Изидора-2. Рим 3 страница

— А где же твоя мама? — спросила Стелла.

— Мама всё здесь же, — малышка смутилась.— Просто она очень часто злится... И теперь у нас нет защиты. Теперь мы совсем одни...

Мы со Стеллой переглянулись... Чувствовалось, что обоих одновременно посетила та же самая мысль — Светило!.. Он был сильным и добрым. Оставалось только надеяться, что у него возникнет желание помочь этой несчастной, одинокой девчушке, и стать её настоящим защитником хотя бы до тех пор, пока она вернётся в свой «хороший и добрый» мир...

— А где теперь этот страшный человек? Ты знаешь, куда он ушёл? — нетерпеливо спросила я. — И почему он не взял-таки с собой твою маму?

— Не знаю, наверное, он вернётся. Я не знаю, куда он пошёл, и я не знаю, кто он такой. Но он очень, очень злой... Почему он такой злой, девочки?

— Ну, это мы узнаем, обещаю тебе. А теперь — хотела бы ты увидеть хорошего человека? Он тоже здесь, но, в отличие от того «страшного», он и правда очень хороший. Он может быть твоим другом, пока ты здесь, если ты, конечно, этого захочешь. Друзья зовут его Светило.

— О, какое красивое имя! И доброе...

Мария понемножечку начала оживать, и когда мы предложили ей познакомиться с новым другом, она, хоть и не очень уверенно, но всё-таки согласилась. Перед нами появилась уже знакомая нам пещера, а из неё лился золотистый и тёплый солнечный свет.

— Ой, смотрите!.. Это же солнышко?!.. Оно совсем, как настоящее!.. А как оно попало сюда? — ошарашено уставилась на такую необычную для этого жуткого места красоту, малышка.

— Оно и есть настоящее, — улыбнулась Стелла. — Только его создали мы. Иди, посмотри!

Мария робко скользнула в пещеру, и тут же, как мы и ожидали, послышался восторженный визг...

Она выскочила наружу совершенно обалдевшая и от удивления всё никак не могла связать двух слов, хотя по её распахнутым от полного восторга глазам было видно, что сказать ей уж точно было что... Стелла ласково обняла девочку за плечи и вернула её обратно в пещеру... которая, к нашему величайшему удивлению, оказалась пустой...

— Ну и где же мой новый друг? — расстроено спросила Мария. — Разве вы не надеялись его здесь найти?

Стелла никак не могла понять, что же такое могло произойти, что заставило бы Светило покинуть свою «солнечную» обитель?..

— Может что-то случилось? — задала совершенно глупый вопрос я.

— Ну, естественно — случилось! Иначе он бы никогда отсюда не ушёл.

— А может здесь тоже был тот злой человек? — испуганно спросила Мария.

Честно признаться, у меня тоже мелькнула такая мысль, но высказать её я не успела по той простой причине, что, ведя за собой троих малышей, появился Светило... Детишки были чем-то смертельно напуганы и, трясясь как осенние листики, боязливо жались к Светилу, боясь от него отойти хоть на шаг. Но детское любопытство вскоре явно пересилило страх, и, выглядывая из-за широкой спины своего защитника, они удивлённо рассматривали нашу необычную тройку... Что же касалось нас, то мы, забыв даже поздороваться, вероятно, с ещё большим любопытством уставились на малышей, пытаясь сообразить, откуда они могли взяться в «нижнем астрале», и что же всё-таки такое здесь произошло...

— Здравствуйте, милые... Не надо вам было сюда приходить. Что-то нехорошее здесь происходит... — ласково поздоровался Светило.

— Ну, хорошего здесь вряд ли можно было бы ожидать вообще... — грустно усмехнувшись, прокомментировала Стелла. — А как же получилось, что ты ушёл?!. Ведь сюда любой «плохой» мог за это время явиться и занять всё это...

— Что ж, тогда ты бы обратно всё «свернула»... — просто ответил Светило.

Тут уж мы обе на него удивлённо уставились — это было самое подходящее слово, которое можно было употребить, называя данный процесс. Но откуда его мог знать Светило?!. Он ведь ничего в этом не понимал!.. Или понимал, но ничего об этом не говорил?..

— За это время много воды утекло, милые... — как бы отвечая на наши мысли, спокойно произнёс он. — Я пытаюсь здесь выжить, и с вашей помощью начинаю кое-что понимать. А что привожу кого, так не могу я один такой красотой наслаждаться, когда всего лишь за стеной такие малые в жутком ужасе трясутся... Не для меня всё это, если я не могу помочь...

Я взглянула на Стеллу — она выглядела очень гордой и, конечно же, была права. Не напрасно она создавала для него этот чудесный мир — Светило по-настоящему его стоил. Но он сам, как большое дитя, этого совершенно не понимал. Просто его сердце было слишком большим и добрым, и не желало принимать помощь, если не могло делиться ею с кем-то другим...

— А как они здесь оказались? — показывая на испуганных малышей, спросила Стелла.

— О, это длинная история. Я время от времени их навещал, они к отцу с матерью с верхнего «этажа» приходили... Иногда к себе забирал, чтобы от беды уберечь. Они же малые, не понимали, насколько это опасно. Мама с папой были здесь, вот им и казалось, что всё хорошо... А я всё время боялся, что опасность поймут, когда уже поздно будет... Вот и случилось только что это самое «поздно»...

— А что же такого их родители натворили, что попали сюда? И почему они все «ушли» одновременно? Они погибли что ли? — не могла остановиться, сердобольная Стелла.

— Чтобы спасти своих малышей, их родителям пришлось убить других людей... За это здесь и платили посмертно. Как и все мы... Но сейчас их уже и здесь больше нет... Их нигде нет более... — очень грустно прошептал Светило.

— Как — нет нигде? А что же случилось? Они что — и здесь сумели погибнуть?! Как же такое случилось?.. — удивилась Стелла.

Светило кивнул.

— Их убил человек, если «это» можно назвать человеком... Он чудовище... Я пытаюсь найти его... чтобы уничтожить.

Мы сразу же дружно уставились на Марию. Опять это был какой-то страшный человек, и опять он убивал... Видимо, это был тот же самый, кто убил её Дина.

— Вот эта девочка, её зовут Мария, потеряла свою единственную защиту, своего друга, которого тоже убил «человек». Я думаю, это тот же самый. Как же мы можем найти его? Ты знаешь?

— Он сам придёт... — тихо ответил Светило, и указал на жмущихся к нему малышей. — Он придёт за ними... Он их случайно отпустил, я ему помешал.

У нас со Стеллой поползли по спинам большие-пребольшие, шипастые мурашки...

Это звучало зловеще... А мы ещё небыли достаточно взрослыми, чтобы кого-то так просто уничтожать, и даже не знали — сможем ли... Это в книгах всё очень просто — хорошие герои побеждают чудовищ... А вот в реальности всё гораздо сложнее. И даже если ты уверен, что это — зло, чтобы побеждать его, нужна очень большая смелость... Мы знали, как делать добро, что тоже не все умеют... А вот, как забирать чью-то жизнь, даже самую скверную, научиться ни Стелле, ни мне пока ещё как-то не пришлось... И не попробовав такое, мы не могли быть совершенно уверены, что та же самая наша «смелость» в самый нужный момент нас не подведёт.

Я даже не заметила, что всё это время Светило очень серьёзно за нами наблюдает. И конечно же, наши растерянные рожицы ему говорили обо всех «колебаниях» и «страхах» лучше, чем любая, даже самая длинная исповедь...

— Вы правы, милые — не боятся убить лишь глупцы...либо изверги... А нормальный человек к этому никогда не привыкнет... особенно, если даже ещё не пробовал никогда. Но вам не придётся пробовать. Я не допущу... Потому что, даже если вы, праведно кого-то защищая, мстить будете, оно сожжёт ваши души... И уже больше никогда прежними не будете... Вы уж поверьте мне.

Вдруг прямо за стеной послышался жуткий хохот, своей дикостью леденящий душу... Малыши взвизгнули и все разом бухнулись на пол. Стелла лихорадочно пыталась закрыть пещеру своей защитой, но, видимо от сильного волнения, у неё ничего не получалось... Мария стояла не двигаясь, белая, как смерть, и было видно, что к ней возвращалось состояние недавно испытанного шока.

— Это он... — в ужасе прошептала девчушка. — Это он убил Дина... И он убьёт всех нас...

— Ну, это мы ещё посмотрим, — нарочито очень уверенно произнёс Светило. — Не таких видели! Держись, девочка Мария.

Хохот продолжался. И я вдруг очень чётко поняла, что так не мог смеяться человек! Даже самый «нижнеастральный»... Что-то в этом всём было неправильно, что-то не сходилось... Это было больше похоже на фарс. На какой-то фальшивый спектакль с очень страшным, смертельным концом... И тут наконец-то меня «озарило» — он не был тем человеком, которым выглядел!!! Это была всего лишь человеческая личина, а нутро было страшное, чужое... И была не была, — я решила попробовать с ним бороться. Но, если бы знала исход — наверное, не пробовала бы никогда...

Малыши с Марией спрятались в глубокой нише, которую не доставал солнечный свет. Мы со Стеллой стояли внутри, пытаясь как-то удержать почему-то всё время рвущуюся защиту. А Светило, стараясь сохранить железное спокойствие, встречал это незнакомое чудище у входа в пещеру, и как я поняла, не собирался его туда пропускать. Вдруг у меня сильно заныло сердце, будто в предчувствии какой-то большой беды....

Полыхнуло яркое синее пламя — все мы дружно ахнули... То, что минуту назад было Светилом, за одно лишь коротенькое мгновение превратилось в «ничто», даже не начав сопротивляться... Вспыхнув прозрачным голубым дымком, он ушёл в далёкую вечность, не оставив в этом мире даже следа...

Мы не успели испугаться, как сразу же за происшедшим в проходе появился жуткий человек. Он был очень высоким и на удивление... красивым. Но всю его красоту портило мерзкое выражение жестокости и смерти на его утончённом лице, и ещё было в нём какое-то ужасающее «вырождение», если можно как-то такое определить... И тут я вдруг вспомнила слова Марии про её «ужастика» Дина. Она была абсолютно права — красота может быть на удивление страшной... а вот доброе «страшное» можно глубоко и сильно полюбить...

Жуткий человек опять дико захохотал...

Его хохот болезненным эхом повторялся в моём мозгу, впиваясь в него тысячами тончайших игл, а моё немеющее тело слабело, постепенно становясь почти что «деревянным», как под сильнейшим чужеродным воздействием... Звук сумасшедшего хохота фейерверком рассыпался на миллионы незнакомых оттенков, тут же острыми осколками возвращаясь обратно в мозг. И тут я наконец-то поняла — это и правда было нечто, наподобие мощнейшего «гипноза», что своим необычным звучанием постоянно наращивало страх, заставляя нас панически бояться этого человека.

— Ну и что — долго вы собираетесь хохотать?! Или говорить боитесь? А то нам надоело вас слушать, глупости всё это! — неожиданно для самой себя, грубо закричала я.

Я понятия не имела, что на меня нашло, и откуда у меня вдруг взялось столько смелости?! Потому, что от страха уже кружилась голова, а ноги подкашивались, как будто я собиралась сомлеть прямо сейчас, на полу этой же самой пещеры... Но недаром ведь говорят, что иногда от страха люди способны совершать подвиги... Вот и я, наверное, уже до того «запредельно» боялась, что каким-то образом сумела забыть про тот же самый страх... К счастью, страшный человек ничего не заметил — видимо его вышиб тот факт, что я посмела вдруг с ним так нагло заговорить. А я продолжала, чувствуя, что надо во что бы то ни стало быстрее разорвать этот «заговор»...

— Ну, как, чуточку побеседуем или вы и можете всего только хохотать? Говорить-то вас научили?..

Я, как могла, умышленно его злила, пытаясь выбить из колеи, но в то же время дико боялась, что он нам таки покажет, что умеет не только говорить... Быстро глянув на Стеллу, я попыталась передать ей картинку всегда спасавшего нас зелёного луча (этот «зелёный луч» означал просто очень плотный, сконцентрированный энергетический поток, исходящий от зелёного кристалла, который когда-то подарили мне мои далёкие «звёздные друзья», и энергия коего, видимо, сильно отличалась качеством от «земной», поэтому срабатывал он почти всегда безотказно). Подружка кивнула, и пока страшный человек не успел опомниться, мы дружно ударили его прямо в сердце... если оно, конечно, там вообще находилось...

Существо взвыло (я уже поняла, что это не человек) и начало корчиться, как бы «срывая» с себя, так мешавшее ему, чужое «земное» тело... Мы ударили ещё. И тут вдруг увидели уже дверазные сущности, которые плотно сцепившись, вспыхивая голубыми молниями, катались на полу, как бы пытаясь друг друга испепелить... Одна из них была той же красивой человеческой, а вторая... такого ужаса невозможно было нормальным мозгом ни представить, ни вообразить... По полу, яро сцепившись с человеком, каталось что-то невероятно страшное и злое, похожее на двухголовое чудище, истекающее зелёной слюной и «улыбающееся» оскаленными ножеобразными клыками... Зелёное, чешуйчато-змеевидное тело ужасающего существа поражало гибкостью, и было ясно, что человек долго не выдержит, и что, если ему не помочь, то жить осталось этому бедняге всего ничего, даже и в этом ужасном мире...

Я видела, что Стелла изо всех сил пытается ударить, но боится повредить человека, которому сильно хотела помочь. И тут вдруг из своего укрытия выскочила Мария и... каким-то образом схватив за шею жуткое существо, на секунду вспыхнула ярким факелом и... навсегда перестала жить... Мы не успели даже вскрикнуть и уж, тем более, что-то понять, а хрупкая, отважная девчушка без колебаний пожертвовала собой, чтобы какой-то другой хороший человек мог победить, оставаясь жить вместо неё...

У меня от боли буквально остановилось сердце. Стелла зарыдала... А на полу пещеры лежал необыкновенно красивый и мощный по своему сложению человек. Только вот сильным на данный момент он никак не выглядел, скорее наоборот — казался умирающим и очень уязвимым... Чудовище исчезло. И к нашему удивлению, сразу же снялось давление, которое всего лишь минуту назад грозило полностью размозжить наши мозги.

Стелла подошла к незнакомцу поближе и робко тронула ладошкой его высокий лоб — человек не подавал никаких признаков жизни. И только по всё ещё чуть вздрагивавшим векам было видно, что он пока ещё здесь, с нами и не умер уже окончательно, чтобы, как Светило с Марией, уже никогда и нигде больше не жить...

— Но как же Мария... Как же она могла?!.. Ведь она маленькая совсем... — глотая слёзы, горько шептала Стелла... блестящие крупные горошины ручьём текли по её бледным щекам и, сливаясь в мокрые дорожки, капали на грудь. — И Светило... Ну, как же так?.. Ну, скажи?! Как же так!!! Это ведь не победа совсем, это хуже чем поражение!.. Нельзя побеждать такой ценой!..

Что я могла ей ответить?! Мне так же, как и ей, было очень грустно и больно... Потеря жгла душу, оставляя глубокую горечь в такой ещё свежей памяти и, казалось, впечатывала этот страшный момент туда навсегда... Но надо было как-то собраться, так как рядом, пугливо прижавшись друг к другу, стояли совсем маленькие, насмерть напуганные детишки, которым было в тот момент очень страшно и которых некому было ни успокоить, ни приласкать. Поэтому, насильно загнав свою боль как можно глубже и тепло улыбнувшись малышам, я спросила, как их зовут. Детишки не отвечали, а лишь ещё крепче жались друг к дружке, совершенно не понимая происходящего, ни также и того, куда же так быстро подевался их новый, только что обретённый друг, с очень добрым и тёплым именем — Светило....

Стелла, съёжившись, сидела на камушке и тихо всхлипывая, вытирала кулачком всё ещё льющиеся, горючие слёзы... Вся её хрупкая, скукоженная фигурка выражала глубочайшую печаль... И вот, глядя на неё, такую скорбящую и такую не похожую на мою обычную «светлую Стеллу», мне вдруг стало до ужаса холодно и страшно, как будто в одно коротенькое мгновение весь яркий и солнечный Стеллин мир полностью погас, а вместо него нас теперь окружала только тёмная, скребущая душу пустота...

Обычное скоростное Стеллино «самоочухивание» на этот раз почему-то никак не срабатывало... Видимо, было слишком больно терять дорогих её сердцу друзей, особенно, зная, что, как бы она по ним позже ни скучала, уже не увидит их более нигде и никогда... Это была не обычная телесная смерть, когда мы все получаем великий шанс — воплощаться снова. Это умерла их душа... И Стелла знала, что ни отважная девочка Мария, ни «вечный воин» Светило, ни даже страшненький, добрый Дин, не воплотятся уже никогда, пожертвовав своей вечной жизнью для других, возможно и очень хороших, но совершенно им незнакомых людей...

У меня так же, как и у Стеллы, очень болела душа, ибо это был первый раз, когда я наяву увидала, как по собственному желанию в вечность ушли смелые и очень добрые люди... мои друзья. И казалось, в моём раненом детском сердце навсегда поселилась печаль... Но я также уже понимала, что, как бы я ни страдала и как бы я этого ни желала, ничто не вернёт их обратно... Стелла была права — нельзя было побеждать такой ценой... Но это был их собственный выбор, и отказать им в этом мы не имели никакого права. А попробовать переубедить — у нас просто не хватило на это времени... Но живым приходилось жить, иначе вся эта невосполнимая жертва оказалась бы напрасной. А вот именно этого-то допускать было никак нельзя.

— Что будем с делать с ними? — судорожно вздохнув, показала на сбившихся в кучку малышей, Стелла. — Оставлять здесь никак нельзя.

Я не успела ответить, как прозвучал спокойный и очень грустный голос:

— Я с ними останусь, если вы, конечно, мне позволите.

Мы дружно подскочили и обернулись — это говорил спасённый Марией человек... А мы как-то о нём совершенно забыли.

— Как вы себя чувствуете? — как можно приветливее спросила я.

Я честно не желала зла этому несчастному, спасённому такой дорогой ценой незнакомцу. Это была не его вина, и мы со Стеллой прекрасно это понимали. Но страшная горечь потери пока ещё застилала мне гневом глаза, и хотя я знала, что по отношению к нему это очень и очень несправедливо, я никак не могла собраться и вытолкнуть из себя эту жуткую боль, оставляя её «на потом», когда буду совсем одна и закрывшись «в своём углу», смогу дать волю горьким и очень тяжёлым слезам... А ещё я очень боялась, что незнакомец как-то почувствует моё «неприятие», и таким образом его освобождение потеряет ту важность и красоту победы над злом, во имя которой погибли мои друзья... Поэтому я постаралась из последних сил собраться и как можно искреннее улыбаясь, ждала ответ на свой вопрос.

Мужчина печально осматривался вокруг, видимо не совсем понимая, что же здесь такое произошло, и что вообще происходило всё это время с ним самим...

— Ну и где же я?.. — охрипшим от волнения голосом, тихо спросил он. — Что это за место, такое ужасное? Это не похоже на то, что я помню... Кто вы?

— Мы — друзья. И вы совершенно правы — это не очень приятное место... А чуть дальше места вообще до дикости страшные. Здесь жил наш друг, он погиб...

— Мне жаль, малые. Как погиб ваш друг?

— Вы убили его, — грустно прошептала Стелла.

Я застыла, уставившись на свою подружку... Это говорила не та, хорошо знакомая мне, «солнечная» Стелла, которая «в обязательном порядке» всех жалела, и никогда бы не заставила никого страдать!.. Но, видимо, боль потери, как и у меня, вызвала у неё неосознанное чувство злости «на всех и вся», и малышка пока ещё не в состоянии была это в себе контролировать.

— Я?!. — воскликнул незнакомец. — Но это не может быть правдой! Я никогда никого не убивал!..

Мы чувствовали, что он говорит чистую правду, и знали, что не имеем права перекладывать на него чужую вину. Поэтому, даже не сговариваясь, мы дружно заулыбались и тут же постарались быстренько объяснить, что же здесь такое по-настоящему произошло.

Человек долгое время находился в состоянии абсолютного шока... Видимо, всё услышанное звучало для него дико, и уж никак не совпадало с тем, каким он по-настоящему был, и как относился к такому жуткому, не помещающемуся в нормальные человеческие рамки, злу...

— Как же я смогу возместить всё это?!. Ведь никак не смогу? И как же с этим жить?!. — он схватился за голову... — Скольких я убил, скажите!.. Кто-нибудь может это сказать? А ваши друзья? Почему они пошли на такое? Ну, почему?!..

— Чтобы вы смогли жить, как должны... Как хотели... А не так, как хотелось кому-то... Чтобы убить Зло, которое убивало других. Потому, наверное... — грустно сказала Стелла.

— Простите меня, милые... Простите... Если сможете... — человек выглядел совершенно убитым, и меня вдруг «укололо» очень нехорошее предчувствие...

— Ну, уж нет! — возмущённо воскликнула я. — Теперь уж вы должныжить! Вы что, хотите всю их жертву свести на «нет»?! Даже и думать не смейте! Вы теперь вместо них будете делать добро! Так будет правильно. А «уходить» — это самое лёгкое. И у вас теперь нет больше такого права.

Незнакомец ошалело на меня уставился, видимо, никак не ожидая такого бурного всплеска «праведного» возмущения. А потом грустно улыбнулся и тихо произнёс:

— Как же ты любила их!.. Кто ты, девочка?

У меня сильно запершило в горле, и какое-то время я не могла выдавить ни слова. Было очень больно из-за такой тяжёлой потери и в то же время было грустно за этого «неприкаянного» человека, которому будет ох как непросто с эдакой ношей существовать...

— Я — Светлана. А это — Стелла. Мы просто гуляем здесь. Навещаем друзей или помогаем кому-то, когда можем. Правда, друзей-то теперь уже не осталось...

— Прости меня, Светлана. Хотя наверняка это ничего не изменит, если я каждый раз буду у вас просить прощения... Случилось то, что случилось, и я не могу ничего изменить. Но я могу изменить то, что будет, правда ведь? — человек впился в меня своими синими, как небо, глазами и улыбнувшись горестной улыбкой, произнёс: — И ещё... Ты говоришь, я свободен в своём выборе?.. Но получается — не так уж и свободен, милая... Скорее уж это похоже на искупление вины... С чем я согласен, конечно же. Но это ведь ваш выбор, что я обязан жить за ваших друзей. Из-за того, что они отдали за меня жизнь.... Но я об этом не просил, правда ведь?.. Поэтому — это не мой выбор...

Я смотрела на него, совершенно ошарашенная, и вместо «гордого возмущения», готового тут же сорваться с моих уст, у меня понемножечку начало появляться понимание того, о чём он говорил... Как бы странно или обидно оно не звучало — но всё это было искренней правдой! Даже если мне это совсем не нравилось...

Да, мне было очень больно за моих друзей, за то, что я никогда их уже не увижу... что не буду больше вести наших дивных, «вечных» бесед с моим другом Светило, в его странной пещере, наполненной светом и душевным теплом... что не покажет нам более найденных Дином забавных мест хохотушка Мария, и не зазвучит весёлым колокольчиком её смех... И особенно больно было за то, что вместо них будет теперь жить этот совершенно незнакомый нам человек...

Но, опять же, с другой стороны — он не просил нас вмешиваться... Не просил за него погибать. Не хотел забирать чью-то жизнь. И ему же теперь придётся жить с этой тяжелейшей ношей, стараясь «выплачивать» своими будущими поступками вину, которая по настоящему-то и не была его виной... Скорее уж, это было виной того жуткого, неземного существа, которое, захватив сущность нашего незнакомца, убивало «направо и налево».

Но, уж точно, это было не его виной...

Как же можно было решать — кто прав, а кто виноват, если та же самая правда была на обеих сторонах?.. И без сомнения, мне — растерянной десятилетней девочке — жизнь казалась в тот миг слишком сложной и слишком многосторонней, чтобы можно было как-то решать только лишь между «да» и «нет»... Так как в каждом нашем поступке слишком много было разных сторон и мнений, и казалось невероятно сложным найти правильный ответ, который был бы правильным для всех...

— Помните ли вы что-то вообще? Кем вы были? Как вас зовут? Как давно вы здесь? — чтобы уйти от щекотливой и никому не приятной темы, спросила я.

Незнакомец ненадолго задумался.

— Меня звали Арно. И я помню только лишь, как я жил там, на Земле. И помню, как «ушёл»... Я ведь умер, правда же? А после ничего больше вспомнить не могу, хотя очень хотел бы...

— Да, Вы «ушли»... Или умерли, если Вам так больше нравится. Но я не уверена, что это Ваш мир. Думаю, Вы должны обитать «этажом» выше. Это мир «покалеченных» душ... Тех, кто кого-то убил или кого-то сильно обидел, или даже просто-напросто много обманывал и лгал. Это страшный мир, наверное, тот, что люди называют Адом.

— А откуда же тогда здесь вы? Как вы могли попасть сюда? — удивился Арно.

— Это длинная история. Но это и вправду не наше место... Стелла живёт на самом «верху». Ну, а я вообще ещё на Земле...

— Как — на Земле?! — ошеломлённо спросил он. — Это значит — ты ещё живая?.. А как же ты оказалась здесь? Да ещё в такой жути?

— Ну, если честно, я тоже не слишком люблю это место... — улыбнувшись, поёжилась я. — Но иногда здесь появляются очень хорошие люди. И мы пытаемся им помочь, как помогли Вам...

— И что же мне теперь делать? Я ведь не знаю здесь ничего... И, как оказалось, я тоже убивал. Значит это как раз и есть моё место... Да и о них кому-то надо бы позаботиться, — ласково потрепав одного из малышей по кудрявой головке, произнёс Арно.

Детишки глазели на него со всё возраставшим доверием, ну, а девчушка вообще вцепилась, как клещ, не собираясь его отпускать... Она была ещё совсем крохотулей, с большими серыми глазами и очень забавной, улыбчивой рожицей весёлой обезьянки. В нормальной жизни, на «настоящей» Земле, она наверняка была очень милым и ласковым, всеми любимым ребёнком. Здесь же, после всех пережитых ужасов, её чистое смешливое личико выглядело до предела измученным и бледным, а в серых глазах постоянно жил ужас и тоска... Её братишки были чуточку старше, наверное, годиков 5 и 6. Они выглядели очень напуганными и серьёзными, и в отличие от своей маленькой сестры, не высказывали ни малейшего желания общаться. Девчушка — единственная из тройки видимо нас не боялась, так как очень быстро освоившись с «новоявленным» другом, уже совершенно бойко спросила:

— Меня зовут Майя. А можно мне, пожалуйста, с Вами остаться?.. И братикам тоже? У нас теперь никого нет. Мы будем Вам помогать, — и обернувшись уже к нам со Стеллой, спросила, — А вы здесь живёте, девочки? Почему вы здесь живёте? Здесь так страшно...

Своим непрекращающимся градом вопросов и манерой спрашивать сразу у двоих, она мне сильно напомнила Стеллу. И я от души рассмеялась...

— Нет, Майя, мы, конечно же, здесь не живём. Это вы были очень храбрыми, что сами приходили сюда. Нужно очень большое мужество, чтобы совершить такое... Вы настоящие молодцы! Но теперь вам придётся вернуться туда, откуда вы сюда пришли, у вас нет больше причины, чтобы здесь оставаться.

— А мама с папой «совсем» погибли?.. И мы уже не увидим их больше... Правда?

Пухлые Майины губки задёргались, и на щёчке появилась первая крупная слеза... Я знала, что если сейчас же это не остановить — слёз будет очень много... А в нашем теперешнем «общевзвинченном» состоянии допускать это было никак нельзя...

— Но вы ведь живы, правда же?! Поэтому, хотите этого или нет, но вам придётся жить. Думаю, что мама с папой были бы очень счастливы, если б узнали, что с вами всё хорошо. Они ведь очень любили вас... — как могла веселее, сказала я.

— Откуда ты это знаешь? — удивлённо уставилась на меня малышка.

— Ну, они свершили очень тяжёлый поступок, спасая вас. Поэтому, думаю, только очень сильно любя кого-то и дорожа этим, можно такое совершить...

— А куда мы теперь пойдём? Мы с вами пойдём?.. — вопросительно-умоляюще глядя на меня своими огромными серыми глазищами, спросила Майя.

— Вот Арно хотел бы вас забрать с собой. Что вы об этом думаете? Ему тоже не сладко... И ещё со многим придётся свыкнуться, чтобы выжить. Вот и поможете друг другу... Так, думаю, будет очень правильно.

Стелла наконец-таки пришла в себя, и сразу же «кинулась в атаку»:

— А как случилось, что этот монстр заполучил тебя, Арно? Ты хоть что-нибудь помнишь?..

— Нет... Я помню только свет. А потом очень яркий луг, залитый солнцем... Но это уже не была Земля — это было что-то чудесное и совершенно прозрачное... Такого на Земле не бывает. Но тут же всё исчезло, а «проснулся» я уже здесь и сейчас.

⇐ Предыдущая 24 25 26 27 282930 31 32 33 Следующая ⇒