Часть третья

Я ужасно разозлился из‑ за того, в какое положение мы попали. Меньше чем через три месяца какой‑ то объект из космоса должен был добраться до Земли. Он грозил нас уничтожить, если мы не выдержим некое испытание, сути которого не понимаем.

Вся ответственность легла на наши плечи и на Мультивак, гигантский компьютер.

Жозефина, работавшая с Мультиваком, отчаянно старалась сохранять спокойствие.

– Если все кончится хорошо, – говорила она, – они будут вынуждены отыскать способ нас отблагодарить. А вот в случае катастрофы – ну, может так получиться, что никого и не останется, значит, и беспокоиться нечего.

Она была настроена весьма философски, в отличие от меня.

– А ты не хочешь мне сказать, чем мы будем заниматься в настоящее время? – поинтересовался я.

– Модифицировать Мультивак, – ответила Жозефина. – По правде говоря, он сам выдвинул предложение о внесении кое‑ каких изменений. Они ему нужны для того, чтобы понять, что же все‑ таки означает послание инопланетян. Нам придется сделать Мультивак более независимым и гибким – больше похожим на человека.

– Это против политики правительства, – напомнил я ей.

– Я знаю. Но ведь председатель Совета предоставил мне свободу действий. Ты же его слышал.

– Но он не облек свои слова в письменную форму, и разговор проходил без свидетелей.

– Если мы победим, это не будет иметь никакого значения.

Мы занимались Мультиваком несколько недель. Я достаточно компетентен как инженер‑ электрик, но Жозефина, уже на старте, оставила меня далеко позади. Она делала все, разве что не свистела во время работы.

– Многие годы я мечтала об усовершенствовании Мультивака, сказала она.

Я ужасно забеспокоился:

– Жози, а какая нам от этого польза? – Я схватил ее руки в свои, наклонился, чтобы заглянуть ей в глаза, и приказал самым строгим голосом, на который был только способен: – Объясни мне!

В конце концов, мы ведь женаты уже двадцать два года. Я могу разговаривать с ней строго, если в этом возникает необходимость.

– Не могу, – ответила она. – Я только знаю, что все теперь зависит от Мультивака. Пришелец говорит, что мы либо рациональны, либо опасны, и если мы опасны, нас следует уничтожить. Нам необходимо узнать, как он понимает «рациональность». Мультивак должен ответить на этот вопрос, и чем он будет умнее, тем больше у нас шансов, что ему удастся разобраться в словах инопланетянина.

– Да, это я понимаю. Однако или я схожу с ума, или ты намереваешься наделить Мультивак голосом.

– Точно.

– Зачем, Жози?

– Потому что я хочу с ним поговорить лицом к лицу.

– Лицом к экрану, – проворчал я.

– Неважно! У нас мало времени. Пришелец находится уже на орбите Юпитера и входит внутрь Солнечной системы. Я не могу тратить время на распечатки, чтение информации с экрана и разговоры на компьютерном языке. Мне нужна настоящая речь. Сделать это совсем нетрудно, и лишь политика правительства, которое боится всего на свете, не позволяла мне осуществить эту идею.

– Ой‑ ой‑ ой, у нас будут неприятности!

– У всего мира неприятности, – напомнила мне Жозефина, а потом задумчиво проговорила: – Мне нужен реальный голос. Разговаривая с Мультиваком, я хочу, чтобы у меня возникало ощущение, будто передо мной человек.

– Используй свой собственный, – холодно предложил я. – Ты же у нас тут начальник.

– Что? Значит, мне придется беседовать с собой. Это будет меня смущать… Нет, твой голос, Брюс.

– Ни в коем случае, – заявил я. – Это будет смущать меня.

– И все же, – продолжала Жозефина, – я к тебе привыкла, ты вызываешь у меня положительные ассоциации. Мне бы понравилось, если бы Мультивак стал разговаривать твоим голосом. Я бы чувствовала себя ужасно хорошо.

Ей удалось лестью уговорить меня согласиться. Жозефине понадобилось семь дней, чтобы воплотить свою идею в жизнь. Сначала голос был каким‑ то грубым, но в конце концов превратился в густой баритон, очень похожий на мой. А через некоторое время Жозефина объявила, что теперь голос Мультивака звучит совсем как ей хочется.

– Придется сделать так, чтобы время от времени раздавался тихий щелчок, – сказала она, – тогда я буду знать, когда говорю с ним, а когда – с тобой.

– Да, но ты потратила кучу времени на всякие хитроумные приспособления, а наша основная проблема так и осталась нерешенной, заметил я. – Как насчет пришельца?

– Ты совершенно не прав. – Жозефина нахмурилась. – Мультивак постоянно занимается тем, что пытается разгадать эту тайну. Разве не так, Мультивак?

И тут я впервые услышал, как Мультивак ответил на вопрос голосом – моим голосом:

– Совершенно верно, мисс Жозефина.

– Мисс Жозефина? – удивленно переспросил я.

– Просто я решила, что должна сделать программу таким образом, чтобы он демонстрировал уважение, – объяснила моя жена.

Однако я заметил, что, когда Мультивак обращался ко мне, он всегда называл меня просто «Брюс».

И хотя я неодобрительно относился к этой идее Жозефины, я вдруг понял, что мне понравился результат, которого она добилась. Разговаривать с Мультиваком оказалось даже приятно. И дело было не только в качестве его голоса. Он делал паузы, совсем как человек владел богатой лексикой.

– Что ты думаешь о пришельце, Мультивак? – спросила Жозефина.

– Трудно сказать, мисс Жозефина, – ответил Мультивак так, словно всю жизнь разговаривал с нами. – Я согласен, задавать ему вопросы напрямую неразумно. Насколько я понимаю, любопытство ему не присуще. Он какой‑ то безличный.

– Да, – согласилась Жозефина. – Я это чувствую по тому, как он говорит о себе. Это единое целое или их несколько?

– У меня сложилось впечатление, что это единое целое, – ответил Мультивак. – С другой стороны, по‑ моему, он намекает на то, что есть и другие похожие на него существа.

– Может быть, они посчитают наши представления о личности нерациональными? – задала новый вопрос Жозефина. – Он спрашивает нас, являемся ли мы рациональными или опасными. А вдруг мир, населенный самыми разными индивидуумами, покажется ему нерациональным и он посчитает это достаточно уважительной причиной для того, чтобы стереть нас с лица земли?

– Сомневаюсь, что они смогут распознать или понять концепцию индивидуальности, – заявил Мультивак. – Когда я проанализировал его сообщение, у меня возникло чувство, что он не станет уничтожать нас из‑ за наличия качеств, которых он не понимает.

– А как насчет того, что мы не «оно» – не безличные существа, а «он» и «она»? Может так случиться, что приближающийся объект прикончит нас за нерациональное разделение по половому признаку?

– Это, – ответил Мультивак, – его тоже не беспокоит. По крайней мере, так я понял.

Я не мог больше сдерживаться. Меня мучило любопытство, и я вмешался в их разговор:

– Мультивак, а как ты относишься к тому, что теперь умеешь разговаривать?

Мультивак ответил не сразу. В его (на самом деле в моем) голосе появилась некоторая неуверенность:

– Хорошо. Я чувствую себя… больше… умнее… не знаю, не могу найти подходящего слова.

– Тебе нравится это?

– Я не уверен, что правильно понимаю слово «нравится», но я одобряю данное нововведение. Находиться в сознании всегда лучше, чем без сознания. Больше самосознания – лучше, чем меньше. Я стремился… к тому, чтобы обрести больше сознания, и мисс Жозефина помогла мне.

В его словах было много разумного, и я снова с беспокойством подумал о пришельце – осталось всего несколько недель до того момента, когда он подлетит совсем близко к Земле.

– Интересно, сядут ли они на Землю, – пробормотал я.

Я не рассчитывал на ответ, но Мультивак решил развеять мои сомнения:

– Они планируют это сделать, Брюс. Они должны принять решение на месте.

– А где они приземлятся? – спросила Жозефина.

– Прямо здесь, мисс Жозефина. Они последуют за сигналами радиомаяка, которые мы им посылаем.

Таким образом, ответственность за спасение человеческой расы окончательно и бесповоротно легла на наши плечи – круг сужался.

Теперь все зависело от нас – и от Мультивака.