26. Стелла-2. Гарольд

Загруженные «по-горлышко» каждодневными заботами дни сменялись неделями, а я всё ещё никак не могла найти свободного времени, чтобы посетить свою милую маленькую подружку. Думала я о ней почти каждый день и сама себе клялась, что завтра уж точно найду время, чтобы хоть пару часов «отвести душу» с этим чудесным светлым человечком... А также ещё одна, весьма странная мысль никак не давала мне покоя — очень хотелось познакомить бабушку Стеллы со своей, не менее интересной и необычной бабушкой... По какой-то необъяснимой причине я была уверена, что обе эти чудесные женщины, уж точно, нашли бы, о чём поговорить...

Так наконец-то в один прекрасный день я вдруг решила, что хватит откладывать всё «на завтра» и, хотя совершенно не была уверена, что Стеллина бабушка именно сегодня будет там, решила, что будет чудесно если сегодня я наконец-то навещу свою новую подружку, ну, а если повезёт, то и наших милых бабушек друг с другом познакомлю.

Какая-то странная сила буквально толкала меня из дома, будто кто-то издалека очень мягко и в то же время очень настойчиво меня мысленно звал.

Я тихо подошла к бабушке и, как обычно, начала около неё крутиться, стараясь придумать, как бы ей всё это получше преподнести.

— Ну что, пойдём что ли?.. — спокойно спросила бабушка.

Я ошарашено на неё уставилась, не понимая, каким образом она могла узнать, что я вообще куда-то собралась?!.

Бабушка хитро улыбнулась и, как ни в чём не бывало, спросила:

— Что, разве ты не хочешь со мной пройтись?

В душе возмутившись такому бесцеремонному вторжению в мой «частный мысленный мир», я решила бабушку «испытать».

— Ну, конечно же, хочу! — радостно воскликнула я, и не говоря, куда мы пойдём, направилась к двери.

— Свитер возьми, вернёмся поздно — прохладно будет! — вдогонку крикнула бабушка.

Тут уж я дольше выдержать не могла...

— И откуда ты знаешь, куда мы идём?! — нахохлившись, как замёрзший воробей, обижено буркнула я.

— Так у тебя ж всё на лице написано, — улыбнулась бабушка.

На лице у меня, конечно же, написано этого не было, но я бы многое отдала, чтобы узнать, откуда она так уверенно всегда всё знала, когда дело касалось меня?

Через несколько минут мы уже дружно топали по направлению к лесу, увлечённо болтая о самых разнообразных и невероятных историях, которых она, естественно, знала намного больше, чем я, и это была одна из причин, почему я так любила с ней гулять.

Мы были только вдвоём, и не надо было опасаться, что кто-то подслушает и кому-то может быть не понравится то, о чём мы говорим.

Бабушка очень легко принимала все мои странности, и никогда ничего не боялась; а иногда, если видела, что я полностью в чём-то «потерялась», она давала мне советы, помогавшие выбраться из той или иной нежелательной ситуации; но чаще всего просто наблюдала, как я реагирую на уже ставшие постоянными жизненные сложности, без конца попадавшиеся на моём «шипастом» пути. В последнее время мне стало казаться, что бабушка только и ждёт, когда попадётся что-нибудь новенькое, чтобы посмотреть, повзрослела ли я хотя бы на пяту, или всё ещё «варюсь» в своём «счастливом детстве», никак не желая вылезти из коротенькой детской рубашонки. Но даже за такое её «жестокое» поведение я очень её любила и старалась пользоваться каждым удобным моментом, чтобы как можно чаще проводить с ней время вдвоём.

Лес встретил нас приветливым шелестом золотой осенней листвы. Погода была великолепная, и можно было надеяться, что моя новая знакомая по «счастливой случайности» тоже окажется там.

Я нарвала маленький букет каких-то ещё оставшихся скромных осенних цветов, и через несколько минут мы уже находились рядом с кладбищем, у ворот которого... на том же месте сидела та же самая миниатюрная милая старушка...

— А я уже думала вас не дождусь! — радостно поздоровалась она.

У меня буквально «челюсть отвисла» от такой неожиданности, и в тот момент я видимо выглядела довольно глупо, так как старушка, весело рассмеявшись, подошла к нам и ласково потрепала меня по щеке.

— Ну, ты иди, милая, Стелла уже заждалась тебя. А мы тут малость посидим...

Я не успела даже спросить, как же я попаду к той же самой Стелле, как всё опять куда-то исчезло, и я оказалась в уже привычном, сверкающем и переливающемся всеми цветами радуги мире буйной Стеллиной фантазии и не успев получше осмотреться, тут же услышала восторженный голосок:

— Ой, как хорошо, что ты пришла! А я ждала, ждала!..

Девчушка вихрем подлетела ко мне и шлёпнула мне прямо на руки... маленького красного «дракончика»... Я отпрянула от неожиданности, но тут же весело рассмеялась, потому что это было самое забавное и смешное на свете существо!..

«Дракончик», если можно его так назвать, выпучил своё нежное розовое пузо и угрожающе на меня зашипел, видимо сильно надеясь таким образом меня напугать. Но когда увидел, что пугаться тут никто не собирается, преспокойно устроился у меня на коленях и начал мирно посапывать, показывая какой он хороший и как сильно его надо любить...

Я спросила у Стеллы, как его зовут, и давно ли она его создала.

— Ой, я ещё даже и не придумала, как звать! А появился он прямо сейчас! Правда он тебе нравится? — весело щебетала девчушка, и я чувствовала, что ей было приятно видеть меня снова.

— Это тебе! — вдруг сказала она. — Он будет с тобой жить.

Дракончик смешно вытянул свою шипастую мордочку, видимо решив посмотреть, нет ли у меня чего интересненького... И неожиданно лизнул меня прямо в нос! Стелла визжала от восторга и явно была очень довольна своим произведением.

— Ну, ладно, — согласилась я, — пока я здесь, он может быть со мной.

— Ты разве его не заберёшь с собой? — удивилась Стелла.

И тут я поняла, что она, видимо, совершенно не знает, что мы «разные», и что в том же самом мире уже не живём. Вероятнее всего, бабушка, чтобы её пожалеть, не рассказала девчушке всей правды, и та искренне думала, что это точно такой же мир, в котором она раньше жила, с разницей лишь в том, что теперь свой мир она ещё могла создавать сама...

Я совершенно точно знала, что не хочу быть тем, кто расскажет этой маленькой доверчивой девочке, какой по-настоящему является её сегодняшняя жизнь. Она была довольна и счастлива в этой «своей» фантастической реальности, и я мысленно себе поклялась, что ни за что и никогда не буду тем, кто разрушит этот её сказочный мир. Я только не могла понять, как же объяснила бабушка внезапное исчезновение всей её семьи и вообще всё то, в чём она сейчас жила?..

— Видишь ли, — с небольшой заминкой, улыбнувшись, сказала я, — там, где я живу, драконы не очень-то популярны....

— Так его же никто не увидит! — весело прощебетала малышка.

У меня прямо-таки гора свалилась с плеч!.. Я ненавидела лгать или выкручиваться, и уж особенно перед таким чистым маленьким человечком, каким была Стелла. Оказалось — она прекрасно всё понимала и каким-то образом ухитрялась совмещать в себе радость творения и грусть от потери своих родных.

— А я наконец-то нашла себе здесь друга! — победоносно заявила малышка.

— Да ну?.. А ты меня с ним когда-нибудь познакомишь? — удивилась я.

Она забавно кивнула своей пушистой рыжей головкой и лукаво прищурилась.

— Хочешь прямо сейчас? — я чувствовала, что она буквально «ёрзает» на месте, не в состоянии более сдерживать своё нетерпение.

— А ты уверена, что он захочет придти? — насторожилась я.

Не потому, что я кого-то боялась или стеснялась, просто у меня не было привычки беспокоить людей без особо важного на то повода, и я не была уверена, что именно сейчас этот повод является серьёзным... Но Стелла была видимо в этом абсолютно уверена, потому что буквально через какую-то долю секунды рядом с нами появился человек.

Это был очень грустный рыцарь... Да, да, именно рыцарь!.. И меня очень удивило, что даже в этом «другом» мире, где он мог «надеть» на себя любую энергетическую «одежду», он всё ещё не расставался со своим суровым рыцарским обличием, в котором он себя всё ещё видимо очень хорошо помнил... И я почему-то подумала, что у него должны были на это быть какие-то очень серьёзные причины, если даже через столько лет он не захотел с этим обликом расставаться.

Обычно, когда люди умирают, в первое время после своей смерти их сущности всегда выглядят именно так, как они выглядели в момент своей физической смерти. Видимо, огромнейший шок и дикий страх перед неизвестным достаточно велики, чтобы не добавлять к этому какой-либо ещё дополнительный стресс. Когда же время проходит (обычно через год), сущности старых и пожилых людей понемногу начинают выглядеть молодыми и становятся точно такими же, какими они были в лучшие годы своей юности. Ну, а безвременно умершие малыши резко «взрослеют», как бы «догоняя» свои недожитые годы, и становятся чем-то похожими на свои сущности, какими они были, когда вошли в тела этих несчастных, слишком рано погибших, или от какой-то болезни безвременно умерших детей, с той лишь разницей, что некоторые из них чуть «прибавляют» в развитии, если при их коротко прожитых в физическом теле годах им достаточно повезло... И уже намного позже, каждая сущность меняется, в зависимости от того, как она дальше в «новом» мире живёт. А живущие на ментальном уровне земли высокие сущности, в отличие от всех остальных, даже в состоянии сами себе, по собственному желанию создавать «лицо» и «одежду», так как, прожив очень долгое время (чем выше развитие сущности, тем реже она повторно воплощается в физическое тело) и достаточно освоившись в том «другом», поначалу незнакомом им мире, они уже сами бывают в состоянии многое творить и создавать.

Почему малышка Стелла выбрала своим другом именно этого взрослого и чем-то глубоко раненого человека, для меня по сей день так и осталось неразгаданной загадкой. Но так как девчушка выглядела абсолютно довольной и счастливой таким «приобретением», то мне оставалось только полностью довериться безошибочной интуиции этой маленькой, лукавой волшебницы...

Как оказалось, его звали Гарольд. Последний раз он жил в своём физическом земном теле более тысячи лет назад и, видимо, обладал очень высокой сущностью, но я сердцем чувствовала, что воспоминания о промежутке его жизни в этом последнем воплощении были чем-то очень для него болезненными, так как именно оттуда Гарольд вынес эту глубокую и скорбную, столько лет его сопровождающую печаль...

— Вот! Он очень хороший, и ты с ним тоже подружишься! — счастливо произнесла Стелла, не обращая внимания, что её новый друг тоже находится здесь и прекрасно нас слышит.

Ей наверняка не казалось, что говорить о нём в его же присутствии может быть не очень-то правильно... Она просто-напросто была очень счастлива, что наконец-то у неё появился друг, и этим счастьем со мной открыто и с удовольствием делилась.

Она вообще была неправдоподобно счастливым ребёнком! Как у нас говорилось — «счастливой по натуре». Ни до Стеллы, ни после неё мне никогда не приходилось встречать никого, хотя бы чуточку похожего на эту «солнечную», милую девчушку. Казалось, никакая беда, никакое несчастье не могло выбить её из этой её необычайной «счастливой колеи»... И не потому, что она не понимала или не чувствовала человеческую боль или несчастье — напротив, я даже была уверена, что она чувствует это намного глубже всех остальных. Просто она была как бы создана из клеток радости и света, и защищена какой-то странной, очень «положительной» защитой, которая не позволяла ни горю, ни печали проникнуть в глубину её маленького и очень доброго сердечка, чтобы разрушить его так привычной всем нам каждодневной лавиной негативных эмоций и раненных болью чувств.... Стелла сама БЫЛА СЧАСТЬЕМ и щедро, как солнышко, дарила его всем вокруг.

— Я нашла его таким грустным!.. А теперь он уже намного лучше, правда, Гарольд? — обращаясь к нам обоим одновременно, счастливо продолжала Стелла.

— Мне очень приятно познакомиться с вами, — всё ещё чувствуя себя чуточку скованно, сказала я. — Это наверное очень сложно находиться так долго между мирами?..

— Это такой же мир как все, — пожав плечами, спокойно ответил рыцарь. — Только почти пустой...

— Как — пустой? — удивилась я.

Тут же вмешалась Стелла... Было видно, что ей не терпится поскорее мне «всё-всё» рассказать, и она уже просто подпрыгивала на месте от сжигавшего её нетерпения.

— Он просто никак не мог найти здесь своих близких, но я ему помогла! — радостно выпалила малышка.

Гарольд ласково улыбнулся этому дивному, «искрящемуся» счастьем человечку и кивнул головой, как бы подтверждая её слова:

— Это правда. Я искал их целую вечность, а оказалось, надо было всего-навсего открыть правильную «дверь». Вот она мне и помогла.

Я уставилась на Стеллу, ожидая объяснений. Эта девочка, сама того не понимая, всё больше и больше продолжала меня удивлять.

— Ну, да, — чуть сконфужено произнесла Стелла. — Он рассказал мне свою историю, и я увидела, что их здесь просто нет. Вот я их и поискала...

Естественно, из такого объяснения я ничего толком не поняла, но переспрашивать было стыдно, и я решила подождать, что же она скажет дальше. Но к сожалению или к счастью, от этой смышлёной малышки не так-то просто было что-то утаить... Хитро глянув на меня своими огромными глазами, она тут же предложила:

— А хочешь — покажу?

Я только утвердительно кивнула, боясь спугнуть, так как опять ожидала от неё чего-то очередного «потрясающе-невероятного»...

Её «цветастая реальность» куда-то в очередной раз исчезла, и появился необычный пейзаж...

Судя по всему, это была какая-то очень жаркая, возможно восточная, страна, так как всё кругом буквально слепило ярким, бело-оранжевым светом, который обычно появлялся только лишь при очень сильно раскалённом, сухом воздухе. Земля, сколько захватывал глаз, была выжженной и бесцветной, и кроме далёких гор, видневшихся в голубой дымке, ничто не разнообразило этот скупо-однообразный, плоский и «голый» пейзаж... Чуть дальше виднелся небольшой, древний белокаменный город, который по всей окружности был обнесён полуразрушенной каменной стеной. Наверняка, уже давным-давно никто на этот город не нападал, и местные жители не очень-то беспокоились о «подновлении» обороны или хотя бы «постаревшей» окружающей городской стены.

Внутри по городу бежали узенькие змееподобные улочки, соединяясь в одну-единственную пошире, с выделявшимися на ней необычными маленькими «замками», которые скорее походили на миниатюрные белые крепости, окружённые такими же миниатюрными садами, каждый из которых стыдливо скрывался от чужих глаз за высокой каменной стеной. Зелени в городе практически не было, от чего залитые солнцем белые камни буквально «плавились» от испепеляющей жары. Злое полуденное солнце яростно обрушивало всю мощь своих обжигающих лучей на незащищённые, пыльные улицы, которые уже задыхаясь, жалобно прислушивались к малейшему дуновению так и не появлявшегося свежего ветерка. Раскалённый зноем воздух «колыхался» горячими волнами, превращая этот необычный городок в настоящую душную печь. Казалось, это был самый жаркий день самого жаркого на земле лета...

Вся эта картинка была очень реальной, такой же реальной, какими когда-то были мои любимые сказки, в которые я так же, как здесь, «проваливалась с головой», не слыша и не видя ничего вокруг...

Вдруг из «общей картинки» выделилась маленькая, но очень «домашняя» крепость, которая, если бы не две смешные квадратные башенки, походила бы более на большой и довольно уютный дом.

На ступеньках под большим оливковым деревом, играл маленький белокурый мальчонка лет четырёх-пяти. А за ним под старой яблоней собирала упавшие яблоки полная, приятная женщина, похожая на милую, заботливую, добродушную няню.

На дворе появилась очень красивая, светловолосая молодая дама и... мой новый знакомый — рыцарь Гарольд.

Женщина была одета в необычное, но видимо, очень дорогое, длинное шёлковое платье, складки которого мягко колыхались, повторяя каждое движение её лёгкого, изящного тела. Смешная, шитая бисером голубая шёлковая шапочка мирно покоилась на светлых волосах красивой дамы, великолепно подчёркивая цвет её больших светло-голубых глаз.

Гарольд же, несмотря на такую испепеляющую адскую жару, почти что задыхаясь, «честно мучился» в своих раскалённых рыцарских доспехах, мысленно проклиная сумасшедшую жару (и тут же прося прощения у «милостивого» Господа, которому он так верно и искренне уже столько лет служил)... Горячий пот, сильно раздражая, лился с него градом, и застилая ему глаза, бессердечно портил быстро убегавшие минуты их очередного «последнего» прощания... По-видимому рыцарь собрался куда-то очень далеко, потому что лицо его милой дамы было очень печальными, несмотря на то, что она честно, изо всех сил пыталась это скрыть...

— Это в последний раз, ласка моя... Я обещаю тебе, это правда, в последний раз, — с трудом выговорил рыцарь, ласково касаясь её нежной щеки.

Разговор я слышала мысленно, но оставалось странное ощущение чужой речи. Я прекрасно понимала слова, и всё же знала, что они говорят на каком-то другом языке.

— Я тебя больше никогда не увижу... — сквозь слёзы прошептала женщина. — Уже никогда...

Мальчонка почему-то никак не реагировал ни на близкий отъезд своего отца, ни на его прощание с мамой. Он спокойно продолжал играть, не обращая никакого внимания на взрослых, как будто это его никак не касалось. Меня это чуточку удивило, но я не решалась ничего спрашивать, а просто наблюдала, что же будет дальше.

— Разве ты не скажешь мне «до свидания»? — обращаясь к нему, спросил рыцарь.

Мальчик, не поднимая глаз, отрицательно покачал головкой.

— Оставь его, он просто на тебя злится... — грустно попросила женщина. — Он тоже тебе верил, что больше не оставишь его одного.

Рыцарь кивнул и взобравшись на свою огромную лошадь, не оборачиваясь поскакал по узенькой улице, очень скоро скрывшись за первым же поворотом. А красивая дама печально смотрела ему вслед, и душа её готова была бежать... ползти... лететь за ним не важно, куда, только бы ещё раз хотя бы на миг увидеть, хоть на короткое мгновение услышать!.. Но она знала, что этого не будет, что она останется там, где стоит, и что по капризной прихоти судьбы уже не увидит и не обнимет своего Гарольда никогда... По её бледным, вмиг осунувшимся щекам катились крупные, тяжёлые слёзы и сверкающими каплями исчезали в пыльной земле...

— Господи сохрани его... — горько шептала женщина. — Я никогда его не увижу... уже никогда... помоги ему, Господи...

Она стояла неподвижно, как скорбная мадонна, ничего вокруг не видя и не слыша, а к её ногам жался белокурый малыш, теперь уже обнаживший всю свою печаль и глядевший с тоской туда, где вместо его любимого папы только лишь одиноко белела пустая, пыльная дорога.....

— Как же я мог с тобой не попрощаться, ласка моя?.. — вдруг прозвучал рядом тихий, грустный голос.

Гарольд не отрываясь смотрел на свою милую, и такую печальную жену, и смертельная тоска, которую, казалось, было невозможно смыть даже водопадом слёз, плескалась в его синих глазах... А ведь выглядел он очень сильным и мужественным человеком, которого, вероятнее всего, не так-то просто было прослезить...

— Не надо! Ну не надо печалиться! — гладила его огромную руку своими хрупкими пальчиками малышка Стелла. — Ты же видишь, как сильно они тебя любили?.. Ну хочешь, мы не будем больше смотреть? Ты это видел и так уже много раз!..

Картинка исчезла... Я удивлённо посмотрела на Стеллу, но не успела ничего сказать, как оказалась уже в другом «эпизоде» этой чужой, но так глубоко затронувшей мою душу, жизни.

Просыпалась непривычно яркая, усыпанная алмазными каплями росы, весёлая розовая заря. Небо на мгновение вспыхнуло, окрасив алым заревом каёмочки кудрявых, белобрысых облаков, и сразу же стало очень светло — наступило раннее, необычайно свежее утро. На террасе уже знакомого дома, в прохладной тени большого дерева, сидели втроём — уже знакомый нам, рыцарь Гарольд и его дружная маленькая семья. Женщина выглядела изумительно красивой и совершенно счастливой, похожей на ту же самую утреннюю зарю... Ласково улыбаясь, она что-то говорила своему мужу, иногда нежно дотрагиваясь до его руки. А он, совершенно расслабившись, тихо качал на коленях своего заспанного, взъерошенного сынишку и с удовольствием попивая нежно розовый, «вспотевший» напиток, время от времени лениво отвечал на какие-то, видимо ему уже знакомые вопросы своей прелестной жены...

Воздух был по-утреннему «звенящим» и удивительно чистым. Маленький опрятный садик дышал свежестью, влагой и запахами лимонов; грудь распирало от полноты струящегося прямо в лёгкие, дурманяще-чистого воздуха. Гарольду хотелось мысленно «взлететь» от наполнявшего его уставшую, исстрадавшуюся душу тихого счастья!.. Он слушал, как тоненькими голосами пели только что проснувшиеся птицы, видел прекрасное лицо своей улыбающейся жены, и, казалось, ничто на свете не могло нарушить или отнять у него этот чудесный миг светлой радости и покоя его маленькой счастливой семьи...

К моему удивлению, эта идиллическая картинка вдруг неожиданно отделилась от нас со Стеллой светящейся голубой «стеной», оставляя рыцаря Гарольда со своим счастьем наедине. А он, забыв обо всём на свете, всей душой «впитывал» эти чудесные и такие дорогие ему мгновения, даже не замечая, что остался один...

— Ну вот, пусть он это смотрит, — тихо прошептала Стелла. — А я покажу тебе, что было дальше...

Чудесное видение тихого семейного счастья исчезло... а вместо него появилось другое, жестокое и пугающее, не обещающее ничего хорошего, а уж, тем более — счастливого конца...

Это был всё ещё тот же белокаменный город и тот же, уже знакомый нам дом... Только на этот раз всё вокруг полыхало в огне... Огонь был везде. Ревущее, всё пожирающее пламя вырывалось из разбитых окон и дверей, и охватывало мечущихся в ужасе людей, превращая их в кричащие человеческие факелы, чем создавало преследовавшим их чудовищам удачную живую мишень. Женщины с визгом хватали детей, пытаясь укрыться с ними в подвалах, но спасались они ненадолго — спустя короткое время хохочущие изверги тащили их, полуголых и отчаянно вопящих, наружу, чтобы насиловать прямо на улице, рядом с ещё не остывшими трупиками их маленьких детей... От разносящейся повсюду копоти почти ничего не было видно... Воздух был «забит» запахами крови и гари, нечем было дышать. Обезумевшие от страха и жары, прятавшиеся в подвалах старики вылазили во двор и тут же падали мёртвыми под мечами жутко гикающих, носящихся по всему городу на конях, звероподобных диких людей. Вокруг слышался грохот копыт, звон железа и дикие крики, от которых стыла в жилах кровь...

Перед моими глазами, как в кино, проносились страшные, холодящие сердце картинки насилия и зверских убийств... Я не могла на всё это спокойно смотреть, сердце буквально «выпрыгивало» из груди, лоб (как если бы я была в физическом теле!..) покрывался холодной испариной, и хотелось бежать, куда глаза глядят из этого ужасающего, чудовищно-безжалостного мира... Но взглянув на серьёзно-сосредоточенное личико Стеллы, мне стало стыдно за свою слабость, и я заставила себя смотреть дальше.

Мы оказались внутри того же самого дома, только сейчас всё в нём было полностью разбито и уничтожено, а посередине одной из комнат, прямо на полу, валялось мёртвое тело доброй няни... Через разбитые окна с улицы слышались душераздирающие женские крики, всё перемешалось в ужасном кошмаре безысходности и страха... Казалось, весь мир вдруг почему-то сошёл с ума... Тут же мы увидели другую комнату, в которой трое мужчин, тяжело навалившись, пытались привязать к ручкам кровати, вырывающуюся из последних сил, светловолосую жену рыцаря Гарольда... А его маленький сын сидел прямо под той же кроватью, сжимая в своих малюсеньких ручках слишком большой для него папин кинжал и, закрыв глаза, сосредоточено что-то шептал... Никто во всей этой сумасшедшей суматохе никакого внимания на него не обращал, а он был так странно и «неподвижно» спокоен, что сперва я подумала — с малышом от всего этого ужаса случился самый настоящий эмоциональный удар. Но очень скоро поняла, что ошиблась... Как оказалось, ребёнок попросту из последних сил пытался собраться для какого-то, видимо, очень решительного и важного шага...

Он мог свободно дотянуться до любого из насильников, и я сперва подумала, что бедный малыш, думая ещё совершенно по-детски, хочет попытаться как-то защитить свою несчастную маму. Но, как оказалось, этот крошечный, насмерть напуганный мальчонка, был в своей ещё детской душе настоящим сыном рыцаря, и сумел сделать самый правильный и единственный в тот жуткий момент выход... и решился на самый тяжёлый в его коротенькой жизни шаг... Каким-то образом, наконец, собравшись и тихо прошептав «мамочка!», он выскочил наружу, и изо всех своих детских силёнок... полоснул тяжеленным кинжалом прямо по нежной шее свою бедную мать, которую уже никак по-другому не мог спасти, и которую он всем своим детским сердечком беззаветно любил...

Вначале, в «насильническом» азарте, происшедшего никто даже и не заметил... Мальчонка тихонько отполз в угол и видимо не имея ни на что больше сил, сидел застывший, ко всему безразличный, и расширившимися от ужаса глазами наблюдал как прямо перед ним, от его же руки уходила из жизни его добрая, самая лучшая на свете, ласковая мама...

Вдруг это страшное видение куда-то исчезло, и вокруг опять сиял, переливаясь всеми цветами радуги, светлый и радостный Стеллин мир... А я, не в состоянии прийти в себя от увиденного кошмара, пыталась сохранить в своей памяти чистый образ этого чудесного, храброго маленького мальчика, и даже не заметила, что плачу... Я чувствовала, как по моим щекам рекой текут слёзы, но мне почему-то ни капельки не было стыдно...

— Дальше тебе не буду показывать, потому что там будет ещё грустнее... — расстроено сказала Стелла. — Но мы их нашли, с ними всё в порядке! Ты не грусти так! — тут же опять стряхнув печаль, прощебетала она.

А бедный Гарольд сидел на созданном ею сверкающем камне, гладил одним пальцем мурлыкающего красного дракончика, и был от нас очень далеко, в своём заветном мире, в котором наверняка все они были всё ещё вместе, и в котором очень реально жила его несвершившаяся мечта...

Мне было так его жаль!.. Но к сожалению, помочь ему было не в моих силах. И мне, честно, очень хотелось узнать, чем же эта необыкновенная малышка ему помогла...

— Мы нашли их! — опять повторила Стелла. — Я не знала, как это сделать, но бабушка мне помогла!

Оказалось, что Гарольд при жизни даже не успел узнать, как страшно пострадала, умирая его семья. Он был рыцарем-воином и погиб ещё до того, как его город оказался в руках «палачей», как и предсказывала ему жена.

Но, как только он попал в этот, ему незнакомый, дивный мир «ушедших» людей, он сразу же смог увидеть, как безжалостно и жестоко поступила с его «единственными и любимыми» злая судьба. После он, как одержимый, целую вечность пытался как-то, где-то найти этих, самых ему дорогих на всём белом свете людей... И искал он их очень долго, больше тысячи лет, пока однажды какая-то совершенно незнакомая милая девочка Стелла не предложила ему «сделать его счастливым» и не открыла ту «другую», нужную дверь, чтобы наконец-то их для него найти...

— Хочешь, я покажу тебе? — опять предложила малышка.

Но я уже не была так уверена, хочу ли я видеть что-то ещё... Потому что только что показанные ею видения ранили душу, и невозможно было от них так быстро избавиться, чтобы желать увидеть какое-то продолжение...

— Но ты ведь хочешь увидеть, что с ними случилось! — уверенно констатировала «факт» маленькая Стелла.

Я посмотрела на Гарольда и увидела в его глазах полное понимание того, что я только что нежданно-негаданно пережила.

— Я знаю, что ты видела... Я смотрел это много раз. Но они теперь счастливы, мы ходим смотреть на них очень часто... И на них «бывших» тоже... — тихо произнёс «грустный рыцарь».

И тут только я поняла, что Стелла, просто-напросто, когда ему этого хотелось, переносила его в его же прошлое, точно так же, как она сделала это только что!!! И она делала это почти играючи!.. Я даже не заметила, как эта дивная светлая девчушка всё сильнее и сильнее стала меня к себе «привязывать», становясь для меня почти что настоящим чудом, за которым мне без конца хотелось наблюдать... И которую совершенно не хотелось покидать... Тогда я почти ещё ничего не знала и не умела, кроме того, что могла понять и научиться сама, и мне очень хотелось хотя бы чему-то у неё научиться, пока ещё была такая возможность.

— Ты ко мне, пожалуйста, приходи! — тихо прошептала вдруг погрустневшая Стелла, — ты ведь знаешь, что тебе ещё нельзя здесь оставаться... Бабушка сказала, что ты не останешься ещё очень, очень долго... Что тебе ещё нельзя умирать. Но ты приходи...

Всё вокруг стало вдруг тёмное и холодное, будто чёрные тучи вдруг затянули такой красочный и яркий Стеллин мир...

— Ой, не надо думать о таком страшном! — возмутилась девочка и, как художник кисточкой по полотну, быстро «закрасила» всё опять в светлый и радостный цвет.

— Ну вот, так правда лучше? — довольно спросила она.

— Неужели это были просто мои мысли?.. — опять не поверила я.

— Ну, конечно же! — засмеялась Стелла. — Ты же сильная, вот и создаёшь по-своему всё вокруг.

— А как же тогда думать?.. — всё ещё никак не могла «въехать» в непонятное я.

— А ты просто «закройся» и показывай только то, что хочешь показать, — как само собой разумеющееся, произнесла моя удивительная подружка. — Бабушка меня так научила.

Я подумала, что, видимо, мне тоже пришла пора чуть-чуть «потрясти» свою «засекреченную» бабушку, которая (я почти была в этом уверена!) наверняка что-то знала, но почему-то никак не желала меня пока ничему учить...

— Так ты хочешь увидеть, что стало с близкими Гарольда? — нетерпеливо спросила малышка.

Желания, если честно, у меня слишком большого не было, так как я не была уверена, чего от этого «показа» можно ожидать. Но чтобы не обидеть щедрую Стеллу, согласилась.

— Я не буду тебе показывать долго. Обещаю! Но ты должна о них знать, правда же?.. — счастливым голоском заявила девчушка. — Вот, смотри — первым будет сын...

27. Стелла-3. Аксель

К моему величайшему удивлению, в отличие от виденного раньше, мы попали в совершенно другое время и место, которое было похожим на Францию и по одежде напоминало восемнадцатый век. По широкой мощёной улице проезжал крытый красивый экипаж, внутри которого сидели молодые мужчина и женщина в очень дорогих костюмах и, видимо, в очень дурном настроении... Молодой человек что-то упорно доказывал девушке, а та, совершенно его не слушая, спокойно витала где-то в своих грёзах, чем молодого человека очень раздражала...

— Вот видишь — это он! Это тот же «маленький мальчик»... только уже через много, много лет, — тихонько прошептала Стелла.

— А откуда ты знаешь, что это точно он? — всё ещё не совсем понимая, спросила я.

— Ну, как же, это ведь очень просто! — удивлённо уставилась на меня малышка. — Мы все имеем сущность, а сущность имеет свой «ключик», по которому можно каждого из нас найти, только надо знать, как искать. Вот смотри...

Она опять показала мне малыша, сына Гарольда.

— Подумай о его сущности, и ты увидишь...

И я тут же увидела прозрачную, ярко светящуюся, на удивление мощную сущность, на груди которой горела необычная «бриллиантовая» энергетическая звезда. Эта «звезда» сияла и переливалась всеми цветами радуги, то уменьшаясь, то увеличиваясь, как бы медленно пульсируя, и сверкала так ярко, будто и вправду была создана из самых потрясающих бриллиантов.

— Вот видишь у него на груди эту странную перевёрнутую звезду? — Это и есть его «ключик». И если ты попробуешь проследить за ним, как по ниточке, то она приведёт тебя прямо к Акселю, у которого такая же звезда — это и есть та же самая сущность, только уже в её следующем воплощении.

Я смотрела на неё во все глаза, и видно заметив это, Стелла засмеялась и весело призналась:

— Ты не думай, что это я сама — это бабушка меня научила!..

Мне было очень стыдно чувствовать себя полной неумёхой, но желание побольше узнать было во сто крат сильнее любого стыда, поэтому я запрятала свою гордость как можно глубже и осторожно спросила:

— А как же все эти потрясающие «реальности», которые мы сейчас здесь наблюдаем? Ведь это чья-то чужая, конкретная жизнь, и ты не создаёшь их так же, как ты создаёшь все свои миры?

— О, нет! — опять обрадовалась возможности что-то мне объяснить малышка. — Конечно же, нет! Это ведь просто прошлое, в котором все эти люди когда-то жили, и я всего лишь переношу нас с тобой туда.

— А Гарольд? Как же он всё это видит?

— О, ему легко! Он ведь такой же, как я, мёртвый, вот он и может перемещаться, куда захочет. У него ведь уже нет физического тела, поэтому его сущность не знает здесь препятствий и может гулять, где ей захочется... так же, как и я... — уже печальнее закончила малышка.

Я грустно подумала, что то, что являлось для неё всего лишь «простым переносом в прошлое», для меня видимо ещё долго будет являться «загадкой за семью замками»... Но Стелла, как будто услышав мои мысли, тут же поспешила меня успокоить:

— Вот увидишь, это очень просто! Тебе надо только попробовать.

— А эти «ключики», они разве никогда не повторяются у других? — решила продолжить свои расспросы я.

— Нет, но иногда бывает кое-что другое...— почему-то забавно улыбаясь, ответила крошка. — Я в начале именно так и попалась, за что меня очень даже сильно «потрепали»... Ой, это было так глупо!..

— А как? — очень заинтересовавшись, спросила я.

Стелла тут же весело ответила:

— О, это было очень смешно! — и чуть подумав, добавила, — но и опасно тоже... Я искала по всем «этажам» прошлое воплощение своей бабушки, а вместо неё по её «ниточке» пришла совсем другая сущность, которая как-то сумела «скопировать» бабушкин «цветок» (видимо, тоже «ключик»!) и, как только я успела обрадоваться, что наконец-то её нашла, эта незнакомая сущность меня безжалостно ударила в грудь. Да так сильно, что у меня чуть душа не улетела!..

— А как же ты от неё избавилась? — удивилась я.

— Ну, если честно, я и не избавлялась... — смутилась девочка. — Я просто бабушку позвала...

— А, что ты называешь «этажами»? — всё ещё не могла успокоиться я.

— Ну, это разные «миры», где обитают сущности умерших... В самом красивом и высоком живут те, которые были хорошими... и, наверное, самыми сильными тоже.

— Такие, как ты? — улыбнувшись, спросила я.

— О, нет, конечно! Я наверное сюда по ошибке попала. — Совершенно искренне сказала девчушка. — А знаешь, что самое интересное? Из этого «этажа» мы можем ходить везде, а из других никто не может попасть сюда... Правда — интересно?..

Да, это было очень странно и очень захватывающе интересно для моего «изголодавшегося» мозга, и мне так хотелось узнать побольше!.. Может быть потому, что до этого дня мне никогда и никто ничего толком не объяснял, а просто иногда кто-то что-то давал (как, например, мои «звёздные друзья»), и поэтому даже такое простое детское объяснение уже делало меня необычайно счастливой и заставляло ещё яростнее копаться в своих экспериментах, выводах и ошибках... как обычно, находя во всём происходящем ещё больше непонятного. Моя проблема была в том, что делать или создавать «необычное» я могла очень легко, но вся беда была в том, что я хотела ещё и понимать, как я это всё создаю... А именно это пока мне не очень-то удавалось...

— А остальные «этажи»? Ты знаешь, сколько их? Они совсем другие, непохожи на этот?.. — не в состоянии остановиться, я с нетерпением заваливала Стеллу вопросами.

— Ой, я тебе обещаю, мы обязательно пойдём туда погулять! Ты увидишь, как там интересно!.. Только там и опасно тоже, особенно в одном. Там такие чудища гуля<

⇐ Предыдущая 16 17 18 19 202122 23 24 25 Следующая ⇒