РЫБАЧКА МИННИ

РЫБАЧКА МИННИ

Мы все толстушки, и для нас
Был очень труден путь.
Льюис Кэррол. «Алиса в Зазеркалье»

Разбудил меня пушистый дятел ^[30], выбив четкую барабанную дробь по стволу тополя. Мне захотелось посоветовать ему слетать пощеголять красивым хохолком перед кем-нибудь другим, но, управившись с личинкой, он с дружелюбным выражением глянул вниз и принялся добывать следующую. Сквозь пелену высоких перистых облаков лик солнца в нимбе возвещал на какое-то время возврат тепла и света. В подтверждение этому ветер начинал менять направление, но очень постепенно, не желая бить на эффект. В эту пору теплая погода редко когда стоит подолгу и обычно знаменует решительный поворот к осени. На речном берегу появился Слим с Сэдсэком, и со сном пришлось окончательно распрощаться.
«Сэк, ищи!» — заорал Слим, и Сэк поскакал вверх, разбрызгивая во все стороны песок и росу. Он просунул ко мне холодный фыркающий нос, разворошив постель.
— Здоров же ты спать, — сказал Слим. — Почти полседьмого.
— Все равно еще утро. Слышал гусей ночью?
— Ночью я сплю.
Слим почистил свежепойманных рыбешек: на завтрак мы любим жарить мелочь.
Дорога, обозначенная на некоторых картах как двухрядная грунтовая, проезжая круглый год, поднимается от моста через Черную круто вверх и вьется между поросшими сосной гребнями высоко над оврагом, куда стекает талая ледниковая вода. В действительности это слегка замешанный на гравии скотопрогонный грязевой тракт, по которому раз в сто лет прогуливается грейдер. К самой реке дорога подходит лишь у маленькой аккуратной фермы Слэшей, расположенной по обоим берегам в километре выше поселка, у Форелевого озера.
Навстречу раздался приветственный бас Джонни, а Маргарет пригласила нас на кофе: «Со свежим черничным пирогом, Билл». Лучших пирогов, чем у Маргарет, не сыщешь нигде. Песочное тесто у нее — на топленом медвежьем жире. Мои знакомые из Нью-Йорка, узнав секрет ее слоеных пирогов, ежегодно выписывают себе медвежий жир. Но надо, чтобы мишка все лето гужевался по ягодникам, а не глодал дохлую рыбу и прочую дрянь. Кроме жира из такого медведя получаются отличные окорока.
Маргарет Слэш — последняя из племени чернореченских индейцев, живших в низовьях реки в резервациях № 2 и № 5 на северном берегу Черной, повыше Нижнего моста, и в резервации № 1, в Лезехэтча на реке Фрейзер, двумя милями выше впадения Черной. Ее муж Джонни — последний из обитателей Натанико, поселка у ручья Грэйвъярд-Крик, стоявшего когда-то на западном берегу Пеликаньего озера. Эпидемия оспы в середине девяностых годов так основательно подкосила эти индейские кланы, что в иных местах некому было хоронить мертвых.
Джонни осиротел грудным ребенком, но, по счастливой случайности, малыша нашел его дядя, Старый Джонни с Форелевого озера, и вырастил его членом своего клана.
Сколько лет было старику в 1944 году, когда он умер, неизвестно, но говорят, что, когда здесь проходила экспедиция Александра Макензи, матери Старого Джонни — Этуснан было лет восемь, причем девочка якобы целых три дня подглядывала за путешественниками, пока они стояли лагерем у озера Йимпаклук, неподалеку от Сухого озера и переправы через Ючинико. Может быть, Макензи действительно отдыхал здесь три дня на рыбалке, хотя он и не упомянул об этом ни словом в своих записках. Судя по всему, индейцы относились к Макензи с большим уважением, но самое сильное впечатление на них произвело его умение быстро добывать огонь. Этуснан скончалась в 1910 году.
В гостях у Джонни с Маргарет была Минни с Форелевого озера. Минни ловит рыбу для всей долины. Она лучший источник текущей рыболовной информации, знает все озера и реки и пристально за ними наблюдает. Когда спрашиваешь ее, где сейчас лучше всего ловится, надо уточнить, что говоришь о форели, так как сама она в определенное время предпочитает чукучана и рыбу-скво. Она знает историю каждого озера за много лет.
Явление температурного расслоения воды, влияющее на условия жизни в озере, напоминает «крыло ангела» — послеобеденный коктейль, составляемый из трех разных ликеров, плавающих друг над другом, не смешиваясь. Как и в коктейле, вода в озере разделена на слои, хотя и не разноцветные. Причиной этому — температура. В зависимости от температуры воды меняется содержание растворенного в ней кислорода, и искусный рыболов должен брать эти колебания в расчет.
Средняя глубина озер в горах Карибу около двадцати пяти метров. Толщина верхнего слоя, так называемого эпилимния, от шести до семи с половиной метров. Температура на поверхности может быть 21 градус или чуть больше, а в нижней части слоя 20 градусов. Содержание кислорода во всем слое порядка одной тысячной процента. Второй, или средний, слой — термоклин — занимает следующие три-четыре метра в глубину и имеет температуру примерно от 20 градусов в верхней части до 5,5 в нижней. Содержание кислорода в этом слое резко снижается от восьми-девяти десятитысячных процента на верхней грани слоя до одной десятитысячной и меньше на нижней. Третий, или придонный, слой — гиполимний — доходит до дна озера. Температура в его верхней части может быть 5,5 градуса, дальше же она падает очень медленно, так что на дне будет порядка 3,9 градуса, но не холоднее. В этом слое кислорода почти нет, разве что пять стотысячных процента в самой верхней части.
При этих условиях удить рыбу ниже термоклина — значит попусту тратить время: в воде, лишенной кислорода, форели нет. Если летом много дней или недель держалась жаркая погода, форель будет ходить где-нибудь по верхам термоклина, так как тогда кислорода здесь вдоволь и температура приемлемая. Рыбы любят собираться у рифов, наносов и на мелководьях глубиной метров шесть — семь с половиной, особенно если там можно освежиться в холодном донном ключе и закуски хватает.
Сколько-то кислорода приносят дожди, еще больше ветер, но это относится в основном к открытым, ничем не огороженным озерам. Чем глубже озеро, тем дольше сохранится в нем запас кислорода. Очень глубокие горные озера тоже расслоены, но их нижние слои не обязательно лишены кислорода: эти озера подчас такие глубокие и студеные, что органический распад там замедлен, расход кислорода невелик, а его запасы обычно пополняются из богатых кислородом подземных потоков и рек. Вообще холодная вода сохраняет больше кислорода, чем теплая, но в большинстве озер много кислорода потребляется рыбой и процессами растительного распада. В эпилимнии — верхнем слое — запасы кислорода обычно восполняются благодаря волнообразующей работе ветра и фотосинтезу; в термоклине, из-за температурного барьера, циркуляция ограничена верхами слоя. В результате за все время, пока существует расслоение, или летний застой, кислородная подкормка от ветра, дождя и фотосинтеза не доходит ни до термоклина, ни до гиполимния.
В озерах, расположенных низко над уровнем моря, иногда наступает кислородный кризис. Когда много дней подряд стоит очень жаркая погода, может начаться так называемое цветение оливково-зеленых водорослей. Тогда из-за затемнения снижается фотосинтез, и содержание кислорода падает. Форель задыхается и гибнет. Массовый мор рыбы летом обычно вызван сразу рядом причин, таких, как гниение растительных остатков и лесозаготовочного мусора — опилок, щепок и коры и загрязнение озера бытовыми стоками и сельскохозяйственными химикалиями. Бывает, что рыба мрет и от перенаселения озера.
Зимой рыба тоже порой гибнет из-за состояния воды и воздействия ветра в период вскрытия льда. В это время вода в озере полностью перемешивается; второе полное перемешивание бывает осенью. Максимальную плотность вода имеет при 3,9 градуса, и в этот момент она самая тяжелая. При дальнейшем понижении температуры вода постепенно становится легче. Если раньше она, тяжелея, опускалась, то теперь начинает подниматься к поверхности, а когда температура падает до нуля, превращается в лед. Тем временем происходит полное перемешивание всей массы воды. В прохладные осенние ночи вода на поверхности охлаждается до 3,9 градуса и опускается на дно. Летний застой кончается, и начинается осеннее перемешивание. Температура и содержание кислорода выравниваются по всей толще озера. Когда весной верхний слой воды нагревается до 3,9 градуса, вновь становится плотным и опять идет вниз, начинается весеннее перемешивание воды, которому помогает еще и волнообразующая работа ветра. Очень сильный ветер при вскрытии льда может ускорить перемешивание настолько, что лишенная кислорода придонная вода смешается с и без того оскудевшей кислородом водой и разбавит ее до угрожающих пределов. В этом случае, как и во время летнего мора, рыба погибает от нехватки кислорода.
Зимой, с образованием ледяного покрова, волнообразующая работа ветра прекращается до следующего ледолома. Останавливается и газообмен между воздухом и водой, и единственным источником кислорода остается фотосинтез. Но объем фотосинтеза регулируется количеством проникающего света. В воде, укрытой поверх льда толстым слоем снега, темно, как в кузне Старого Джо. Бывает, что в середине зимы ветер-чинук затопит всю поверхность льда водой, которая потом вновь замерзнет, и останутся два слоя льда, а между ними прослойка воды в несколько сантиметров. Иной раз образуется и три таких слоя. Помимо этого света проникает все меньше еще из-за того, что дни становятся короче, а солнечные лучи падают под более острым углом. Озеро бурчит и стонет, прорывает во льду отверстия, но не вдыхает ни капли свежего воздуха.
Запасов растворенного в воде кислорода, который в значительной мере поглощается нуждами органического распада, должно хватить и на поддержание всей жизни под водой. Растения же в это время не производят кислород, а сами его поглощают. Беднее всего кислородом придонные слои, где температура выше (не так, как при летнем застое), а больше всего его наверху, где вода самая холодная. Кислородный голод все время нарастает и в конце концов иногда достигает такой степени, что рыба не может жить даже в самых верхних слоях.
Поскольку в разных частях озера содержание кислорода не одинаково, зимний замор обычно губит лишь часть рыбы. Рыба типа чукучуна и скво-рыбы меньше нуждается в кислороде, чем форель. Поэтому в итоге такие виды могут оказаться преобладающими. Для возобновления рыбных ресурсов в вымершем озере подходит голец, поскольку ему тоже нужно меньше кислорода, чем настоящей форели. Поголовные заморы поражают преимущественно небольшие озера менее девяти метров глубиной. Нередко это именно озера, богатые рыбой. Случаются они и в больших озерах с обширными участками мелководья. Состояние водного массива зависит от множества разных условий. От года к году эти условия меняются, и даже знатоки не всегда сходятся во мнении, от чего случился тот или иной замор и как его можно было бы предотвратить.
Вблизи от цивилизованных мест рыбу в вымершем озере восстанавливают искусственно, и вскоре оно опять становится продуктивным. Но чернореченские озера могут рассчитывать лишь на естественное восстановление ресурсов. Рыба приходит по рекам из других озер, благополучно перенесших зиму, и из бобровых прудов и омутов. Кроме того, первые косяки могли до мороза успеть отойти на безопасное расстояние от обреченного озера куда-нибудь выше по течению нерестового ручья. Благодаря обилию корма и жизненного пространства форель достигает фантастических размеров: через три года в озере зачастую попадаются рыбины фунтов на десять — пятнадцать, а то и тяжелее.
По мере размножения рыбы борьба за существование нарастает, и средние размеры форели уменьшаются, особенно если нерестилища хорошие и способствуют перенаселению. В естественном состоянии озеро производит не слишком много корма, и его хватает на пропитание ограниченного числа рыб. В одних озерах корма больше, в других меньше, но и в тех, и в других размеры рыбы регулирует природа в соответствии с наличной конкуренцией. При интенсивном отлове в озерах с естественным перенаселением средние размеры рыбы обычно увеличиваются, так как уцелевшей рыбе достается больше корма. Одно время в продуктивных озерах развелась уйма мелкой форели из-за того, что индейцы много лет назад перестали закидывать в них сети. Затем под воздействием оживившейся рыбной ловли средняя длина рыбы вновь увеличилась до тридцати пяти сантиметров.
В бассейне Черной много естественно перенаселенных озер. В озере Верша попадаются семифунтовые, хотя в среднем рыба там не слишком крупная — от двух до четырех фунтов. Это совсем неплохо для озера длиной в километр. Индейцы закидывают там сети с незапамятных времен, но, если они оставят это озеро, оно очень скоро будет кишмя кишеть тощей мелюзгой, которую никто и даром не возьмет.
События, происходящие на озере в первые годы после замора, заметит разве что такая вот Минни. Пусть она не вполне ясно представляет себе, как и от чего гибнет рыба, и уж, конечно, не знает специальных терминов, но последствия ей ясны. Как и большинство рыболовов, Минни не станет рассказывать первому встречному, где искать крупную рыбу. Впрочем, большинству и в голову не придет, что Минни может быть советчицей в рыбной ловле, хотя она, думаю, успела забыть больше, чем любой из них когда-нибудь узнает. Минни отчасти кормится тем, что ловит, вялит и коптит рыбу, и делает все это с большим удовольствием. Впервые я с ней встретился у моста через Черную, когда Минни робко попросила меня подкинуть ее до Назко. Я пообещал подвезти, но сказал, что сперва хочу наловить немного форели. Полновесная фигура Минни заколыхалась от смеха.
— Попробуй-ка одно местечко на том берегу, пониже Джо. — И она стала показывать пальцем направление. — Пройдешь вон тот маленький домик мимо забора, только не к сараю. Все время по-над забором, не забудь! Дальше будет прудок, на нем утки, ты иди мимо. Потом через поляну к тем ивам, куда вон мерин пошел. Потом скоро будет место, где Джо держит плот. Подтяни его чуток повыше, где река поворачивает. Оттолкнись пошибче, и течение тебя на тот берег снесет. Прокатишься ого-го! И опять чуток пройди кверху. Там бывает хорошая рыба.
И она как ни в чем не бывало усаживается себе опять у реки и плетет дальше свою хитроумную корзину из ватапе, словно времени у нее хоть отбавляй. Корзинка эта, когда Минни ее закончит, будет совершенно водонепроницаемой.
У Слэшей мы со Слимом спросили Минни, рыбачила ли она на водопадах Чайни-Фолз в последнее время. Нет, она не бывала там уже давно.
— Время у вас есть — попробуйте попасть на озеро Дивное. Вот где хороша рыба! Бобр там все запрудил. Если попадете туда, то ходите осторожнее. И плот там есть хороший. В озере Ючинико форели пропасть. Но самое лучшее, по-моему, на Клу-Ка-Ни-Ва, по-вашему, Верхнее Ючиникское озеро. Там на десять мужиков хватит.
— Джонни, мы «пикап» у Хуси оставим. Если кому-нибудь из тех, кто умеет крутить баранку, будет с руки, хорошо бы подогнать машину до моста. Там пусть и оставит.
— Идет. Постараемся, если выйдет.

⇐ Предыдущая 1 2 3 4 567 8 9 10 Следующая ⇒