Основная часть

⇐ ПредыдущаяСтр 2 из 6Следующая ⇒

Основная часть

Вас жизнь похлестала не мало,

Много бед пережить пришлось,

Сил и слёз порой не хватало,

Сердце на части рвалось.

Я склоню перед Вами голову,

В руках будет букет цветов.

Повенчала любовь Вас смолоду,

И всю жизнь души грела любовь.

Н.И. Гень

Многие считают, что немцы появились на территориях бывшего Советского Союза и нынешней России по призыву Екатерины II в 1763 году.

Однако следует думать иначе и ознакомиться с книгой «История российских немцев в документах (1763-1992)». Привожу фрагменты книги: «Немцы России… Когда и почему они оказались в нашей стране? Корни «немецкого вопроса» уходят в глубь веков. Принято считать, что историю свою российские немцы ведут от Екатерины II , пригласившей на обширные безлюдные пространства России жителей Германии и других стран Западной Европы. На самом деле такое суждение не верно.

По свидетельству историка Н.М. Карамзина, появились немцы в России в конце первого тысячелетия нашей эры. Стремясь ослабить свою зависимость от Византии, русские князья устанавливали отношения со странами Западной Европы.

В целом исторический анализ показывает, что часть современных немцев являются потомками немецких рыцарей, которые начиная с конца XII века, вторгались в прибалтийские земли. Другие появились на Руси по приглашению славянских князей. Значительную группу составляют немцы, далёкие пращуры которых по разным причинам обосновались в различных русских городах. И, наконец, преобладающая часть – это потомки колонистов, поселившихся в России на основе указов русских царей.

Значительное число немцев прибыло в Россию в годы царствования Ивана III (1462-1505), Василия III (1505-1533). [1, c.5]

Число немцев заметно выросло при Борисе Годунове. Особое место в истории поселения немцев в России занимает период царствования Петра I. Организованное переселение началось при Петре на основе манифеста 1702 года. В царствование дочери Петра – Елизаветы Петровны встаёт проблема в необходимости введения в хозяйственный оборот плодородных земель. Екатерина II, будучи ещё великой княжной, хорошо понимала экономическое значение освоения новых территорий и увеличения народонаселения. [1, c. 6]

22 июля 1763 года Екатерина издаёт Манифест, в котором перечислены привилегии и льготы: свободный выбор места поселения, свобода вероисповедания, самоуправления, освобождение от податей, налогов и всякого рода повинностей.

Льготные условия переселения вызвали интенсивную колонизацию южных окраин России. В 1764-1770 гг. – создаётся 117 немецких колоний. В 1800-1850 гг. было основано ещё 218 поселений. Через 100 лет в России насчитывалось 505 иностранных колоний, в подавляющем большинстве населённых немцами. К 1908 году насчитывалось 2 млн. 70 тысяч граждан немецкой национальности.

Немцы проживали преимущественно в сельской местности, занимались сельскохозяйственным трудом. Свободно исповедовали свою религию, развивали культуру – во всех поселениях действовали школы на немецком языке, выходили десятки газет. [1, c. 7]

Помимо Нижне-Волжского края немцы проживали большими компактными группами и дисперсно в многочисленных городах России, Украины, Грузии, Азербайджана и Казахстана. Для них обретение какой бы то ни было формы национальной государственности имело первостепенное значение и находилось в русле той национальной политики, которую в начале 20-х годов проводило правительство СССР. [1, c. 8]

В регионах компактного проживания немцев были созданы национальные (немецкие) районы и сельсоветы; Среди них Люксембургский немецкий район Днепропетровской области; [1, c. 8-9]

Но в 1938 году Президиум Верховного Совета СССР принял решение в соответствии с теоретическими положениями сталинской национальной политики ликвидировать «искусственно созданные» национальные районы и сельсоветы, в том числе немецкие. Но это было только начало испытаний. Худшее было впереди. [1, c. 9]»

На то время, может, это было радикальное решение, чтоб и немцам и России было хорошо. Я думаю, что Екатерина II и представить себе не могла, как сложиться жизнь у потомков переселенцев из Германии, её соотечественников спустя полтора века. И пригласила бы она их тогда в Россию? Про то никому не ведомо.

Мои очень далёкие предки были переселенцами, скорее всего, из Северной Германии. Их немецкий язык отличался от современного немецкого. Диалект северной Германии – платдойч. Хотя и сейчас на Севере Германии так говорят.

Сколько поколений моих далёких предков прожили на территории России, мне пока не известно.

Итак, мой прапрадед Иван Иванович Генг (в некоторых документах фамилия пишется Гень или Гейн) родился 17 ноября 1873 года в Днепропетровской области Люксембургского района (сейчас Люксембургский район переименован в Куйбышевский район и относится к Запорожской области) в селе Свято-Троицкое, по национальности - немец, гражданин СССР. По социальному происхождению он из крестьян-кулаков. Он был малограмотный, работал столяром в трудартеле г. Орджоникидзе. У Ивана Ивановича была сестра Христина Ивановна, 1887 года рождения, брат Карл Иванович, год рождения не известен.

Жену Ивана Ивановича звали Анна Якубовна (в русском варианте - Анна Яковлевна), она 1875 года рождения. У Ивана Ивановича и Анны Яковлевны было шестеро детей: дочь и пять сыновей. О дочери нет никаких данных, кроме года смерти – 1919г. Сыновей звали: Иосиф (1898 года рождения), Антон (1907 года рождения), Яков (1911 года рождения), Теодор (Фёдор) (1912 года рождения), Иван (1912 года рождения).

Вот, как пишет о своей жизни мой прапрадед: «До 1930 года я жил в немецкой колонии Ново-Василильевка Солнцевского с/с Старобешевского района Донецкой области, где занимался крупным сельским хозяйством. Имел до 8 лошадей, 5-6 коров, имелось постоянных рабочих 2 человека и сезонных до 3-х человек, земли было 48-50га и разного крупного с/х инвентаря и машин.

В 1930 году я был раскулачен и выслан из пределов Старо-Бешевского района, откуда я приехал в Орджоникидзенский район, где остановился жить в начале у своей родной сестры в немецкой колонии Христовка, а в 1932 году нанял себе квартиру в хуторе Терновка у Фриза Иосифа, а работал на шахте «Юнком». Ещё работал столяром в трудовой артели г. Енакиево Сталинской области».

А далее было постановление от 26 октября 1937 года об избрании меры пресечения. В нем сказано, что начальник 3 отдела УГБ Госбезопасности НКВД Щенев, из материалов по обвинению нашёл, что Генг И.И. является членом фашистской диверсионно-повстанческой организации, активно проводит фашистскую пропаганду, ожидает интервенции со стороны Германии и высказывает свою готовность оказать помощь Германии в борьбе с соввластью во время войны Германии с СССР. На основании изложенного и руководствуясь ст.142-145 ст.156 УПК УССР постановил избрать мерой пресечения содержание под стражей. Это постановление служило представлением Горпрокурору для санкции.

Прокурор г. Орджоникидзе Бабинский, рассмотрев материалы по обвинению гр-на Гейна Ивана Ивановича по статьям 54-6, 54-10, 54-11 УК УССР также 1) нашёл, что Гейна Иван Иванович в достаточной степени изобличается в том, что он состоит членом контр-революционной фашистской организации, занимался шпионской деятельности, занимался контр-революционной агитацией и 2) постановил Гейна И.И. заключить под стражу.

В этот же день, 26 октября, на основании ордера на арест за №140 произведён обыск у Генг И.И. в присутствии понятых. При обыске ничего обнаружено не было (Приложение 2). Затем было ещё одно постановление от 6 ноября, текст которого, почти повторял первое постановление (Приложение 3).

12 ноября 1937 года был допрос. На котором Иван Иванович сознался в том, что «На протяжении 1933-1934гг имел связь с фашистскими организациями помощи Германии, куда писал письма клеветнического характера на советскую власть и после получал гитлеровскую помощь несколько раз, всего, получил 5 раз в сумме 40 марок». И «Я полностью признаю себя виновным в том, что я являюсь членом контр-революционной фашистской организации, сбежал со своего района от высылки меня на Север после раскулачивания, т.к. меня должны были выслать как крупного кулака. Имел переписку с Германией, распространял адреса написания в Германию писем, среди немецкого населения хутора Терновка, проводил контр-революционную пропаганду о неизбежности гибели Советской власти во время войны с СССР» (Приложение 4).

Из выписки протокола №33 НКВД СССР и прокуратуры СССР от 14 ноября: «Слушали дело по обвинению Генг И.И., постановили – расстрелять». Подпись начальника учётно-архивного отдела УКГБ при совете министров УССР по Сталинской области. Вместе с моим прадедом по делу проходили ещё 6 человек, все немецкой национальности, все расстреляны.

По приказу Ежова за №00447 в течение 24 часов за 3 дня до своего дня рождения, Иван Иванович Генг был расстрелян. Ему исполнилось бы 64 года. ССЫЛКА

Из материалов уголовного дела, присланного из Донецкой области, удалось узнать, что трёх сыновей Ивана Ивановича постигла такая же печальная участь. Генг Иосиф Иванович был арестован 6 декабря 1936 года в возрасте 38 лет. Он был женат, но о составе семьи ничего не известно, кроме того, что семья какое- то время проживала в Кемеровской области. Может потомки Иосифа Ивановича и сейчас там живут. Где находиться его уголовное дело, надо искать в базе данных Главного Информационного центра МВД в Москве.

Уголовное дело по обвинению Антона Ивановича, включая ещё 9-х человек занимает 3 тома. На титульном листе уголовного дела стоит фамилия Фукс Т.Э.(Приложение 5). Фукс Теодор Эвальдович родился в 1914 году также в Старо-Бешевском районе в той же немецкой колонии. Имел среднее образование, работал учителем в неполной средней школе. Был холост. Фукс Теодор Эвальдович был двоюродным братом Антона Ивановича, а значит и всех остальных братьев, включая моего прадеда Якова Ивановича (о нём речь пойдёт ниже). Его отца звали Фукс Эвальд Иванович, а мать – Христина Ивановна, её девичья фамилия была Генг (писала выше). У Эвальда Ивановича и Христины Ивановны, кроме Теодора, была сёстры Розалия, 1911 года рождения в замужестве Дубровская, Евгения 1926 года рождения и брат Эвальд 1919 года рождения.

Непосредственно касающейся информации об Антоне Ивановиче это 104 листа. Антон Иванович был среднего роста, тёмно русый, глаза серые. Образование низшее, работал в артеле им. III Интернационала Солнцевского с/с Старобешевского района колхозником, был членом профсоюза. Его жену звали Мальвина Яковлевна, она родилась в 1911 году, её девичья фамилия Бах. (Эта фамилия встретиться ещё в работе, связанная с другим человеком, но есть ли между ними родственная связь, пока не понятно). У Мальвины Яковлевны и Антона Ивановича было двое детей: Берта 1929 года рождения и Николай, 1933 года рождения. В 60-х годах прошлого века Мальвина Яковлевна проживала в Казахской ССР, Восточно-Казахстанской области, Курчумского района, в селе Дарственное.

Генг Антон Иванович был арестован в апреле 1937 года из деревни Ново-Васильевка Старо-бешевского района Сталинской области. Сначала содержался под стражей при тюрьме в городе Мариуполь. Прокурор в постановлении от 23 апреля пишет: «Генг А.И. изобличается как участник террористической группы, совместно с Фуксом Т.Э. высказывали готовность совершить террористические акты над вождями Коммунистической партии и советского правительства, в первую очередь над Сталиным, а также Генг А.И. привлекался в подготовительную группу по осуществлению газовых отравлений частей Красной армии и советских партийных руководителей. В другом постановлении от 8 мая 1937 года: «…ставил своей целью оказание вооружённой помощи Германии, в то время, когда последняя начнёт войну против Советского государства». Из материалов дела видно, что именно Фукс Теодор Эвальдович привлёк Антона Ивановича к террористической деятельности и из протокола допроса обвиняемого от 5 мая: «Фукс убеждал меня в том, что скоро советская власть перемениться, т.к. Германия будет воевать против Советского союза и заберёт Украину. Немцы должны объединиться и оказать помощь Германии в

победе над Советским союзом. Во всём виноваты вожди правительства и их надо убивать, в частности надо убить Сталина». Таким образом, в обвинительном заключении написано: «В апреле месяце 1937 года 4 Отделом УГБ УНКВД по Донецкой области, вскрыта и ликвидирована в Старо-Бешевском районе немецкая контрреволюционная фашистская повстанческо-диверсионнвя, террористическая организация, насаждённая агентом иностранной разведки Фуксом Теодором Эвальдовичем». Военным трибуналом Харьковского военного округа Антон Иванович был осуждён года к тюремному заключению сроком на 10 лет. Но 9 июля 1938 года и Генг Антон Иванович и Фукс Теодор Эвальдович были расстреляны. Антону Ивановичу было 30 лет, Теодору Эвальдовичу 23 года. Позднее оба были реабилитированы посмертно.

В уголовном деле Генга Ивана Ивановича имеется справка, в которой говориться, что Генг Фёдор Иванович (его сын) осуждён на 10 лет Исправительно-Трудового лагеря, где находясь в заключении умер от менингита. Но, ознакомившись с материалами уголовного дела по обвинению Фёдора Ивановича, всё оказалось не так.

Приведу фрагменты из его уголовного дела. Фёдор Иванович также родился в Старо-Бешевском районе Донецкой области в феврале 1912 года. Образование имел 5 классов. Проживал в городе Орджоникидзе (ныне Донецк) на Рудничной улице д.38. Был холост. С 1936 года работал каталем в доменном цехе Орджоникидзевского Металлургического завода. Был членом профсоюза. 24 ноября 1937 года Орджоникидзевский Горотдел НКВД нашёл, что Генг Фёдор Иванович среди рабочих открыто проводил контр-революционную фашистскую пропаганду, высказывая недовольство существующим строем, ожидает интервенцию со стороны Германии на Советский Союз, высказывает своё желание оказать активную помощь Германии в борьбе с Советской властью. Доказывает невозможность выполнения производственных норм, тем самым игнорирует стахановский метод работы. Профорг цеха написал такую характеристику: «Генг Ф.И. …в общественной жизни не участвует на заём не подписался, вёл антисоветскую агитацию против займа, по производству имел нарушения трудовой дисциплины, делал прогулы, организовывал пьянки, разлагал трудовую дисциплину». В итоге Фёдор Иванович был арестован и заключён под стражу, а 4 декабря комиссия НКВД и Прокурор СССР своим решением постановили « Генга Ф.И., по своим убеждениям ярого фашиста расстрелять». Ему было 25 лет. Реабилитирован посмертно.

О судьбе пятого брата - Генг Ивана Ивановиче, ничего не известно. Лишь только то, что он проживал в городе Енакиево и до 1941 года он был жив.

После ознакомления с уголовными делами, я пришла к выводу, что - Якову Ивановичу повезло больше всех. Это, действительно счастье, что он избежал участи ареста и расстрела. И, хотя ему, как немцу, тоже досталась нелёгкая судьба, но он остался жив. Яков Иванович Генг – это мой прадедушка. Его фамилия в документах уже пишется не Генг, а Гень. Он родился 20 июля 1911 года там же в немецкой колонии в деревне Блуменфельд или Ново-Васильевка (ныне деревня Краснополье) Солнцевского сельсовета Старо-бешевского района Сталинской области (ныне Донецкая область) на Украине (Приложение 6). По воспоминаниям Якова Ивановича, семья имела своё хозяйство, большой двор, куры, свиньи, коровы. Отец - Иван Иванович умел играть на скрипке.

Прадед Яков Иванович пошёл в школу в 1917 году в деревне Блуменфельд, но окончил только 4 класса.

Прабабушка Александра Петровна родилась 21 января 1910 года в той же деревне Блуменфельд на Украине. (Приложение 7) Родилась в семье немцев: Бах Петра Петровича (1887 года рождения) и Елизаветы Павловны (урождённая - Рожинская). В семье было ещё 3 старшие сестры Рики, Френза 1905 года рождения и Агнесс 1908 года рождения, а также 3 брата (Приложение 8). Одного звали Александр, имена остальных не известны. Все братья также в 1937 году были репрессированы, без вести пропали. Пётр Петрович умер в 1930 году.

Яков Иванович и Александра Петровна родились и жили на одной улице, вместе росли. Прадедушка вспоминал, что прабабушка хорошо пела, играя с куклами, всегда что-то напевала. Зная друг друга с детства, в 1928 году Яков и Александра решили пожениться. Там же в деревне Блуменфельд сыграли свадьбу. Но документа о регистрации брака от 28 октября 1928 года не сохранилось. Только в 1949 году они получили новое свидетельство о браке (Приложение 9).

Яков Иванович хотел работать в колхозе, но его не приняли, как сына кулака. Хотя Яков Иванович вспоминал, что они не были кулаками, они сами содержали и работали на своём дворе и со скотом.

В 1929 году у них, как и у многих, было конфисковано всё имущество. Дом, двор, скот, орудия труда всё было изъято и передано государству. За одну ночь стали они бездомными. Это и к тому же смерть первого ребёнка побудили Якова Ивановича и Александру Петровну оставить родное село и переехать в город.

Яков Иванович устроился работать на стройке ЗУГРЭССТРОЙ. Александра Петровна была домохозяйкой. А прадедушка на лошадях подвозил строительный материал. В 1932 году произошло сокращение работников. Далее я приведу фрагмент воспоминаний прадедушки, написанные им в 1990 году: «…и мы должны были переехать в город Енакиево, где устроился на работу на кирпичный завод. В 1933 году 30 октября забрали в трудовую армию. Документы не сохранились. Где пробыл с 1933 по 1936 год. В 1936 году 12 сентября вернулся из трудовой армии и устроился на работу на металлургический завод города Енакиево. В 1938 году выстроил дом, где прожили до 1941 года. В 1941 году работал на гидрошахте №1, в качестве дежурного. 1 сентября оставили шахту и рабочие были отправлены на окопы. Проработав 1 месяц, приехал в Ореховский военкомат Запорожской области. Собрали всех русских немцев с окопов и пешком отправили в глубокий тыл. Шли не доходя до Астрахани 60 км. Там нашли работу для нас – стройка железной дороги Кизляр- Астрахань. Проработали 6 месяцев, нас увезли в Ульяновск, где мы работали на выгрузке шпал из трала баржи».

Ещё в 1937 году у Якова Ивановича и Александры Петровны случились ещё одна трагедия. Умер их второй сын - Николай. 1937 год был очень тяжёлым для семьи, ведь были арестованы 4 брата Якова Ивановича и отец Иван Иванович, которых, больше никто никогда не видел.

2 марта 1941 года у Александры Петровны и Якова Ивановича родился ещё один ребёнок (Приложение 10). Они молились и очень надеялись, что он выживет. И он выжил. Мальчика назвали Иваном. Место его рождения - Орджоникидзевский район Донецкой области (Приложение 11). Так на свет появился мой дедушка. Родился за 3,5 месяца до начала Великой Отечественной войны. В свидетельстве о рождении от 12 марта 1941 года графа национальность отсутствует. (Гораздо позднее, когда Иван Яковлевич стал взрослым, и него родилась дочь – моя мама, в её свидетельстве о рождении, в графе национальность отца написано: русский).

Затем пришли тяжёлые годы войны. И для лиц немецкой национальности вдвойне.

Нападение фашистской Германии на СССР ввергло советских немцев в бездну неисчислимых страданий и бедствий; война с Германией означала ликвидацию национальной государственности, полное бесправие – лишение всех человеческих и гражданских прав. [1, c.9]

8 сентября 1941 г. Ставка Верховного Главнокомандующего издаёт приказ №35105 в соответствии с которым до конца года происходит «изъятие» из Красной Армии подавляющего большинства «военнослужащих начальствующего состава немецкой национальности» и формирования из них первых рабочих колонн, положивших начало так называемой Трудовой армии. В рабочих колоннах устанавливается лагерный режим. [3, c. 142]

В 1943 г. в период май-сентябрь происходит четвёртая волна мобилизации советских немцев в Трудовую армию на основании постановлений ГКО СССР №3095 от 26 апреля, №3857 от 2 августа и №3860 от 19 августа 1943 года. Призвано 5,3 тыс. мужчин и 9,8 тыс. женщин. В связи с «истощением ресурсов» мобилизуются больные, инвалиды, беременные женщины, подростки 14 лет, старики. [3, c. 143]

Итак, в 1943 году Якова Ивановича разлучили с семьёй. Из архивной справки МВД Республики Коми: «…Гень Я.И. в 1943 году мобилизован в трудармию и направлен для работы в промышленности Воркутстроя. По демобилизации из трудармии взят на учёт спецпоселения по национальному признаку» (Приложение 12). В акционерном обществе по добыче угля «ВоркутаУголь» на хранении в архивном фонде шахты «Воркутинская» (бывшие шахты №4, 40) находятся документы Гень Якова Ивановича. Копии этих документов теперь хранятся у нас дома (Приложение 13,14).В документах прилагалась фотография относительно молодого прадедушки (Приложение 15), это большая удача т.к. ранних фотографий его у меня дома нет.

8 января 1945 г. Совет Народных Комиссаров СССР принимает постановление «О правовом положении спецпереселенцев», определившим бесправное положение немцев на многие годы. Это была та же тюрьма, только без ограждений из колючей проволоки. Снецпереселенцы не имели права без разрешения коменданта спецкомендатуры НКВД отлучатся за пределы района расселения; самовольная отлучка рассматривалась как побег и влекла за собой кару в уголовном порядке.

Но жестокость творцов сталинской национальной политики не знала предела. 26 ноября 1948 г. принимается Указ Президиума Верховного Совета СССР, в котором с иезуитским хладнокровием сообщалось: «депортированные народы, в том числе немцы, переселены «в отдалённые районы Советского Союза…навечно, без права возврата их к прежним местам жительства». За самовольный выезд (побег) из мест обязательного поселения устанавливалась уголовная ответственность – 20 лет каторжных работ. [1, c.11]

С декабря 1945 года по январь 1946 года происходит ликвидация рабочих колонн и лагерной системы (зон) проживания мобилизованных немцев. Трудармейцы закрепляются за предприятиями, им разрешается право перевода своих семей к месту работы. За время существования рабочих колонн – с сентября 1942 по январь 1946 – через это прошло 316,6 тыс советских немцев. [3, c. 144]

Александра Петровна вместе с маленьким сыном Ваней была выслана в Кемеровскую область. Проживала в период 1941- 1947г.г. в колхозе «Ударник», Промышленный район, Кемеровской области. В 1947 году прибыла на соединение к мужу в Воркутлаг и взята на учёт спецпоселения. (Приложение 16,17). Целых 6 лет Яков Иванович не видел своего сына. Я представляю какую радость испытала вновь воссоединившаяся семья.

В октябре 1947 года у Александры Петровны и Якова Ивановича родилась дочь Лидия (Приложение 18). Позже Лидия Яковлевна вспоминала, что в детстве «жила с родителями в покое и в радости. Ни разу не слышала, чтобы они друг с другом ссорились или вспылили. Общительные, смиренные, незлопамятные, они не злословили, не перемывали людям «косточки»».

Александра Петровна была домохозяйкой. Занималось домом и детьми.

В служебной карточке Якова Ивановича написано, что он с 1943 года по 1948 год работал электрослесарем и механиком участка на шахте №4 города Воркута, в 1948 году окончил курсы машинистов подъёма и работал машинистом подъёмных установок. С июня 1949 года по февраль 1950 год Яков Иванович ещё работал шофёром. Трудился он на угольных шахтах №4, №2 и №40 (Приложение 19).10 июня 1962 года Яков Иванович вышел на пенсию.

Вот некоторые интересные моменты биографии из той же служебной карточки. На вопрос, какими иностранными языками владеете, Яков Иванович отвечает: хорошо – немецким, слабо – русским. А в другой справке указано, что средний заработок Якова Ивановича, например, за январь 1949 года составил 1654 рубля 64 копейки, а за май – 2103 рубля 64 копейки. Сейчас даже не понятно для 1949 года, работая на Севере – это много и мало. И ещё: в предвоенные и военные годы многие документы семейного архива были утрачены и после войны некоторые документы оформлялись снова. Среди них свидетельства о рождениях Якова Ивановича и Александры Петровны, их свидетельство о браке, свидетельство о рождении их сына, моего дедушки Ивана Яковлевича. И, может быть, в целях безопасности в свидетельстве о рождении Якова Ивановича фамилия Генг изменена и стала Гень, хотя в некоторых ранних документах последняя буква «г» пишется похожей на «ь».

В 1955 году 13 декабря Президиум Верховного Совета СССР принимает Указ «О снятии ограничений в правовом положении с немцев и членов их семей, находящихся на спецпоселении». В указе подчёркивается, «снятие с немцев ограничения по спецпоселению не влечёт за собой возвращения имущества, конфискованного при выселении, и что они не имеют права возвращаться в места, откуда они были выселены».

Ещё в 1957 году 20 февраля Яков Иванович обратился в соответствующие органы с заявлением по розыску и установлению судеб своего отца и братьев. В 1961 году 3 марта он вновь обращается в военную прокуратуру Киевского военного округа, которая в свою очередь запрашивает УКГБ при Совете министров УССР по Сталинской области и Центральный Государственный особый архив СССР на наличие сведений о принадлежности Генга Ивана Ивановича к агентуре германских разведорганов. В июле получен ответ: «Произведённой проверкой принадлежности Генга И.И. к органам разведки Германии не установлено». Далее: «Учитывая, что в 1937 году вменявшееся осуждённым (их было 7 человек) по настоящему делу обвинение об их антисоветской деятельности основывалось исключительно на показаниях обвиняемых, которое в ходе дополнительной проверки не нашли себе подтверждения, отменить постановление бывшей комиссии НКВД и прокуратуры СССР об осуждении Генг И.И. и за отсутствием состава преступления дело производством прекратить на основании ст. 213 часть II УПК УССР» и «Привлечение к уголовной ответственности по настоящему делу лица были репрессированы не обоснованы». 28 августа 1961 года Яков Иванович получил справку из военного трибунала Киевского военного округа о реабилитации своего отца посмертно (Приложение 20).

В апреле 2010 года Лидия Яковлевна из Германии (речь об этом ниже) написала нам письмо. Вот детские воспоминания Лидии Яковлевны: «О Воркуте у меня самые светлые воспоминания. Да, родителей сослали, как немцев, на Крайний север. За нашим домом была тюрьма для политических ссыльных. Мы были в законе – без права продвижения, переезда в другие города. Но я была школьница и, что запомнилось? Сугробы с двухэтажный дом и как трактор разгружал их. Актированные дни: т.е. утром радио сообщало: учащиеся с 1 по 10 класс школу не посещают, т.к. буран, вьюга, метель – 50-60 градусов мороза. А после обеда – как у Пушкина: «Мороз и солнце день чудесный!» Мы брали лыжи, санки и в тундру».

Из этого же письма Лидии Яковлевны: «Мама с папой очень любили музыку, у мамы и в 92 года был очень хороший голос (а пела она с детства). На музыкальных инструментах они не играли. Но мама часто говорила: «Хорошо, если в семье кто-то играет на музыкальном инструменте». Я в первом классе поступила в музыкальную школу по классу фортепиано, сдала экзамен, но т.к. в доме инструмента не было, так всё и ушло. А вот для моего брата Ивана, который был старше меня на 8 лет, музыка стала профессией. Кто посоветовал ему играть на баяне – не знаю, думаю, что сам, желание было его. Музыке Иван был посвящён с детства. Мама рассказывала, что мелодия, которую он слышал по радио, воспроизводил мгновенно, сам сочинял. Играть Иван не просто любил, а обожал. Это доставляло ему огромное удовольствие. После школы он поступил в Сыктывкарское музыкальное училище, потом учился в городе Ухта. Я слышала, что брата приглашали поступать в музыкальную консерваторию. Он очень часто выступал с концертами и занимался преподавательской деятельностью в музыкальных школах».

У нас дома чудом сохранилась афиша Джамбульского областного управления культуры лауреата городских и областных конкурсов баянистов Ивана Гень (Приложение 21).

Тем временем, Иван Гень, будучи молодым человеком, должен был проходить службу в армии. К призывному участку г. Ухта он прибыл 23.09.1961 года из г. Сыктывкар республики Коми. 27 ноября 1962 года Иван был призван Ухтинским горвоенкоматом в вооружённые силы. Именно в этот период Иван Яковлевич Гень знакомиться в Ухте с Давыдовой Ларисой Викторовной (Приложение 22). Она после окончания инженерного факультета Сельскохозяйственного (ныне Аграрного) института отрабатывала на Севере. Подробно о жизни Ларисы Викторовны, моей бабушки я рассказывала в работе, которая называется «Ты нам примером вечным стала, пройдя достойно жизни круг». Где конкретно познакомились мой дедушка и бабушка, к сожалению, мне не известно. Но я хорошо помню, как бабушка часто говорила о том, как здорово играл на баяне дедушка. Вспоминала его большой концертный белого цвета баян, и как виртуозно он играл любую музыку. А так как Лариса Викторовна сама знала нотную грамоту, умела играть на фортепиано, любила и ценила хорошую музыку, то игрой Ивана Яковлевича она была восхищена. Недавно, одна из подруг, которая впоследствии работала с Ларисой Викторовной – Аннета Николаевна Тимохина высказала предположение, где могли конкретно познакомиться Иван Яковлевич и Лариса Викторовна (Лариса Викторовна умерла в 2003 году). Я с этим предположением согласна. Иван Яковлевич играл на баяне в местном Доме культуре или клубе (Приложение 23). Может это были концерты, может танцевальные вечера под живую музыку, а т.к. Лариса Викторовна всегда увлекалась музыкой, то она и посещала эти музыкальные мероприятия. Так, наверно они и познакомились. Потом стали встречаться и впоследствии поженились.

11 июня 1963 года у Ивана Яковлевича и Ларисы Викторовны Гень родилась дочь Надежда, моя мама (Приложение 24).

Вернусь к прадедушке и прабабушке. Ещё в феврале 1956 года Яков Иванович и Александра Петровна в соответствии с Указом Президиума Верховного Совета СССР от 13 декабря 1955 года были сняты с учёта спецпоселения. Время проживания на Севере моих прабабушки и прадедушки с детьми, когда их с родных мест по национальным признакам незаконно переселили, было нелёгким и суровым. И целому поколению русских немцев выпала такая же непростая судьба. Мне не случилось увидеть ни Якова Ивановича, ни Александру Петровну, что бы спросить, как же им жилось в Воркуте? Лидия Яковлевна написала так по этому поводу: «О трудностях у нас в семье не говорили».

14 ноября 1989 года Верховный Совет СССР принимает Декларацию «О признании незаконными и преступными репрессивных актов против народов, подвергшихся насильственному переселению, и обеспечении их прав» - первый документ высших органов государственной власти СССР после 1942 года. СТР 145. В декларации говориться: «Память с особой горечью возвращает нас в трагические годы сталинских репрессий. Беззаконие и произвол не обошли стороной ни одну республику, ни один народ. Допущенные в прошлом массовые аресты, лагерное мученичество, обездоленные женщины, старики и дети в переселённых зонах продолжают взывать к нашей совести, оскорбляют нравственное чувство. Об этом нельзя забывать». СТР 266. Верховный Совет СССР безоговорочно осуждает практику насильственного переселения целых народов как тяжелейшее преступление, противоречащее основам международного права. [3, c. 267]

Член коллегии Министерства юстиции СССР О.В. Бойков в справке о статусе трудармейцев от 26 сентября 1990 года написал такие строки: «Советские немцы, находившиеся в рабочих колоннах, внесли немалый вклад своим трудом в победу нашей страны над фашистской Германией. При этом они находились в тяжелейших условиях лагерного режима». [3, c. 233]

Только в начале 90-х годов прошлого века Яков Иванович и Александра Петровна получили справки о реабилитации (Приложение 25,26), где написано, что «Незаконное выселение и принудительное направление на спецпоселение признаётся политической репрессией, Указ президента СССР от 13 августа 1990 года «О восстановлении прав всех жертв политических репрессий 20-50-х годов»».

После того как Яков Иванович вышел на пенсию в 1962 году, семья решила уехать с Севера. Уехали в Казахстан, потому что там было тепло и проживали сёстры Александры Петровны. Бах Франциска Петровна и Агнесса Петровна одно время проживали на руднике Чердояк Курчумского района Восточного Казахстана, далее в селе Алексеевка Сталинского района Акмолинской области и позже в городе Тараз (в прошлом Джамбул). Это юг Казахстана. Франциска Петровна не была замужем, она прожила 80 лет, умерла в 1985 году, похоронена в Таразе. Агнесса Петровна замужем была, её фамилия стала Ведляр, у неё родились сын и дочь. Сын уже умер, а дочери, которую зовут Биргита, сейчас 75 лет. У неё трое взрослых детей, есть внуки и правнуки.

Итак, 16 июня 1962 года семья переехала в Казахстан. Перед этим Яков Иванович сначала съездил в город Тараз, всё посмотрел. После морозов и холодов Севера в Казахстане было солнечно и тепло. В Таразе ему понравилось, и он купил небольшой дом с садом и огородом. Потом уже Александра Петровна с дочерью приехали. Сын Иван в это время служил в вооружённых войсках на Севере. Прабабушка и прадедушка завели хозяйство: кур, свинью, собаку, кошку. И стали они мирно жить-поживать, можно сказать, наконец-то в своё удовольствие, в радости и покое. Все были счастливы и довольны. На фотографии встречи Нового 1965 года, видны радостные лица Александры Петровны, Якова Ивановича и Лидии (Приложение 27). Александра Петровна и Яков Иванович думали, что нашли, наконец, обетованную землю. Но судьбе было угодно распорядиться по-другому. 35 лет прожили прабабушка и прадедушка спокойно, лишь здоровье иногда подводило, пока не наступили 90-е годы.

А еще в 1963 году, мой дедушка Иван Яковлевич Гень отслужив в армии, приехал жить в Ленинград к Ларисе Викторовне и маленькой дочери Надежде. Лариса Викторовна работала инженером-электриком в проектном институте «Гипроруда», а Иван Яковлевич стал работать преподавателям по классу баяна в Д/К им. Крупской (ныне книжная ярмарка). Надя ходила в детский сад. Семья жила по адресу ул. Шелгунова д.37. кв.76 и занимала одну комнату. В 2-х других комнатах проживала сестра Ларисы Викторовны – Валерия Викторовна с мужем Виленом Юрьевичем Клур и двумя детьми: Викторией и Игорем.

Когда Наде было 2 года, Лариса Викторовна впервые навестила в Казахстане родителей мужа: Якова Ивановича и Александру Петровну. Город Тараз, тогда назывался Джамбул. Бабушка и дедушка тоже впервые увидели свою внучку Надю. Об этой поездке, конечно, у моей мамы нет никаких воспоминаний.

К сожалению, семейная жизнь у Ларисы Викторовны и Ивана Яковлевича не сложилась и в августе 1968 года, когда их дочери было 5 лет, они развелись.

А дальше был отрезок времени, длиною 15 лет, когда ни об Иване Яковлевиче, ни о его сестре Лидии и их родителях ничего не было известно. Отношения между Ларисой Викторовной и Иваном Яковлевичем не поддерживались.

С годами у людей иногда происходит переоценка ценностей. Расставляются по-другому приоритеты, что-то становится более важным, а что-то уходит далеко, если не навсегда. Подводятся жизненные итоги. Со временем приходит мудрость. И недаром, русский народ сказал: «Лучше поздно, чем никогда».

И сейчас я очень рада, что в далёком 1983 году произошли изменения, благодаря которым мне известно о моих немецких корнях. И я могу сегодня рассказать о них.

Итак, в начале 80-х годов прошлого века Лариса Викторовна вместе со своей мамой Анастасией Яковлевной решили, что надо бы наладить контакты с Казахстаном, главной целью было познакомить уже взрослую 20-летнюю Надю со своими родственниками: папой, бабушкой, дедушкой и тётей. Чтобы между ними возникли тёплые, родственные отношения. Надя была очень даже не против, и мечтала уже о том, как она всех увидит. Но как это осуществить?

Лариса Викторовна и Анастасия Яковлевна написали письмо в Джамбул Якову Ивановичу и Александре Петровне. Что было конкретно в письме неизвестно, но, судя по тому, как сложились дальнейшие отношения, было видно, что Яков Иванович и Александра Петровна не против общения. Между Ленинградом и Казахстаном завязалась переписка. Вот выдержки из

⇐ Предыдущая 123 4 5 6 Следующая ⇒