Игрушечному медведю, пропавшему при аресте

x x x

Бор, крыши, скалы, -- в морозном дыме.Финляндской стужей хрустит зима.На льду залива, в крутом изломе,Белеет зябнущих яхт корма. А в Ваммельсуу, в огромном доме,Сукно вишнёвых портьер и тьма. Вот кончен ужин. Сквозь дверь налевоСлуга уносит звон длинных блюд.В широких окнах большой столовой --Закат в полнеба, как Страшный суд. Под ним становится снег багровымИ красный иней леса несут. Ступая плавно по мягким сукнам,По доскам лестниц, сквозь тихий домПодносит бабушка к страшным окнамМеня пред детски-безгрешным сном. Пылая, льется в лицо поток нам,Грозя в молчанье нездешним злом. Он тихий-тихий... И в стихшем домеМолчанью комнаты нет конца.Молчим мы оба . И лишь над нами,Вверху, высоко, шаги отца: Он мерит вечер и ночь шагами,И я не вижу его лица.

Игрушечному медведю, пропавшему при аресте

Его любил я и качал,Я утешал его в печали;Он был весь белый и урчал,Когда его на спинку клали. На коврике он долго днемСидел притворно неподвижен,Следя пушинки за окномИ крыши оснеженных хижин. Читался в бусинках испугИ легкое недоуменье,Как если б он очнулся вдругВ чужом неведомом селенье. А чуть я выйду -- и уж вотОн с чуткой хитрецою зверяТо свежесть через фортку пьет,То выглянит тишком из двери. Когда же сетки с двух сторонНас оградят в постельке белой,Он, прикорнув ко мне, сквозь сонВдруг тихо вздрогнет теплым телом. А я, свернувшись калачом,Шепчу, тревожно озабочен:-- Ну, что ты, Мишенька? о чем?Усни. Пора. Спокойной ночи. И веру холил я свою,Как огонек под снежной крышей,О том, что в будущем раюМы непременно будем с Мишей.

x x x

Она читает в гамаке.Она смеется -- там, в беседке.А я -- на корточках в пескеМой сад ращу: втыкаю ветки. Она снисходит, чтоб в крокетНа молотке со мной конаться...Надежды нет. Надежды нет.Мне -- только восемь. Ей -- тринадцать. Зов на прогулку под лунойОна ко взрослым повторила.И я один тащусь домой,Перескочив через перила. Она с террасы так легкоПорхнула в сумерки -- как птица...Я ж -- допиваю молоко,Чтоб ноги мыть и спать ложиться. Куда ведет их путь? в поля?Змеится ль меж росистых трав он?А мне -- тарелка киселяИ возглас фройлен: "Шляфен, шляфен!" А попоздней, когда уйдетМешающая фройлен к чаю,В подушку спрячусь, и пойметЛишь мать в раю, как я скучаю. Трещит кузнечик на лугу,В столовой -- голоса и хохот...Никто не знает, как могуЯ тосковать и как мне плохо. Все пламенней, острей в грудиВскипает детская гордыня,И первый, жгучий плач любвиХранится в тайне, как святыня.

⇐ Предыдущая 1 234 Следующая ⇒