Глава 6. Страстная площадь.

Глава 6. Страстная площадь.

Дети Пушкина собрались все вместе – кто приехал из российских губерний, кто из Европы: младшая дочь Наталья была замужем в Германии. Собрались 6 июня 1880 года (по старому стилю), когда на Страстной площади, у начала Тверского бульвара, открылся сооружённый «народным иждивением» памятник Пушкину и был передан на хранение городу Москве.

Площадь, бульвар, крыши домов, балконы, окна – всюду люди. Взволнованность необычайная. Вдохновенная, Долгожданная.

Первым к памятнику подошёл старший сын поэта Александр Александрович Пушкин, гусар, награждённый за личную храбрость золотой георгиевской саблей. Возложил цветы с белыми лентами.

Громко, празднично всколыхнулись оркестры. Всколыхнулась Страстная площадь. Прокатился ветер волнения.

В те дни сыновья и дочери Пушкина были самыми почётными гостями Москвы. При их появлении в торжественных залах университета, Городской думы, Благородного собрания, в театрах люди вставали как один человек. На детей была перенесена любовь к поэту и память о нём.

Умер Александр Александрович в день вступления России в войну с Германией, это сообщение потрясло его, как вспоминала его внучка, Наталья Сергеевна Шепелева, правнучка поэта, он, старый боевой генерал, ясно представил себе объём народного горя. Был Александр Александрович похоронен не там, где просил: помешала начавшаяся война. Только спустя полвека, в 1963 году, прах его был перенесён в Лопасню, где доблестный гусар завещал себя похоронить. Прозвучал оружейный салют в честь бойца за освобождение болгар от турецкого насилия, награждённого за личную храбрость золотой георгиевской саблей и многими русскими и иностранными орденами.

Любимец Пушкина и Натальи Николаевны – Сашка! – мы соблюли его последнюю волю. И было это в июне месяце, пушкинском июне…

Правнучка поэта, Наталья Сергеевна Шепелева в своих записках писала: «Благодаря величию Пушкина стала известна жизнь и деятельность окружающих его современников, их человеческие достоинства. Сбылись слова его лицейского товарища А. Илличевского, сказавшего: «Лучи славы его будут отсвечиваться и в его товарищах». Лучи эти осветили не только его товарищей, но они выявили и многих других, и друзей, и недругов. Но так получилось, что сплетни и зависть, перешедшие в клевету, скрыли настоящее лицо самого близкого и любимого поэтом человека – его жены, Натальи Николаевны.

Клевета следовала за её тенью долгие годы, и терялись редкие дружелюбные голоса. Как только не оскорбляли её память. Но правда всё же взяла верх! Этим мы обязаны двум неутомимым людям, которые, невзирая на сложности, много потрудились, прежде чем обнаружили в архивах Гончаровых письма, которые легли в основу их книг.

Эти два человека – И.М. Ободовская и М.А. Деметньев… Они своим упорным трудом вызвали к жизни забытые голоса… Наталья Николаевна предстала перед нашим поколением такою, какой была в действительности и какою всегда знала её семья Пушкиных…»

Что мучило Наталью Николаевну? О чем она думала в бессонные петербургские ночи? Опускалась на колени перед умирающим мужем, приникала лицом к его лицу, чтобы лучше слышать с каждой минутой теряющего дыхание и уходящего от неё в невозвратную даль.

Пушкину нравилось целовать её в глаза. Когда поцеловал в последний раз? И так нежно? В день дуэли, когда она уехала на Каменный остров кататься на санях?.. Она же не знала, что дуэль всё-таки произойдёт.

Непоправимость. Невосполнимость.

Пистолетный выстрел – миг, пистолетный выстрел – это вечность. И тогда стоишь, ищешь себя в оправданиях.

Бессонные, неподвижные ночи. Раскалённая солнцем царскосельская белая дача… Первое лето их счастья. Зелень дубов – прямо в окна, и солнце – прямо в окна, и ветер – прямо в окна. И стихи – в шелестящих тетрадях.

Пушкина нет. Наталья Николаевна продолжает нести судьбу Пушкина и будет нести её признательно и неотступно. И до конца своих дней, не перестанет «строго допытывать свою совесть», за что её «муж заплатил своей кровью», а она «счастьем и покоем своей жизни».

В траурные пушкинские дни никого не принимала и никуда не выезжала – молилась в своей комнате, безвинно сотворившая вину.

В деревянной шкатулке, скреплённой тульской сталью, Наталья Николаевна бережёт письма. Обращённые к ней, к детям. Здесь же печатка с инициалами NP – Наталья Пушкина. Печатка сохранилась до наших дней. Можно было увидеть в квартире на Мойке. Там же можно было увидеть на туалетном столике рядом с флаконом зелёного стекла, порт-букет – маленькую металлическую вазочку, в которую вставлялась пробирка с водой. С помощью порт-букета прикрепляли к бальным платьям живые цветы.

Пушкин, умирая, сказал ей, чтобы она нашла достойного человека и вышла бы за него замуж. Он понимал, что она – совсем ещё молодая, 24-хлетняя женщина – останется одна с четырьмя маленькими детьми, без денег и при огромных долгах. Пушкина кормили не отцовские вотчины, а «торговля стишастая», с «тридцати шести букв Российской азбуки», когда была удачной.

Когда она была неудачной, требовалось всё напряжение ума, чтобы извернуться. Не удалось извернуться – ростовщику Шишкину закладывались столовое серебро, шали, часы, самовар, лоханка с рукомойника и посуда. Но всегда, при любых обстоятельствах Наталье Николаевне хотелось сохранить жемчужное ожерелье, в котором стояла под венцом.

Дети Пушкина.

Пушкин говорил: «Я должен блюсти мою честь и то имя, которое оставлю моим детям.

Мария, Александр, Григорий и Наталья. Пушкин называл их весело: Машка, Сашка, Гришка… «Машке скажи, чтобы не капризничала… А каков Сашка рыжий? Да в кого-то он рыж? Не ожидал я этого от него»

Гришка получил своё имя в память о непокорном предке, казнённом в Смутное время. И только Наташу не называл Наташкой, а Натальей, хотя она была ещё совсем маленькой. Когда умер, ей исполнилось всего восемь месяцев.

Пушкин хотел жить и жил, окружённый детьми. Он ими гордился, показывал друзьям:

- Литография с моей особы.

Мог разбудить ночью и выносить по одному сонных и показывать. Карлу Великому, например, Карлу Брюллову.

Наталья Николаевна стремилась дать образование. Сашу определила во 2-ю Петербургскую гимназию. Через год в ту же гимназию поступил и Гриша. После гимназии сыновья окончили Пажеский корпус и вышли офицерами в гвардию. Дочерям она сама привила вкус к русской литературе, музыке, старине.

В здании 2-й Петербургской гимназии (теперь средняя школа № 232 с углублённым изучением английского языка) хранится фотокопия письма Натальи Николаевны директору гимназии Александру Филипповичу Постельсу. С этим письмом пришёл в гимназию Саша Пушкин.

«Направляю Вам моего сына, которого поручаю Вашему строгому попечению, господин Постельс… Ваши советы, я надеюсь, укрепят его в тех принципах, которые я стремлюсь внушить ему с его юных лет! Если… он вызовет у Вас неудовольствие, прошу оказать любезность, предупредить меня об этом и он никогда не встретит во мне ни слабости матери, ни снисхождения…» Кажется, что текст этого письма сделал бы честь любой современной матери.

Сын Гриша – мягкий, спокойный.

Характером напоминал мать. Григорий Александрович сберёг Михайловское, в котором прожил более тридцати лет, и уступил потом его государству как национальное достояние. Прощаясь с Михайловским, поклонился до земли. Больше сюда Григорий Александрович Пушкин не вернулся.

От второго брака у Натальи Николаевны родилось трое детей, три дочери – Александра, Софья и Елизавета. Часто гостил сын Нащокина Александр, названный в честь Пушкина. Гостили и дети сестры Пушкина Ольги Сергеевны Павлищевой.

- Это моё призвание, – говорила Наталья Николаевна о своей многодетной семье, – и чем больше я окружена детьми, тем больше я довольна.

И она была довольна и счастлива, когда её окружали детский «шум и гам» и «бесконечные взрывы смеха, от которых дрожат стены». Но «тихая, затаённая грусть всегда витала над ней».

В 1861 году Наталья Николаевна много болела. Врачи признали необходимость длительного лечения в условиях более мягкого климата. Сменив несколько европейских курортов, она категорически настаивала на возвращении домой.

Врачи запретили Наталье Николаевне возвращаться в Россию: нельзя менять климат. Всё равно вернулась и начала уже на безвыездное пребывание в Петербурге.

Из Москвы пришло сообщение, что у Александра – Сашки, у которого до сих пор были дочери, родился сын, долгожданный внук, тоже Александр. Не это ли жизнь! Её жизнь. Старшего сына Пушкин выделял: «Сашка… любимец мой.»

Выделял, может быть, как старшего, как первого сына. Выделяла его и Наталья Николаевна, тоже, вероятно, как старшего, но и как любимого Пушкиным. Сашка был весел, боек и некрасив. Некрасив дорогою для нас красотою Пушкина.

Это он уберёг от гибели пушкинскую библиотеку. Книги, на полях которых пометки поэта, книги, ради которых семья влезла в долг почти на четыре тысячи рублей. И это он, сын Пушкина, передал государству библиотеку поэта, книги, про которые поэт говорил «мои инструменты», а про себя, что «похож на стекольщика, разоряющегося на покупку необходимых ему алмазов», и что его библиотека «растёт и теснится».

На полях многих книг стоят сделанные рукой Пушкина пометки. Время значительно пригасило их, но они всё ещё видны, живы – книги держат их на себе: они помнят поэта и слова прощания.

Книги сейчас находятся в Пушкинском Доме.

Ему, старшему сыну, Наталья Николаевна доверяла самые печальные воспоминания… была предельно откровенна…

Александр хотел, чтобы его сына крестила Наталья Николаевна. И она, не задумываясь, начала собираться в Москву, скорее, скорее, пока есть силы…

Её предупреждали: «Осень, холодно. В дороге можно простыть. Надо обождать с подобными путешествиями. Но она никого и ничего не слушала. Поехала в Москву. Простыла и заболела. Это была осень 1863 года.

Неподвижно прислонена к подушкам. Но бесконечно счастливая – успела, увидела, держала на руках маленького Сашку. Благословила и напутствовала в пушкинскую жизнь, в будущее.

И внук достойно прожил пушкинскую жизнь! Он не любил «визиты к царю и всегда с большой неохотой доставал свои придворные мундиры». Любил жизнь истинно простую, уединённую, сельскую. Строил школы для крестьянских детей; построил больницу для рабочих Гжельской фарфоровой фабрики недалеко от Бронниц, где жил. Часто ходил на бронницкое кладбище, навещал могилу Ивана Пущина, верного лицейского друга Пушкина. Он всё знал о своём великом деде.

И, как пишет в книге «Потомки А.С. Пушкина» псковский краевед и журналист Виктор Михайлович Русаков: «Будучи человеком большой, чистой души, А.А. Пушкин все свои силы отдавал людям, хотел, чтобы им жилось лучше. Он оставался всегда жизнерадостным, милым, обаятельным человеком. Особенно когда его окружали дети».

Наталья Николаевна скончалась той же осенью 1863 года. Когда умирала, ей показалась, что кто-то наклонился над ней и нежно поцеловал в глаза… И, теряя дыхание, услышала далёкие колокола. Пушкин сделал ей предложение на пасху – и звонили сейчас, кружились над её головой колокола. А она, сколько могла, поднимала им навстречу руки, тянулась к ним… к нему… Она теперь знала, как надо было жить с ним, но всё… Теснит дыхание… Жизнь кончена.

В Петербурге к вечеру выпал снег. Резко похолодало. Наталья Николаевна лежала на большой белой, с широкой оборкой подушке. По краям две большие свечи. И теперь уже в полной тишине, в беззвучности ушла она к берегам реки своего детства – Кариан. Реки зеленовато-карей, светлой, прозрачной.

Лавра. Александра… В её стенах покоится Наталья Николаевна. Могила недалеко от маленькой часовни, купол виден из-за стены. В летнюю ночь здесь головокружительно пахнет сиренью.

Александр Сергеевич Пушкин. Москвою рождён был и Москвою обвенчан с первой красавицей России. И стоит он в Москве, распахнув бронзу плаща, левая нога сдвинута с пьедестала; одна рука заложена за спину, в ней шляпа.

Все собирали деньги на памятник поэту. Вся Россия. Сооружён народным иждивением. И все ждали и нам завещали ждать. Поэт, ты видишь нас, ждущих?

Вдруг всё стеснилось, и с волненьем,

Одним стремительным движеньем

Толпа рванулася вперёд…

И мне сказали: «ОН идёт!

ОН, наш поэт, ОН, наша слава,

Любимец общий!»

Евдокия Ростопчина

⇐ Предыдущая 123 4 Следующая ⇒