ДЖИАМО КАЗАНУНДА 9 страница

Никто не знал, что именно заливал господин Брукс в свой опрыскиватель. В смесь входили табак, вареные коренья, обрезки коры и некие травы, о которых не слышала даже Маграт. Из трубки вылетела струя жидкости. Стоявшему в центре эльфу она попала между глаз и чуть задела двух его товарищей.

Господин Брукс бесстрастно взирал на корчащихся эльфов, пока они совсем не затихли.

– Осы, – сказал он тогда.

После чего пошел, нашел подходящий ящик, зажег лампу и с большой осторожностью и нежностью принялся приводить в порядок поврежденные соты, не обращая ровно никакого внимания на укусы обиженных пчел.

Шон почти ничего не чувствовал, только жуткую боль в руке – такую боль ощущаешь, когда сломана по крайней мере одна кость, к тому же два его пальца выглядели крайне неестественно – так нормальные пальцы не выглядят. Несмотря на то что из одежды на нем остались только подштанники и рубаха, он обильно потел. Конечно, снимать кольчугу не следовало, но трудно сказать «нет», когда на тебя наведен эльфийский лук. Шон знал то, о чем многие люди и не подозревают: кольчуга не слишком защищает от стрелы, особенно если та нацелена вам между глаз.

Его протащили по коридорам к арсеналу. Эльфов было по меньшей мере трое, но лиц их он разглядеть не мог. Шон вспомнил, как в Ланкр однажды приехало бродячее шоу «Валшебный Фанарь». Вспомнил, как зачарованно смотрел на пляшущие по старой простыне нянюшки Ягг изображения. Лица эльфов напомнили ему о тех картинках. На них присутствовали глаза и рты, но выражения эльфийских лиц менялись, словно тени на простыне.

Эльфы почти ничего не говорили. Больше смеялись. Веселые парни, эти эльфы, особенно когда выкручивают тебе руку – просто так, чтобы посмотреть, долго ли ты выдержишь.

Между собой эльфы общались на своем, эльфийском языке. Один из них повернулся к Шону и указал на дверь арсенала.

– Мы желаем, чтобы госпожа вышла, – промолвил он. – Ты должен сказать, что, если она не выйдет, мы с тобой еще поиграем.

– А что вы сделаете с нами, если она выйдет? – спросил Шон.

– Все равно с тобой поиграем, – ответил эльф. – В этом и заключается веселье. Но ведь есть такая штука, как надежда, поэтому она выйдет. Поговори с ней.

Его подтолкнули к двери. Он как можно почтительнее постучался.

– Гм. Госпожа королева?

– Да? – раздался глухой голос Маграт.

– Это я, Шон.

– Я тебя узнала.

– Я здесь, за дверью. Гм. Кажется, они сделали больно госпоже Чокли. Гм. И говорят, что сделают мне еще больнее, если ты не выйдешь. Но тебе не следует выходить, потому что в арсенал им не пробраться, там ведь столько всякого железа. На твоем месте, я бы их не послушался.

За дверью что‑ то залязгало, потом послышался звук натягиваемой тетивы.

– Госпожа Маграт?

– Спроси, – велел эльф, – есть ли у нее там еда? Или вода?

– Госпожа, они спрашивают…

Вдруг какой‑ то из эльфов оттащил его в сторону. Двое встали по бокам от двери, а один приложил к доскам ухо.

Потом опустился на колени и заглянул в замочную скважину, стараясь не прикасаться к железному замку.

Раздался какой‑ то звук, не громче щелчка. Еще мгновение эльф оставался неподвижным, затем почти беззвучно повернулся.

Шон заморгал.

Из глаза эльфа торчало примерно с дюйм арбалетной стрелы. Перья ее были срезаны замочной скважиной.

– Ого, – восхитился Шон.

Сразу вслед за этим дверь арсенала распахнулось, но за ней не оказалось ничего, кроме темноты.

Один из эльфов расхохотался.

– Так тебе и надо, – фыркнул он. – Сам виноват… Госпожа? Ты выслушаешь своего воина?

Он схватил Шона за сломанную руку и резко дернул.

Сдерживая крик, Шон стиснул зубы. Перед глазами поплыли лиловые круги. «Интересно, что будет, если я потеряю сознание? » – подумал он.

Вот бы сейчас рядом оказалась мама…

– Госпожа, – сказал эльф, – если ты не…

– Хорошо, – раздался откуда‑ то из темноты голос Маграт. – Я выхожу. Но вы должны пообещать, что не причините мне вреда.

– Конечно, я обещаю, госпожа.

– И отпустите Шона.

– Хорошо.

Шон застонал. Если бы на ее месте оказалась мама или госпожа Ветровоск, они сражались бы до конца. Мама права – Маграт всегда была доброй и мягкой…

…Но буквально только что она выстрелила из арбалета в замочную скважину.

Какое‑ то восьмое чувство заставило Шона перенести вес на другую ногу. Если бы эльф хоть на мгновение ослабил свою хватку, Шон смог бы вырваться.

В дверях арсенала появилась Маграт. Она несла деревянный ящик с облупившейся надписью «Свечи».

Шон с надеждой посмотрел на нее.

Маграт широко улыбнулась стоящему рядом с ним эльфу.

– Это вам, – сказала она, протягивая коробку. – Подарок.

Эльф машинально принял дар.

– Но откроете ее потом. И помните, вы обещали не причинять мне вреда.

Тот эльф, у которого из глаза торчала стрела, скользнул Маграт за спину и занес руку, сжимавшую каменный кинжал.

– Госпожа? – произнес эльф, державший в руках слегка раскачивающийся ящик.

– Да? – смиренно спросила Маграт.

– Я тебе солгал.

Нож воткнулся ей в спину.

И рассыпался.

Эльф посмотрел в невинные глаза Маграт и открыл ящик.

Грибо провел в заточении не самые приятные минуты. С формальной точки зрения, кот, закрытый в ящике, может быть либо живым, либо мертвым. Но определить это можно, только открыв крышку. Именно это действие, связанное с открыванием ящика, определяет состояние кота, хотя ученые ошибаются – на самом деле состояний у кота может быть три, а именно: Живой, Мертвый и Вне Себя От Бешенства.

Шон едва успел отскочить в сторону – Грибо взорвался, будто противопехотная мина.

– Не бойся ты так, – как‑ то сонно пробормотала Маграт, в то время как эльф отчаянно пытался оторвать от себя взбешенного кота. – Он большой, но совсем глупый.

Она достала из складок платья нож и ударила того эльфа, что стоял у нее за спиной. Удар был неточен, но этого и не требовалось. Учитывая, что у ножа было железное лезвие.

Затем она изящным движением приподняла подол и ударила третьего эльфа ногой под коленку.

Шон заметил, как под белым шелком сверкнуло железо.

Она отпихнула вопящего эльфа локтем в сторону, забежала в арсенал и тут же вернулась с арбалетом в руках.

– Шон, – спросила она, – который из них тебя обижал?

– Все, – ответил Шон слабым голосом. – Но тот, что сражается с Грибо, ударил ножом Диаманду.

Эльфу удалось наконец оторвать Грибо от своего лица. Из дюжины глубоких ран сочилась сине‑ зеленая кровь. Грибо не отпускал его руку даже несмотря на то, что им яростно колотили об стену.

– А ну кончай, – велела Маграт. Эльф опустил взгляд на арбалет и замер.

– Пощады я просить не буду, не дождешься, – предупредил он.

– Хорошо, – сказала Маграт и выстрелила. Остался только один эльф, который катался по каменным плитам, схватившись за колено.

Маграт изящно переступила через него, исчезла в арсенале и вернулась с топором.

Эльф перестал кататься и сосредоточил все свое внимание на ней.

– Итак, – небрежно промолвила Маграт. – Я не буду врать о твоих шансах на выживание, потому что у тебя их нет. Сейчас я задам тебе несколько вопросов, но сначала хочу привлечь твое внимание.

Эльф явно ожидал нападения и успел откатиться в сторону. Топор расколол каменную плиту.

– Госпожа? – слабым голосом произнес Шон, когда Маграт снова занесла топор над головой.

– Да?

– Мама говорит, они не чувствуют боли, госпожа.

– Неужели? Но это определенно вызовет некоторые неудобства.

Маграт опустила топор.

– А еще у нас есть доспехи, – вспомнила она. – Можно помочь ему их примерить. Как думаешь?

– Нет!

Эльф попытался уползти от нее.

– Почему? – удивилась Маграт. – По‑ моему, топором больнее.

– Нет!

– Почему нет?

– Это все равно что быть похороненным в земле, – прошипел эльф. – Всюду железо – ни глаз, ни ушей, ни рта!

– Ладно, ограничимся кольчугой, – предложила очередной вариант Маграт.

– Нет!

– Где король? Где все?

– Не скажу!

– Хорошо.

Маграт снова исчезла в арсенале и вскоре вернулась, волоча за собой кольчугу. Эльф отчаянно забарахтался.

– Ничего не получится, – крикнул все еще лежащий на полу Шон. – Его руки… Он не дастся.

Маграт подняла топор.

– О нет, – простонал Шон. – Госпожа!

– Тебе его не вернуть, – сказал эльф. – Он в ее власти.

– Увидим, – пожала плечами Маграт. – Итак, Шон, что будем с ним делать?

В итоге они затащили эльфа в кладовую рядом с темницей и приковали к оконной решетке. Когда Маграт захлопнула дверь, эльф визжал от близости железа.

Шон старался держаться от девушки на почтительном расстоянии. Ему очень не понравилась новая улыбка Маграт.

– А теперь, – предложила она, – давай осмотрим твою руку.

– Я в порядке, – успокоил ее Шон. – Но там, на кухне, Диаманда, ее ударили ножом.

– Это ее крик я слышала?

– Гм… Частично.

Шон зачарованно посмотрел на мертвых эльфов, через которых спокойно перешагнула Маграт.

– Ты их убила, – сказал он.

– Я поступила неправильно?

– Гм… Нет, – осторожно отозвался Шон. – Нет, на самом деле у тебя совсем неплохо получилось.

– Еще один сидит в яме, – сообщила Маграт. – Сам знаешь, в какой. Сегодня какой день?

– Вторник.

– А ты чистишь ее по…

– По средам. Только прошлую среду пропустил, потому что…

– Тогда беспокоиться не о чем. А еще эльфы в замке есть?

– Я… вряд ли. Госпожа королева?

– Да, Шон?

– Нельзя ли опустить топор? Мне стало бы значительно легче. Топор, госпожа. Ты постоянно им размахиваешь. А он ведь и сорваться может.

– Какой топор?

– Который ты держишь.

– Ах этот. – Маграт словно только что заметила грозное орудие. – Твоя рука, не нравится мне она. Давай спустимся на кухню, я наложу шину. Кстати, пальцы твои мне тоже не нравятся. Они убили Диаманду?

– Не знаю. И понятия не имею почему. Я имею в виду, она же им помогала.

– Да. Погоди‑ ка минуту. – Маграт скрылась в арсенале и вернулась с мешком. – Грибо, пошли!

Грибо как‑ то лукаво посмотрел на нее и перестал умываться.

– Знаешь, что самое удивительное в Ланкре? – спросила Маграт, когда они начали спускаться по лестнице.

– Что, госпожа?

– Мы никогда ничего не выбрасываем. А знаешь, что еще?

– Нет, госпожа.

– Конечно, вряд ли ее рисовали с натуры. Ну, то есть тогда портреты никто не писал. Но доспехи… ха! Срисовывай себе спокойненько. И знаешь что?

Шон вдруг ощутил жуткий страх. Он и раньше был напуган, но тот страх был мгновенным, физическим. А такая Маграт пугала его куда больше, чем эльфы. Все равно что на тебя вдруг накинулась бы дотоле смирная овечка.

– Нет, госпожа.

– Никто ведь ничегошеньки не рассказывал мне о ней. Можно подумать, мир вертится вокруг одних гобеленов да прогулок в длинных платьях!

– Что, госпожа?

Маграт выразительно махнула рукой:

– Ну, вокруг всего этого!

– Госпожа! – позвал Шон откуда‑ то с уровня ее коленей.

Маграт посмотрела вниз.

– Что?

– Пожалуйста, опусти топор.

– О, извини.

Ходжесааргх проводил ночи в небольшом сарайчике рядом с птичьими клетками. Он тоже получил приглашение на свадьбу, но его вырвала и съела, перепутав с пальцем, леди Джейн, старая и злобная гиросоколиха. Таким образом, Ходжесааргх закончил свой ежевечерний ритуал промывания ран, поужинал черствым хлебом с древним сыром и забрался в кровать пораньше, чтобы потихоньку истекать кровью над номером «Клювьев и Когтей».

Услышав подозрительный шум со стороны птичьих клеток, он взял подсвечник и вышел проверить, что случилось.

Эльф смотрел на птиц. На его руке сидела леди Джейн.

Ходжесааргха, как и господина Брукса, мало интересовали события, не связанные с его увлечением. Он знал, что в замке сейчас много гостей, но, с его точки зрения, любой человек, способный смотреть на птиц с интересом – это только такой же, как он, фанатик.

– Моя лучшая птица, – с гордостью сообщил он. – Я почти ее обучил. Очень хороша. Я ее дрессирую. Невероятно умная. Уже понимает одиннадцать команд.

Эльф с важным видом кивнул. Потом снял колпачок с головы птицы и перевел взгляд в сторону Ходжесааргха.

– Убей, – приказал он.

Глаза леди Джейн хищно сверкнули. Потом она взлетела и вцепилась в горло эльфа двумя комплектами когтей и клювом.

– Со мной она тоже так поступает, – сообщил Ходжесааргх. – Но вообще очень умная птица.

Диаманда лежала на полу кухни в луже крови. Маграт опустилась рядом с ней на колени.

– Она еще жива. Едва.

Маграт схватилась за подол платья и попыталась его разорвать.

– Вот проклятая штука. Помоги мне, Шон.

– Госпожа?

– Нам нужны бинты.

– Но…

– О, перестань.

Подол порвался. Расплелось с дюжину кружевных роз.

Шон не был посвящен в тайну того, что королевы носят под платьем, но, учитывая определенные наблюдения за Милли Хлодой и некие собственные выводы, он никак не подозревал, что там окажется металлическое нижнее белье.

Маграт постучала по нагруднику.

– Сидит неплохо, – сказала она, лишив Шона возможности сообщить, что в некоторых местах между железом и самой Маграт присутствует слишком много свободного пространства. – Правда, кое‑ где не мешало бы подобрать и добавить пару заклепок. Что скажешь?

– О да, – ответил Шон. – Листовое железо тебе очень к лицу.

– Ты действительно так считаешь?

– Конечно. – Шон лихорадочно придумывал, что бы еще сказать. – У тебя очень подходящая фигура, э‑ э, для этого.

Вправив руку и пальцы, Маграт наложила ему шины, работая методично и используя в качестве бинтов полоски шелка. С Диамандой все было не так просто. Маграт долго промывала, зашивала, бинтовала, а Шон сидел и наблюдал за ней, стараясь не замечать обжигающе ледяную боль в руке.

И все время повторял:

– Они просто смеялись и резали ее. А она даже не пыталась убежать. Они словно играли.

Маграт почему‑ то посмотрела на Грибо, которому хватило воспитанности принять смущенный вид.

– Острые ушки и шерстка, которую хочется погладить, – промолвила она едва слышно. – И они способны очаровывать. А когда они довольны, то издают приятные звуки.

– Что?

– Просто думаю вслух. – Маграт встала. – Ладно. Я разведу огонь, принесу пару арбалетов и заряжу их для тебя. А ты держи дверь закрытой и никого не впускай, слышишь? Если же я не вернусь… попытайся уйти туда, где есть люди. Поднимись к гномам на Медную гору. Или к троллям.

– А ты? …

– А я попробую выяснить, что произошло с остальными.

Маграт открыла принесенный из арсенала мешок. Там лежал шлем. С крылышками, что сразу же показалось Шону крайне непрактичным[32]. Кроме шлема в мешке лежали кольчужные перчатки и отборное ржавое оружие.

– Но там, наверное, полно этих тварей!

– Лучше там, чем здесь.

– А ты умеешь драться?

– Не знаю. Никогда не пробовала.

– Но можно остаться здесь, и рано или поздно кто‑ нибудь обязательно придет.

– Боюсь, так оно и будет.

– Э‑ э, может, не стоит все‑ таки?

– Стоит. Завтра я выхожу замуж. Так или иначе.

– Но…

– Заткнись!

«Ее убьют, – подумал Шон. – Мало поднять меч. Нужно еще знать, каким концом воткнуть его во врага. Нести караул должен я, а убьют ее…

Но…

Одному эльфу она всадила стрелу прямо в глаз через замочную скважину. У меня бы так не получилось. Сначала я бы крикнул что‑ нибудь типа „Руки вверх! “. Но они стояли на ее пути, и она устранила помеху.

И все равно она погибнет. То, что смерть ее будет геройской, ничего не меняет.

Жаль, что рядом нет мамы».

Маграт скатала остатки подвенечного платья и засунула их в мешок.

– У нас есть лошади?

– Во дворе… лошади эльфов, госпожа. Но вряд ли тебе удастся обуздать этих тварей.

А вот этого говорить не следовало.

Лошадь была черной и гораздо крупнее обычной, человеческой лошади. Она покосилась на Маграт красным глазом и попыталась приподняться на задних ногах, чтобы как следует лягнуть ее.

Маграт удалось забраться на скотину только после того, как она привязала все ее копыта к кольцам на крепостной стене, после чего лошадь словно подменили. Как будто ее хорошенько взгрели плеткой – она беспрекословно подчинялась любым командам.

– Это все железо, – сказал Шон.

– Что оно с ними делает? Оно же не раскаленное, не заколдованное…

– Не знаю, госпожа. Они будто бы коченеют. Или вроде того.

– Опусти за мной решетку.

– Госпожа…

– Хочешь попытаться отговорить меня?

– Но…

– Тогда заткнись.

– Но…

– Помню одну народную песенку. Там примерно то же самое случилось, – хмыкнула Маграт. – Королева Фей украла у одной девушки жениха, так вот, девчонка та не стала сидеть и хныкать, а вскочила на лошадь и спасла своего любимого. Я собираюсь сделать то же самое.

Шон попытался улыбнуться.

– Ты собираешься петь?

– Я собираюсь драться. У меня есть за что драться. А другие методы, похоже, не действуют.

Шон хотел крикнуть: «Но это не одно и то же! Здесь настоящая битва, настоящая кровь, все совсем не так, как поется в народных песнях! В реальной жизни ты умираешь! А в народных песнях главное не забыть заткнуть одно ухо пальцем и помнить, когда вступает хор! В реальной жизни веселый припевчик тебя не спасет! »

Но на самом деле он сказал:

– Только, госпожа, если ты не вернешься…

Маграт повернулась в седле.

– Я вернусь.

Пришпорив вялую лошадь, она вскоре скрылась за подъемным мостом.

– Удачи! – крикнул Шон ей вслед.

После чего опустил решетку и вернулся в центральную башню, где на кухонном столе лежали три заряженных арбалета.

Там же лежала книга по боевым искусствам, специально заказанная королем.

Он раздул огонь, повернул стул так, чтобы сидеть лицом к двери, и нашел в книге часть, где описывался ускоренный курс обучения.

Маграт была ровно на полпути к городской площади, когда действие адреналина закончилось и ее нагнала старая жизнь.

Она окинула взглядом доспехи, лошадь… «Я совсем чокнулась, – подумала она. – А все это проклятое письмо. Кроме того, я была напугана. Решила показать всем, из чего сделана. И скоро все это узнают. Я сделана из разных трубочек и лиловых, похожих на желе кусков. С теми эльфами мне просто повезло. Кроме того, я действовала не размышляя. А стоит мне задуматься, и все перестанет получаться. Вряд ли мне еще раз так повезет…» Везение? Удача?

Маграт с тоской вспомнила мешок с амулетами и талисманами, ныне покоящийся на дне реки. На самом деле удачи они ей ни разу не принесли, но, может, именно благодаря этим самым амулетам жизнь ее протекала достаточно ровно и спокойно, тогда как сейчас…

Огней в городе почти не было видно, но многие ставни, несмотря на ночное время, были настежь распахнуты.

Копыта лошади громко стучали по булыжникам. Маграт вглядывалась в тени. Раньше они были обычными тенями, но теперь превратились во врата, ведущие в иные, жуткие миры.

Со стороны Пупа накатывались горы облаков. Маграт поежилась.

Такого она никогда не видела. Это была настоящая ночь.

Ночь опустилась на Ланкр, странная ночь. Это было не просто отсутствие дня, охраняемое луной и звездами, но продолжение чего‑ то, что существовало задолго до появления своей противоположности, света. Оно вылезало из‑ под корней деревьев, из‑ под камней и кралось по земле.

Мешок с тем, что раньше казалось Маграт обязательными ведьмовскими атрибутами, лежал на дне реки, но Маграт вот уж как десять лет была ведьмой, а потому мигом уловила пропитавший все вокруг ужас.

Люди многое забывают. Но общества помнят все – и рои помнят, кодируют информацию, чтобы ее пропустили цензоры разума, чтобы она передавалась от бабушки к внуку в виде какой‑ нибудь чепухи, которую никто и не пытается забыть. Иногда истина сохраняет себе жизнь самым замысловатым образом, несмотря на все усилия официальных хранителей информации. Как раз сейчас в голове Маграт соединялись древние фрагменты единой картины.

В горах высоких, в долинах глубоких…

От духов, от призраков, от тварей ночных…

Мама‑ мама не велит…

Странный народец живет…

От тех, что рыщут во тьме кромешной…

С феями в лесу играть…

Маграт сидела на лошади, которой ни капельки не верила, сжимала в руке меч, которым не умела пользоваться, а разная чепуха все лезла и лезла ей в голову, постепенно приобретая смысл.

Они крадут скот и детей…

Пьют молоко…

Любят музыку и воруют музыкантов…

На самом деле они воруют все…

Мы никогда не станем такими же свободными, как они, такими же красивыми, как они, такими же умными, как они, таким же легкими, как они; мы – животные.

Холодный ветер шелестел листьями в растущем неподалеку лесу. В этом лесу всегда было приятно побродить ночью, но сейчас он изменился. У деревьев появились глаза. Ветер будет доносить далекий смех.

Они забирают все.

Маграт заставила лошадь перейти на шаг. В каком‑ то доме с шумом захлопнулась дверь

А взамен дают только страх.

На другой стороне улицы громко стучал молоток. Какой‑ то мужчина что‑ то прибивал к двери. Увидев Маграт, он в ужасе метнулся в дом.

На двери покачивалась подкова.

Спешившись, Маграт надежно привязала лошадь к дереву. Но на ее стук никто не ответил.

Кто же здесь жил? Ткач Возчик или пекарь Ткач?

– Откройте. Это я, Маграт Чесногк!

Рядом с порогом стояло что‑ то белое. Миска со сливками.

Маграт снова подумала о Грибо. Вонючем, ненадежном, злобном и мстительном котяре, который так приятно мурлыкал и каждый вечер получал миску молока.

– Ну же! Открывайте!

Через некоторое время засовы отодвинулись, и в очень узкой щели появился глаз.

– Да?

– Ты ведь пекарь Возчик?

– Нет, я – кровельщик Ткач.

– Тебе известно, кто я?

– Госпожа Чесногк?

– Открывай!

– А ты одна, госпожа?

– Да.

Щель расширилась до размеров Маграт.

В комнате горела одна‑ единственная свеча. Ткач пятился от Маграт, пока не уперся в стол. Приподнявшись на цыпочки, Маграт заглянула ему за плечо.

Семья Ткача пряталась под столом. На Маграт смотрели четыре пары испуганных глаз.

– Что происходит? – спросила она.

– Э… – сказал Ткач. – Честно говоря, госпожа, не сразу признал тебя… Твоя новая шляпка…

– Я думала, вы показываете Представление! Что случилось? Где все? Где мой будущий муж?!

– Э…

Это шлем был во всем виноват, как потом решила Маграт; определенные предметы, например мечи, шляпы волшебников, короны и перстни, способны впитывать основные черты характера своего владельца. Королева Иней за всю свою жизнь, вероятно, не соткала ни одного гобелена, зато вспыхивала быстрее, чем канистра с керосином[33]. Очевидно, что‑ то от нее передалось шлему, а потом – Маграт, этакая своего рода королевская кожная болезнь. Но сейчас лучше предоставить действовать Иней.

Она схватила Ткача за воротник.

– Еще раз услышу «э…», лишишься ушей.

– Э… аргх… я имел в виду, это все Дамы и Господа!

– Что, самые настоящие эльфы?

– Госпожа! – Глаза Ткача были полны мольбы. – Их нельзя поминать вслух! Мы слышали, как они шли по улице. Целая толпа. Они украли корову старика Кровельщика и козу Тощаги, а еще сломали дверь…

– А почему ты выставил на улицу миску с молоком?

Рот Ткача несколько раз открылся и закрылся. Наконец кровельщик с трудом выговорил:

– Понимаешь, моя Ева сказала, ее матушка всегда выставляла им миску с молоком, чтобы они были дово…

– Понятно, – ледяным тоном промолвила Маграт. – А король?

– Король, госпожа? – Ткач явно тянул время.

– Король, – повторила Маграт. – Маленького роста, со слезящимися глазами и немного оттопыренными ушами, очень похожими на уши, которых кое‑ кто скоро лишится.

Пальцы Ткача переплетались, как змеи, над которыми кто‑ то издевался.

– Ну… ну… ну…

Он увидел выражение лица Маграт и обмяк.

– Мы начали играть пьесу. А я предлагал, давайте, мол, покажем наш танец, ну тот, с палкой и ведром, так нет ведь, решили играть эту пьесу. Честно говоря, все началось совсем неплохо, а потом, а потом, а потом… Вдруг Они появились, их были сотни, и все побежали, и кто‑ то налетел на меня, и я покатился в ручей, а потом раздался страшный шум, и я увидел, как Джейсон Ягг колотит четверых эльфов тем, что попалось ему под руку…

– Другим эльфом?

– Да, а потом я нашел Еву и детей, и все бежали со всех ног домой, и появились эти Господа на лошадях, я сам слышал, как они смеялись, и мы наконец добежали до дома, и Ева сказала прибить подкову на дверь, а дальше…

– Но что случилось с королем?

– Не знаю, госпожа. Я видел только, как он смеялся над Кровельщиком в соломенном парике.

– А нянюшка Ягг и матушка Ветровоск? Они‑ то куда смотрели?

– Не знаю, госпожа. Не помню, чтобы я их видел, но много людей везде бегало…

– И где все это произошло?

– Госпожа?

– Где это произошло? – спросила Маграт, стараясь говорить медленно и отчетливо.

– У Плясунов, госпожа. Ну, у тех старых камней.

Маграт отпустила его.

– О да, – кивнула она. – Только не говорите Маграт. Маграт ничего не должна знать. У Плясунов? Все правильно.

– Мы здесь ни при чем, госпожа! Мы только притворялись!

– Ха!

Она отодвинула засов.

– Ты куда, госпожа? – спросил Ткач, которому никогда не грозило стать призером Вселанкрского Турнира Самых Сообразительных.

– А ты как думаешь?

– Но, госпожа, железо, они не…

Маграт захлопнула дверь, а потом пнула миску так, что сливки расплескались по всей улице.

Джейсон Ягг осторожно полз по мокрым зарослям папоротника. В нескольких футах он увидел чью‑ то фигуру. Он взвесил в руке камень…

– Джейсон?

– Ткач, ты, что ли?

– Нет, это я, Портной.

– А где остальные?

– Жестянщик и Пекарь только что нашли Плотника. А ты Ткача не видел?

– Нет, но видел Возчика и Кровельщика.

Клубился туман, и дождь барабанил по теплой земле. Семеро пытавшихся выжить танцоров ползли под мокрыми кустами.

– Утром нам всем конец! – простонал Возчик. – Она нас прикончит, как только найдет.

– Все будет в порядке, главное – заручиться помощью железа, – возразил Джейсон.

– Против нее никакое железо не поможет! Она нас так отдубасит!

Возчик от ужаса прижал колени к груди.

– Кто?

– Госпожа Ветровоск!

Кровельщик ткнул его в ребра локтем. Вода с деревьев сплошным потоком лилась им за шиворот.

– Ты совсем рехнулся! Ты же видел, кто у нас тут объявился! Чего беспокоиться о какой‑ то там старухе, пусть даже ведьме?!

– Нет, она нас точно отдубасит! Скажет, это мы во всем виноваты!

– Надеюсь, ей представится такая возможность, – пробормотал Жестянщик.

– Похоже, мы очутились между молотом и наковальней, – подвел итог Кровельщик.

– Молот и наковальня… – прорыдал Возчик. – О, кузница Джейсона… Если бы мы сейчас были там! А мы совсем не там! Прячемся в каких‑ то кустах! Скоро нас найдут! Либо они, либо она!

– Я совсем не понимаю, что происходит. Мы показывали Пред… – начал было Плотник.

– Это сейчас совсем не важно, – перебил его Джейсон. – Больше меня интересует другое. Как мы попадем сегодня домой?

– Где нас будет ждать она! – проскулил Возчик.

Что‑ то забренчало в темноте.

– Что это там у тебя? – спросил Джейсон.

– Мешок с реквизитом, – откликнулся Возчик. – Ты же сам сказал, следить за мешком с реквизитом – моя святая обязанность.

– И ты притащил его сюда?

– Ага, ты б меня потом живьем сожрал, если бы я его бросил!

Возчика начала бить крупная дрожь.

– Когда и если мы вернемся домой, – сказал Джейсон, – я поговорю с мамой, чтобы она достала тебе этих новомодных пилюль из сушеных лягушек.

Он подтянул к себе мешок и развязал его.

– Так, что тут у нас? Колокольчики, – начал перебирать он. – И палки. А аккордеон ты зачем тащил?

– Ну, я подумал, вдруг нам захочется показать Танец с Палками и…

– Никто и никогда не будет показывать Танец с Палками и…

Откуда‑ то сверху донесся смех, зашуршал папоротник. Джейсон вдруг почувствовал, что разом стал центром внимания.

– Они там! – воскликнул Возчик.

– А у нас нет никакого оружия, – пробормотал Жестянщик.

Набор тяжелых бронзовых колокольчиков ударил его в грудь.

– Заткнись, – велел Джейсон. – И надевай колокольчики. Возчик?

– Они нас там ждут!

– Последний раз, – сказал Джейсон. – Повторяю, это последний раз. А после сегодняшней ночи чтоб никто даже не упоминал при мне о Танце с Палками и Ведром. Понятно?