Исключение

Исключение

Несколько особо длинных травинок щекотали мою ногу, заставляя меня поминутно вздрагивать и поглядывать вниз в поисках случайных насекомых, позарившихся на моё добро; несколько особо крикливых птиц, вольготно устроившихся на ветках берёзы прямо над моей головой, принялись рассержено чирикать, выражая своё недовольство присутствием моей персоны; несколько особо проворных чаек, со свистом рассекая воздух, устремились вниз и с тихим всплеском нырнули в воду, метя в какую-то мелкую рыбёшку; несколько особо шаловливых солнечных лучей, безмятежно скользнув по моему лицу, ослепили меня, на несколько секунд лишив меня красоты окружающего мира и оставив перед глазами яркое пятно, понемногу исчезающее с поля зрения. Поморщившись, я встал и передвинул ближе к шезлонгу большой пляжный зонт, до этого сиротливо торчавший посреди лужайки.

Недалеко от меня находилось небольшое озерцо – его противоположные берега свободно и вполне чётко просматривались с моей сидячей позиции. Берег озера был усыпан чистым жёлтым песком без каких-либо намёков на мусор и подозрительные примеси – этакая мечта санаториев и курортов - приморских, приречных, приозёрных – в силу нуждаемости водоёмов любого размера в приличных пляжах. Да и само озеро хоть и не поражало своими масштабами, но по красоте и живописности вполне могло бы составить скромную компанию Байкалу, Танганьике, незабываемым своей красочностью озёрам с острова Флорес и озеру айсбергов – неповторимая атмосфера их пейзажей была частично воплощена здесь – воплощена моей волей, цепкий взгляд которой сумел совместить не совмещаемое, создать некий идеал – идеал даже не красоты, а эмоционального состояния, когда растущий едва ли не детский восторг умело перекрывает лёгкий шок, вызванный увиденным зрелищем.

Снова поднявшись, я прошёлся по нагретому песку к воде. Возле самой её кромки я остановился, разглядывая песчаное дно озера, виднеющееся сквозь полупрозрачную толщу воды. Мелкие камешки сверкали под преломляющимися лучами, весь подводный мир флоры и фауны озера был как на ладони – при желании можно было разглядеть трепетание кончиков водорослей, попавших в сильное глубинное течение, или ленивое шевеление плавников какой-то хищной рыбы, терпеливо поджидающей свою добычу. Неожиданно моё внимание привлекла тростинка, которая, покачиваемая лёгкими бирюзовыми волнами, плыла куда-то дальше вдоль берега. Я машинально последовал за ней, словно хотел проследить её дальнейшую участь, и одновременно размышляя, поразился пришедшей на ум мысли. Человеческая судьба очень напоминает эту одинокую тростинку – её несёт течением жизни, неуклонно подгоняет ветром вершащихся событий, ей на пути встречаются и коварные воронки, и спокойные места, но где-то там, в конце пути, есть спасительный берег, безмятежно возвышающийся над бушующими волнами. Попадёт ли тростинка на берег, либо утонет в пучине – это определяется не только везением, но и изрядной толикой собственных упований, частично воплощённых за время её существования…

Мысли вихрем пронеслись у меня в голове – я едва успел сделать пару шагов, наблюдая за возникшим водоворотом, затянувшем невезучую тросточку внутрь. Пришлось заглушить внезапный порыв вернуть всё обратно хотя бы секунд на десять – в этом мире тоже есть свои правила, а между глаголами «изменять» и «возвращать» есть небольшая разница… и последнее, к сожалению, мне неподвластно…

Я мысленно перенёсся вверх, словно осматривая распростершееся подо мной пространство с высоты птичьего полёта. Всё было до боли знакомо - естественно, все эти пейзажи не возникли сами по себе, они были кем-то созданы. Они были созданы мной – планировка этого мирка полностью легла на мои плечи, на этой стезе я дебютировал, казалось, вполне успешно. Я не зря употребил уменьшительное «мирок» - он небольшой, только для меня – этот одинокий бревенчатый домик, это одиноко зависшее над горизонтом солнце, одиноко возвышающяяся вдалеке гора… Ведь я просто хочу наслаждаться природой, хочу увидеть рассвет, не заграждённый множеством бетонных коробок, хочу коснуться воды, не ощутившей пагубного влияния человеческой цивилизации, и просто - чтобы по прибытии сюда мне в руку дружественно ткнулся носом влажный собачий нос, а мохнатые лапы приветственно стукнули меня в грудь. Это мой мир, где я могу свободно воплощать практически все свои желания, и он будет существовать, пока существую я.

И никто этого не может изменить. Почти никто. Кроме неё.

Её Одной.

1.07 , 09.09.09