«Иди внутрь». 8 страница

Я киваю и ухожу. Не оглядываюсь назад, я просто ухожу. Я не знаю, о какой шляпе она говорит, но пользуюсь возможностью, который она даёт мне, чтобы уйти.

— Энни, — я слышу, как он спрашивает, и ускоряю шаг, — откуда эта девушка?

— Я говорила тебе, Джейсон, — огрызается она, — моя родственница. А теперь подай мне семена томатов.

— Чёрт! Чёрт! Чёрт! Он собирается арестовать меня, — повторяю я до самого дома.

Его автомобиль появляется в поле зрения, на боку написано «Полиция штата». Требуется вся моя выдержка, чтобы не сорваться и не сбежать в ту же секунду.

Почему я не могу просто обрести покой? Я просто хочу дом. Как только я думаю, что нашла его, приходит кто-то, чтобы разрушить это.

Я прячусь, пока не слышу, как машина уезжает. Энни входит в мою комнату и, к моему удивлению, очень крепко меня обнимает. Я больше не могу сдерживать в себе весь стресс и чувства. Слёзы хлынули из моих глаз и полились по щекам. Я плачу, потому что не хочу потерять её тоже. Я не хочу быть беременной ребёнком насильника. Я просто хочу немного спокойствия. Неужели я так много прошу?

— Всё в порядке, — воркует она. — Всё хорошо, милая. Я должна была догадаться. Мальчик такой же безобидный, как те голуби, что гадят со скоростью шторма на крыльце. Он не обидит и мухи. Я спрятала тебя крепко под моим крылом, и это старое сердце не позволит никому отобрать тебя у меня. Я сама слишком долго была одна, — фыркает она. — Теперь мы семья, а семья держится вместе.

Я обнимаю её сильнее и понимаю, что всего за одиннадцать дней, которые я провела здесь, эта женщина уже прочно обосновалась в моем сердце. Я не отдам её без боя. Я действительно хочу, чтобы это место было моим домом.

Этой ночью я смотрю на звёзды, в то время как подбородок Энни покоиться на её груди. Она всегда засыпает здесь. Я смотрю вверх снова и шепчу:

— Мне было восемнадцать, когда умерли мои родители. Это был несчастный случай на лодке. Мы всегда выходили на плотину, просто дрейфовали, разговаривали, спали. В тот день я проснулась от громкого взрыва. Там была кровь, а затем пришла боль. Когда я проснулась, мой дядя сказал мне, что они мертвы. Я даже не смогла пойти на их похороны. Пропеллеры лодки разрезали мне спину. Люди увидели, что случилось и вытащили меня. Они сказали, что мне повезло.

Я перевожу дыхание и начинаю опять.

— Мой дядя дал мне имя моей матери, сказал, что они вернутся, чтобы прикончить нас обоих, если мы не исчезнем. Он дал мне деньги и велел бежать… и я побежала. Я скрывалась так долго. В течение семи лет всё, что я делала, это бежала. Но затем я забыла, от чего бежала. Я была глупой, и они нашли меня.

Я слышу уханье совы и слушаю его, прежде чем закончить, не зная, стоит ли даже говорить со звёздами.

— Он спас меня во многих отношениях. Сначала я не понимала этого. Он спас меня от верной смерти. Он самый страшный человек, которого я когда-либо встречала, но по какой-то причине я чувствовала себя в безопасности с ним. Теперь я просто угасающая звезда среди скопища ярких звезд.

Я вздыхаю.

— Всё, чего я хочу, всегда хотела, — это принадлежать кому-то, иметь кого-то, кто будет только моим. Жизнь действительно отстой.

Я горько смеюсь.

— Всё, чего я хочу, — это любви, и всё, что я получаю, — это люди, которые пытаются меня убить и отобрать тот покой, что мне удаётся найти в перерывах.

— Иногда ты просто выглядишь, как угасающая звезда, потому что горишь медленнее и глубже, — шепчет Энни рядом со мной. — Ты не всепоглощающая звезда. Твой свет будет сиять долго, и он будет сиять сильно, дорогая. Твой будет сиять ещё долго, после того, как другие сгорят.

Она встаёт и кладёт свою мозолистую руку мне на щёку.

— Мы сохраним сияние вместе, ты и я, дитя, потому что у меня нет намерения сжигать тебя. Ты найдёшь тот покой, который ищешь, здесь, со мной.

Я долго сижу на улице, глядя на звёзды, и ищу те, которые самые тусклые. Энни и меня.

Я даже ещё не ополоснула чашку кофе, когда машина появляется на дороге, поднимая вихри пыли.

— Не прячься, — слышу я, как говорит Энни с крыльца на улице. — Ты придёшь и отдохнёшь здесь, рядом со мной. Не давай мальчику повода задавать вопросы. Ты меня слышишь?

— Да, Энни.

Я киваю, как один из тех болванчиков, которые у неё есть в трейлере. Когда она ездит, они кивают всё время.

Я вытираю руки и выхожу на улицу. Я сажусь рядом с ней и складываю руки на коленях. Моё сердце сходит с ума, и все страхи возвращаются.

— Улыбайся, дорогая, — говорит она. — Думай о радугах и бабочках.

Я улыбаюсь, но никакое количество радуг и бабочек не остановит мой желудок от вращения, когда Джейсон делает два шага к нам.

— Энни.

Он приподнимает шляпу.

— Карен. Как у вас дела этим утром?

Он говорит небрежно, но я не ведусь на это.

— Ясны, как солнечный луч, Джейсон, — она кивает на пакеты в его руках. — Это мне?

— Да. Я думаю, что достал всё из списка. Я просто поставлю их на кухне.

Когда он возвращается, то снимает шляпу и прислоняется к перилам напротив нас. Он вытягивает ноги перед собой.

Его карие глаза пронзительны, а его светло-каштановые волосы уложены слишком опрятно. Он высокий и худой, сложен не так, как Дэмиан. Я хмурюсь, когда понимаю, что сравниваю их.

Его глаза задают вопросы Энни. Я могу видеть это.

— Выкладывай, мальчик.

Тон Энни слегка меняется.

Его взгляд обращается ко мне.

— У тебя есть акцент. Я провёл поиск по твоему имени, и оно чисто как стёклышко. То, что я хочу знать, как кто-то, кто родился в Южной Каролине, закончил тем, что говорит с таким акцентом?

Я снова замираю перед лицом опасности.

— Теперь ты послушаешь меня! — Энни встаёт во все свои пять футов, и я хватаю её за руку.

— Нет, Энни, — прерывает он её, — ты была моей матерью последние двенадцать лет, и я не буду стоять в стороне и смотреть, как тебя используют.

Он тоже выпрямляется, и я встаю, полагая, что мы могли бы также стоять все.

— Я далеко не идиот, так не делай же из меня его.

Затем он снова смотрит на меня.

— Иди внутрь, Карен, — говорит Энни, её голос звучит низко, предупреждающе.

Я говорила, что буду сражаться, чтобы остаться здесь, и я это сделаю. На этот раз, я буду бороться, и я поднимаю подбородок, встречая его сердитый взгляд.

— Вы проверяете всех, кого встречаете, офицер?

Я делаю шаг вперёд и на мгновение чувствую слабость в ногах от страха. Я пережила тот контейнер, значит, могу, чёрт возьми, пережить этого парня. Я свирепо смотрю на него.

— У меня акцент, потому что моя мать из Южной Африки. Мой отец — американец. Я родилась здесь. Проводила время, путешествуя. Хотите увидеть моё удостоверение личности, офицер? — огрызаюсь я. Я создала историю, и теперь он может делать с ней, что хочет. Мне не нужно говорить больше ни слова.

— Нет, — говорит он, и я наблюдаю, как он сглатывает. — Я хочу поговорить наедине с Энни.

Я поспешно ухожу, но остаюсь в коридоре, где могу их слышать.

— Ты пришёл на мою землю, и ты не уважаешь меня.

Набрасывается она на него.

— Она плоть от моей плоти. Ты не можешь приходить сюда и так говорить о ней. Мы положили мою сестру в землю, и Карен — это всё, что у меня сейчас есть. Мы пережили достаточно, чтобы ты поднимал весь этот шум вокруг нас!

— Энни, — вздыхает он. — Я всего лишь забочусь о тебе. Что-то в ней просто неправильно. Ты всегда берёшь потерянных щенков и котят, — я слышу, как Энни резко вдыхает.

— Позволь мне закончить, — говорит он, терпеливо, — ты не подбираешь совершенно незнакомых людей. Ты не знаешь, какого рода багаж она тащит за собой.

— Джейсон Стюард Уильямс! — Энни выдыхает его имя. — Как ты смеешь!

— Энни…

— Не Эннькай мне, — кипятиться она.

— Это мой долг — заботиться о тебе, — шипит он.

Это всё напряжение, что я могу вынести. Я выхожу обратно на улицу.

— Могли бы вы оба просто прекратить это, — говорю я и удивляюсь тому, как спокойно, я звучу. Я указываю на него.

— Ты не знаешь меня. Ты не имеешь права судить меня.

Затем я смотрю на Энни.

— Он просто беспокоится. А теперь давайте все передохнём и выпьем этого ужасного цветочного чая.

Я возвращаюсь в дом, чтобы сделать немного цветочного чая, который любит пить Энни, и кофе для себя. Джейсон может пить ужасный чай с Энни.

Я занята тем, что размещаю всё в четвёртый раз на подносе, когда слышу, как он входит на кухню. Они шептались некоторое время, и я заняла своё время, приготовлением кофе и чая.

— Она действительно заботиться о тебе, — говорит он.

— И я забочусь о ней, — говорю я, поднимая поднос. Ещё даже нет восьми утра, а я уже устала.

— Я не хочу видеть, как ей причиняют боль, — продолжает он. — Поэтому, если есть что-то, что может навредить ей, потому что у неё доброе сердце, я хотел бы знать, чтобы я мог защитить её.

У него действительно ужасный способ предупреждать людей, и я направляюсь в сторону двери. Останавливаюсь, когда он спрашивает:

— Стоит ожидать чего-то?

Я не отвечаю ему, потому что не знаю. Я была в порядке, пока он не начал копать. Я не знаю, потревожил ли он что-то. Может быть, пора бежать.

Но я эгоистка, и я не хочу. Я цепляюсь за Энни и это безопасное убежище обеими руками.

Дэмиан

Две недели. Вот как долго я взываю к каждой чёртовой услуге, причитающейся мне.

Наконец-то мы узнали местонахождение Кары. Я почувствовал облегчение, когда всплыло имя Карен Вестон. По крайней мере, она использует новую личность.

Я ехал без остановок на сон. Одному Богу известно, в порядке ли она.

Мы получили вести от полицейского участка в каком-то городе посреди задницы-долбанного-нигде. Я просто надеюсь, что это маленький городок, потому что, поиск её от дома к дому займёт вечность.

Глава 12

Кара

Месяц. Я живу с Энни месяц. Джейсон всё ещё настороженно смотрит на меня каждый раз, когда приходит навестить Энни. Он не доверяет мне, а я не доверяю ему.

Меня начинает тошнить, особенно около двух часов дня. Не знаю, почему это называется утренней тошнотой, если она наступает в любое чёртово время дня.

Утром Энни заставляет меня пить мятный чай с мёдом. Потребовалось некоторое время, чтобы привыкнуть. В течение дня я жую лимонные ароматизированные конфеты. Это очень помогает, и хотя тошнота всё ещё есть, по крайней мере, меня больше не рвёт.

Я смотрю вниз на свою талию, пока жду Энни на крыльце. Я накрываю рукой живот, который начинает набухать, и в триллионный раз, я задаюсь вопросом, что я собираюсь делать. Через шесть месяцев, я буду вынуждена вытолкнуть ребёнка в этот уродливый мир. Я буду вынуждена родить ребёнка насильника.

Я всегда мечтала выйти замуж, завести детей, состариться с любимым человеком. Теперь это самая далёкая моя мечта. Бесполезно мечтать о чём-то, чего у меня никогда не будет. Ни один мужчина не захочет такую грязную женщину, как я, или её ребёнка от насильника.

Моё будущее выглядит мрачным. Я не представляю, что мне делать с этим. Что я буду делать с ребёнком? Я не могу сделать аборт. Этот малыш не просил быть здесь. Я всегда могла рассматривать такой вариант, как усыновление, но это бы раскрыло моё местонахождение.

Что, чёрт возьми, я собираюсь делать?

— Не стоит беспокоиться о будущем, дорогая. Завтра позаботишься о своих проблемах. Прямо сейчас нам нужно идти работать, чтобы у нас была еда на вечер, — говорит Энни, проходя мимо меня.

Я следую за ней, но ребёнок, растущий внутри меня, отказывается покидать мои мысли.

Энни останавливается и ждёт, когда я её догоню, а затем она склоняет голову.

— Ты выглядишь как оживший труп с тех пор, как тот тест показал, что ты беременна. Ребёнок — это не проклятье, милая.

— Я не так уверена в этом, — шепчу я.

— Теперь, как ты можешь так говорить?

Мы начинаем снова идти, и Энни продолжает:

— Это благословение, привести человека в этот мир. Ты должна помочь формировать его будущее.

— Ты не понимаешь, Энни, — говорю я, пытаясь сдержать гнев и отвращение, которые навсегда застряли у меня в горле.

Она останавливается и хватает меня за руку.

— Тогда заставь меня понять.

Я качаю головой и освобождаю руку. Когда мы добираемся до участка земли, на котором работаем, я иду прямо к плугу. Эту старинную вещь сделал муж Энни. Она имеет два колеса с лезвием посередине. Вы наклоняете ручки до тех пор, пока лезвие не зароется в землю, а затем вы толкаете его, как тележку. Это тяжёлая работа, но время пролетает быстро.

Через час или около того, пот льётся по моему лицу. Я использую плечо, чтобы немного вытереться, когда чувствую странное ощущение, покалывающее мою спину. Я давно не ощущала этого. У меня было такое же ощущение, когда я чувствовала взгляд Дэмиана.

Я резко вскидываю голову и обыскиваю пространство вокруг нас, но ничего нет. Теперь я схожу с ума? Я ещё раз оглядываюсь вокруг, прежде чем продолжить работу, которую нужно сделать сегодня.

Мой разум — это тёмная выгребная яма тревожных воспоминаний и удушающих чувств. Прошло уже три месяца с тех пор, как они меня нашли. Три месяца, а это всё ещё ощущается так, как будто всё это дерьмо только что случилось со мной. Некоторые воспоминания начинают исчезать, как и побои. Я больше не помню боли. Единственное, что преследует меня, так это последняя ночь.

— Дорогая, — зовёт Энни с кухни через икание Элвиса «Ты ничто иное, как гоон-чая соо-бака».

С каждым днём царапины углубляются, и скоро будет больше икоты, чем слов.

— Да, Энни, — я высовываю голову из своей комнаты, обернувшись полотенцем.

Я всегда принимаю душ сразу после того, как мы приходим с работы на земле. Затем надеваю одно из новых платьев, которые Энни сшила для меня. Она называет их «круг подсолнуха». Они все длиной ниже колен и ярких цветов. Она говорит, что это заставляет меня сиять. Я просто улыбаюсь и ношу их, чтобы порадовать её.

— Милая, я собираюсь съездить к старой Берте на быструю чашечку чая. Просто возьму ей немного пирога, который испекла. Женщина жаловалась на то, что её бёдра уже не так функционируют.

Быстрая чашечка означает, что я увижу её намного позже. Обычно они играют в бридж, когда у них заканчивается пирог. Однажды она пыталась заставить меня пойти с ней, но мне не хочется там быть. Для меня это время, чтобы побыть одной, поэтому я не возражаю, если она уйдет. Я знаю, что она будет по соседству.

— Полегче с ней, — поддразниваю я. Она подмигивает мне и направляется к двери.

Я слушаю, как Энни уезжает, а затем остаемся только мы с Элвисом. Я оставляю его, чтобы в доме не было слишком тихо.

Два дня назад я начала расписывать комод. Сиреневыми и фиолетовыми бабочками. Энни любит это. Я возвращаюсь к трафарету бабочек, когда Элвис икает и дом затихает.

Я жду, когда запись продолжится, но этого не происходит и мгновение тянется бесконечно долго. Я чувствую изменение воздуха, словно сами атомы давят на меня, и я знаю, что не одна. Кисть в моей руке начинает дрожать, но я не двигаюсь.

— Если я смог найти тебя, — говорит он, — они смогут найти тебя так же легко.

Я пытаюсь услышать движение, но ничего не слышу. Я могу только чувствовать его.

— Карен Вестон, — это шёпот, но он близко, очень близко.

Я бросаю кисть на бумагу и заставляю себя подняться. Я не видела его тридцать четыре дня, но его голос способен заставить почувствовать, как будто пролетела всего лишь секунда. Я пытаюсь подготовиться к его взгляду, когда поворачиваюсь, а затем почти хныкаю.

Его взгляд безжизненный и тяжёлый. Затем он становится еще более интенсивным.

— Дэмиан, — шепчу я, потому что всё ещё не могу поверить, что он, в самом деле, здесь.

— Ты выглядишь действительно хорошо, Кара.

Он удивляет меня комплиментом. Его взгляд пробегается по мне, от моих босых ног до кончиков волос.

Я разглаживаю платье спереди, и моя рука защитно накрывает мой живот.

— Энни сделала это платье, — глупо шепчу я. Как будто его, в самом деле, заботит платье!

— Кто такой Уильямс? — он меняет тему, и я пытаюсь сосредоточиться.

— Кто?

— Джейсон Уильямс, — повторяет он имя. — Человек, который искал тебя, кто он?

Дэмиан выглядит уставшим, и от этого моё сердце болезненно сжимается.

— Он… он для Энни как сын. Он не поверил, что я просто появилась из ниоткуда, поэтому он меня проверил. Он офицер. Я не так уж хорошо его знаю, — быстро отвечаю я. Не знаю, почему добавила последнюю часть. Возможно, больше для безопасности Джейсона. Возможно, он мне не нравится, но я не хочу его смерти.

— В самом деле? Потому что он часто здесь останавливается, — говорит Хищник, и я слышу предупреждение в его голосе.

Мой гнев начинает вскипать.

— Ты наблюдал за мной? В любом случает, тебе-то какое дело? Останавливается ли он здесь из-за Энни или меня, это действительно не твоё дело, Дэмиан. У тебя есть своя собственная жизнь, с которой тебе нужно разобраться, — огрызаюсь я. А под жизнью я имею в виду Джин.

— И поэтому я здесь.

Он подходит ближе ко мне.

— Я не очень рад, что другой человек проявляет интерес к моей жизни. Я чуть с ума не сошёл, когда ты просто исчезла от меня!

Он переводит дух и успокаивается.

— Почему ты ушла?

— Из-за неё. Потому что там всегда будет она. У тебя есть потребность спасать людей, и ты меня спас. Я не могу жить в доме, где постоянный поток нуждающихся женщин. Думаю, ты закончил со мной.

Это не настоящий ответ, но я надеюсь, он сработает.

— Я закончил с тобой? — недоверчиво переспрашивает он. — Я никогда не закончу с тобой. Ты запомнишь это, прежде чем позволишь этому мужчине коснуться тебя.

Он поворачивается, и моё тело оживает. Он уходит!

— Это всё? Ты просто пришёл сюда, чтобы угрожать мне?

Я бросаю ему вызов. Что угодно, чтобы заставить его задержаться на минутку.

— Я не угрожаю тебе, Кара. В день, когда я вытащил твою задницу из контейнера, ты стала моей. Я говорил тебе однажды, что не позволю тебе уйти. Когда я говорю что-то, я не шучу. Когда я сказал, что ты не можешь, мать твою, уйти от меня, я это и имел в виду. Боже помоги человеку, который тебя тронет. Ты носишь моё имя. Я дам тебе время, сколько тебе нужно, чтобы все спокойно уладить с этой пожилой леди, но не с другим мужчиной.

— Но у тебя же есть Джин?

Я позволяю словам упасть между нами.

— У меня даже нет мужчины в моей жизни! Мне не нужен грёбаный мужчина рядом со мной! Я… я, — мой голос внезапно лишается всех эмоций, разум затуманивается.

— У меня её нет. Я помогал ей. Она была другом. Она ушла. Я был не прав, ожидая, что ты справишься с другим человеком так скоро после того, что произошло. Я был неправ, и я сожалею об этом. Но если это заставит тебя чувствовать себя лучше, я скажу это: независимо от того, ходила бы она голой по чёртову дому, я бы видел только тебя.

— Неееужели? — я растягиваю слово. — Ты бы даже не взглянул на нее? Ты бы просто сказал ей отвалить?

Он отводит взгляд и сглатывает. Этот последний месяц тоже не прошел бесследно для него. Я не знала, что могу причинить ему боль. Он казался таким непробиваемым.

Я подхожу к нему и поднимаю глаза. Я совсем забыла, какой он высокий.

— Ты должен перестать расти, — я пытаюсь шутить, чтобы убрать неловкость между нами. — Я знаю, что неразумна в моих требованиях к тебе, но одно дело помогать кому-то, и совершенно другая история, когда ты даёшь им дом, который должен быть моим безопасным убежищем. Она ясно дала понять, что хочет тебя и что заполучит тебя. Я чувствовала, что мешаю.

Я вздыхаю, рассматривая чернила, закручивающиеся на его шее.

— Значит, ты оставила меня незащищённым, — шепчет он.

Я резко поднимаю глаза, не понимая, что он имеет в виду.

— Ты не прикрыла мою спину.

Мой рот открывается, и я таращу глаза, не уверенная, серьёзно ли он.

— Хм?

— Не ворчи на меня, женщина.

Медленная улыбка изгибает уголок его рта.

— Ты оставила меня на произвол судьбы, ради себя. Я знаю, как спасать и убивать. Как, чёрт возьми, по-твоему, я отобьюсь от женщины?

Я сужаю глаза и надеюсь, что выгляжу угрожающе.

— Надеюсь, она задала тебе жару, Дэмиан. Ты заставил её думать, что она сможет. Что я должна была делать?

Я раздражаюсь.

— Выцарапать ей глаза? Я не увлекаюсь кошачьими драками.

— Ты могла бы застрелить ее, — предлагает он.

— Серьёзно? — насмехаюсь я. — Ты приводишь их домой, а я их расстреливаю. Какая замечательная пара у нас получится.

— Непревзойдённая пара, — говорит он и подходит ближе. От моей храбрости не остаётся ничего, кроме облака дыма. — Я люблю, когда ты сердишься.

Он тянется ко мне, и я растворяюсь в его прикосновении, когда его рука охватывает моё лицо.

— Та женщина, с которой ты живешь, готовить-то умеет? — спрашивает он.

— Да, она готовит хлеб с нуля.

— Тогда ешь.

Он наклоняется и прикасается губами к моему виску.

— Ты угасаешь. Я не позволю тебе голодать.

Он вытаскивает мобильник и протягивает мне.

— Позвони мне, когда будешь готова вернуться домой.

Я беру его и проглатываю слёзы. Он пришёл сказать мне, что всегда будет здесь.

Хищник выходит из комнаты, и часть меня хочет бежать за ним. Он даёт мне пространство, чтобы я могла найти себя. Дэмиан прикроет мне спину, пока я буду с Энни.

Я вздыхаю, а затем удивляюсь, почему чувствую, что вот-вот расплачусь, ведь теперь я должна чувствовать себя спокойно.

Глава 13

Дэмиан

Я просто должен был увидеть её вблизи. Возвращаюсь в мотель, в котором остановился. Я не уеду, пока она не скажет мне.

Месяц, который мы провели в разлуке, ничего не изменил. Это только заставило меня скучать по Каре.

Лия была последней женщиной, которую я любил. Не думаю, что способен полюбить кого-то снова. Но если есть возможность будущего с женщиной рядом со мной, то этой женщиной будет Кара.

Так много причин, почему это должна быть Кара, но главная — это из-за её внутренней силы. Каждый день, когда она просыпается, выбирая жизнь, это день, когда она выигрывает битву. Она сопротивляется. Она не позволяет тому, что случилось, сломить её. Она делает то, что не смогла Лия.

Кара

Я пялюсь на телефон. В нём только один номер — его номер — и я знаю, если наберу его, то услышу его голос. Я знаю, если попрошу, он приедет за мной.

Я не сказала Энни, но думаю, она подозревает, что что-то случилось. Прошло уже пять дней с тех пор, как он приходил. Пять дней я ворочаюсь в постели, и сегодняшний день не является исключением.

Я крадусь на улицу и закрываю за собой дверь так, чтобы не разбудить Энни. Звёзды ясные, и ночи становятся теплее. Я отхожу на небольшое расстояние от дома, чтобы свет от крыльца немного потускнел, от чего небо стало ясным.

Небольшой ветер треплет мне волосы и сорочку. Энни настаивает, что у каждой женщины должна быть сорочка. Она делает их такими большими, что я чувствую себя потерявшейся в них. Они просто свисают с моих плеч, и большинство ночей я лишь запутываюсь в них.

Телефон вибрирует, и я вздрагиваю, роняя его. Я ошеломлённо пялюсь на светящийся экран. Моё сердце колотиться, когда поднимаю телефон. Он показывает, что у меня есть сообщение, и я нажимаю кнопку, чтобы открыть его.

«Иди внутрь».

Я читаю написанное снова и снова, пока слова не расплываются. Телефон вибрирует снова, и мои пальцы уже опустились, чтобы нажать правую кнопку.