Terry David John Pratchett 20 страница

– Что же тогда делать? – произнес он вслух.

– Каким‑ то образом надо понизить наши шансы, – предложил Шноббс.

Наконец, ему удалось выдолбить небольшое углубление в цементе, рядом со средним прутом. Немного, но для начала пойдет.

– Может, тебе чем‑ нибудь помочь? – осведомился патриций.

– Нет, спасибо.

– Ну, как хочешь.

Решетка была древней, но прутья глубоко уходили в камень, а под корой ржавчины в них оставалось достаточно железа. Работы надолго, но все‑ таки это занятие, требующее блаженного отсутствия всякой мысли. Хорошая, честная борьба; ты знаешь, что если будешь вот так отколупывать кусочек за кусочком, то в конце концов продолбишь дыру.

Проблема заключалась в этом «в конце концов». В конце концов Великий А'Туин достигнет границы вселенной. В конце концов погаснут звезды. В конце концов Шноббс возьмет да помоется, хотя последнее, наверное, потребует радикального пересмотра природы Времени.

Но он упорно долбил цемент, пока его внимание не привлекло нечто странное – мимо окошечка, медленно планируя в воздухе, падало что‑ то маленькое и изогнутое.

– Арахисовая скорлупка? – спросил сам себя Ваймс.

В зарешеченном отверстии возникло лицо библиотекаря, обрамленное трубкообразными челюстями. И одарило Ваймса улыбкой, не ставшей менее жуткой от того, что тот видел ее вверх ногами.

– У‑ ук?

Орангутан плюхнулся со стены на пол, схватился за прутья и принялся тянуть. На бочкообразной груди в сложном танце напряжения ходуном заходили мускулы. Широкая желтозубая пасть в молчаливой сосредоточенности хватала воздух.

Наконец раздался глухой скрежет, прутья поддались и разошлись в стороны. Отпустив их, орангутан протянул лапы в зияющую дыру. А потом самые длинные во вселенной руки Закона подхватили Ваймса под мышки и одним рывком выдернули наружу.

Стражники рассматривали творение своих рук.

– Отлично, – первым подал голос Шноббс. – Итак, каковы шансы, что человек, стоящий на одной ноге, со шляпой, надетой задом наперед, и носовым платком во рту – каковы шансы, что такой человек попадет дракону в язвимое место?

– М‑ м‑ ф, – отозвался Колон.

– Думаю, шансы довольно высокие, – ответил Моркоу. – Хотя с носовым платком мы, наверное, переборщили.

Колон выплюнул платок.

– Решайте быстрее, – заявил он. – У меня уже нога занемела.

Едва устояв на скользком булыжнике, Ваймс оперся рукой о стену и воззрился на библиотекаря. В данный момент он переживал нечто близкое к потрясению. Правда ему повезло, другие люди переживали это «потрясение» в гораздо более неприятных обстоятельствах. Обычно подобные обстоятельства складывались, если кому‑ нибудь вдруг приходило в голову начать свару в «Залатанном Барабане», в то время как библиотекарю хотелось осушить свою кружечку в тишине и спокойствии и поразмышлять о жизни. А вообще, это потрясение заключалось в том, что библиотекарь, может, и похож на набитую резиновую грушу, только груша эта набита не чем‑ нибудь, а сплошными мускулами.

– Это было поразительно, – наконец выговорил капитан.

Его взгляд упал на перекрученные прутья. В глазах у Ваймса потемнело.

– Ты случаем не знаешь, где Воунз? – спросил он.

– И‑ ик! – библиотекарь сунул ему под нос изорванный клок пергамента.

Ваймс с трудом разобрал слова.

«…угодно павелетъ… принемая ва внимание… как прабьет полдень… девитса чистая и высокавороду… соглашение между правителем и гаражанинами…»

– В моем городе! – прорычал он. – И это творится в моем городе, черт бы его побрал?!

Обеими руками он схватил библиотекаря за шерсть на груди и поднял орангутана на уровень глаз.

– Сколько сейчас времени? – рявкнул он.

– У‑ ук!

Длинная, покрытая рыжей шерстью рука развернулась, тыкая пальцем вверх. Взгляд Ваймса последовал в указываемом направлении. Солнце очень смахивало на небесное тело, которое почти достигло пика своей орбиты и теперь предвкушает долгий, ленивый спуск под одеяло сумерек…

– Этого я не допущу, тебе понятно?! – проорал Ваймс, продолжая трясти орангутана.

– У‑ ук, – библиотекарь указал на землю.

– Что? Ах да, прости.

Ваймс наконец опустил орангутана, который, впрочем, разумно решил не раздувать проблему. Человеку, рассерженному настолько, что он, сам того не замечая, поднимает триста фунтов живого орангутаньего веса, – такому человеку лучше не говорить ничего лишнего.

Ваймс оглядел дворик.

– Отсюда как‑ то можно выбраться? – спросил он. – Я имею в виду не по стенкам.

Не дожидаясь ответа, он принялся исследовать дворик. Наконец ему попалась узкая грязная дверь, которую он немедленно вышиб ногой. Она и так не была заперта, но он все равно вышиб ее ногой. Библиотекарь, слегка опираясь на костяшки, следовал по следам Ваймса.

За дверью оказалась кухня, почти покинутая. Персонал в конце концов не выдержал и решил, что предусмотрительнее будет воздержаться от работы в заведении, где имеется рот размером в человеческий рост. За столом сидели двое дворцовых стражников и жевали холодный обед.

– Слушайте, – сказал Ваймс, когда стражники полуприподнялись, – я не хочу…

Но они, похоже, ничего не желали слушать. Один из них потянулся за арбалетом.

– Ну и черт с вами, – Ваймс схватил с ближайшего кухонного стола мясной нож и метнул.

Метание ножей требует искусства, и даже если вы им овладели, надо еще, чтобы повезло с ножом. Иначе он делает именно то, что сделал нож Ваймса, а именно: улетает в неопределенном направлении.

Уворачиваясь от ножа, стражник с арбалетом наклонился в сторону, потом выпрямился и уже было прицелился, но тут обнаружил, что спусковой механизм бережно блокируется чьим‑ то сиреневым ногтем. Стражник оглянулся. Библиотекарь стукнул его прямо по макушке шлема.

Другой стражник попятился, бешено размахивая руками.

– Нет‑ нет‑ нет! – запричитал он. – Мы просто не поняли друг друга! Извините, извините, что вы там говорили? Ой, какая симпатичная обезьянка!

– О боги, – вздохнул Ваймс. – Зря ты так его назвал.

Игнорируя последовавшие затем вопли ужаса, он принялся осматривать полки и столы, пока не нашел огромный нож для разделки туш. Мечи ему никогда не нравились, как‑ то неуверенно себя с ними чувствуешь, однако нож для разделки туш – дело другое. В нем есть вес. У него есть цель. Меч бывает овеян ореолом благородства (если, конечно, не принадлежит тому же Шноббсу – тогда в нем больше ржавчины, чем чего бы то ни было еще), зато нож для разделки туш обладает огромной практической ценностью – он очень быстро рубит на мелкие кусочки.

Оставив за спиной наглядный урок биологии, – заключавшийся в том, что ни одна «обезьянка» не способна поднять человека в воздух и трясти его, держа за щиколотки, – Ваймс нашел весьма многообещающую дверь и поспешно открыл ее. Она вела на большую, мощенную булыжником площадь рядом со дворцом. Быстро сориентировавшись, он…

В воздухе над головой Ваймса что‑ то грохнуло. А затем с небес обрушился ветер, сбивая его с ног.

Король Анк‑ Морпоркский, расправив крылья, сделал плавный разворот и приземлился на дворцовые ворота. Когда он переступил с лапы на лапу, когти его оставили в камне глубокие шрамы. Солнце заиграло на аркообразной спине. Дракон вытянул шею, с ленивым ревом испустил шквал пламени и вновь поднялся в воздух.

Ваймс издал горлом животный – млекопитающе‑ животный – звук и пустился бежать по опустевшим улицам.

Наследственный особняк Овнецов наполняло молчание. Парадная дверь раскачивалась на петлях, впуская внутрь обычный, плохо воспитанный ветер, который шатался по покинутым комнатам, совал повсюду нос и выискивал пыль на мебели. Завиваясь, ветер поднимался по лестнице, с грохотом распахивал дверь спальни Сибиллы Овнец, звякал пузырьками на туалетном столике и шуршал страницами «Балезней Драконов».

Человек, владеющий основами скорочтения, мог бы познакомиться с симптомами всех основных драконьих болезней, начиная с Аригинального Плоскостопия и заканчивая Яичной Горячкой.

А внизу, в приземистом, теплом и душном сарае, все без исключения дракончики смотрели на Эррола, который сидел в центре своего загона, раскачиваясь из стороны в сторону и тихо постанывая. Из ушей у него медленно валил белый дым. Повисев в воздухе, кольца дыма постепенно опускались на пол. Из глубины взбухшего живота доносились сложные взрывчатые гидравлические шумы, как будто взмокшая от напряжения команда гномов, работающая под проливным дождем, пыталась бурить скальную толщу.

Ноздри Эррола раздувались и даже как будто предпринимали попытки повернуться вокруг своей оси.

Вытягивая шеи над загородками, другие дракончики боязливо наблюдали за своим товарищем.

Раздался еще один далекий желудочный рев. Эррол болезненно заерзал.

Драконы переглянулись. Затем, один за одним, они осторожно легли на пол и прикрыли лапками морды.

Шноббс склонил голову набок.

– Выглядит очень многообещающе, – критически заметил он. – Похоже, мы почти у цели. Думаю, что шанс попасть дракону в язвимые органы, если лицо у тебя вымазано сажей, язык высунут, а сам ты стоишь на одной ноге и распеваешь «Песню про Ежика», равняется… Эй, Моркоу, чему там он равняется?

– Этот шанс примерно один на миллион, – тоном специалиста ответствовал Моркоу.

Колон недоверчиво воззрился на своих товарищей.

– Слушайте, ребята, – сказал он, – надеюсь, вы не прикалываетесь, а?

Взгляд Моркоу обратился в сторону площади.

– О черт, – тихо произнес он.

– Что такое? – всполошился Колон, оглядываясь.

– Там какую‑ то женщину приковывают цепями к скале!

Стражники перегнулись через парапет. Огромная толпа, выстроившаяся по периметру площади, безмолвно взирала на белую фигуру, тщетно бившуюся в руках полудюжины дворцовых стражников.

– Интересно, откуда они взяли скалу? – спросил Колон. – Мы ведь на суглинке стоим.

– Шикарная девка, рослая, кем бы она там ни была, – одобрительно заметил Шноббс, когда один из стражников откатился кубарем в сторону и распростерся на земле. – Теперь этот парень недели три не будет знать, чем заняться вечерами. Правым коленом у нее удар что надо!

– Мы ее знаем? – спросил Колон.

Моркоу прищурился.

– Это ведь госпожа Овнец, – наконец вымолвил он с отпавшей челюстью.

– Не может быть!

– Он прав. Причем, она одета в одну ночную рубашку, – подтвердил Шноббс.

– Вот гады! – Колон схватил лук и зашарил в поисках стрелы. – Я им сейчас устрою язвимые органы! Так обращаться с настоящей госпожой! Позор!

– Э‑ э, – вставил Моркоу, посмотрев через плечо. – Сержант?

– Ну надо же, до чего дошли! – бормотал Колон. – Приличная женщина не может пройти по улице без того, чтобы ее не сожрали! Ну ладно, паскудники, готовьтесь, сейчас вы у меня… вы у меня… географией станете…

– Сержант! – настойчиво повторил Моркоу.

– Историей, а не географией, – поправил Шноббс. – Ты все перепутал. Нужно говорить «историей». «Все! Теперь вы стали историей! » – говоришь ты и…

– Какая разница! – отрезал Колон. – Ну‑ ка, ну‑ ка…

– Сержант!

Шноббс тоже оглянулся.

– Вот дерьмо, – произнес он.

– Нет, я не промахнусь… – бормотал Колон, прицеливаясь.

– СЕРЖАНТ!

– Да заткнитесь вы, я не могу сосредоточиться, когда вы вопите…

– СЕРЖАНТ, ОН УЖЕ ЛЕТИТ!

Дракон набирал скорость.

Пьяные крыши Анк‑ Морпорка сливались в одно размазанное пятно, и, пролетая над ними, взмахами крыльев дракон выражал свое презрение к столь жалкому зрелищу. Он вытянул шею вперед, пламя из ноздрей струилось вдоль тела и оставляло позади огненный след. От этого полета сотрясалось небо.

Руки Колона тряслись. Дракон, казалось, целился ему прямо в горло, и надвигался он быстро, слишком быстро…

– Вот он! – Моркоу посмотрел в сторону Пупа, на тот случай, если боги забыли, зачем они там сидят, и добавил медленно и отчетливо: – Шанс один на миллион, должно получиться!

– Стреляй в чертову скотину! – завопил Шноббс.

– Беру на мушку, ребята, я как раз беру его на мушку, – дрожащим голосом откликнулся Колон. – Не беспокойтесь, парни, я ведь говорил, это моя счастливая стрела. Первоклассная стрела, эта стрела, она у меня еще с тех пор, как я совсем молодой был, во что я только ею не попадал, вы бы поразились, если б узнали, так что будьте спокойны.

Он прервался. С неба на крыльях ужаса спускался кошмар.

– Э‑ э, Моркоу? – робко спросил Колон.

– Да, сержант?

– А твой дедушка случайно не рассказывал, как ВЫГЛЯДЯТ эти самые язвимые органы?

В следующую секунду дракон уже не приближался, он был здесь, пролетал в нескольких футах над ними – текучая мозаика чешуи и грома, он заполнил собой все небо.

Колон выстрелил.

Стрела взмыла вверх, прямо к цели.

Ваймс полубежал, полуспотыкался о мокрые булыжники. Он задыхался и опаздывал.

«Так не бывает, – проносились в его голове безумные мысли. – Герой всегда разделывает чудовище под орех и всегда появляется в самый последний момент. Только, наверное, этот последний момент прошел пять минут назад.

Да и не герой я вовсе. Я в плохой форме, и мне надо бы промочить горло, а зарплата моя – пара долларов в месяц, не считая плюмажных. Это не заработок героя. Герои грабастают королевства и принцесс, регулярно делают физические упражнения, а когда улыбаются, то солнечный луч играет у них на зубах и загорается звездочкой – дзынь! Сволочи они, эти герои».

Глаза щипало от пота. Волна адреналина, которая вынесла его из дворца, отхлынула и теперь требовала платы за труды.

Он споткнулся и ухватился за стену, чтобы не упасть, а сам тем временем, как рыба, выброшенная на песок, хватал ртом воздух. И тут в поле его зрения попали какие‑ то фигуры на крыше.

«О нет! – подумал он. – Они ведь тоже не герои. Интересно, они хоть понимают, во что ввязались? »

Это был тот самый шанс – один на миллион. И кто сможет с уверенностью утверждать, что где‑ то, в одной из миллионов возможных вселенных, он не сработал?

Именно от таких вещей боги получают истинное наслаждение. Хоть и есть такой Шанс, который иногда переигрывает даже богов, против него успешно выступают девятьсот девяносто девять тысяч девятьсот девяносто девять прочих шансов…

В данной отдельно взятой вселенной стрела благополучно отскочила от драконьей чешуи и со свистом канула в лету.

Колон, не веря своим глазам, смотрел, как над головой проносится драконий хвост.

– Она… не попала, – одними губами выговорил он. – Но она не могла не попасть! – Он устремил воспаленные глаза на двух товарищей. – Ведь, черт возьми, это был тот самый последний, отчаянный шанс – один на миллион!

Дракон сложил крылья, обогнул массивным телом воображаемую воздушную ось и приземлился на крыше.

Моркоу схватил Шноббса за пояс и положил руку на плечо Колона.

Сержант рыдал от ярости и разочарования.

– Чертов шанс на чертов миллион! Черт его побери!

– Слушай, сержант…

Дракон изрыгнул пламя.

Это была прекрасно контролируемая полоса плазмы. Она прошла сквозь крышу, как сквозь масло.

Прорезала лестничные клетки.

С треском вгрызлась в древнюю кладку и, как бумагу, скрутила перекрытия. Вспорола трубы.

Словно кулак разъяренного бога, она один за одним проламывала потолки, пока не добралась до большого медного чана с тысячами галлонов свежеприготовленного, хорошо выдержанного пойла, чем‑ то, быть может, похожего на виски. Например, горючестью.

Пламя охватило чан.

К счастью, шансы, что в таком взрыве кто‑ нибудь уцелеет, равнялись точнехонько единице на миллион.

Огненный шар рос, как… скажем, как роза. Как гигантская оранжевая роза в желтых прожилках. Она подняла на себе крышу и завернула в нее ошалевшего дракона, а потом зашвырнула его высоко в небо, послав следом кипящее облако из щепок и осколков труб.

Люди завороженно смотрели, как сверхгорячая взрывная волна уносит чудовище в небесную высь. Им было не до Ваймса, который, хрипло дыша и ругаясь, пробивался сквозь толпу.

Растолкав плечами выстроившихся в ряд дворцовых стражников, он, спотыкаясь и оскальзываясь, заторопился к центру площади. В этот момент никто не обращал на него внимания.

Он остановился.

Это была вовсе не скала, потому что Анк‑ Морпорк стоял на суглинке. Всего лишь огромный кусок цементированной кладки тысячелетней давности, вывернутый из городского фундамента. Анк‑ Морпорк был настолько древним городом, что строился в общем и целом на Анк‑ Морпорке.

Кусок приволокли в центр площади, и к нему цепями приковали госпожу Сибиллу Овнец. Одета она была во что‑ то белое – видимо, в ночную рубашку – и в огромные резиновые сапоги. Вид у нее был как после хорошей рукопашной. На какой‑ то краткий миг Ваймс ощутил прилив сочувствия к прочим участникам этой рукопашной. Госпожа Овнец бросила на него взгляд, исполненный чистой, неразбавленной ярости.

– Вы!

– ТЫ!

Он неопределенно помахал рукой.

– Но почему вы? … – начал было он.

– Капитан Ваймс, – отчеканила она, – вы меня очень обяжете, если перестанете размахивать этой штукой прямо у меня перед носом и примените ее по назначению!

Ваймс не слушал.

– Тридцать долларов в месяц! – бормотал он. – И ради этого они погибли! Тридцать долларов! А я еще лишил Шноббса надбавки. Но я был вынужден это сделать! Ну, то есть, этот человек мог кого угодно довести до белого каления!

– Капитан Ваймс!

Он сфокусировал взгляд на разделочном ноже.

– Ох! – опомнился он. – Да. Верно!

Это был хороший нож из нержавеющей стали, ну а цепи были сделаны из довольно престарелого и к тому же ржавого железа. Ваймс принялся вышибать цепи. Из камней сыпались искры.

Толпа молча наблюдала, однако несколько дворцовых стражников заторопились в сторону Ваймса.

– Какого черта ты тут делаешь? – спросил один, видимо относящийся к тем людям, которые не могут похвастать живым воображением.

– А ты какого черта тут делаешь? – прорычал в ответ Ваймс, отрываясь от цепей.

Стражники, обомлев, уставились на него.

– Чего?

Ваймс нанес по цепям еще один удар. Несколько колец со звоном покатились по булыжнику.

– Слышь, ты, это я тебя спрашиваю… – начал один из стражников.

Локоть Ваймса попал ему под грудную клетку, и не успел тот рухнуть, как нога Ваймса нанесла удар другому стражнику прямо в коленную чашечку, в результате чего подбородок бедняги оказался как раз на нужном уровне, чтобы словить хороший удар вторым локтем.

– Отлично, – рассеянно произнес Ваймс и потер дико ноющий локоть.

Переложив нож в другую руку, он вновь замолотил по цепям, краем сознания отдавая себе отчет, что на подмогу пострадавшим торопятся их товарищи. Впрочем, торопились они тем самым характерным видом спешки, который свойствен только стражникам. Это был бег, который назывался «нас тут целая дюжина, пусть кто‑ нибудь другой поспеет первым». Сей бег словно бы говорил: «С виду этот тип легко способен убить, а мне не платят за то, чтобы меня убивали, так что, если бежать помедленнее, быть может, он уберется куда‑ нибудь подобру‑ поздорову…»

Зачем портить такой хороший день, гоняться за кем‑ то, ловить кого‑ то? …

Госпожа Овнец затрясла цепями и освободилась. Послышались жидкие приветственные возгласы, постепенно они становились все громче, аплодисменты росли и ширились. Даже в нынешнем состоянии духа жители Анк‑ Морпорка оставались самими собой: они всегда ценили хорошее зрелище.

Схватив обрывок цепи, госпожа Овнец обернула его вокруг упитанного запястья.

– Некоторые из этих стражников не умеют обращаться с…

– Не сейчас, не сейчас, – Ваймс схватил ее за руку.

Но это было все равно, что тащить гору.

Аплодисменты резко оборвались.

За спиной у Ваймса послышался звук. Негромкий. Но обладающий какой‑ то особенной гадостностью. Это был звук когтей на четырех лапах, которые одновременно ударяются о брусчатку.

Ваймс посмотрел назад и вверх.

Шкуру дракона облепила сажа. Там и сям торчали обуглившиеся и все еще дымящиеся обломки древесных балок. Величественную медную чешую покрывал черный налет.

Дракон опустил морду, остановив ее в нескольких футах от Ваймса, и сфокусировал взгляд.

Бежать, наверное, не стоит, подумал Ваймс. Да и сил все равно нет.

Он почувствовал, как его рука тонет в руке госпожи Овнец.

– А так здорово все было придумано, – произнесла она. – Почти получилось.

Обуглившиеся и все еще горящие обломки дождем падали на винокурню. Пруд превратился в покрытое пленкой пепла мусорное болотце. Из болотца, капая слизью, показался сержант Колон.

Цепляясь за траву, он выполз на сушу, подобно представителю некоей морской формы жизни, решившей пройти все стадии эволюции одним махом.

Шноббс к тому времени уже валялся на берегу. С его распростершегося тела стекала грязь пополам с водой.

– Эй, Шноббс, это ты? – встревоженно спросил сержант Колон.

– Я, сержант.

– Я так рад! – горячо воскликнул Колон.

– Зато я предпочел бы, чтобы это был кто‑ нибудь другой, сержант.

Вытряхнув воду из шлема, Колон замер.

– А где наш молодой Моркоу?

Шноббс еле‑ еле приподнялся на локтях.

– Понятия не имею, – ответил он. – Помню только: вот мы на крыше, а потом ка‑ ак сиганем оттуда…

Оба перевели взгляд на пепельные воды пруда.

– Надеюсь, – медленно произнес Колон, – он умеет плавать?

– Кто его знает. Он никогда об этом не упоминал. Там, в горах, не больно‑ то поплаваешь. Если хорошенько задуматься, – добавил Шноббс.

– Но, наверное, там были какие‑ нибудь прозрачно‑ синие водоемы и глубокие горные реки, – с надеждой в голосе проговорил сержант. – Хрустальные пруды в скрытых от глаз лощинах и все такое прочее. Не говоря уж о подземных озерах. Быть такого не может, чтобы он не умел плавать. Да в детстве он, должно быть, вообще не вылезал из воды.

Оба опять уставились на серую маслянистую поверхность.

– Скорей всего, это Защитное Приспособление, – рассудил Шноббс. – Наполнилось водой и утащило его в мутную глубину.

Колон мрачно кивнул.

– Я подержу твой шлем, – спустя некоторое время нарушил молчание Шноббс.

– Но ведь это я старший по званию!

– Верно. Но ты тоже можешь там увязнуть, поэтому нужно, чтобы здесь, на берегу, ждал тебя один из твоих лучших людей, готовый по первому зову броситься на помощь, разве не так? – рассудительно возразил Шноббс.

– Это… логично, – в конце концов согласился Колон. – Правильная мысль.

– Ну так давай!

– Но есть одно препятствие…

– Какое?

– Я не умею плавать.

– А как же ты тогда выплыл?

Колон пожал плечами.

– Я обладаю врожденной способностью к всплыванию.

Оба снова устремили взоры на мрачный пруд. Потом Колон перевел взгляд на Шноббса. Очень медленно Шноббс принялся расстегивать ремешок шлема.

– А что, там еще кто‑ то остался? – послышался сзади голос Моркоу.

Оба оглянулись. Моркоу потряс головой, вытряхивая грязь из уха. За спиной у него дымились остатки винокурни.

– Я решил, надо по‑ быстрому разведать, что происходит, – браво произнес Моркоу, указывая на ворота, за которыми кончался двор и начиналась улица. Ворота эти висели на одной петле.

– О! – слабым голосом отозвался Шноббс. – Чертовски хорошо.

– За воротами переулок, – сообщил Моркоу.

– А дракона там нет? – подозрительно осведомился Колон.

– Ни драконов, ни людей – никого! – в голосе Моркоу слышалось нетерпение. Он извлек меч из ножен. – Пошли быстрей! – воскликнул он.

– Куда? – Шноббс вытащил из‑ за уха отсыревший бычок и теперь взирал на него с выражением глубокой скорби. Потом все равно попытался раскурить.

– Мы ведь хотим сражаться с драконом, правда?

Колон неловко поерзал.

– Это, конечно, да, но разве нельзя сначала сходить домой переодеться?

– И выпить чего‑ нибудь согревающего? – поддержал Шноббс.

– И поесть, – продолжал Колон. – Хорошую тарелку…

– Стыдитесь! – укоризненно воскликнул Моркоу. – Госпожа Овнец в беде, надо сражаться с драконом, а вы тем временем только и думаете, что о еде да о питье!

– Нет, я думаю не только об этом, – возразил Колон.

– Как знать, быть может, мы – единственные, кто стоит между городом и полным разрушением!

– Да, однако… – начал было Шноббс.

Моркоу схватил меч и принялся размахивать им над головой.

– Вот будь на вашем месте капитан Ваймс, он бы обязательно пошел! – воскликнул он. – Все за одного!

Смерив своих товарищей пылающим взором, он кинулся прочь со двора.

Колон глуповато посмотрел на Шноббса.

– Вот она, нынешняя молодежь.

– А что, этот один такой особенный? – не понял Шноббс. – Почему все за него должны драться с драконом?

Сержант вздохнул.

– Пошли, что ли?

– Ладно, ладно, иду…

Они неверным шагом выбрались в переулок. Там никого не было.

– Куда он подевался? – спросил Шноббс.

Моркоу выступил из тени, радостно улыбаясь во весь рот.

– Я знал, что могу на вас положиться, – сказал он. – За мной!

– Мальчишка какой‑ то странный, – заметил Колон, когда они, спотыкаясь, последовали за Моркоу. – Ты не замечал, ему всегда удается убедить нас следовать за ним?

– Нет, и все‑ таки этот один, он что, особенный? – не унимался Шноббс.

– Наверное, это голос у него такой. Убедительный.

– Можно я хоть раз побуду этим самым одним?

Патриций вздохнул и, заложив страницу, закрыл книжку. Судя по шуму, на улице происходило что‑ то крайне волнующее. Значит, стражников поблизости нет, вот и прекрасно. На обучение дворцовых стражников уходила куча денег, а патриций не любил тратить деньги зря.

Кроме того, стражники ему еще пригодятся.

Он на цыпочках приблизился к стене и надавил на камень, на вид ничем не отличающийся от всех остальных камней. Однако ни один другой камень не смог бы произвести эффект, который произвел этот: массивная каменная плита с натужным скрежетом откатилась в сторону.

За плитой оказался тайник, содержащий целый ряд тщательно отобранных предметов: металлическая посуда, запасная одежда, несколько шкатулок с золотом и драгоценными камнями, инструменты. А еще там был ключ. Правило номер два: никогда не строй темницу, из которой потом сам не сможешь выбраться.

Взяв ключ, патриций направился к двери. Когда защелки замка ушли вглубь хорошо смазанных пазов, он еще раз задал себе вопрос: может быть, все‑ таки следовало сказать Ваймсу о ключе? Но капитан получал такое удовольствие, выламывая эту решетку… Нет, положительно, узнай он о ключе, это сказалось бы на нем очень плохо. Во всяком случае, его мировоззрению это могло повредить.

Лорд Витинари распахнул дверь и пустился в молчаливый путь по руинам своего дворца.

Руины сотрясались. Во второй раз за последние несколько минут город покачнулся.

Драконьи загоны взрывались. Окна лопались. Дверь, толкаемая волной черного дыма, сорвалась с петель и, медленно вращаясь, поплыла в воздухе – она так плыла, пока не врезалась в рододендроны.

В здании творилось нечто невообразимое, кто‑ то очень энергичный буквально накалял там события. Окна изрыгнули еще одну волну дыма, густого, маслянистого и непроницаемого. Другая дверь сложилась сама в себя, а третья вяло опрокинулась на газон.

Болотные дракончики, полные решимости и бешено трепеща крыльями, вылетали из‑ под обломков, словно пробки из бутылок шампанского.

Дым продолжал валить. Однако в густой пелене просматривалось нечто – раскаленная белая точка, которая медленно поднималась.

Разнеся в щепки оконную раму, точка вырвалась на свободу и, оставив далеко позади собственный дым, устремилась в анк‑ морпоркские небеса. Это был Эррол, и на его макушке еще вращался осколок черепицы.

Солнечный свет играл на серебристой чешуе Эррола, когда дракончик парил на девяностофутовой высоте, медленно поворачиваясь и изящно балансируя на собственном пламени…

Ваймс, находящийся на площади и ожидающий своего скорого конца, вдруг понял, что стоит разинув рот. Он срочно подобрал нижнюю челюсть.

В городе настала полная тишина. Единственным звуком был звук полета Эррола – дракончик все продолжал набирать высоту.

«Они могут перестраивать свои внутренние органы, – ошеломленно думал Ваймс. – В зависимости от обстоятельств. Этот дракон перестроил свои органы так, что они стали работать в обратном направлении. Но эти штуки, его гены… должно быть, это с самого начала было в нем заложено. Ничего удивительного, что у бедолаги такие короткие крылья. Его организм, наверное, знал, что они ему все равно не понадобятся, разве только чтобы рулить.

О боги. Я вижу первого в истории дракона, который изрыгает пламя ЗАДОМ НАПЕРЕД».

Набравшись мужества, он поднял голову и посмотрел вверх. Гигантский дракон застыл на месте, фокусируя взгляд огромных, налитых кровью глаз на крошечном существе.