Annotation 7 страница

Сара нашла Хелен в комнате для посетителей — она листала какой-то потрепанный журнал, ее темные волосы ярко блестели в холодном свете люминесцентных ламп. В комнате находились еще трое — мать с хрипящим малышом, который только-только научился ходить, и девочка с татуировкой в виде паука на шее. Она жевала жвачку и не сводила глаз с приоткрытой сумки от «Гермес», которую Хелен небрежно бросила на полу рядом со стулом. — Хелен! — кинулась Сара к сестре. — Что случилось? Потерянный вид сестры удивил ее: Хелен была бледная, ненакрашенная, заплаканная. — Ах, Сара! — Она встала и обняла свою младшую сестру. Сара тоже обняла ее. Как бы расстроена она ни была, ее поразило, насколько худа Хелен. — Мама? — Хелен только теперь заметила ее у Сары за спиной. — Хелен… — медленно выговорила Дейрдра. — Ты зачем мать с собой притащила? — негромко, но сердито спросила Хелен. — А что мне оставалось делать? Представляешь, она проснулась бы, а дома — никого. — Ну да, да… — Хелен сжала виски указательными пальцами. — Извини, пожалуйста. — Джеки, как она… — Только что перевели из отделения экстренной помощи. У нее сломана рука, порезы, ушибы и три сломанных ребра. Говорят, из-за воздушной подушки. Сегодня ее оставят под наблюдением — по дороге она ненадолго потеряла сознание и, вообще, не совсем еще пришла в себя. Сара отбросила волосы за плечо: — А известно, как случилась авария? — Она уже проехала Харолдс-Кросс и где-то между церковью и сквером потеряла управление, и машина врезалась в витрину магазина. — В смысле, на противоположной стороне дороги? Хелен кивнула: — К счастью, на встречной никого не было, а то… — Она глубоко вздохнула и взяла Сару за руку. — Полиция считает, что она была пьяна. Вот ждем результаты анализа крови. — Только не это! Нет, не может быть! Хелен тяжело опустилась на стул. — Ума не приложу, как это могло случиться. Да, Джеки любит пропустить стаканчик вина, но чтобы после этого за руль?! Уж кто-кто, а Джеки-то это отлично понимает! О чем только она думала? — Это я виновата. — Ты? — Я, — с несчастным видом произнесла Сара и опустилась на пластмассовый стул рядом с сестрой. — Она сидела с мамой вместо меня. — Но сегодня же не ее очередь! — Знаю, но мне надо было кое-что проверить, вот я и попросила… — Ах чтоб тебя, Сара! Девочка с татуировкой перестала жевать, а малыш испуганно вскрикнул. — Прости, Хелен. — Простить? — От гнева у Хелен потемнело лицо. — Позвонила бы мне, а не Джеки! Что такое важное не могло подождать до завтра? Ну конечно, у тебя… — Перестаньте! — Дейрдра начала волноваться. — Пожалуйста, хватит! — …работа. Почему ты вовремя не справляешься со своей долбаной работой? Почему бы тебе не найти нормальную человеческую работу? — Хелен, прости, пожалуйста! — Сара попробовала положить ладонь на руку сестры, но Хелен сбросила ее и вскочила на ноги. Дейрдра начала раскачиваться всем телом. — Сара, если с ней что-нибудь случится, клянусь, ты мне больше не сестра. Я сыта по горло, больше так не могу! — Я же не знала, что так все обернется, — оправдывалась Сара, потрясенная гневом сестры. — Меня тошнит уже от того, что я постоянно это слышу от тебя! Всегда все для тебя! Мы все пляшем под твою дудку, всегда играем по твоим правилам, и неважно, кто прав, а кто нет! Если Сара чего-то захотела, Сара это получит! — Перестань! — крикнула в ответ Сара, уже не в силах сдерживаться, и смахнула слезы. — Это был несчастный случай, Хелен! Несчастный случай! — Это ты у нас один большой несчастный случай! — взорвалась Хелен. — И даже не случай — стихийное бедствие! — Заткнись! — Нет, это ты заткнись! — Извините, леди, — раздался резкий голос — Хелен и Сара разом обернулись. Прямо за ними, поджав губы, стояла медсестра. — Вы родственницы Джаклин Кенни? — Да, — ответили они одновременно. Дейрдра молча кивнула. Она выглядела растерянной и совсем старой. — Она проснулась и спрашивает… — Медсестра взглянула на листок и неуверенно прочла: — Сару? — Это я. — Я тоже пойду, — сердито сказала Хелен. — Извините, можно только по одному. Она еще очень слаба. — Но я жду здесь с самого начала! — Она просила позвать именно Сару. Сара прошла мимо Хелен к медсестре. — Я скажу ей, что ты здесь, и потом ты к ней пойдешь. Мам, я скоро, хорошо? Дейрдра кивнула. В холодном свете приемной она казалась такой маленькой и хрупкой, что Саре не хотелось оставлять ее. — Хелен, пожалуйста… — Мама, сядь сюда! — строго сказала Хелен. Сара подождала, пока Дейрдра сядет, затем пошла за медсестрой по желтому коридору. — Как она? Ей очень больно? — Сейчас нет. Мы дали ей обезболивающее. — Медсестра взглянула на Сару. — Скорее всего, проспит всю ночь, но она очень хочет поговорить с вами. Остаток пути они молчали. У Сары в голове все еще звучали слова Хелен. Неужели и правда виновата она? Если бы не она, Джеки осталась бы дома… Они прошли до середины коридора и остановились у двери. — Она на каталке, за шторой, с левой стороны. Здорово разбилась… Сара кивнула. — И постарайтесь не волновать ее. Сара опять кивнула. — У вас всего пять минут. Договорились? — Спасибо. — Сара на цыпочках прошла к шторе и чуть-чуть отодвинула ее. — Джеки… Джеки лежала бледная, вся в кровоподтеках. На правую руку ей наложили временную гипсовую повязку, а в левую поступало лекарство из капельницы. Кожу на лбу как будто разрезали на узкие полоски, и ее левая бровь совсем исчезла. Нижнее веко под одним глазом испещрили мелкие порезы. Сара села на пластмассовый стул и взяла сестру за руку. Рука была холодная, но Джеки пожала руку Сары и медленно открыла глаза. Суженные зрачки были не больше булавочной головки. — Сара… — тихо сказала, почти прошептала она. — Джеки… — Сара… слушай, я им не сказала… — Джеки облизала сухие губы. На подбородке у нее было маленькое пятнышко запекшейся крови. Она снова закрыла глаза. — Фургон, он сбил машину… — Не разговаривай, — проговорила Сара. — Все нормально, отдыхай. Джеки, прости, пожалуйста… Но Джеки опять открыла глаза и, насколько смогла, крепко сжала пальцами руку Сары: — Слушай… Фургон… скажи им… — Джеки, ты расшиблась, тебе… — Какой-то мужчина… выскочил сбоку… Ударил меня… машину. — Джеки глотнула, закрыла глаза, коротко, быстро задышала и погрузилась в глубокий сон — подействовало лекарство. Сара сидела и смотрела на лицо спящей сестры. О чем она? Какой фургон? Что за мужчина? Бредила, скорее всего. Или нет? 25

Ветер бил в лицо, но она упрямо шла вперед. Дождь со снегом колол щеки и леденил губы. Она вся окоченела, легкое пальтишко совсем не защищало от непогоды. Она опаздывала, всего на десять минут, но твердо знала, что ей не успеть вернуться раньше его. На этот раз она была невиновата: ее задержал Сид. Она старалась об этом не думать. Всего-то несколько минут. Может, он поймет, а может, если ей крупно повезет, то и вообще не заметит. Она попробовала бежать, но шов мучительно заныл. Может, стоило попросить Сида позвонить ему, все объяснить — или нет, глупо… Ему бы не понравилось, и потом, Сид мог подумать, что с ней одни только неприятности. Вику наплевать, если она потеряет работу, а ей меньше всего надо раскачивать лодку их отношений. Эта работа ей нужна… она — единственное, что не давало ей сойти с ума. Она заставила себя бежать. Когда она добралась до дома, сердце у нее оборвалось: в их квартире горел свет. Он вернулся раньше. Она видела тень его крупной фигуры за шторой. Он ждал ее. Как во сне она поднялась по каменным ступеням к двери. Зубы выбивали дробь, но не от холода. Она нащупала ключ, медленно вставила его в замок и открыла дверь. Она не окликнула его — темный силуэт сам повернулся к ней лицом. — Опаздываешь, — произнес он безразличным голосом. Сара заставила себя сделать шаг вперед. — Сид вызвал для разговора… Я не могла отказаться. — Неужели? — Теперь он двигался быстро, его лицо на глазах превращалось в жуткую гримасу. — Неееет!
Сара открыла глаза и прищурилась от яркого солнечного света, который бил сквозь шторы. Она подождала, пока рассеется ужас и вытечет тонкой струйкой страх. Будильник показывал без двадцати восемь. Она чувствовала себя как выжатый лимон, — казалось, глаза сомкнула только на мгновение. Джеки. Она отбросила одеяло, перешагнула через Сумо и пошлепала в ванную, чтобы наспех принять душ. Затем она спустилась вниз и поставила чайник. В доме было холодно, и она вся дрожала, когда выпустила Сумо прогуляться. После этого она принялась за кофе. Джеки говорила про фургон. Сара достала телефонную книгу и, отыскав номер аварийной стоянки, позвонила туда. — Здравствуйте, не могли бы вы мне помочь? Меня зовут Сара Кенни. Вчера к вам доставили после аварии «вольво» моей сестры. Не возражаете, если я прямо сейчас заеду — посмотрю машину? Отлично, спасибо, до свидания. Она положила трубку и только допила кофе, как пришла Белинда. Сара рассказала ей, что произошло вчера вечером, и добавила, что, возможно, мама сегодня встанет позже, чем обычно. — Вы сами-то как? — спросила Белинда. — Вид у вас усталый. Может, вам тоже пойти еще поспать? Сара надела пальто и застегнула на Сумо ошейник. — Со мной все в порядке, нужно кое-что проверить. Идем, Сумо. Она вышла и закрыла за собой дверь.
Белинда смотрела, как она садится в машину. Не такая уж она и крутая, что бы там о ней ни говорили. Практичная, трезво смотрящая на вещи, но при ее работе она и должна такой быть. А еще она была совсем не дура и хорошо разбиралась в людях. И в эту секунду Белинда ясно поняла, что над Сарой нависла беда. — Где Сара? — раздалось у нее за спиной. Белинда обернулась: — Доброе утро, миссис Кенни. Она уже уехала на работу. — Уже? Это же рано? — Да. Как вы себя чувствуете? Устали? Я знаю про несчастный случай с Джеки. Искренне вам сочувствую. — Ладно. Хелен очень расстроилась, — нахмурилась Дейрдра. — Где Сара? Белинда улыбнулась: — Почему бы нам не приготовить чай с тостами?
Уилли увидел, как Сара, выйдя из дома, уехала. Он подождал еще пять минут, вышел из машины и постучал в дверь. Ему открыла женщина средних лет с полотенцем в руках. — Чем могу помочь? — Здравствуйте, меня зовут Адам Ирвин. Я насчет «мини-купера». Извините, если рано побеспокоил, но мне надо на работу. — Насчет чего? — удивленно переспросила женщина. — Ну, «мини». Объявление в «Купи-продай». Я утром звонил вам и с кем-то договорился. — По-моему, вы ошиблись адресом. Никаких «мини» здесь не продают. — Кто там, Белинда? Белинда обернулась: — Все в порядке, миссис Кенни. Ошиблись адресом. — Я спрашиваю, кто там? — Старуха отпихнула ее в сторону и распахнула дверь настежь. Уилли заметил у нее босые ноги и отсутствующий взгляд. — В чем дело? — произнесла она. — Доброе утро. Я как раз объяснял вашей дочери, что ищу… — Ха, она мне не дочь. Моей дочери здесь нет. Она уехала, уехала… куда она уехала? — Дейрдра глянула мимо него на улицу. — Она сказала? — Миссис Кенни, идите в дом, простынете. — Белинда попробовала отцепить ее руки от двери и увести ее обратно в холл. — Пойдемте, пойдемте… — Отойди от меня, ты! И не надо меня дергать! Белинда отпустила ее и с раздражением обернулась к Уилли: — Извините, но вы ошиблись адресом! Уилли кивнул: — Извините, я не… — Чего он хочет? — Ищет машину. — Машину? Какую машину? — До свидания. — Белинда закрыла перед ним дверь. Уилли спустился по ступенькам. Сигнализации он не заметил, а ковер в холле был изрядно потерт. Рамы подъемных окон кое-где подгнили, запущенный сад предоставлял множество вариантов, где укрыться. Он бы поспорил на собственную почку, что за домом дела обстояли не лучше. С растерянным видом он постоял у калитки, на случай если за ним кто-нибудь наблюдает. Женщина средних лет пришла, молодая уехала… скорее всего, это сестра или сиделка, а значит, вечером она уйдет домой. Уилли пошел к своей машине. В голове у него складывался план, и даже лучше было, что старуха оказалась с приветом — рассеянная, все забывает, может не выключить газ, электроприборы; известное дело, такие опасны и для себя, и для других. Вот только собака… Уилли улыбнулся. Он знал, как обращаться с вредными собаками.
Сара присела на корточки и провела рукой по заднему бамперу красного «вольво» Джеки. Краска откололась, металл погнулся. Отковырнув несколько чешуек черной краски, она внимательно рассмотрела их. Она не спеша поднялась, обошла вокруг машины, осматривая повреждения. Ветровое стекло разбилось вдребезги, переднее крыло и колесная ниша сложились чуть ли не пополам, бампер оторвался, капот прогнулся внутрь. Если бы Джеки была за рулем не такой крепкой машины, как «вольво», она бы точно погибла. Значит, она не бредила. Кто-то врезался в нее и спихнул с дороги. 26

Проснувшись, Джон открыл глаза и перекатился на бок. Тут же ударила боль. — Ооооу! Дерьмо! — Не делая резких движений, он сел и осторожно стянул одеяло. За ночь нога стала хуже. Рана загноилась, — похоже, все-таки попала инфекция. Он еще раз выругался, медленно поднялся с постели, нехотя принял душ и оделся, порадовавшись, что захватил с собой смену одежды. Выйдя из гостиницы, он похромал в аптеку и, купив там солпадеин, принял сразу две таблетки, запил их водой из бутылки и стал ждать поезда метро. Чувствовал он себя паршиво и, судя по косым взглядам окружающих, выглядел так же. Он доехал до станции «Килберн» и, еле ступая на больную ногу, поднялся наверх. Тодд жил на улице Данстер-Гарденз, и Джон надеялся застать его дома. Через сорок минут, расспросив пятерых прохожих, он нашел то, что искал, — аккуратный домик на две семьи в тихом тупике. Он позвонил в звонок и, ожидая, пока ему откроют, прикидывал, когда подействуют таблетки. Пока что ногу дергало сильнее, чем раньше. — Нет его, дружище. Джон посмотрел наверх. Из окна соседнего дома вниз с ухмылкой смотрел рыжий павиан. Ну, может, и не павиан, но, по крайней мере, представитель того самого недостающего звена, которое ученые до сих пор надеются найти и изучить. У павиана была рыжая борода, рыжие брови и оттопыренные уши, которые снизу смотрелись, как распахнутые дверцы машины. — А не скажешь, где его найти? — Ты из полиции? — Нет. — Друг? — Нет, — покачал головой Джон. — Частный детектив. За последние два дня он уже усвоил, что вранье выходит ему боком. — Да ну? Как Майк Хаммер? — Это которого по телику показывают? Ну, вроде того. Только шляпу в офисе забыл. — Нечего умничать, — обиженно заметил павиан. — Не сердись, друг, чувствую себя хреново. Слышь, а ты не знаешь, где он может быть? Я работаю на его дочку — на Кэти. — Вон как. Давненько ее не видел. Раньше-то она часто заглядывала. Как она? — Отлично, — ответил Джон, решив, что небольшая ложь не повредит. Павиан задумался. — Дак я и его не видел в последнее время. — А он работает? — Ирландец Фрэнк? Работает? Смеешься! Он же на пенсии. Ищи его в клубе. Ты слушай, что я говорю: там он, в клубе. — В клубе? — Да, в большом ирландском клубе на Квекс-роуд, у церкви. Джон посмотрел на часы. Стрелка подползала к десяти. — Прямо с утра, что ли? — И с утра, дружище, и с вечера. — Ладно, пока. — Счастливо. Павиан ухмыльнулся и с грохотом захлопнул окно, а Джон похромал обратно из тупика. По килбернской Хай-роуд он вышел на Квекс-роуд, довольно быстро отыскал там церковь, и, по счастью, дверь клуба действительно оказалась по соседству. У обочины разгружался грузовик. Женщина на высоких каблуках и в светлом парике уверенно командовала двумя бестолковыми юнцами, которые таскали бочонки и ящики с пивом: — Ну-ка, возьми ящик на спину, Смити. Чего боишься-то? Маникюр испортишь? Я тут с вами целый день терять не собираюсь, а бар сам собой не наполнится! Джон прокашлялся. Она круто обернулась и окинула цепким, оценивающим взглядом, словно он в чем мать родила висел на крюке в витрине мясной лавки. Скорее всего, ей было лет шестьдесят, но гладкое кукольное личико даже сейчас, в половине одиннадцатого утра, сияло ярким макияжем, а одета она была так, что хоть сейчас на вернисаж в Сохо. На шее у нее на золотой цепочке висели очки. — Ты опоздал. По-твоему, у меня тут шарашкина контора, да? Ничего подобного! Иди попробуй найти работу в другом месте, а я посмотрю, как это у тебя получится. Да никто тебя не возьмет! Если уж даже у меня нет сил терпеть больше! Я предупреждала отца Даррана, что поблажек не будет. — По-моему, вы меня с кем-то путаете. Она удивленно приподняла нарисованные дугой брови: — Так ты не из центра по трудоустройству? — Нет, я из Дублина. — Дорогой, да как же я по акценту-то не догадалась? Думала, тебя сюда отец Дарран прислал работать. — Нет. Меня зовут Джон Квигли, я частный детектив. — Мора Спенсер. Они пожали друг другу руки. — Смити, давай пошевеливайся! Что ты копошишься, как неживой! — крикнула она через плечо. — Заходите, Джон. На улице собачий холод. Сейчас чайник поставим. Как вы насчет чашечки горячего чая? — Мечтаю. — Джон прошел за ней в помещение. — Что у вас с ногой? Джон удивился: — А вы наблюдательны! — Я здесь уже тридцать пять лет — хочешь не хочешь, станешь наблюдательной. Мимо составленных штабелями табуретов они прошли в небольшой зал, довольно старомодный, потрепанный, но уютный — низкие столики, массивные пепельницы, пушистые красно-зеленые ковры. Стены украшали плакаты с вывесками знаменитых ирландских пабов, фотография папы и флаги Гаэльской атлетической ассоциации. Одну стену почти полностью занимал большой стеклянный шкаф. В нем были выставлены кубки, медали и пожелтевшие от времени фотографии героев спорта. Повсюду виднелись пыльные букеты пластмассовых цветов. — Садитесь, отдохните. Джон вытащил один табурет и с удовольствием опустился на него. — Так что случилось? — Мора ненадолго исчезла из виду, Джон слышал, как она гремит чашками и блюдцами. — На гвоздь напоролся. — Плохо дело. Укол делали? — Нет еще. — Надо сделать, а то подхватите столбняк, заражение крови или еще что похуже. — Слушаюсь, мэм. Через несколько минут она появилась с подносом в руках и поставила его на стойку перед Джоном: — Вот, пожалуйста. Джон налил чай в обе чашки, добавил себе молока и сахара. — Будем здоровы! — сказал он. — До дна! — поддержала она и, делая глоток чая, посмотрела на него поверх чашки. Джон тоже сделал глоток и поперхнулся. Чай оказался обжигающе горячим и вдобавок с привкусом виски. — Ничего себе! — Это для профилактики, — с серьезным видом произнесла Мора, но в ее глазах плясали озорные огоньки. — Итак, мистер частный сыщик, кто или что привело вас сюда? — Я ищу человека по имени Фрэнк Тодд. Мне сказали, что его можно найти здесь. — Ирландец Фрэнк? — Она громко шмыгнула носом. — И кто же вам такое сказал? — Его сосед. Говорил, должен быть тут. — Вот как? — Да. Смити пронес мимо них коробку с чипсами «Уокер». Хотя вряд ли ноша была тяжелая, он шел, согнувшись пополам и еле волоча ноги. Мора подняла глаза. — Знаете, ничем не могу помочь. Его посадили. — Посадили? За что? — За драку. Джон улыбнулся: — Я-то думал, он уже старик. На пенсии. — Так и есть, старому идиоту уже шестьдесят. А все туда же. Недавно чуть человека не убил. И что мне оставалось делать? Джон заметил, что она старалась говорить сердито, но на самом деле забавлялась над тем, что рассказывала. Забавлялась и немного гордилась. — Он ваш хороший друг? — Нет, просто один из клиентов, который время от времени приходит сюда выпить. Что-то много вы вопросов задаете, а? — Работа такая. — Джон сделал еще глоток чая. — Значит, вы не скажете мне, где его искать? — Извините, дорогой, понятия не имею. Джон прекрасно понимал, что она врет. — Может, тогда вы расскажете мне, что случилось? — Когда? — Когда он подрался. — Это было так непохоже на него. Не знаю, какая муха его укусила. Случилось это в пятницу, вечером, когда начались танцы, — все как обычно, у нас всегда тут танцы по пятницам. Фрэнк пришел часов в семь или восемь, но я сразу поняла, что он… не в форме. Он уже изрядно выпил, но Фрэнк — мужчина стойкий, и выпивка его не берет. — Она отпила чая и продолжила: — Он сидел вот здесь, у стойки, — Мора кивнула чуть правее Джона, показывая, где сидел Фрэнк, — и пил виски «Джеймсон», насколько я помню. Потом пришел тот, другой, и сел рядом с ним. Не успела я и глазом моргнуть, как Фрэнк схватил его за горло и они начали мутузить друг друга. — Вы знаете, кто это был? — Нет, никогда его не видела. — Опишите его, пожалуйста. — Высокий, за сорок, я бы сказала, волосы седые, коротко стриженные, как у молодых ребят. Да, и еще усы… Ага, снова усы… — Бедолага Фрэнк, не понимаю, с чего он так взъелся. Но только мне здесь драк не надо, так и лицензии недолго лишиться. — А как давно вы знаете Фрэнка? — Очень давно. Еще до того, как он женился. — А его жену вы тоже знали? — Сэди? Ну, она из Брайтона. Хорошая была девочка… Она умерла несколько лет назад. Никто и не ожидал. Представляете, от сердечного приступа! А ведь никогда в жизни ни на что не жаловалась, не курила, к рюмке не тянулась. Без нее Фрэнк как потерянный. — Наверное, Кэти с братом большое утешение для него. Мора как-то странно посмотрела на Джона. — Ну, наверное… — Можно задать вам вопрос? — Ха! А до сих пор чем, по-вашему, вы занимались? — Вы не знаете, Кэти и ее брат — родные дети Фрэнка? Мора поставила чашку на блюдце. — Постойте, постойте… О чем это вы? Я-то откуда могу знать, родные они или неродные? И чего я с вами разболталась? Умник какой! Сам ни словом не обмолвился, зачем ему нужен Фрэнк, а я тут распинайся! Джон открыл сумку и передал ей фотографию Кэти. Она надела очки и посмотрела на фото. — О господи… — Это ведь дочь Фрэнка, так? — Ну конечно, это она, Кэти. — Правильно, только она не она. Мора посмотрела на Джона, будто сомневаясь, в здравом ли он уме. — Что значит «не она»? Она! Я ее с детства знаю. Это Кэти. Что с ней случилось? — Она пыталась застрелиться. — Не может быть! — Может. — Бедная девочка! — Мора перекрестилась и положила фотографию на стойку. — После смерти матери она была немного не в себе, но не до такой же степени!.. — Мора, — подался вперед Джон, — девушку, которую вы знаете как Кэти Тодд… в общем, на самом деле ее зовут Кэти Джонс. Почти двадцать шесть лет тому назад ее похитили в Ирландии. Мора поджала губы. — Ага, продолжайте в том же духе — так я вам и поверила! Джон посмотрел ей в глаза. — Я говорю правду. И теперь ее настоящая семья хочет знать, что случилось с их маленькой девочкой. — Да не верю я вам! Чтобы Сэди и Фрэнк украли ребенка? Брехня все это! — Я не говорил, что они украли ребенка, и все-таки она… — он показал на фотографию, — родилась в одной семье, а жила совсем в другой. — Если это правда, то Сэди и Фрэнк об этом не знали. Ни малейшего представления не имели. — Может быть. — Никаких «может быть»! Они хорошие люди, добрые католики. Они бы ни за что на свете не ввязались в темные делишки. Сэди любила детей, она никогда бы не причинила такого горя другой матери! — И все-таки они воспитали Кэти Джонс как свою дочь… а вот, интересно, их сын?.. Откуда мы знаем, что это их родной сын, а не ребенок из другой семьи, которая до сих пор переживает, что же случилось с их маленьким мальчиком? — Не может этого быть, — ответила она, прижимая руку к сердцу. — Вы с кем-то перепутали их деток. — Вы же сами говорили, что Фрэнк повел себя необычно. По-моему, тот, усатый, как-то связан с Кэти, как-то связан с тем, что она приставила пистолет к виску и нажала на курок. — Джон тут же пожалел о своих словах. Мора не заслуживала такого жесткого разговора. — Я понимаю, что вам тяжело, но мне необходимо поговорить с Фрэнком Тоддом, и, думаю, вы можете сказать, где его найти. — Он ткнул в фотографию пальцем. — Не знаю, через что прошла эта девушка, но я видел ее мать — то есть родную мать, — и знаете, несчастная женщина имеет право получить ответы на некоторые вопросы. — Джон коснулся руки Моры и почувствовал, что она дрожит. — Простите, я не хотел вас расстраивать, но, пожалуйста, помогите мне найти Фрэнка. Это очень важно. — Мне очень жаль. — Какое-то время Мора смотрела в сторону, потом снова перевела взгляд на фотографию. — Я на самом деле не знаю, где он. Джон не настаивал. Он понимал, что дальше она не станет разговаривать с ним. Ничего, он найдет того, кто станет. — Ну что ж, хорошо. — И он убрал фотографию в карман. — Извините, что не могу вам помочь. — Вы и так мне здорово помогли. Мора бросила на него раздраженный взгляд: — Чем это, интересно? Джон взял в руки чашку, чувствуя укол совести: он вовсе не собирался обижать свою собеседницу. — Хотя бы чаем, — ответил он. — Я же говорю — для профилактики самое то, — усмехнулась она. — Несомненно. Ну, я, пожалуй, пойду. Еще раз спасибо. Он встал с табурета и направился к выходу. На улице Джон дождался, пока появится Смити, схватил того за шкирку и прижал к боку фургона. — Ирландца Фрэнка где найти? Смити поскреб свою жилистую шею: — Сколько? Джон сунул ему десятку. Смити хмыкнул: — Знаю, похоже… Джон добавил еще десятку. Смити ловко спрятал обе бумажки в карман. — Дальше по Хай-роуд есть паб «Королевский герб». Рядом с букмекерской конторой. После обеда он обычно там торчит. — А из себя он какой? — Может, мне еще отвезти тебя туда и представить ему по всей форме, раз уж я в доле? — А может, дать тебе пинка хорошего? Через пару минут Джон, получив нужное ему описание, шел по Квекс-роуд, чувствуя, как внутри приятно разливается тепло от чая с виски. 27

Джон потянулся, разминая затекшую спину. Он сидел за столиком в «Королевском гербе» и делал вид, что внимательно читает «Индепендент». На самом деле газета была давно изучена от первой до последней страницы, но зверь все никак не бежал на ловца. Джон заказал креветки под чесночным соусом, жареную картошку и еще одну большую кружку пива. Бармен пообещал, что еду скоро принесут. Устроившись поудобнее, Джон не спеша потягивал пиво. Если Тодд не покажется, может, придется заказать и третью кружку. Как только Джон подошел к стойке, бармен попытался завязать разговор: почему-то спросил, не из десятого ли он района Дублина, — но его попытки не увенчались успехом, и он мало-помалу отстал. Теперь бармен сидел за стойкой и жаловался двоим завсегдатаям, что за отопление паба он выкладывает такие суммы, от которых его скоро инфаркт хватит. Когда наконец Джон подумал, что сейчас он либо свихнется от скуки, либо свернет тощую шею мужику, который снова и снова выбирал на музыкальном автомате одну и ту же мелодию Марвина Гея, боковая дверь отворилась и вошел Фрэнк Тодд. Джон улыбнулся. Но его улыбка стерлась с его лица, когда он перевел взгляд на пару громил, которые вошли следом. Один из них кивнул в сторону Джона, и тот сразу понял, что улыбаться ему сегодня, пожалуй, больше не придется. Фрэнк Тодд кивнул бармену: — Как всегда, Тони. Тот бросил на Джона сочувствующий и в то же время обеспокоенный взгляд. Фрэнк Тодд подошел к Джону, взял стул и без всякого приглашения сел рядом. — Слышал, ты меня ищешь. — Ищу, если вы мистер Тодд. — Зови меня Фрэнк. — Ладно, Фрэнк. Фрэнк Тодд оказался коротышкой, эдаким живчиком, но чувствовалось, что он пользуется авторитетом, а его иссеченное морщинами лицо будто вырубили из гранита. Одет он был в пиджак зеленого твида и вельветовые брюки и вполне сошел бы за деревенского джентльмена, который приехал в город за покупками, если бы не его выражение лица и не два здоровяка за спиной, — они смотрели на Джона так, будто минуты его жизни уже сочтены. — Вы похожи на инспектора Морса, — сказал Джон. — То есть на Джона Toy. — Вот-вот. — Да, мне часто это говорят. Джон посмотрел на громил: — Слушайте, я же не в театр пришел, к чему такое представление? Хотите попугать меня? Ну, дайте как следует по ноге или там обзовите. Я быстро расстраиваюсь. Взгляд Фрэнка стал жестким. — Зачем я тебе? Мора наотрез отказалась говорить, но, судя по голосу, она расстроена. И мне это не нравится. А это значит, тымне не нравишься. Джон отпил пива. — Ну и ладно. Я хочу поговорить с вами о вашей дочери. — О Кэти? Что с ней? — Вы виделись с ней в последнее время? — Ну, допустим… Джон почувствовал, как тот напрягся, и вокруг него словно повеяло ледяным ветром. — Но только не в последние две недели, так? — Ближе к делу. — Кэти — ваша приемная дочь? — Проверьте его, — бросил Фрэнк. Внезапно Джон обнаружил, что уже стоит на полу, один громила прижал ему руки, а другой умело обыскал его. Они вынули его мобильник и бумажник и передали их Фрэнку. Никто в баре не обратил на них внимания. «Интересно, а вспомнят ли они, что я был здесь? » — подумал Джон. — Чисто. Фрэнк открыл бумажник Джона и быстро просмотрел его содержимое. Вынув одну из визиток, он убрал телефон и бумажник к себе в карман. — В таком случае за еду платите вы, — заметил Джон. — Сумку проверьте. Первый громила открыл молнию и порылся в сумке. Вдруг он остановился. — Ну и дела! Лучше сам посмотри. Фрэнк подался вперед: — Чего там? Громила вынул фотографию Кэти из сумки и передал ему. Фрэнк долго разглядывал снимок. Джон ждал, жалея, что не позвонил Саре, пока была такая возможность. А еще было бы здорово, если бы эти двое перестали смотреть на него, как два голодных питбуля смотрят на тарелку с ветчиной. — Это моя дочь. — Фрэнк швырнул фотографию Джону. — Ты здесь при чем? Откуда фото взял? — Успокойтесь, пожалуйста. — Она… Кэти умерла? — Нет, она в коме. Огнестрельное ранение. — Огнестрельное? — переспросил Фрэнк, будто сомневаясь в здравом уме Джона. — Кто в нее стрелял? — Она попыталась застрелиться, а перед этим расстреляла в упор безоружного человека. Для своего возраста Фрэнк Тодд оказался очень подвижным. Джон еще не договорил, как уже лежал на полу между столами, даже не понимая, кто его свалил. Он потряс головой, чтобы зрение прояснилось, и увиденное им оказалось не очень-то утешительным. Фрэнк Тодд стоял над ним, похрустывая костяшками кулака. — Ого! — сказал Джон и попробовал подвигать челюстью. — Врешь ты все. — Больно, черт! — Давай сначала. Откуда у тебя фотография? — Сам сфотографировал. В больнице Бомонт два дня назад. — Где? — Больница Бомонт, в Дублине. — И какого хрена моя дочь делает в больнице в Дублине? — Я же вам сказал, а вы мне вмазали. — Как она туда попала? — Она пыталась застрелиться. А прежде застрелила врача-пенсионера по имени Уолтер Хоган. — Что за фигня! Никогда о таком не слышал. — Но она его правда застрелила. — Ошибка какая-то. Моя Кэти в жизни не стала бы стреляться! — Ваша нет, а вот Кэти Джонс стала. — Ты, вообще, о чем говоришь? — А вам зрителей не маловато? — Джон вытащил пачку и, открыв ее зубами, достал сигарету, снова охнув от боли. Взгляд Фрэнка опять стал угрожающим, но что-то в выражении его глаз изменилось. — Идите, ребята, выпейте пивка, — скомандовал он своим громилам. Они разом повернулись и без единого слова двинулись к бару. Джон посмотрел им вслед и забрался на табурет. — Откуда у вас такие ребятки? Их что, в спецшколе учат? — Ты что-то хотел сказать мне? — напомнил Фрэнк. — Вы с женой удочерили Кэти, верно? — Ну и что с того? — Все по закону, да? Документы в порядке? — Да ты кто такой, чтоб мне допрос устраивать? Здесь я задаю вопросы. Что моя дочь делает в этом долбаном Дублине? Джону так и хотелось сказать: «Людей отстреливает», но он счел за лучшее не рисковать. — Не знаю. Поэтому и приехал. Надеялся выяснить. — Почему спросил, приемная она или нет? — Потому что работаю на мать Кэти. — Ее мать умерла. — Два дня тому назад еще жила. Фрэнк сжал кулаки. — Издеваешься? Ее мать умерла! — Та, которая ее родила, очень даже живая. — Ну и? Джон закурил сигарету. — Справа. — Он повернул голову. — В следующий раз бейте с этой стороны, ладно? У Фрэнка на скулах заиграли желваки. Он посмотрел сначала на фотографию, потом на Джона и придвинулся к нему ближе. — Мы этой девочке дом дали. — Дом у нее и без того был. А еще мать, отец, брат, и все ее любили. — Брехня это! Мы взяли ее из приюта, из этого… как они там называются? Ну, из дома, где совсем молодые девчонки живут, которые залетели. Ее мать сама была еще ребенком. Ей эта девочка была не нужна. Мать Кэти отказалась от нее. — Ничего она не отказывалась. — Джон посмотрел ему прямо в глаза сквозь клубы дыма. Лицо Фрэнка нельзя было назвать открытой книгой, но, похоже, он искренне верил в то, что говорил. Может, Фрэнк, и правда не подозревал, что Кэти похитили? — Ее похитили в августе восьмидесятого года с пляжа в Уиклоу в Ирландии. Родители — Шарлотта и Томми Джонс, брат — Сэм Джонс. Они думали, что она утонула. По крайней мере, пока она не прислала им медальон, который был на ней в день ее похищения. Жаль только, что они получили его лишь после того, как она попробовала свести счеты с жизнью. Фрэнк не отрывал взгляда от лица Джона. — Фотографию в медальоне сделали за несколько дней до того, как девочка пропала. Мать фотографию узнала сразу — ее настоящая мать, которая сейчас проводит у ее постели дни и ночи и ломает голову, почему через столько лет она снова обрела дочь, только чтобы увидеть, как она умирает? Фрэнк наклонил голову. Двое громил в баре послушно сидели со своим пивом, но Джон прекрасно видел по их позам, что, чуть он шевельнись, реакция последует незамедлительно. — Этот медальон был на ней, когда мы забирали ее. Хорошенькая была, как куколка, светленькая, глазенки заплаканные. Моя Сэди влюбилась в нее прямо с первого взгляда. Теперь Джон видел на его лице настоящие чувства. — Мора сказала, что Сэди умерла несколько лет назад. — Умерла, да, — вздохнул Фрэнк, — моя жена, мой друг, мое все. — Почему у вас не было своих детей? — Может, тебе и номер страховки сказать? — Извините. — Приперся сюда с какими-то дурацкими обвинениями. — Фрэнк похрустел пальцами и потер подбородок. — Сэди любила Кэти больше жизни. Да оба мы ее любили, что говорить. Мы знать не знали, что ее похитили. — Ладно. Допустим, я вам верю. — Джон поднял руку. — Но где вы взяли ее? — Говорю же — из приюта. Думали, помогаем матери-одиночке. — Деньги кому-нибудь давали? — Лицо Фрэнка исказила безобразная гримаса. — Пожертвования, скажем… или что-нибудь в этом роде? — быстро добавил Джон. — Конечно давали. На школу эту, будь она неладна, на других детишек, кто так и остался без дома. Нам говорили, они сироты, а мы дарим им новую жизнь. Откуда мне было знать… ладно, мы задействовали свои каналы, но по-другому было нельзя, вот в чем дело. — Почему? У Фрэнка дернулась верхняя губа. — Пошевели мозгами. — Было дело? — Было, давно, да только все равно мне бы не разрешили взять ребенка из приюта. — Значит, вы решили пробиваться… по своим каналам. Фрэнк запустил пальцы в волосы и глубоко вздохнул. Несколько секунд он молчал, глядя в потолок, потом сказал: — А за что Сэди должна была страдать? Ее самое горячее желание было стать матерью, и она стала хорошей матерью, просто отличной, понял? Джон кивнул. — Мне нужны имя и фамилия человека, который достал вам детей. — С чего это я буду тебе помогать? — Ваша дочь, которую, как вы говорите, вы любите, та самая девочка, которую любила ваша жена, лежит сейчас в коме в Дублине. Она в упор расстреляла человека. Как только она придет в себя, полиция обвинит ее в убийстве. Все, что вы мне расскажете, может ей помочь. Не зря же она поехала к этому Уолтеру Хогану. — Я ничего об этом не знаю! Джону вспомнилось заплаканное усталое лицо Шарлотты Джонс. Он схватил Фрэнка за руку. Его вдруг перестало волновать нахальство Фрэнка. Не волновало, что двое громил поднялись со своих мест и быстро направились к ним. Как не волновало и горе этого человека. И не волновало, что произойдет дальше. — Ее мать, настоящую мать лишили счастья видеть, как растет ее дочь. Она не водила ее в зоопарк, не провожала в школу. Она не видела, как девочка первый раз едет на велосипеде, как выступает на празднике в школе… ничего этого не видела! Тот, кто достал для вас с женой дочь, отнял ее у этой женщины и ее мужа. Сколько еще семей он обокрал? Сколько судеб покалечил? А вы собираетесь сидеть в стороне, только чтобы не помогать мне? Что, так и дальше будете молчать и обворовывать мать Кэти Джонс? — Ты, парень, не наглей — говорить мне такое! — А у меня только и есть наглость да больная челюсть оттого, что сижу тут и слушаю, как вы себя жалеете. Фрэнк отдернул руку и махнул громилам, чтобы те возвращались к стойке. Он тяжело дышал. В баре вдруг стало необыкновенно тихо. Замолчал даже музыкальный автомат. Внезапно Фрэнк хлопнул по столу: — А ну-ка, поедем прокатимся! — С какой стати? — Хочешь знать, где я взял Кэти, или нет? — Конечно хочу! — Тогда сначала мне надо кое-что проверить. Идем! Джон посмотрел на громил. — Можно, я за вами на такси? — У меня изжога уже от тебя! — рыкнул в ответ Фрэнк Тодд, вынул из кармана пачку таблеток ренни и, проглотив одну, нахлобучил на голову кепку. — Слушай, парень, как ты еще жив? — Тупое везенье и быстрая реакция, не иначе. — Похоже. А то с таким характером ты бы давно был на том свете. — Фрэнк поднялся и ткнул большим пальцем в сторону двери. — Вперед. 28