Жан-Клод Грюмбер. Ателье. Пьеса в десяти сценах. Пер. Елена Карасева. Действующие лица. Сцена первая. Испытание

Жан-Клод Грюмбер

Ателье

Пьеса в десяти сценах

Пер. Елена Карасева

Действующие лица

Элен

Симона

Жизель

Мари

Мадам Лоранс

Мими

Леон

Первый гладильщик

Жан, второй гладильщик

Макс

Мальчик

Два моториста

Сцена первая

Испытание

Раннее утро 1945 года. За общим столом, с краю, сидя спиной к залу, работает Симона. За отдельным раскроечным столом работает стоя ее хозяйка Элен. Время от времени она поглядывает на Симону.

Элен. Мою сестру они тоже взяли — в сорок третьем…

Симона. Она вернулась?

Элен. Нет… Ей было двадцать два года. (Пауза. ) У вас была собственная мастерская?

Симона. Да. Все делали сами, вдвоем с мужем. В разгар сезона нанимали одну работницу… Месяц назад я продала швейную машинку. Теперь ему даже не на чем будет работать… Нельзя было ее продавать…

Элен. Ну, машинку-то всегда можно найти…

Симона (качает головой ). Нельзя было ее продавать… Подвернулась возможность купить угля, вот я и…

Пауза.

Элен. Дети есть?

Симона. Два мальчика…

Элен. Сколько им?

Симона. Десять и шесть.

Элен. Хорошая разница… Говорят, что хорошая. У меня-то у самой детей нет…

Симона. Они молодцы, справляются. Старший следит за маленьким… Мы их переправили в свободную зону. Они все это время жили там, в деревне. Когда вернулись в Париж, старшему пришлось объяснять своему брату, кто я такая. Тот прятался ему за спину и не желал на меня смотреть. Говорил мне «тетя»… (Смеется ).

Вошла Жизель. На секунду она задерживается у стойки, приспособленной под вешалку. Гладильщик имеет обыкновение развешивать на ней отутюженные изделия, а мастерицы оставляют здесь свою одежду. Снимает и цепляет за крючок стойки жакет, надевает халат и направляется к своему месту, приветствуя Элен и Симону.

Элен (представляя мастериц друг другу ). Мадам Жизель… Мадам Симона, на отделочные работы.

Жизель понимающе кивает. Обе женщины молча раскланиваются и обмениваются вежливыми улыбками. Жизель поспешно принимается за работу. Входит мадам Лоранс , следом за ней Мари. Хором, громко здороваются с хозяйкой.

Мадам Лоранс и Мари. Доброе утро, мадам Элен.

Надевают рабочую одежду. Мари, еще не успев застегнуть халат, хватается за шитье. Мадам Лоранс, напротив, не торопится. Снимает туфли, переобувается в шлепанцы. Медленно, волоча ноги, движется к своему месту в конце стола, у окна, напротив Симоны. Водружается на высокий табурет, откуда «контролирует ситуацию». Элен, не прерывая работу, продолжает знакомить мастериц с новенькой. Симона улыбается каждой из вновь прибывших. Наступает тишина. Все женщины работают — каждая в своем ритме. Элен, стоя, быстро и ловко сметывает раскроенные части пиджака, искоса наблюдая за мастерицами. Влетает запыхавшаяся Мими.

Жизель (язвительно ). Что, опять свалилась с кровати?

Натягивая халат, Мими в ответ делает жест, который видимо, должен означать: «Лучше не спрашивай! » Элен представляет ее Симоне.

Элен. Мадемуазель Мими… Мадам Симона.

Симона улыбается Мими. Та, садясь, церемонно протягивает ей руку. Симона откладывает иголку с ниткой и в свою очередь тянется к Мими для рукопожатия, задевая при этом Мари, которая недовольно ворчит. Мими кидает на Мари презрительный взгляд, однако не произносит ни звука. Едва Мими берется за шитье, как мадам Лоранс слегка отодвигает от нее свой табурет.

Мадам Лоранс. Вы меня когда-нибудь оставите без глаза…

Мими не реагирует, она вся в работе. Тишина. Жизель машинально мурлычет какую-то мелодию.

Элен. Хорошее настроение, мадам Жизель?

Жизель (удивленно ). У кого — у меня? Нет, а что?

Элен. Я подумала, раз вы напеваете…

Жизель. Я? Я вовсе и не напеваю, мадам Элен. Мне не до этого, особенно теперь…

Она уже готова расплакаться. Мими и Мари глядят на нее, прыскают от смеха.

Мадам Лоранс (бросив оценивающий взгляд на изделие, с которым возится Симона, вопрошает. ) Занимались художественным шитьем?

Симона утвердительно кивает.

Оно и заметно: такие красивенькие изящные стежки…

В проеме двери, которая соединяет мастерскую с другими помещениями ателье, на секунду появляется голова Леона , хозяина.

Леон (вопит ). Элен, Элен!

Мастерицы все разом подскакивают и взвизгивают от неожиданности. Затем разражаются хохотом. Элен вздыхает. Слышно, как в соседней комнате Леон с кем-то нервно разговаривает — возможно, по телефону. Доносится приглушенный рокот швейных машин. Мадам Лоранс, держась за сердце, укоризненно качает головой. Симона, перепугавшаяся было не на шутку, теперь от души смеется вместе с остальными. Мими рычит и тявкает собачкой. Между тем Элен выходит из мастерской, затворив за собой дверь. Супруги за стенкой о чем-то спорят, затем голоса удаляются.

Жизель. Хорошо денек начинается… Если он уже с утра так голосит, то я… (Не договаривает фразу. )

Мадам Лоранс. Что-то не заладилось…

Симона. Он всегда такой?

Мадам Лоранс. Кто, месье Леон? А вы с ним еще не знакомы? Тогда вам предстоят сюрпризы…

Мими (хриплым, совершенно севшим голосом ). Все будет передано.

Мадам Лоранс. Что — все?

Мими. Все будет передано.

Мадам Лоранс. Да что, в конце концов?

Мими (по-прежнему сипло; так она будет говорить до конца этой сцены ). То, что вы сейчас сказали про месье Леона. Я ему передам.

Мадам Лоранс (приглашая всех в свидетели ). Совсем девица тронулась! Да что я такого сказала? Что?

Мими, не отвечая, растирает себе шею. Мари с трудом сдерживается, чтоб не рассмеяться. Мадам Лоранс кидает на нее испепеляющий взгляд.

А вам смешно, да?

Мари. Да это я из-за голоса… (Заходится от смеха. Обращаясь к Мими. ) Это я из-за твоего голоса.

Мими (откашлявшись ). Так тебе, значит, смешно? Значит, издеваешься надо мной?

Мари покорно кивает головой. Тем временем Жизель предлагает Симоне пересесть поближе к окну: «Там больше света». Та благодарит и с ее помощью перебирается на новое место — между мадам Лоранс и самой Жизель, напротив Мими. Мими обнаруживает маневр, затем продолжает.

Конечно, дураки всегда веселятся, когда у других несчастье…

Мари сквозь смех мимикой и жестами благодарит ее за «дураков».

Жизель. Смех полезен, он заменяет мясо…

Мими заходится кашлем. Симона роется в сумке и извлекает оттуда железную коробочку с драже. Протягивает Мими.

Симона. От кашля. Очень помогает…

Мими (берет одну конфетку ). Спасибо…

Симона обносит коробочкой остальных. Все берут по конфетке. Мари читает, что написано на крышке: «Применять при заболеваниях дыхательных путей… Лечебное драже, успокаивает кашель и освежает дыхание».

Жизель (Симоне ). Сразу видно, что у женщины есть дети…

Симона согласно кивает головой.

И сколько?

Симона. Двое.

Жизель. Достается небось…

Мими (оборвав ее ). Что-то не припомню, чтоб ты нас когда-нибудь угощала конфетами. А ведь ты тоже мать семейства.

Жизель. У меня и для своих-то детей нет конфет. Не думаешь же ты, что я стану их покупать специально для тебя?

Мими. А почему бы и нет? Мне было бы очень приятно… Никогда ничем не угостишь…

Жизель от изумления теряет дар речи.

Мадам Лоранс (Мими ). Вы бы сегодня лучше воздержались, дайте хоть раз передышку вашим органам речи…

Мими ухмыляется и блеет козликом.

Я к вам, кажется обращаюсь! Конечно, если вы считаете, что у вас действительно есть что нам сказать… (Короткая пауза. ) Однако же один спокойный денек никому бы не помешал…

Мими тем временем незаметно пододвинула свой табурет поближе к мадам Лоранс, и у той перед глазами теперь снова угрожающе мелькает ее проворная игла, а локоть соседки задевает ее руку. Мадам Лоранс умолкает, отодвигается, затем с большим достоинством осведомляется.

Вас не затруднит оставить мне немного жизненного пространства?

Жизель и Мари (одновременно ). Моя дорогая…

Мими. Чего, чего она сказала?

Мадам Лоранс откладывает в сторону только что законченное изделие, встает и выходит из комнаты. Мими хрипит, ни к кому не обращаясь.

Сегодня ее прорвало раньше, чем обычно. Надо срочно вызывать слесаря затыкать пробоину.

У нее окончательно срывается голос, она тщетно пытается прочистить горло и откашляться. Симона снова достает коробочку с лекарством. Мими отказывается.

Жизель (сухо ). Поберегите лучше для своих ребятишек.

Мари (бьет Мими по спине ). Где тебя угораздило это подцепить?

Мими (пожимая плечами ). Не знаю… Вчера ходила на танцы, когда возвращалась, промокла…

Жизель. Разве был дождь?

Мими (отрицательно качает головой ). Я упала в сточную канаву.

Мари снова начинает хохотать.

Смейся-смейся… Со мной была Югета, ну, вы знаете, моя приятельница Югета.

Жизель. А, толстушка…

Мими. Не такая уж она толстушка…

Жизель. Как? Разве это не та, которую ты зовешь коровой?

Мими (согласно кивает ). Та, но это не значит, что она толстая… Она выглядит толстой… Ну, в общем, значит, были мы на танцульках, и я там разулась: чтоб было удобнее плясать. А собралась уходить, гляжу: туфель нет.

Мари стонет от смеха. Симона тоже начинает тихонько похохатывать.

Жизель. Ты потеряла свои туфли?

Мими. Ну да, у меня их свистнули…

Жизель. А что, теперь принято танцевать босиком?

Мими. Ну это же был свинг, понимаешь?.. Ну, значит, вот, тут как раз двое америкашек подкатились и очень любезно вызвались нас проводить. И один понес меня на руках, чтоб я не запачкала лапки. Не знаю, чего они там несли на своем наречии, в общем, когда один из них меня о чем-то спросил, я толком не поняла и на всякий случай кивнула головой в знак согласия. И подружка моя тоже закивала: «да», «да». А этот тип, который меня нес, тогда безо всяких предупреждений взял и уронил меня прямо в канаву. С меня течет, а америкашки хохочут. И Югета вместе с ними. Ну, тут я на них принялась орать! (Откашливается. Ей все труднее говорить. ) Утром проснулась: голос пропал, вообще не могу говорить…

Жизель, Мари и Симона корчатся от смеха.

Мадам Лоранс (входит, возвращается на свое место ). Уж не я ли вас так развеселила?

Жизель, Мари и Симона отрицательно мотают головами, приступ смеха усиливается. Мадам Лоранс обращается к Симоне, которая из вежливости старается придать лицу серьезное выражение.

А вы уже успели с ними спеться. Ничего, я привыкла, она всех настраивает против меня.

Симона пытается успокоиться. Смех ее становится все более нервным, она то и дело извиняется.

Жизель (обращаясь к мадам Лоранс ). О вас вообще даже не говорили. Ни слова…

Мими (обращаясь к Жизель ). Ну зачем? Врать некрасиво. Конечно же, говорили. Особенно вот она… (Указывает на Жизель. )

Симона достала носовой платок, вытирает глаза и после каждого нового приступа смеха бормочет извинения. Мими продолжает прерванный рассказ.

Вот к чему приводит незнание американского. Как мне потом объяснила Югета, я не должна была кивать в знак согласия. (Имитируя американский акцент, произносит какую-то нечленораздельную фразу. )

Мари. Они что, пьяные были?

Жизель. И ты так и пошла домой — босиком и во всем мокром?

Мими (теперь и ее в свою очередь разобрал смех ). Юбка прилипла к ногам, сразу скукожилась… Ну и дерьмо же этот ваш новый штапель…

Снова общий хохот. Только мадам Лоранс упрямо продолжает дуться. Постепенно все успокаиваются.

Жизель. Не понимаю, как можно каждый вечер ходить на танцы…

Мими. Я не хожу каждый вечер. Я пошла вчера…

Мари (Симоне ). Вы тоже ходите на танцы?

Симона отрицательно качает головой и смеется.

Жизель. Она же сказала, у нее дети.

Мари. Можно подумать, раз дети, то уж и на танцы нельзя пойти.

Жизель неодобрительно трясет головой.

Можно и с собственным мужем, между прочим, сходить…

Симона (желая побыстрее прекратить этот разговор ). В последнее время я не хожу.

Жизель. Ну, а я о чем?

Мари. А раньше?

Симона. Иногда.

Мари. Муж, наверное, не любит танцевать?

Симона (после короткой паузы ). Его сейчас здесь нет. Он был депортирован.

Все замолкают.

Мими (осипшим голосом продолжает о своем ). Как подумаю: до чего мерзкий тип этот америкашка. Сам небось и спер мои корочки…

Жизель. И правильно сделал. В другой раз не будешь их снимать… Вот я, например, никогда в жизни…

Мими (перебивая ее ). А ты что, ходила на танцы?

Жизель. Конечно, ходила.

Мими. Нет, серьезно?

Жизель. Когда была молоденькой…

Мими. А ты что, была молоденькой? Нет, серьезно?

Жизель. Во всяком случае, с иностранной солдатней я никогда не танцевала.

Мими. А что тут такого? Это же не немцы.

Жизель. Между прочим, есть вещи, которых немцы себе не позволяли. (Оборачиваясь к Симоне. ) Прошу прощения, я просто хотела сказать, что американцы иной раз… (Замолкает. )

Мими (выждав несколько секунд ). Ну, рожай, выхаркивай все, что у тебя там…

Мадам Лоранс. Что именно вы хотели сказать, мадам Жизель?

Жизель. Ничего, ничего…

Мадам Лоранс (миролюбиво ). Что вы предпочитаете скорее немцев, чем американцев?

Жизель. Э, э, этого я не говорила, не надо мне приписывать…

Мадам Лоранс (еще более примирительным тоном ). С точки зрения манеры держаться, разумеется. Жизель. В смысле приличий, может, действительно. Хотя вообще-то особой разницы тут нет, как и в остальном.

Мими. Может, позовем их назад? Соскучились по фрицам?

Призывно свистит. Жизель пожимает плечами. Все молчат.

Мадам Лоранс. Это верно, что, когда американцы были далеко, все молили Бога, чтобы они пришли. А теперь, когда они здесь, впору молиться, чтоб они скорей ушли.

Мими. Ну, это вы так считаете. Мне, например, они не мешают. Если только не крадут мою обувку и не швыряют меня в воду.

Мадам Лоранс. Лично я нахожу, что им слегка недостает почтитель…

Мари. Как? Неужели, мадам Лоранс, кто-то из них обошелся с вами непочтительно?

Мими визжит от смеха. Мадам Лоранс пожимает плечами. Дверь открывается, появляется Элен.

Элен. Мадам Симона, можно вас на минуточку?

Симона, отложив в сторону изделие, встает.

(Оставаясь в дверях. ) Нет, нет, с изделием…

Элен исчезает. У Симоны взволнованный вид.

Жизель. Вы уже обговорили условия?

Симона отрицательно мотает головой.

Не дайте себя облапошить…

Мари (шепотом, когда Симона проходит мимо нее ). Берегитесь, у него руки, как клешни у краба…

Симона выходит.

Мадам Лоранс (обращаясь к Мари ). Что вы сказали?

Мари. Когда?

Мадам Лоранс. Вы говорили про крабов?

Мари. Я сказала, что у него руки, как клешни у краба.

Мадам Лоранс (после паузы ). Не понимаю.

Мари пожимает плечами.

Жизель. Но вообще-то он все-таки милый.

Мари (раздраженно ). И однако же…

Пауза.

Мими (обращаясь к Мари ). Она ведь тоже…

Мари. Что? Ты о чем?

Мими (показывая на табурет Симоны ). Она… тоже…

Мари. Тоже что?

Мими рисует в воздухе длинный нос.

Ну да?!

Мими. Спорим?

Мари. Я не верю…

Мими. Я их сразу узнаю. Меня не проведешь…

Мари пожимает плечами.

Жизель. Во всяком случае, она милая.

Мими. Нет, что творится! У этой сегодня с утра все милые!

Жизель. Просто она мне нравится, вот и все.

Мими. И мне она, может, очень нравится. И тем не менее она тоже…

Мадам Лоранс. Смех у нее действительно странный!

Пауза.

Жизель. Бедняжка! Ей, наверное, последнее время нечасто приходилось смеяться — со всеми ее неприятностями.

Мими. Да ладно. Можно подумать, у других нет неприятностей! Я вон потеряла штиблеты, и ничего, не делаю из этого…

Жизель (с укором обращаясь к Мари ). А ты еще: «Любит ли муж ходить на танцы? »

Мари. Откуда же я могла знать?

Мадам Лоранс. Есть вещи, которые подсказывает чутье…

Мари закончила изделие. Она отрезает регистрационный талончик, аккуратно укладывает его в специальную коробочку. Оглядевшись вокруг, начинает злиться.

Мари. У меня нет работы!

Жизель. Сходи попроси.

Мари (оставаясь сидеть на месте ). Это не я должна ходить…

Жизель. Ну, если ты предпочитаешь скорее потерять в заработке, чем оторвать зад от табурета…

Мари. Стоит так сделать один раз, и конец: заставят всегда ходить и просить… Но почему, интересно, у меня нет работы?

Возвращается Симона, садится на свое место.

Жизель (обращаясь к ней ). Ну как?

Симона. Нормально. По-моему, все в порядке.

Мадам Лоранс. Вы с ним смогли договориться?

Симона смотрит на нее непонимающе.

Вы получили то, на что рассчитывали?

Симона. Да. То есть, ну, в общем все нормально…

Жизель. Вот увидите, все будет хорошо, здесь работа не переводится круглый год.

Мари (все больше раздражаясь ). Работа сейчас имеется всюду.

Жизель. Вот именно: раз всюду, значит, и здесь тоже!..

Мари. Ну, как вам наша обезьяна?

Симона. Нормально… Нормальный человек…

Мими (Симоне ). Теперь, если хотите что-то заработать, делайте стежки крупнее. Не удлинишь, не проживешь…

Элен (войдя как раз в этот момент ). Мадемуазель Мими, как всегда, дает полезные советы.

Мими (рассмеявшись ). А я и не слышала, как вы вошли, мадам Элен. Вы бы лучше на работу надевали, как раньше, ваши деревянные сабо, а эти, на резиновом ходу, носили бы по воскресеньям.

Мари. Мадам Элен, я закончила вещь, и у меня…

Входит Леон. Он сильно возбужден.

Леон (обращаясь к Элен ). Ну что, ты им уже сказала?

Элен. Я только вошла…

Леон. Не понимаю, чего ты ждешь…

Элен (со вздохом ). Я именно для этого и пришла, но еще не успела, неужели не понятно?

Жизель. Что происходит, месье Леон?

Леон. Она вам объяснит, она объяснит… (Выходит. )

Элен (ему вдогонку ). Если ты здесь, сам и скажи им…

Леон (из соседней комнаты ). Я сказал тебе для того, чтобы ты сказала им, а не чтобы ты сказала мне, чтобы я сказал им…

Элен (обращаясь к работницам и одновременно с нарочито сосредоточенным видом наводя порядок в мастерской ). Ткани, которые мы заказали, не пришли. Поэтому месье Леону было не из чего кроить. Мотористы расходятся по домам… В общем, вы тоже — заканчивайте то, что у вас имеется на руках, и потом можете уходить…

Мари. То есть как?

Элен уже успела выйти.

Что она сказала?

Жизель. Вот это да! Чем же я займусь после обеда?

Мими. Явишься домой к своему муженьку…

Жизель. Ты находишь, что это смешно…

Мари. Нет, как вам это нравится: он не получил материал, а мы должны сидеть сложа руки. Ему плевать, что мы приезжали сюда напрасно, я вообще ехала с другого конца Парижа. «Можете уходить! » Ну и организация труда, хуже некуда…

Мадам Лоранс. Не знаю как вы, милые дамы, а я…

Встает, укладывает ножницы в коробку, коробку кладет в ящик стола.

Мари и Мими выходят под ручку, Мари продолжает ворчать. Мими копирует ее и хохочет. В мастерской остаются только Жизель и Симона. Сидя рядом, они в молчании заканчивают свою работу.