К вопросу о русском фэнтези, Бабе-Яге, etc.

К вопросу о "русском фэнтези", Бабе-Яге, etc.

А. Аливердиев

(опубликована в газете "Махачкалинские известия", N 8, 03.03.2006, стр. 22)

Около девяти лет назад в 1996 году я задался вопросом: "Почему нигде нет описания молодости Бабы-Яги?" Непорядок. Ведь никто не рождается старым, и она тоже когда-то была девочкой. Это было как раз то время, когда я только что связался с пишущей публикой и тоже начал потихоньку сочинительствовать. И юность Бабы-Яги показалась мне очень интересной темой. Основательно порывшись в библиотеке, и не найдя никаких источников, я решил заполнить сей пробел сам. Так миру явился рассказ "Баба-Яга", ставший впоследствии также первой главой большой повести "Лукоморье".

Чуть позднее (2000) рассказ был опубликован в весьма читаемом в то время журнале "Звездная дорога" (Красногорск, Моск. Обл.). [1] А еще раньше, с 1996 года, моя "Баба-Яга" попала в Интернет и начала движение по русскоязычному пространству в виде электронных файлов и распечаток.

Недавно я решил вернуться к данной теме, и на нескольких Интернет-форумах вывесил объявление о том, что детство и юность Бабы-Яги в литературе были впервые описаны именно в этом рассказе. Ответы не замедлили явиться. Лейтмотивом было: "Это все несерьезно. Кто ты такой? Это сто раз было описано до тебя". На что я естественно ответил: "Покажите хоть один пример. Не надо сто. Хотя бы один". Вот с примерами вышла заминка. Реальных произведений, где детство и юность Бабы-Яги действительно были описаны, нашлось всего два. Книга Марины Вишневецкой и рассказ Алексея Гравицкого. Оба вышедшие в свет много позже 2000 года. Заявления, что юность Бабы-Яги была описана в армянском эпосе и в "Тысяче и одной ночи", но под другими именами, я считаю, по меньшей мере, не серьезными. Это как в одесском анекдоте: "Правда ли, что Рабинович машину в лотерею выиграл? Да, правда, но не Рабинович, а Абрамович, не выиграл, а проиграл, не в лотерею, а в карты и не машину, а сто рублей". Я говорил об исключительно литературном описании юности Бабы-Яги. Причем под юностью Бабы-Яги я имел в виду юность не Белоснежки, Золушки, Шехерезады или кого-то еще, кого при большом желании можно отожествить с Бабой-Ягой, а именно Бабы-Яги, как конкретного персонажа русского (славянского) эпоса. Таким образом искать ее можно только в русской литературе, и, возможно, в литературе других славянских народов, у которых именно этот образ тоже присутствует. У других же народов Бабы-Яги просто нет. Так же, как у нас нет Эпифании, а наш Дед Мороз - это не Санта Клаус и не Баббо Натале. Кстати знаменитая "Маленькая баба-яга" Отфрида Пройслера не является описанием юности Бабы-Яги по той же причине. Отфрид Пройслер сложил замечательную сказку о юной немецкой ведьме, которая в оригинале так и называлась "Die kleine Hexe" ("Маленькая ведьма"). Нарицательное "баба-яга" поставил один из переводчиков. Замечу, нарицательное "баба-яга", что к образу непосредственно Бабы-Яги имеет отношение не более близкое, чем анекдотический Чапаев к реальному командарму.

Итак, благодаря проведенному опросу подтвердилось, что у нашей фольклорной Бабы-Яги до последнего времени в литературе не было ни детства, ни юности, ни молодости. Почему же так получилось? Как же так? Я попытался найти ответ и на этот вопрос.

Первоначально Баба-Яга - это одно из действующих лиц славянского эпоса. Любой эпос всегда имеет множество противоречий и белых пятен. Такова жизнь. И герои любого эпоса очень редко прослеживаются от рождения и до смерти. И это естественно. Значительная часть жизни даже самого интересного реального человека всегда бывает малоинтересной. А эпос - это в какой-то степени отражение реальной жизни, но только интересных ее мест. В данном случае получилось так, что Баба-Яга присутствует только в роли старухи. Так уж случилось, и никто в этом не виноват.

Из эпоса Баба-Яга попала в народные сказки, которые в XIX-XX веках были переработаны и переложены на современный русский язык великими мастерами слова того времени, за что им поклон и благодарность. Поверьте, далеко не каждый народ (даже из числа, т.н. цивилизованных) может похвастать таким богатством. Во всех этих сказках Баба-Яга выступает уже как канонический образ с заданным набором атрибутов. Это старая злая уродливая ведьма, не лишенная (временами) добрых чувств. Менять эти атрибуты - это идти поперек канонического образа, что само по себе чрезвычайно сложно (и, самое главное, не нужно) для жанра сказки.

Когда первый вариант данной статьи был впервые вынесен на обсуждение, я сразу столкнулся с презрительными советами горе-критиков "почитать Проппа". То, что я уже читал, им как-то не подумалось. Почему же я на него не сослался?

Дело в том, что выдающийся советский фольклорист Владимир Яковлевич Пропп, хотя и действительно уделил большое внимание бабе-яге, но сделал он это не к конкретному образу Бабы-Яги, а к совокупности функций, которые этот образ несет. В этом состоит основа его метода. Метода, безусловно, конструктивного, и давшего очень хорошие результаты, но в данном случае неприемлемого, как неприемлемы термодинамические методы для описания поведения одной молекулы. Пропповская баба-яга не случайно пишется с маленькой буквы. Собранная под этим термином совокупность функций помогает просмотреть связь русских сказок с доисторическими ритуалами, персонажами других народов, хорошо структурировать сказку, и т.д. Кому интересно, может обратиться к первоисточнику.[2] Но Баба-Яга - это не только совокупность функций, но и цельный живой образ. Рассмотрение же цельных живых образов методологическим аппаратом, разработанным В.Я Проппом, совершенно неприемлемо. Скажем, даже если что-то в рассказах о Синдбаде-мореходе списано с похождений Одиссея, это совсем не значит, что мы имеем право в какой бы то ни было мере отожествить Синдбада с Одиссеем. Это разные персонажи, и оба этих персонажа обладают собственной историей от рождения до старости и воспринимаются людьми, далекими от профессионального изучения фольклора, и особенно детьми, как вполне реальные живые люди. Точно также воспринимаются дед Мороз, Кощей Бессмертный и Баба-Яга. Каждый из этих персонажей в неизвращенном детском сознании – это единственная, неповторимая и совсем не схематичная личность. А любая личность имеет собственную историю, где его рождение, детство и юность могут оказаться "за кадром", как несущественные, но, тем не менее, не выбрасываются полностью. Допускаются персонажи, родившиеся сразу взрослыми. Как, например, Афина Паллада. Но это всегда оговаривается, как некоторая странность. По умолчанию же никакая странность никогда не предполагается, по меньшей мере, в виду того, что наши предки в массе своей извращенцами не были.

И уж никак нормальное детское сознание не соотносит Бабу-Ягу с "ипостасью Мокоши" и не затрудняет себя поисками происхождения сего образа.

Более того, раз мы уж заговорили о работах В.Я Проппа, нельзя не отметить имеющиеся там очевидные натяги, применительно к образу Бабы-Яги. Например, В.Я Пропп пишет: "...запах Ивана есть запах человека, а не русского. (...) Иван пахнет не просто как человек, а как живой человек. Мертвые, бестелесные не пахнут, живые пахнут, мертвые узнают живых по запаху. " Из этого выводится дополнительное подтверждение тому, что Баба-Яга - мертвец. Если бы логика была верна, то в сказке было бы так и сказано, не "русским", а "живым". Не было никакого проку древним сказителям лукавить! Ларчик может открываться много проще. Если Вам, достопочтенный читатель, доводилось общаться с иностранцами из экзотических стран, то Вы наверняка должны были обратить внимания на исходящий от них "чужой" запах. Другой рацион, другие специи, другая парфюмерия. И в данном случае фраза сия скорее может говорить именно об удивлении персонажа, как это русского в такую даль занесло, а возможно и раздражение чужим (или ставшим чужим) запахом. Признаюсь сразу, автором этой версии являюсь не я, и она в той или иной форме неоднократно обсуждалась ранее.

Но в данном случае все это имеет очень отдаленное отношение к рассматриваемому вопросу, а именно биографии конкретного персонажа - Бабы-Яги.

Возвращаясь к этому вопросу, давайте подумаем, как вообще могла быть описана молодость и юность Бабы-Яги? Если это просто история о молодой девушке, то возникает резонный вопрос: "Причем здесь Баба-Яга?" То есть, в качестве истории о юности Бабы-Яги можно рассматривать только такую, где в конце она становится именно такой уродливой злой ведьмой, каковой мы ее знаем. Но основным и неотъемлемым свойством русской сказки является победа добра над злом, торжество справедливости и адекватность наказания. То есть, если в начале сказки Баба-Яга была хорошей девочкой, а в конце превратилась в чудовище, какая же это сказка? Если же она была плохой девочкой, а превращение в чудовище - это наказание (причем в конце сказки и навеки), то это тоже будет что угодно, но не русская сказка. Потому что, повторяю, наказание в русских сказках всегда было адекватным и направленным на искоренение зла, как такового, но никак не на его культивирование. Максимальным членовредительством над злым персонажем (если ему, конечно, оставлялась жизнь) было "вырывание ядовитых зубов" (например, усечение волшебной бороды). А так чтобы в конце сказки злой персонаж был изуродован и выпущен на свободу, дабы сам страдал и мог мстить людям дальше - это для русской сказки полный нонсенс.

Так что, если уж хотелось описать юность Бабы-Яги в классическом сказочном каноне, оставалось сделать двойной переход "девушка => грехи => старая уродливая ведьма => искупление грехов => снова девушка". В принципе, такая сказка существовать могла. Но остается главный вопрос: "Зачем?" Отсутствие такой сказки о Бабе-Яге является ответом. Никаких причин писать такую сказку не было. Слишком уж это сложно для сказочного канона, да и по большому счету идет поперек эпоса.

Это были классические русские сказки, где подспудно для детского сознания подразумевается, что все, сказанное в сказке, - это правда, но очень давних времен. В сказках, сложенных в ХХ веке, появились и другие мотивы. Появились сказки, где классические сказочные герои врываются в наше время, или наоборот наши современные дети оказываются в классической сказке. Но и здесь каноны оставались канонами. Бабу Ягу можно было сделать не очень старой ("Новогодние приключения Маши и Вити"), совсем не злой ("Там на неведомых дорожках"), но для рассмотрения именно молодости и тем более детства этого образа (с обоснованием всем известного сказочного "финала" - страшная ведьма) никаких резонов не было.

В принципе, логически продолжая движение по пути Маши и Вити (кстати, героев очень хорошей телесказки, в детстве любимой и мною), можно было бы написать и сказку о Бабе-Яге – девочке, которую пионеры наставили на путь истинный. И, возможно, она была бы также неплоха, но так или иначе ощутимого развития подобная тема не получила. Возможно, просто не успела.

"А фэнтези?" - может быть, уже спросил достопочтенный читатель. Вот я как раз до него дошел. Дело в том, что фэнтези - это очень молодой жанр. Появился он только во второй половине ХХ века. Сжато, но достаточно полно история возникновения фэнтези описана в работе Анджея Сапковского "Пируг или Нет золота в серых горах".[3] Там же очень наглядно показано основное различие сих жанров: "Сказка и фэнтези тождественны, ибо неправдоподобны. И в сказке, и в фэнтези, допустим, Золушка едет на бал в тыкве, запряженной мышами, и ведь трудно представить нечто более неправдоподобное. Детерминизм событий, пресловутый "гомеостат" сказки, требует, чтобы у принца, устраивающего бал, при виде Золушки случился внезапный приступ влюбленности, граничащей с манией, а "нулевая сумма игры" требует, чтобы они поженились и жили долго и счастливо, перед тем наказав злую мачеху и сводных сестричек. В фэнтези же может подействовать "стохастика случайностей" - представим, что принц, искусно имитируя любовные чувства, заманит девочку на темную галерею и дефлорирует ее, после чего прикажет гайдукам выкинуть ее за ворота. Жаждущая мести Золушка скроется в Серых Горах, где, как известно, золота нет. Там она организует партизанское движение, чтобы лишить насильника трона. Вскоре, благодаря древнему предсказанию, станет известно, что все права на корону принадлежат как раз Золушке, а гадкий принц - всего лишь незаконнорожденный узурпатор, а вдобавок ко всему, еще и марионетка в руках злого колдуна... "

Это, так сказать, мировое фэнтези. "Русское фэнтези", как сказка для взрослых, где действие происходит в наших краях с использованием наших эпических и сказочных образов, но сюжет не ограничивается канонами сказок для детей, так вот, "русское фэнтези" появилось только в девяностых годах ХХ века. Это сейчас кажется, что книг по этому жанру (причем большей частью не самого высокого качества) всегда было море. На самом деле совсем нет, и это легко проверить.

Не надо вспоминать по этому поводу "Понедельник начинается в субботу". Это не фэнтези, и тем более не "русское фэнтези". Это оригинальная научная фантастика с допущением волшебства и сатирическим уклоном. Понимаю, с этим моим утверждением можно долго и нудно спорить, но дело не в этом. Как бы то ни было, описания юности Бабы-Яги у братьев Стругацких тоже не было.

Но вернемся к русскому фэнтези. Как я уже упоминал, зародилось оно в начале девяностых, когда с одной стороны стало ясно, что взрослый народ России нуждается в сказках, и русский фольклор в качестве базы не хуже кельтского, а с другой - намного упростилась процедура издания востребованной литературы. Родились идеи русского фэнтези сразу у нескольких людей. У кого-то получалось лучше, у кого-то хуже. Кто-то раскручивался, кто-то нет. Но вернемся к Бабе-Яге. Как только появился запрос на сказки для взрослых, где старые сказочные каноны теряли силу, "юность Баба-Яги" выплыла на поверхность, и стала тем сюжетом, который так или иначе должен был реализоваться.

Я не скажу, что если бы я этого не сделал в 1996 году, то по сей день юность Бабы-Яги оставалась бы в тени, или, упаси Боже, что все, кто описал ее после меня, заимствовали мою идею. Вовсе нет! А неопубликованный еще на бумаге рассказ Алексея Гравицкого "Ягодка" мне от души понравился. И, надеюсь, не опубликован он только пока.

Я только говорю, что на поприще создания образа юной Бабы-Яги, мне, по всей видимости, посчастливилось быть первым, чему я искренне рад, и чем не менее искренне горд. Конечно же, не без улыбки. А вообще, думается, рассказ, в котором, как это не забавно звучит, впервые предложена версия детства и юности такого большого эпического образа, как Баба-Яга, заслуживает, по меньшей мере, внимания. Или, быть может, именно Вы, достопочтенный читатель, сумеете опровергнуть столь беспардонное заявление, попутно вытянув из мрачных вод Леты чье-то еще более интересное творение?

(февраль, 2005)

[1] Аливердиев А. Баба-Яга: // Звездная дорога - Красногорск (Моск. обл.), 2000. -N12. - С.131-140. (его можно найти также в Интернете на http://zhurnal.lib.ru/a/aliwerdiew_a_a/babayaga.shtml)

[2] В.Я. Пропп, Морфология сказки, [2 изд., М., 1969]

[3] Andrzej Sapkowski, Pirog albo Nie ma zlota w Szarych Gorach // Nowa Fantastyka, 5/93