И ЗВЕЗДА С ЗВЕЗДОЮ ГОВОРИТ»

ЕГОР

Егор собирался в Обитель давно. Много удивительных рассказов слышал он о необыкновенном Игумене её, как от своих односельчан, так и от захожих странников. Чего только не наслушался Егор о Настоятеле маленького монастыря, затерянного в дремучих лесах! Кто говорил о чудесных исцелениях самых безнадёжных болезней, совершённых Святителем; кто рассказывал о Его прозорливости; кто — о Его мудрых наставлениях, не раз в корне изменявших жизнь приходивших к Нему; кто — о Его подвигах, совершаемых тайно и явно в течение многих и многих лет. Не перечесть было всего слышанного Егором о дивном Подвижнике. И давно хотелось мужичку посетить Обитель. Как будто какой-то неведомый голос звал его туда, и он чувствовал в душе томление, не дававшее ему покоя. Но ведь путь-то был неблизок и нелёгок! Приходилось из своей дальней деревеньки пробираться и болотами, и лесами; редко где попадалось жильё, и много всяких опасностей, от диких зверей до лихих людей, грозило в пути одинокому страннику. С другой стороны, Егору легче было подняться на это дело, чем другим его соседям. Он был бобылём. Жена его и дети давно померли во время одной из сокрушительных эпидемий, время от времени посещавших города и сёла старой Руси. Хозяйство у него было самое что ни на есть скудное, и работал он батраком у более зажиточных земляков, так что собраться было несложно.

Егор сплёл себе запасную пару лаптей на дорогу, уложил в котомку единственную чистую рубаху, чтобы предстать пред Игуменом в пристойном виде, насушил ржаных сухарей, забил дверь своей хатёнки доской, поклонился соседям, помолился на церковь и, взяв крепкий посох, отправился в дальний путь. Долго шёл Егор, и чем ближе подвигался он к желанной цели, тем радостнее и легче становилось у него на сердце. Ноги будто сами шли, и в теле ощущалась лёгкость, и усталость не тяготила. Точно крылья выросли за плечами Егора и что-то пело и звенело внутри его.

Так дошёл он, презрев все тяготы пути, через глухие леса и дикие места и топкие болота до Обители, и никто не обидел его по дороге. Вот он, наконец, в заветном месте. И что же?!

Егор стоял в ограде Обители и горестно размышлял о том, что ему теперь делать. Не только не допустили его монахи к великому Старцу, но и насмеялись над его простотой и темнотой. Он вспоминал о том, как благоговейно вошёл он во двор небольшого бедного монастыря и смиренно попросил двух находившихся поблизости иноков показать ему хоть издали прославленного Игумена. Они приветливо ответили на его поклон и, указав рукой на какого-то работавшего неподалёку человека, сказали: «Так вот Он самый и есть, в огороде трудится». Егор в недоумении взглянул в указанном направлении и смутился. Шагах в двадцати от него копал заступом землю под огород весьма скромного вида старец в худой, выгоревшей и залатанной ряске, подпоясанной обрывком верёвки. Егор заметил, что остальные иноки, как те, которые разговаривали с ним, так и другие, проходившие по двору Обители, были одеты лучше старца.

Опытным взглядом крестьянина Егор разглядел, что работавший в огороде монах управляется с заступом весьма ловко и умело и работа у него удивительно спорится. «Завидного работничка имеет Обитель», — подумал было Егор и тут же спохватился. «Какой же это работник, когда говорят, что это Тот Самый... Нет, быть не может!» Егор приметил также, что руки старца были мозолистые и огрубевшие от работы, лицо было обветрено и сам он был крепкий и с виду очень сильный, несмотря на возраст. Во всей его фигуре чувствовалась какая-то особая мощь, и делал он свою работу спокойно и уверенно и как будто неторопливо. «Такой на все руки мастер, что ни дай», — мелькнуло опять в голове Егора, и опять он спохватился. «Да что же это, какой же это, прости Господи, Игумен? Разве такие бывают настоятели?!»

Вспомнилось Егору, как однажды в престольный праздник приезжал в соседнее большое село благочинный и с каким почётом и благолепием служки вводили его, поддерживая под руки, в церковь. Одет он был в богатую лиловую рясу, с большим позолоченным крестом на груди, и был собою толст и важен. И рука его, которую поцеловал Егор, подойдя под благословение, была белая и пухлая. А тут что же?! Егор чуть не заплакал от обиды. И монастырь-то этот самый скуден и убог, и за Игумена ему выдают какого-то бедного работника. Вскипело сердце Егора. Подошёл он к двум обманувшим его инокам и с горечью сказал: «За что же вы меня в обман-то вводите, отцы честные? Не к лицу будто вам шутки шутить и над православными людьми насмехаться! Кого вы мне за Игумена выдаёте?!»

Неожиданно для Егора иноки, вместо того чтобы устыдиться, весьма разгневались и, в свою очередь, напали на него. «Коли тебе наш отец Игумен не по душе, так и уходи откуда пришёл. Тебя никто сюда не звал!» Ругая Егора, они уже собрались было выпроводить его со двора, как в это время человек, работавший в огороде, услышал шум ссоры, остановился и поднял на них глаза. И сразу всё стихло, такая огромная сила была в одном этом спокойном взгляде. Иноки потупились, устыдившись своей горячности, а Егор застыл на месте как прикованный, в каком-то самозабвении, и не мог отвести глаз от взгляда Старца.

В эту самую минуту в наступившей тишине явственно донёсся топот многих копыт, и к вратам Обители подъехала группа богато одетых всадников верхом на пышно убранных конях. Перед входом в Обитель всадники почтительно спешились и, сняв шапки и истово крестясь, вошли во двор. Впереди шёл дородный, красивый человек в княжеской одежде. На нём было богатое, искусно изукрашенное оружие, а на пальце сверкал драгоценный перстень. За ним шла знатно одетая свита. Приезжий князь огляделся и, приметив человека с заступом, направился прямо к Нему. Подойдя, князь смиренно поклонился Ему в землю и попросил благословения. Вслед за ним то же сделали и его спутники. Старец неторопливо и спокойно отложил в сторону заступ, отёр руки полой старенькой рясы, выпрямился и пристально и сурово взглянул прямо в глаза князю. Князь не опустил глаз, но продолжал смотреть на Старца устремлённым и решительным взглядом. Через мгновенье будто луч солнца вспыхнул в глазах Монаха, Он чуть улыбнулся и сердечно обнял гостя.

Благословив приезжих, Старец жестом руки пригласил их и всех находившихся во дворе Обители в трапезную. Вслед за прибывшими и братией поплёлся туда и Егор, ничего не понимавший и всё ещё находившийся как во сне. Там он встал позади всех у притолоки и стал жадно смотреть на происходящее, стараясь не пропустить ничего. Бедный Монах, копавший землю в огороде, сел на почётное место под образами. По правую руку Его поместился приезжий князь, почтительно и благоговейно беседовавший с Ним о чём-то. Свита и иноки в торжественном молчании стояли вокруг. Старец говорил тихо и очень мало, но чувствовалось, что каждое Его слово производило сильное впечатление на собеседников. Князь с напряжённым вниманием слушал Его, стараясь не пропустить ни единого слова, и было видно, что всё, что говорил ему Старец, имело необычайно важное значение.

Держался Старец очень просто, и в этой простоте было что-то неотразимо привлекательное. Он никого не выделял и обращался одинаково сердечно и внимательно со всеми, невзирая на то, был ли это знатный боярин или простой мужик. Все находившиеся около Него инстинктивно тянулись к Нему, как растения к лучу солнца, и было видно, что всем очень хорошо и радостно быть в Его присутствии, и удаляться от Него никому не хотелось.

После беседы состоялась трапеза, в которой приняли участие все присутствующие. Егор не мог есть. Он не отрываясь смотрел на Старца, никого не видя и ничего не замечая вокруг. Он не помнил уже ни о своей обиде, ни о своих недоумениях, ни о себе самом. Сердце его горело, и весь он был как в огне. И наконец как будто свет вспыхнул внутри него, и он понял. Понял, что в Человеке, на которого он смотрел, и заключалось то самое, ради чего он пришёл сюда; то, чего смутно, но неотступно искало всю жизнь его сердце. Он вздохнул полной грудью с чувством глубочайшего внутреннего облегчения, подошёл к Старцу и в слезах упал Ему в ноги. «Прости меня, Отец, что не распознал Тебя сразу по убожеству своему, — сокрушённо прошептал он. — Сейчас только уразумел я...» Старец обнял его за плечи, поднял и ласково сказал: «Не печалься, сын мой. Ты один правильно рассудил обо мне, они же все ошибаются».

И остался с той поры Егор в бедной, маленькой Обители, куда пришёл искать прославленного Игумена и дивиться на чудеса Его, а нашёл Человека великого сердца, в Котором Одном был явлен образец совмещения небесного и земного и пример истинного общинного жития.

«И ЗВЕЗДА С ЗВЕЗДОЮ ГОВОРИТ»

Для духа расстояний нет —

Они е трёхмерном, плотном мире;

Но там, где хоровод планет —

Один из атомов в эфире,

Где всё едино, всё везде,

Дух от звезды летит к звезде —

Частица лученосной шири.

Великие наши подвижники, Светочи мира, преодолели трёхмерный мир. Они вышли за пределы очевидности в сферы огненной действительности, в то измерение, где «всё едино, всё везде». Они постигли делимость духа, когда он, как неубывающее пламя, может неограниченно делиться и направляться туда, где нужен свет, нужна помощь, где их призывают во спасение души и жизни. Их видят сразу во многих местах, проявляющихся и действующих, и как-то не удивляются этому, смутно чувствуя высокую закономерность иного мира. И сколько таких эпизодов можно найти в легендах и в житиях святых, подвигами которых озарена наша планета.

Как хорошо, что расстояний нет,

Что мы всегда во всех мирах едины,

Что светит нам неугасимый Свет,

И в нём крепка межзвёздная Община,

И лёд разлуки тает без следа...

Союз любви, гармония труда

Соединяют в духе — навсегда.

Епифаний Премудрый рассказывает об одном случае из жития Преподобного Сергия, когда было преодолено трёхмерное пространство при наличии духовного единения в любви и устремлении. Попробуем представить себе, как это было.

Ясным солнечным полуднем раннего лета просветитель Пермской земли, друг Преподобного Сергия, епископ Стефан ехал в Москву по делам своей епархии к митрополиту Алексию. Дела были непростые и безотлагательные, и он торопился, чтобы доехать до цели вовремя.

Святитель Стефан был великим знатоком священного писания, к чтению и изучению которого он имел непреодолимую тягу с самого детства, предпочитая играм и забавам погружение в мудрость религиозных книг. В более зрелом возрасте у него возникло стремление к просветительству, к тому, чтобы поделиться приобретённым духовным богатством с другими. К тому же Стефан обладал даром красноречия и умел захватить и увлечь своими речами слушателей. Уйдя с молодых лет в монахи, он мог бы спокойно пребывать в одном из монастырей и услаждать мудрыми и богоугодными речами своих прихожан, но он выбрал для себя иной путь, путь подвига, по тем временам и обстоятельствам весьма трудного и опасного. Стефан решил обратить в веру Христову дикое северное племя коми (зырян), обитавшее в Пермской земле, не имевшее своей письменности и поклонявшееся языческим богам. Для этого ему, прежде всего, понадобилось изучить язык этого народа, затем создать для него азбуку и перевести на их язык богослужебные книги. Надо было освоить их нравы и обычаи и уже после этого начать там свою миссионерскую деятельность.

Успешно пройдя эти предварительные этапы, Стефан стал проповедовать диким язычникам слово Божие. Сначала его встретили далеко не приветливо. В житии Стефана, написанном Епифанием Премудрым, повествуется о том, как напали на него разгневанные пермские язычники, за то что Стефан, насаждая веру в истинного Бога, разрушал их кумирницы, рубил их деревянных идолов и обрубки их бросал в огонь. Они яростно устремились на него с кольями и топорами, осыпая его бранью, и, окружив, замахивались на него секирами, но сделать ничего не смогли.

Стефану также пришлось столкнуться и словесно сразиться с главным жрецом их касты, Памом, высшим авторитетом и идеологом веры пермян, который был глубоко возмущён вторжением в их землю проповедника христианства. Их богословский спор длился много дней и ночей без сна и еды. Пам тоже был красноречивым оратором, но в конечном итоге победа осталась за Стефаном. Пам отступил и признал себя побеждённым — такова была непреоборимая сила миссионера-подвижника, проповедовавшего слово Божие.

После этого проповеди христианства был открыт широкий путь; и через какое-то время земля Пермская присоединилась к Москве в качестве одной из её епархий.

Стефан неукоснительно, до конца дней своих, продолжал во всех концах этого обширного края свою просветительскую деятельность, основывая там церкви и монастыри и приводя ко Христу всех, кто ещё не успел к Нему приобщиться.

Церковь высоко оценила этот подвиг и причислила Стефана к лику святых.

Апостол народов Севера, святитель Стефан был младшим современником Сергия Радонежского. Он родился в городе Устюге тогда, когда молодой Варфоломей ушёл на путь отшельничества в леса и начал своё великое служение по поднятию духа русского народа, гибнущего под многолетним игом иноплеменных.

Оба Служителя Света сердечно любили и почитали друг друга; оба они принадлежали к великому Братству борцов за спасение душ человеческих и устроение родной земли. Кто мог лучше их самих понять величие и значение подвига Собрата?!

На своём пути к Москве Стефан проезжал верстах в девяти от Сергиевой Обители, но спешные дела не давали ему возможности заехать туда и повидаться с возлюбленным Братом. Но чем ближе подъезжал он к святому месту, тем сильнее и неодолимее ощущал он всем своим существом благие токи, исходившие оттуда. Они окутывали его и уносили ввысь к блаженным Небесам духа. В сердце его зазвучала песнь несказуемой радости, которая посещала его всегда, когда он соприкасался с Сергием. Исчезло расстояние, остановилось время. Стефан был там, со своим старшим Братом, стоял перед Ним лицом к лицу. И тогда Стефан сошёл с повозки, поклонился Ему и произнес: «Мир Тебе, духовный Брат!»

В это самое время в Обители шла трапеза. Вся братия, во главе с Игуменом, сидела за длинным столом и в полном молчании вкушала незатейливую еду. Один из монахов, как и полагалось по уставу, стоял лицом к святым иконам и ровным тихим голосом читал Псалтырь. Неожиданно для всех Преподобный, с просиявшим от высокой духовной радости ликом, встал и, отвесив низкий поклон в сторону дороги, где проезжал Стефан, произнёс: «Радуйся и ты, Христов пастырь, мир Божий да пребывает с тобою».

Расстояние исчезло. Перед духовным взором Сергия предстал Его сотрудник и брат во Христе. Он услышал произнесённые Стефаном слова так, как будто последний стоял перед ним. Подобное явление было для Сергия столь же естественно, сколь естественным было, находясь у себя в церкви за сотни вёрст от битвы на Куликовом поле, видеть весь ход сражения, называть имена павших воинов и под конец возвестить молящейся братии о победе.

Удивлённым инокам Сергий спокойно пояснил, что Он ответил на приветствие проезжавшего мимо Обители епископа Стефана.

Однако это происшествие произвело такое сильное впечатление на обитателей Лавры, что там с той поры возник обычай каждый день во время трапезы вставать и читать краткую молитву в память о чудесной прозорливости, явленной пребывавшим с ними во плоти Земным Ангелом и Небесным Человеком.

⇐ Предыдущая 123 4 5 6 7 8 Следующая ⇒