Оружие женщины 5 страница

—Может, тогда объяснишь мне, что для тебя является основным? — он разговаривал с ней как с потенциальным клиентом. — Что могло бы сделать для тебя дом идеальным?

Ну это легко. По чему она больше всего скучала, когда перебралась в столицу?

—Сад, — тут же ответила она. — И все.

—И все? — он усмехнулся. Как бы смешно это ни было, но она хотела как раз почти невозможного. Неужели она настолько не разбирается в недвижимости? — В Лондоне найти дом с садом почти нереально… Они все на вес золота. Но я думаю, что смогу это уладить.

Она провела рукой по волосам. Ее коробило осознание того, что Ксандрос способен решить любой вопрос одним щелчком пальцев.

Неужели он не понимает, что для нее это не так легко? Выбирать новый дом, не чувствуя любви и поддержки с его стороны. Все, что она слышала от него, — это то, что его люди этим занимаются. И все. Впрочем, как обычно.

—Отлично, — с легким сарказмом отреагировала она.

Он прищурился. Ее реакция была явным ударом по его самолюбию. Он сразу почувствовал, как его захлестнула ярость. И что-то еще. С этим он боролся изо всех сил.

—Не самый радушный ответ, — пробормотал он. — Я думал, ты будешь хотя бы немного мне благодарна.

—Да? — Чего еще, интересно, он от нее ждет? Она позволила ему дать имена их детям и разрешила спать на своем диване. Теперь согласилась переехать. Когда вообще это все кончится? Она бросила на него косой взгляд. Он стоял, прислонившись к подоконнику. В черных брюках и черном джемпере он был неотразим. В повседневной одежде он выглядел не менее сексуально, и она безумно хотела его. Это нормально для только что родившей женщины — чувствовать дикое желание? Или это так из-за того, что рядом с ней именно Ксандрос? Она любила его и столько раз познавала вкус его тела, что теперь вряд ли сможет быть с другим мужчиной.

Глядя на его оливковую кожу, вспоминая тепло его тела, было очень легко забыть всю их непростую историю, забыть то, что он здесь только из-за чувства долга. Нет, он здесь только ради детей, с болью напомнила она себе. Это не должно было причинять ей боль, но причиняло. Ребекка вдруг почувствовала острое желание тоже сделать ему больно. Показать, что она не голодный щенок, дожидающийся милости от хозяина.

—Тебя раздражает моя неблагодарность, Ксандрос? Ты ждал, что я упаду тебе в ноги? Ты этого хочешь?

В ее голосе звучало недовольство, и он торжествующе улыбнулся. Наконец-то! Он так долго ждал, когда же она покажет свои эмоции и перестанет быть приторно-вежливой с ним. Теперь собирался сделать то, о чем очень долго мечтал. Медленно подошел к ней, видя, как ее голубые глаза испуганно расширяются.

—Как ты думаешь, милая, чего я на самом деле хочу?

Вот что-что, а думать она сейчас не могла. Когда он стоял так близко, что она могла уловить запах его парфюма, ее чувства обострялись, а желание становилось безумным. Она слишком поздно поняла всю опасность его близости. Он использовал эту близость как оружие, так как осознавал свою силу над ней. И ей это нравилось. Ведь это значит, что она все еще желанна для него.

—Ксандрос... — выдохнула она. — Ты что?

—Ребекка, стоит ли терять время на, вопросы, если ты знаешь на них ответы? — тихо сказал он и крепко прижал ее к себе.

—Не надо...

—Не надо — что? Не надо делать того, о чем меня умоляют твои глаза, но чему противится разум?

Он был прав. Его теплое дыхание на ее шее заставило ее задрожать. Она злилась, что он видит ее насквозь, но в то же время безумно хотела насладиться его телом. Он крепко прижимал ее к себе, и ей казалось, что прошла целая вечность с того момента, как он касался ее.

—Ксандрос...

—Что?

—Остановись.

—Но ты же не хочешь этого. — Он нежно водил пальцами по ее шее, чувствуя ее дрожь. — Ммм, ты прекрасно пахнешь.

—Я пахну молоком.

—Я знаю. И это невероятно. Ты сама невероятная.

Да? Правда? Ребекка ощутила бешеное биение своего сердца. Он нежно шептал ей эти слова, не обращая внимания, что она поправилась после рождения их детей. Его пальцы уже спустились к низу ее живота, и она уже хотела умолять о том, чтобы он добрался до самой чувственной точки и доставил ей незабываемое удовольствие.

—Ксандрос! — прошептала она.

—Тебе нравится?

Она ответила ему его же словами:

—Стоит ли терять время на вопросы, если ты знаешь на них ответы?

Он рассмеялся, но это был смех с раздражением и каким-то еще смешанным чувством, в котором он не хотел разбираться.

—Тогда давай не будем тратить время на вопросы. Позволь мне вместо этого поцеловать тебя.

Он приподнял ее лицо и перед тем, как поцеловать, долго смотрел в голубые глаза. Она пахла зубной пастой, кофе и чем-то детским. Он не мог припомнить, чтобы когда-либо вдыхал более чувственный аромат. Впрочем, он раньше и не бывал в такой ситуации.

—Ребекка, — простонал он, не отрываясь от ее губ, — о, Ребекка.

—Ксандрос, — шепотом отозвалась она, как будто они только что познакомились. Она обнимала его за плечи и крепко прижималась к нему, чувствуя, как ее тело отзывается на его близость.

Это был самый сладкий поцелуй на ее памяти. А может, ей так показалось, потому что прошла целая вечность с того раза, как он последний раз прикасался к ней губами. Она раскрылась ему навстречу и застонала от удовольствия.

Он исследовал ее рот губами и языком так, как будто это было в первый раз.

—Я хочу отнести тебя в постель, — неуверенно признался он, — но я так понимаю, что еще слишком рано.

Она тоже его хотела. Но понимала, что не должна. И дело было не в том, что она только недавно родила. Их отношения закончились, но Ксандрос продолжает распоряжаться ее жизнью. Сначала настоял, чтобы она согласилась на переезд, сказал, что сам все оплатит. Это еще терпимо, потому что он прав насчет переезда. Но если ему так же легко удастся склонить ее к сексу, она будет полностью морально раздавлена.

Однако он всегда добивался желаемого. Что ему стоит нанять адвоката, который в считанные секунды докажет, что она не в состоянии вырастить двоих детей? Ей придется сдаться.

Но самое страшное заключается в том, что у нее до сих пор сохранилось чувство к нему. Разлюбить человека не так просто, как взять и выключить свет…

Несмотря на то, что желание захлестнуло ее с головой, а сердце почти выпрыгивало из груди, она все же уперлась руками в его мощную грудь и отстранилась.

—Мы должны остановиться, Ксандрос, — твердо заявила она. — Это неправильно! И ты знаешь об этом.

Неправильно? Ему стоило больших усилий отпустить ее. Он стоял и молча ждал, пока его дыхание выровняется.

—Нет, — не согласился он с ней, — в этом ты совсем не права, красавица. Единственно правильное во всей этой ситуации, не считая наших прекрасных детей, — это...— он обхватил ее груди руками, чувствуя, как напряглись соски, — это как раз это, Ребекка. И ты будешь лгуньей, если станешь возражать.

Больше всего она сейчас хотела прильнуть к нему и снова раствориться в его поцелуях. Но они обманчивы. Заставляют верить в то, чего на самом деле нет. А Ребекка больше не хотела разочарований. Только не сейчас, когда ей нужны силы на сыновей. Ксандрос ее не любит, и глупо надеяться, что когда-либо сможет полюбить.

Она боялась, что не сможет устоять, поэтому резко отошла от него. Пора уже прекратить витать в облаках. Он скоро исчезнет из ее жизни, вернется к своему привычному образу жизни в Нью-Йорке, а ей меньше всего хотелось снова к нему привязаться.

—Да, секс у нас всегда был отличным, — холодно согласилась с ним Ребекка. — Я уверена, что с тобой по-другому быть не может. Но это больше не имеет значения, Ксандрос.

—Ты же на самом деле так не думаешь? — спросил он.

—Так должно быть. Когда наши отношения закончились, они закончились. Мы же не можем притворяться, что ничего не случилось, только потому, что хотим друг друга. Это нечестно.

Он смотрел в ее потемневшие глаза и пытался унять бешеное желание, так как понял, что она говорит серьезно. Сейчас она ему нравилась как никогда. Он не мог припомнить, когда в последний раз женщина смогла устоять перед его обаянием с настойчивостью и сопротивлялась своим желаниям.

—Очень хорошо. Я переключусь на более важные вещи. Ты хочешь сад, и ты его получишь. Я позабочусь, чтобы у нас был дом к концу этой недели, — пообещал он.

Ребекка замерла. У нас? Она была уверена, что это оговорка. Конечно, оговорка. Она нервно улыбнулась.

—А ты, я так понимаю, возвращаешься в Америку. У тебя же дела там.

Ксандрос слышал надежду в ее голосе, хотя она изо всех сил старалась скрыть это. И тут что-то внутри него изменилось.

До сего дня он не задумывался о своих следующих действиях. Главным для него было перевезти Ребекку и детей в более просторный дом. Сейчас она заставила его заглянуть в будущее, в котором два его сына превратятся сначала в юношей, а потом в мужчин. И что тогда? Разве не должен он все время быть с ними рядом, чтобы они знали его как своего отца?

И потом... Кто знает, что выкинет их мать, когда окончательно поймет, что он не собирается на ней жениться? Может, вскоре устанет заниматься их воспитанием и бросит их, как поступила его собственная мать. Но если он будет с ними рядом...

Ксандрос натянуто улыбнулся ей.

—Я не помню, чтобы говорил о своем отъезде в Штаты, — заявил он.

У нее по коже побежали мурашки.

—Но я думала...

—Что? — почти нежно протянул он. — Что ты думала, Ребекка?

Не позволяй ему запугать тебя. Если сейчас сдашься — проиграешь.

—Ну, у тебя же в Нью-Йорке офис... Ты занятой человек и вряд ли можешь позволить себе находиться тут без дела.

—Правда? — он сверлил ее взглядом. Интересно, что, по ее мнению, он предпримет? Купит ей дом, а потом испарится? — Я могу делать что пожелаю. А в данный момент я желаю быть рядом со своими детьми. Хочу видеть, как они просыпаются по утрам и засыпают вечером.

Ей понадобилось несколько секунд, чтобы понять смысл его слов. И тут она испугалась.

—Ты... ты хочешь сказать, что переезжаешь с нами?

С ее лица сошли все краски. Он старался не реагировать на это.

—Конечно. Как ты могла подумать, что будет по-другому? Ты рассчитывала, что я куплю вам большой дом, а потом исчезну из жизни своих детей? Ты считаешь меня мужчиной, который платит по счетам, а потом устраняется, Ребекка?

Она уже хотела сказать, что это он настоял на переезде, а теперь она же и виновата. Он с ней разговаривал так, словно ей только и нужны деньги от него. Интересно, он хотя бы удосужился проверить счет, на который положил ей деньги? Она не взяла с него ни цента.

—А если я скажу тебе, что лучше останусь в этом домишке, чем буду делить с тобой роскошный особняк?

Он усмехнулся.

—В этом случае ты вынудишь меня подать иск на опекунство моих сыновей.

—Ты не сможешь!

—Смогу, Ребекка, поверь мне. Смогу.

—Ты не сумеешь выиграть дело! — воскликнула она. — Ты же знаешь это.

—Допустим, полное опекунство я не получу, так как суд у нас все еще на стороне матери. Но вот совместной опеки добьюсь легко. И как тебе понравится, если я буду раз в две недели забирать Алексиуса и Андреаса в Нью-Йорк?

Ребекка видела в его взгляде нехороший огонек. Как будто он только что сам понял, чем можно сломить ее сопротивление. Она знала, что он на все способен. И в конечном итоге обеспечит близнецам жизнь, в которой ей не будет места. Потому что с его возможностями ей не тягаться.

Ребекка сжала кулаки. Но она сможет дать своим детям то, в чем они больше всего нуждаются, — материнскую любовь.

Она лихорадочно соображала. Получается, сама загнала себя в угол. И он это тоже понимает. Надо успокоиться. Не показывай ему, как ты напугана. Соберись и не сдавайся.

—Очень хорошо, — медленно произнесла она, — если твое условие при покупке нового дома заключается в том, чтобы жить с нами, ладно. Но теперь послушай, что я тебе скажу, Ксандрос.

—Да, мне не терпится услышать, что ты скажешь, — с усмешкой отозвался он. — Или позволь догадаться самому? Ты хочешь мне сказать, чтобы я больше не целовал тебя, как сегодня, да? И вообще не касался, чтобы не заводить тебя. Я прав, Ребекка? Да, я вижу, что прав. Твое лицо сейчас пылает тем огнем, которым ты обычно пылаешь в моих объятиях.

Ребекка заставила себя не реагировать на его провокацию.

—Правильно, — спокойно согласилась она. — Если уж нам придется жить под одной крышей, то отдельно друг от друга.

—Отдельно, — задумчиво повторил он. Неужели она, правда, думает, что с его сексуальным аппетитом ему это подойдет? А она сама? Она же только что показала, что тоже хочет его. — Посмотрим, надолго ли тебя хватит, моя милая.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Ксандрос купил дом в районе Холланд-парка. Ребекка этот район видела только из окна автобуса. Большой четырехэтажный особняк находился в тихом месте. Вокруг жили в основном молодые семьи.

В такой дом можно влюбиться, восхищенно думала Ребекка. Но это его дом, напомнила она себе, когда они шли по дорожке к стеклянным дверям, неся каждый по ребенку.

Уже через час после заселения к ним заглянула роскошная блондинка, соседка по имени Каролина.

Она принесла бутылку дорогого шампанского, бутерброды и приглашение на вечеринку.

—Вы ведь придете? — спрашивала она у Ребекки, хотя ее взгляд был прикован к высокому и молчаливому греку.

Ребекка не знала, что ответить. Она видела по мрачному лицу Ксандроса: ему не нравится, что их принимают за семейную пару. А общаясь с соседями, придется притворяться, что это так.

—Мы решим, когда окончательно обустроимся, — дипломатично ушла от ответа Ребекка, справедливо полагая, что категоричный отказ повлечет за собой уговоры со стороны соседки.

Дом был выше всяких похвал. Она даже не мечтала, что будет жить в таком. Ксандрос предусмотрел все. Дизайнерам он дал указания подобрать мебель, шторы, а для Алексиуса и Андреаса была готова отдельная детская со своей ванной комнатой.

Для себя Ксандрос облюбовал весь верхний этаж, где даже был рабочий кабинет. Он объяснил ей, что будет там работать, потому что архитектор может работать где угодно. Это навело ее на мысли, что он намерен провести с ними довольно много времени.

Но сейчас было неподходящее для расспросов время, да и вряд ли он скажет правду. И какой смысл волноваться о том, что не сумеешь контролировать? Она сейчас не могла нарадоваться новому дому, вспоминая, как тесно было у нее в квартире. Теперь вокруг было много обещанного пространства, и глупо все портить из-за того, что ей придется жить с Ксандросом под одной крышей.

Ребекка выглянула в окно, обвела взглядом сад с аккуратными клумбами и высокими деревьями и сразу почувствовала, как улучшилось настроение. Она уже представляла, что скоро по зеленой траве будут бегать два мальчика. Надо сделать им песочницу, подумала она. И поставить пластиковую горку. Она представила, как они сейчас спят, накормленные, в своей детской, и улыбнулась.

Ксандрос наблюдал за тем, как ее губы расплылись в улыбке. Он понимал, почему с первого взгляда был очарован ею. Плюс ее голубые глаза и шелковые волосы. Сколько уже времени он не зарывался лицом в ее восхитительные волосы? Сколько уже не целовал эти прекрасные губы? Он почувствовал острое желание. Если сейчас подойти и обнять ее, она, без сомнения, ответит ему.

Но его что-то остановило. Может быть, ее самообладание и спокойствие, которых у нее раньше не было. Он отметил это, когда смотрел, как она кормит Алексиуса, сидя у окна. Андреас уже спал в своей колыбели. Солнечный свет играл в ее волосах, и она еще никогда не была такой.

Удивительная штука жизнь, горько подумал он. Одни женщины как будто рождены для материнства, тогда как другие...

— Ребекка! — почти неслышно окликнул он.

Она резко повернулась к нему, кожей ощущая его присутствие. Сколько бы она ни говорила себе не реагировать на него, все равно каждый раз таяла рядом с ним.

—Да, Ксандрос?

Он отметил, что она снова начала носить джинсы. Она выглядела очень юной и такой же привлекательной, как раньше. Он горел желанием сорвать с нее джинсы и войти в нее... Он сглотнул. Черт бы побрал ее и ее красоту!

—Нам нужно кое-что обсудить, — резко сказал он.

—Что именно? — спросила Ребекка.

—Надо нанять няню, — протянул он, — хотя я не прочь обсудить еще и вопрос о раздельном проживании.

Ребекка глубоко вздохнула, пытаясь игнорировать намек. Его взгляд скользил по ее телу, как будто так и надо. Она раньше слышала выражение «раздевать глазами», но на себе прочувствовала такой взгляд, только познакомившись с Ксандросом.

Однако физическое влечение к нему стало лишь одной гранью ее жизни. Материнство — это работа, подумала она. И к своему удовольствию, отметила, что с такой работой справляется отлично. Осознание этого придавало ей уверенности в себе.

—Я не хочу брать няню, — спокойно ответила она.

Ксандрос нахмурился, потому что не ожидал такого ответа. Казалось, как только ей станет ясно, что он не собирается уезжать, она постарается получить максимум от сложившейся ситуации. Богатство позволяло нанимать помощников, и большинству женщин это нравилось.

—Ты разве не планируешь выйти на работу, когда близнецы чуть-чуть подрастут?

—Конечно, планирую! Только придётся немного подождать, вот и все. — Она присела на диван. — Ксандрос, ты мог бы немного меня просветить. Как твоя мать справлялась с двумя детьми?

Повисло молчание. В другой ситуации он бы отказался говорить на эту тему, но сейчас у нее было право спрашивать. Хотя вопрос ему все равно не понравился.

—Думаю, она не лучший образец матери близнецов, — холодно ответил он.

—Почему нет?

Ксандрос встретился с ее пристальным взглядом и почувствовал раздражение. Так было каждый раз, когда начинали копаться в его прошлом. Раньше Ребекка сразу поняла бы его настроение и перестала бы донимать вопросами. Раньше она все делала, как он того хотел. Но сейчас он видел, что она изменилась. Еще бы. Всю беременность пройти в одиночку, родить двоих детей и до последнего момента не знать, как она с этим справится. Тут любая женщина изменится.

Дает ли это ей право чуть подробнее узнать его семейную историю? И есть ли у него самого желание рассказывать ей то, что он так старался похоронить?

—Мать бросила нас, когда мы с Кайросом были еще маленькие.

Ребекка недоуменно смотрела на него.

—Бросила вас? — переспросила она.

—Отцы часто уходят, с матерями такое тоже случается, — он криво улыбнулся, стараясь справиться с болью. — Вот так, Ребекка.

—И... сколько вам было лет?

—Четыре, — коротко рубанул он, бросая на нее нетерпеливый взгляд. — Послушай, она оставила нас с отцом, который прекрасно о нас заботился. Кайрос и я выросли как обычные дети. И ничего трагичного не случилось.

Ребекка так не думала.

—Должно быть, вашему отцу пришлось нелегко, все-таки двое маленьких сыновей, — медленно протянула она. — Как он справлялся?

—У нас было много нянек, которые за нами присматривали, — он пожал плечами. — Наш отец был занятым человеком, амбициозным. Он всегда хотел добиться успеха. Бизнес занимал все его время. Это, кстати, одна из причин, по которым наша мать бросилась в объятия другого мужчины. Так она говорила отцу. Она хотела ярких эмоций, а с постоянно отсутствующим мужем и двумя детьми это было невозможно.

—И вы больше не видели ее?

—Нет, — его взгляд стал колючим, — она умерла. Через пару лет после того, как бросила нас. Мы видели ее всего два раза. — Он вспомнил мужчину, который заменил ей мужа. Вспомнил, как хотел убить его.

Ребекка кивнула. Его ответы рождали все новые вопросы. Ее очень тянуло задать их, но она понимала, что Ксандрос меньше всего сейчас хочет чувствовать себя как на приеме у психолога. Не время для расспросов, решила она.

Для такого человека, как Ксандрос, который очень скуп на эмоции, этот разговор — уже откровение. И его поведение становится все более понятным для нее. Цинизм ведь не берется просто так, из ниоткуда. Неважно, насколько ты богат и властен, всегда найдется объяснение тому, каким человеком ты стал. То, что он рос без матери, объясняло его потребительское отношение к женщинам.

Но его откровения о своем прошлом немного озадачили ее. Ребекка смотрела на его красивое мужественное лицо и в душе переживала за маленького мальчика, который был лишен материнской любви. И они с братом, наоборот, должны быть очень близки, а они вообще не общаются. Это после того, сколько им пришлось пережить в детстве.

Раньше она не хотела бередить его раны, но сейчас была настроена понять его до конца. И не ради любопытства, а ради их детей. Но сначала надо сделать так, чтобы он доверял ей. Впрочем, это может никогда не случиться.

А ей пора начать радоваться сложившимся обстоятельствам. Радоваться просторному дому. Она ведь заметила, что даже дети стали лучше спать, как только они переехали.

—Я хочу поблагодарить тебя, — смущенно сказала она.

Он прищурился.

—За что?

—За то, что сделал моим сыновьям такой подарок, — она обвела рукой все вокруг себя.

—Они и мои сыновья тоже, — холодно заметил он. — А ты думала, я как себя поведу? Останусь в стороне, когда ты будешь растить их в нищете?

Она не хотела спорить и доказывать ему, что для каждого человека существует свое понятие бедности.

—На самом деле я не задумывалась о том, как буду справляться. Я вообще не планировала такого развития событий.— Ребекка помолчала, ожидая закономерного вопроса, но его не последовало. Правда, она его прочитала в темных глазах. — Да, не планировала, но это случилось, и сейчас я хочу, чтобы все было хорошо. Я хочу быть хорошей матерью, а это значит, что няня мне не нужна.

—Мне кажется, тебе будет очень трудно, — возразил он.

Он так говорит, потому что его мать не справилась? Но женщины все разные. Ребекка покачала головой.

—Дай мне договорить. Я благодарна тебе за возможность иметь няню, но не хочу, чтобы моих детей наравне со мной воспитывала чужая женщина.

—Ты не справишься одна, да еще в таком большом доме, — упрямо повторил Ксандрос.

—Да, ты прав, — улыбнулась она, мечтая дотронуться до его щеки. — Ты уже видел, какая из меня хозяйка, поэтому, наверно, будет благоразумно нанять домохозяйку или экономку, чтобы она поддерживала дом в чистоте, как ты любишь.

Она считает его роботом, который привык жить в стерильности? И все же он видел, что она каким-то образом смогла добиться своего. Но это не было похоже на битву. Он нахмурился. Ребекка очень умно отказалась от няни. Может, это игра?

Она вообще знает, как, в каких условиях растят детей в той жизни, которой он живет? Их одевают в мини-версии модных дизайнерских нарядов, берут с собой на приемы и вечеринки или же оставляют на попечение нянек.

Ксандрос коротко рассмеялся. Каким же циником он стал!

—Хорошо, Ребекка, давай наймем домохозяйку.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Утреннее солнце заливало комнату, и Ксандрос отложил карандаш и потянулся. Он начал работать с первыми лучами и понял, что может быть на удивление работоспособным в утренние часы.

Он откинулся на стуле и удовлетворенно посмотрел на набросок концертного зала, дизайн которого он проектировал. Это будет восхитительное здание. Его дизайнерский талант приносил ему заказы со всего света. То, что он сейчас обосновался в Лондоне, позволяло ему вплотную заняться Европой.

Забавно. Никогда не знаешь, чем для тебя обернется тот или иной шаг. Это как проект здания. Рисунки отличные, конструкция точно по заказу, а вот конечный результат всегда удивляет. Когда он создавал исследовательский центр в Денвере, то и предположить не мог, что его назовут Бриллиантом. А все из-за того, что в полуденные часы солнце ярко отражалось в его многочисленных окнах.

Что-то похожее происходит сейчас. Он живет с Ребеккой и их сыновьями. Учитывая специфику своей работы, он привык наблюдать, как из кирпичиков со временем получается здание. Сейчас тоже самое происходит с его детьми. Каждый день он замечает что-то новое. Хотя раньше не задумывался о таких вещах. Зачем? Он до последнего не планировал становиться отцом.

Сейчас его время перестало принадлежать только ему. После утренней работы он шел на прогулку с Ребеккой и детьми. Его коллеги в Америке были бы в шоке, узнав, что он тратит драгоценное время на прогулки по парку.

Еле слышное хныканье с нижнего этажа возвестило о том, что кто-то из детей проснулся, а значит, и второй не заставит себя ждать. Сейчас Ксандрос спустится вниз и выпьет кофе до прихода домохозяйки. Потом найдет Ребекку. В старых джинсах и с забранными в пучок волосами она будет выглядеть самой красивой женщиной на свете.

Но то, что для всех они были счастливой семейной парой, было только иллюзией, обманом.

Он выпил кофе, просмотрел электронную почту и пошел в детскую, чтобы найти Ребекку. Она как раз вытирала одного из мальчиков после ванны. От пара в ванной ее футболка прилипла к груди. К ее прекрасной груди.

—Еще одно сообщение от той женщины, — сходу, сообщил он.

Ребекка не отрывала глаза от сына, восхищаясь его красивой оливковой кожей и темными, как у отца, глазами. Насколько она могла видеть, от нее дети не унаследовали ничего.

Она нахмурилась.

—Какой женщины?

—От соседки. Той которая ходит в таких коротких юбках, что их вообще не видно.

Ребекка замерла, уговаривая себя не реагировать. Да, та блондинка. Она нервно теребила край пеленки. Конечно же, Ксандрос заметил вызывающие наряды и длинные ноги соседки. И у него было полное право разглядывать ее. Ей это не нравилось, но ведь она сама решила жить с ним порознь.

—Что она хочет на этот раз?

—Сказала, что оставляла нам несколько сообщений. Завтра у нее вечеринка, и она хочет, чтобы мы обязательно были.

Ребекка поморщилась.

—Ты иди. Я останусь дома.

Ксандрос наблюдал, как она ловко надела на ребенка голубой костюмчик. Насколько все поменялось!

Он вспомнил, как звонил ей в последний момент и приглашал на ужин, а она бросала все дела ради него. Она подстраивалась под его планы и делала вид, что не расстроена, когда он отменял встречу. И разве не за это он так пренебрежительно относился к ней? Так он относился ко всем женщинам.

Сейчас она больше ничего не упрощала для него, и иногда он все-таки думал, что это какая-то умная игра. Хотя нет. Все стало очень серьезно. Когда Ребекка первый раз сказала, что они будут жить в разных комнатах, он подумал, что это она для вида. Просто хочет наказать его, а потом снова открыть для него объятия. Потому что как она может отказать ему? Еще ни одной женщине это не удавалось.

Он даже в какой-то степени наслаждался ожиданием, видя, что она все также хочет его. Он видел в ее взгляде желание, хотя она старалась скрыть это. Но есть вещи, которые скрыть невозможно. Например, то, как темнеют от страсти глаза женщины, когда желанный мужчина входит в комнату.

Ее отношение к нему сейчас можно сравнить с отношением молодой, но строгой учительницы к ученику. Вежливое, но отстраненное. Когда они вместе занимались близнецами, она была милой и отзывчивой. Ксандрос даже иногда помогал ей купать детей. Но за пределами детской она возводила между ними невидимый барьер, и что-то останавливало его от того, чтобы разрушить его.

Интересно, она понимает, что сводит его с ума? Что он ночами изнывает от мысли, что она одна спит в кровати, которая велика для нее одной. Может, ей доставляет удовольствие мучить его? Наверно, пришло время изменить что-то...

—Ты иди, — ее голос ворвался в его эротические мысли.

Он подошел к ней. Ее волосы были забраны в пучок, и он мечтал коснуться губами ее шеи.

—Она хочет видеть нас обоих, — напомнил он.

—Что-то я в этом сомневаюсь. Но даже если так, не думаю, что она очень расстроится, если ты появишься у нее один.

—И что это значит?

Ребекка пожалела, что он встал так близко к ней. Она посмотрела на него — и тут же пожалела и об этом.

—Ну хватит, Ксандрос. Ты прекрасно понимаешь, о чем я. — Она заправила прядку волос за ухо. — Ты же не можешь не замечать, что нравишься ей.

Он заметил, что ее равнодушная манера разговора возбуждает его. Если бы она показывала свою ревность или недовольство, он бы с удовольствием улизнул на вечеринку к соседке. Но, к его удивлению, идти туда без Ребекки ему совсем не хотелось.

—Я считаю, что тебе тоже нужно пойти, — сказал он. — Я даже настаиваю. Это пойдет тебе на пользу. Ты уже давно никуда не ходила.

С первых месяцев беременности, горько подумала Ребекка, но признаваться в этом не хотела.

—Ну, не так уж давно, — возразила она, — хотя это нормально для молодой матери.

—Ты стала экспертом в вопросах материнства? — иронично поинтересовался он. — Я хочу, чтобы ты пошла. Посмотри на это с другой стороны. Там мы познакомимся с другими молодыми родителями.

—Как-то провинциально это прозвучало, — пробормотала она.

Он мягко рассмеялся.

—Ты обвиняешь меня в провинциальности, дорогая? Невероятно.

Это очень походило на флирт, и она отошла от него, сделав шаг назад.

—В любом случае у нас нет няни.

—Бетти сказала, что с радостью посидит с детьми.

Ребекке нравилась их экономка. Бетти сама была матерью и обожала близнецов. А Ребекка, и правда, давно нигде не была. Особенно на вечеринке.

⇐ Предыдущая 5 6 7 8 9 10 111213 14 Следующая ⇒