Словарь имен и реалий 17 страница

– У меня каникулы, и я решила, что будет весело прогуляться по ледникам, – беспечно заявила она.

– Ты ненавидишь лед и почти все время греешь бока на Гавайях.

– Обойдемся без проводника, – вмешался Люсьен. – Но одежда, одеяла и снегоступы нам пригодятся.

– Я не поведу вас в Арктику, – произнес Уильям, качая головой. – Я только что вернулся из путешествия по тем местам и нуждаюсь в отдыхе.

Люсьен пожал плечами, будто бы ему все равно.

– Значит, договорились. Мы с Аньей пойдем одни.

– Черта с два. – Анья шлепнула руками по столешнице, так что зазвенела посуда. – Вилли доставит нас, куда надо, и сделает это с улыбкой на лице. Это сэкономит время, и он пригодится нам как хороший боец сам знаешь с кем. С Гидрой, – театрально добавила она.

– Вы намерены биться с Гидрой? – Уильям побледнел. – Я и близко не подойду к этой стерве. Я потерял ее из виду несколько лет назад и предпочитаю не встречать и впредь.

– Никогда бы не подумала, что есть женщина, которую ты бы не трахнул. – Анья наколола на вилку кусочек блина. Поднося его ко рту, она добавила: – Также не предполагала, что ты встретишь женщину, которую не захочешь трахнуть. И кстати, где именно ты пересекся с Гидрой? И как сумел уйти живым?

– Я видел ее дважды в разных местах на льду. И ушел живым только потому, что ей было ненавистно портить мою великолепную физиономию. Однако я был на волоске от катастрофы, – пробормотал Уильям.

– Очень хорошо, – сказал Люсьен, кивая.

Анья поняла, что его слова относятся к предположительному местонахождению Гидры, хотя он, вероятно, желал бы, чтобы Уильяму не повезло с побегом, и не мог сдержать нетерпения. Но Анья еще не закончила с расспросами.

– Зачем тебе вообще понадобилось туда соваться? – поинтересовалась она. – Ты так и не сказал.

– Это место расположено достаточно близко к моему дому, и потому бессмертные пытаются спрятаться там, а потом напасть украдкой. Поначалу я не был уверен, приходили они за Гидрой или за мной – у нас есть общие враги, – а потом и вовсе перестал об этом беспокоиться. Кто бы туда ни пробрался – я иду за ними.

– Кто твои враги? – громко воскликнула Анья.

– Я… ну… есть у меня небольшая проблемка с замужними дамами, – признался Уильям. – Я хочу их, а их благоверные хотят моей смерти.

– От Аньи держись подальше, – прорычал Люсьен.

«Какой чудесный, милый мужчина», – подумала она, улыбаясь и похлопывая его по руке. Люсьен дотянулся под столом до колена Аньи и с силой сжал его, приказывая замолчать. Она не послушалась.

– Последний раз по‑ хорошему прошу нас отвести, – сказала она Уильяму.

Закатив глаза, он оттолкнул пустую тарелку, откинулся на спинку стула и скрестил руки на груди. Волосы у него на висках были заплетены в косички. Сейчас он заправил их за уши, и разноцветные бусинки позвякивали при каждом движении.

– Прости, но я говорю «нет».

– Что ж, ладно. – Анья тоже откинулась на спинку стула.

Ее всегда восхищала эта комната. Сводчатые потолки, гранитная столешница в кухонной зоне, современная техника, свисающие с крюков на стенах корзинки с фруктами. Уничтожит ли Уильям все это в приступе ярости, когда она договорит?

– Наверное, сейчас самое время сказать, что твоя книга у меня.

Уильям застыл в позе терпеливо поджидающего добычу хищника.

– Ты этого не сделала. Ты не могла. Я же видел ее этим утром, перед тем как спуститься к завтраку. – В его глазах вспыхнуло яростное пламя.

Люсьен обнял Анью и усадил к себе на колени. Она уютно устроилась, упершись головой ему в подбородок. Защита ей не требовалась, но жест Люсьена оценила по достоинству.

– Подумай еще раз, – сказала она.

– Анья! – рявкнул Уильям. – У тебя нет ее. Она у меня. Я видел ее этим утром.

– Следи за своим языком! – рявкнул в ответ Люсьен.

– Ты видел подделку, – пояснила она.

– Ты лжешь. – Воин склонился к ней. Его зрачки так расширились, что полностью затопили радужки глаз.

Люсьен тут же вскочил на ноги, закрыв Анью своей спиной.

«Спокойно, сердечко мое».

– Я же велел тебе следить за своим языком!

Уильям оттолкнулся от стола, так что стул отлетел назад и ударился о стену. Шмяк.

– Если ее нет… – Окутанный красным облаком гнева, он выскочил из кухни.

– Проклятье. Ушел‑ таки, не разнеся комнату в щепки. Нужно поспешить, а то самое интересное пропустим. – Переплетя свои пальцы с пальцами Люсьена, Анья ахнула от проскочившей между ними электрической вспышки.

Теперь она знает, что эти дерзкие пальцы могут с ней сделать…

Дрожа, она поспешила вслед за Уильямом и потянула Люсьена за собой. Коридор был хорошо освещен искрящимися золотыми лампами, покрытыми разноцветными полосками кружев, разбрызгивающими во все стороны радужные отблески. Интересно, это вампирши постарались? Решили добавить капельку уюта в жилище воина?

Однако на стенах не было ни картин, ни оружия. Анья готова была поспорить на… десять миллионов американских долларов, что Уильям снял их вчера после того, как удовлетворил своих вампирш. Отлично осведомленный о склонности Аньи к воровству, он все же запоздал со спасением своей бесценной книги. Давным‑ давно этот глупец заставил одну из своих ведьмочек наложить заклятие на замок сундука, в котором хранится книга. Анья же запросто преодолела эту преграду с помощью своего ключа.

– О какой книге ты говорила? – спросил Люсьен, шагая рядом с ней. – Ты действительно украла ее?

– Книга древних пророчеств, изреченных богами. Да, я ее взяла. Уильяму стоило быть умником и изучать ее хоть пару раз в столетие, но нет, он боится навредить своей судьбе.

Она завернула за угол. Впереди показалась лестница. Черт, какой же этот дом огромный! Анья не привыкла ходить по нему, обычно она просто телепортировалась, куда нужно.

– Видишь ли, одно из пророчеств касается Уильяма. Оно было написано в то время, когда он угодил в тюрьму, если память мне не изменяет. Что‑ то насчет женщины. Конечно, как всегда, женщины. В общем, это предсказание зашифровано, как загадка, и где‑ то в книге есть ключ для дешифрации и спасения.

– Анья! Как ты посмела, черт тебя дери?! – заорал Уильям, и его гневный вопль эхом отразился от стен.

– Полагаю, он нашел подделку.

– Он попробует обидеть тебя?

Она ухмыльнулась.

– Только не пока у меня «его прелесть». – Последние слова она произнесла злым демоническим тоном.

Люсьен лишь головой покачал.

Еще раз завернув за угол, они внезапно оказались в кабинете. Уильям держал в руках сделанную Аньей подделку. Когда она в первый раз посетила его, то пыталась втянуть в драку, потому что отчаянно в ней нуждалась. Один из ее смертных друзей скончался, и ее снедала тяга к беспорядку. Уильям был слишком пресыщен, чтобы сделать ей такое одолжение, притворно заявляя, что он скорее любовник, чем боец. Потому и предложил заняться сексом. Анья вместо этого потратила некоторое время на битье посуды.

Затем заметила в привлекательном сундучке книгу с обложкой и корешком, инкрустированным кроваво‑ красными рубинами. Они взывали к ней, точно песня сирен. Осознание того, что эта книга значит для Уильяма, сделало кражу еще слаще, как ни стыдно ей было в этом признаться. Вряд ли это его утешит, но все же сейчас ей капельку совестно.

– Обложка кажется такой же, но страницы совершенно пусты! – рычал он.

Анья развела руками:

– Прости. Ничего не смогла с собой поделать.

– Кому‑ то следовало давным‑ давно поставить тебя на место.

– Будто бы от этого получилась польза, – пробормотала она.

– Почему ты мне нравишься? Почему я всегда позволяю тебе возвращаться? Ты и твой гребаный Ключ от всего представляете настоящую угрозу. Отдай мне книгу, Анья!

– Похоже, всем вокруг, кроме меня, известно про этот несчастный ключ! – пожаловался Люсьен, воздевая руки.

– Почему бы тебе просто не забрать у нее ключ? – со злой ухмылкой предложил Люсьену Уильям.

– Заткнись, Вилли! – Анья топнула ногой и провела рукой по волосам. – Он уже знает.

– Все?

– Да. – «Ну, почти все».

Уильям усмехнулся:

– Врунишка. Итак, Люси, – проговорил он, бросая пустую книгу на пол и прихлопывая руками. – Знаешь ли ты, что, отдав тебе ключ, она подарит вместе с ним и все свои воспоминания? Ты будешь знать о ней все. Каждый ее грех, каждое преступление, каждого мужчину, к которому она когда‑ либо прикасалась. Больше того, ты будешь знать, где она находится каждую секунду каждого дня. Она никогда не сможет скрыться от тебя.

Люсьен мельком глянул на нее:

– Правда?

Анья нехотя кивнула:

– Это часть магии Ключа от всего.

– Кто дал тебе этот ключ? – спросил Люсьен. – Зачем кому‑ то было взваливать на тебя такую ношу?

Уильям ответил ему вместо Аньи:

– Ее драгоценный папаша дал ей его, когда боги наконец‑ то решили, как ее наказать за убийство Капитана их Бессмертной Гвардии. Ее должны были сделать бессмертной секс‑ рабыней. Подходящая роль, не правда ли? Однако Тартар знал о ее проклятии и о том, что с ней может произойти. Вот и решил хоть раз за свою никчемную жизнь выступить в роли спасителя. Почему тюрьма для бессмертных в конце концов пала? Почему титанам удалось‑ таки сбежать? Без ключа, что он носил в себе, и Тартар‑ мужчина, и Тартар‑ тюрьма ослабели и рассыпались на части.

Правда, истинная правда. Приняв в себя ключ, Анья получила некоторые из отцовских воспоминаний и обнаружила, что всегда знает, где он находится. Даже сейчас ей стоило только подумать о нем, и она тут же почувствовала, где он.

Так она и узнала, что Кронос заточил его.

Она тогда вернулась на Олимп, хоть и поклялась, что ноги ее там больше не будет. Из чувства вины, да, потому что ради нее отец пожертвовал всем. И из любви тоже, потому что из его воспоминаний она узнала, что он понятия не имел о ее существовании, пока Фемида не раскрыла правды. После этого Тар‑ тар захотел принимать участие в жизни дочери, но не знал, как сделать это так, чтобы не злить обманутую жену и не унизить еще больше любовницу, безмерно страдающую из‑ за ошибки их совместной ночи страсти.

Когда Айас набросился на Анью, Тартар готов был вырезать у себя сердце за то, что его не было рядом в нужную минуту. А когда Анья оказалась в тюрьме, он принялся оберегать ее, снабжая дополнительными одеялами и едой, – пока ей не вынесли приговор. Тогда ему пришлось выбирать между ее жизнью и своей собственной.

Загнав воспоминания в дальний угол памяти, Анья сфокусировалась на Люсьене. Его лицо по‑ прежнему ничего не выражало, что было ей ненавистно. Какие мысли роятся в его голове?

Уильям снова хлопнул в ладоши, будто бы довольный хорошо сделанной работой.

– Тебе нужен проводник? Что ж, ты его получишь. После чего вернешь мне книгу.

Она кивнула, не гордясь собой, как должна была бы.

– Тогда пошевеливайтесь, вы, двое! Давайте вещички паковать. Жду не дождусь тронуться в путь, чтобы поскорее покончить со всем этим. – Насвистывая, Уильям вышел из комнаты.

Анье было хорошо знакомо это обманчивое спокойствие Люсьена. Нервничая, она легко толкнула его в плечо:

– Хочешь мне что‑ нибудь сказать?

В его несоответствующих глазах блеснула беспомощность.

– Сколь бы долго и тщательно я ни искал, мне не удастся забрать у тебя ключ, не причинив вреда, правда?

Она сглотнула:

– Правда.

– А завладей им Кронос, ты никогда не сможешь спрятаться от него.

– Верно, – подтвердила она, глядя себе под ноги. Проклятье, этому надо положить конец! Она бросила взгляд на Люсьена сквозь густую завесу своих ресниц. Пребывая во власти неуверенности, она преодолела разделяющее их расстояние. – Это что‑ то меняет между нами? Ты хочешь меня бросить?

Его руки, что доставили ей такое наслаждение прошлой ночью, взяли ее за подбородок и приподняли его вверх.

– Пойми: я здесь, я твой. Я не сдамся.

«Ах, этот мужчина…»

Их губы несмело встретились, нежно, так нежно, просто легкое поглаживание, но ей этого было мало. Похоже, она никогда не удовольствуется чем‑ то меньшим, чем все, что этот воин может предложить.

– Сильнее, – скомандовала она.

Языки столкнулись, переплетаясь, перекатываясь, упиваясь друг другом. Теперь Люсьен знает наверняка, что не сможет использовать ключ для сделки с Кроносом, но по‑ прежнему хочет Анью. Он не в силах избавить ее от проклятия, но все же жаждет ее. Переполненная радостью и облегчением, она еще сильнее поддалась его чарам. «Он мой».

Если другая женщина когда‑ либо вздумает забрать его у нее, Анья, хорошо себя зная, была уверена, что убьет стерву. Хладнокровно. Болезненно. Теперь она не может представить своей жизни без Люсьена. Похоже, что и не жила до момента, когда впервые увидела его. «Да, он мой». Запустив руку в его шелковистые волосы, она потерлась о его восставшую плоть. «Мой».

Пока эта мысль формировалась в ее сознании, раздался громоподобный смех.

У Аньи внутри все сжалось. Нервные окончания запульсировали, сердце бешено заколотилось, ладони сделались влажными от пота. Она не отпрянула от Люсьена, но прервала поцелуй и уставилась на него широко раскрытыми глазами. «Нет. Не сейчас».

Люсьен напрягся всем телом, и Анья заметила в его прищуренных глазах проблеск гнева, как тогда в Греции. Никогда и ни в ком не встречала она подобной свирепости. Вид у него такой, будто с радостью поубивал бы всех вокруг. Кроме нее. Его руки по‑ прежнему нежно обнимали ее за талию.

– Кронос, – напряженно произнес он. Бесплотный, представленный только ужасным голосом.

Анья кивнула, чувствуя, как мгновенно пересохло во рту.

– Чего ты хочешь, о, Великий?

Бог снова рассмеялся.

– Прямо сейчас я продемонстрирую тебе, Анархия, найденный мной отличный способ поставить тебя на колени.

По телу Люсьена прошла дрожь.

– Мой господин, она…

– Молчи, Смерть. Ты снова не справился с работой, а мне надоело ждать. Убей ее. Здесь, сию минуту.

Взгляд Люсьена вернулся к Анье. Мышцы его точно окаменели. Он перестал излучать жар страсти и теперь распространял вокруг себя ледяную решимость.

Умирать Анья не хотела, но не хотела и чтобы Люсьена наказали из‑ за нее. Если бы она держалась от него подальше, ничего бы этого не случилось. Вот уж точно, ничего. Ни поцелуев, ни касаний, ни… любви?

Нет, она не может любить его. Любовь наверняка уничтожит ее, лишит свободы, словно ее снова посадили под замок.

«Просто отдай Кроносу ключ».

«Я не могу». Она потеряет все. Свою независимость, свои силы, свои воспоминания. Она может даже позабыть собственное проклятие, переспать с каким‑ нибудь мужчиной и нечаянно привязать себя к нему навечно. Боги, что же ей делать?

– Я не причиню ей вреда, – гордо вздернув подбородок, объявил Люсьен. Однако в голосе его звучала мука.

– Так я и думал. С трудом верится, что олимпийцы некогда доверяли тебе свою защиту. – Напряженная пауза. – Слушай меня. Ты будешь слабеть с каждым уходящим днем, если у меня не будет этого ключа.

– Что? – выдохнула Анья.

– Сначала я полагал, что любовь к друзьям заставит его действовать. Теперь‑ то знаю, что подталкивать с самого начала нужно было тебя, Анья.

Чувствуя леденящий кровь ужас, Анья пыталась подыскать подходящий ответ.

– Кронос…

– Я видел, какой ты становишься с ним. Он не просто игрушка, как ты пыталась меня уверить, но тот, кто действительно имеет значение. Придется выбирать, кто тебе дороже – он или ключ? – Кронос рассмеялся, словно победа уже была у него в руках. – Слышишь, как тикают часики? Я слышу.

И снова воцарилась тишина.

Анья догадалась, что Кронос ушел, потому что исчезла сопровождающая его присутствие пульсация силы. Она задыхалась, потому что была не в силах втянуть в легкие достаточно воздуха. Потерять Люсьена? Нет!

– Не говори ни слова, – прорычал Люсьен, отказываясь смотреть на нее. – Сейчас как никогда важно отыскать артефакты. Они – источник его силы, и мы можем ими воспользоваться. Соберем необходимое – и в путь.

– Но…

Он зашагал прочь, оставив ее одну в кабинете.

О, боги. Что, черт подери, ей теперь делать?

Глава 16

Что, черт подери, ему теперь делать?

Он любит Анью. Теперь Люсьен это признавал. В глубине души давно знал и больше не мог отрицать. Он любит ее. Он не в силах убить ее, и ему невыносима мысль, что она будет привязана к Кроносу, что царь богов сможет в два счета найти ее. Нестерпимо, что она сделается слабой и бессильной. Только не теперь, когда она значит для него больше, чем собственная жизнь.

Ей нравится красть, она часто лжет, способна убить без угрызений совести и не может заниматься любовью, за ее голову назначена награда, но, несмотря на все это, Люсьен испытывает к ней куда более сильные чувства, чем даже к Мэрайе. Он и не думал, что такое возможно. Но Анья – его вторая половинка, его лучшая половинка. Она заставляет его чувствовать себя цельным, полнокровным, скорее мужчиной, чем демоном. Привлекательным мужчиной, не меньше.

Она придает его жизни смысл, стирает его боль, его прошлое и – когда целует – его неуверенность в себе. Его развлекает ее чувство юмора, а поступки интригуют. Просто находясь в ее присутствии, он ощущает большее наслаждение, чем от близости с любой другой женщиной.

Имеется лишь один способ спасти жизнь Аньи: как можно скорее найти артефакт и молиться, чтобы Кронос захотел его сильнее ключа. Люсьен с радостью обменяет артефакт на жизнь Аньи, и пропади пропадом ларец Пандоры.

Теперь, зная все, Люсьен ни за что не позволит Анье отказаться от ключа. Она утратит свои силы, воспоминания и свободу, которую ценит превыше всего. Жизнь? Без способности телепортироваться она сделается уязвимой для разного рода нападений. Она будет беспомощной. В ловушке. Если мужчина решит привязать ее к себе, проникнув в нее, она не сможет исчезнуть или отбиться.

Зарычав, Люсьен ударил кулаком в стену спальни, которую занимал прошлой ночью. Спальни, которую разделил с Аньей. Прекрасной, игривой, пылкой Аньей. Стена треснула, а из поврежденной кожи на руке пошла кровь.

Анья единственная женщина, сумевшая сквозь шрамы рассмотреть в нем мужчину. В ее присутствии он чувствовал, что может покорить весь мир, и не хотел, чтобы это ощущение заканчивалось. Держать ее в своих объятиях стало лучшим событием в его жизни, с которым ничто не могло сравниться. Даже близко.

Люсьен потер лицо пульсирующей рукой. Пульсирующей? Да. Она не исцелилась мгновенно, но осталась порезанной. На костяшках появились темно‑ синие и багровые синяки.

«Ты будешь слабеть», – предупредил Кронос.

Люсьен мрачно усмехнулся. Что бы он ни сделал, какой бы путь ни избрал, он будет слабеть.

– Мы найдем его, – мягко сказала Анья.

Он обернулся. Она прислонилась к дверному косяку – видение в белом. Толстая белая шуба, облегающие белые штаны. Белые меховые сапоги, обнимающие ее восхитительные ноги. Светлые волосы рассыпались по плечам и груди. Его сердце пропустило удар.

В руках у нее ворох белой одежды.

– Ты уже знаешь, что Кронос приходил ко мне вчера. В общем, ты был прав. Он угрожал мне, и потому я вела себя с тобой так жестоко. Я не хотела, чтобы он знал, что я… что я…

Она сглотнула.

– Я люблю тебя, Анья, – признался Люсьен хриплым голосом. – Я люблю тебя и никогда не обижу. Поняла?

Ее рот раскрылся, а одежда выпала из рук.

– Люсьен. Я… я…

– Ты не должна ничего отвечать. Я узнал тебя, Анья. Ты неистова и свободолюбива, и мысль о любви к мужчине приводит тебя в ужас.

Она уставилась на свои ноги и в первый раз не отругала себя за это. Люсьен обрадовался, потому что хотел, чтобы ей было комфортно делать с ним все, даже это.

– Я чувствую к тебе то, чего никогда не чувствовала ни к кому другому, – негромко призналась она. – Рядом с тобой я счастлива. По какой иной причине стала бы я увиваться вокруг тебя, в то время как ты делал все, чтобы от меня избавиться? Но любовь… – Она снова сглотнула и покачала головой. – Всю свою жизнь я старалась держать мужчин на расстоянии. Каким‑ то образом тебе удалось залезть ко мне в душу, но я не могу любить тебя. – Последние слова она произнесла, страдальчески вздыхая.

– Знаю.

Признавшись, что любит его, она почувствует себя обязанной отказаться от своей свободы. Он не станет ее об этом просить. Не сейчас.

– Я очень долго была одна, – с отчаянным смешком сообщила она, – и тебе, и мне прекрасно известно, как много мне осталось. Я не могу поставить себя в зависимость от кого‑ то другого.

– Знаю, – снова повторил он.

– Но я… уверена, что не хочу причинять тебе боль. Я… Мне надо время, чтобы подумать.

Согласно Кроносу, времени в запасе у Люсьена не так много. «Скоро. Часики тикают». Люсьен будет искать Гидру, сколько бы ему ни было отмерено. Он вдруг понял, что, если не удастся найти ее и забрать артефакт, он не станет противиться судьбе. Честно говоря, он уже смирился. Он не может причинить вреда Анье и не может позволить Кроносу завладеть ключом. Если ему суждено умереть, чтобы обеспечить ее безопасность, он умрет.

Он любит Анью так сильно, что готов отдать за нее свою жизнь. Не колеблясь, безоговорочно.

Он не мог отдать жизнь за Мэрайю, хоть и хотел этого. Желал этого на протяжении долгих столетий. До настоящего момента. Теперь он радовался, что выжил. Он жил и умрет ради Аньи. Больше никаких сожалений о прошлом. Он не проведет еще одно тысячелетие, томясь о том, что не в силах заполучить.

Он будет наслаждаться Аньей столько, сколько им отведено.

– Почему я чувствую себя такой виноватой? – прошептала она со стыдом в голосе. – Словно я должна отдать Кроносу ключ?

Ответ был только один: она действительно полюбила Люсьена. Его сердце переполняли радость и гордость. Ему было достаточно знать, что она любит его, хоть и не может произнести этих слов вслух.

– Ты не отдашь ему ключ. Пообещай мне. Пообещай, что ты никогда не отдашь его.

На глазах у нее выступили слезы. Несколько минут прошло в молчании.

– Обещай мне, Анья. Сними камень с моей души.

Черные заострившиеся ресницы отбрасывали тени под ее льдисто‑ голубыми глазами. Или, возможно, из‑ за терзаний там залегли синяки.

– Обещаю, – наконец вымолвила она и горько усмехнулась. – Отлично. Теперь я чувствую себя еще более виноватой.

Люсьен протянул руку и пропустил между пальцами пряди ее шелковистых волос.

– Ты не должна так себя чувствовать.

– Что же, по‑ твоему, я должна чувствовать? – Она шмыгнула носом.

– Иди ко мне, – сказал он, легонько потянув ее за локоны.

Подходя, она скользнула влажным от слез взглядом по его руке. Схватила запястье, перевернула ладонью вверх и нахмурилась.

– Ты поранился.

– Крошечная царапина, ерунда.

Она поднесла его руку к губам и нежно поцеловала ранку.

– Мой бедный малыш. Мне не нравится видеть твою боль.

Электрические разряды побежали вверх по его руке, горячие и прожорливые. О да, он любит эту женщину. Кончиком пальца он провел по теням у нее под глазами, и их взгляды встретились.

– Я бы с радостью позволил разорвать себя на куски, если бы знал, что меня будут лечить с такой заботой.

– Ты веришь, что он может это сделать? Думаешь, что будешь слабнуть? – надрывно прошептала Анья, хотя оба уже знали ответ. – Ведь ты так силен. В тебе столько жизненной силы.

– Со мной все будет в порядке, – солгал он.

– Может, мне стоит, ну… не знаю… поговорить с Кроносом?

Люсьен непреклонно покачал головой:

– Ты этого не сделаешь. Он только все усложнит.

Прекрасные черты ее лица подернулись дымкой печали, и она помолчала.

– Я же тебе уже сказал – мы найдем артефакт.

– Ребята, вы идете? – позвал раздраженный Уильям.

– Минутку! – крикнула Анья, не отрывая взгляда от Люсьена. – Ты должен одеться. Мы не допустим, чтобы ты снова превратился в ледышку, правда?

– Только не это. – В течение следующих секунд Люсьен запоминал каждую черточку ее лица, упивался ею и запечатлевал ее сущность всеми клетками своего тела. Анья все время гладила его по щеке, явно не желая покидать комнату.

– Я положила твое снаряжение на пол, – сказала она.

Он засмеялся.

– Знаю. – Он легонько поцеловал ее. – Увидимся внизу.

– Цветочек, я…

– Ничего больше не говори, любимая. Мы найдем способ со всем справиться.

Из ее глаза выкатилась слезинка и поползла вниз по щеке.

– Любимая. Ты назвал меня любимой. – Анья исчезла, не дав ему возможности ответить.

Однако Люсьен решил, что она незримо задержалась в комнате, потому что продолжал ощущать запах клубники и чувствовал на себе ее горячий взор. Затем кожа в том месте, где билось его сердце, начала покалывать, словно она начертила там сердечко.

Пребывающий в мрачном расположении духа, Уильям отказался позволить Люсьену телепортировать себя. Вместо этого он на вертолете доставил их с Аньей на побережье Гренландии, где горы встречались с ледниками и много смертных умерло в одиночестве и забвении. Дальше летающая штуковина двигаться не могла, чему Люсьен несказанно обрадовался. Ему хотелось выбраться из этой ловушки. Воздух был таким холодным, что двигатель все время барахлил, грозя замерзнуть.

Он мог перенестись до падения на землю, так что мысль разбиться его не беспокоила. Зато беспокоил тот факт, что не он руководит операцией. Беспокоило также и то, что желудок подскочил к горлу. Что последним воспоминанием о нем у Аньи могло оказаться то, как он блюет, согнувшись в три погибели.

Выбравшись наконец из вертолета, Люсьен едва не расцеловал покрытую снегом земную твердь.

Их уже ждали три вездехода, груженные запасом провианта. Уильям все предусмотрел, но Люсьен по‑ прежнему ему не доверял и все время был начеку, оставаясь между воином и Аньей.

Они оседлали вездеходы, и Люсьен променял отсутствие контроля на ощущение полной изоляции посреди безбрежного океана снега. Красивого, неописуемо прекрасного, но смертоносного. Не так ли чувствовал себя демон внутри ларца Пандоры? Только вместо девственной белизны его там окружал вечный мрак.

– Мы можем телепортировать это барахло куда нужно, – проворчала Анья, бросая взгляд на рюкзак у себя за спиной. От жаркого дыхания лицо ее окуталось облачком пара. – Не вижу необходимости таскаться с ним и позволять шлепать нас по заднице всякий раз, как наткнемся на какой‑ нибудь бугор.

– Согласен, – поддержал Люсьен.

– Ну а я – нет, – выдавил из себя Уильям. – А раз нуждаетесь во мне вы, будет по‑ моему или вообще никак.

Анья жестом послала его куда подальше. Люсьен улыбнулся проявлению ее силы духа. Так гораздо лучше, чем та сломленная женщина, которая оставила его в спальне.

Дул ледяной ветер, такой резкий и порывистый, что пробирал сквозь термоодежду до самых костей. Люсьен уже чувствовал, как кристаллизуется его кровь, словно кто‑ то забрасывает льдинки прямиком ему в вены.

– Нам надо подняться на самую высокую гору, – сообщил он Уильяму.

Перед выходом Люсьен проверил голосовую почту и ничуть не удивился, что пропустил звонок от Торина, пока они с Аньей… играли. Воин оставил сообщение, в котором говорилось, что они с Эшлин исследовали информацию о территории, но не нашли недавних письменных подтверждений о появлении Гидры или других тварей. Похоже, в Арктике бывает слишком мало людей. Торин советовал искать в самой опасной зоне. Туда никто не захочет соваться, и Гидра вполне может счесть местечко подходящим для своего тайного логова.

– Вон на ту, значит, – сказал Уильям, показывая перед собой. – Даже не пытайтесь бросить меня и телепортироваться. Без меня вершины вы точно не достигнете, поскольку я оставил по дороге маленькие сюрпризы для моих… незваных гостей. – Он помолчал немного, склонив голову набок. – И вообще, забудьте о перемещении подобным образом. Возможно, я должен был сказать об этом раньше, но… ну, ты раздражал меня. Меня нельзя никуда телепортировать.

– Почему ты в этом так уверен? – спросил Люсьен.

– Просто поверь мне. Попытка перенести меня причиняет боль всем, кто в этом замешан. Я совершил ошибку, вторгнувшись в мирок Геры, поэтому Зевс позаботился о том, чтобы ни одна богиня не смогла телепортировать меня в безопасное место. Ревнивые мужья такие тупицы. Потом Гера узнала, что я и к другим богиням хаживал, и следующее, что я помню, – это то, как составлял компанию Анье в темнице. Некоторые женщины приносят больше хлопот, чем удовольствия. – Уильям надел на голову шлем, жестом приказывая им последовать его примеру.

Люсьен схватил предназначенный для Аньи шлем и внимательно осмотрел, прежде чем позволил ей надеть. Она тайком улыбнулась ему. Его ноздри, легкие и грудь горели огнем, когда он надевал свой собственный. Вдруг он отчетливо услышал дыхание Аньи и понял, что в шлем встроено переговорное устройство, чтобы они могли общаться во время движения. Человеческие технологии могут приносить пользу.

– Как весело, – сказала Анья.

Эта ее мысль проникла Люсьену прямо в ухо, и его кровь наконец‑ то согрелась, растапливая лед.

Уильям завел свой вездеход и поехал вперед. Анья с Люсьеном последовали за ним.

– Наверное, сейчас самое время рассказать, что группка из трех человек пересекла круг… э‑ э‑ э, около трех дней назад, – сказал Уильям в переговорное устройство. – Сомневаюсь, что они разыскивали меня.