Станислав Гроф 2 страница

Последнее важное различие между словесной и эмпирической психотерапией состоит в том, что последняя отмечает значимость непосредственных физических травм в психологической истории человека. В традиционной психиатрии, психологии и психотерапии принято делать акцент исключительно на психологические травмы. Считается, что физические травмы не оказывают прямого влияния на психологическое развитие человека и не участвуют в образовании эмоциональных и психосоматических расстройств. Эта точка зрения совершенно не подтверждается наблюдениями глубинной эмпирической работы, в которой воспоминания о физических травмах оказываются чрезвычайно важными. В психоделической, холотропной и других подобного рода формах терапии весьма часто появляются воспоминания о тяжелых заболеваниях, телесных повреждениях, операциях, возможности утонуть и т. п., и значение этих случаев представляется гораздо большим, чем значение обычных психотравм. Эмоции и физические ощущения, оставшиеся от ситуаций, угрожавших выживанию или целостности организма, играют важную роль в развитии различных форм г ихопатологии, что еще не нашло признания в академической науке.

Если, например, ребенок задыхался при дифтерии и ему в последнюю минуту удалось спасти жизнь в больнице посредством трахеотомии, то в традиционной психотерапии это переживание угрозы жизни и крайнего физического дискомфорта не будет рассматриваться как травма, имеющая серьезное значение. Терапевт скорее сосредоточится на переживании, связанном с отделением от матери во время госпитализации, опыте одиночества, испуге при звуках медицинской сирены и т. п.

Психосоматические симптомы, такие, как астма, боль психогенного происхождения или истерический паралич, будут интерпретироваться как "соматизация" первичных психологических конфликтов. Между тем эмпирическая работа явно указывает на то, что травмы, несущие угрозу жизни, оставляют длительные следы в психике и вносят значительный вклад в развитие эмоциональных и психосоматических проблем: депрессий, суицидальных тенденций, состояний тревоги и фобий, садомазохистских наклонностей, сексуальных расстройств, мигреней и астмы. Фактически корни очевидных психосоматических проявлений всегда могут быть прослежены до бессознательных тем (на биографическом или трансперсональном уровнях), включающих в качестве важного элемента физическую травму.

Воспоминания о серьезных физических травмах представляют собой естественный переход от биографического уровня психики к перинатальнму, связанному с переживанием рождения и смерти. Физические травмы подразумевают события постнатальной жизни человека и являются биографическими по своей природе. Однако нахождение на грани жизни и смерти и переживание крайнего дискомфорта и боли связывает их с травмой рождения. По вполне понятным причинам в этом контексте особенно важны воспоминания о болезнях и случаях, связанных со значительными затруднениями в дыхании, - пневмонии, дифтерии, сильном кашле, возможности утонуть и т. п.

Встреча с рождением и смертью

динамика перинатальных матриц

По мере углубления процесса эмпирического самоисследования эмоциональная и физическая боль может достичь такой интенсивности, что человек как бы переходит границы индивидуального страдания и переживает боль целой группы людей, всего человечества или даже всего живого. Для этого опыта типично отождествление с ранеными или умирающими солдатами различных времен, мучениками подземелий, узниками концентрационных лагерей, гонимыми евреями или первыми христианами, с матерью или ребенком во время родов, с животным, настигнутым хищником. Этот уровень человеческого бессознательного представляет собой пересечение биографического опыта со спектром различных трансперсональных переживаний, к которым мы обратимся в следуюшем разделе.

Переживания этого уровня бессознательного обычно сопровождаются яркими физиологическими проявлениями, такими, как удушье различной степени, учащенный пульс и сердцебиение, тошнота и рвота, изменения в цвете кожи, колебания температуры тела, спонтанные кожные высыпания и появление синяков, подергивания, дрожь и судороги, необычные двигательные феномены. В психоделических и немедикаментозных эмпирических сеансах, а также при неожиданно возникающих необычных состояниях сознания эти явления могут быть настолько подлинными и убедительными, что человек может поверить, что действительно умирает. Даже опытный присматривающий или свидетель подобного эпизода может воспринимать ситуацию как серьезную угрозу жизни.

На биографическом уровне лишь люди, действительно пережившие встречу с возможностью смерти, могут столкнуться с такого рода проблемами. Однако, когда процесс углубления в бессознательное выходит за биографические пределы, подобного рода переживания могут стать определяющими. Даже люди, не испытавшие угрозы жизни на собственном опыте, могут прямо переживать подобные феномены. Для тех же, кто пережил серьезные физические травмы, болезни, операции или опыт удушья, воспоминания об этих переживаниях играют роль связующего звена с этой областью.

Встреча со смертью при такой глубине самоисследования может органически переплетаться с различными явлениями, связанными с процессом биологического рождения. Встречаясь с предсмертной агонией, люди одновременно переживают родовые муки (как если бы они рожали или рождались). Кроме того, многие физиологические и поведенческие составляющие этих переживаний находят свое естественное объяснение как производные процесса рождения. В этом контексте часто встречается отождествление с плодом в утробе и переживание процесса собственного рождения с очень специфическими и достоверными подробностями. Стихия смерти может быть представлена поочередным или даже одновременным отождествлением с больными, дряхлыми или умирающими людъми. Хотя полный спектр явлений этого уровня нельзя сводить к повторному переживанию биологического рождения, родовая травма представляет собой, по-видимому, сердцевину этого процесса. Поэтому я называю данную область бессознательного перинатальной.

Термин перинатальный (perinatal) - составное греческо-латинское слово, в котором приставка peri означает "вокруг" или "поблизости", а корень natalis указывает на отношение к рождению. В медицине это слово употребляется для обозначения процессов, предшествующих родам, связанных с ними или следующих непосредственно за ними (так, например, говорят о перинатальной инфекции или перинатальном повреждеции мозга). В отличие от традиционного использования термина в акушерстве, здесь он будет применяться для обозначения психических переживаний. Современная нейрофизиология отрицает возможность воспоминаний о рождении в силу того, что кора головного мозга еще не миелинизирована. Однако невозможно отрицать наличие подпинных перинатальных переживаний; частота их возникновения и их огромная клиническая значимость должны послужить поводом для пересмотра исследователями мозга своих теорий.

Связь между биологическим рождением и перинатальными переживаниями глубока и специфична. Это дает возможность использовать стадии биологических родов для построения теоретической модели, позволяющей понять динамику перинатального уровня бессознательного и даже прогнозировать процесс самоисследования на этом уровне,

Перинатальные переживания организованы в типичные тематические группы, базовые характеристики которых эмпирически связаны с анатомическими, физиологическими и биохимическими аспектами определенных клинических стадий рождения. Модель, основанная на этих стадиях, дает новое понимание динамической архитектуры различных форм психопатологии и создает революционые возможности для терапии (Grof, 1985).

Несмотря на свою тесную связь с биологическим рождением, перинатальный процесс выходит за рамки биологии и содержит важные психологические, философские и духовные измерения, так что здесь неуместен механистический редукционизм. Имея дело с мощной динамикой перинатального процесса в качестве переживающего данный процесс субъекта или в качестве исследователя, человек глубоко вовлекается в него и может увидеть в нем универсальный объяснительный принцип, однако в более широкой перспективе это может оказаться препятствием, требующим преодоления. Модель процесса рождения является мощным объяснительным принципом в рамках феноменов специфического уровня бессознательного. Когда же процесс эмпирического самоисследования переходит к трансперсональным областям психики, необходимо использовать иные представления.

Некоторые важные характеристики перинатального процесса ясно указывают, что этот феномен гораздо шире, чем просто повторное переживание процесса биологического рождения. Клиническая работа с необычными состояниями сознания показывает, что многие формы психопатологии имеют глубокие корни в феноменах этого уровня. Эмпирическое переживание смерти и возрождения оказывает сильное терапевтическое воздействие на различные эмоциональные и психосоматические симптомы, связанные с травматическими последствиями рождения как для ребенка, так и для матери. Однако оно имеет и трансперсональные измерения и ведет к глубоким изменениям в системе представлений о мире, фундаментальной иерархии ценностей и жизненных стратегий.

Эмпирическое переживание смерти и возрождения часто связывается с экзистенциальным кризисом, в котором человек серьезно пересматривает смысл собственной жизни и существования в целом. Этот кри.зис может быть успешно разрещен только посредством внутренней связи с духовными измерениями психики и глубинными ресурсами коллективного бессознательного. Возникающие в результате этого изменения личности и развитие сознания сравнимы с изменениями, описываемыми в контексте древних мистерий смерти и возрождения, посвящений в тайные общества или так называемых "ритуалов перехода". Таким образом, перинатальный уровень бессознательного представляет собой важную промежуточную область между индивидуальным и коллективным бессознательным, или между традиционной психологией и мистикой.

Переживания смерти и возрождения, отображающие перинатальный уровень бессознательного, богаты и сложны. События, связанные с различными стадиями или аспектами биологического рождения, как правило, перемежаются или ассоциируются с многочисленными мифологическими, мистическими, архетипическими, историческими, социополитическими, антропологическими или филогенетическими трансперсональными переживаниями. Они проявляются в четырех эмпирических структурах или сгущениях, связанных с клиническими стадиями рождения ребенка.

Связь с переживаниями плода на стадиях биологического рождения обеспечивает йзбирательный доступ к специфическим областям коллективного бессознательного, воплощающим сходные состояния сознания. Для теории и практики эмпирической работы самопознания оказалось полезным постулировать существование четырех гипотетических динамических матриц, управляющих процессами на перинатальном уровне бессознательного. Они называются базовыми леринатамьными матрицпми (БПМ).

Помимо того, что эти матрицы обладают специфическим эмоциональным и психосоматическим содержанием, они являются также принципом организации материала различных уровней бессознательного. Различные аспекты биографического уровня - насилие и жестокость, угрозы, разлука, боль, удушье или, наоборот, состояния биологической и эмоциональной удовлетворенности - тесно связаны со специфическими аспектами БПМ.

Развертывание перинатального уровня часто сопровождается также трансперсональными переживаниями вроде архетипических видений Великой Матери или Ужасной БогиниМатери, Рая, Чистилиша, Ада, отождествлением с животными, с опытом прошлых воплошений. Как и в случае связи СКО и БПМ, связуюшим звеном между БПМ и трансперсональными феноменами оказываются сходные эмоциональные или физические переживания.

БПМ имеют специфическое отношение к активности во фрейдовских эрогенных зонах и к различным формам психопатологии (см. Приложение Б). Далее я опишу базовые перинатальные матрицы в последовательности соответствующих стадий биологического рождения. Этот порядок редко воспроизводится в процессе глубинного самоисследования; здесь темы различных матриц, как правило, образуют весьма разнообразные сочетания.

ПЕРВАЯ БАЗОВАЯ ПЕРИНАТАЛЬНАЯ МАТРИЦА (БПМ I)

амниотическая Вселенная

Биологическая основа этой матрицы - опыт исходного симбиотического союза плода с материнским организмом во время его внутриутробного существования. Если не возникает каких-либо помех, такая жизнь близка к идеальной. Однако различные факторы физической, химической, биологической и физиологической природы могут отрицательно повлиять на это состояние. На более поздних стадиях ситуация может стать менее благоприятной также из-за размера плода, механического сжатия или неудовлетворительной работы плаценты.

Перинатальный опыт может быть вновь пережит в конкретной биологической форме или в сочетании с различными символическими образами и другими феноменами, с которыми он связан. Отношение между индивидуальными стадиями рождения и связанными с ними темами очень специфично, избирательно и следует своей глубоко эмпирической логике. Отождествление с плодом на различных стадиях процесса рождения, по-видимому, обеспечивает избирательный доступ к темам трансперсональной области, основанным на сходных эмоциональных состояниях или психосоматических переживаниях. Одни из них выглядят как последовательность архетипов, другие отображают ситуации из коллективной памяти человечества или даже из "голографических архивов природы", связанных с животным, растительным и минеральным царствами.

Так, элементы безмятежного внутриутробного состояния могут сопровождаться или перемежаться переживаниями, для которых характерно отсутствие границ или препятствий (например, переживаниями океанического сознания), или глубским эмпирическим отождествлением с различными водными формами жизни (водорослями, медузами, рыбами, дельфинами, китами), пребыванием в невесомости в межзвездном пространстве или в космическом корабле, находящемся на орбите. Картины природы в ее лучших проявлениях безопасности и изобилия (Природа-Мать), также являются характерными и логически естественными спутниками блаженного внутриутробного состояния,

Из архетипических образов коллективного бессознательного, которые доступны в этом состоянии, можно выделить видения Царства Небесного, или Рая, в представлениях различных мировых культур. Архетипические описания Рая часто содержат обширные открытые пространства: небо, сияющие небесные тела - Солнце или звезды - и другие элементы и характеристики астрономического космоса. Образы Рая в различных культурах часто связаны также с прекраснейшими образами природы, с описанием красивых цветов, роскошных фруктов, экзотических птиц, со сверканием золота, серебра и драгоценных камней, струями фонтанов или потоков жизни.

Все подобные переживания имеют мистический оттенок, Наиболее же сильным выражением священного и духовного качества БПМ-1 является лереживпние космического единства, мистического единения. Для подобных переживаний характерно преодоление пространства и времени, охваченность экстатическими чувствами (апомлонический, или океакический экстаз), чувство единства всего существования, в котором отсутствуют все границы, и глубокое почтение и любовь ко всему творению.

Патологические отклонения во внутриутробной жизни ассоциируются с образами и переживаниями подводных опасностей, загрязненных потоков, озер или морей, зараженной или враждебной природы - ядовитой почвы, вулканической грязи, промышленных отходов и свалок, пустынь и пустырей. Эти образы вызваны тем, что большая часть внутриутробных отклонений связана с токсичностью плаценты или с недостаточным питанием. Более грубые нарушения - опасность выкидыша или попытка аборта - переживаются как та или иная форма универсальной yrpoзы или связываются с кровавыми апокалиптическими видениями конца света.

Возможно также отождествление с солдатами, подвергшимися химическому нападению, смертниками в газовых камерах, отравленными людьми или животными. Наиболее часто встречающиеся архетипические образы - различные коварные демоны, метафизические силы зла, злотворные астральные влияния в мифологическом облачении различных культур мира. На смену мистическому растворению границ, характерному для блаженного внутриутробного существования, приходит их психотическое искажение и дезинтеграция всех знакомых и надежных структур, сопровождающаяся параноидальным страхом.

Позитивные аспекты первой перинатальной матрицы тесно связаны с воспоминаниями о симбиотическом союзе с матерыо при грудном вскармливании, с позитивными СКО, с воспоминаниями о моментах расслабления, удовлетворения, безопасности, покоя ума и о наслаждении сценами природы и произведениями искусства. Подобные избирательные связи осуществляются также и с родственными позитивными трансперсональными переживаниями. Негативные аспекты БПМ-1 связываются с определенного рода негативными СКО и с соответствующими негативными трансперсональными элементами.

Что касается фрейдовских эрогенных зон, позитивные аспекты БПМ-1 связаны с биологическим и психологическим состоянием, в котором нет напряжений в какой-либо из этих областей и удовлетворены все частные влечения. Негативные аспекты БПМ-1 имеют, по-видимому, специфическое отношение к тошноте и желудочно-кишечным расстройствам. Я проиллюстрирую динамику перинатальных матриц записями своих учебных психоделических сеансов. В следующих переживаниях (доза саставляла 300 микрограмм ЛСД) основное влияние оказывала БПМ-1. Мы неоднократно наблюдали подобные переживания во время сеансов холотропного дыхания. Мне захотелось свернуться калачиком. Я начал как бы уменьшаться в размерах. Я плавал в сияющей жидкости, окруженный сверкающей прозрачной вуалью. Нетрудно было узнать в этом состоянии глубокую регрессию, возвращение к состоянию плода в утробе. Тонкое, но глубокое чувство блаженства и бесконечный мир - мир, превосходящий всякое понимание, - переполняли мое существо. Странным и парадоксальным казалось то, что я становился все меньше и меньше, уменьшаясь до полного исчезновения, и вместе с тем как будто не имел границ и достигал бесконечности.

Моя фантазия игриво предложила мне идею, что я - грациозная медуза, лениво плавающая в океане, мягко колышущаяся в потоках воды. Отождествление, первоначально неуверенное, как во сне, постепенно становилось все более и более реальным. Появились примитивные, весьма убедительные филогенетические ощущения; я пережил множество странных процессов, не имеющих ничего общего с обычными человеческими ощущениями. Это постепенно стало переходить в отождествление с разного рода рыбами и'водорослями, столь же подлинное и поразительное по богатству биологических деталей.

Но одновременно со всем этим постоянно присутствовало ощущение, что я плод, плаваюший в утробе и связанный с материнским организмом через пуповину и плаценту. Я ощущал сложный и богатый обмен, происходивший между нами, частично биохимический и физиологический, частично эмоциональный и даже телепатический. В какой-то момент мною завладела тема крови как священной жизнедающей субстанции. Я чувствовал связь с матерью через плаценту и ясно ощущал поток крови в артериях и венах, прохождение кислорода и питательных веществ и удаление продуктов метаболизма. Это перемежалось различными архетипическими и мифологическими темами, сосредоточенными вокруг значения крови и различных ее свойств. Внезапный сдвиг на более поверхностный уровень принес также другой аспект сходного переживания - подлинное отождествление с кормящимся младенцем, где священной субстанцией было молоко.

И вдруг эти позитивные переживания были прерваны волнами сильного физического и эмоционального дискомфорта и чувством непонятной таинственной угрозы. Это состояние имело определенный химический аспект - я чувствовал себя отравленным, больным, меня подташнивало. Ужасный вкус во рту чуть не довел меня до рвоты. В то же самое время я чувствовал, что мною овладели темные метафизические силы. Когда этот эпизод демонического нападения закончился и поле переживания вновь расчистилось, я вернулся к глубокому океаническому блаженству. Я подумал, что моему внутриутробному существованию, наверное, нанесло вред какое-то событие в материнском организме.

Затем океанические переживания сменились космическими. Я чувствовал себя космонавтом, плавающим в безграничном космическом океане, связанным поддерживающим жизнь шлангом с "кораблем-маткой", но одновременно с этим я оставался и зародышем, Вселенная звезд и ясно очерченный в ней Млечный путь все эти миллионы галактик давали мне чувство невероятного покоя и невозмутимости. Оно было настолько всеобъемлющим и вневременным, что события любого рода и любого масштаба казались незначительными пустяками,

По мере того как сеанс подходил к концу, переживания вернулись на Землю, однако чувство вневременности продолжалось, приняв иную форму. Я стал секвойей, безучастно наблюдающей течение тысячелетий, наподобие гигантской статуи Будды, неподвластной суете и хаосу человеческой жизни с ее повторяющимися циклами смерти и рождения. Как бы для того, чтобы подчеркнуть незначимость размеров в мире сознания, переживание превратило меня в колючую конусообразную сосну в горах Сьерры, которая также живет тысячи лет.

Вернувшись к нормальному сознанию, я был полон почтения к чуду жизни и дарам природы. Я видел много образов МатериЗемли, питающей своих детей, - зеленые пастбища, поля ржи и пшеницы, фруктовые сады, плодоносную долину Нила, земной рай полинезийских островов.

ВТОРАЯ БАЗОВАЯ ПЕРИНАТАЛЬНАЯ МАТРИЦА (БПМ-II)

космическая поглощенность и отсутствие выхода

Эта эмпирическая структура связана с началом биологического рождения, с его первой клинической стадией. Первоначальная гармония и равновесие существования плода здесь нарушаются сначала предупреждающими химическими сигналами, а затем механическими сокращениями матки. Когда эта стадия полностью разворачивается, плод периодически сжимается маточными спазмами. В это время система еще полностью замкнута: шейка матки не раскрыта, выход недоступен. Поскольку артерии, снабжающие плаценту, сложным образом пронизывают мышцы матки, каждое ее сокращение ограничивает приток крови, а значит, кислорода, питания и тепла для зародыша. Конкретные воспоминания об угрозе, которую представляет собой для плода начало родов, получают свое символическое соответствие в образах космического поглощения. Это всеобъемлющее чувство возрастающей тревоги и ощущение надвигающейся опасности для жизни. Источник этой опасности определить невозможно, так что восприятие мира становится параноидальным. Это может выразиться в убедительном переживании отравленности, подверженности влиянию гипноза или дьявольских козней, охваченности демоническими силами или в представлениях о нападении инопланетян. Для этой ситуации характерно видение спирали, воронки или водоворота, неумолимо засасывающих человека в свой щих ничего общего с обычными человеческими ощущениями. Это постепенно стало переходить в отождествление с разного рода рыбами и'водорослями, столь же подлинное и поразительное по богатству биологических деталей.

Но одновременно со всем этим постоянно присутствовало ощущение, что я плод, плавающий в утробе и связанный с материнским организмом через пуповину и плаценту. Я ощущал сложный и богатый обмен, происходивший между нами, частично биохимический и физиологический, частично эмоциональный и даже телепатический. В какой-то момент мною завладела тема крови как священной жизнедающей субстанции. Я чувствовал связь с матерью через плаценту и ясно ощущал поток крови в артериях и венах, прохождение кислорода и питательных веществ и удаление продуктов метаболизма. Это перемежалось различными архетипическими и мифологическими темами, сосредоточенными вокруг значения крови и различных ее свойств. Внезапный сдвиг на более поверхностный уровень принес также другой аспект сходного переживания - подлинное отождествление с кормящимся младенцем, где священной субстанцией было молоко.

Я цдруг эти позитивные переживания были прерваны волнами сильного физического и эмоционального дискомфорта и чувством непонятной таинственной угрозы. Это состояние имело определенный химический аспект - я чувствовал себя отравленным, больным, меня подташнивало. Ужасный вкус во рту чуть не довел меня до рвоты. В то же самое время я чувствовал, что мною овладели темные метафизические силы. Когда этот эпизод демонического нападения закончился и поле переживания вновь расчистилось, я вернулся к глубокому океаническому блаженству. Я подумал, что моему внутриутробному существованию, наверное, нанесло вред какое-то событие в материнском организме.

Затем океанические переживания сменились космическими. Я чувствовал себя космонавтом, плавающим в безграничном космическом океане, связанным поддерживающим жизнь шлангом с "кораблем-маткой", но одновременно с этим я оставался и зародышем. Вселенная звезд и ясно очерченный в ней Млечный путь все эти миллионы галактик давали мне чувство невероятного покоя и невозмутимости. Оно было настолько всеобъемлющим и вневременным, что события любого рода и любого масштаба казались незначительными пустяками.

По мере того как сеанс подходил к концу, переживания вернулись на Землю, однако чувство вневременности продолжалось, приняв иную форму. Я стал секвойей, безучастно наблюдающей течение тысячелетий, наподобие гигантской статуи Будды, неподвластной суете и хаосу человеческой жизни с ее повторяющицентр, переживание поглощения ужасным чудовищем - гигантским драконом, левиафаном, питоном, крокодилом или китом, нападения чудовищного осьминога или тарантула. Менее драматический вариант того же переживания - спуск в опасное подземелье, царство мертвых, систему темных подземных пещер или таинственный лабиринт. Соответствующая мифологическая тематика - начало путешествия героя, падение ангелов или потерянный рай.

Некоторые из этих образов могут показаться странными аналитическому уму, однако они соответствуют логике глубинных переживаний. Так, водоворот представляет собой серьезную опасность для организма, свободно плывущего в водной среде, и вынуждает его к опасному целенаправленному движению. Равным образом и поглощение превращает свободу в опасное для жизни ограничение, что как раз и похоже на положение плода, зажатого в открывающемся родовом канале. Спрут охватывает, сковывает организм и угрожает ему. Паук ловит в свою паутину и обездвиживает насекомых, которые до того свободно порхали в неограниченном воздушном пространстве.

Символическое выражение полностью развернутой первой клинической стадии родов - это переживание отсутствия выхода или ада. Это чувство втянутости, всосанности, пойманности в клаустрофобический, кошмарный мир, переживание невероятных душевных и телесных мученйй. Ситуация, как правило, невыносима и представляется бесконечной и безнадежной. Человек теряет ощуШение линейного времени и не видит ни конца этой пытке, ни какого-либо способа избежать ее. Это может выразиться в эмпирическом отождествлении с узниками подземелий или концентрационных лагерей, обитателями психиатрических лечебниц, грешниками в аду или с архетипическими фигурами, символизирующими вечное проклятие, - такими, как Вечный жид Агасфер, Летучий голландец, Сизиф, Тантал или Прометей. Часто встречаются также образы людей или животных, одиноко умирающих от голода или от невыносимых природных условий в пустынях, в снегах Сибири или в арктических льдах. Логика этих тем отображает тот факт, что сокращения матки лищают плод притока крови к плаценте, то есть не только значимой связи с миром и человеческого контакта, но также и источников питания и тепла.

Находясь под влиянием этой матрицы, человек перестает воспринимать позитивные возможности в мире и в своей жизни. Эти состояния сознания обычно сопровождаются мучительными чувствами одиночества, беспомощности, безнадежности, униженности, неадекватности, экзистенциального отчаяния и вины. Сквозь призму этих переживаний человеческая жизнь кажется бессмысленным театром абсурда, карточным фарсом, механической толчеей роботов или жестоким цирковым представлением.

БПМ-II привлекает к себе соответствующие СКО, представляющие человека как пассивную и беспомощную жертву превосходящей деструктивной силы, не имеюшую шансов на спасение. Она также связана с трансперсональными темами сходного характера.

Что касается фрейдовских эрогенных зон, эта матрица, повидимому, связана с состояниями неприятных напряжений, боли и фрустрации. На оральном уровне это голод, жажда, тошнота и болезненные раздражения рта; на анальном уровне задержка кала, на уретральном - задержка мочи. Соответствующие ощущения на генитальном уровне - сексуальная фрустрация, а также боль, испытываемая женшиной на первой стадии родов.

Следующий отчет о моем психоделическом сеансе при дозе 300 микрограмм ЛСД - типичная иллюстрация переживаний под преимущественным влиянием БПМ-II (эта часть отчета выделена прямыми скобками) с несколькими началъными темами, связывающими перинатальный уровень с биографическим, и с элементами бПМ-IV в конечной фазе.

Примерно через 40 минут после приема препарата я почувст вовал, что быстро регрессирую в беззаботный мир удовлетворен ного ребенка. Физические ощущения, эмоции и восприятия ста ли крайне примитивными и подлинно младенческими; они были

связаны с непроизвольными сосательными движениями губ, силь ным слюноотделением и периодически появлявшейся отрыжкой.

⇐ Предыдущая 123 4 5 6 7 8 9 10 Следующая ⇒