Летописцкое мучение… Или Счастье.

Летописцкое мучение… Или Счастье.

– …Но ты сходишь с ней на свидание, усёк?

– Без проблем. Уж денек потерплю, – пожал я плечами, и снова пищание, только к тройке присоединилась парочка остальных, сидящих все время за столом.

Так эти глупые, но довольно пронырливые инфузории заставили меня тащиться на свидание с Летописцем. Не сказать, что я был против ее занять, но обязательно для этого ходить куда-то, тратиться на цветы и прочую чушь, которую обычно хотят видеть девушки (иногда даже больше самих кавалеров)? Надеюсь, Летописец-то не будет выносить мне мозг, если я не принесу ей какие-нибудь цветочки.

Хотя вспомнить ее сковородку… Пожалуй, не буду рисковать и куплю ей хотя бы какой-нибудь тюльпанчик, чтобы она потом не бурчала «какой я ужасный парень». Хмпф, знала же, в кого влюбляется.

Тюльпаны были какие-то завялые, поэтому решил купить ромашки, как раз вспомнив, что это ее любимые цветы.

Черт подери, эти существа даже не сказали мне толком, где эта малышка сейчас находится, и как мне ее звать? Хотя, если она возвращается сегодня, тогда попробую подождать в комнате.
Вернувшись с маленьким пучком ромашек в замок, я никого не застал в комнате Летописца, поэтому сел на ее небольшой диванчик и принялся ждать.

Как она тут живет… Тесно, мало места и здесь большой беспорядок, обычно девушка не подобающий, зато много каких—то бумаг, странных книг и света – как раз в стиле этой девчонки.

Я просидел тут уже тридцать минут, а времени ни конца, ни края, поэтому я от скуки принялся листать книжки, и при этом какие только не откопал: детские книжки, произведения Жуль Верна, Пушкина, энциклопедии, справочники, магические книги, сборники стихов, историй, сказки – чего тут только можно было не найти, просто сама мини-библиотека. И фантастика, и наука, и классика, и даже любовные романы – тут разве что нет только детекти-… А нет, вот он.

Прихватив себе несколько таких для личного чтения, я стал обследовать бумаги летописца, пока та еще не пришла. Обследование комнаты Пучи уже не казалось таким скучным и бессмысленным занятием, когда я прочитал пометку на одно из листочков голубого цвета с белыми строчками «Подарок Нейро-куну». Мой День рождение только в октябре, а она уже начала готовиться, хах.

Я улыбнулся и помотал головой.

– Бестолочь.

– Я знаю, – я вздрогнул и обернулся, испуганно спрятав листок под кипу других бумаг разных цветов и пометок.

– Но прости, знай, что ты вломишься ко мне в дом, я бы прибралась хотя бы, – отшутилась Летописец и побросала сумки у входа, снимая свой синий плащ для походов. Пока она отвернулась, я быстро взял лежащие на диване цветы и спрятал их за спину.

Алёна повернулась ко мне, пытаясь заплести непослушные кудри в косичку.

– Ты что-то хотел?

– Да, – спокойно сказал я и неохотно показал девушке ромашки, от которых в глазах ее отразилось удивленное и восторженное «Ах!», – Это тебе.

Девушка осторожно приняла цветы с таким видом, будто берет в руки бомбу, посмотрела под бутоны, на них сами, на стебли, а потом покосилась на меня.

– Они плотоядные?

Я покачал головой.

– Нет.

– Отравленные?

– Нет.

– Хм-м… Они превращаются в демонов?

– Да нет же!

– Тогда по какому случаю цветы? – насторожено нахмурилась Алёна.

Я посмотрел на нее так, будто на мой вопрос «как дела», она ответила «недавно родила». Она серьезно? Сегодня же ее День рождение, а я, как ее молодой человек, не могу подарить какие-то ромашки? Хмпф!

– Хмпф. Просто так, хотел тебе настроение поднять, – я отвел глаза и нагло соврал – даже если бы нужно было ей поднять настроение, я бы это сделал и без помощи ромашек.

Алёна долго смотрела на меня, пока смущенно не прижала к себе цветы и пробормотала:

– Спасибо…

Я невольно смягчился. И уже более весело предложил:

– Может, погуляем вместе? Сегодня хорошая погода, – ненавижу так себя вести, и погода хоть и грела, но как мошкару привлекала к себе этих насекомых, раздражающих меня своим бесконечным жужжанием.

Летописец почесала затылок и весело предложила:

– Может, театр?

Я задумался. Вообще не очень люблю ходить туда, где много народу (как недавно выяснилось, Летописец тоже), но если спектакль будет стоить того, то…

– Можно попробовать, – я кивнул и просветлела. Но стоило нашим взглядам пересечься, как она смущенно опустила голову, как виноватый пес.

– Пойду поставлю цветы в… в воду, да, – и побежала на кухню, по пути задев какой-то пакет, откуда зелеными упругими мячиками выпали яблоки.

Я возвел глаза к потолку. Неуклюжая девчонка. После нескольких минут ожиданий переодевания Летописца из походной одежды и свою привычную повседневную белую блузку и бежевую длинную юбку, закрывающую ей ноги по самую щиколотку (это юбка такая большая, или Алёна такая мелкая?), мы вышли из Замка и отправились на поиски пока что единственного в Королевстве театра, который мы недавно достроили, но уже для подготовки ко Дню Рождению Полины Придайк.

Высокое и изящное здание манило своей красотой, а небольшая аллея из яблонь и японской вишней, как ковер, вел прям ко входу. Всё-таки, Акура постарался над этим местом. Хотя сама идея о театре принадлежала Маршалу и Алёне.

Идя по аллее, мы молчали.

Я не знал, о чем начать говорить. Когда мы были в родном Замке, в Таверне или просто в пределах двора, мы сами находили, что просить, что сказать или что сделать — хотя выходило не всегда удачно, но мы понимали друг друга (по крайней мере, иногда). Если не было о чем поболтать, мы просто молчали, сидели рядом, наблюдали или иногда переглядываясь, будто слов не требовалось для наших отношений, и при этом тогда не ощущалось никакой неловкости. А сейчас я готов был на своих руках перенести здание театра во внутренний двор Королевства, лишь бы не чувствовать себя рядом с ней сейчас так, будто мы увиделись впервые в жизни…

Тишину нарушила Летописец, дернув меня за рукав пиджака и сказав:

– Ты не голоден?

– Я всегда голодный, – хмыкнул я, – до загадок, конечно.

– А что насчет человеческой пищи? – наивно спросила Летописец, и подумал о том, что правда пока не ел за всё утро.

– Ну… Можно перекусить.

Алёна улыбнулась и, взяв меня за руку, потащила к небольшому кафе через дорогу, где спешили, скрипя, телеги и цокали копытами кони.

Мы пришли в кафе, Летописец заказала себе яблочный сок, а я салат, хотя был не сильно и голоден.

Разговор по прежнему не клеился, а атмосфера начинала нагнетать. Не понимаю, в чем дело. Я был и намного теснее к Летописцу, даже больше, чем она иногда позволяла, но и тогда я не ощущал такой беспомощности рядом с ней, как сейчас, будто мы с ней обе только что родившиеся черепашки, спешащие к морю – единственной цели, которая их объединяет их. От этого только сильнее портилось настроение. Твою же мать.

Неожиданно Летописец встала, хлопнула ладошками о стол и произнесла с улыбкой:

– К черту театр, пошли лучше в более боевое место!

Она схватила меня за руку и уже потащила, но я уперся ногами в землю и опрокинул Летописца на себя. Она замерла.

– Что ты делаешь, – прошептала она, стараясь подняться, но ее смущение доставило мне такое удовольствие, что начало доходить до садизма, и я сильно прижал к себе девушку за шею, выдохнув ей в ухо:

– Пока не скажешь – куда, не пойду.

Я увидел, как ухо Алёны покраснело от моего дыхания, и ухмыльнулся.

И тут Летописец обернулась, зажмурилась и поцеловала в губы, и только я хотел ответить и поддаться вперед, как она воспользовалась моим отвлеченным вниманием, и вскочила.

– На Арену боев без правил!

Чего? Я даже спросить не успел, как эта энергичная женщина потащила меня туда.

Перескакивая через тележки вместе со мной, Алёна в спешке и отдышке объясняла:

– Я просто подумала… В театре нам с тобой скучно будет!.. Спектаклей всё равно… Нормальных толком нет, – я слушал и изредка притормаживал эту несносную женщину, которая почти что вылетала на дорогу. – Вот и я вспомнило кое-что… Это недалеко… за перекрестком!

Пробегая пе6рекресток, нас едва не сбила повозка, но я вовремя принял свой настоящий облик и вспорхнул над дорогой вместе с девчонкой, что крепко обхватила меня руками.

– Летописец, да ты же ненормальная! –в ярости крикнул я – ну как так можно, выбегать прям на дорогу?!

– Извини! – пискнула она и прижалась ко мне всем телом. И даже когда я приземлился у арены, она не отпустила. Хмпф, трусиха.

– Слезай уже, бестолочь.

Алёна боязно отпустила на землю сначала одну ногу, затем вторую и, наконец, встала на землю обеими ногами.

Выдохнув, она опять потащила меня к арене, даже не дав обратиться в человека. Куда ее несет? Зачем ей эта арена?!

Я резко затормозил, превратил крылья в руки и потянул мерзавку за шкирку на себя, требовательно спросив:

– Да куда ты всё время бежишь, балда?! Едва под повозку не попала!

– Уже через полчаса арену откроют! – мелкотня старалась вырвать из моих рук, но это было безуспешно, но ее раздражающие бряканья меня лишь злили, и мне пришлось хорошо дернуть ее за шкирку.

– И что с того!

Алёна взяла меня за руку и молча тащила дальше, с разбегу отварив ворота, я, отцепив ее от меня (уже руки болели от нее – честно), вошел следом.

– А то, что мы не сможем подраться наедине, когда сбежится народ. Я протянул:

– Хо-о… Наедине?

– Ага! – девушка села на скамью у самого ринга и сняла балетки, – помнишь, когда я еще не была влюблена в тебя, вызвала на махачь? Ты еще отказался тогда.

Я прокашлялся, вспомнив кое-что немного неприятное, и ответил:

– Помню.

– Ну вот, – девушка подпрыгнула, встала в боевую стойку и спросила меня, – Что скажешь, может, смахнемся силушкой?

Я некоторое время просто смотрел на нее, на этот маленький лохматый одуванчик, возомнивший себя факелом, зажженный огнем соперничества, и громко засмеялся на весь ринг. Алёна удивленно встала в нормальную позу, разве что немного глупо сгорбившись, как маленькая обезьянка!

– Что?

Ну до чего смешной человек! Тягаться с демоном! Да она даже против себе подобного с трудом устоит, слабачка! Нашла себе противника…

Сквозь смех я промолвил:

– Драться? Мне? С тобой?!

Алёна вновь приняла боевую стойку и уже серьезно смотрела на меня, что показалось мне до безумия смешным. Она правда собралась драться со мной? Чего это вдруг? Неужто возомнила, что если я в нее влюблен, как мальчишка, то дам фору и позволю втоптать себя в грязь?
Ну-ну, придется спустить ее с небес на землю!

Я снял с себя пиджак и шарф, кинув на ближнюю скамейку, и встав, вызывающе наблюдая за малышкой.

– Вперед, мелочь.

Она задорно улыбнулась и бросилась на меня за ударом в челюсть, но я перехватил ее кулак тремя пальцами и отбросил в бок, но в следующую же минуту еле успел отставить ногу, пока эта девчонка не поставила мне подножку.

Ну, для любителя не так плохо, как я мог предположить.

Развернувшись, она прицелилась мне в лицо, но я лишь отмахнулся, как от мошки, и немного отошел, когда Летописец подошла почти вплотную и приготовилась ударить в живот.

Я быстро перехватил ее руки, приблизив к себе настолько близко, что она уже чувствовала мои ухмылку на губах (судя по порозовевшим щекам), повалил на пол арены, прижавшись к ней всем телом.

Летописец удивленно и испуганно на меня посмотрела.

– Ты что удумал?!

Я, нагло улыбаясь, прикоснулся к ее губам, немного облизнув их самым кончиком языка. От моего прикосновения девушка вздрогнула и зажмурилась, а я шепнул:

– Ну чего ты? – Алёна отвернулась, буркнув:

– Испортил мне весь боевой настрой… Теперь даже ударить тебя не смогу…

Я хмыкнул и сел на девушку, от которой тут же послышался сдавленный вздох.

– Тебе со мной всё равно не тягаться, глупая, – щелкнул я ее по лбу и оскалился, – Или ты, маленькая мазохистка, специально завела меня, чтобы я тебя хорошенько отругал? – девушка повернулась ко мне, покраснев еще больше, и хотела уже жалобно возмутиться, как я ее перебил,

– Что ж, я, конечно, могу…

Я потянулся к своим синим брюкам и схватился за ремень, и, пока его снимал, наблюдал за бегающим стыдливым взглядом Алёны, которая, царапая землю, уже тысячу раз подумала о том, что вызывать Демона на бой – самая дурацкая идея. Надо бы ее проучить хорошо.

Я расстегнул ремень, сложил его и замахнулся, шлепнув по бедру Летописца.

– Ай! Стой! Стой! Прости, я больше не буду! – стала останавливать меня Алёна, пытаясь схватить за руку, но я придавил ее руки одной рукой, а второй еще раз ударил ремнем по бедру, и девушка шикнула от резкой боли.

– Что не будешь?

– Вызывать тебя на бой… – неуверенно пробормотала Алёна, и зажмурилась, когда я замахнулся для нового удара.

– А зачем ты меня вызвала на драку?

Алёна поджала губы.

– Это глупая причина… – старалась оправдаться она, но я вновь ударил нахалку по бедру, но он продолжила молчать, хотя и кривилась от боли.

– Говори, – потребовал я и угрожающе поднял ремень.

Я знаю, что она готова терпеть мои воспитательные издевки сколько угодно, но сдаваться тоже был не намерен, поэтому решил продолжать, пока не добьюсь своего. Девушка поколебалась, и неуверенно открыла рот, выдохнув:

– Я уважаю твою силу.

Я удивлено посмотрел на нее, отставив от замешательства ремень. Уважает, поэтому вызвала на бой? Оригинально! Что же раньше меня не попросила – ни уж что, только сейчас начала принимать меня всерьез?

Хотя… Она же еще тогда, когда мои чувства к этой женщине были безответны, до больного неприятный факт, она вызвала меня подраться и помериться силами… Неужели уже тогда она меня?..

– Я хотела посмотреть на твои силы, – продолжила она, когда я убрал ремень, – Посмотреть, на что ты способен, и понимать, нужно ли тебя защищать или нет, а если и нужно – то, когда и с кем.

– Хмпф! – с недовольством буркнул я, поднявшись с Летописца, – Не надо меня защищать. Я сам в состоянии себе помочь.

Я протянул руку, чтобы помочь Летописцу встать, и она приняла руку, ответив с уверенностью и глядя в мои глаза так, будто смотрела на небо – высокое, теплое, любимое ею, и такое странное для ее крошечной головы. А еще с восхищением.

– Каждому нужна поддержка и вера в чем-то.

Я снова издал «Хмпф». Хорошо, я не могу отрицать, что каждому нужен тот, кто защитит человека перед теми обстоятельствами, с которыми он справится не может, но, во-первых: Я со всем справлюсь сам. Во-вторых: Если я признаю, что есть вещи, где мне нужна поддержка, эта курица начнет лезть туда, куда не просят. А лишней суеты мне ни к чему.

– И потом, – продолжила она, – Я хочу быть тебе хоть чем-то полезна.

Я нахмурился.

– А с чего тебе быть бесполезной для меня?

Она пожала плечами.

Ну вот глупая, настоящая маленькая глупышка! Думает, не понятно, о чем, накручивает себе, а потом зря волнуется! Наверное, в ней есть те тайны, которые я разгадать не смогу… Хотя, иначе я не Нейро Ногами, чтобы так быстро всё закончилось.

– Это я думал, что я твое мучение, а выходит как-то наоборот, – выдохнул я устало, и Алёна как-то сжалась передо мной, будто натворила то, чего я убедительно просил не делать. Кажется, я сказал что-то не так… Опять!

– Как раз-таки ты для меня и живое мучение… И реальное счастье, – она тепло улыбнулась мне, и дотронувшись до щеки, поцеловала осторожно в губы. Я не поскупился на ответный поцелуй.

Стоит ли мне говорить, что для меня это маленькое летописцкое мучение тоже своеобразное счастье? Надеюсь, ей хватит ума это понять, потому что мои губы заняты сейчас нечто более приятным.

Оторвавшись от ее поцелуя, я прошептал в губы:

– Какое-то странное свидание…

Летописец рассмеялась и ответила так, что я мог лишь посмеяться вместе с ней, но никак не возразить:

– Зато вполне нашем стиле!