Благодарности 8 страница

— Спасибо, что пришел со мной сюда, — говорит Анджела.

— Да… да… мне идти-то некуда.

— Ты здесь впервые?

Рой кивает головой.

— Обычно я езжу автобусом. Поездом никогда не ездил.

— Может, поедешь со мной? — с улыбкой спрашивает Анджела. — Увидишь мою маму, а заодно — обогатишь свой жизненный опыт.

Рой отрицательно качает головой.

— Не думаю, что это было бы разумно. Во всех смыслах.

— Попытка не пытка.

— Может быть, когда-нибудь я и попытаюсь.

Рой рассматривает билет Анджелы. Поезд отходит через несколько минут. Анджела быстрым движением забрасывает рюкзачок за плечи.

— Так когда мне приехать? — спрашивает она. Все утро она только и делает, что задает Рою вопрос за вопросом. Рой вынужден все время изворачиваться, чтобы уклоняться от прямых ответов. — На следующей неделе?

— Договоримся по телефону, — отвечает Рой. — Мама, я думаю, тоже хочет хоть изредка видеть тебя. А ты пробыла здесь очень долго.

— Да, ты прав. Еще и школа.

— Конечно. Ты не должна забывать про школу.

Они в молчании подходят к поезду. Анджела вцепляется в руку Роя. Останавливается, смотрит на него, в уголке глаза набухает слеза. Вот-вот покатится по щеке.

— Если это из-за той ночи…

— Нет, нет, совсем нет…

— …то я могу повторить это снова. Я могу сделать все как надо. Клянусь, я сделаю все правильно.

Рой трясет головой. Не знает, кого он хочет убедить этим, себя или Анджелу.

— Да нет… Дело совсем не в этом…

Он приседает, его глаза смотрят прямо в глаза Анджелы. Мышцы тела и ног напрягаются.

— Я с трудом воспринимаю все новое. Мне никогда не удавалось… приспосабливаться. Мне больше нравится, когда все устойчиво и постоянно.

— Я могу быть постоянной.

— Я хочу сказать, что уже привык чувствовать тебя рядом. Ты часть… понимаешь, ты сейчас часть моей жизни. И это здорово. Это больше, чем здорово.

— Так в чем проблема?

— Да нет никаких проблем, моя радость, — отвечает Рой. Он не хочет врать ей. По крайней мере, не сейчас. — Просто… мне надо приглядеться, вот и все. Понять, что сейчас со мной. Понять, каким мне надо быть. Так, по крайней мере, говорит доктор Клейн. Понимаешь?

— Не совсем.

— Я и сам не понимаю, — смеется Рой. Выпрямляется; ноги повинуются ему неохотно. — Пошли, а то поезд уйдет без тебя.

Рой обнимает Анджелу, поднимает ее вместе с рюкзачком и всеми вещами, ставит на пол вагона. Она уже не плачет, и правда не плачет; Рой рад этому.

— Когда я приеду снова, — говорит она, — мы будем смотреть ночные каналы?

— Все. И до самого конца, — обещает он.

Анджела, стоя в дверях вагона и держась одной рукой за поручень, наклоняется и целует Роя в щеку.

— Пока, папа, — произносит она шепотом.

Когда Рой поднимает голову, ее уже нет в дверях; она ушла. А через несколько мгновений уходит и поезд.

* * *

Международный аэропорт на Большом Каймане[14] расположен в шестнадцати милях от Джорджтауна. Поездка на такси до города не сопряжена ни с какими трудностями, кроме духоты в салоне, поэтому стекла в машине опущены до предела. Рой не возражает. Ветер приятно обдувает лоб. Самолеты Рой ненавидит, ненавидит долгое сидение в тесном кресле, даже если кресло большое и просторное. Он всегда летает первым классом. Не воспринимает это как роскошь и излишество. Это необходимость. Сидячие места смерть для него. Рой уверен, что это не преувеличение. Действительно, это смерть для него.

Заднюю часть машины безжалостно подкидывает на каждом ухабе. Багажник забит вещами Роя. Всего три места: большие чемоданы с дополнительными навесными замками. В каждом чемодане находится примерно по двести тысяч американских долларов. Это деньги, которые копились и хранились в чреве керамической лошади. Скоро они найдут безопасный приют на счете Роя в «Грэнд Нэшнл Бэнк» в Джорджтауне. А сейчас он еще волнуется из-за денег. Что будет, если таксомотор с кем-нибудь столкнется? А вдруг раскроется багажник? А вдруг они налетят на скалу? Да мало ли опасностей.

Если бы он помнил про свои пилюли, он не испытывал бы сейчас лишних волнений. Они так и остались на кухонном столе. Рой мысленно видит флакончик с таблетками рядом с кофеваркой. Он думает о них с той минуты, как самолет поднялся в воздух. Но тогда было уже слишком поздно. Как будто его мозг сыграл с ним злую шутку, держа это в секрете до тех пор, пока самолет не взлетел. Он не сел бы в самолет, если бы вспомнил о таблетках еще на земле. Он обдумывал возможность поднять шум, заставить их совершить посадку, но понимал, что неприятностей от этого будет больше, чем пользы.

Выйдя из самолета на Большом Каймане, Рой первым делом позвонил Клейну, и доктор успокоил его, сказав, что кратковременный перерыв в приеме таблеток никак не отразится на нынешнем состоянии Роя. Это не страшно. А ему не мешало бы отдохнуть, а Каймановы острова — это райское место, добавил доктор. Рой не сказал ему, что прилетел сюда по делу. Доктору незачем об этом знать. Он и так знает слишком много.

Таксомотор между тем подъезжает к центру города, и Рой велит водителю дожидаться его возле банка. В такое время поймать такси на улицах Джорджтауна чертовски трудно, и у него нет никакого желания стоять несколько часов на улице, ожидая свободную машину. Он хочет поскорее оказаться в отеле, где он обычно останавливается, и поесть. Поспать.

Рой не хочет, чтобы кто-то помогал ему тащить в банк багаж. Он вообще не хочет привлекать к себе внимание, но управиться с тремя чемоданами за раз совсем не просто. Он умудряется затащить их в вестибюль. Некоторое время выжидает. Он стоит в вестибюле с ничего не выражающей миной на лице и ждет. Рой не в первый раз проделывает эту процедуру. Он знает, что это сработает.

Дама, сотрудница банка, прошедшая мимо него, — из новеньких, но Рой знает, что служащий банка, который ему нужен, скоро появится.

— Сэр, могу я чем-нибудь вам помочь?

— Скажите, пожалуйста, мистер Чейвили сегодня здесь?

Она утвердительно кивает и просит Роя подождать. Он оглядывает банк, других клиентов. Не он один явился в банк с багажом. Не он один настороже.

Рой слышит свое имя, объявленное по громкой связи, оглядывается вокруг, надеясь увидеть мистера Чейвили, с которым он обычно имеет дело.

— Вы не позвонили и не предупредили нас о своем приезде, — в голосе этого банковского служащего слышится британская монотонность, свойственная жителям Кайманов и уже ставшая Рою привычной. — Я бы забронировал для вас номер в отеле.

— Я никого не хотел беспокоить, — говорит Рой.

Он никогда не звонит перед приездом. Он знает, что если позвонит, то Чейвили будет стараться затащить его куда-нибудь на обед, познакомить его с девушкой и все такое прочее. Так уже бывало и раньше, когда он сотрудничал с другим банком. Такой способ сближения с клиентурой принят на Кайманах. Рой — противник отношений подобного рода. Анонимный банковский счет и безопасность, гарантируемая законодательством оффшорной зоны, — больше ему ничего не нужно.

После нескольких сладкоречивых фраз Чейвили ведет Роя в офис и помогает тащить чемоданы. На большом старомодном калькуляторе они подсчитывают общую сумму привезенных Роем денег.

— Положим это на основной счет или откроем новый?

— На тот же счет, — отвечает Рой. Он никогда не видел смысла в том, чтобы иметь несколько счетов. Скрытые деньги — это скрытые деньги. В одной пачке или в десяти пачках — не все ли равно. Требуется запоминать больше цифр. Больше паролей. А это трудно и нудно.

После того как деньги подсчитаны, после того как подведен и согласован окончательный итог, Рой и мистер Чейвили проходят необходимые формальности, открывающие доступ к счету. Хотя мистеру Чейвили доподлинно известно, что Рой владелец счета в «Грэнд Нэшнл Бэнк», в его должностные обязанности входит получить от Роя номера счетов и установленный пароль доступа. Только эти данные обеспечивают доступ к счету, и Рою это известно. Именно поэтому он крепко-накрепко держит эту информацию в голове. Ничего при этом не записывая. Когда-то он записал номера в различных неприметных местах своего дома, в закодированном виде занес их на страницы блокнота для записей адресов и телефонов. Но потом вырвал и вымарал все. Безопасности ради. Или это у него в голове, или вообще нигде.

— Итак, вот… что у меня получилось… так?

Мистер Чейвили подает Рою листок, на котором записана сумма, равная почти четырем миллионам долларов. Рой доволен. Это то, что он и ожидал.

— Ну вот, — говорит банковский клерк, — что я могу еще для вас сделать? Еда, выпивка… женщины?

Рой отрицательно качает головой, пожимает клерку руку.

— Все нормально. Завтра я лечу домой.

Таксист ждет у банка, и Рой садится в машину.

— Отель «Хиатт Виллас», — говорит он водителю. — Разбуди меня, когда приедем.

Рой устраивается на заднем сиденье, подбирает под себя ноги, готовясь к продолжительной поездке до Семимильной косы. Он рад, что избавился от наличных денег, что денег нет ни в лошади, ни в доме. Они в надежном месте. Он пытается заснуть, несмотря на тряскую езду и сквозняк, раздувающий волосы. Чем ближе к курортной зоне, тем оживленнее становится движение. Основные дороги острова забиты машинами, взятыми туристами напрокат. Рой помнит свой первый приезд сюда почти десять лет назад. Тогда здесь не было столько народу. Тогда и его чемоданы не были такими тяжелыми.

Номер для Роя еще не готов. Прошло уже четыре часа, как он прибыл, но комната еще не приготовлена. Он мог бы поднять шум, выразить недовольство, начать жаловаться, но это не тот случай. Да он, в общем-то, и не расстроен. Хайсмит, управляющий отеля, плохо себя чувствует и не может проводить Роя в рекреацию. Конечно, хорошо бы немного поспать, но пока можно и выпить.

Рекреация почти пуста; только несколько пар, вытянувшись в мягких креслах, глазеют сквозь окна на море. Громадные венецианские окна, из которых открывается величественный вид на океан. Рою этот вид уже не в диковинку. Океан голубой. Вода. Он не стремится поплавать под водой со скубой. [15] Со шноркелем[16] плавать он тоже не собирается. Он сидит в баре спиной к воде.

— Что вам приготовить? — спрашивает бармен.

— Джин-тоник с лимоном, — отвечает Рой. — Меня направил сюда Хайсмит.

Бармен делает жест, как бы снимая шляпу, которой в действительности на нем нет, и смешивает Рою напиток.

— Вам нравится здесь, сэр?

— Я только что приехал, приятель. — Рой загребает с блюда горсть миндаля и колет орехи зубами.

Бармен выжимает четверть лимона в стакан и ставит его на стойку.

— Вы собираетесь побыть здесь?

— Хотелось бы.

— Вы семейный?

— Нет, — отвечает Рой по привычке. Затем, как бы второпях, поправляет себя: — Дочь. В Штатах. Ей четырнадцать лет.

Бармен улыбается и тоже берет несколько миндальных орехов. Забавный парень.

— В следующий раз берите ее с собой. Тут есть много интересного для молодой девушки. Ей нравится нырять?

— Не знаю, — отвечает Рой.

— А плавать? Под водой с маской? Волейбол?

Рой поводит плечами и качает головой:

— Понятия не имею.

Бармен делает удивленное лицо и вжимает голову в плечи:

— А что ж ей нравится? Уверен, здесь она найдет все, что захочет.

— Мы играли в игры. Нам всегда нравились игры. — Он делает большой глоток из стакана. Вкус напитка горький.

Бармен широко разводит руками.

— У нас полно всяких игр. Целая комната. Она любит шахматы? У нас отличный павильон с шахматными столиками прямо на берегу…

Рой отходит от стойки и направляется в другой конец комнаты отдыха, предоставляя бармену возможность говорить с самим собой. Останавливается перед венецианскими окнами, образующими почти сплошную стеклянную стену. Глядя через них на океан, он вполне ясно видит и собственное отражение. От этого создается впечатление, будто он стоит на поверхности воды. Словно он погружается в воду. Вода окружает его, успокаивает, баюкает. Твердь под ногами голубая и мокрая, ковер мокрый, пропитавшийся водой. Ковер. Мокрый.

Рой смотрит вниз. Он пролил свое питье. Все пролилось на ковер, все его питье. Темное пятно расползается по плотному пушистому белому ворсу ковра, которым покрыт пол в комнате отдыха. Останется пятно, думает он. Несмываемое. Сейчас океан надвигается на него отовсюду. Подступает со всех сторон. Ноги дрожат, подгибаются под массой тела. Он поспешно садится в ближайшее кресло, руки бессильно повисли вдоль тела. Голова, откинутая назад, опирается на подголовник, так что закат он увидит. Он, конечно, видел его и раньше. Он розовый. Он желтый. Он голубой. Все цвета смешиваются, лучше смотреть на них, чем на ковер. Лучше, чем на пятно, до сих пор еще расползающееся по всему полу. Невыводимое пятно. Отвратительное. Губительное.

Снова подкатывает желчь. В душе Рой проклинает себя. Как глупо, как нелепо. Клейн сказал, что ничего не случится. Он говорил, что действие таблеток не будет таким, что они как бы останутся у него в организме. Но желчь-то подкатывает быстро, и он не может совладать с ней. Зеленая, липкая, она ползет вверх по горлу. Медленно, словно ужасающий монстр из фильма ужасов. Щекочет небный язычок. Наполняет рот слюной. На полу грязный ковер. Вот-вот он станет еще грязнее. Вот-вот он будет окончательно загублен.

Он, бросившись прочь из рекреации, попадает в вестибюль. Наталкивается на группу туристов. Прерывистое, тяжелое дыхание. Дикие глаза. Стремительно бежит назад, в рекреацию, направляется к другому выходу. Наталкивается на киоск, падает на колени, брюки на нем рвутся. Хватается руками за края стоящей на полу вазы, содержимое желудка вот-вот хлынет наружу, вот-вот хлынет наружу. Рот раскрывается еще шире, препятствий приближающемуся потоку нет; еще мгновение и…

Ничего не происходит. Во рту снова сухость. Легкое сухое покашливание, кашель. Горловой клекот. Плечи дергаются при каждой судороге. Слезы капают в вазу. Стекают по щекам. Вдохи частые, резкие, прохладный воздух холодит горло. Жжение прошло. Желчь схлынула. Ковер… спасен.

Рой, пошатываясь, встает на ноги, отходит от киоска. Моет лицо. Поправляет галстук. Обтирает разодранные колени. Быть может, его номер уже готов. Хорошо, если пол в номере будет из твердой древесины.

* * *

По пути домой Рой не обращает никакого внимания на запрещающие знаки. Сигналы, которые подают ему водители, он также игнорирует. Ограничения скорости и правила обгона сейчас не для него. Рой на пределе после бессонной ночи и суматошного дня. В сильном тумане, не сводя глаз с дороги, маневрирует на своей машине из стороны в сторону. Нынче утром он задержался в отеле и едва не опоздал на самолет. Он проверил номер, дабы убедиться в том, что ничего не забыл, затем проверил номер еще раз. И еще раз. Шесть раз он осматривал номер, пока не убедился, что взял все, и только после этого закрыл дверь. Думал, что на этом все закончилось. Час спустя он осмотрел номер еще пять раз.

Он понимает, что попал в затруднительное положение. Понимает, что ему необходимо принять свое лекарство. Звонит Клейну из аэропорта, но его нет в клинике. Машина набирает скорость. Рой решает, что позвонит ему снова из дома, когда примет таблетки. Таблетки ждут его дома.

Обратный рейс обернулся для него настоящим испытанием способности владеть собой. Контролировать дыхание. Держать глаза закрытыми. Одна симпатичная маленькая стюардесса буквально чудом избежала участи появиться дома со сломанным носом. В полете она постоянно будила Роя. То предлагала ему коктейль. То рассказывала ему о фильме. То просила пристегнуть ремень. В последний раз Рой даже не взглянул на нее. Он просто отмахнулся от нее, и его рука просвистела в дюйме от ее лица. Больше она его не беспокоила.

Рой въезжает в свой квартал, сворачивает в проезд, ведущий к дому. Чувствует облегчение от того, что скоро окажется дома. Он утомлен, но в приподнятом настроении. Таблетки в доме, внутри, на кухне. Он ощупывает замок, затем с силой бьет себя по щекам, чтобы стряхнуть сонливость. Один сильный удар по щеке. Сонливости как не бывало.

Он входит в дом, закрывает дверь. Запирает ее на замок. Хочет пройти в дом, но вдруг в голову приходит мысль, что он, должно быть, не запер дверь, как положено. Отпирает дверь, затем снова запирает. Смотрит, как засов входит в скобу. Вроде все нормально. Так, как и должно быть. Рой делает глубокий вдох и поворачивается спиной к входной двери. Идет в дом.

Пять шагов, шесть шагов. Шаг за шагом по направлению к кухне. Огибает угол, вот-вот закончится весь этот нонсенс, и все войдет в норму. Он надеется найти рядом с кофеваркой то, что разрешит проблему.

Там этого нет. Флакончика с таблетками там нет. И Рой знает, что сейчас будет: желчь, жжение. Тошнота.

Все проходит. Вот он, флакончик, рядом с холодильником. Его флакончик. Его таблетки. Он не помнил, где их оставил, но это не важно. Рой бросается к таблеткам, одной рукой сжимает флакончик, другой наливает в стакан воду. Ему нужна двойная доза, тройная доза. Хоть что-нибудь. Он раскрывает флакончик.

В нем всего одна таблетка. Рой закрывает глаза. Трясет флакончик, пытается всунуть палец внутрь. Одна таблетка. Он трясет и трясет флакончик, надеясь, что хотя бы еще одна таблетка прилипла к пластиковой стенке и ее нужно просто отлепить. Одна таблетка. Неужели они так быстро кончились? Как он мог допустить такое? Одна таблетка — это ничто. Если он сейчас примет эту последнюю таблетку, он вообще останется ни с чем. Ни одной таблетки на вечер и на ночь. Ни одной таблетки на утро. Нет, так нельзя, ни в коем случае нельзя.

Через секунду он на телефоне, набирает номер Клейна. Телефон звонит и звонит. Сняли трубку.

— Док, — сразу кричит Рой. — Мне нужен эффексор.

— Вы звоните в справочное аптечной сети, — отвечает ему с другого конца линии приятный женский голос. — Никого из врачей сейчас нет.

Рой смотрит на часы: восьмой час.

— Вы должны мне помочь, — говорит Рой. — Мне нужен доктор Клейн. Харрис Клейн. Я его пациент.

— Мы принимаем сообщения для доктора Клейна и передаем их ему, — отвечает женщина. — Если вам будет угодно, я передам ему ваше сообщение.

— Сообщение… нет, это не поможет. Послушайте, мне надо поговорить с ним прямо сейчас.

— Сэр, я могу послать ему сообщение, но у меня нет прямой связи с вашим доктором.

Рой сжимает трубку в руке, с силой придавливает ее к уху:

— Мне нужно… послушайте, послушайте, ну войдите же в мое положение. Я не могу владеть собой, понимаете?

— Сэр…

— Ну хорошо. Мне нужно несколько флаконов таблеток. Только и всего. Тех же самых таблеток, которые доктор прописал мне и которые я принимаю в течение многих месяцев…

Женщина прерывает Роя:

— Если у вас есть на руках рецепт, то любая аптека…

— Да у меня нет рецепта. У меня только… послушайте, он сам дал мне таблетки, понимаете? Доктор Клейн дал мне таблетки, и мне надо… — Рой прервался. Задумался. — Вы сейчас в клинике?

— Нет, сэр. Вы разговариваете с центральной справочной службой.

— Угу. Но ведь вы можете попасть в клинику. В случае необходимости.

— Сэр, я…

— В случае необходимости.

С другого конца линии доносится глубокий вздох:

— В случае крайней необходимости, да, сэр, но…

— Это как раз и есть случай крайней необходимости! — кричит Рой в трубку. Он никогда не повышает голоса, чем очень гордится. Но сейчас не до того. — Мне нужны эти таблетки…

— Понимаю, но…

— …для жизни. Я не могу жить без них. Я заплачу за ваш обед, хотите? Черт возьми, да я куплю вам машину. Только добудьте для меня флакончик этих таблеток, без которых я не могу жить.

На другом конце линии тишина. Она обдумывает его предложение? Рой старается не дышать.

— Сэр, я могу оставить для доктора сообщение…

Он с размаху грохает аппарат на стол, потрясая трубкой, как дубинкой. Пластик трескается, рассыпается. Куски корпуса разлетаются по кухне. Рой не обращает на это внимания. Плевать. Аппарат разбит, и приходится подчиниться этому голосу, заткнув рот этой проклятой бабе. Заткнув рот всему проклятому миру.

* * *

Помещение аптеки залито ярким светом. Рой мучительно роется в карманах пальто, ища солнцезащитные очки. Надевает их, чтобы свет не резал глаза. Так лучше. Свет все еще яркий, но уже лучше. Эта ближайшая к дому аптека, которую ему удалось найти. По крайней мере, он думает, что эта аптека ближайшая. Как трудно было выйти из дома. Как трудно было правильно закрыть эту проклятую входную дверь.

В кармане у него флакончик. В нем осталась одна таблетка. Глотать ее он не хочет. Не хочет до тех пор, пока не убедится в том, что запас таблеток пополнен. Он не может обойтись без них. Без них это не жизнь, а непонятно что. Остаться без них просто опасно.

Помещение большое. Эта аптека предоставляет скидки покупателям. Стеллажи, стеллажи, на которых выставлены не только медицинские препараты. Предметы ухода за жилищем. Продукты. Напитки. Одежда. Книги. Приборы и устройства. Мороженое, непонятно зачем. Мороженое в аптеке? Ему не понятно, зачем в аптеке мороженое.

— А где сама аптека? — спрашивает Рой у первого контролера, которого видит в зале.

— Что? — Парень не расслышал, что именно пробормотал Рой.

— Я спрашиваю, где, черт возьми, сама аптека, — взрывается Рой. — Где она?

В конце зала. Там прилавок. Рой спешит по проходу туда, лавируя между покупателями. Расталкивая их плечами. Они мешкают и не спешат освобождать ему дорогу. Они вообще разучились двигаться. Да они все просто спят. Стадо баранов.

К прилавку выстроилась очередь. Извивающаяся шеренга людей. Протянутая по залу веревка предназначена для упорядочения этой очереди. За прилавком всего один мужчина. Белый халат. Белые волосы. Должно быть, фармацевт. Именно он-то и нужен Рою, этот человек, способный помочь.

Перед ним в очереди пять человек. Женщина с малышом за плечами. Малыш что-то бормочет. Пытается говорить. Смотрит на очки Роя, на свое отражение в них. Перед женщиной двое мужчин. Они выглядят вполне здоровыми, думает Рой. Так какого же черта им надо в аптеке?

Перед прилавком пожилая женщина беседует с фармацевтом. Рой не слышит, о чем они говорят, но ему кажется, что их бессмысленная беседа затянулась. Больше того, они говорят совсем не о лекарствах. Похоже, что она уже получила нужное лекарство, и теперь они просто обсуждают последние новости.

— Дама, отойдите от прилавка, — кричит Рой. Все стоящие в очереди поворачиваются к нему. Он смотрит на них. Они предпочитают отвести глаза в сторону.

Чем дольше Рой ждет, тем более навязчивой становится мысль о таблетках. Ведь они же здесь, в каких-то двадцати футах от него, где-то на этих полках. И всего-то надо, чтобы этот маленький человечек за прилавком повернулся, отошел на несколько шагов от прилавка и вернулся к прилавку с таблетками. Передал бы ему флакончик. Если бы не все эти люди, стоящие в очереди перед ним. Здоровые люди. Люди, которым здесь нечего делать.

Наконец пожилая дама отходит от прилавка, но Рою уже невмоготу. Он выходит из очереди и проталкивается к прилавку, отталкивая мужчину средних лет, занявшего место пожилой дамы.

— Эй, приятель, — говорит мужчина, — здесь очередь.

— У меня чрезвычайная ситуация, — бормочет Рой.

— Да? У нас у всех тут чрезвычайная ситуация, — заявляет мужчина. Он высокий, плотный. На дюйм, а то и на два выше Роя. Смотрит на него сверху вниз.

Рой силится улыбнуться. Улыбнуться этому мужчине. Уладить дело по-человечески.

— Понимаешь, друг, я малость не в себе. Может, сделаешь мне одолжение.

— А может, ты пойдешь и встанешь в очередь. — Он кладет руку на плечо Роя, сдерживает его. Пытается оттеснить его назад.

Рука Роя стремительно проскальзывает под руку мужчины, вторая его рука, оказавшись под локтем, приподнимает руку с плеча. Рой сгибает руку мужчины, поворачивает ее, и тот сразу опускается на колени; рука его намертво зажата рукой Роя; на лице выражение жгучей нестерпимой боли. Стоны. Натужные вздохи.

На лице фармацевта ужас.

— Вы что… оставьте его…

— Я задержу вас на какие-то десять секунд, — говорит Рой, обращаясь к очереди.

— Сэр, тут очередь…

— Я знаю, что очередь. Я вижу, что очередь. У меня нет проблем со зрением. Я вижу очередь. — Рой отпускает руку мужчины; тот отодвигается назад, подальше от Роя. — Послушайте, я не… в себе сегодня. Мне необходима помощь. — Он лезет в карман. Вынимает флакончик с таблеткой, ставит его на прилавок. — Мне нужен такой флакончик, но полный.

Фармацевт хочет как можно скорее разрешить возникший инцидент. Смотрит на других людей. Они тоже хотят, чтобы все закончилось побыстрее. Отлично. Прекрасно. Он берет флакончик, смотрит на этикетку.

— Это куплено не у нас.

— Я знаю, — говорит Рой. — Я знаю.

— У вас есть рецепт?

— Мой врач… доктор Клейн… он дал мне эти таблетки. Он… после приема дал мне эти таблетки, понимаете? Я думаю, мне надо попринимать еще, но…

— Простите, — перебивает его фармацевт. — Я не могу помочь вам, раз у вас нет рецепта. Таковы правила.

Рой выхватывает флакончик из руки фармацевта, тычет пальцем в этикетку.

— Смотрите, — говорит он. — Эффексор. Видите, что здесь написано. Эффексор, одна сотая миллиграмма. А рядом написано мое имя. Меня зовут Рой. И это я.

Фармацевт качает головой.

— Вижу, но… сэр, помочь вам я не могу.

Рой замирает. Делает вдох. Старается сохранить контроль над собой. Пока он держится хорошо. Клейн мог бы им гордиться. Рой сжимает пальцами крышку флакона, крутит ее и открывает флакон. Внутри знакомая зеленая таблетка. Рой, вытряхнув ее на ладонь, протягивает фармацевту.

— Видите это? Эффексор. Видите, у меня ведь есть уже таблетка. Ведь ясно, что мне можно отпустить их.

Фармацевт смотрит куда-то вдаль, встречается глазами с одной из своих помощниц. Она кивает головой и берется за телефон.

— Без рецепта, — повторяет он, — я ничего не могу для вас сделать.

— Пожалуйста, — говорит Рой, чувствуя, как закипает в нем ярость. — Я не люблю просить. Я никогда ничего не просил. Но сейчас я прошу вас. Девять, десять таблеток. Чтобы я мог пережить уикенд. До того времени, пока вернется мой психиатр.

Два охранника, стоявшие у входа, направляются к прилавку фармацевта. Туда, где возникло недоразумение. Они быстро идут по проходу.

— Без рецепта…

— Да что это, черт подери, такое! — кричит Рой. — Что вы за люди! У меня же есть эффексор. Вот он, смотрите, и я прошу лишь дать мне немного еще!

Фармацевт уже почти раскрыл рот, готовясь повторить свою дежурную фразу, когда таблетка оказалась у него перед глазами. Зеленая. Зеленая таблетка, а этот шумный мужчина уверен, что это эффексор.

— Дайте-ка взглянуть, — просит фармацевт, зажимая таблетку между большим и указательным пальцами. Подносит ее к свету.

— Спасибо вам, — говорит Рой. Он на грани срыва. Но сейчас чувствует облегчение. И признательность. — Спасибо вам.

Фармацевт качает головой.

— Это не эффексор, — говорит он.

Рой не расслышал, что он сказал:

— Простите?

— Это не эффексор. Это вовсе не антидепрессант.

Рой в недоумении качает головой. Он ничего не понимает. Именно эти таблетки Клейн дает ему. Антидепрессанты против компульсивности. [17] От… его проблем. Так что же этот тип парит ему мозги?

— Что… а что это?

— Я не знаю, — отвечает фармацевт. — Но это не эффексор. Эффексор выпускается в таблетках и в капсулах, но они голубоватого цвета, а не зеленые, как ваша таблетка.

Охранники быстро идут по проходу, направляясь к Рою, крупному драчливому парню. С галлюцинациями. С припадками.

Рой берет назад свою таблетку, смотрит на нее. Как бы пытается заглянуть внутрь, под оболочку. Он крутит верхнюю половину капсулы, отделяя ее от нижней. Внутри белый порошок, он рассыпает его по прилавку перед фармацевтом.

— Что это? — спрашивает он. — Что, если не эффексор?

Фармацевт внимательно вглядывается. Замечает гранулы. Знакомая искрящаяся белизна порошка. Он придавливает порошок кончиком пальца, а потом осторожно слизывает прилипшую частичку.

— Это сахар, — бесстрастно изрекает он. — Ваш доктор дает вам сахарные пилюли.

Рой не дожидается, пока охранники схватят его за руки. Он не хочет, чтобы его выводили. Сейчас он не чувствует никаких предостерегающих сигналов, никакого жжения на задней стенке гортани. Никакого внезапного ощущения давления. Роя тошнит прямо здесь. Прямо на прилавок фармацевта. На фармацевта. Его тошнит, тошнит и тошнит, и он оседает и валится на пол в аптеке, которая продает лекарства со скидкой.

Три

Секретарша пытается задержать Роя, вломившегося в клинику, но она слишком нерасторопна. Не успевает вылезти из-за стола. Он рывком распахивает дверь приемной и вихрем проносится по коридору, стены которого отделаны панелями. Дверь кабинета Клейна закрыта. Рою плевать. Даже если она заперта на замок — все равно плевать. Он вышибет ее одним ударом. Снимет с петель, если потребуется.

Сегодня утром он не мылся. С позавчерашнего дня, когда он вернулся с Большого Каймана, он не брился. Последнюю ночь Рой не спал. Он с трудом вышел из аптеки и доковылял до своей машины. Большую часть вечера провел, странствуя из бара в бар, пытаясь заказывать выпивку. Повсюду замечал грязь: на полах, на стенах, на стаканах, в которых ему подавали спиртное. Он отбрасывал от себя стаканы, отбрасывал их прочь. Он ждал, когда, наконец, наступит девять часов утра. Ждал, чтобы увидеть Клейна. Он заснул около половины седьмого в ванном блоке, проснулся в десять. Ополоснул лицо над раковиной. Вымыл руки. Вымыл их снова.