Номинация «МАЛАЯ ПРОЗА». Подноминация «Для детей». Солёное пёрышко

Любовь ШУБНАЯ (с. Александровское Ставропольского края, Россия)

Номинация «МАЛАЯ ПРОЗА»

Подноминация «Для детей»

Солёное пёрышко

Однажды Валюшка прибежала из детского сада и застала бабушку за очень странным занятием: она сидела во дворе на маленькой табуретке и складывала в красивый мешочек перья из большой чашки.

– Ты мастеришь себе крылья? – спросила Валюшка. – Хочешь полететь в дальние страны? Я слышала, как ты говорила, когда рекламу по телевизору показывали: «Хоть бы разок слетать!» На Канары собралась?

– Что ты! – засмеялась бабушка. – Хочу подарить тебе подушку. Я отбирала для неё самые лёгкие пёрышки. Чтобы сны у тебя всегда были такими же воздушными.

Валюшка взяла несколько пёрышек в ладошку и дунула. Они полетели высоко-высоко – на крышу сарая. А оттуда, наверное, на небо. Девочка запрыгала на одной ножке: – Ой, бабулечка моя любимая! Я тоже хочу подарить тебе подушку для добрых снов. Дай и мне, пожалуйста, мешочек.

Для бабушкиной подушки она отобрала самые красивые пёрышки.

– Ну, всё! О бессоннице можно забыть! – обрадовалась бабушка. Она зашила мешочки и надела на них красивые наволочки, похожие на цветочные полянки.

На новой подушке Вале приснился очень добрый и радостный сон: она играла на зелёном лугу с любимым котёнком Мупсиком, а над ними порхали разноцветные бабочки и стрекозы и щекотали их своими крылышками. Валюшка смеялась, а котёнок смешно шевелил ушками.

Бабушка тоже утром похвалилась: – Давно я так спокойно и сладко не спала! Даже не слышала, когда Мупсик прибежал и рядом улёгся. Спасибо тебе, внученька, за волшебную подушку!

Перед самым Новым годом папа объявил, что его переводят на работу в другой город, и что мама с Валюшкой поедут вместе с ним.

– Я хочу, чтобы бабулечка поехала тоже, – сказала малышка.

– Бабушка будет приезжать к нам в гости, – стала успокаивать девочку мама. Но она расстроилась ещё больше, легла на подушку и заплакала.

– Не плачь, внученька! – гладила её по голове бабушка. – А то пёрышки в подушке станут солёными и разлетятся в разные стороны.

– Почему разлетятся? – удивилась Валюшка. – Мы же с тобой мешочки накрепко зашили.

– Зашить-то мы зашили, а от слёз солёных ниточка обязательно порвётся. И пёрышки по свету разлетятся. И не будет у тебя лёгкой подушки.

Бабушка взяла внучку на руки и стала качать: – Баю-баюшки-баю, внучке песенку спою… Я бы с вами поехала. Но ты сама подумай. Куда я Мупсика дену? А собаку? А цыплят? Они же все без меня пропадут. А в гости к вам я буду приезжать. Да и вы ко мне наведаетесь. Или нет?

Валюшка обняла бабушку крепко-крепко и зашептала на ухо: – Наведаемся, наведаемся… Я буду очень сильно скучать…

– И я, – вздохнула бабушка.

Валюшка с родителями ехала сначала на поезде, потом на автобусе. Даже на пароме через реку переправлялись. Из всех своих любимых игрушек с собой она взяла одну лишь куклу. А ещё – бабушкину подушку. Контейнер с вещами был отправлен раньше, мама уговаривала положить подушку туда. Но Валя не согласилась: – Свой пакет я буду носить сама!

К новому месту она привыкала трудно. В доме, где они поселились, детей не было, а в садик Валюшку приняли только весной. Папа уходил на работу, а мама с малышкой оставались на хозяйстве.

С бабушкой они часто разговаривали по телефону и скайпу. Рассказывали друг другу о новостях и о погоде. Валюшка пела бабушке песни, а та подпевала. Иногда по просьбе внучки она подносила к монитору Мупсика, и девочке так хотелось его погладить!

Валюша очень скучала по своим подружкам и по котёнку, по собаке и цыплятам. Но больше всего – по бабушке.

– Мы обязательно поедем к ней, как только папе дадут отпуск, – успокаивала Валюшку мама. – Не расстраивайся.

А Валюшка и не расстраивалась. Она обнимала бабушкину подушку, и ей сразу становилось легче и веселее.

Однажды на улице она увидела красивое пёрышко – оно покружилось над нею и село прямо на плечо. Девочка взяла его в руку и стала рассматривать, а потом лизнула. Пёрышко было солёным!

– Это из бабушкиной подушки, – решила Валюшка. – Бабушка плачет. Пёрышки разлетелись в разные стороны, а одно прилетело ко мне. Точно, точно!

Несколько дней мама пыталась убедить её в том, что пёрышко потеряла какая-то птичка, но Валюшка всё больше утверждалась в своём подозрении, потому что знала, что солёные птицы летать не умеют. А тут ещё бабушка перестала на связь выходить. На семейном совете было решено не дожидаться папиного отпуска.

Валюшка с мамой отправились в дальний путь – сначала на автобусе, потом на поезде. Всю дорогу девочка прижимала к себе солёное пёрышко, для которого мама сшила маленький чехольчик. Чтоб не потерялось.

Бабушка гостям очень обрадовалась:

– Да какие ж вы у меня молодцы!

– Ты плакала? – прямо с порога спросила Валюшка.

– С чего ты взяла? – удивилась бабушка.

– Ко мне прилетело солёное пёрышко из твоей подушки.

– Моя подушка целая, – ещё больше удивилась бабушка.

– Сейчас проверю.

Валюшка побежала в спальню и стала со всех сторон рассматривать бабушкину подушку. Она, действительно, была целой и невредимой.

– А почему же вы на связь не выходили? – поинтересовалась мама. – Мы уж волноваться начали. Думали, случилось что…

– Да что со мной случиться может! – засмеялась бабушка. – Планшет из строя вышел. А телефон нечаянно в кармане халата в стиральную машину попал. Теперь всё в ремонте. Сегодня к вечеру можно будет забрать.

– Значит, это пёрышко из подушки чужой бабушки… – сделала вывод Валюшка.

– Или внучки, – сказала бабушка. – А может, дедушки… Или папы…

– Что ты, что ты, – перебила её девочка. – Дедушки и папы никогда не плачут. А пёрышко надо дальше отправить.

– Правильно, – обняла Валюшку мама. – Завтра мы с тобой пойдём на гору и запустим наше солёное послание.

– Нет, нет, нельзя до завтра ждать, – не согласилась Валюшка. – Нельзя, чтобы кто-то ещё одну ночь плакал. Отправить надо срочно.

– Тогда и я с вами пойду, – стала одеваться бабушка. – Не могу я такое доброе дело пропустить.

Все вместе они поднялись на гору за околицей. Валюшка достала пёрышко из чехольчика, положила на руку и дунула сильно-сильно. Ветер подхватил его и унёс куда-то за высокие деревья.

– Пусть летит по назначению, – сказала бабушка.

– И пусть никто и никогда не плачет, – улыбнулась Валюшка.

Номинация «Малая проза»,

Подноминация «Юмор»

Эх, яблочко…

Посадил как-то пьяный Иван дерево. Выросло оно не то что большим, а каким-то странным. Все деревья как деревья, а это сутками без ветра качается. Дальше – больше: стало ни с того ни с сего материться. Идут, бывало, бабы с работы, а оно:

– Ну, что, красотки, много добра колхозного натырили?

А потом обзовёт их словами отборными, да и пошлёт… по домам.

Бабы поначалу хихикали, а потом мужикам пожаловались.

– Коллективные галлюцинации, – решили мужики. – Где это видано, чтоб дерево материлось? Небось, спрятался кто в кустах, решил над бабами потешиться. А наши клуши развесили уши.

Возвращался однажды Иван из соседнего села со свадьбы. Аккурат до дерева дошёл, ноги стали сильно заплетаться. Он-то дерево и обними. А оно его ветками к стволу прижало и говорит:

– Покушай моего яблочка наливного, Ваня.

– Ничего себе, – прохрипел Иван. – Я со свадьбы иду. А ты где напилась? Тебя как звать-то?

– Яблонька. Нигде я не напилась. Я всегда такая. Ты яблочко-то съешь.

Съел Иван яблоко, захмелел ещё больше. Упал в траву некошеную, да и заснул. Проснулся – съел ещё пару яблок – как опохмелился.

– Спасибо тебе, яблонька, – говорит.

– Спасибом не отделаешься,– отвечает дерево. – Что-то стала я сохнуть. Никто не поливает. Вернее, поливают, да не тем. А меня бы водочкой или, на худой конец, пивом с дихлофосом.

Прикинул Иван – пивом с дихлофосом дешевле получается. Зашёл в сельпо, купил по упаковке того и другого и принёс домой. Решил в ведёрке забодяжить.

А тут жена Клавдея со сковородкой на порог – шасть:

– Ах ты змей ползучий! Мало того, что ночевал не знамо где, так ещё и пойло приволок! Убью!

Иван не так уж сильно испугался, просто на обострение отношений идти не хотелось.

– Что ты, Клавочка, – отвечает, – это не пойло. Поливка. Яблоньку хочу полить.

– Совсем рехнулся, – ещё больше разошлась Клавдея. – И так в саду – шаром покати, ни ананасами, ни бананами не пахнет. Так ты ещё яблоню единственную решил сгубить, паразит!

– Да она сама просила, – говорит Иван.

– Кто она?

– Яблоня. Полей, говорит, пивом с дихлофосом. Или водкой. Я посчитал, водкой дороже…

– Ах ты алконафт несчастный! – пуще прежнего раскраснелась Клавдея. – Допился! У кого чёртики прыгают, а у этого деревья водки просят! Дубы ничего не заказывали? Может, кофеёк с коньячком? Так я сбегаю, пока сельпо не закрылось!

– Недоверчивая ты, Клавдея, – махнул рукой Иван. Взял ведро и пошёл в сад.

Клавдея вперёд забежала, своим пышным телом яблоньку закрыла:

– Не дам над природой издеваться!

– Отойди, женщина! Трубы горят, – говорит яблоня. – Не польёте пивом, не ждите никакого урожая. Все яблоки червякам скормлю.

Клавдея на ногах как и не стояла.

Иван дерево полил, а потом поднял жену и посадил на пенёк. Еле в чувство привёл.

– Ну, что, теперь веришь? – спрашивает.

– Офигеть, – шепчет Клавдея. – Как же оно могло-то?

– Да сажал я его пьяный, – отвечает Иван, – вот оно ненормальным и получилось. Хотя, почему ненормальным-то? Очень даже ничего! Ты яблочко попробуй!

Клавдея откусила кусок побольше:

– Во чудеса! Как будто одна шкалик оприходовала!

Догрызла до конца:

– Хорошо-то как! Спасибо тебе, дерево! Давай споём! Расцвела под окошком белоснежная ви-и-шня…

– Не люблю я про вишню, – перебило дерево. – Давай мою: Я-а-блоки на снегу, яблоки на снегу-у…

– Ну, всё, бабы, хватит, пора по хатам, – порывался Иван развалить компанию. – Корова не доена, свиньи не кормлены, поросята визжат, сюда слышно. Пойдем домой, Клавдея.

– А не пошёл бы ты сам, – отвечает яблоня. – Праздник в разгаре, а ему приспичило. Иди к своей корове, мы ещё «Эх, яблочко» не пели!

– Ну, уж нет! – гаркнул Иван. Сгрёб жену в охапку и потащил из сада. – Не бабское это дело – с дровеняками якшаться!

– Это кто тут дровеняка! – возмутилась яблоня. – Сам пень трухлявый! Жалко бегать не умею! Пройдёшь ты у меня теперь мимо! Всё равно достану, ноги переломаю! Ты у меня за дровеняку ответишь!

Иван хоть и был не робкого десятка, а тропку в обход яблоньки протоптал – от греха подальше.

Клавдея же, наоборот, столик со скамейкой под деревом установила и, дело не по делу, стала в сад похаживать. Яблок напробуется, на скамейку уляжется – и ну песни орать. А иной раз с яблоней на два голоса горланят – дуэтом, значит.

И стало постепенно Иваново хозяйство в упадок приходить: куры, гуси разбрелись, корова отощала – кожа да кости. Коза Машка на что весёлого нраву, и та в лес ушла. Сам не помнит, когда в хате борщом пахло.

Разозлился Иван, дождался, пока жена к тёще в гости отправится, подкрался к яблоне тёмной ночью, да и спилил бензопилой под самый корень. Охнула, бедняжка, и свалилась на Клавдеину лавку. Несколько дней просила вызвать реанимацию, а потом отошла с миром…

Клавдею от яблочной зависимости пришлось лечить долго и основательно.

А Иван с тех пор ни за какое дело в пьяном виде не брался.