Юрий Нагибин «Срочная командировка, или Дорогая Маргарет Тэтчер»

Юрий Нагибин «Срочная командировка, или Дорогая Маргарет Тэтчер»

«Саратовская вертикаль»

<…> За кинотеатром «Ударник» стоял крошечный сарайчик (хозяин называл его гордо – «пaвильон») с названием – «Фотография», затем ларёк – грязная мастерская (и на вывеске было – «Мастерская»), где чинили примусы и делали ключи, которые я постоянно терял, а дальше – ходящий ходуном деревянный цилиндр эвакуированного из Москвы аттракциона «Мотогонки по вертикальной стене». От цилиндра почти круглосуточно несся зазывной голос самой популярной тогда певицы – Лидии Руслановой: – «Валенки, валенки, эх, неподшиты стареньки…». Я, как и все мальчишки округи, ходил на балкон в цилиндр смотреть на гонки. Во время гонок закрывал глаза от ужаса. Парень и девушка летели над стеной, один мотоцикл под углом навстречу другому, и пролетали мимо в сантиметре друг от друга. Казалось, катастрофа неминуема, они столкнутся, и весь цилиндр разлетится на отдельные доски. Грохот стоял неимоверный, сквозь который пробивалось: «Валенки, валенки…».

Самое интересное для меня было в конце. Парень и девушка снимали шлемы, очки и стояли у выхода, повторяя: «Спасибо, что пришли!» Девушка (в рекламе – Наталья Андросова) была невероятно хороша, настоящая красавица!

Только через 50 лет из рассказа Ю. Нагибина «O Галиче – что помнится» я узнал, что это была племянница последнего царя (Андросова Наталья Николаевна /княжна Наталья Александровна Искандер/, праправнучка Николая I, последняя из семьи Романовых, оставшаяся в СССР) <…>

Юрий Мельников. Из воспоминаний «Радищевский Музей и вокруг него семьдесят лет тому назад»

«Пермская Вертикаль»

<…> Пришлось долго уговаривать маму сходить со мной на московский аттракцион. Было это в провинциальной Перми вскоре после войны. За долгие четыре года народного горя люди устали и изголодались по радости. Они только-только начали приходить в себя. Пришедшие с фронта офицеры поднимали колхозы, в деревнях снова застучали топоры. На рынках вместе с картошкой и капустой стали появляться мясо и молоко. Деревенские бабы уже меняли разношенные лапти на кирзовые сапоги или ботинки, которые тачали раненые инвалиды. Жизнь понемногу оживала. Сердцем города был колхозный рынок. На его площади и разместился московский аттракцион.

Я вам скажу - это было зрелище! По третьему звонку прекращался доступ на лестницу, зрители выстраивались вдоль внутреннего барабана. Их внимание устремлено вниз, где уже в чёрном смокинге появился конферансье. Он цирковым поставленным голосом призывает публику к спокойствию, объявляет имена исполнителей смертельного трюка и призывает даже самых отчаянных никогда не пытаться повторить его. Представление началось.

Откуда-то выкатывается зелёный американский "Цундап-Дэвидсон". На нем, эффектно склоняясь к рулю, наездник в шлеме, кожаных штанах и куртке. Разгоняясь по кругу, он въезжает на деревянный скат, соединяющий под углом пол с вертикальной стеной. Он делает несколько кругов по скату, скорость всё растёт, и вот мотоциклист уже пытается въехать на вертикальную стену, но у него это не получается. Скорость не достаточна, сила тяжести не преодолена. Зрители, перегнувшись через край ограждения, начинают подбадривать гонщика: "Ну, давай! Ещё, ещё чуть-чуть, добавь газу!". Гонщик добавляет, мотоцикл рычит, как голодный зверь, бочка наполняется сизым выхлопным газом, но тяжёлый "Цундап" никак не может забраться на стену. Людям уже кажется, что номер, ради которого они пришли, слишком сложен, вот-вот начнётся разочарование. Но в этот момент вылетает второй мотоцикл. Он делает три круга, быстро догоняя первого на слипе, почти наезжая на него, взлетает на стену. Зрители в восторге.

Второй гонщик, описывая круги, взбирается всё выше и выше. Он уже приближается к орущим зрителям. Стенка бочки начинает слегка покачиваться от бешеного напора. Первый мотоцикл, наконец, тоже взбирается на стену, и вот уже два зверя носятся перед глазами замирающей от восторга толпы. Сначала они едут по противоположным концам диаметра бочки, затем начинают соревноваться, догоняя друг друга. То один, то другой гонщик вырывается вперёд. На виражах они меняются местами, иногда, обдавая жаром, проносятся так близко от зрителей, что те шарахаются от края бочки. Я, забыв про маму, вместе со всеми кричу, в восторге машу руками, прыгаю на месте.

И тут, неожиданно для всех, сверкая никелированными ободами, на стену взлетает красный мотоцикл. На нём женщина в крагах и сапогах. За её спиной летит плюмаж золотых волос. Алая машина, как молния, врывается между несущимися зелёными чудовищами, легко обгоняя их. Это она, знаменитая гонщица Наталья Андросова на своём "Индиан-Скауте".

Начинается бешеная игра: мужчины пускаются вдогонку, их машины то приближаются к красной комете, то отстают. Их пути скрещиваются, переплетаются, иногда выстраиваются в цепочку. Они проносятся под самым носом зрителей и вдруг резко ныряют вниз. Снова поднимаются к середине, выравниваются в линию и раскидывают в стороны руки. Теперь они несутся, не держась за руль. Рёв мотоциклов сливается с восторженным рёвом толпы.

Неожиданно над головой прекрасной гонщицы вспыхивает красное полотнище флага. На шёлке трепещет изображение серпа и молота. Это апофеоз. Гонщики мужчины привстают с седла и, стоя на подножках, отдают флагу воинскую честь.

Восторгу зрителей нет предела. Люди снова чувствуют себя приобщёнными к великой победе. Моя суровая и сдержанная мама не может удержать слёз. Ведь отец погиб на фронте, и мы ни на день не забываем об этом.

Под аплодисменты артисты скатываются со стены и делают круг почёта. Наталья Андросова снимает шлем с очками и обращает к публике раскрасневшееся лицо. Советская амазонка оказывается молодой и удивительно красивой женщиной. Её стройная фигура не уступает в атлетичности мужчинам. Балкон снова взрывается аплодисментами. Вниз летят букеты сирени. Их приносят бывшие солдаты с нашивками за ранения на выцветших гимнастёрках. Мотоциклы медленно скрываются за небольшой, открывшейся в стене, дверцей.

Представление окончено. Публика спускается вниз, чтобы уступить место новым жаждущим, уже толпящимся у лестницы <…>

Юрий Зверев. Из воспоминаний «Размышления о жизни и счастье» глава «Вертикаль»

⇐ Предыдущая 123 Следующая ⇒