Британцы долго сопротивлялись введению десятичной системы, считая ее слишком мудреной.

СУББОТА

Стояло раннее субботнее утро последнего дня этого мира, и небо было красным как кровь.

Курьер службы доставки «Интернешнл Экспресс» осторожно повернул на скорости тридцать пять миль в час, переключил передачу и остановился у самого края травы. Он вышел из своего фургона и тут же бросился в придорожную канаву, пытаясь избежать встречи с грузовиком, влетевшим в поворот на скорости явно превышающий восемьдесят миль в час.

Он встал, поднял свои очки, нацепил их на нос, достал посылку и планшет, стряхнул со своей униформы траву и грязь и, спохватившись, погрозил кулаком быстро удаляющемуся грузовику.

- Это чертовы фуры нельзя выпускать на дорогу, никакого уважения к другим, а ведь я всегда говорю, а что я всегда говорю: помни, сынок, без машины ты просто такой же пешеход...

По заросшей травой обочине он спустился вниз, перебрался через невысокий заборчик и оказался на берегу реки Ак.

С посылкой в руках, курьер службы доставки «Интернешнл Экспресс» побрел вдоль берега.

Чуть дальше у реки сидел молодой человек в белых одеждах. Насколько хватало взгляда, кроме него вокруг не было ни души. У него были белые волосы и бледная словно мел кожа. Он сидел и смотрел на реку то вверх по течению, то вниз, так, словно наслаждался видом. Он выглядел, как выглядели викторианские поэты-романтики прежде чем чахотка и наркотики их подкосили.

Курьер службы доставки «Интернешнл Экспресс» не мог этого понять. То есть в прежние времена - и не так уж давно они были - вдоль берега в дюжине ярдов друг от друга сидели рыбаки, резвилась детвора и влюбленные парочки приходили послушать, как шумит река, да взявшись за руки поворковать на фоне суссекского заката. Он и сам появлялся здесь со своей дражайшей Мод еще до того, как они сыграли свадьбу. Они приходили сюда, и он привлекал ее к себе, словно большая ложка, а в одном особо памятном случае, словно вилка.

Но времена изменились, размышлял курьер.

Нынче белые и бурые изваяния из мыльной пены и мазута безмятежно скользили вниз по течению, покрывая реку на сотни ярдов. А там, где поверхность реки все же была видна, ее украшала тонкая пленка бензинового глянца.

Послышалось громкое хлопанье крыльев - это пара гусей, радуясь благополучному возвращению в Англию после изнурительного перелета над Атлантикой, опустилась на переливающуюся всеми цветами радуги поверхность воды и тут же затонула без следа.

Как забавно устроен наш мир, думал курьер. Река Ак в былые года была самой красивой в этой части света, а нынче стала печально известной сточной канавой промышленных производств. Лебеди здесь идут ко дну, а рыбы всплывают брюхом кверху.

Что ж, это у них называется прогрессом. Его не остановить.

Он достиг человека в белом.

- Прошущенья, сэр. Именуетесь Мелом^{^[1]}?

Человек в белом молча кивнул. Он продолжал смотреть на реку, вглядываясь в поразительные изваяния из мазута и пены.

- Как красиво, - прошептал он. - Чертовски красиво.

Курьер службы доставки на мгновение потерял дар речи. А затем у него включился автопилот.

- Забавно наш мир устроен, никаких сомнений, то есть колесишь по свету с посылками и вдруг оказываешься здесь, у себя дома практически, я ведь в этой округе родился и вырос, сэр, а до этого был в Средиземноморье и в Де О'Мойне, а это в Америке, сэр, но теперь я здесь, и вот Ваша посылка, сэр.

Именовавшийся Мелом взял сверток, а потом планшет и расписался. Ручка тут же протекла и оставила на подписи кляксу. Это было длинное слово, оно начиналось с буквы «З», следом расплывалось чернильное пятно, превращавшееся то ли в «жение», то ли «знение»^{^[2]}.

- Премного благодарен, сэр, - сказал курьер службы доставки. Он направился вдоль берега обратно к оживленной трассе, где оставил свой фургон, стараясь при этом не смотреть на реку.

Позади него человек в белых одеждах развернул посылку. В ней лежала корона - венец, сделанный из белого металла и украшенный бриллиантам. Несколько секунд он с удовлетворением его разглядывал, а потом возложил на свою голову.

Венец вспыхнул в лучах восходящего солнца, но затем тусклые пятна, появившиеся там, где рука коснулась поверхности, начали расползаться, покрывая ее целиком. Корона сделалась черной.

Белый человек поднялся. Если что-то и можно сказать в защиту загрязнения атмосферы, так это то, что в результате вы получите совершенно восхитительные восходы. Словно кто-то поджег небеса.

Впрочем, неосторожно брошенная спичка могла бы поджечь и реку^{^[3]}, но - увы - времени на это теперь не осталось. Он уже знал, где именно должны встретиться Четверо, а значит ему придется поторопиться, чтобы быть там сегодня после полудня.

Может статься, что мы еще подожжем небо, подумал он. И незаметно покинул берег реки.

Почти вовремя.

Посреди шоссе, где у поросшей травой обочины курьер службы доставки оставил свой фургон, проходила разделительная полоса. Он обогнул машину (очень осторожно, потому что легковые автомобили и тяжелые грузовики постоянно вылетали из-за поворота), и подошел со стороны водительского сидения^{^[4]}, протянул руку через приоткрытое окошко и взял с приборной панели список адресов.

Осталось сделать еще одну доставку.

Он внимательно прочитал сопроводительную инструкцию.

Затем он прочел ее снова, обращая особое внимание на адрес и текст сообщения. В адресной строке значилось лишь одно слово: «Повсюду».

После этого он взял свою все еще подтекающую ручку и написал короткую записку Мод, своей жене. В ней говорилось только: «Я люблю тебя».

Он положил список обратно на приборную панель, посмотрел налево, потом направо, вновь посмотрел налево и целеустремленно зашагал через дорогу. Он был на середине пути, когда из-за угла с неумолимостью джаггернаута вылетела немецкая тяжеловесная фура, за рулем которой сидел водитель, абсолютно одуревший от кофеина, маленьких белых таблеток и транспортных правил ЕЭС^{^[5]}.

Курьер посмотрел вслед удаляющейся громаде.

Боже, подумал он, эта штука меня почти настигла.

А потом он посмотрел вниз, в придорожную канаву.

Ох, подумал он.

ДА, - согласился с ним голос из-за левого плеча, или по крайней мере из-за того, что существовало в качестве воспоминания о левом плече.

Курьер службы доставки повернулся, посмотрел и увидел. Сначала он не мог найти нужных слов, он вообще ничего не мог найти, но потом привычка, выработанная годами работы, взяла над ним верх, и он сказал:

- Вам сообщение, сэр.

МНЕ?

- Да, сэр, - он бы хотел, чтобы у него все еще оставалось горло. Если бы у него было горло, он мог бы сглотнуть. - Боюсь, что посылки нет, Мистер... эм, сэр. Это просто сообщение.

ТОГДА ДОСТАВЬ ЕГО.

- Вот оно, сэр. Кхм. Иди и Смотри.

НАКОНЕЦ-ТО.

На его лице появилась ухмылка, впрочем, на этом лице ничего другого и быть не могло.

СПАСИБО, - продолжил голос. - МНЕ СЛЕДУЕТ ОТДАТЬ ДОЛЖНОЕ ТВОЕЙ ПРЕДАННОСТИ СВОЕМУ ДЕЛУ.

- Сэр? - бывший курьер службы доставки тонул в сизом тумане и все, что он мог еще видеть - это два голубоватых пятна, которые, возможно, были глазами, а возможно, далекими звездами.

НЕ ДУМАЙ ОБ ЭТОМ КАК О СМЕРТИ, - произнес Смерть. - СЧИТАЙ, ЧТО ТЫ ПРОСТО УХОДИШЬ ПОРАНЬШЕ, ЧТОБЫ ИЗБЕЖАТЬ ТОЛКОТНИ.

У курьера оставалось лишь мгновение, чтобы задаться вопросом, шутит ли его новый собеседник, и решить, что пожалуй, нет. А потом все исчезло.

***

Небо красным стало поутру. Быть дождю.

Да.

***

Сержант Ведьмолов Шедвелл сделал шаг назад и склонил голову набок.

- Порядок, - сказал он. - Вот ты и готофъ. Все у тя есть?

- Да, сэр.

- Маятник абнар'женя?

- Маятник обнаружения, да.

- Тиски?

Ньют сглотнул и похлопал себя по карману.

- Тиски, - сказал он.

- Растопка?

- Я и правда думаю, сержант, что...

- Растопка?

- Растопка^{^[6]}, - печально сказал Ньют. - И спички.

- Колокол, книга и свеча^{^[7]}?

Ньют похлопал по другому карману. В нем лежал бумажный пакет с колокольчиком, из тех, что призван доводить до бешенства волнистых попугайчиков, розовая свечка для именинного пирога и тощая книжонка «Молитвы в крохотных ладошках». Шедвелл внушал ему, что хороший Ведьмолов никогда не упустит шанса провести быстрый сеанс экзорцизма, и потому при нем всегда должен был находиться полный полевой набор всего необходимого.

- Колокол, книга и свеча, - сказал Ньют.

- Булавка?

- И булавка.

- Отлично, малец. Никогда не запамятовай о булавке. Она что штык в твоей артиллерии света.

Шедвелл отступил назад. Ньют с удивлением заметил, что глаза старика стали влажными.

- Хотел бы я пойти с тобой, - сказал он. - Конешн ничего там такого эдакого не случится, но здорово было бы вновь двинуть в поход. Тянешь, значит, лямку, схоронишься себе в сыром папоротнике и высматриваишь те дьяволские пляски. И кости ломит прям знутри.

Он выпрямился и отдал честь.

- Ступай, Рядовой Пульцифер. Да прибудут с тобой воинства славоносные.

Когда Ньют отбыл, Шедвелл подумал о том, чего ему еще не доводилось делать раньше. Ему потребовалась булавка. Не та, военного образца, для выявления ведьм. А просто самая обычная булавка, из тех, что можно воткнуть в карту.

Карта висела на стене. Она была очень старая. На ней не значилось Милтон-Кинса. На ней не было Харлоу. Лишь намеками были обозначены Манчестер и Бирмингем. В течение трех столетий она оставалась для армии картой самого высокого разрешения. Несколько булавок все еще торчали на ней, в основном в районах Йоркшира и Ланкшира, пара в Эссексе, но все они давно заржавели. В других местах лишь коричневые булавочные пеньки обозначали пункты, где много лет назад некий ведьмолов вершил свою миссию.

Наконец Шедвеллу удалось отыскать булавку среди мусора, скопившегося в пепельнице. Он подышал на нее, потер, чтобы она вновь засияла, прищурился, глядя на карту, отыскал Тадфилд, и триумфально воткнул ее в цель.

Булавка блеснула.

Шедвелл отступил на шаг и отдал честь. В его глазах стояли слезы.

Затем он выполнил ловкий разворот «кругом» и отсалютовал застекленной витрине. Она была старой и потрепанной, да и стекло в ней давно треснуло, но в некотором роде именно она и была Армией Ведьмоловов. В ней хранился серебряный Кубок (приз Межбатальонного Турнира по Гольфу, который, увы, последние семьдесят лет не проводился), там находился заряжавшийся с дула Громострел Ведьмолова Полковника Не-Ешь-С-Кровью-Не-Ворожи-И-Не-Гадай Дальримпла, там лежало нечто, походившее видом на грецкие орехи, но на самом деле представлявшее коллекцию усохших голов Охотников За Головами, подаренную Армии Ведьмоловом сержант-майором Горацием Достань-Их-Сам-Пока-Они-Не-Достали-Тебя Наркером, который много путешествовал по отдаленным регионам. В ней хранились воспоминания.

Шедвелл шумно высморкался в рукав.

Затем он открыл банку сгущенки себе на завтрак.

***

Если бы армии славоносные и правда попытались сопутствовать Ньюту, они определенно растеряли бы свои части. А все оттого, что не считая Ньюта и Шедвелла, все они уже давно были мертвы.

В корне неверно было бы думать о Шедвелле (Ньюту так и не довелось узнать, было ли у него имя), как о чудаке-одиночке. Просто случилось так, что его коллеги умерли несколько сотен лет назад. Но некогда численность Армии соответствовала цифрам в нынешних, творчески переработанных, бухгалтерских ведомостях Шедвелла. Ньют в свое время был весьма удивлен, обнаружив, что история Армии Ведьмоловов столь же длинная и почти столь же кровавая, как и у ее мирского аналога.

В последний раз ставки заработной платы для ведьмоловов были пересмотрены при Оливере Кромвеле и с тех самых пор оставались неизменны. Офицеры получали крону, Генерал - соверен. Разумеется, речь шла о гонораре, помимо этого за каждую обнаруженную ведьму можно было получить девять пенсов и право первым выбрать любой трофей из ее имущества.

В общем, рассчитывать приходилось именно на те самые девять пенсов. Это были нелегкие времена, до той поры пока Шедвелл не угодил в платежные ведомости Небес и Преисподней.

Заработная плата Ньюта составляла один старый шиллинг в год^{^[8]}.

В обмен на это он был обязан всегда иметь при себе: «огниво, кремень, трутницу, пороховницу или огненосные спички», хотя Шедвелл отметил, что газовая зажигалка Ронсон все-таки лучше. Изобретение автоматического прикуривателя для папирос Шедвелл приветствовал с тем же энтузиазмом, с каким обычные солдаты встречали появление многозарядной винтовки.

Ньют же относился ко всему так, как если бы он состоял в одном из исторических сообществ, таких как «Запечатанный Узел»^{^[9]}, или среди тех людей, что бесконечно реконструируют военные стычки времен Гражданской Войны в Америке. сть чем заняться в выходные, а кроме того, ты чувствуешь себя хранителем тех прекрасных вековых традиций, благодаря которым, собственно, западная цивилизация и приобрела современный вид.

***

Через час после того как Ньют покинул штаб-квартиру, он остановил машину и принялся рыться в коробке, стоящей на пассажирском сидении.

Затем он открыл окно при помощи плоскогубцев, поскольку соответствующая ручка давным-давно отломалась.

Сверток с растопкой он отправил в полет над изгородью. Через мгновение за ним последовали тиски.

Он придирчиво осмотрел остальное и вернул в коробку. Булавка находилась на вооружении Армии Ведьмоловов, и ее венчала эбеновая головка, такая, какую можно встретить на булавках для дамских шляпок.

Он знал, как ее используют. Он довольно многое успел прочитать. На первой же встрече Шедвелл завалил его разного рода брошюрами, но были еще скопившиеся за столетия армейские архивы и книги, которые, как подозревал Ньют, могли бы стоить целое состояние, если бы когда-нибудь попали в руки торговцев.

Булавкой следовало колоть подозреваемых, и если на их теле находилось нечувствительное к уколам место, то значит перед вами ведьма. Это просто. Некоторые ушлые ведьмоловы использовали специальные булавки, в которых игла втягивалась при уколе, но в руках Ньюта была честная, твердая сталь. Он не смог бы смотреть в лицо старику Шедвеллу, если бы выкинул булавку. Кроме того, вроде это было плохой приметой.

Он завел двигатель машины и продолжил свой путь.

У Ньюта был автомобиль марки Васаби. Он дал ему имя Дик Тёрпин^{^[10]} в надежде, что в один прекрасный день кто-нибудь его спросит почему.

Лишь очень дотошный историк смог бы назвать тот день, когда японцы из лихих автоматов, копирующих все, что производит Запад, превратились в хитроумных и искусных инженеров, оставивших этот самых Запад далеко позади себя. Но Васаби явно разработали как раз в один из таких бестолковых дней, поэтому машина сочетала в себе все традиционные недостатки западных автомобилей с теми инновационными бедствиями, которые компании вроде Хонды и Тойоты с успехом смогли избежать, что и позволило им в итоге стать тем, чем они сегодня являются.

Несмотря на все свои усилия, Ньюту еще ни разу не удалось встретить на дороге второй такой же автомобиль. В течение многих лет он не очень убедительно, зато с большим энтузиазмом рассказывал своим друзьям о необычайной экономичности и невероятной эффективности Васаби, отчаянно надеясь, что кто-нибудь из них однажды купит себе такую же, потому что горе лучше переживать в компании.

Он тщетно расхваливал 823-кубовый двигатель, трехступенчатую коробку передач и невероятные технические новшества в области безопасности, такие как шарообразные подушки, незамедлительно раздувавшиеся в случаях возникновения опасности, когда вы, например, ехали со скоростью 45 миль в час, по ровной и сухой дороге, но теперь рискуете разбиться, потому что подушка полностью закрыла вам обзор. Он также впадал в некоторую лирику, восхваляя радиолу корейского производства, способную виртуозно уловить Радио Пхеньян и симулятор человеческого голоса, предупреждавший вас, что ремни безопасности необходимо пристегнуть, даже если вы это уже сделали. Он был запрограммирован кем-то, кто не понимал не только английский, но и японский язык. Это и есть настоящее искусство, говаривал Ньют.

Вероятно, имелось в виду искусство гончарное.

Его друзья кивали и решали для себя, что если перед ними будет стоять выбор между покупкой Васаби и перспективой ходить пешком, то они с охотой инвестируют в покупку новой пары хорошей обуви, потому что это актуально в любом случае - невероятная экономичность поглощения топлива Васаби была связана с тем, что основное время автомобиль проводил в гараже в ожидании доставки коленчатого вала и других деталей от единственного оставшегося в живых поставщика прямо из Нигиризуши, что в Японии.

Сквозь рассеянный дзено-подобный транс, свойственный всем людям, пребывающим за рулем, Ньют размышлял над тем, как именно следует пустить булавку в ход. Сказать: «У меня есть булавка, и я ей воспользуюсь?» Есть булавка - готов путешествовать... Булавочник из Темной Башни... Человек С Золотой Булавкой.. Булавки острова Наварон^{^[11]}.

Возможно Ньюту небезынтересно было бы узнать, что из тридцати девяти тысяч женщин, подвергнутых испытанию булавкой в течение столетий охоты на ведьм, двадцать девять тысяч сказали: «ой», девять тысяч девятьсот девяносто девять никак не отреагировали по причине использования вышеупомянутых втягивающихся булавок, и одна заявила, что благодаря уколу она исцелилась от артрита в ноге.

Ее звали Агнес Наттер.

Она была самой большой неудачей в истории Армии Ведьмоловов.

***

Одна из первых записей в книге Добрые и Точные Пророчества касалась смерти самой Агнес Наттер.

Англичане, вообще-то говоря, будучи по природе своей народом недалеким и ленивым, не увлеклись сжиганием женщин так, как это было принято в других странах Европы. В Германии костры возводились и разжигались с постоянством, присущим лишь тевтонской педантичности. Даже набожные шотландцы, обреченные на протяжении всей своей истории сражаться в непрекращающейся ни на миг битве со своими заклятыми врагами шотландцами, смогли-таки организовать несколько аутодафе, чтобы скоротать долгие зимние вечера. Но у англичан, похоже, душа к этому не лежала.

Возможно, что одной из причин послужило то, каким именно образом умерла Агнес Наттер, и это положило конец масштабному увлечению охотой на ведьм в Англии. Вопящая толпа, доведенная до степени крайней ярости обыкновением Агнес Наттер блистать знаниями и исцелять людей, одним апрельским вечером ворвалась к ней в дом и обнаружила, что хозяйка уже надела свою накидку и спокойно сидит в ожидании их прихода.

- А вы припозднились, - сказала им она. - Мнѣ ужо десять минутъ какъ полыхать надлежитъ.

Затем она встала и медленно двинулась сквозь внезапно замолчавшую толпу к выходу из дома, а затем непосредственно к кострищу, которое довольно поспешно соорудили посреди деревенской поляны.

Легенды гласят, что она неуклюже вскарабкалась на возвышение и обвила руками позорный столб за своей спиной.

- Хорошенько вяжи, - сказала она ошарашенному ведьмолову. А затем, когда жители деревни приблизились к кострищу, она подняла свою статную голову, озаренную светом факелов, и произнесла:

- Ступайте поближе, добрыя люди. Подите ближе, доколѣ огонь не начнетъ васъ опалять, ибо говорю вамъ, всѣмъ узрѣть надлежитъ, какъ умретъ послѣдняя истинная вѣдьма Англіи. Ибо вѣдьма я и осуждена, хоть и не вѣдаю какое преступленіе на мнѣ. А посему, да будетъ смерть моя посланіемъ міру. Ступайте ближе, говорю вамъ, и узрите, что свершится съ тѣми, кто вмѣшивается въ дѣла въ коихъ не смыслитъ.

Затем она, по-видимому, улыбнулась, взглянула на небо, раскинувшееся над деревней, и добавила:

- И къ тебѣ это тако же относится, глупый старый дуракъ.

После этого дикого богохульства она не промолвила больше ни слова. Агнес позволила им засунуть в рот кляп, и величественно стояла, глядя, как факелы поджигают сухой хворост.

Толпа придвинулась ближе, и у некоторых зародилось сомнение в том, правильно ли они поступили.

Через тридцать секунд мощный взрыв уничтожил деревню, очистил округу от всех живых существ и был виден аж в Галифаксе.

После было множество споров о том, являлось ли произошедшее посланием Господа или же Сатаны, но записка, найденная чуть позже в доме Агнес Наттер, наглядно доказывала, что любому божественному или дьявольскому вмешательству существенную поддержку оказало содержимое нижних юбок Агнес, куда она весьма предусмотрительно поместила восемьдесят фунтов пороха и еще сорок фунтов кровельных гвоздей.

Также на столе, рядом с запиской отменяющей утреннюю доставку молока, Агнес оставила шкатулку и книгу. К шкатулке была приложена особая инструкция, поясняющая, как именно с ней надлежит поступить, аналогичная в своей особенности инструкция прилагалась и к книге - ее следовало отправить сыну Агнес, которого звали Джон Девайс.

Люди, обнаружившие находку - жители соседней деревни, которых разбудил взрыв - вначале были настроены проигнорировать требования и сжечь коттедж, но оглянулись на вспыхивающие то тут, то там, угольки, да торчащие обломки гвоздей и передумали. Ведь, кроме прочего, записка Агнес содержала болезненно точные описания того, что именно произойдет с теми, кто не выполнит ее распоряжений.

Человек, направивший свой факел в сторону Агнес Наттер, был Майором Армии Ведьмоловов. Его шляпу обнаружили в двух милях от деревни. Его имя, вышитое на обширном куске шляпной ленты, было Никогда-Не-Прелюбодействуй Пульцифер. Он стал одним из самых усердных ведьмоловов Англии, и возможно ему было бы приятно узнать, что его последний живущий на земле потомок, хоть и непреднамеренно, но все же направлялся к последнему живущему на земле потомку Агнес Наттер. Он, вероятно, решил бы, что теперь наконец-то свершится отмщение.

Если бы он узнал, что произойдет в действительности, когда потомки встретятся, он бы перевернулся в могиле, которой у него, разумеется, не было и в помине.

^{^[1]} Chalky - Меловой.

^{^[2]} В оригинале: It was a long word, and it began with a P, and then there was a splodge, and then it ended in something that might have been —ence and might have been —ution.

^{^[3]} Герою рассказа Г.-К. Честертона «Неожиданная удача Оуэна Гуда» однажды удалось это сделать.

^{^[4]} Мы в Англии. Дверь справа.

^{^[5]} Европейское Экономическое Сообщество.

^{^[6]} Примечание для американцев и других представителей городской формы жизни: сельское население Британии, отвергнувшее идею центрального отопления как излишне сложную, а также ослабляющую моральный дух, предпочитает использовать систему складывания маленьких кусочков дерева и комочков угля поверх больших сырых поленьев, предположительно изготовленных из асбеста, в тлеющие кучки, известные под названием: «Ничто не сравниться с веселым гудением живого огня, верно?» Поскольку ни один из этих ингредиентов не склонен гореть естественным образом, в основание кучки закладываются прямоугольные белые восковые кубики, которые весело горят до тех пор, пока огонь не потухнет под тяжестью дров. Вот эти самые белые кубики и называют растопкой. Никто не знает почему.

^{^[7]} Сочетание bell, book and candle (колокол, книга и свеча) связано с римским католическим ритуалом отлучения от церкви. При отлучении ведьмы от Церкви священник закрывает Библию, звонит в колокольчик (символизирует погребальный звон), гасит свечу и швыряет ее на пол в знак того, что душа ведьмы отныне потеряна.

^{^[8]}ПРИМЕЧАНИЕ ДЛЯ МОЛОДЕЖИ И АМЕРИКАНЦЕВ: один шиллинг = современному пятивенсовику. Вам будет значительно легче разобраться в древней бухгалтерии Армии Ведьмоловов, если вы познакомитесь с самобытной британской системой денежного счисления.

Итак, два фартинга = полпенни. Два полпенни = один пенс. Три пенса = один трехпенсовик. Два трехпенсовика = один шестипенсовик. Два шестипенсовика = шиллинг или боб. Два боба = флорин. Один флорин и один шестипенсовик = одна полукрона. Четыре полукроны = одна боб-нота или банкнота в десять шиллингов. Две боб-ноты = один фунт (или 240 пенсов). Один фунт и один шиллинг = одна гинея.

Британцы долго сопротивлялись введению десятичной системы, считая ее слишком мудреной.

^{^[9]} Sealed Knot - британская историческая ассоциация и благотворительная организация, занимающиеся костюмированной реконструкцией сражений и событий, связанных с гражданской войной в Англии.

^{^[10]} Дик Тёрпин (или Турпин, как его принято называть в российской историографии) - известный английский разбойник с большой дороги.

^{^[11]} Have Pin, Will Travel - фраза «имею что-то - готов путешествовать» обозначает обладание неким предметом или навыком, который может пригодиться в любом месте и в любое время. «Булавочник из Темной Башни» (The Pinslinger) - «Темная Башня: Стрелок» - роман Стивена Кинга. «Человек с золотым пистолетом» - один из фильмов о Джеймсе Бонде. «Пушки острова Наварон» - военный кинофильм режиссёра Джей Ли Томпсона, вышедший на экраны в 1961 году.