Литературный компендиум Ирины ЕГОРОВОЙ

Олвин Тоффлер

ШОК ОТ БУДУЩЕГО

Роберт Лафферти — один из наиболее парадоксальных писателей-фантастов, однако, по мнению обозревателя «Вашингтон пост», его произведения «не далеко уходят от действительности и, гложет быть, поэтому вызывают у читателя состояние близкое к шоку». Рассказ «Долгая ночь со вторника на среду» при всей своей кажущейся фантастичности лишь пародирует нашу сегодняшнюю жизнь с ее безумным ритмом, суетой, легковесностью отношений. Такое будущее, действительно, способно вызвать шок. Цивилизация, подобно Франкенштейну, упрямо строит то, чего более всего страшится.

Страх перед будущим, оправданный и неоправданный, неготовность человека к принципиальным изменениям его modus vivendi - основная тема работ ведущего американского футуролога Олеина Тоффлера.

Мир рушится. Под его обломками навеки похороненным остается то, что было нам когда- то дорого. Стремительно разваливается привычный уклад жизни, уходит в прошлое то. что еще так недавно составляло смысл нашего бытия. Утрачивает свое значение мораль, меняются жизненные ценности и ориентации. Рвутся нити, связывающие нас с близкими людьми. Человек остается одиноким перед надвигающимся мраком неизвестности…

Главный источник страха кроется в неизвестности. Нас может ужасать прошлое, не удовлетворять настоящее, но страх, истинный страх человек способен испытывать, лишь думая о том, что ожидает его впереди.

Для средневекового человека будущее было темно, таинственно и опасно. Войны, эпидемии, голод воспринимались как признаки надвигающегося Конца Света. Фрески храмов, изображающие картины Страшного Суда, заставляли трепетать сердца верующих

По истечении многих веков, на пороге XXI столетия, человек, казалось бы, уже не должен страшиться своего будущего. Вооруженные новейшей технологией люди научились прогнозировать свою жизнь на несколько лет вперед. Для современного западного человека будущее уже не представляется мрачным, оно не таит в себе ничего сверхъестественного.

Но. несмотря на это, современный человек не чувствует себя более уверенным, наоборот, он ориентируется в жизни гораздо хуже, чем его средневековый собрат, постепенно теряя чувство реальности происходящего.

На мой взгляд, суть этот парадокса состоит в том, что, подчинив себе силы природы, создав мощнейшую технику, человек изменил ритм и течение своей жизни, но сам оказался неприспособленным к этому ритму. Одержав победу над природой, однако по-прежнему оставаясь ее частью, человек губит себя с помощью средств, созданных его же собственными руками.

Сегодня мы видим, как человечество захватывает неведомое ранее психологическое состояние — сродни заболеванию. Есть у этой болезни и свое название — «футурошок».

В медицинских справочниках нет описания этой болезни. Но уже сейчас видны ее симптомы. Миллионы людей охвачены возрастающим чувством тревоги, они не могут ориентироваться в окружающей жизни, теряют способность разумно управлять событиями, которые стремительной лавиной обрушиваются на их головы. Безотчетный страх, массовые неврозы, не поддающиеся разумному объяснению поступки, необузданные акты насилия — все это лишь слабые признаки болезни, которая ожидает нас впереди.

Футурошок — это знамение времени, следствие ускоряющегося темпа жизни, результат внезапных перемен, происходящих в обществе. Это болезнь, вызванная наслоением новых культурных ценностей на еще не успевшие отжить старые. Футурошок возникает тогда, когда человек сталкивается с новым укладом жизни, находясь в рамках старого жизненного уклада.

Оторвите человека от родной культуры и бросьте в совершенно новое окружение, где ему придется мгновенно реагировать на множество иных представлений о времени, пространстве, труде, религии, любви, сексе и т. п., - и вы увидите, какая растерянность овладеет им.

Но представьте себе, как же будет дезориентирован человек, если сама эта новая культура окажется в состоянии полного беспорядка и вся иерархия ценностей в ней будет постоянно меняться!

А теперь вообразим, что в обрисованный нами мир перенесли не одного человека, а целое общество разновозрастных людей, включая самых слабых, наименее интеллигентных, наименее приспособленных. Результатом будет футурошок в широком масштабе.

Таковы перспективы. Перемены, происходящие вокруг нас приняли характер грандиозного снежного обвала, и большинство людей совершенно не подготовлено к ним. Не стоит обвинять меня в преувеличении. Теперь часто можно услышать избитую фразу: «Мы переживаем второй промышленный переворот». Этими словами нас вроде бы пытаются поразить — поразить темпами и масштабами перемен, происходящих в мире Однако слова эти не только банальны, но и обманчивы.

Сейчас все большее признание получает мнение, что события, которые мы переживаем сейчас, не что иное, как второй великий рубеж в истории человечества, равный по значению такому грандиозному скачку, каким был переход от варварства к цивилизации.

Эту точку зрения разделяет выдающийся экономист и оригинальный мыслитель Кеннет Боулдинг. Он называет наше столетие «Великим срединным рубежом», разделяя историю человечества на два периода.

По утверждению Боулдинга, современный мир, в котором мы сейчас живем, так же отличается от того, в котором мы родились, как последний от эпохи Юлия Цезаря.

Таким образом, мы как бы родились посередине человеческой истории Со дня нашего рождения цивилизация прошла почти такой же путь, как и до него.

Это, на первый взгляд, фантастическое утверждение подтверждается многими фактами. Если разделить последние 50 тысяч лет существования человечества на среднюю продолжительность жизни отдельного человека, составляющую приблизительно 62 года, то получится около 800 таких «жизненных циклов»

Из них полных 650 «циклов» человек провел в пещере. За последние 70 «циклов» — после появления письменности — люди получили возможность установить более надежную связь с последующими поколениями. В течение последних 6 «циклов» письменность распространилась в народе, и только на протяжении 4 «циклов» стало возможным более или менее точно измерять время. Всего лишь последние 2 «цикла» люди пользовались электрическим двигателем, и, наконец, только за последний 800-й «жизненный цикл» было создано подавляющее большинство тех материальных благ, которыми мы пользуемся сейчас.

800-й «цикл» резко отличается от всех предшествующих масштабом и многообразием перемен в различных областях жизни. И все же остается незамеченным самое важное отличие последнего 800-го «жизненного цикла» от всех остальных. Дело не только в том, что мы расширили сферу перемен, сделали их масштабнее — главное, мы изменили их темп. На нас обрушивается лавина чрезвычайно быстро сменяющих друг друга событий, что приводит к изменению нашего восприятия времени. Мы «ощущаем» жизнь иначе, чем наши предшественники, и именно в этом отличие современного человека.

Вообразим такую ситуацию. Средневековый рыцарь увидел на турнире прекрасную даму и влюбился. Добиваясь взаимности, он пишет ей страстные послания. Его гонец с величайшими ухищрениями доставляет письма своего господина в замок дамы, живущей в другом конце королевства. Представьте себе, сколько нужно времени, чтобы дама сердца получила послание, тщательно его обдумала, написала нежный ответ и отправила его возлюбленному.

В течение долгих месяцев их чувства как бы замирают. Наши герои способны переживать состояние, охватившее их в момент первой встречи, бесконечное число раз. А ситуация в это время остается неизменной

Нашим современникам, имеющим в своем распоряжении телефон, почту и другие средства связи, нет необходимости долго переживать волнение, охватившее их во время первого свидания, так как за ним стремительно следуют все новые и новые события, и часто у современных влюбленных просто не остается времени, чтобы разобраться в собственных чувствах

Конечно, с одной стороны, нашим современникам повезло больше Постоянная смена ситуаций и впечатлений делает их жизнь наполненной событиями и очень разнообразной. Но, с другой стороны, человеческая психика, какой бы гибкой она ни была, устает реагировать на бесконечную череду ситуаций. Ощущения как бы «притупляются», становятся менее острыми; поступки — поспешными и необдуманными; чувства — поверхностными, слаборазвитыми, легко меняющимися.

Современные люди, ускорив темпы перемен, навсегда порвали с прошлым. Мы отказались от прежнего образа мыслей, от прежних чувств, от прежних способов приспособления к меняющимся условиям жизни. Мы подготовили почву для создания совершенно нового общества и сейчас мчимся ему навстречу. В этом вся суть 800-го «жизненного цикла». Но, вместе с тем, именно это ставит под сомнение способность человека к адаптации — выживет ли он в новом обществе? Сможет ли приспособиться к новым требования? А если нет, то сможет ли он изменить эти требования?

Ускорение жизни порождается техникой. Легче всего проиллюстрировать это на примере развития транспорта. Известно, например, что за 6 тыс. лет до н. э. самым быстрым видом транспорта, доступным человеку при поездках на дальние расстояния, был караван верблюдов, передвигавшийся со скоростью 13 км/ч. Только в 1660 г. до н. э. была сконструирована повозка, и человеку стала доступна скорость до 30 км/ч.

Эта скорость была предельной очень долгое время. Первый почтовый дилижанс, появившийся в Англии в 1784 г., и первый локомотив, созданный в 1825 г., двигались со скоростью от 16 до 21 км/ч. И лишь в 1880-х г.г., с появлением усовершенствованного локомотива, человек получил возможность развивать скорость до 70 км/ч.

Затем понадобилось всего 58 лет, чтобы превысить эту скорость почти в девять раз: в 1938 самолет делает уже 600 км/час. Промчались еще 20 лет, и этот рекорд был удвоен. К 60-м годам нашего века мы имеем космический корабль, скорость которого достигает 30 тысяч км/ч.

Если все это изобразить графически, то прогресс ускорения, достигнутый последующими поколениями, будет представлять собой почти вертикальную линию.

Какую бы сферу жизни мы ни взяли - везде мы увидим одну и ту же тенденцию к ускорению. Исследования показывают, что во всех областях можно проследить один закон: тысячелетия / столетия проходят без изменений, а затем буквально на наших глазах рушатся все прежние рекорды и происходит фантастический рывок вперед.

Мы живем в ситуации, когда каждый день приносит новое научное открытие. 90 % всех когда-либо живших ученых — наши современники Их замыслы реализуются и дают результаты гораздо быстрее, чем когда-либо в прошлом.

Техника питает самое себя. Постоянно умножаясь, она требует непрерывного притока знания. Она пожирает человеческий ум, как гигантский автомобиль горючее.

Мозг человека уже не в состоянии вместить такого огромного потока информации; и на помощь приходят ЭВМ, которые, в свою очередь, доводят процесс обработки информации до головокружительной быстроты.

Ускорение темпов жизни просто не укладывается в рамки «нормального» человеческого существования, под его напором сотрясаются все социальные институты общества.

Но это еще не самое страшное. Ускорение темпов перемен оказывает губительное воздействие на нашу психику, нарушает внутреннее равновесие, меняет образ нашей жизни — то есть, внешнее ускорение переходит во внутреннее

Представьте себе человеческую жизнь в виде длинного канала, по которому протекает поток наших переживаний. Этот поток состоит из бесчисленного множества «ситуаций», каждая из которых включает в себя несколько компонентов. В первую очередь — это предметы, то есть, все естественные или созданные руками человека физические объекты. Во-вторых — место, так как каждая ситуация разворачивается в каком-то определенном пространстве. В-третьих — люди, являющиеся главными действующими лицами в любой ситуации. И, наконец, еще один компонент, который в силу своей очевидности часто остается незамеченным. Это время, в течение которого разыгрывается та или иная ситуация. Стоит только изменить хотя бы один из перечисленных компонентов, и мы получим совершенно иную ситуацию.

Например, если представить себе людей, оказавшихся в двух совершенно одинаковых ситуациях, но при условии, что одна из них длится дольше другой, то нетрудно заметить, что вскоре эти люди окажутся в совершенно различных ситуациях, а, соответственно, будет различаться и их поведение. Именно в этом самом уязвимом месте сила ускорения сталкивается с повседневным жизненным укладом человека. Ибо ускорение перемен сокращает длительность жизненных ситуаций. Современному человеку за определенный отрезок времени приходится переживать гораздо больше таких жизненных ситуаций, чем предку. Это оказывает разрушительное воздействие на психику

Человек по своей природе способен сосредоточиться на одной ситуации. И поэтому их лихорадочная смена чрезвычайно осложняет его жизнь. Человек как бы вынужден играть несколько ролей и постоянно принимать все новые решения. Ситуации, двигаясь неудержимым потоком, уже не развиваются по воле самого человека, а давят на него мощным прессом, что создает ощущение внутреннего дискомфорта.

Фактор времени, пронизывая собой все существующие ситуации, оказывает влияние на отношение человека буквально ко всему, что его окружает, и, в первую очередь, — к вещам. В современном обществе вещи, созданные человеком, давно уже вытеснили собой природу. Они настолько сроднились в человеком, что стали оказывать на него психологическое воздействие. Отношение к вещам зачастую определяет наши основные ценностные установки Ускорение темпа жизни ведет к сокращению длительности нашей связи с вещами, и это не может не отражаться на человеческой психике.

Человеку свойственно дорожить окружающими вещами, он привыкает к обстановке своего дома, к автомобилю, одежде и т. д. Но стремительно вращается колесо времени. Вещи уже не передаются из поколения в поколение, а меняются несколько раз в течение жизни.

То же непостоянство наблюдается в строительстве и архитектуре — города постоянно перестраиваются, сносятся одни здания и строятся другие. Если прежде здание строилось на 100 лет, то теперь — на 40. С ускорением общих темпов жизни происходят изменения в экономике: из постоянной она превращается в непостоянную.

С развитием техники автоматизируется и удешевляется производство, а ремонт остается ручным Поэтому выгоднее купить новую вещь, чем ремонтировать старую. Кроме того, технология и производство непрерывно совершенствуются. Поэтому не имеет смысла создавать вещи, рассчитанные на длительный срок. Оказывается, выгоднее разрушить дом, простоявший 10 лет, чем перестраивать его в соответствии с новыми требованиями.

Понимая неизбежность изменений, мы перестали создавать вещи «вечные», рассчитанные на постоянство. В Швеции, например, построен дом с подвижными внутренними перегородками, в котором хозяева могут изменять планировку квартир по своему вкусу. Существуют проекты целых городов, основанных на идее «непостоянной архитектуры».

Все больше людей берут автомобили напрокат, вместо того, чтобы покупать их. Появился новый вид магазинов, где ничего не по купается, а лишь дается на определенный срок. Сейчас средний американец за свою жизнь пользуется от 20-ти до 50-ти автомобилями (собственными и взятыми напрокат). Все это свидетельствует о сокращении времени, связывающего человека с вещью.

Человек, утрачивая связи. с вещами, постепенно теряет ощущение стабильности Вряд ли счастлив тот, кто, к примеру, лишен радости посидеть вечером в любимом старом кресле, в котором сидел еще его отец. Люди прошлого привыкали к своим вещам, и те старели вместе со своими хозяевами. В современном мире вещи «умирают» так быстро, что мы не успеваем к ним привыкнуть.

С ускорением темпа жизни человек теряет связь не только с вещами, но и с территорией, на которой живет Для современного человека стало естественным совершать ежедневные поездки, путешествовать и постоянно менять свой дом. Мы является свидетелями исторического явления: уменьшается значение места в жизни человека Возникает новое племя кочевников, и лишь немногие сейчас понимают, какое значение будет иметь эта миграция в будущем.

Наиболее сильное психологическое воздействие оказывает перемена места жительства. Для людей, стремящихся к будущему, перемена места становится образом жизни, который позволяет им освободиться от ограничений прошлого.

Современное общество отличает неустойчивость связей между людьми, которая в будущем будет неуклонно возрастать. Люди, подобно вещам и местам, сменяются в нашей жизни с головокружительной скоростью.

Отношения между людьми можно классифицировать по их продолжительности:

1) длительные отношениями (с членами семьи, родственниками);

2) отношения средней длительности (дружеские, соседские, с коллегами по работе);

3) кратковременные отношения (с продавцами. парикмахерами и т. д.).

Каковы бы ни были эти отношения, общая тенденция одна: продолжительность связей между людьми сокращается, но увеличивается их количество.

Естественно предположить, что все это приведет к изменению характера поведения человека в общении с другими людьми. Будущее общество будет основано на кратковременных встречах и на совершенно новой морали

Под влиянием новых переживаний и ощущений психически здоровый человек перестает отличать реальное от искусственного. Почва уходит из-под его ног, ибо само определение нормальной психики, нормальной жизни перестает считаться нормой. Поток изменений вносит невиданные осложнения в жизнь людей, которые становятся жертвами футурошока. В будущем человека ждет мир, который не имеет ничего общего с тем окружением, к которому он привык.

Психологи заметили: когда начинают изменяться внешние обстоятельства. происходят параллельные изменения и в нас самих. Эти внутренние перемены так глубоки, что ставят под сомнение саму способность человека адаптироваться к новым условиям.

Прежние корни, которые питали человека, придавали ему уверенность — религия, государство. община, семья, профессия — вырваны ураганным натиском все убыстряющейся жизни.

Но можно ли вообще жить в обществе, которое не повинуется человеку? Это не праздный вопрос. Он отражает положение, в котором мы находимся. Если бы только одна техника сорвалась с цепи, то и тогда наше положение было бы достаточно трудным. Смертельная опасность состоит в том, что и другие социальные процессы сбросили узду и бешено мчатся в неизвестном направлении, отказываясь подчиняться всем нашим попыткам управлять ими.

Урбанизация, этнические и национальные конфликты, постоянные миграции, перенаселение, возрастающая преступность — все это последствия наших неудачных и бесплодных попыток хоть как-то регулировать ход времени. Не стали ли технически передовые общества чересчур сложными, не слишком ли быстро они развиваются, чтобы ими можно было управлять?

Как можно в этих условиях предупредить массовый футурошок? Вряд ли поможет, если мы будем по нашему усмотрению стараться урегулировать темп происходящих перемен. Сегодняшний опыт показывает, что даже исполненное лучших намерений правительство не в силах направить перемены в правильное русло.

Ведущий американский урбанолог с нескрываемым отвращением пишет: «Все, чего добилась Администрация по реконструкции городов, ухлопавшая на это более трех миллиардов долларов, — это существенное снижение строительства дешевых жилищ в американских городах». Подобные же провалы можно наблюдать и в десятках других областей.

Почему программы социальной помощи в наши дни больше вредят, чем помогают нуждающимся? Почему бунтуют студенты, эти якобы избалованные сынки богатых родителей? Почему скоростные автострады больше тормозят движение, чем облегчают его? Короче говоря: почему либеральные мероприятия, начатые с самыми лучшими намерениями, так быстро выдыхаются, превращаясь в свою противоположность? Неудивительно, что член британского парламента как-то воскликнул: «Общество движется вслепую!»

Заявление британского политического деятеля бьет в самую точку. В этом состоит политический аспект футурошока. Точно так же. как отдельный человек, не способный идти в ногу со временем, становится жертвой этого социального недуга, так и правительства, утратившие способность управлять, оказываются во власти коллективного футурошока.

Первые экономические признаки этого недуга ощутимы уже сейчас. Они проявляются в крахе технократического планирования. Не секрет, что правительства всех технически высокоразвитых государств активно вмешиваются в экономику своих стран. В США и Великобритании существуют даже специальные плановые отделы.

Почему же, несмотря на все это, правительства все больше утрачивают экономический контроль? Вероятно, дело здесь не только в недостатках самого планирования

Но подобная система работает лишь до тех пор. пока экономическое развитие движется темпами индустриальной эпохи. Когда же темпы становятся супериндустриальными, сверхбыстрыми. система рушится. Это проявляется в том, что находящееся внизу иерархической лестницы непосредственные производители начинают все чаще требовать, чтобы им разрешили принимать решения самостоятельно, то есть, внепланово.

Современное ускоренное производство требует немедленной обратной связи, что стирает различия между администрацией и теми, кто стоит у конвейера. Те, кто планируют, находятся слишком далеко от тех, для кого планируют; они слишком плохо знают местные условия, слишком медленно реагируют на перемены.

Чем больше укрепляется подозрение, что управление сверху вниз не работает, тем энергичнее и настойчивее становятся те, кто должен эти планы осуществлять. Нe довольствуясь своей прежней ролью, они претендуют на право участия в управлении.

Планирующие, естественно, сопротивляются. Тем самым рушится сама система производства, а вместе с ней и технократическое планирование. В будущем это может привести к краху экономики многих стран.

Некоторые ученые ищут выход из создавшегося положения в иррациональных, антинаучных теориях. Ими овладевает новая болезненная ностальгия по прединдустриальному обществу. Они зовут нас вернуться в прошлое, противопоставляя технократическому планированию дотехнократические формы управления экономикой.

Эти попытки, на мой взгляд, не только совершенно бесполезны, но и опасны. Что бы ни говорили защитники подобной точки зрения, в мире все еще безнаказанно разгуливают грубые силы и инстинкты. Поэтому мы не можем допустить, чтобы вопросы мировой важности, — будь то регулирование роста населения, борьба с загрязнением воздуха или даже предотвращение футурошока, — решались неразумно, без всякого плана.

Если мы и дальше будем оставаться равнодушными к тому, что ждет нас в будущем, мы совершим коллективное самоубийство.

Мы не можем позволить себе ни вернуться в прошлое (время неумолимо), ни пассивно созерцать происходящие на наших глазах перемены. Мы не должны поддаваться ни отчаянию, ни нигилизму.

Нам нужна новая активная стратегия, которую я называю «социальным футуризмом». Я твердо верю, что она поможет нам приспособиться к новым условиям жизни.

В наше время ускорение темпов жизни, выпущенное на волю человеком, стало главной силой эволюционного процесса на планете. Темпы и направление эволюции других организмов, само их существование зависят от воли человека.

Но при всем этом сам человек не наделен такими природными качествами, которые безусловно обеспечивали бы его выживание.

В прошлом, по мере того, как одна фаза социальной эволюции сменялась другой, человек следовал за событиями, а не опережал их. А так как перемены совершались медленно, он приспосабливался к новым условиям бессознательно, «органически», иногда на протяжении нескольких поколений В наше время бессознательная адаптация невозможна.

Обладая такими возможностями, которые позволяют ему изменять гены, создавать новые организмы, сокращать число земных обитателей или заселять другие планеты, человек должен теперь научиться регулировать сам процесс эволюции.

Мчась вперед на гребне перемен, лавируя между ними, чтобы избежать футурошока, он должен сам формировать будущее, сообразуясь с нуждами всего человечества. Вместо того, чтобы сопротивляться будущему, страшиться его, человек должен научиться опережать будущее и планировать его.

Таким образом, стратегия «социального футуризма» состоит не только в том, чтобы превзойти технократию и заменить ее планирование более гуманным, более дальновидным планированием, а в том, чтобы подчинить сам процесс эволюции человеческой воле.

Наше время — высшая точка истории, ее поворотный пункт. И он может стать концом человеческого существования, если человек не поймет, что он уже не способен оставаться жалкой марионеткой эволюции, он должен либо подчинить себе процесс перемен, либо исчезнуть.

Литературный компендиум Ирины ЕГОРОВОЙ

P.S. Чтобы выжить, чтобы избежать футурошока, человек должен закрепиться в мире на совершенно иных основаниях. Он должен стать более приспособленным, чем когда бы то ни было. Но прежде всего он должен отчетливо представлять, как ускоряется его собственная личная жизнь, как постепенно меняется его поведение, весь образ его жизни. Иными словами, он должен разобраться в том, что я называю переходностью. Переходность — это новое ощущение быстротечности, которое пронизывает всю нашу повседневную жизнь. Оно сказывается на нашем настроении, проявляется в чувстве неустроенности быта. Надо понять, что никто из нас не живет больше по-настоящему оседло. Все мы — только жильцы «комнат с пансионом», отчаянно и страстно ищущие удовлетворения в контактах с соседями. В сущности, все мы — граждане Переходной эпохи…

Олеин ТОФФЛЕР