|
|||
Перышко. Холсты. Признание по-японски. Дождь любви в пустыне. ДирижабльПерышко Любовь, невесомое перышко, В эти дождливые дни, Пока не намокло, Пока есть солнышко, От уст моих легким Дыханьем лети. Холсты Мир полон пустых холстов, Сон полон нежности и стихов, А ежедневник пуст... Нет для других моих чувств.
Признание по-японски Хочется тебя оберечь... Но меня, рвущуюся Ветрам навстречу, Никто не берег: Углы не сглаживал Ни острые, ни тупые. Я билась и падала. И все жива доныне. Никто не стерег, не привязывал, Высоким забором не огораживал, Никаких слов заботы Никакого бутерброда... Делаю что могу: Смотрю с тобой на луну. Луна сегодня прекрасна! Прекрасна, да? Я не хочу за тебя умереть. А жить для тебя это как? Хотела бы манную кашу Варить тебе по утрам...
Дождь любви в пустыне Никто, ни Бог, ни судьба, Никто мне не обещал тебя. Ничто, ни самомнение, ни знамение, Ничто мне не обещало... Но зацвела зимой После пустыни черного горя, Где горьких слез было море, Потом оно высохло, Стало корой-низиной Растрескавшейся пустыней – Аральский такой пейзаж, Ржавые корабли и дюны. И вдруг дождь любви Прекрасной и юной. И листопада нет, Только цветущий снег Ландышей первомайских, Как колокольцев смех. Взгляд, что лукавей всех. Как это все объять мне – я ведь черепаха Тортилла, На панцире у которой Слоны и полмира.
Дирижабль В юности восхищение Заполняет, как гелий, И чуть что – полетели! Оторвались! Рвали реальности нить. Воздушный шарик Нельзя уронить, В небе ему жить. Что же тогда надо, Чтобы поднять дирижабль? Огромнейший цеппелин Оторвать от земли, Сколько еще отмотать Возраста-троса, Чтобы все стало просто. В небе парим безоблачно Оба без оболочки.
|
|||
|