О Высоцком

О Высоцком

И хрипл, и дерзок от начал

Ты песни яростно кричал –

Непредсказуемый, шальной,

И по особому хмельной

Той высшей радостью души,

Что восстаёт в глухой тиши

Раздумий заданных, забот

О том, чтоб был полней живот,

И успокоившись навек –

Стань счастлив, правый человек!

Милая, не плачь, ещё не время.

Я ещё сыграю и спою!

На прощанье подержись за стремя,

За хмельную радостность мою!

Пусть и не слыла ты недотрогой,

Ипостась загадки бытия,

Перед вечной дальнею дорогой

Вновь ты несказанная моя.

Может, потому мечу дурное

Как обжора явства за столом,

Чтобы поизбылось всё шальное,

Что сидит в Отечестве моём.

Звонницы! По градам и по весям

Ладом ли, началом ли начал

Множьте же слова неброских песен,

Те, что я так дерзко прокричал.

Милая, не плачь! Ещё не время!

К чёрту пересуды и враньё.

На удачу подержи за стремя

Русское Отечество моё.

Поиздевавшись над собою и пороком,

Ну, над собою – больше, и – стократ

Ты шуганул из жизни раньше срока,

Больших поэтов крепенький собрат,

И сильно тосковал у Божьих врат.

Поэт неумелой свободы,

Певец необъятной глуши,

Не чтил ты церковные своды,

Запав на кальян анаши.

Бессонниц обыденный голос,

Завистников рьяный настрой,

Мечты твоей сломанный колос…

Ты был первозданный герой

Средь бала тотального страха

Идейно богатой страны,

Лишившейся божьего праха

И чувства народной вины.

Но, враг всякой лжи и упадка,

Не веря властям и вестям,

Ты отдал себя без остатка

Служению русским страстям.

Поэт неумелой свободы,

Певец необъятной глуши,

Текут ещё вешние воды

Твоей неуёмной души.

Высоцкий - не Юровский, громадяне!

И не пускал он царские кровя!

Он – губка жесткая

В свирепой русской бане
Где кровь и пот смывают, норовя

Урвать нахально веник у соседа.

Впитал он до мельчайших своих пор

Грехи грехов, победную победу,

Эпохи тайный, страстный разговор.

И за глотком глоток свободу

Дарил он русскому народу.

Ты не жил, чтобы петь,

Просто пел, чтобы жить,

Чтобы спешно успеть

Душу в рифму вложить,

Космос резвых друзей
Пропустить сквозь себя

И стихов Колизей

Выдать, на ночь скорбя.

Жил – один за троих,

Получая под дых.

Ясно, как хищность для мурок и кис!

От Рождества до обычных крестин

Пушкин – метис и Высоцкий – метис

Разной природой мужских палестин.

Поэт под маской барда ли, артиста,

Московских подворотен гитарист ,

В шкатулке филигранных аметистов

Велик объёмом, формой неказист.

Но в главном – соответствии природе

Той драгоценной сути естества,

Талантом называемой в народе, -

То сто процентов сходства и родства.

Да жаль – по жизни слыл Володей…

Эх, во саду ли, в огороде!

Как не хватает русской круговерти

Сомнений, судеб, болей и вранья

Желанной весточки в потрёпанном конверте,

Прорвавшейся сквозь стаи воронья.

И пусть её прочтёт оживший голос

Беспутного, но честного певца.

Разгульно, величаво, вздыбив волос

Не одного льстеца и подлеца.

Но нет… Не отдаёт земля сырая

Во брани отхрипевших самураев.

Ну вот, тебя и сделали иконным,

Засунули в коммерческий расклад.

Спасибо, что не сделали салонным,

Не окунули в липкий мармелад.

При жизни ты не мог ни дня без песни,

Теперь же ты упрятан в шоублеск,

Что нет душевности и баста, хоть ты тресни,

Один размеренно-отмерянный бурлеск.

Но в жгучей памяти народной

За всех ты вольный и свободный.

Грешил. Скандалил. Сквернословил.

Ночной покой в себе давил.

И, в редкой трезвости условен,

Миг вдохновения ловил.

Зачем же так, а не иначе?

Таков был рок судьбой назначен.

Есть магия кричащая души!

В твоих то ли стихах, то ли вокале

Россия исповедаться спешит,

Смешав слезу и спирт в одном бокале.

То разотрут, то приголубят…

Вот так у нас таланты губят.

Ты поднял планку честной высоты,

Вновь научив надеяться и верить.

Ты доказал, что мы не все скоты

И что снобистский пыл пора умерить.

Твой голос над Россиею плывёт,

На подвиг откровения зовёт.

Надев колпак дегенерата,

Смеша набором клоунад,

Ты всё искал себе собрата

Под ложной дружбы лимонад.

И с мыслью: «Жалко, не найти!»

Сложил ты голову в пути.

Апофеоз советских лет протеста

Ты, выпалив талантом наугад,

Вложил частицу всё того же теста

В мир каждого, кто творчески богат.

Спасибо, что кипел в котле столичном,

Вдвойне – что обозначил колею,

Держался, сколько мог, на фронте личном

И что любил у смерти на краю.

До вечности дотронулся рукой

Во здравие, а не за упокой.

Не заглядывая в святцы

И по бабкам не ходя,

Плюс – как вы, по жизни братцы,

Строй Высоцкого любя,

Заявляю беспристрастно,

Если надо – громогласно:

Голос смачный, хриплый, зычный

Люд сплотил русскоязычный.