Вертикаль власти — главная стройка В. Путина

Вертикаль власти — главная стройка В. Путина

17 мая 2000 года В. Путин выступил по телевидению и обозначил свои первоочередные планы. Он объявил о своем намерении внести на рассмотрение Думы законопроект о реформе Совета Федерации, о предоставлении главе государства права снимать со своих постов глав субъектов федерации и распускать законодательные собрания на местах, если их действия противоречат Конституции или федеральным законам. Органы самоуправления предполагалось подчинить на местах губернаторам.

Надо вспомнить, что в то время Совет Федерации был весьма влиятельным политическим органом, он состоял из глав субъектов федерации и руководителей региональных законодательных органов. Губернаторы нередко перечили президенту, они, например, долго не давали согласия на увольнение с поста Генерального Прокурора РФ Ю. Скуратова, который вошел в конфликт с Б. Ельциным. Каждый из членов Совета Федерации (в прессе его иногда называли «сенатом») считал себя также «всенародно избранным» (правда, «труба пониже и дым пожиже», но все-таки), они часто сидели в Москве (многие имели персональные самолеты), лоббировали свои региональные интересы и кичились причастностью к решению важнейших общегосударственных задач. В то же время они были, конечно, носителями сепаратистских настроений, рожденных еще незабытым лозунгом Б.Ельцина: «Берите себе столько суверенитета, сколько сможете проглотить!». Во времена финансового дефолта 1998 года многие губернаторы стали считать свои областные, краевые, республиканские границы почти государственными, пытались установить подобие таможенных барьеров, чтобы уберечь свое население от разрушительных последствий. В прессе беззастенчиво велось обсуждение планов по созданию крупных автономных межрегиональных образований вроде «Балтийского края», «Уральской республики» и т. д. Тенденции к обособлению от Москвы — эпицентра геополитической катастрофы — были очевидны.

Среди руководителей субъектов федерации была велика доля тех, кто пришел к власти за счет голосов протестного электората, т. е. избирателей, наиболее пострадавших от экспериментов московских реформаторов. Более четырех десятков губернаторов (из 89) либо прямо принадлежало к членам или выходцам из КПРФ, либо не скрывало своих левых взглядов. Эта группа даже получила свое название «пояс красных губернаторов», потому что в основном их «угодья» располагались широким веером вокруг Москвы, охватывая регионы с преимущественно русским населением. Конечно, такое положение никак не могло устраивать центральную власть.

В. Путин предложил создать в стране 7 федеральных округов, причем каждый из них должен был возглавляться личным представителем президента. Это была очевидная контрольно-надзирательная система за деятельностью и поведением губернаторов. Формально задача полномочных представителей президента — руководителей округов — была сформулирована коротко и ясно: надо, дескать, привести все местные законодательные акты, которые успели напринимать за последние годы на местах, в соответствие с федеральными законами. Речь шла как бы о восстановлении единого правового поля России. При каждом таком представителе президента создавался некий мини-государственный аппарат в виде Управлений МВД, ФСБ, МЧС, Генеральной прокуратуры и других ведомств. Армия чиновников в России резко выросла численно, но зато губернаторам был существенно ограничен доступ к Президенту РФ и они оказались постоянно в поле зрения «государева ока». По прошествии нескольких лет эти федеральные округа решили первоначально поставленную перед ними задачу по унификации законодательства на всей территории России, но продолжают по инерции существовать и работать, выполняя контрольно-надзира-тельные функции. Общество их не особенно чувствует, средства массовой информации ими не интересуются, губернаторы их не слишком боятся, Кремль на них чрезмерно не полагается. Живут себе незаметно новые колонии чиновников, жуют казенный хлеб, коптят небо. Но на первом этапе выстраивания вертикали власти они сыграли свою роль в обуздании своеволия губернаторов.

Если создание 7 федеральных округов, на которые была поделена Россия, не вызвала особого противодействия со стороны региональных и местных властей, то предложенная В. Путиным реформа Совета Федерации стала на длительное время темой острых разногласий. Суть президентской инициативы состояла в том, чтобы полностью изменить порядок формирования Совета Федерации: вместо губернаторов и глав региональных законодательных собраний «сенаторские» места было рекомендовано заполнять выборными представителями от субъектов Федерации. По такой схеме избираются сенаторы в США и большинстве других стран, называющих себя демократическими. В. Путину очень хотелось ослабить потенциал Совета Федерации, кастрировать его как центр политической силы в государстве, который на последнем этапе администрации Б. Ельцина оказал прямое сопротивление самоуправству президента. У всех была жива в памяти история противостояния между Б. Ельциным и Советом Федерации из-за судьбы Генерального прокурора Юрия Скуратова, будоражившая Россию в течение весны и лета 1999 года.

Случилось так, что Ю.Скуратов, назначенный на свою должность в 1995 году, вошел в конфликт с не терпевшим никаких возражений Б. Ельциным по вопросам борьбы с коррупцией в стране. Президент запретил ему касаться этой больной темы, но Генеральный прокурор продолжал досаждать ему своими докладами. Наконец Б.Ельцин не выдержал и предложил ему подать в отставку с 1 февраля 1999 года под предлогом пошатнувшегося здоровья. Ю. Скуратов написал соответствующее прошение и был отправлен «на лечение». В санатории он вспомнил, что юридически право назначать и увольнять Генерального прокурора принадлежит Совету Федерации, а вовсе не президенту. «Поправившись» он решил вновь приступить к исполнению своих обязанностей. Разразился невероятный скандал. Рассвирепевший Б. Ельцин распорядился опечатать служебный кабинет Генерального прокурора, не пропускать его в здание прокуратуры и не выполнять его распоряжений. Сам Ю. Скуратов выступил 17 марта 1999 г. в Совете Федерации и сказал, что он не страдает никаким недугом, что его отставка вызвана антикоррупционными действиями в отношении ряда представителей высшего эшелона власти в стране. «Сенаторы» потребовали предоставления соответствующих материалов. Страна напряглась в ожидании сенсаций, и они не заставили себя ждать. Но явились они с другой стороны.

Однажды ночью по центральным каналам телевидения был показан снятый скрытыми оперативными камерами хлесткий компрометирующий фильм, в котором «лицо, похожее на Ю. Скуратова» и с голосом, похожим на голос Генерального прокурора, резвилось в сауне в костюме Адама в обществе двух девиц более чем легкого поведения. Это было ударом «под дых», но таковы уж нравы в кремлевской верхушке.

Еще дважды собирался Совет Федерации: 21 апреля и 13 октября 1999 г., и каждый раз упирался и не давал согласия на отставку Ю. Скуратова, ожидая от него представления серьезных разоблачительных материалов о коррупции в кремлевских кругах. Ситуация доставляла немыслимые страдания своенравному Б. Ельцину и не в последней степени повлияла на его решение подать досрочно в отставку. Но вот это упрямство губернаторов и решило судьбу прежнего Совета Федерации.

Предложения В. Путина о реформе Совета Федерации вызвали хотя и скрытое, но резкое неприятие со стороны губернаторов. Наиболее откровенно выразил свой протест Ю. Лужков, который в момент обнародования проектов, находился с визитом в Израиле. Остальные же его коллеги, не обладавшие таким весом, как московский мэр, ворчали и интриговали втихую. Несколько депутатов Государственной думы признавались журналистам, что на них оказывалось давление с целью заставить голосовать против президентских инициатив. Критики было много со всех сторон, но «сенаторы» так и не решились вступить в открытый конфликт с президентом. Они не поставили вопрос об отзыве всего пакета законодательных инициатив, а пошли по пути формулирования поправок, что само по себе означало победу главы государства.

За права губернаторов вступился тогда влиятельный Борис Абрамович Березовский, который обратился с открытым письмом к В. Путину, назвав его предложения недемократическими, неадекватными поставленным задачам, вносящими «неразрешимые противоречия и хаос в юридические основы конституционного правопорядка». «Крестный отец русской мафии», как называли Березовского в США, вдруг выступил в защиту демократии! Действия Березовского были понятны: многие губернаторы были его креатурами, он формировал движение «Единство» (нынешняя «Единая Россия») по заказу Кремля… и теперь все рушилось!

Для того, чтобы окончательно сломить сопротивление губернаторов, администрация президента организовала утечку в прессу информации о том, что, дескать, готовится законопроект о лишении губернаторов права неприкосновенности. Тогдашний представитель президента в Государственной думе Александр Котенков открыто угрожал им, что если они будут лишены неприкосновенности, то 16 человек из них завтра же предстанут перед судом. Никто не знал, на кого уже накоплены компрометирующие материалы ддя передачи в суды, но каждый чувствовал себя в душе виновным.

В ходе затяжных закулисных переговоров между Кремлем и губернаторами В. Путин пошел на ряд уступок. Он согласился, чтобы новых «сенаторов» (по два от каждого субъекта федерации) не выбирало население, а назначали — одного сам лично губернатор, а второго региональное законодательное собрание. Они же получали право отзывать своих «сенаторов», если те не справлялись с решением порученных им задач.

Чтобы окончательно успокоить губернаторов, В. Путин подписал в августе 2000 года Указ о создании Государственного совета Российской Федерации — нового, не предусмотренного Конституцией совещательного органа, в состав которого входили губернаторы и высшие чины исполнительной власти. Хотя Госсовет рекламировался как «центр политической жизни» или как «политический орган стратегического назначения», на самом деле он не вышел из рамок некоего форума, на котором президент мог бы услышать голос из глубинной России, а не только постоянных кабинетных докладчиков.

Так с тех пор и сформировался в России самый нелепый «сенат» в истории мирового парламентаризма, состоящий из назначенцев, многие из которых просто покупали свои места в Совете Федерации, другие получали их в виде поощрения за ранее оказанные президенту услуги. Таким образом, например, «сенатором» от Чувашии стал Б, Слуцкер (один из крупнейших финансистов страны, бывший руководитель Российского еврейского конгресса), от Республики Тувы в Сенат попали сразу два экстравагантных представителя, одним из которых оказалась вдова покойного экс-мэра Санкт-Петербурга А.Собчака мадам Л. Нарусева, а вторым московский банкир С. Пугачев. Орловский губернатор Егор Строев (в прошлом член Политбюро ЦК КПСС, а в демократическое время председатель Совета Федерации) побил все рекорды, направив в «Сенат» в качестве представителя исполнительной власти Орловской области свою собственную дочь, пользующуюся к тому же дурной репутацией в области. По такому же принципу набирались впредь и остальные сенаторы. Ни о каком профессионализме их говорить не приходится. Показателен хотя бы такой штрих: «сенатор» от Татарстана Рафгат Алтынбаев, назначенный на этот пост президентом республики М.Шаймиевым, вследствие какого-то конфликта был отозван им с формулировкой «из-за профнепригодности», но через некоторое время тот же Алтынбаев был вновь назначен «сенатором», только на этот раз от Рязанской области — тамошним губернатором генералом Г. Шпаком.

Можно представить, как потешались в своих информационных сообщениях из Москвы западные дипломаты, когда писали о составе российского «сената». Любой читатель может лично убедиться в «качественном» составе Совета Федерации, полистав страницы журнала «Российская Федерация сегодня» N 8 за апрель 2005 года, в котором по недосмотру были опубликованы краткие биографии всех членов «сената» путинского призыва. Кто-то из журналистов назвал «сенат» так: «Али Баба и 40 разбойников». Председатель Совета Федерации Сергей Миронов настолько перепутался этой публикации, что даже потребовал проведения специального расследования на предмет выяснения, кому и зачем это понадобилось. Конечно, на его переполох никто не среагировал, ибо никому в голову не приходило считать биографии «сенаторов» государственной или служебной тайной.

К концу второго срока администрации В. Путина опять возобновились разговоры о необходимости реформы «сената» и перехода на принцип прямых выборов сенаторов населением субъектов федерации, но уж очень трудно отказаться от практики использования «сената» как послушного инструмента и к тому же удобного отстойника для «нужных» людей.

В. Путин для успокоения общественности в конце концов принял решение, по которому впредь «сенаторами» могут быть назначены только лица, прожившие не менее 10 лет в том регионе, от которого они делегированы в Совет Федерации. Как говорится, ни два ни полтора, но все же.

В марте 2001 года, т. е. практически через год после своего избрания на пост президента В, Путин решился на первые крупные перестановки в правительстве. В народе к этому времени успело укрепиться расхожее мнение о том, что, дескать, В. Путин дал слово своему крестному политическому отцу Б. Ельцину не трогать никого из старой правительственной гарнитуры в течение по крайне мере первого года работы новой администрации. Теперь этот «запретный» год закончился, и можно начинать отстрел старых министров. Перемены коснулись в первую очередь так называемых силовиков. На место матерого ракетчика И. Сергеева новым министром обороны был назначен СБ. Иванов (тоже выходец из рядов разведки, как и сам президент). Министра внутренних дел В. Рушайло, который формально всю жизнь посвятил борьбе с организованной преступностью, а она тем временем только росла и крепла, заменил Б.В. Грызлов, который ранее работал в Государственной думе, являясь лидером фракции «Единство». Оба новых министра, под командой которых имелось около 4 млн вооруженных солдат и офицеров, были выходцами из Петербурга, не замеченными в связях с московскими олигархами. Они никогда прежде не имели никакого отношения к ведомствам, которые теперь возглавили, у них там не было своих связей, группировок, у них не было родовой пуповины, которая бы привязывала их к этим министерствам. Давно замечено, что чиновник, выросший в рамках одного министерства, очень долго будет смотреть на мир сквозь щелку своей профессиональной берлоги.

Новые министры серьезно укрепили позиции В. Путина. За годы «демократических преобразований» оба института были изрядно скомпрометированы в глазах общественности. Армия с ее дедовщиной, офицерской вседозволенностью и нищетой стала пугалом для родителей и детей. Избежать призыва в армию («отмазаться») стало делом доблести и геройства среди молодежи. Обыватели едко шутили, что российская армия снова стала «рабоче-крестьянской», т. е. в нее не шли не только сынки состоятельных родителей, но и вообще представители средних классов, интеллигенции, городских слоев.

МВД со своей стороны снискало себе славу одного из самых коррумпированных ведомств страны. Иностранцы оценивали масштаб зараженности коррупцией сотрудников МВД в 98 %, Отъевшиеся, неряшливо одетые, расхристанные милиционеры пугали граждан не меньше, чем насильники и грабители. К ним приклеилось название «оборотни в погонах». Надо было спасать эту структуру от окончательной гибели.

Новый президент никого при этом не обидел, всем уволенным дал новые назначения, кому побольше, кому поменьше. Это было приятным контрастом по сравнению с ельцинскими «рокировоч-ками», когда увольняемые нередко узнавали о своем отстранении от должности из сообщений в средствах массовой информации.

За надежность руководства ФСБ В. Путин не беспокоился. Директором этой структуры с августа 1999 года был Николай Платонович Патрушев, старый друг президента еще по петербургским временам и по совместной работе в ФСБ и в администрации президента Б. Ельцина. Когда в августе 1998 г. В. Путин уходил с поста начальника Главного контрольного управления, он рекомендовал в качестве своего преемника именно Н. Патрушева.

Взяв под свой контроль силовые структуры, В. Путин приступил к наведению «порядка» в средствах массовой информации, т. е. переподчинению их себе. В России для того, чтобы нагнать страху на целую деревню, вовсе не надо пороть каждого мужика, достаточно устроить показательную порку одного

— двух смутьянов. Вот этот метод — выборочности и показательности, был взят В. Путиным за основу дисциплинарного воспитания политических конкурентов и противников.

В качестве «козла отпущения» была избрана популярная телекомпания «НТВ», которая была создана в свое время В.Гусинским на государственные средства, полученные в виде займов от «Газпрома» и Правительства Москвы. Телеканал «НТВ» демонстративно пропагандировал прозападные взгляды на мир и на ситуацию в России, открыто поддерживал олигархов. Руководители «НТВ» явно переоценивали свои возможности, не захотели прислушиваться к настоятельным рекомендациям со стороны администрации президента умерить остроту своей критики Кремля и даже подняли шумную кампанию по защите свободы слова.

Власть ответила жестким требованием возвратить все кредиты, полученные от «Газпрома» (речь шла о сумме, приближавшейся к миллиарду долларов). Дальнейшее финансирование «НТВ» было прекращено под предлогом свертывания непрофильных активов тех государственных структур, которые ранее не совсем законно занимались кредитованием телекомпании. Первоначальный владелец «НТВ» В. Гусинский почел за благо бежать из России и укрылся в Испании. Старый менеджмент «НТВ» во главе с нагловатым Евгением Киселевым продолжал громко фрондировать, но 3 апреля 2001 года состоялось собрание акционеров, которое полностью заменило руководство компании. В одночасье «НТВ» из антипутинского стало пропутинским. Этот урок был хорошо усвоен многими другими руководителями средств массовой информации. Они стали дружно выстраиваться в стройные колонны под лозунгом «Одобрям-с!». Открытые политические оппоненты вроде Б. Березовского, уехавшего тоже в эмиграцию в Англию, стали избавляться от своих медийных ресурсов в России, почувствовав опасность полной потери их.

С той поры и до конца президентского срока В. Путина западные правительства и многочисленные правозащитные организации неустанно метали камни и стрелы в адрес Кремля, попрекая его нарушением демократии и свободы слова в России. Но для Кремлевских стен эти камни и стрелы не угроза, а так себе, слону дробина.

Международная организация «Репортеры без границ» включала В. Путина в ежегодно составляемый список государственных лидеров, ущемляющих свободу слова в своих странах. Наряду с ним в этих списках фигурировали руководители Китая, Пакистана, Ливии, Белоруссии, Туркмении, Зимбабве и Руанды.

Летом 2007 г. немецкая журналистская ассоциация провела в Гамбурге международную конференцию на тему «Свобода слова под давлением». На ней присутствовали журналисты из 20 стран, в основном из стран Восточной Европы, с Балкан, из постсоветских государств. Был и делегат от России, некто Олег Панфилов, возглавляющий Центр экстремальной журналистики. Так вот на этой конференции В. Путин был награжден антипремией «Закрытая устрица» с формулировкой «за уничтожение независимой журналистики», «за плохое отношение к журналистам». Российского президента назвали на конференции «кристально чистым противником свободы слова и прессы». Кстати говоря, В. Путин стал первым главой государства, удостоившимся такой «премии».

Бог с ними, западными журналистами! Они вообще ко всем российским реалиям относятся заранее предвзято. Но личный опыт автора также позволяет сказать, что свободы слова в России пока нет. Мне довелось в течение семи лет работать политическим комментатором телепрограммы «Русский Дом», которая шла по третьему каналу. Мы старались объективно и непредвзято оценивать и комментировать основные события, происходившие в стране и мире. Иногда мы высказывали и критические оценки действий Кремля и правительства. В 2003 году без всяких предупреждений телепрограмма была закрыта. Мы попробовали перейти на радиопередачи и какое-то время общались с нашей аудиторией на частоте «Народного радио», но вскоре (в 2004 г.) нам было отказано в доступе к эфиру опять-таки без всяких объяснений. На ухо шепнули, что такова была настоятельная рекомендация из кабинетов администрации президента.

Управившись с силовыми структурами, со средствами массовой информации, В. Путин начал активно обзаводиться надежной финансовой опорой. Для этого понадобилось устранить все прежнее руководство «Газпрома» и поставить во главе этого энергетического монстра своих надежных людей. Операция началась с того, что В.Черномырдин был отправлен послом в Киев под предлогом того, что он опытный газовщик и сможет быстро и эффективно решить вопрос о газовых долгах Украины перед Россией. Рэм Вяхирев, с 1992 года возглавлявший правление РАО «Газпром» был отправлен в отставку. Политический противник В. Путина Борис Немцов выразился по этому поводу так: «Эта смена поважнее, чем смена премьера!». Пресса давно обвиняла Р. Вяхирева в воровстве и коррупционности. В самом деле, государство, являющееся формально основным владельцем акций концерна (в его руках тогда находилось 62 % акций), длительное время не получало даже дивидендов на свои акции. Все средства уходили якобы на развитие. Абсолютно непрозрачный бюджет «Газпрома» в 90-е годы превышал бюджет всей России. Любимый сынок Р. Вяхирева Юрочка был генеральным директором дочернего предприятия «Газпрома» под названием «Газэкспорт». Дочь Татьяна также руководила крупной фирмой в системе «Газпрома». Это было государство в государстве. Бешеные деньги лились водопадом мимо государственных карманов.

Теперь этот источник райского благополучия перешел под другой контроль. Из Питера приехал никому не известный Александр Миллер, который и возглавил «Газпром» и сразу стал известен всем. Был основательно вычищен совет директоров, заменена большая часть менеджмента. Стоимость акций «Газпрома» на Лондонской бирже сразу же выросла на 10 %. Правда, никаких шагов по привлечению к ответственности вчерашних казнокрадов и мошенников власть не предприняла, она не захотела ворошить старые дела, может быть потому, что сама собиралась заниматься тем же только в более цивилизованной форме.

Прошло несколько лет, и Кремль провел закон о продаже крупного пакета акций «Газпрома» частным инвесторам. Впредь доля государственного капитала в этом концерне сокращалась до 51 % и «лишние» 11 % поступали на торги. Надобно заметить, что тогда 1 % акций «Газпрома» оценивался как минимум в 1 млрд долларов. Торги прошли келейно, без шума. Осталось неизвестным, кто приобрел огромные состояния, но в прессе мелькали сообщения, что покупателями стали некие оффшорные анонимные компании, владельцами которых были наши же граждане из числа «питерцев», входивших в ближний круг. Пуще самых важных государственных секретов в нынешней России хранятся в тайне реестры собственников крупных компаний.

В октябре 2001 г. В. Путин прибрал к рукам еще один крупный источник финансов — одну из естественных монополий страны, Российские железные дороги. С ельцинских времен этим акционерным обществом, 100 % акций которого принадлежало государству, руководил Н. Аксененко. Как профессионал-железнодорожник он сформировался в советские времена, но в период демократических реформ приобрел особый вкус к собственности и власти. Обладая крупной фигурой, нахрапистым характером, масштабными аппетитами, он быстро продвигался по служебной лестнице в 90-е годы: с 1997 г. он уже был министром путей сообщения, в 1999 г. стал вице-премьером и даже первым вице-премьером в переходных правительствах С. Степашина и В. Путина. Став президентом, В. Путин получил как бы «в наследство» неуемного Н. Аксененко, к которому питал особую привязанность Б. Ельцин, однажды даже представивший его кандидатуру в Государственную думу для утверждения на пост премьер-министра. Правда, он по непонятным причинам быстро отозвал свое собственное представление еще до рассмотрения вопроса в нижней палате.

Как и все деятели ельцинского периода, Н. Аксененко рассматривал вверенное ему ведомство как свою семейную вотчину. Для своего сына он создал частную фирму «Трансрейл», которая взяла под свой контроль все перевозки иностранных грузов по российским железным дорогам и, естественно, все доходы от них. При министерстве были созданы б фондов, в которые в обязательном порядке должны были «добровольно» вносить крупные суммы все начальники дорог. За счет государственных средств возводились элитные дома для руководящего состава, выдавались крупные премии и пр. При нем МПС получило саркастическое название «Министерство путей расхищения». Когда по инициативе В. Путина Счетная палата проверила состояние финансов МПС, то выяснилось, что министерство недоплатило в государственный бюджет 11 млрд. рублей налогов. Тарифы на перевозку грузов увеличивались или уменьшались в зависимости от величины полученных взяток. Чтобы избавиться от такого нечистоплотного «соратника», В. Путину пришлось дать согласие на возбуждение уголовного дела по материалам проверки Счетной палаты. Н. Аксененко понимал, что материалов для его осуждения было более чем достаточно, поэтому всю свою недюжинную энергию приложил к тому, чтобы тихо выйти сухим из воды, что соответствовало и новому курсу Кремля. На его место был поставлен очень авторитетный среди железнодорожников Геннадий Фадеев, уже имевший опыт работы в качестве министра этой отрасли. Однако это было промежуточным решением, потому что в качестве его заместителя в РАО «РЖД» был внедрен Владимир Якунин, не имевший никакого отношения ранее к железным дорогам, но старый друг и товарищ В. Путина по Санкт-Петербургу. Через короткое время именно он и возглавил всю железнодорожную сеть страны со всеми ее доходами.

К моменту прихода В. Путина в Кремль подавляющее большинство нефтяных ресурсов страны уже находилось в руках частных компаний («Лукойл», «ЮКОС», «Сибнефть» и т. д.) Большие объемы нефтяного экспорта и быстро растущие цены на это сырье на мировом рынке превращали нефть в самый лакомый кусок собственности. Но сразу наложить лапу на уже приватизированную собственность оказалось непросто, хотя очень хотелось. Надо было провести основательную подготовку. В качестве жертвы была выбрана компания «ЮКОС», руководителем которой был один из тогдашних крупнейших олигархов Михаил Ходорковский. Поскольку борьба с «ЮКОСом» носила многоплановый характер, ей посвящен отдельный раздел в этой книге.

В марте 2002 года был снят со своего поста Председателя правления Центрального банка России Виктор Геращенко, опытнейший банкир, занимавший этот пост еще во времена Советского Союза. Он имел за плечами многолетнюю практику руководства банковскими учреждениями за рубежом. Его вновь призвали к рулю Центрального банка России в тяжелейший период в сентябре 1998 года, когда демократические управленцы привели Россию к финансовому дефолту, В. Геращенко всегда отличался не только высоким профессионализмом, но и независимостью и смелостью в отстаивании своих позиций. Но профессионализм, как известно, вообще не в чести у российской власти, а самостоятельность и тем более ершистость, считаются неприемлемыми качествами чиновника. В силу этого для Виктора Геращенко не могло остаться места в новой колоде руководящих карт.

Замена носила привычный характер. На пост главы Центробанка был назначен Сергей Игнатьев, который был до 1991 г. преподавателем кафедры ценообразования Ленинградского финансово-экономического института, а в 1991 г. сразу стал заместителем министра экономики и финансов. Все последующие годы он неизменно занимал посты заместителей разных министров, в том числе и был заместителем Председателя Центробанка, но всегда оставался в тени и не привлекал к себе внимания. Теперь вся банковская система была поставлена под контроль надежного и легко управляемого человека.

Почти незамеченной для широкой общественности произошла перемена в статусе Счетной палаты РФ, которая в свое время была создана в качестве инструмента Государственной думы для контроля над расходованием бюджетных и вообще государственных средств. Теперь депутатам Госдумы было оставлено только право утверждать кандидатуры на все руководящие посты в Счетной палаты от ее Председателя до аудитора включительно, которые подбираются и вносятся от имени Президента РФ. Содержание и направление работы Счетной палаты определяется полностью Кремлем.

Через полтора года пребывания В. Путина на посту Президента РФ, осенью 2001 года, было положено начало созданию единой политической партии российской буржуазии. В нынешней России власть и СМИ избегают употребления общепринятых в мире политических категорий, заменяя их маловразумительными эвфемизмами. Вместо «капитализм» говорят: «рыночная экономика»; вместо «буржуазия» — либо «новые русские», либо «предприниматели», «работодатели» и т. д. Все ранее разобщенные группы нового правящего класса сошлись во мнении, что В. Путин может наиболее адекватно выражать и защищать их общие интересы, что целесообразно снизить накал внутривидовой борьбы и создать единую партию, которая, пользуясь большинством в Государственной думе, станет строить такое правовое государство, которое наилучшим образом будет соответствовать интересам буржуазии.

К этому времени основная часть бывшей общегосударственной социалистической собственности уже была поделена, причин для крупных конфликтов не оставалось. На первое место выдвигались соображения правового закрепления свершившихся социально-экономических перемен, установление стабильности и обеспечение гарантии необратимости победы буржуазии.

27 октября 2001 года было публично объявлено о создании «суперпартии» «Единая Россия», в которую вошли прежняя проельцинская партия «Единство» и созданная Ю. Лужковым и М. Шаймиевым партия «Отечество — вся Россия». Еще вчера циничный журналист Сергей Доренко, нанятый «Единством», размазывал по стенке политиков из лагеря соперников, шельмуя и Лужкова, и Примакова, а теперь этот телекиллер оказался никому не нужным. Ему платили крупные деньги за то, что он глумился над врачебной тайной, демонстрируя рентгеновские снимки тазобедренных суставов политических конкурентов Б. Ельцина, а теперь никто не подал голоса в его защиту, когда он попал под суд за наезд на своем «крутом» мотоцикле на прохожего.

Вчерашние вроде бы непримиримые противники теперь сидели рядышком в Колонном зале, обнимались, поздравляли друг друга. У них не было и нет идеологии, нет программы, они даже не знают, как назвать себя — центристами или правыми, — но их объединило стремление удержать и укрепить попавшую в их руки власть.

Форма проведения объединительного партийного съезда была точно скопирована с советских образцов: на все про все ушло не более 55 минут, а далее последовало: «Все встают, долгие и продолжительные аплодисменты!» Завершив в основном захват экономики государства, новая буржуазия теперь создавала политический инструмент для защиты своих имущественных и социальных прав. Надо вспомнить, что на последних выборах в Государственную думу в 1999 году большинство голосов (по сравнению с другими партиями) получили коммунисты. Они располагали в Думе 113 голосами, в то время как «Единство» имело 72 голоса, а «Отечество — вся Россия» и того меньше, всего 66. Теперь, объединившись, они получали 138 голосов и превращались в самую крупную фракцию в нижней палате Федерального собрания. Если учесть, что остальные три фракции, представленные в Думе в то время: СПС (29 мест), «Яблоко» (21 место) и ЛДПР (17 мандатов) — также стояли на антикоммунистических позициях, то станет понятно, что соотношение сил радикально изменилось.

Вслед за Советом Федерации наступило время для установления полного контроля и над Государственной думой. В обеих палатах Федерального собрания надо было сменить руководство. Для власти было нестерпимо видеть, что во главе Совета Федерации оставался Егор Строев, старый партийный чиновник КПСС. Это был спокойный, рассудительный человек, изрядно далеко отдреифовавшии в сторону от своих прежних коммунистических идеалов, но все таки по инерции считавшийся левым, а следовательно подлежащим замене. В результате закулисных переговоров с ним представителей президента, он дал согласие покинуть без шума свой пост председателя сената в обмен на гарантированное ему кресло губернатора Орловской области, где он когда-то был первым секретарем обкома КПСС. Е. Строев ушел, и на его место был выдвинут абсолютно никому в стране не известный геолог Сергей Миронов, который до прихода в сенат был первым заместителем председателя Законодательного собрания Санкт-Петербурга. Совет Федерации (в новой путинской конфигурации) — это вообще одна из наиболее легко управляемых структур для администрации президента, и поэтому не составило труда легко обеспечить его избрание на пост председателя. Мохнатая рука сверху втащила его за воротник в большую политику, хотя первые же его инициативы повергли в шок широкую публику. Он предложил сходу продлить срок пребывания президента на своем посту. Это был явный зондаж, но скороспелый и неподготовленный, а посему провалившийся. Людям с такой легковесной репутацией, как у Миронова, поручать такие инициативы нельзя.

Потом С. Миронов выступил с проектом переноса столицы страны в Санкт-Петербург. И снова неудачно. Он пытался создать для себя политическую партию под странным названием «Партия жизни», принимал участие в выборах 2003 года, но скандально провалился. Но, похоже, Кремлю «по барабану» все провалы С. Миронова. Он «свой человек», и это главное. Чтобы обеспечить ему живучесть, для него специально построили новую партию, названную «Справедливая Россия» из обломков бывшего блока «Родина», нескольких бывших коммунистов, «яблочников» и т. д. На период администрации В. Путина задачей С. Миронова было «рулить» Советом Федерации, чтобы не было никаких отклонений ни вправо, ни влево.

Гораздо труднее далось В. Путину сместить руководство Государственной думы. После 1996 года, когда был вынужден уйти в отставку с поста Председателя Госдумы один из самых бездарных политиков ельцинского времени Иван Рыбкин, запутавшийся в конце концов в сетях, расставленных Б. Березовским; спикером нижней палаты был избран Геннадий Селезнев. В прошлом видный деятель Коммунистической партии, он старался вести себя на новом посту предельно осторожно, всячески проявлял равноудален-ность от всех партийных центров, но как всякий совестливый человек он с трудом скрывал свою неприязнь к Б. Ельцину и его правительству. В период его пребывания на посту спикера в Государственной думе начался процесс подготовки импичмента Б. Ельцина, т. е. принудительного отстранения его от власти в соответствии с Конституцией. Для новой власти, сплошь покрытой родовыми пятнами предыдущего режима, было несподручно иметь дело с левым по своим убеждениям человеком.

В прессе внезапно, как по сигналу охотничьего рожка, началась травля Г.Селезнева и вообще фракции КПРФ в Госдуме. Их обвиняли в том, что они использовали аппарат Государственной думы в своих партийных целях (право бесплатной переписки, телефонных разговоров, копировально-множительной техники и т. д.). Раздались призывы к устранению коммунистов с постов руководителей думских комитетов (до этого времени руководящие должности в Думе делились по договоренности с другими партиями). Было очевидно, что шла психологическая подготовка к внутридумскому перевороту. В этой обстановке руководство КПРФ