Андрей Миля. СПАСАТЕЛЬ

Андрей Миля

СПАСАТЕЛЬ

Волны уныло бились о борт педального катамарана, и от этого звука начинало мутить.

Михаил вылил на голову немного воды, опасаясь получить солнечный удар.

Света жалостно посмотрела на него.

- Ну, прости, я совсем не подумала об этом.

- Ничего, - соврал он, - все в порядке.

«Прекрасно же знала, что я плавать не умею».

Впервые в жизни собираясь на море, он рассчитывал, что будет загорать лежа на песочке, а вечерами, когда пляж обезлюдеет, научится плавать.

Да вот только у Светы точно шило в одном месте материализовалось. То на «банане» ей покататься приспичило, то на парашюте за катером, то на экскурсию… Но заставлять его, не умеющего плавать, качаться в дали от берега на вековом катамаране – явный перебор.

- Котенок точно не сердится на свою Заиньку? – она состроила столь умилительную гримасу, что ей бы серафимы позавидовали: с такими мордочками в рай без суда Божьего пускают.

- Конечно нет, - снова соврал Михаил, и они принялись тереться носами, повторяя: «Мур-мур-мур».

Света обожала эту романтизацию эскимосского поцелуя, а еще она долго смеялась, узнав, что традиционное приветствие у этих народов носит название «кунику», потому что прочитала его как «куник».

Михаил обычно не противился всяким таким нежностям, но сейчас, находясь в нескольких сотнях метров от берега, когда вокруг вода, сверху жарит солнце, а желудок норовит крамольно вывернуться наизнанку…

«Нет, Светик, уветливость тут охренеть как неуместна».

«Уветливость, блин, такое красивое слово, но, видите ли, оно устарело. Шепни его на ушко красной девице, так она потом как на идиота коситься будет. Зато няшей [1] называть – это мило, современненько. Простите нас Владимир Иванович Даль».

- Жалко ее, - сказал Михаил, как только почувствовал на верхней губе Светин язык.

- Ты о Наталье Сергеевне? – удивилась та резкому уходу от «мур-мур-мур».

- О ней. Хорошая женщина. И жилье почти задаром сдала и кормила добротно.

- А Лешу ты видел?

- Один раз, как только приехали. Нормальным парнем показался. Руку крепко пожал. Улыбался приветливо. Номер свой дал, чтоб если вдруг проблемы какие, ему звонили. Даже на рыбалку звал. А я как истукан стоял и пялился на его родимое пятно в пол-лица.

- Его сегодня нашли?

- Нет, вчера вечером. Один турист с аквалангом нырял и наткнулся на него. Он в снасти старой запутался. Почти сутки в воде пробыл.

- Бедная женщина. Совсем одна осталась.

- Угу, - кивнул Михаил, - муж у нее прошлым летом Богу душу отдал – машина сбила.

Катамаран закачало на волнах порожденных промчавшимся рядом гидроциклом. Желудок Михаила ответил на качку болезненным спазмом.

- Вот же урод! – закричала Света, а потом, перейдя на шепот, добавила: - Что…

Михаил повернул голову, чтобы взглянуть, что же вызвало у нее такую реакцию, и обмер – прямо на них, вспарывая темно-лазурные волны, несся катер.

- Что он делает? Он спятил?

- Или нажрался, - натужно сказал Михаил, чувствуя, что перед глазами вот-вот замелькают первые кадры короткометражного фильма «Жизнь Михаила Дробышевского: от колыбели до сейчас». Так оно и случилось.

А через пару секунд катер налетел на катамаран.

***

В себя Михаил пришел на берегу.

Краб с расколотым панцирем сомкнул у него на губе клешню, тем самым освободив от пут забытья. А когда человек открыл глаза, ракообразное спешно убежало куда подальше.

Не смотря на острую боль в груди, Михаил тут же вскочил на ноги, но закашлялся и упал. Боль в легких достигла апогея, и из них стала выходить вода.

Когда все закончилось, и Михаил смог нормально вдохнуть, он поднял голову, вытер с глаз слезы и осмотрелся, ощупывая взглядом каждый метр.

Пляж оскудел людьми до полного их отсутствия, за исключением, разумеется, Михаила.

Солнце сияло со стороны города.

Михаил удивился. Он знал, что город располагался на севере по отношению к морю, и светило просто не могло там находиться. А главное – люди, куда они исчезли в разгар дня?

Он вспомнил о катере, катамаране и…

- Света! Света! – заголосил он что было мочи, но никто не отозвался.

Михаил еще раз окинул взглядом берег, в надежде увидеть Свету, но, похоже, море не было столько благосклонно, чтобы спасти и ее. Тогда он стал всматриваться в морскую синь.

- Ты в порядке?

Михаил вздрогнул от неожиданности и обернулся.

- Тебя море выбросило? – осведомился неизвестный.

Михаил прищурился, но солнце все равно мешало его разглядеть. Не помогла и ладонь приставленная козырьком ко лбу.

- Девушка! Вы видели девушку? Ее Светой зовут. Она…

Силуэт вытянул руку, указывая вперед.

- Ты про нее?

Михаил снова воззрился на море и увидел Свету. Она качалась на волнах метрах в двадцати от берега лицом вниз.

- Света! – закричал Михаил и бросился в воду, забыв, что не умеет плавать. Впрочем, это было не важно – глубина в том месте не превышала полутора метров.

- Стой! – бросил ему вслед неизвестный. – Не смей!

Но Михаил его не услышал.

Он преодолел уже половину пути. Бежать стало труднее. В один момент ему показалось, что вода густеет, что еще немного, и она застынет цементом, чтобы помешать добраться до Светы, но ничего такого не случилось.

Потом он упал.

В голову заронилось зерно сомнения. Оно прорастало всего секунду, а когда Михаил вынырнул, от него не осталось и следа. Но за ту единственную секунду сомнение едва не убедило его, что никакой Светы нет, что она – лишь галлюцинация. Что все происходящее вокруг – фикция. Корни сомнения врастали в сознание, обволакивали здравый рассудок, высасывали из него живительные соки, а взамен впрыскивали липкий яд. Михаил вспомнил, как Света толкнула его в воду. Как перед самым падением он увидел налетающий на катамаран катер. Как из-под брюха этого «монстра» полетела фанера, дерево и фрагменты остальных материалов, еще мгновение назад бывших частями катамарана. Но Михаил не разглядел главного: успела Света спрыгнуть или нет. Если да, то у нее имелись хорошие шансы на спасение, ведь в отличие от Михаила она была прекрасным пловцом. А если нет, то его Зая непременно встретила смерть под катером.

«Какая к черту смерть?! Она жива! Она там, в воде!

Или же нет…?

Как так получилось, что я выжил? А может это не так? Может это, все это – галлюцинация?

Я утонул…

Вода заполнила легкие, и теперь меня медленно тянет ко дну. Я еще не умер. Это кислородное голодание. Мозг бьется в агонии, создавая эти дьявольские образы…»

Но вынырнув, он увидел, что Света по-прежнему качалась на волнах.

Михаил рванул вперед, собрав остаток сил воедино. Он железной хваткой вцепился девушке в плечи и дернул на себя. Лицо ее уже почти вынырнуло из воды, как вдруг какая-то незримая сила, не желая расставаться с добычей, потянула ее обратно.

- Брось! Брось ее! Оставь! Не трогай! Брось! – доносилось с берега.

Михаил почувствовал, как что-то начинает утаскивать Свету на глубину.

Он снова рванул ее на себя, после чего сделал два шага в сторону суши. Это были самые трудные шаги в его жизни. Песок под ногами расползался, образовывая ямки, а когда Михаил ступал в них – возвращался, засыпая ногу.

- Не отдам!

С каждым шагом он чувствовал, как хирел его невидимый оппонент, но наравне с этим ощущал, как стремительно угасали его собственные силы.

Ямки под ногами становились все глубже.

Откуда-то появились высокие волны. Они точно заколдованные пытались достать до лица девушки, попасть ей в рот и нос, проникнуть в дыхательные пути.

Однако у них ничего не вышло.

Михаил спас Свету.

Он вытащил ее на берег. Положил на песок и принялся делать искусственное дыхание, не обращая внимания на бредни незнакомца.

Света закашляла, и из ее рта ударил фонтан воды.

- Ты убил ее, - с грустью подытожил тот.

Но Михаил пропустил слова мимо ушей. Он обнял Свету, прижал к себе…

- Там человек, - скорее простонала, чем прошептала она. – Наталья…Наталья Сергеевна.

- Что? – Михаил отпустил девушку и обернулся.

На высоких волнах лицом вверх болталась Наталья Сергеевна.

Он подорвался с места и ринулся было на помощь, но незнакомец сбил его с ног.

- Не смей! – гневно бросил он, после чего несколько раз ударил Михаила в лицо.

Удары оказались настолько сильными, что уже после второго Михаил упал на песок, а незнакомец поспешил к женщине.

То проваливаясь в забытье, то приходя в сознание, Михаил видел, как парень бежал по воде. Как он схватил Наталью Сергеевну за голову и начал топить. Как вокруг них кружили волны, готовые оказать убийце помощь.

А потом что-то утащило Наталью Сергеевну на глубину.

Закончив, незнакомец побрел обратно к берегу, глядя вниз, словно рассматривая, как преломление воды искажает ноги.

Головокружение и потеря ориентации стали проходить, и Михаил кое-как встал на ноги.

- Ты убил ее! Убийца! Ты… ты…

- Нет, Миша, - спокойно ответил тот, - я спас ее, а вот ты Свету убил, спасатель хренов.

После этих слов он поднял голову.

Михаил обомлел. Он пытался отвести глаза от незнакомца, но у него не получалось. Какая-то злая сила приковала его взгляд к родимому пятну в пол-лица.

***

«Спасатель на воде» Вячеслав курил уже третью сигарету подряд. Чувство вины не покидало ни на секунду. Оно гложило, грызло душу острыми, как вольфрамовые иглы, зубами.

- Просто день такой, Слав. То мудак этот на катере, то тетя Наташа утопиться надумала. Ты, пойми, от нас тут ничего не зависело, - успокаивал его напарник. – Ни от тебя. Ни от меня. Ни от остальных ребят. Такое иногда случается в нашей работе. Доктор ведь тоже не каждый раз спасает пациента. Бывает и у него не получается. Попадает к нему неизлечимо больной, а там хоть режь, хоть шей – все равно умрет. Вот и у нас бывают безнадежные случаи, когда ты хоть тресни, а не получится спасти. Сегодня, Слав, как раз и был такой случай. Мы сделали все, что могли. Просто парень тот, оказывается, плавать не умел, так что мы бы ему в любом случае не успели помочь. А девчонку катером пришибло хорошенько. Ты сам видел, как ей ноги переломало. Так что у нее тоже не много шансов было. Хм. Зато тетю Наташу спасли.

- Да, с тетей Наташей все оперативно получилось. Ее как будто море само нам в руки вытолкнуло, а вот ту девчушку молодую…

Вячеслав опустил глаза вниз, и мысленно добавил:

«А ее точно с того света не отпустили…»

[1] Няша – ил, болотная топь.