|
|||
Глава 25 СЕРОВГлава 25 СЕРОВ Серов был одет в обычный костюм губернского совработника: галифе, сапоги и защитный френч с большими накладными карманами. Ведал он в губоно хозяйственными делами и сидел в отдельном кабинете за большим письменным столом с круглыми резными ножками. При взгляде на Серова Мише сразу вспомнился урок геометрии, на котором они рисовали куб и шар. Только там куб и шар стояли рядом, а здесь шар был водружен на куб: к короткому квадратному телу была привинчена большая, круглая, совершенно лысая голова. Шеи не было вовсе, ее заменяли несколько толстых складок между головой и туловищем.
Жирные губы, маленькие живые карие глазки и сытая улыбка придавали лицу Серова такое выражение, точно он только что встал из-за обильного стола, но не прочь вернуться к нему. Его квадратное тело, утолщенное оттопыренными на жирной груди накладными карманами, покоилось в кресле неподвижно, а голова вертелась во все стороны, как у тех кукол, у которых голову можно повернуть задом наперед и даже обернуть несколько раз вокруг оси. — Написано двое, а вас четверо,— сказал Серов, переводя живой взгляд с одного мальчика на другого. Миша показал на Игоря и Севу: — Это про них. — Зачем они нужны следователю? Миша рассказал об убийстве Кузьмина. — Что за Карагаево? — спросил Серов. — Карагаево. Там, где бывшая графская усадьба. — Знаю, знаю. — Серов закивал головой и многозначительно поднял короткий толстый палец. — Историческая ценность. Потом он подробно расспросил об обстоятельствах убийства, про лагерь, про деревню, про то, как Игорь и Сева попали на реку и угнали лодку. Слушая Мишин рассказ, он одобрительно кивал головой. Что именно он одобрял, ребята так и не поняли. А когда Миша рассказал про лодочника, то Серов даже всплеснул руками, и на лице у него появилось огорченное выражение: «Вот, мол, какие дела творятся на белом свете»… Но еще больше огорчился Серов, когда узнал, что Миша не рассказал следователю о встрече с иностранцами. Как же так? Надо было рассказать. Следователю все важно. — Иностранные коммунисты, — удивился Миша,— при чем здесь они? Серов живо ответил: — Я не говорю, что они причастны, но иностранцы! Ведь вы не видели их документов. Может быть, они не коммунисты. Надо быть начеку. Краснея от волнения, Миша сказал: — И Рыбалин никого не убивал, и иностранные коммунисты здесь ни при чем. — Хорошо, хорошо, — сразу согласился Серов,— это дело следствия, путь они занимаются… Он вдруг засмеялся тонким, как у девчонки, смехом, а потом начал обстоятельно рассказывать про усадьбу, про ее историческую ценность. Это гордость губернии, говорил Серов, ее инвентарь хранится в местном краеведческом музее, в разделе «Быт помещика XVIII столетия». Ребята как сознательные комсомольцы должны беречь усадьбу, ничего в ней не трогать и не портить. Усадьба, сказал Серов, — достояние народа. Настоящие революционеры должны беречь и охранять достояние народа. Говорил он быстро, все время перебегая своими живыми карими глазами с одного мальчика на другого. Но ребятам ужасно хотелось спать. Чтобы не заснуть, Генка вертелся на стуле, Игорь хлопал глазами, а Сева встряхивал головой, которая поминутно падала на грудь. Миша хотел прервать Серова, но ему не удавалось вставить ни одного слова. В заключение Серов сказал: — Теперь насчет ребят. Поместить их в детский дом я не могу. Нет свободных мест, и нет свободных пайков. Миша с удивлением посмотрел на Серова, Зачем же он их держал целый час? Дело к вечеру, как и где теперь устраивать ребят? — Нет свободных мест, нет свободных пайков, — повторил Серов и нетерпеливо заерзал в своем кресле. — Здрасте! — сказал Генка. — Что же им, на улице ночевать? Серов задумался, потом спросил: — У вас есть знакомые в городе? — Нет. — Никого? — Никого! — Ладно, — сказал вдруг Серов, — я этих ребят подержу два дня у себя дома. Не на улице же им, в самом деле, ночевать. — Он сокрушенно покачал лысой головой.— Хороши в угрозыске: вызывают и бросают детей на улице… Вот вам и беспризорничество… Мы боремся с беспризорностью, а они ее создают. Он встал. И оказалось, что хотя он широкоплеч и тучен, но совсем мал ростом. Почти такой же, как и ребята. — Вот так,— сказал Серов,— подержу их два дня у себя. Будут сыты.
|
|||
|