XII Попытки сблизиться с индийцами

XII Попытки сблизиться с индийцами

Прежде чем писать дальше о знакомствах с христианами, я должен рассказать о других переживаниях того же периода.

Шет Тайиб Ходжи Хан Мухаммад занимал в Претории такое же положение, как Дада Абдулла в Натале. Ни одно общественное начинание не обходилось без него. Я познакомился с ним в первую же неделю и сказал, что намерен сблизиться со всеми индийцами в Претории. Я выразил желание ознакомиться с их положением и просил его помочь мне, на что он охотно согласился.

Я начал с того, что созвал собрание, пригласив всех индийцев Претории, и нарисовал им картину их положения в Трансваале. Собрание состоялось в доме шета Ходжи Мухаммада Ходжи Джоосаба, к которому у меня было рекомендательное письмо. На собрании присутствовали главным образом купцы меманцы, но было и несколько индусов. Впрочем, индусов в Претории вообще было очень мало. Речь, произнесенная мною на этом собрании, была, можно сказать, моим первым публичным выступлением. Я хорошо подготовился к выступлению, посвятив его вопросу о добросовестности в коммерции. Я то и дело слышал от купцов, что правдивость невозможна в коммерческих делах. Я этого мнения не разделял и не разделяю до сих пор. И теперь у меня есть друзья коммерсанты, которые утверждают, что правдивость и коммерция несовместимы. Коммерция, говорят они, дело практическое, а правдивость – из области религии; и они доказывают, что практические дела одно, а религия совсем другое. Не может быть и речи о том, считают они, чтобы в коммерческих делах оставаться до конца правдивым, говорить правду можно только, когда это удобно. В своей речи я решительно оспаривал это мнение, стараясь пробудить в купцах сознание долга, которое им вдвойне необходимо. Их обязанность быть добросовестными была тем важнее в чужой стране, что по поступкам немногих индийцев здесь судят о миллионах наших соотечественников, Я считал, что наш народ живет в антисанитарных условиях по сравнению с. англичанами, окружающими нас, и привлек внимание собравшихся к этому факту. Я подчеркнул необходимость забыть всякие различия между индусами, мусульманами, парсами, христианами, гуджаратцами, мадрасцами, пенджабцами, синдхами, каччхами, суратцами и т. д.

В заключение я предложил организовать ассоциацию, от имени которой можно было бы сделать представления властям относительно притеснений, испытываемых индийскими поселенцами, и изъявил готовность отдать этому делу столько времени и сил, сколько смогу.

Я видел, что речь моя произвела большое впечатление на собравшихся.

Вокруг нее развернулась дискуссия. Многие из присутствовавших захотели сообщить мне некоторые факты. Я чувствовал, что меня поддерживают. Лишь немногие из собравшихся говорили по-английски. Понимая, что знание английского языка полезно в этой стране, я предложил, чтобы все, у кого есть время, изучали английский язык. Я сказал, что овладеть языком можно даже в преклонном возрасте, и сослался на соответствующие примеры. Кроме того, я обещал вести группу, если такая будет создана, для обучения языку, а также помогать лицам, желающим заниматься языком.

Группа не была создана, но три молодых человека выразили готовность учиться при условии, что я буду приходить к ним. Двое из них были мусульмане – один парикмахер, другой клерк, а третий – индус, мелкий лавочник. Я согласился помочь им. Я не сомневался в своих педагогических способностях. Случалось, ученики мои уставали, но я не знал устали. Иногда бывало и так, что я приходил к ним только за тем, чтобы застать их занятыми своими делами. Но я не терял терпения. Ни один из троих не стремился к глубокому знанию языка, но двое примерно за восемь месяцев сделали весьма большие успехи. Они приобрели знания, позволившие им вести бухгалтерские книги и писать обычные деловые письма. Парикмахер ограничился познаниями, достаточными для того, чтобы обслуживать клиентов. Итак, за время учебы двое учеников овладели языком настолько, чтобы свободно вести дела на английском языке. Я был удовлетворен результатами собрания. Было решено созывать такие собрания, насколько мне помнится, раз в неделю или, может быть, раз в месяц. Они устраивались более или менее регулярно, и на них происходил свободный обмен мнениями. Вскоре в Претории не было ни одного индийца, которого бы я не знал и с условиями жизни которого не был бы знаком. Это побудило меня познакомиться с британским агентом в Претории м-ром Джэкобом де Ветом. Он сочувственно относился к индийцам, но пользовался очень малым влиянием. Однако он все же согласился помогать нам по мере возможности и просил меня заходить к нему в любое время.

Я снесся также с железнодорожными властями и сообщил им, что те притеснения, которым подвергаются индийцы в поездах, не могут быть оправданы даже утвержденными ими правилами. На это мне ответили письмом, в котором сообщали, что впредь индийцам, если они одеты соответствующим образом, будут выдаваться билеты первого и второго класса. Это было далеко не удовлетворительное решение вопроса, так как за начальником станции оставалось право решать, кто «одет соответствующим образом».

Британский агент в Претории ознакомил меня с некоторыми документами, касающимися индийского вопроса. Тайиб Шет также предоставил мне соответствующие документы. Из них я узнал, как жестоко обошлись с индийцами в Оранжевой республике.

Короче говоря, мое пребывание в Претории позволило мне глубоко изучить социальное, экономическое и политическое положение индийцев в Трансваале и Оранжевой республике. Я и не предполагал, что это изучение принесет мне огромную пользу в будущем. Я думал вернуться домой к концу года или даже раньше, в случае если бы судебный процесс окончился до истечения года.

Но бог располагал иначе.

⇐ Предыдущая 34 35 36 37 383940 41 42 43 Следующая ⇒