Terry David John Pratchett 22 страница

– Ага, повертись теперь как уж на сковородке! – от злорадства Шноббс запрыгал с ноги на ногу.

Маленькие свинячьи глазки Кларенса оценили сначала нависающую громаду по имени Моркоу, а потом лицо Ваймса. Ни там, ни там не было даже намека на снисхождение. Плечи его уныло опустились, словно он наконец пришел к какому‑ то непростому для себя решению.

– Отлично, – одобрил Ваймс. – Заприте их в караульном помещении, сержант.

Колон извлек лук и расправил плечи.

– Вы слышали слова, э‑ э, ну этого, нашего главного, – проскрежетал он. – Одно ложное движение, и вы… – Он предпринял отчаянную попытку вспомнить нужное выражение. – И вы пойдете на… на удобрение капусты!

– Правильно! Оторви им то, что болтается! – завопил Шноббс. Если представить себе червя, способного вращаться вокруг собственной оси, то Шноббс выглядел именно так, и скорость вращения нарастала с каждой секундой. – Дворцовые недоноски! – мужественно выкрикнул он прямо им в спины.

– Пособничество и подстрекательство, капитан? – переспросил Моркоу, когда Колон увел обезоруженных дворцовых стражников. – Но ведь пособничать нужно кому‑ то, а подстрекать – к чему‑ то.

– Пожалуй, в данном случае речь идет о подстрекательстве вообще, – Ваймс почесал в затылке. – О систематическом и злостном подстрекизме!

– В точку сказано, – восхитился Шноббс. – Терпеть не могу всяких подстрекал. Вонючки!

Колон передал Ваймсу ключи от караулки.

– Место не очень надежное, капитан, – сообщил он. – В конце концов они сумеют оттуда выбраться.

– От всей души желаю им этого, – ответил Ваймс, – потому что ты уронишь ключ в первую же сточную канаву, которая попадется нам на пути. Все на месте? Прекрасно. За мной.

Волч Воунз торопливо бежал по разрушенным коридорам дворца. Под мышкой он держал книгу «О Призывании Драконов», пальцы другой руки неуверенно сжимали посверкивающий королевский меч.

Задыхаясь, Воунз остановился у дверного проема.

Лишь незначительная часть его мозга находилась сейчас в состоянии достаточно вменяемом, чтобы выносить здравые суждения. Однако эта крошечная, еще функционирующая часть упорно твердила, что он не мог видеть то, что видел, и слышать то, что слышал.

Кто‑ то шел по его следам.

А видел он Витинари, как тот разгуливал по дворцу. Воунз точно знал, что Витинари надежно изолирован. Замок темницы не поддается взлому. Он помнил, что, когда эту темницу строили, Витинари сам настаивал, чтобы в нее установили именно такой, невзламываемый замок.

В дальнем конце коридора мелькнуло какое‑ то движение. Воунз пробормотал что‑ то невнятное, нащупал за спиной дверную ручку, молниеносно открыл дверь, нырнул внутрь, захлопнул дверь и прислонился к ней с обратной стороны.

Потом открыл глаза.

Он находился в старом кабинете для частных аудиенций. Патриций восседал на своем прежнем месте – положив ногу на ногу, он с легким любопытством изучал Воунза.

– А, это ты, Воунз, – поприветствовал он секретаря.

Воунз подпрыгнул, трясущимися руками повернул ручку, выпрыгнул в коридор и побежал. Он бежал, пока не достиг главной лестницы, теперь возносящейся сквозь руины центрального дворца, подобно штопору. Ступени – высота – верхняя площадка – спасение. Он несся вперед, перепрыгивая через три ступеньки.

Все, что ему надо, это три минуты. Три минуты, чтобы сосредоточиться. И тогда он им покажет.

Верхние этажи были погружены в темноту. Чего им сейчас крайне не хватало, так это упорядоченности. Когда дракон строил себе пещеру, он с корнем повыламывал колонны и разрушил стены. Комнаты жалко зияли, вися на волоске над бездной. Свисающие ошметки драпировок и ковров хлопали на врывающемся в разбитые окна ветру. Пол под ногами у Воунза пружинил и покачивался, как трамплин. Наконец секретарю удалось добраться до ближайшей двери.

– Похвальная скорость, – заметил патриций.

Воунз поспешно захлопнул дверь и, жалко попискивая, ринулся дальше по коридору.

На краткое мгновение вернулся разум. Он остановился около статуи. Здесь царила тишина, не нарушаемая ни звуком приближающихся шагов, ни жужжанием потайных дверей. Воунз смерил статую подозрительным взглядом и потыкал ее мечом.

Когда никакого движения не последовало, он отворил ближайшую дверь и плотно закрыл ее за собой, после чего нашарил стул и заклинил им ручку. Это было одна из верхних палат, на данный момент лишенная почти всей мебели, а также четвертой стены. На месте последней теперь зияла пропасть пещеры.

Из теней появился патриций.

– Теперь, когда ты устранил дракона из своей системы… – начал он.

Воунз резко повернулся и замахнулся на патриция мечом.

– Тебя ведь нет, нет! – белыми губами зачастил он. – Ты… ты – призрак, привидение!

– М‑ м, по‑ моему, это не соответствует действительности, – возразил патриций.

– Ты не сможешь помешать мне! У меня еще есть заклинания, у меня осталась книга! – Воунз извлек из кармана предмет в коричневом кожаном футляре. – И кое‑ что еще! Сейчас я покажу!

– Очень советую не делать этого, – мягко произнес лорд Витинари.

– О, ты думаешь, ты такой умный, такой прозорливый, ничего не боишься, хотя меч у меня, а не у тебя! Но меч – это ведь далеко не все, – победоносно добавил Воунз. – Да! На моей стороне дворцовая стража! Они последуют за мной, а не за тобой! Тебя, знаешь ли, никто не любит. И никто никогда тебя не любил.

Он сделал выпад, и узкое острие меча остановилось всего в футе от тщедушной груди патриция.

– Так что твое место там, в темнице, – победоносно завершил Воунз. – Но на этот раз я лично прослежу, чтобы ты остался там навсегда. Стража! Стража!

Снаружи послышалось звяканье подкованных каблуков о пол. Дверь заскрежетала, стул затрясся. Наступила секундная пауза, а потом дверь вместе со стулом разлетелись в щепки.

– Уведите его! – завизжал Воунз. – И скорпионов, скорпионов! Киньте его в… вы же не…

– Опусти меч, – приказал Ваймс.

Моркоу у него за спиной выковыривал из кулака дверные щепки.

– Во‑ во, – Шноббс выглянул из‑ за капитана. – Прижать его к стенке, пока не потечет!

– Э‑ э… А что у него должно потечь? – встревоженным шепотом переспросил сержант Колон.

Шноббс пожал плечами.

– Кто его знает, – ответил он. – Пусть все течет, я так думаю. Так надежнее.

Воунз, не веря своим глазам, взирал на Ночную Стражу.

– А Ваймс, – улыбнулся патриций. – Очень…

– Закройте рот, – спокойно произнес Ваймс. – Младший констебль Моркоу?

– Сэр!

– Зачитайте арестованному его права.

– Есть, сэр.

Моркоу достал записную книжицу, лизнул палец, перелистал страницы.

– Волч Воунз, – начал он, – также известный под именем Волч Шатунс, Сл. Без., и. о. …

– Что? – Воунз разинул рот.

– …На данный момент постоянно проживающий в месте постоянного проживания, известном как Дворец, Анк‑ Морпорк, мой долг сообщить вам, что вы арестованы и что вам будет предъявлено обвинение в… – Моркоу бросил на Ваймса сочувствующий взгляд, – целом ряде убийств, совершенных посредством тупого орудия, а именно дракона, а также в целом ряде других преступлений из категории общего подстрекательства – более точно будет объявлено позже. Вы имеете право хранить молчание. Вы имеете право в общем и целом не быть брошенным в чан с пираньями. Вы имеете право пройти испытание огнем и водой. Вы имеете право…

– Это сумасшествие, – спокойно прокомментировал патриций.

– По‑ моему, я велел вам закрыть рот! – рявкнул Ваймс, резко разворачиваясь и ткнув пальцем прямо в нос патриция.

– Слушай, сержант, – прошептал Шноббс, – как думаешь, в скорпионьей яме нам понравится?

– …Говорить все что угодно, э‑ э, но все сказанное вами будет записано, э‑ э, сюда, в мою записную книжку, и впоследствии может быть использовано, э‑ э, в качестве доказательства…

Голос Моркоу задрожал и затих.

– Если эта пантомима доставляет тебе удовольствие, Ваймс, – в конце концов прервал молчание патриций, – отведи его в камеру. Я займусь им утром.

Воунз не подал никакого предупредительного сигнала. Не издал ни крика, ни вопля. Он просто бросился на патриция с воздетым мечом.

В мозгу Ваймса замелькали возможные варианты действий. Первым шло предположение, что было бы неплохо постоять в сторонке – пусть Воунз делает все, что заблагорассудится, а разоружить его можно и позже, зато город очистится. Да. Хороший план.

Поэтому для него так и осталось загадкой, почему вместо этого он сделал выпад мечом Моркоу в попытке парировать удар…

Наверное, это был поступок из серии «по книге».

Раздался звон от удара металла о металл. Не особенно громкий. Что‑ то блестящее и серебристое просвистело мимо уха капитана и вонзилось в стену.

У Воунза отвисла челюсть. Он уронил остатки своего меча и попятился, крепко сжимая «О Призывании Драконов».

– Вы еще пожалеете, – прошипел он. – Вы ГОРЬКО пожалеете!

Он забормотал что‑ то себе под нос.

Ваймса и самого трясло. Он был вполне уверен, что знает, ЧТО именно просвистело у него мимо уха, и от одной мысли об этом ладони у него покрывались испариной. Он явился во дворец, готовый разить карающим мечом, и вот наконец наступила эта МИНУТА, эта единственная МИНУТА, когда мир, казалось, работает как положено и от него, капитана Ваймса, что‑ то зависит. Но все, чего ему хочется в эту минуту, – это выпить. И поспать с недельку.

– Все, хватит! – воскликнул он. – Ты пойдешь по‑ хорошему?

Бормотание не прекратилось. Воздух нагревался и сох.

Ваймс пожал плечами.

– Значит, так тому и быть, – он повернулся в сторону. – Давай, Моркоу, добей его этой своей книжкой.

– Есть, сэр.

Ваймс вспомнил об этом слишком поздно.

Что гномы плохо понимают метафоры.

И что у них очень верная рука.

«Законы и Пастановления Городов Анка и Морпорка» попали секретарю прямо в лоб. Тот мигнул, закачался и сделал шаг назад.

Это был самый длинный шаг в его жизни. С другой стороны, он длился всю его оставшуюся жизнь.

Через несколько секунд они услышали, как Воунз упал пятью этажами ниже.

Еще через несколько секунд над краем разломанного пола появились их лица.

– Далеко лететь, – заметил сержант Колон.

– Факт, – Шноббс потянулся к уху за окурком.

– Умер, убитый этой, как ее. Метамфорой.

– Кто его знает. По мне, так вроде от удара об землю. Огонька не найдется, сержант?

– Я ведь сделал правильно, да, сэр?! – встревожено вопрошал Моркоу. – Вы сказали…

– Да, да, – успокоил его Ваймс. – Не беспокойся.

Наклонившись, он дрожащей рукой подобрал с пола футляр, который выронил Воунз, и вытряс оттуда несколько камешков. В каждом красовалось по дырке. «Интересно, для чего это? » – подумал он.

Металлический шум за спиной заставил его оглянуться. Патриций держал обломок королевского меча. Затем патриций с усилием выдернул из дальней стены вторую половину меча. Разлом был чистый – как будто отрезали.

– Капитан Ваймс.

– Ваша милость?

– Можно взглянуть на твой меч?

Ваймс передал ему меч. В эту секунду ему просто не пришло в голову, что можно поступить как‑ то иначе. Вероятно, он уже смирился с мыслью об отдельной скорпионьей яме со всеми удобствами.

Лорд Витинари тщательно осмотрел ржавое лезвие.

– И как давно он у тебя? – мягко спросил он.

– Меч не мой, сир. Принадлежит младшему констеблю Моркоу, сир.

– Младшему? …

– Это я, сир, ваша милость, – Моркоу отдал честь.

– Ага.

Патриций поворачивал лезвие то так, то этак, не отрывая от него зачарованного взгляда. Ваймсу показалось, что воздух густеет, как будто ткань истории внезапно уплотнилась, но спроси его, почему ему так кажется – и он не смог бы ответить. Как раз в таких «плотных» местах Штаны Времени раздваиваются, и если вы не будете достаточно осторожны, то можете оказаться не в своей штанине…

Воунз пришел в себя в мире теней. Его охватило леденящее смятение. Но в данный момент он мог думать лишь о нависающей над ним высокой фигуре в капюшоне.

– А я думал, вы все погибли, – пробормотал он.

Вокруг царила странная тишина, а цвета словно бы выцвели и поблекли. Что‑ то было сильно не так.

– Это ты, брат Привратник? – осмелился спросить он.

Фигура протянула руку.

– МЕТАФОРИЧЕСКИ ВЫРАЖАЯСЬ, – последовал ответ.

…И патриций вручил меч Моркоу.

– Отличная работа, молодой человек, – похвалил он. – Капитан Ваймс, полагаю, всех стражников можно на остаток дня освободить от выполнения их обязанностей.

– Благодарю вас, сир, – ответил Ваймс. – Ну что ж, ребята. Вы слышали, что сказал его милость.

– Но к тебе это не относится, капитан. Нам еще надо побеседовать.

– Да, сир? – тоном простодушного непонимания ответствовал Ваймс.

Рядовой состав, бросая на Ваймса сочувствующие взгляды, поторопился покинуть помещение.

Патриций подошел к краю пола и выглянул вниз.

– Бедный Воунз.

– Да, сир, – Ваймс уставился в стенку.

– Знаешь, я бы предпочел, чтобы он остался в живых.

– Да, сир?

– Заблудшая овца, это верно, но очень полезный человек. Золотая голова. Ею он мог бы и в дальнейшем помогать мне.

– Да, сир.

– Остальное, разумеется, можно было бы выбросить.

– Да, сир.

– Я пошутил, Ваймс.

– Да, сир.

– Он ведь так и не понял сути потайных ходов.

– Нет, сир.

– Этот молодой человек… Моркоу, так, кажется, его зовут?

– Да, сир.

– Сообразительный юноша. Ему нравится служба в Ночной Страже?

– Да, сир. Он на своем месте, сир.

– Вы спасли мне жизнь.

– Сир?

– Пойдем.

Величавой поступью, с Ваймсом, следующим по его следам, он зашагал по разрушенному дворцу, пока не достиг Продолговатого кабинета. Там было прибрано. Помещение избежало общей участи, и единственный след, оставленный постигшим дворец опустошением, заключался в толстом слое пыли. Патриций сел за стол, и внезапно показалось, как будто он никогда и не покидал свое место. Ваймсу невольно подумалось: а может, это и правда так, и ему все только привиделось?

Патриций нашел нужную связку бумаг и стряхнул с нее штукатурку.

– Печально, – произнес он. – Волч так ценил порядок.

– Да, сир.

Патриций сложил руки домиком и поверх него посмотрел на Ваймса.

– Позволь дать тебе совет, капитан.

– Да, сир?

– Он поможет тебе найти в мире осмысленность.

– Сир?

– Мне кажется, жизнь для тебя так трудна, потому что ты считаешь, что есть хорошие люди и есть плохие люди, – пояснил патриций. – Но ты, разумеется, заблуждаешься. Есть, всегда и только, плохие люди, ОДНАКО НЕКОТОРЫЕ ИЗ НИХ ИГРАЮТ ДРУГ ПРОТИВ ДРУГА.

Он махнул рукой в направлении города и подошел к окну.

– Гигантское волнующееся море зла, – произнес он почти таким тоном, каким говорят о частной собственности. – Где‑ то, конечно, оно бывает и помельче, однако где‑ то – о! – где‑ то оно намного глубже. Но люди вроде вас сооружают маленькие плотики из правил и туманно благих намерений и говорят: «Вот оно, противоположное, и оно в конце концов обязательно победит! » Поразительно!

Он добродушно похлопал Ваймса по спине.

– Там, внизу, – продолжал он, – живут люди, которые последуют за любым драконом, поклонятся любому богу, проигнорируют любое беззаконие. Из какой‑ то своей тоскливой, скучной, бытовой плохости. Я говорю не о творческой, высокой мерзости великих грешников, а о ширпотребе душевного мрака. О, так сказать, грехе, лишенном всякого намека на оригинальность. Они принимают зло не потому, что говорят «да», а потому, что не говорят «нет». Мне очень жаль, если это тебя обижает, – добавил он, положив руку на плечо капитану, – но на самом деле ты в нас нуждаешься.

– Неужели, сир? – спокойно ответствовал Ваймс.

– О да. Мы – единственные, кто знает, как заставить мир крутиться. Видишь ли, единственное, что хорошо получается у хороших людей, – это ниспровергать плохих. Нельзя не признать, в этом вы специалисты. Сегодня звонят во все колокола и сбрасывают с трона злого тирана, а назавтра кто‑ то уже сидит и жалуется, что теперь, после того как сбросили тирана, никто не выносит мусор. Потому что плохие люди умеют ПЛАНИРОВАТЬ. Это, можно сказать, неотъемлемое их свойство. У любого злого тирана есть план, как управлять миром. А хорошим людям, похоже, этим мастерством никогда не овладеть.

– Может быть. Но во всем остальном вы заблуждаетесь! – воскликнул Ваймс. – Это все из‑ за того, что люди боятся, и от одиночества…

Фраза повисла в воздухе. Даже для него самого это прозвучало как‑ то пусто. Наконец Ваймс пожал плечами.

– Они просто люди, – закончил он. – И поступают так, как свойственно простым людям, сир.

Лорд Витинари ответил дружеской улыбкой.

– Разумеется, разумеется, – согласился он. – Тебе, наверное, надо в это верить. Иначе ты сойдешь с ума. Тебе покажется, что ты стоишь на мостике толщиной с волосинку над самыми сводами преисподней. Иначе существование превратится в черную муку, и надеяться останется лишь на то, что жизнь прекратится хотя бы после смерти. Я вполне тебя понимаю.

Он окинул взглядом стол и вздохнул.

– А сейчас, – продолжил он, – нам предстоит много работы. Увы, бедняга Воунз был хорошим слугой, но никудышным хозяином. Так что можешь идти. Выспись как следует. О, и завтра приведи своих людей. Город должен выразить им свою благодарность.

– Что‑ что? – переспросил Ваймс. Патриций бросил взгляд на длинный список дел. В его голосе вновь зазвучали отстраненные нотки, свойственные человеку, который организует, планирует и контролирует.

– Выразить благодарность, – повторил он. – После всякого победоносного освобождения должны быть свои герои. Тогда все поймут, что все прошло как положено.

Он посмотрел на Ваймса поверх списка.

– Таков естественный порядок вещей, – объяснил он.

Через несколько секунд, сделав несколько пометок карандашом на лежащей перед ним бумаге, он вновь поднял взгляд.

– Я сказал, – произнес он, – что ты можешь идти.

Ваймс еще немного постоял у двери.

– Вы действительно во все это верите, сир? – спросил он. – Насчет бесконечного зла и черной пустоты?

– Действительно, действительно, – патриций перевернул страницу. – Это единственно возможное логическое заключение.

– И все же вы каждое утро встаете с постели, сир?

– М‑ м‑ м‑ м? Да? Это ты к чему?

– Мне просто хотелось бы знать, ПОЧЕМУ, сир.

– О, Ваймс, уйдешь ты наконец или нет? Вот молодец…

По темной, продуваемой сквозняками пещере, вырубленной в самом сердце дворца, проковылял библиотекарь. Забравшись на остатки незадачливых драконьих сокровищ, он склонился над неловко изогнутым телом Воунза.

Потом очень осторожно протянул руку и вытащил из стынущих пальцев «О Призывании Драконов». Сдул с книги пыль. Он обращался с ней нежно, как будто с испуганным ребенком.

Библиотекарь собрался было спуститься с сокровищ, но что‑ то еще привлекло его внимание. Вновь наклонившись, он осторожно вытянул из груды поблескивающих побрякушек еще одну книгу. Это была не его книга – разве что в общем смысле, в котором под сферу его юрисдикции подпадали вообще все книги в этом мире. Библиотекарь осторожно перевернул несколько страниц.

– Прихвати ее с собой, – раздался сзади голос Ваймса. – Унеси ее отсюда. И спрячь куда‑ нибудь подальше.

Орангутан кивнул и под бряканье осыпающихся побрякушек спустился с груды сокровищ. Мягко похлопав Ваймса по коленной чашечке, он открыл «О Призывании Драконов», некоторое время листал скукоженные и осыпающиеся страницы в поисках нужной, после чего молча передал книгу Ваймсу.

Щурясь от напряжения, тот принялся разбирать коряво нацарапанные строчки.

«И все же драконы, гаварю я, не па падобию идинорогов сатпворены. Абитпают они в ниведомом Краю – а в каком, зависет от чиловеческих Ваабражения и Хатения. Патаму каждый рас, кагда кто‑ то призывает их и указывает им дарогу в этот мир, он вызывает сваего собственого дракона.

Патому мыслю я, что ежели Дракона Силы вызавет Чистый Сердцем, то сатворит благо. И виликое это дело начнется сегодня ночью. Все гатово. Я трудился, не пакладая рук, дабы стать дастойным сасудом…»

«Край Воображения, – подумал Ваймс. – Вот, значит, куда они ушли. В воображение людей. И, вызывая их, мы придаем им форму. Это как выдавливание теста в формочки. Только в результате получаются не имбирные пряники, а то, что ты есть. Твой собственный мрак, обретший форму…»

Ваймс перечитал строки еще раз и заглянул на следующие страницы.

Их было немного. Оставшаяся часть книги представляла собой спекшуюся массу.

Ваймс вернул книгу библиотекарю.

– Что за человек был этот де Малахит? – поинтересовался он.

Библиотекарь погрузился в размышления, естественные для существа, знающего «Беографический Славарь Города» наизусть. Потом пожал плечами.

– Какой‑ то особенно святой?

Орангутан отрицательно покачал головой.

– Тогда, может, особенно злобный?

Библиотекарь опять пожал плечами и качнул головой.

– Будь я на твоем месте, – посоветовал Ваймс, – то засунул бы эту книгу куда‑ нибудь подальше. А заодно и сборник «Законов и Пастановлений». Они чертовски опасны.

– У‑ ук.

Ваймс потянулся.

– А теперь, – произнес он, – пойдем‑ ка опрокинем по маленькой.

– У‑ ук.

– Но только по маленькой.

– У‑ ук.

– И ты за себя платишь.

– И‑ ик.

Остановившись, Ваймс вгляделся в большое мягкое лицо.

– Скажи, – задумчиво спросил он, – я давно хотел узнать… так лучше, быть орангутаном?

Библиотекарь задумался.

– У‑ ук, – ответил он.

– О! Надо же.

И вот настал следующий день. Зал от стены до стены забили высокие гражданские сановники.

Патриций, окруженный членами городского совета, восседал в своем суровом кресле. Все присутствующие улыбались восковыми улыбками людей, согбенных от беспрерывных усилий на поприще добрых дел.

Госпожа Сибилла Овнец восседала отдельно, облаченная в несколько акров черного бархата. На пальцах, шее и кудрях сегодняшнего парика поблескивали наследственные овнецские украшения. Общее впечатление было умопомрачительным, такое же мог бы произвести глобус с изображением рая.

Ваймс во главе рядового состава промаршировал, чеканя шаг, в центр зала и замер – шлем под локтем, как положено по уставу. Его поразило, что даже Шноббс постарался – на грудной пластине капрала нет‑ нет да и просматривалось некое смутное подозрение на сверкающий металл. С лица же Колона не сходило выражение такой важности, что казалось, у него запор. Латы Моркоу сияли.

Колон впервые в жизни отдал честь так, как будто днями тренировался перед зеркалом.

– Все на месте, и все в порядке, сэр! – рявкнул он.

– Очень хорошо, сержант, – холодно ответил Ваймс.

Повернувшись к патрицию, он вежливо приподнял бровь.

Лорд Витинари махнул рукой.

– Вольно, или как там это у вас говорится, – произнес он. – Зачем нам здесь эти церемонии? А, капитан?

– Как вам будет угодно, сир.

– А теперь, дорогие друзья, – говоря, патриций слегка наклонился вперед, – до нас дошли известия о подвигах, совершенных вами при защите города…

Банальности текли и текли, и Ваймс предпочел отдаться течению собственных мыслей. Какое‑ то время он наблюдал за выражением лиц глав гильдий, и это его слегка позабавило. По мере течения речи патриция эти выражения сменяли одно другое, словно картинки в калейдоскопе. Разумеется, церемонии вроде этой жизненно важны. Благодаря им события приобретают опрятный и ЗАКОНЧЕННЫЙ вид. После чего им самая дорога в Лету. Вслед за многими другими главами длинной и волнующей истории и т. д. и т. п. Анк‑ Морпорк поднаторел в умении открывать новые главы.

В поле зрения капитана попала госпожа Овнец. Она сморгнула. Ваймс мгновенно перевел взгляд на сановника прямо перед собой, выражение его лица внезапно стало деревянным, как доска.

– …В знак нашей благодарности, – закончил патриций, усаживаясь.

Ваймс осознал, что все взгляды устремлены на него.

– Простите? – произнес он.

– Я сказал, капитан Ваймс, что мы пытались придумать какой‑ то способ отблагодарить ваших людей. Различные граждане, в которых силен дух общественности, – взгляд патриция втянул в свою орбиту членов городского совета и госпожу Овнец, – и, разумеется, я сам, в общем, мы считаем, что ваших людей следует соответствующе вознаградить.

Ваймс по‑ прежнему смотрел на патриция непонимающим взглядом.

– Вознаградить? – переспросил он.

– Таков обычай, героев награждают, – слегка раздраженно разъяснил патриций.

Ваймс опять уставился прямо перед собой.

– Как‑ то не подумал об этом, сир, – ответил он. – Само собой, за моих людей я говорить не могу.

Последовала неловкая пауза. Краем глаза Ваймс заметил, как Шноббс толкает сержанта под ребро. В конце концов Колон выступил вперед и отчебучил еще один салют.

– Позвольте сказать, сир, – пробормотал он.

Патриций милостиво кивнул.

Сержант кашлянул. Потом снял шлем и вынул из него клочок бумаги.

– Э‑ э, – изрек он. – Дело такое, если ваша милость позволит, мы подумали, того, ну, что со всем этим спасением города и всем остальным, в общем… мы всего лишь поймали злодея на месте преступления, вот как… так что, э‑ э, мы считаем, что имеем право… Если вы понимаете, куда я клоню…

Собравшиеся закивали. Такое поведение соответствует сценарию.

– Не робей, говори, – подбодрил сержанта патриций.

– Так что мы вроде как все вместе обмозговали это дело, – сержант опять замялся. – Ведь сделать все это было не фунт изюма…

– Прошу, сержант, переходи к сути, – патриций нетерпеливо забарабанил пальцами по подлокотнику. – Ни к чему без конца останавливаться. Мы прекрасно отдаем себе отчет в ВЕЛИЧИИ вашего подвига.

– Верно, сир. Так вот, сир. Во‑ первых, жалованье.

– Жалованье? – переспросил лорд Витинари. Он перевел взгляд на Ваймса, но тот смотрел прямо перед собой.

Сержант поднял голову. Выражение его лица было выражением человека, который твердо решил довести дело до конца.

– Да, сир, – повторил он. – Тридцать долларов в месяц. Это несправедливо. Мы подумали… – Облизнув губы, он оглянулся на двух своих товарищей, которые, стоя у него за спиной, поддерживали его малопонятными ободряющими жестами. – Так вот, мы подумали, как насчет основного оклада, скажем, в тридцать пять долларов? В месяц? – Сержант попытался прочесть что‑ нибудь на разом окаменевшем лице патриция. – С надбавкой в зависимости от должности? С надбавкой, скажем, долларов в пять.

Сбитый с толку выражением лица патриция, он опять облизнул губы.

– Меньше чем на четыре мы не согласимся, сир, – закончил он. – И мы это твердо решили. Извините, ваша светлость, но это так.

Взгляд патриция опять перешел сначала на бесстрастное лицо Ваймса, а потом на рядовой состав.

– Это ТАК? – переспросил он.

Шноббс шепнул что‑ то в ухо Колона и нырнул обратно под защиту Моркоу. Истекающий потом сержант вцепился в шлем, как будто тот был единственным предметом в мире, оставшимся реальным.

– И есть еще кое‑ что, ваше высочество, – произнес он.

– Ага! – патриций понимающе улыбнулся.

– Чайник. Он и раньше‑ то был не ахти, а потом и вовсе Эррол его съел. Стоил почти два доллара, – сержант сглотнул. – Нас бы устроил новый чайник, это ведь не так много, ваше превосходительство.

Патриций, вцепившись в подлокотники, наклонился вперед.

– Мне хотелось бы внести полную ясность в данный вопрос, – холодно произнес он. – Правильно ли мы поняли, что за свои заслуги вы просите ничтожную прибавку к жалованью и предмет кухонной утвари?

Теперь в ухо Колона зашептал Моркоу.

Колон уставился выпученными водянистыми глазами на членов городского совета. Ободок шлема мелькал у него в пальцах, как крылья ветряной мельницы.

– Ну, – начал он, – иной раз, мы подумали, ну, вы знаете, когда у нас обеденный перерыв или когда все затихает, такое иной раз случается в конце смены, нам, понимаете ли, хочется немного расслабиться, остыть… – Его голос ослабел и затих.

– И?

Колон набрал в грудь побольше воздуха.

– Доска для игры в дротики, но это, наверное, уже чересчур, да? …

Последовавшее гробовое молчание было нарушено беспорядочным фырканьем.

Шлем Ваймса выпал из его трясущейся руки. Грудная пластина ходила ходуном – то подавляемый годами смех неконтролируемыми взрывами вырывался наружу. Повернувшись к сидевшим в ряд главам гильдий, он все смеялся и смеялся, пока на глазах у него не выступили слезы.

Смеялся над их разом вытянувшимися лицами, застывшими в выражении смятения и оскорбленного достоинства.

Смеялся над намеренно неподвижным лицом патриция.

Смеялся за мир и за спасение душ.

Смеялся, смеялся и смеялся, пока на глазах у него не выступили слезы.

Шноббс вытянул шею, чтобы дотянуться до уха Колона.