Annotation 1 страница

Арлин Хант — известная ирландская писательница, автор шести романов, снискавших ей репутацию оригинального и тонкого мастера криминального жанра. …В погожий летний день 1980 года на дублинском пляже пропала очаровательная маленькая девочка Кэти Джонс. Ее так и не нашли — ни живой, ни мертвой. В 2006 году в Дублине выстрелом из пистолета молодая женщина убила врача-пенсионера. Личность преступницы установлена: это давно пропавшая без вести Кэти Джонс. Где она была все эти годы? Кто ее похитил? Что толкнуло ее на страшный поступок? Джон Квигли и Сара Кенни, совладельцы детективного агентства КвиК, начинают расследование этого невероятно запутанного дела, уводящего их в лабиринт международной криминальной структуры. " Пропавшая без вести" — захватывающий детективный роман, в котором есть подлинная человеческая драма, предательство, возмездие и любовь. Арлин Хант12345678910111213141516171819202122232425262728293031323334353637383940414243444546474849

Арлин Хант
Пропавшая без вести

1980
День выдался исключительный, а вид так и просился на снимок для семейного фотоальбома. На пляже было многолюдно. Над волнистой линией золотых дюн Бриттес-Бей, от горизонта до лиловых гор вдалеке, раскинулся высокий голубой купол неба, кобальтовую гладь моря оживляли разноцветные паруса. Теплый бриз доносил крики детворы и тихий шепот набегающих на песок волн. Приподнявшись на локтях, Шарлотта Джонс смотрела на яхты и лениво раздумывала, откуда они пришли и кто же это, интересно, может позволить себе такую дорогую игрушку. Особенно сейчас, когда безработица растет, как на дрожжах, и люди выбиваются из сил, чтобы свести концы с концами. Шарлотта нанесла на грудь немного масла для загара, кожа и так уже начала темнеть. Ну и ладно… Завтра станет совсем шоколадной. Когда еще в этом году представится случай поваляться на солнышке? Именно она предложила пойти на пляж и теперь лежала пластом, наконец-то позволив себе ни о чем не волноваться. Солнце жарило как сумасшедшее. Сегодня утром, когда она в крохотной кухоньке муниципального дома в Рингсенде готовила сэндвичи, как раз передали прогноз погоды: плюс тридцать. С ума сойти, прямо тропики! — Ма-ам! По горячему песку к ней бежал Сэм. Копия отца, только миниатюрная. Судя по его недовольной физиономии, он был чем-то расстроен. — Что такое, мой хороший? — Скажи тому мальчишке, чтобы он ушел. Он ломает мою крепость! Взглянув поверх веснушчатого плеча сына, Шарлотта увидела рыжего мальчишку, который спокойно копался в песке. — Да он совсем маленький, — ответила она. — Успокойся, Сэм, что он тебе сделает? — Угу, — проворчал Сэм, давая понять, что остается при своем мнении. Шарлотта показала на песочный замок: — Ты же ничего еще толком не построил? Гора песка, и все… Сэм кивнул. Шарлотта ждала, что он скажет что-нибудь, но сын, по своему обыкновению, молчал. В свои восемь лет он был неразговорчив. Иногда она совсем не понимала его, и ей казалось, что чем старше он становится, тем больше отдаляется от нее и от всего мира. У Сэма, худенького, неловкого тихони, не было друзей ни в школе, ни по соседству. В последнее время она стала замечать, что он только и ждет, когда снова вернется домой, второпях что-нибудь съест и закроется у себя в комнате: там он возводил гигантские сооружения из конструктора «Лего», который неизменно просил в подарок на день рождения и Рождество. Шарлотта прикрыла рукой глаза от яркого солнца и спросила: — А Кэти тоже тебе мешает? Сэм перестал хмуриться и поглядел на пляж, где его младшая сестра, одетая только в синие трусики и оранжевые надувные нарукавники, разрисованные смешными фигурками Дональда Дака, мирно играла со своим красным пластмассовым ведерком — делала из песка куличики. Белокурые кукольные локоны, васильковые, как у отца, глаза, ямочки на щеках… Никто не умел смеяться так радостно и заразительно, как его пухленькая сестренка. — Нет, она помогает — ищет ракушки для бастионов. — Смотри, чтобы Кэти не уходила далеко. — Ладно. — Есть хочешь? — Не-а. — Ну, беги. Улыбнувшись, Сэм побежал по песку, немного неуклюже переставляя худенькие ноги: он торопился закончить постройку, пока песок мокрый и хорошо лепится. Шарлотта еще немного посмотрела на детей и растянулась на полотенце. — Томми, а ты не проголодался? Муж приоткрыл один глаз и довольно улыбнулся: — Против булочки с инжиром я бы не возражал. — Да ты и так все их съел! — Сама виновата, что у меня аппетит разгулялся, — ответил он и озорно подмигнул ей ярко-голубым глазом. Она улыбнулась и покраснела: — Лежи спокойно и не мечтай… Томми нежно провел рукой по ее груди, задержавшись на соске ровно настолько, чтобы он затвердел. — Жарища-то какая! — Да уж… — сонно ответил Томми, и Шарлотта не стала его тормошить. Она задержала взгляд на муже — загорелые руки и шея, молочно-белая спина. Мускулы на руках были бугристые, с узловатыми жилами: он целыми днями вкалывал на погрузке и разгрузке товаров в доках. Работа на износ, преждевременно превращавшая мужчин в сутулых, усталых стариков. Пусть хоть теперь поспит спокойно; радоваться надо, что ее Томми — такой труженик и настоящий кормилец. Многие ли женщины могут похвалиться, что муж проводит свой выходной с женой и детьми? Еще несколько минут покоя и ей не помешали бы. Дети играют, и день такой хороший… Она закрыла глаза…
Что-то случилось. Страх, будто электрический разряд, пронзил Шарлотту. Она села, плохо понимая, что к чему. Похоже, она заснула, но ведь только на секунду. Она огляделась. Казалось, людей на пляже стало меньше. И тут она заметила, что солнце уже клонится к горизонту и воздух не такой горячий. Она снова огляделась, протерла глаза. Томми спал, повернувшись к ней спиной. Она посмотрела туда, где дети строили крепость, но их там не было. Она вскочила на ноги, тревожно глядя по сторонам. — Томми! — тряхнула она за плечо мужа. — Ну что там? — Детей нет! Он не успел очнуться от сна, а она уже неслась к морю, увязая в мокром песке прибрежной полосы, в клочьях вынесенных приливом водорослей, ничего этого не замечая. Сначала она услышала Сэма и только потом увидела его: он стоял по грудь в воде и отчаянно орал, а на берегу взволнованно гудела толпа. Молодая женщина в синем в белый горошек купальнике, вбежавшая за ним в воду, пыталась вытащить его на берег, но Сэм отбивался от нее руками и ногами.
Томми понял, что случилось страшное, еще когда они с Шарлоттой мчались к воде. Люди, наклонившись, разглядывали что-то на земле, а одна женщина в ужасе прикрыла рот рукой. — Сэм! — закричал он на бегу. Так он не кричал, даже когда сын упал с лестницы и вывихнул руку. — Сэм, я здесь! Толпа расступилась. Проскочив между ними, он влетел прямо в воду. — Вот он, вот он! — повторяла женщина в синем купальнике. — Все будет хорошо, миленький, вот твой папа! Она удерживала Сэма. Или, скорее, как с ужасом понял Том, висела на нем, не давая зайти дальше в море. Томми стремительно обнял сына обеими руками. «Господи, — пронеслось в голове, — да он совсем замерз! » Он вынес Сэма на берег и опустил на песок. Губы и кожа мальчика посинели от холода, в глазах застыл страх. — Сэм, ну все, все, — как мог успокаивал Томми сына. — Сынок, ты меня слышишь? Где Кэти? Ты не видел — она заходила в воду? Сэм, ты не видел… Но Сэм только судорожно всхлипывал. Томми чувствовал, как страх железными обручами сжимает ему голову. — Сэм… — Кэти! — Шарлотта, сама не своя, вбежала в воду. Озираясь по сторонам, Томми тоже закричал: — Кэти! Кэти! — Тут играла девочка. Вы же ищете маленькую девочку? — произнес, щурясь на заходящее солнце, старик в поношенной шляпе. — Да! Совсем маленькую, совсем… — Она недавно играла здесь — собирала ракушки. — И он махнул рукой в направлении пляжа. Не переставая звать дочь, Шарлотта выскочила из воды и побежала в ту сторону, куда показал старик. Том оставил Сэма и помчался вслед за женой. Вдруг она застыла как вкопанная и едва слышно пролепетала: — Это что? Она опустилась на мокрый песок. Перед ней валялось перевернутое ведерко. Кучка ракушек у кромки воды. В прибое она заметила сдутый нарукавник с пляшущим Дональдом Даком. Шарлотта в голос завыла, запричитала. Со всех сторон к ним бежали люди. «Нет, нет, этого не может быть… Она просто куда-нибудь ушла, заигралась, может, где-то заснула на песке. Дети, они ведь быстро засыпают…» Том повернулся и опять побежал вдоль берега. — Кэти! У него уже не было сил бежать, он спотыкался, но снова и снова неистово выкрикивал имя дочери, уже зная, что все напрасно. Кэти, их златокудрый ангел, исчезла. 2

2006
Это утро для Шеймаса Райана выдалось на редкость паршивым. Внутри все горело. Накануне он с друзьями изрядно напился, допоздна играя в карты, и он уже жалел, что все-таки вышел в свою смену. Час был ранний, но возле центрального автовокзала «Бусарас» движение замерло, и зимнее солнце, бившее в лобовое стекло, слепило глаза. Ох уж эти дерьмовые карты и дерьмовая жрачка! Теперь вот расплачивайся! Он тихо рыгнул. — Едем в Хоут, мисс? А поточнее? — спросил Шеймас, бросив взгляд в зеркало заднего вида. Светловолосая девица молча смотрела в окно. Она села к нему в машину около гостиницы в центре города, и он уже два раза пробовал заговорить с ней, но безуспешно. Кудрявая блондинка с огромными голубыми глазами явно не собиралась отвечать ему — только смотрела, и то как-то настороженно. «А одета-то… И где она нашла такое барахло? — думал Шейм. — Ну прямо как с помойки. Такую хламиду моя старуха-мамаша надевает, когда убирается в доме. Что за мода пошла у баб? Почему они не хотят выглядеть, как им положено? » — Ну так где там, в Хоуте? — уже громче повторил он. — Асгард-роуд. — Асгард-роуд? — Да. — Неплохой район. Девушка промолчала в ответ. — Машин сейчас до черта. Ну ничего, доберемся… Ответа не последовало. — Вы, наверное, здорово замерзли. Куртку забыли, что ли? Девушка вздохнула и прикрыла глаза. — Со мной все в порядке. Не могли бы вы просто вести машину, будьте так любезны. Он хмыкнул и кинул в рот жвачку, чтобы не так тянуло курить. Не хочет поболтать — ну и ладно, его вполне устраивает. Тоже мне, фифа! Видал таких — как-никак десять лет за рулем, глаз наметанный. Он хлебнул теплой минералки «Баллигован» и сунул бутылку обратно в боковой карман на дверце. Через сорок минут он свернул на обсаженную деревьями улицу. Глянул в зеркало, полагая, что сейчас ему скажут, когда и где остановиться. Но девица внимательно изучала какой-то листок бумаги. — Теперь куда, мисс? — Вон там направо, пожалуйста. — Где? — У белых ворот. Шеймас остановился у большого трехэтажного дома из красного кирпича, построенного в викторианском стиле. Дом украшали два эркера, а южная стена была сплошь увита плющом. Поставив машину на ручной тормоз, таксист посмотрел на счетчик. — С вас тридцать два евро. Она протянула ему пятьдесят и вышла. — Эй… Сдачу не хотите забрать? Она захлопнула дверцу и, прижимая к себе сумку, молча прошла в открытые ворота. Шеймас сложил купюру и убрал ее в кошелек. Он видел, как девушка приоткрыла ворота, прошла во двор и, окинув дом внимательным взглядом, нажала кнопку звонка у входной двери. До конца смены было еще долго. Досадливо крякнув, Шеймас опустил ручной тормоз и, собираясь трогаться с места, обернулся, проверяя, не едет ли кто по улице. Тут он увидел на заднем сиденье записную книжку, достал ее, открыл, перелистал. Только два адреса — и все. Хоть и одета девчонка как бродяжка, наверное, все-таки ей лучше отдать книжку. И Шеймас вышел из машины. Потом он говорил, что не знает, почему решил, что что-то случилось, но именно так он сразу и подумал. Полицейским он сказал, что запомнил лицо старика, который открыл дверь. Он посмотрел на девушку так… ну, в общем, раньше Шеймас никогда не видел такого взгляда. Его пассажирка и старик обменялись несколькими словами, и от ужаса старик сделался будто сам не свой. И вот тут-то, как рассказал полицейским Шеймас, он и почуял неладное, совсем неладное. Он сказал, что только вышел из машины, с записной книжкой в руке, как услышал выстрел. Он тут же рванул к дому. (На самом деле он мигом нырнул за водительскую дверцу, ударился коленом о ручку и заработал огромный синяк и потом долго еще показывал его друзьям-водителям и рассказывал о своем приключении. ) По его словам, он заглянул в окно эркера, но ничего там не увидел, постучал, а потом и позвонил в дверь, но никто ему не открыл. Он рассказывал, что после этого ему стало совсем плохо. Послышался второй выстрел. Решив, что нечего больше искать приключений, Шеймас, как он заявил сержанту Макбрайду, вернулся к машине и позвонил в полицию. Все было так, да не так… Он опрометью кинулся к машине, запрыгнул на водительское сиденье и завел мотор. Нога привычно нашла педаль газа, но от страха он надавил на нее так сильно, что машина тут же заглохла. «Пресвятое сердце Иисусово! » — бормотал он, пока, обезумев от страха, пытался повернуть ключ в замке зажигания. В это время дверь дома отворилась, и на светлый гравий дорожки вывалилась девушка. Шеймас замер, не сводя с нее глаз, не в силах пошевелиться. Она же с трудом поднялась на ноги и, пошатываясь, поплелась к машине. «Этого только не хватало! — пронеслось в голове у Шеймаса. — Теперь моя очередь». Он снова затеребил ключ в замке зажигания. Но беспокоиться ему было не о чем… Девушка сделала два шага и остановилась. Она стояла совсем неподвижно, словно привидение, только волосы золотистым нимбом окружали ее бледное лицо. Похоже, она не понимала, что он все еще здесь, по щеке ее стекала струйка крови. Она подняла пистолет и направила дуло на такси. Шеймас Райан сидел не дыша. Он машинально протянул руку к стеклу: — Подожди, ты чего, не надо… Светловолосая девушка опустила пистолет, рухнула на колени и повалилась лицом на асфальт. 3

— Мам! Давай побыстрее, а то опоздаем! — крикнул Сэм Джонс, нетерпеливо притопывая ногой. Он в очередной раз взглянул на себя в зеркало, поправил галстук и, послюнив кончик пальца, пригладил брови. — Ну, мам! И чего она всегда так долго копается? Каждую пятницу одно и то же, с ума можно сойти, пока дождешься. После обеда у него назначено несколько встреч, поэтому надо поторапливаться. Сегодня день был особенный: в три часа дня он и его партнер, Сол Уинтерс, встречаются с застройщиком из Германии, который собирался возводить большой жилой комплекс на территории старого монастыря в Слайго. Сэм хотел еще раз просмотреть чертежи, хотя и знал их почти наизусть. Это был самый смелый проект компании «Джонс и Уинтерс». — Ну, мам! — Сэм, куда ты так торопишься? Я проверяю, все ли выключено на кухне, — отозвалась мать. Сэм шумно вздохнул. Он прекрасно знал, что все уже десять раз проверено, но нет, она еще раз проверит каждый угол, и с этим ничего невозможно поделать. После того как от них ушел отец, мать взяла за правило не выходить из дома, не выполнив определенных ритуалов. — Ладно, пойду заведу машину. — Иди-иди. Он вышел во двор и направился к своему «лендровер-дискавери». У калитки он обернулся и поглядел на небольшой родительский дом. Иногда Сэм, как сейчас, не без гордости думал о своем скромном происхождении. Он хорошо закончил колледж, три года упорно овладевал профессией и вот поднялся от самого низа до руководящего поста в одной из крупнейших в Ирландии строительных компаний. Он ценил свою теперешнюю жизнь, свой доход, свои способности и успехи. Ему живо представилась комната, в которой он когда-то проводил каждую свободную минуту, и комната Кэти по соседству. Только через пять лет после исчезновения его сестры мать собралась наконец с духом и убрала оттуда вещи дочери. И розовая спаленка Кэти превратилась в комнату для рукоделия. Он тяжело вздохнул. Даже сейчас, когда прошло столько времени, вспоминать о сестре было нелегко. — Совсем вырос молодой человек! От неожиданности Сэм так и подпрыгнул. Местный почтальон Альберт О'Шай прислонил к изгороди велосипед и, покопавшись в сумке, вытащил пачку конвертов, быстро их проглядел и два протянул Сэму: — Вот. Для твоей матери. — Отлично! — порадовался Сэм. Наверное, надо было сказать что-нибудь еще, но в голову ничего не приходило, а болтать просто так он не умел. Альберт подождал продолжения разговора, но его не последовало. — Отлично так отлично, передавай привет маме. — Передам. Альберт повел велосипед к следующему дому. Если он и обиделся на Сэма, то виду не подал. На улице показался темный «форд-фокус». Сэм наблюдал, как машина остановилась рядом с его «дискавери» и из нее вышли двое: один, лысоватый, в грязно-синей куртке-«аляске», другой, высокий и худощавый, в помятом сером костюме. На его щеках и подбородке виднелись следы порезов от бритвы. «Не иначе садовыми ножницами брился», — подумал Сэм. Мужчины подошли к нему. — Простите, здесь проживает Шарлотта Джонс? — обратился к нему худощавый, с изрезанным лицом. Сэм поглядел на них с подозрением: — Это моя мать. Может, я сам смогу вам помочь? — Нет, нам необходимо поговорить с ней лично. Я детектив-сержант Дэнис Макбрайд, а это сержант Шон Каллен, — пояснил худощавый, и оба показали ему свои удостоверения. — Что случилось? — спросил Сэм. — С отцом что-нибудь? — Можно, мы пройдем? Немного подумав, Сэм впустил их в дом. «Точно, что-нибудь с отцом. А иначе зачем полиция? » Шарлотта стояла в холле перед зеркалом, обматывая шею серым шарфом. Она взяла конверты у сына и приветливо поздоровалась с вошедшими. — Мам, это полицейские, — сказал Сэм. — Они хотят поговорить с тобой. Шарлотта перестала улыбаться. — Что-то случилось? С Томми? — Миссис Джонс, я детектив-сержант Дэнис Макбрайд, а это сержант Шон Каллен, полицейский участок на Пирс-стрит. — В чем дело? Что-то не так с моим мужем? — С вашим мужем все в порядке, миссис Джонс, мы просто хотим задать вам несколько вопросов. Если не возражаете. Шарлотта растерянно заморгала: — Пожалуйста… — Да в чем дело, в конце-то концов? Почему не сказать прямо, зачем вы приехали? — потерял терпение Сэм. — Из-за отца? Что случилось? — Сэм, успокойся! — Шарлотта коснулась его руки. Сэм сжал кулаки. Отец сильно пил и, когда напивался, начинал буянить. Это обстоятельство сводило Сэма с ума и расстраивало мать, но сейчас мысль, что с отцом могло что-то случиться, приводила его в ужас. Шарлотта положила сумочку и конверты на столик в прихожей. Макбрайд открыл записную книжку и нашел нужную страницу. — Вы знаете Уолтера Хогана? — задал он первый вопрос. Шарлотта нахмурилась. — Нет, — ответила она. — Он пенсионер, работал врачом. — Нет, мне ничего не говорит это имя. — А женщину по имени Кэти Тодд? Прежде чем ответить, Шарлотта бросила взгляд на Сэма. — Нет, не знаю. — Послушайте, да в чем дело? — снова вскипел Сэм. Макбрайд прокашлялся. — Вчера в районе Хоут застрелили человека. Англичанка Кэти Тодд застрелила Уолтера Хогана, а потом попыталась застрелиться сама. — Я что-то слышала по радио… — сказала Шарлотта. — Так она покончила с собой? — Нет, только пыталась. Сейчас она в коме. — Ужасно! Но при чем здесь я? Макбрайд вздохнул: — У женщины нашли два адреса: один — Хогана, другой — ваш. — Мой? — Да. — Но откуда у нее мой адрес? — Не знаю. Мы надеялись, что вы сумеете пролить на это свет. Итак, вы уверены, что точно не знаете, кто такой Уолтер Хоган? — Абсолютно уверена! Макбрайд кивнул: — А Кэти Тодд? — Она же вам сказала, что не знает, — нетерпеливо вставил Сэм, взглянув на часы. — Мам, пора ехать. — Прошу прощения, что задержали вас, — с еле заметной усмешкой произнес Макбрайд. Сэм выпрямился: — Разрешите вас проводить. Полицейские переглянулись, попрощались с Шарлоттой и пошли к двери. Она задумчиво проводила их взглядом. Когда Сэм вернулся, она внимательно разглядывала свою почту. Счет, позабытый, лежал рядом с сумочкой, а вот второй конверт она держала в руке. — Мам, потом прочитаешь! Поехали, я и так уже опаздываю! — Странно все это… — Согласен. Поехали, а? Шарлотта перевернула конверт. Ее имя и адрес были написаны корявыми буквами зелеными чернилами. По штемпелю получалось, что письмо пришло из Дублина, но обратный адрес указан не был. Она вскрыла конверт — Сэму казалось, что ее движения были как в замедленном кино, — и заглянула внутрь. — Там что-то есть. Она перевернула конверт, и оттуда ей в ладонь выскользнул… Нет! Она тихо охнула. Сэм испуганно схватил ее за руку: — Мама, что там? С тобой все в порядке? Шарлотта медленно разжала пальцы, и Сэм увидел медальон на длинной серебряной цепочке. Мать издала какой-то странный пронзительный звук. Она отступила назад и осела на ступеньки лестницы, словно ее в один миг покинули все силы. В один прыжок Сэм оказался рядом с ней, теперь перепуганный по-настоящему. Да что же это такое? Неужели с сердцем стало плохо? — Скорей, Сэм! — еле выдохнула Шарлотта. — Догони их! — Полицейских? — Скорее! Сэм выскочил за дверь. Полицейские уже сидели в машине, собираясь уезжать, когда он замахал им, чтобы они задержались. Каллен опустил стекло: — Что случилось? — Матери плохо! Ей что-то прислали в конверте. Вы должны вернуться. Они прошли за Сэмом обратно в дом. Встревоженно он заметил, что мать плачет. — Мам, что происходит? — Миссис Джонс? — Макбрайд подошел к ней ближе. Шарлотта протянула Сэму медальон: — Открой… Внутри оказалась старая фотография. Он не узнал того, кто был изображен справа, но с ужасом мгновенно понял, кто слева. — Кэти, — прошептал он. — Но как это возможно? — Миссис Джонс, что случилось? — Та женщина… англичанка, вы назвали ее Кэти… — Да. — Как… она выглядит? — Блондинка, рост примерно метр семьдесят пять, стройная, глаза голубые. На вид лет тридцать… Шарлотта застонала так громко, что Сэм вздрогнул. Она выхватила медальон у сына и сунула его в широкую ладонь Макбрайда. — Это дочкин медальон. Моей дочери. Она… он был на ней в тот день, когда она пропала, двадцать шесть лет назад. Ее звали Кэти… Кэти Джонс. Макбрайд открыл медальон и принялся внимательно разглядывать фотографию. — Вы должны отвести меня к ней! — закричала Шарлотта, цепляясь за его руку. — Миссис Джонс, я не… — Умоляю! Вы же сами говорили, у нее есть мой адрес. Ради бога! Я только хочу увидеть ее! — Мама, прекрати! — Сэм схватил мать за плечи. — Кэти утонула! — Сэм… — Прекрати! — не сдержался Сэм. — Ты должна взять себя в руки! — Но медальон… — Она высвободилась из его рук. — Это ведь ее медальон! У кого еще он мог оказаться? — Не… не знаю, — с запинкой ответил Сэм и обернулся к Макбрайду, которому, казалось, было неловко наблюдать эту семейную сцену. — Я ничего не понимаю! Вы что, хотите сказать, что моя сестра жива? — Успокойтесь, пожалуйста. — Успокоиться? Смеетесь? Вы доводите мать до слез, даете ей надежду… Да вы хоть понимаете… — Мы ничего не знали о вашей сестре, — негромко произнес Каллен. Сэм зажал в кулаке медальон и сказал: — Это возмутительно. — Сэр, похоже, вам с матерью придется проехать с нами. В участке и разберемся, — сказал Макбрайд таким голосом, от которого Сэму стало не по себе. — У меня сегодня несколько деловых встреч. Я не могу… — Сэм, — тихо сказала мать, — это наша Кэти. — Пока не известно. — Это она, — не сдавалась Шарлотта. Она взяла сына за плечи и встряхнула его. По ее щекам текли слезы. — Какие могут быть встречи? Она жива! Я молилась, Сэм! Я молилась, всю жизнь молилась, и вот… Кэти жива! Сэм обнял мать и смущенно погладил ее по спине: — Ладно, мам, ладно… Поехали. Не плачь, все будет хорошо. 4

Котенок был совсем маленький, всего двух месяцев от роду, крошечный полосатик с белой грудкой, белыми носочками и черным кнопкой-носом. — Как назовешь? — спросил он, положив ноги на кофейный столик и вольготно раскинув руки по спинке кожаного дивана. — Не знаю… — ответила она, взяла котенка на руки и прижала к синяку на щеке. Котенок был мягкий и пушистый. Казалось, шерстка его пахла корицей. Интересно, где он его взял. — А ты как предлагаешь? — Твой котенок, ты и называй, цыпка. — Ну, привет, малыш. — Она улыбнулась: ну конечно, он раскаивается в своем поступке, вот, котенка ей подарил, а ведь он далеко не любитель животных. — Может, Зигги? — Годится, — ответил он, глядя на нее водянисто-голубыми глазами. Все девчонки в клубе по нему с ума сходили и бешено ревновали, что он с ней. Не раз она слышала: «И что он в ней нашел? » Он был хорош собой — высокий, атлетически сложенный. Благородные черты лица достались ему от бабки, в которой, по его словам, текла и русская кровь. Сара верила, что он говорит правду. — Смотри теперь за ним как следует. Я не хочу, чтоб дома все было кувырком, так что ты за него отвечаешь. — Хорошо. Она уткнулась носом в мех котенка и понесла его на кухню, чтобы напоить молоком. Опустив его на пол, она выпрямилась и стала смотреть, как он неуверенно ковыляет на коротеньких лапках, обнюхивая свое новое место обитания. Такого милашку она еще никогда не видела. В комнате включили телевизор. Шел футбольный матч. Она застыла. Только бы его команда выиграла! Утром она слышала, как он звонил в букмекерскую контору и поставил чуть ли не две тысячи. Она опустилась на колени. — Иди сюда, малыш, — позвала она, затем взяла котенка в руки и ткнула носиком в блюдечко с молоком. Он сначала фыркнул, потом сам припал к блюдечку. Сперва у него ничего не получалось, но наконец он сообразил, что к чему, и начал быстро-быстро лакать, выставив кверху хвостик, точно пику. Сара погладила его по спинке указательным пальцем. Котенок громко замурлыкал, окончательно покорив ее. — Ну что, Зигги, нравится? Она присела рядом с ним на пол. Совсем еще кроха, такой беззащитный. Она старалась не думать об этом, но неясный страх уже зашевелился в ней. Котенок напился молока. Она взяла его на руки. Он смотрел на нее серо-голубыми глазенками. — Что, малыш, наелся? Котенок потерся о ее свитер, медленно перебирая крошечными лапками. Она села на пол и подогнула ноги, чтобы он чувствовал себя защищенным, как в маленькой крепости. «Зигги…»
Сара Кенни открыла глаза, глубоко вздохнула и села в постели. Она поднесла руку к щеке. Удивительно, щека была мокрая. Она плакала во сне. На улице гремели контейнерами мусорщики. Она встала с постели и раздвинула шторы. Солнце еще не взошло, на лужайке серебрилась изморозь. На запотевшем оконном стекле она вывела: «Зигги». Она могла бы закрыть глаза, и его запах сразу вспомнился бы ей. Она стерла надпись и пошла в ванную. Она бессильна справиться со своими снами, но в ее силах не допустить, чтобы воспоминания отравляли ей часы бодрствования.
— Значит, вы не верите, что ваша жена гуляет с собакой? — чуть раздраженно спросила Сара позже утром, уже на работе. Она десять минут разговаривала с Джеффом Гренджером по телефону, а к сути дела они так и не приблизились, и ее терпение было на исходе. — Нет-нет, гуляет, конечно, гуляет… — Тогда я не понимаю… — Видите ли, мне кажется, что гуляет. То есть сначала я подумал, как здорово, что она теперь тоже интересуется Триггером, понимаете? Триггер, вообще-то, моя собака, и Кармел не горела желанием, чтобы он появился у нас, поэтому я и не сердился, что она не часто с ним гуляет. Сами понимаете. Ну, начала с ним более-менее ладить, я и тому радовался, но потом смотрю, что иногда он… слишком чистый, что ли. Когда с ним хожу я, он вечно где-нибудь перемажется. Ну вот, понимаете, а на той неделе, в среду, я заметил, что он какой-то чересчур возбужденный. Но главное — чистый, совершенно чистый. Но ведь в среду шел дождь, помните? Так с какой стати он в дождь остался чистым-то? — Понятно, — ответила Сара и записала в блокноте: «Среда, собака чистая, неуставшая». — Ну и вот, понимаете, я возьми и спроси соседа, много, мол, Кармел с собакой гуляет? А он мне и говорит, да, говорит, выходит она с псом, только сразу садится в машину и уезжает. — Ага, — произнесла Сара и записала: «Машина». — Потом я ее спросил, зачем она берет машину, а она мне говорит, что любит с ним гулять в парке «Феникс». Там спокойнее, говорит. Людей, говорит, много. — Ага. Верно, там много собачников… — Но это очень странно! Я ведь вам говорил, Триггер — ретривер, а они, понимаете, ну, в общем, линяет он, а Кармел терпеть не может, когда всюду собачья шерсть. Поэтому в дом ему заходить нельзя. Ну разве что в кухню, там кафель, понимаете? Вот я и думаю, что она не особо должна быть счастлива, что у нее вся машина в шерсти. — Ага, — произнесла Сара и записала: «Линяет». — И тут я подумал: а почему, спрашивается, она с ним не гуляет где-нибудь поблизости? Мест кругом полно. Что-то тут не вяжется, знаете ли! — А вы жену спрашивали? — Спрашивал, но она расшумелась. Говорит, если и дальше буду приставать с расспросами, она совсем перестанет гулять с Триггером. А потом говорит, что хочет похудеть, и прогулки с собакой — самое то, и что она будет гулять с собакой, где захочет. — Ну, она, наверное… — Так я же, понимаете, и сказал, что это отлично, в смысле — похудеть. А на другой вечер предложил ей пойти гулять вместе, так она… ну, словом, опять на меня рассердилась. Понимаете? Говорит, голова у нее болит и гулять она не пойдет. И после совсем перестала со мной разговаривать. Мне же еще пришлось извиняться, но она все равно надулась, как будто ее обидели. — Ага, — произнесла Сара и записала: «Голова болит, сердится». — Теперь-то я точно уверен, — продолжал Джефф, — тут дело нечисто, и может, я немного того… перегибаю палку, но я хочу знать, что все в порядке, чтоб выбросить из головы всякие мысли, понимаете? — Да, конечно. — Ну, так вы беретесь? — Вы хотите, чтобы мы следили за вашей женой, когда она гуляет с собакой? — Ну… в общем, да. — Это будет стоить сто пятьдесят евро в час. — Идет. — Сколько дней? — Несколько дней всего, больше не надо. Она с ним гуляет сегодня вечером, завтра и в пятницу, в обед. — Хорошо, договорились. — Сара закинула длинную прядь темных волос за ухо, переложила телефонную трубку в другую руку, взглянула на часы и создала на компьютере новый файл. — Нам понадобится более-менее свежая фотография и еще… — Вы уж поаккуратнее, пожалуйста, — не дослушал ее Джефф. — Совсем не хочется, чтобы Кармел узнала! — Я понимаю. — Наверняка я зря психую с этими ее прогулками. Я же сказал, она хочет похудеть, так что гулять подолгу вполне естественно, это для нее вроде гимнастики. — Конечно. — Мы с ней столько лет вместе… Сара терпеливо ждала. Она уловила в его голосе нерешительность и не торопила его. Бывает, именно в этот момент люди вдруг идут на попятную. Меньше знаешь — крепче спишь. Выпустил джинна из бутылки, и все — назад не загонишь. — Тут ведь, понимаете, какое дело, если она и правда просто гуляет с псом… тогда следить за ней как-то нехорошо, да? — Мы знаем, как выполнять деликатные поручения, мистер Гренджер, понимаете? — ответила она и хлопнула себя по лбу за это «понимаете», но что поделать, такие словечки-паразиты ужасно прилипчивы. — Я ведь… понимаете, я ведь не говорю, что она чего-то там… Я… ну просто я… — Все понятно. — Когда идешь на такие вещи, сами понимаете… если вдруг она узнает, что я… ну, следил за ней… — Не волнуйтесь, не узнает. — Хорошо… — произнес он все еще неуверенно. — Обрести душевное спокойствие, — быстро сказала Сара, — это именно то, к чему стремится большинство наших клиентов. — Так ведь и я тоже. Вы же правильно меня понимаете? — Конечно. — Саре стало даже немного стыдно оттого, что в его голосе звучала униженная благодарность. — Вернемся к фотографии…
— Ты смеешься! За псиной следить? — возмутился Джон Квигли, напарник Сары и совладелец их детективного агентства «КвиК», когда она положила трубку и объяснила суть дела. — Нет, за женой. Псина тут постольку-поскольку. — Ерунда какая-то. — Судя по его рассказу, не зря он беспокоится. Ладно, берем это дело. Джон забросил ноги на стол. Агентство «КвиК» переживало очередной период затишья, а сидеть, уставившись в стену, и тупо ждать телефонного звонка ему совсем не улыбалось. Рука сама собой потянулась к нагрудному карману потертой джинсовой рубашки, но он вовремя вспомнил: обещал же Саре не курить в офисе. Ну и разумеется, она права: если его поймают курящим — сразу же оштрафуют, хотя одна мысль, что правительство решает, курить ему или не курить в своем же офисе, была омерзительна. Зато, надо думать, благодаря запрету на курение он будет здоров как бык. — За псиной следить… — повторил он и покачал головой. — Какая-никакая, а работа. — Вот именно — какая-никакая. — Он снова потянулся к карману и стиснул зубы. — Конечно, на этом деле не озолотишься, — сказала Сара, — но не забывай — кроме этого заказа да еще страхового случая, который подбросил нам Родни, у нас в этом месяце считай пусто. — Она что-то напечатала в компьютере и добавила: — А так, глядишь, один из нас и на зарплату наскребет. — Ну да. — Если мне очень повезет, то в этом месяце расплачусь по закладной. — Все еще не нашла покупателя на квартиру? — Нет, хоть Глория и говорит, что долго ждать не придется. Глория была агентом по продаже недвижимости, с которой Сару свела Хелен. Джон проворчал: — Ладно, вот что скажите мне, босс: кто тот счастливец, которому предстоит топать за дамой с собачкой? Сара указала ручкой на Джона: — Я думала, ты спишь и видишь, как бы поскорее смыться из офиса. — Но ведь ты с ним разговаривала! — Из меня «хвост» плохой, — ответила Сара и показала на лодыжку. Хотя нога уже шла на поправку, она все еще прихрамывала, после того как в нее выстрелил Патрик Йорк, подонок, сбывавший наркотики. Это было год назад, когда она работала по делу о пропаже человека. — Я ранена, ты не забыл? — Да, когда тебе удобно, — ответил Джон. — Однако это тебя не остановило на прошлой неделе, когда ты рванула к автоинспектору, когда он разглядывал твою «фиесту»? Выскочила на дорогу как ошпаренная. — Ладно, давай разыграем. «Камень — ножницы — бумага». — Давай. Сара широко улыбнулась: — Готов? — Подожди. — Джон спустил ноги со стола и похрустел пальцами рук. — Ну, поехали. Раз, два, три! — Камень! — воскликнул Джон, вскинув кулак. — Бумага покрывает камень! — ответила Сара, выбросившая руку ладонью вверх. — А… повторить? Давай из трех попыток? — Не-а… — Дурацкая игра, — ответил Джон, встал с кресла и пошел на улицу — курить. — Спасибо, что не куришь тут! — крикнула она ему вслед. — Всегда пожалуйста… 5