Элтургард

Повозка, подпрыгивая, катила по Торговому пути, более чем в сотне миль к северо-западу от города Триэля и впятеро дальше от Глубоководья.

Реджис сидел у задней стенки, съежившись под толстым зимним одеялом, поскольку сезон уже заканчивался. Ноги хафлинга свисали из-под откидной задней стенки, высунувшись из-под одеяла и демонстрируя потрясающие высокие черные ботинки, чудесным образом избежавшие грязи раскисших дорог.

— Дым на западе! — раздался ожидаемый возглас одного из всадников, сопровождающих торговый караван, и хафлинг кивнул, услышав это подтверждение их местонахождения. Реджис уже бывал здесь прежде, хотя с тех пор и прошло много десятилетий. По его прикидкам, они приближались к реке под названием Извилистая и знаменитому мосту Боарескир.

Впереди садилось солнце, и, глядя назад, на Драконий лес и Простирающиеся леса, Реджис заметил вдалеке сверкающие пики очень верно названных Закатных гор. Хафлйнг снова кивнул, оценивая путешествие, начавшееся в Дельфантле темной ночью на исходе лета.

По другую сторону этих далеких гор их восточные склоны спускаются к западным берегам Моря Падающих Звезд, великого моря, которое он видел каждый день своей второй жизни, вплоть до этого самого путешествия. Он отплыл из Дельфантла в Прокампур в королевстве Импилтур на северном побережье, а оттуда — в город Сюзейл, средоточие власти великого королевства Кор- мир. Теперь Реджису оставалось лишь вздохнуть при мысли об этом великолепном и суматошном месте, с его прекрасными базарами и не оставляющими равнодушным парадами армий Пурпурных Драконов. Более миллиона человек называли Сюзейл своим домом; воистину, этот город стоял в одном ряду с величайшими городами Фаэруна.

А дворцы! При мысли об этих раззолоченных особняках Реджису опять-таки оставалось лишь улыбнуться и кивнуть да похлопать по своей поясной сумке, где лежало его снаряжение взломщика. Он повидал интерьеры многих из них, хотя, как правило, под покровом ночи и без факела.

Он кивнул увереннее, обещая себе, что когда-нибудь вернется туда. Несомненно, Реджис не покинул бы Сюзейл столь внезапно, если бы тот дотошный властитель города не оказался также искусным магом; Если бы только Реджис знал об этом до того, как нанес визит в его дом однажды ночью...

Приняв облик гнома Нанфудла — его чудесный берет мог придать ему внешность даже представителя другой расы, — своего приятеля из другого времени и другой жизни, Реджис покинул город в конце лета года Ухмыляющегося Хафлинга, оплатив проезд в караване, прошедшем сто миль по западной дороге в сторону Проскура и потом еще сто — к городу Ириабор, самой западной точке королевства Кормир.

И там Нанфудл попросту исчез, зато появился дворф Кордио Хлебноголовый. Кордио путешествовал по Элтургарду, доехав по Торговому пути до Триэля, где пришло время снова сменить облик.

И тогда, благодаря сине-крапчатому берету, на свет появился Паук Периколо Тополино, великолепный племянник того самого Периколо Тополино из Агларонда.

Ах, что это был за год, мечтательно размышлял Реджис. Какое путешествие, сколько новых мест, и звуков, и запахов, и экзотических блюд — любому путнику на зависть! Он побывал уличным бродягой, гномом — изготовителем зелий, дворфом — искателем приключений, а теперь стал хафлингом, художником-дилетантом, щедро переплачивающим за все и, разумеется, возмещающим свои убытки под покровом ночи.

Он проехал тысячу миль, если считать по прямой, и, вероятно, вдвое больше — по извилистому, но восхитительному пути своего странствия на запад.

Восхитительному, но лишь до той поры, пока он не оглядывался на восток, например как теперь, когда образ прекрасной Доннолы Тополино так четко вставал передним. Стоило Реджису закрыть глаза, как он видел ее особенно ясно, чувствовал ее прикосновение, ее нежные пальчики гладили его кожу, жаркое дыхание обжигало ухо. Он ощущал ее запах, ее вкус...

— Эй, коротышка! — ворвался в его воспоминания громкий окрик, и Реджис едва не вывалился за борт, разворачиваясь лицом к кричавшему — грязному мужчине, правившему повозкой.

— Дай мне воды, да пошевеливайся! — приказал человек по имени Кермиллон. — Не то я выкину тебя в грязь и напьюсь из твоих ушей!

— Ага, и, может, туда попадет чуточку его мозгов, да? — добавил второй возница, Йогер, крепкий мужчина, чуть почище одетый и умытый, но в остальном такой же негодяй, как и первый.

Реджис залез в повозку с ногами и осторожно пробрался по правой стороне к сиденью возницы, где Йогер сунул ему мех для воды. Хафлинг поспешно наполнил его из бочонка и подал обратно.

— Слушай лучше и шевелись поживее! — предупредил Кермиллон.

Йогер сделал жадный глоток, не сводя глаз с хафлинга.

— Надеюсь, вы слышали про; моего тезку, — предположил Реджис.

— Не сказал бы, — ответил Йогер.

— Его звали Дедушка Периколо.

— Я думал, он твой дядя.

— Его все звали Дедушкой, — лукаво ответил Реджис, но ему оставалось лишь фыркнуть и покачать головой, поскольку откровенный намек на Периколо как главу гильдии ассасинов явно не был понят этой невежественной деревенщиной.

— Ступай назад, сядь и умолкни, — велел ему Кермиллон. — Ты заплатил за проезд до Кинжальной долины и, может, попадешь туда, но если будешь слишком докучать, я вышвырну тебя в грязь и там и оставлю.

Реджис был только рад подчиниться. Он начал было разворачиваться, но помедлил при виде дымков от лагерных костров, поднимающихся над деревьями неподалеку. Он кивнул, вспоминая мост Боарескир и торговцев, вечно стоящих лагерем по обе его стороны.

— Славное местечко, — не задумываясь, обронил он и сообразил, что произнес это вслух, лишь когда оба человека повернулись и с любопытством взглянули на него.

Реджис в ответ лишь небрежно коснулся своего знаменитого берета и прошествовал в конец повозки.

Белые палатки усеяли поля по обе стороны дороги задолго до въезда на мост: в сущности, это был целый город, состоящий из торговых шатров и открытых рынков. Десять повозок каравана до Кинжальной долины съехали на свободное место справа от дороги, где виднелись загоны и поднимались дымки над кузнями. Здесь было все, чтобы пополнить припасы, подковать лошадей и даже прикупить новых, если нужно, хотя, поскольку дороги по обе стороны от моста были пустынны на десятки миль, все услуги и товары обходились недешево.

Реджис был рад убраться подальше от своих свирепых возниц и побродить в сутолоке базарной площади. Разодетый в пурпурно-голубые шелка, в синих перчатках из кожи ягненка, при берете и отделанной драгоценными камнями рапире, умышленно выставленных напоказ, он убедительно играл роль хафлинга-аристократа. В конце концов, Доннола хорошо выучила его, и это после десятилетий, прожитых им в прошлой жизни во дворцах пашей Калимпорта. Многие торговцы вокруг моста Боарескир были из Амна, а Реджис прекрасно знал традиции и обычаи тех мест.

Воплощенная смесь опытности и наивности, он слонялся среди палаток, улыбаясь и кивая. Он переходил от ларька к ларьку, с притворным одобрением разглядывая всяческие безделушки и пустячки, но остановился у одного прилавка, уставившись на квадратный кусочек выбеленной кости.

— Ты любитель слоновой кости? — осведомился круглолицый торговец в белых одеждах и пестрой накидке, традиционной в южных пустынных землях. — Большая редкость, очень большая! Из бивней чудовищ Чулта!

Реджис протянул руку к вещице, но остановился и взглянул на торговца, дожидаясь разрешения. Мужчина с готовностью закивал.

Реджис покатал кубик по ладони, и позабытое ощущение перенесло его в иное место и время.

— Слоновая кость из джунглей, — объявил торговец.

Но Реджиса было трудно обмануть.

— Кость форели, — поправил он. — Из северных озер.

Торговец начал было спорить, но Реджис осадил его взглядом, не допускающим возражений. Хафлинг знал этот материал до мелочей, и одно ощущение его под пальцами унесло путешественника мыслями на берега Мер Дуалдона в Долине Ледяного Ветра.

— Сколько? — спросил он, потому что должен был иметь эту вещь. Он рассеянно окинул взглядом прилавок и ларьки по соседству. В его арсенале взломщика имелись кое-какие нужные предметы — маленькие ножички и крохотные напильники, подходящие для многих случаев, но он решил, что ему нужен нож, по-настоящему способный резать.

— Слоновая кость, — упорствовал торговец! — Пять золотых монет.

— Дурацкая рыбья кость, — уточнил Реджис, — и я даю тебе две.

— Две и двадцать серебром!

— Две и пять, — объявил Реджис. — Лишь нетерпение заставляет меня предлагать это, поскольку я еду на север и достаточно скоро буду на Побережье Мечей, где материала предостаточно.

— Так ты резчик?

Реджис кивнул:

— Был.

— Был? В детстве, что ли? — рассмеялся мужчина, и Реджис присоединился к нему, мысленно напоминая себе, что у него теперь тело молодого хафлинга, едва вступившего в пору взросления.

— Сделай что-нибудь симпатичное, а я продам это для тебя, идет? — предложил торговец, беря монету и отдавая костяной кубик. — Найдешь меня тут -а я продам твой товар, шестьдесят щ тебе, сорок — мне.

— Семьдесят — тридцать.

— Шестьдесят один.

— Семьдесят один! — объявил хафлинг, не уступая торговцу в горячности и сверкая глазами. Он знал, что возможность поторговаться для этих людей важнее нескольких лишних монет, которые им порой случалось получить или сэкономить.

— Ха-ха! — подхватил торговец. — Ладно, шестьдесят пять, но ты дашь слово молчать, чтобы другие мои поставщики не выторговали себе что-нибудь еще похлеще, идет?

— Паук Периколо Тополино, — представился юный хафлинг с легким поклоном.

— Ади Абба Адидас, — ответил торговец с куда более замысловатым поклоном. Они пожали друг другу руки, и торговец крепко хлопнул хафлинга по плечу. — У нас будет отличный бизнес, да! — провозгласил он.

Паук двинулся в обход палаток, дипломатично делая вид, что интересуется то одним, то другим. Он шествовал важно и самоуверенно, одна рука в перчатке постоянно лежала на сверкающей рукояти его чудесной рапиры, другая всегда была готова вежливо коснуться берета.

Через дорогу, следуя направлению, указанному ему Ади, он обнаружил ларек с множеством интересующих его трав. В конце концов, он не собирался отказываться от своих алхимических занятий, особенно учитывая маленький дистиллятор и прочие необходимые для этого предметы, надежно упрятанные в его магической поясной сумке. К радости Реджиса, у торговца травами нашлось также на продажу несколько свитков с инструкциями по приготовлению некоторых отваров, неизвестных хафлингу, включая рецепт исцеляющего зелья.

Разумеется, это значительно облегчило его запас монет, но Реджис ушел оттуда легкой походкой и с искренней улыбкой на устах. Да, этот день складывался прекрасно, тем более что путешественник получил передышку от докучливых Кермиллона и Йогера.

Очевидно, эта мысль оказалась пророческой, поскольку, повернув за угол очередного ряда палаток, Реджис заметил обоих возниц, беседовавших с парой неряшливого вида типов — одноглазым дворфом и высоким человеком в одеждах, когда-то, вероятно, дорогих, но с тех пор повидавших виды. У высокого мужчины были длинные черные волосы, тонкие усики и золотые серьги в ушах. Реджису подумалось, что он куда уместнее выглядел бы на палубе пиратского корабля у Побережья Мечей, нежели здесь, у моста Боарескир.

Не вполне понимая, что думать об этом сговоре, если тут вообще был сговор, Реджис юркнул обратно, скрывшись с глаз. Ему стало немного не по себе при виде того, как Кермиллон протянул высокому человеку небольшой кошелек, а Йогер в тот же момент выставил перед собой руку ладонью вниз на уровне своего пояса, словно описывая кого-то ростом с хафлинга.

— Наверное, пустяки, — сказал он себе и поспешил обратно через, дорогу к более представительно, выглядевшим палаткам.

Очень скоро, переполненный звуками и перебранками на торгах, он позабыл об этом, и к нему снова вернулось хорошее настроение, столь подходящее его теперешнему облику и одежде. Больше он ничего не покупал, хотя интересовался многими товарами во множестве разных ларьков, а также забавлялся, выслушивая предложения торговцев, желавших приобрести его чудесный берет — хотя они и не подозревали, насколько чудесный, думалось Реджису — или, чаще, его рапиру.

— Пять тысяч золотом! — предложила одна женщина, указав на оружие, даже не подержав его в руках.

— Славная госпожа, — ответил Реджис, — а если это не более чем несбалансированная палка, утыканная скверными камнями?

Женщина улыбнулась и покачала головой.

— Я разбираюсь в камнях, — сообщила она, протянув руку.

Реджис поколебался мгновение, потом чуть пожал плечами и, вытащив рапиру из ножен, грациозно подал ей.

Женщина взяла клинок и не менее ловко взмахнула им. Хафлинг понял, что она умеет обращаться с оружием, и эта мысль немного напугала его, когда он осознал свою уязвимость. Но нет, сказал он себе, это же приличный рынок, она не станет протыкать его.

Женщина, кивнув, вернула клинок.

— Я-то думала, что делаю тебе щедрое предложение, — сказала она. — Похоже, что нет.

— В самом деле, — отозвался Реджис, возвращая рапиру в ножны на левом бедре, исполнив предварительно пару разученных движений.

— Она стоит того даже просто как украшение, - сказала Женщина. — Камни что надо.

— У вас верный глаз.

— Тем и живу. Как насчет десяти тысяч?

Реджис улыбнулся, прикоснулся пальцами к берету и покачал головой, впрочем вежливо.

— Пятнадцать, — предложила женщина, — потому что я знаю твой секрет. На клинке могучая магия!

— Верно, — согласился Реджис. Он не был уверен насчет наложенных на рапиру заклятий, поскольку почти не использовал ее иначе как по прямому назначению. Он не чувствовал в ней ничего необычного, в отличие от странного и могущественного кинжала, но рапира казалась гораздо легче, чем ей следовало быть, и наносила удары с удивительной силой, без затруднений пробивая почти любые доспехи.

— Дорога как память, — пояснил он и галантно поцеловал торговке руку, прежде чем уйти.

Он едва успел отойти на несколько шагов, как его в очередной раз окликнули.

— Эй, погоди! — крикнул кто-то, и Реджис, подняв взгляд, непроизвольно отступил на шаг при виде этого торговца — одноглазого дворфа, стоящего перед большой палаткой.

Волосы на загривке у Реджиса поднялись дыбом, едва он вспомнил, где видел этого дворфа раньше. И теперь тот совершенно случайно остановил его? Он раздумывал что лучше: убежать или же вежливо отказаться от сделки и ускользнуть в сутолоке базарной площади.

— Прежний Реджис поступил бы так, — прошептал он сам себе, подходя к окликнувшему его дворфу.

— Уверен, эта маленькая игрушка очень хороша в деле, а ты и не подозреваешь об этом, подремывая в своей повозке.

— Даже не задумывался об этом, дружище, — признался Реджис. — Но да, я и в самом деле проспал все последние дни в повозке, это верно. Да, всю дорогу от Сюзейла. И еще десять дней на палубе до этого.

— Непохоже, чтобы твоя одежда была попорчена не погодой, а?

— Просто она новая; — пояснил Реджис.

— Тогда сегодня на ночь уложи ее в постель, предложил дворф. — У меня кроватей много. Эти возчики потеснятся как-нибудь, и я пушу тебя за несколько медяков.

Реджис, разумеется, понимал, что это ловушка, и снова инстинкт велел ему просто уйти. Но он опять напомнил себе, что он уже не тот хавлинг, убегающий от проблем или, как в данном случае, от вероятной схватки. Он вспомнил о своих упорных занятиях с Доннолой и о долгих годах, когда он готовил свое тело именно к таким вот ситуациям.

«Я не смогу помочь Кэтти-бри и Дзирту, если меня убьют», — подумал Реджис и заколебался.

«Значит, меня не убьют», — упрямо решил Паук Периколо Тополино.

— Медяков, говоришь? Заклинаю, скажи же, сколько медяков ты хочешь, добрый господин?..

— Тиндеркег, — подобострастно ответил дворф. — Господин Тиндеркег, к вашим услугам, господин?..

— Тополино. Паук Периколо Тополино.

— Ага, да только нам такое и не выговорить, ха-ха!

—Сколько?

— Что?

— Сколько медяков за постель, господин Тиндеркег?

— Ах да, это. — Одноглазый дворф умолк и, казалось, немного растерялся, словно лишь теперь начал просчитывать ответ, — еще один очевидный знак для Реджиса, что не просто совпадение свело его с этим конкретным дворфом в этот конкретный момент.

— Да несколько, — забормотал Тиндеркег. — Сколько добрый господин Перико... Перика... ну, вы сами дадите.

Реджис полез в кошель, выудил несколько монет, серебряных и медных, и протянул дворфу. Он глянул на запад, где солнце висело теперь совсем низко, длинные тени накрыли ларьки, и торговцы принялись убирать товары на ночь.

— Покажи же мне мою кровать, — попросил он дворфа. — Дорога была долгой и грязной.

— Грязной, вот как? Что ж, за несколько лишних монет я могу устроить вам ванну, — сказал дворф. — И воды наберу с восточной стороны моста, вот как!

Эти последние слова едва не ускользнули от Реджиса, еще не заглядывавшего в воды Извилистой реки, но он припомнил кое-какие истории про это место, которые слышал вскоре после Смутного Времени. По словам некоторых бардов, выступавших в Мифрил Халле, вода вверх по течению от моста Боарескир была чистой, а ниже его — отравленной, как утверждалось, в результате битвы богов. Реджис не помнил всего предания, но какая бы магия не отравила Извилистую реку ниже моста Боарескир, она же породила на свет часто звучащее в этих краях ругательство: «Иди попей с западной стороны моста! »

Хафлинг уже собрался было отказаться от предложения дворфа, но передумал, увидев в нем возможность поменяться местами со своими предполагаемыми противниками. Ни один дворф, и уж точно не этот вонючий тип, не предложит по доброй воле устроить для кого бы то ни было ванну, тем более за столь жалкие гроши, учитывая трудоемкость процесса. Но есть ли лучший способ застать жертву без оружия и доспехов, чем захватить ее врасплох в ванне с водой?

— Да, ванна была бы очень кстати, — согласился Реджис и протянул дворфу еще несколько монет. — И, дружище, брось туда несколько камней погорячее, чтобы я смог прогнать ломоту из своих измученные странствием костей. Полагаю, я еще раз быстренько взгляну кое на что тут по соседству и скоро вернусь устраиваться на ночлег.

С этими словами он удалился, борясь, хоть и с трудом, с искушением прибегнуть к помощи берета и вновь сменить облик.

***

— Расскажи-ка нам, приятель, где ты побывал, — напевал Реджис, расплескивая рукой воду в ванне. — Ты же чудес, поди, немало всюду повидал! За рассказ тебе мы пива вволю, друг, нальем, ну а, коль затянешь песню, дружно подпоем!

Дальше он не мог припомнить ни слова, поэтому принялся просто мычать, время от времени вставляя словцо-другое, по звучанию скорее напоминающее наречие дворфов. Он также продолжал болтать рукой в воде, стараясь, чтобы всякому по ту сторону занавески казалось, что он действительно плещется в ванне.

И действительно, занавеска вдруг отлетела в сторону, и высокий человек с тощими усиками и длинными черными волосами выскочил из-за нее, занося над головой

Реджис вскинул ручной арбалет и выстрелил мужчине в грудь.

— Ты слишком похож на скверного пирата, — сказал он, когда мужчина повалился на пол. Из-за его спины возник Тиндеркег и размахнулся тяжелым молотом.

Одним движением Реджис отбросил арбалет, выхватил рапиру и отпрыгнул назад. Почти сразу же он ринулся вперед и нанес колющий удар, поранив дворфу руку. Острие рапиры не прошло насквозь, поскольку на дворфе был прочный доспех, но противник Реджиса завопил и отшатнулся.

Реджис выхватил кинжал, хотя и не знал, чем тот может быть ему полезен; конечно, нечего и пытаться отбить или перехватить им этот здоровенный молот!

Тиндеркег свирепо ринулся вперед, заставив хафлинга отступить новым могучим ударом. И снова дворф был близок к своей цели, но на этот раз он угодил молотом по краю ванны, круша дерево! и вода хлынула на пол.

Тиндеркег выдернул молот, рассыпая щепки, и снова взмахнул им перед собой, потом обратно, слева направо, перед хафлингом.

Видя, что высокий человек позади дворфа поднимается, Реджис понял, что нужно действовать быстро. Он перехватил трехклинковый кинжал и подскочил к Тиндеркегу слева — и как подскочил! Призма в его кольце вспыхнула, едва хафлинг начал движение, и он внезапно ощутил внутри себя ее магию вместе с возникшей откуда-то мыслью: «Искривление времени». И вправду, Реджису показалось, будто время или пространство, а может, и оба они в этот миг изменились в его пользу: дворф двигался намного медленнее и не мог остановить хафлинга, выскочившего у него из-за плеча слева.

Не слишком понимая, что происходит, но уж точно не собираясь упускать такую возможность, Реджис размахнулся и всадил кинжал в спину дворфа. Клинок пробил шов доспеха и глубоко погрузился в тело, и Реджис завертелся вслед за Тиндеркегом, шатающимся от боли и пытающимся на ощупь дотянуться до кинжала.

Все часы, проведенные возле дверного косяка за чтением алхимических книг с одновременными упражнениями с рапирой, позволили хафлингу сделать следующее движение не задумываясь. Его правая рука вылетела вперед, и острие тонкого клинка попало в цель.

— О-о, ты ослепил меня! — взвыл Тиндеркег, отшатнувшись и выронив молоту зажимая обеими руками свой единственный глаз. Почти сразу же он опустил руки, из пронзенного глаза хлынули кровь и сукровица, и дворф замотал головой, словно лишь теперь поняв, что ошибся,

— Ты убил меня, — поправился он и замертво повалился ничком на пол.

Реджис не видел этого, поскольку поспешил заняться вторым убийцей, и тот, как быстро понял хафлинг, не был новичком в обращении с клинком. Он заметил капельку крови на груди у мужчины, как раз пониже ворота рубахи. Выстрел Реджиса был удачным, но, как он и опасался, яд дроу утратил большую часть своей силы за те месяцы, что прошли с его бегства из Дельфантла. В движениях этого типа не было ни намека на медлительность, понял Реджис к своему ужасу, отчаянно отбиваясь рапирой от града сабельных ударов.

Он едва держался. Даже сохраняя правильную фехтовальную позицию — правая нога впереди указывает на цель, левая нога сзади перпендикулярна ей, — он едва успевал за движениями высокого человека й, уж конечно, не мог состязаться с ним в длине рук.

Он вновь мысленно воззвал к кольцу, прося немножко магии, но почувствовал, что оно еще не готово к новому маневру.

Он отбил летящую саблю влево и перевел рапиру поверх нее, рассчитывая уколоть мужчину в руку. Но его противник был наготове и отдернул кисть, едва клинок Реджиса коснулся плоской стороны сабли. Тут же последовал мощный ответный удар – прямо в лицо хафлингу

Реджис вскрикнул и выбросил левую руку с кинжалом перед собой, поймав саблю между основным лезвием и одним из боковых.

Одним?

Реджис ничего не понял, но заметил, что у кинжала осталась лишь одна из нефритовых змеек, захватывающих клинки. Выдернув саблю, он увидел вторую змейку и решил на мгновение, что та магически обвилась вокруг его руки, чтобы обезопасить ладонь.

Однако он завопил снова, гораздо громче и испуганнее, когда понял, что вторая змейка просто отделилась от кинжала! Отделилась и ожила у него на ладони!

Высокий человек напирал, тесня хафлинга, и просто от отчаяния Реджис взмахнул рукой с кинжалом и запустил в противника змейкой. Пока та летела, хафлинг запнулся и повалился на пол, и они с противником оба вскрикнули, когда змея приземлилась на рубашку мужчины. Не останавливаясь, змейка быстро заскользила вверх, между руками пытавшегося сбросить ее человека, прямо к его шее.

И там эта крошка – не длиннее предплечья Реджиса — обернулась вокруг горла мужчины, и когда бандит попытался схватить ее, он вдруг дернулся назад и выгнулся дугой, словно кто-то стоял позади и душил его гарротой. И тут Реджиса захлестнула волна холода, жуткого и смертельного.

Он увидел лицо, злобно скалящееся на него из-за плеча высокого мужчины, иссохшее лицо мертвеца, лицо призрака или лича — Темной Души! Широко раскрыв глаза, хафлинг застучал ботинками по полу, пытаясь поскорее отодвинуться. Реджис не мог вздохнуть, как не мог, разумеется, и высокий мужчина, выронивший клинок и схватившийся за змею обеими руками, отчаянно сопротивляясь и вытаращив глаза.

Казалось, злобное мертвое лицо смеется, выпуская изо рта клубы холодного пара.

Затем призрак исчез в облаке серого дыма.

Высокий человек лежал неподвижно, мертвый, обмякшая теперь змея растянулась поперек его горла.

— Соберись обратно, — прошептал Реджис, хватая ртом воздух. — Стань целым. — Он встал на колени и взглянул на свой кинжал. Там по-прежнему оставалось одно боковое лезвие, а по другую сторону, на месте второго, он увидел зачатки змеиной головы, только начинающей оформляться.

Она отрастает заново, понял он, точно так же как призма в кольце на его руке восстанавливает свою магию. Это магия клинка убила скверного пирата, а вовсе не Темная Душа, хотя, похоже, кинжал принадлежал самому личу, пришел к выводу Реджис, начиная постигать ценность и силу оружия.

Хафлинг подошел к двум своим врагам — убедился, что они мертвы, и заодно избавил их от монет, камней и драгоценностей. Он поддел змею кинжалом, даже передвинул ее в сторону, но в ней не осталось ни капли жизни.

Реджис снова осмотрел оружие, и ему показалось, что второе лезвие еще чуть-чуть подросло.

— Это магическая вещь, а не проклятие, — сказал он себе. Он вспомнил утверждение Ловких Пальцев насчет того, что у кинжала есть и другие способности и, что важнее, что у него нет ни сознания, ни самолюбия, которыми обладали столь многие из известных магических видов оружия. Реджис подумал об ухмыляющемся призраке и порадовался этому.

Хафлинг глубоко вздохнул, заставляя себя успокоиться. Он воображал себя героем, твердо решив, что на этот раз будет им, что станет полезным членом братства Компаньонов из Мифрил Халла, а не обузой, нуждающейся в защите. Он кивнул, взглянул на свое оружие и на дело своих рук.

Вот, значит, каково это — быть героем. Он не побежал от схватки и, черт возьми, победил. Он опять кивнул, напоминая себе, что этот бой закончен лишь наполовину.

***

Прекрасно одетый хафлинг уверенно прошествовал между повозками и вышел в круг света от пылающего бивачного костра. Он ухмыльнулся, увидев ошеломленные лица двоих мужчин. Разумеется, они были в шоке, поскольку заплатили за его убийство, и на тебе — он тут как тут!

Проходя мимо крепко сбитого Йогера, Реджис выпростал из-под дорожного плаща ручной арбалет и выстрелил мужчине в лицо, потом выпустил оружие из рук. Привязанное к поясу, оно со звоном упало ему под ноги. Молниеносным движением Реджис бросил в стонущего человека маленькую змейку. Та приземлилась у мужчины на животе и магическим образом закрепилась там, а затем быстро заскользила вверх, прежде чем дурень успел хотя бы среагировать.

Йогер вскрикнул, потом начал хватать ртом воздух и давиться, но Реджис даже не взглянул на него. Хафлинг продолжал идти в сторону Кермиллона, по-прежнему не обнажая ни рапиры, ни кинжала. Кермиллон выхватил из костра небольшое бревно и принялся отмахиваться им, крича, чтобы хафлинг не подходил к нему.

Но Реджис продолжал идти.

Он слышал, как Йогер у него за спиной упал и забился, суча ногами. Слышал перепуганные выкрики от соседних повозок, но сейчас он сосредоточился на Кермиллоне, угрожающе размахивающем поленом.

Оказавшись в пределах досягаемости, когда мужчина начал замах, Реджис активировал свое кольцо с призмой, включая искажение пространства и времени. На этот раз Реджис знал, чего ожидать, он прыгнул и развернулся на лету. Приземлился сзади и сбоку от Кермиллона, уже с рапирой в руке. Хафлинг немедленно приставил ее острие к голове мужчины чуть пониже уха, проткнув кожу, но лишь чуть-чуть.

— Брось бревно по-хорошему, — велел он и, когда у Кермиллон заколебался, вонзил рапиру чуть глубже.

— О, пожалуйста, господин Паук! — задохнулся человек, кренясь набок, подальше от настырного клинка.

— На колени, — приказал Реджис, и Кермиллон плюхнулся на колени.

Реджис взглянул поверх него на Йогера, продолжающего отчаянно биться и корчиться, но без всякого толку. Другие подошли к костру в тот самый момент, когда Йогер вытянулся и затих, подергивая ногами в предсмертных судорогах.

— Что здесь происходит? — обрати возчик Реджису и Кермиллону. Остальные бросились к Йогеру.

— В чем дело, малыш? — спросил другой мужчина.

— Скажи им, — велел Реджис Кермиллону.

Человек молчал.

— Расскажи — или я всажу свой клинок тебе в голову и сам все им объясню, пока буду оттирать с рапиры твои мозги твоей же рубахой.

Начали собираться возчики, пассажиры, местные торговцы, стеной вставая вокруг маленького костра и противников.

— Лучше ты говори, — посоветовал один.

— Ага, лучше мы послушаем твое объяснение! — добавил другой.

Реджис посильнее надавил острием шпаги, и Кермиллон вскрикнул.

— Говори правду, и я попрошу, чтобы к тебе проявили снисходительность.

— Я не знаю... — начал Кермиллон.

— Там неподалеку двое мертвых! — возвестил вновь прибывший, хафлинг, одетый по-дорожному, и, казалось для боя. Он вышел на свет, задним еще-три хафлинга в таких же одеяниях. — Стаффингс убит в своей палатке, — продолжал хафлинг. — Стаффингс и длинный. Похоже, этой ночью они попытались обмануть постояльца, и не ошибусь ли я, предполагая, что этот постоялец стоит сейчас перед нами?

— Стаффингс? — переспросил Реджис.

— Стаффантл Тиндеркег — для тех, кому было до этого дело, — ответил хафлинг. — И просто Стаффингс для всех остальных.

— О да, он заманил меня в свое логово, посулив постель и ванну, за монеты, полученные от этих двоих. — Реджис немного надавил, и Кермиллон заскулил и скособочился. — Давай, скажи им.

— Если хочешь сохранить жизнь, возчик, — поддержал другой хафлинг, доставая короткий сверкающий меч.

— Да! Да! — забормотал Кермиллон. — Но не убивать его! Нет, только ограбить... вот этого! — Рапира отодвинулась, и он упал и перевернулся, тыча пальцем в сторону Реджиса. — Этого! Сплошная похвальба и денег без счета! Да он же крыса, говорю я вам! Мерзкая крыса!

Реджис рассмеялся и, коротко взмахнув рапирой, отсек мужчине указующий палец, а затем убрал ее обратно в ножны, в то время как Кермиллон скрючился на земле, подвывая от боли.

— Ну, этот мертв, — сказал мужчина, склонившийся над Йогером.

— Тремя жалкими убийцами меньше, — бросил Реджис, взглянул на Кермиллона и добавил: — А вскоре, вероятно, будет и четвертый.

Несколько возчиков вышли в круг, подхватили Кермиллона и уволокли прочь.

Подобные сцены были нередки на торжищах вокруг моста Боарескир, и интерес быстро угас, зрители разошлись, одни спорили, кому достанутся повозка и груз Кермиллона, другие же, торговцы, рассуждали насчет отличной палатки, которую можно будет теперь открыть, если одноглазый дворф действительно мертв.

Четверка хафлингов, однако, приблизилась к Реджису, и их предводитель изящно поклонился ему.

— Вы прекрасно владеете собой, мастер Тополино, — сказал он.

— Вам известно мое имя? — отозвался Реджис. Он скрестил взгляды с хафлингом, в то же время спокойно поднимая арбалет и аккуратно убирая его обратно в магическую поясную сумку.

— Оно было мне известно еще до встречи с вами, хотя я не знал, что вы носите его, — ответил тот.

Реджис с любопытством взглянул на него.

— Дедушка Периколо, — вступил один из троих, стоящих позади. — Я много раз бывал в Дельфантле и хорошо знал его.

— Ах, но где мои манеры?! — воскликнул старший. — Я знаю ваше имя, но не назвал вам своего. Я Довегардо из «Ухмыляющихся пони». — Он низко поклонился.

— «Ухмыляющихся пони»? — переспросил Реджис, стараясь не рассмеяться.

— Называемся так из-за наших скакунов и года, — ответил тот, кто утверждал, что знаком с Дедушкой.

Реджис на миг задумался, но потом понял намек на 1481, Год Ухмыляющегося Хафлинга.

— А я Шовиталь Тердиди, — продолжил хафлинг.

— Он работал с «Коленоломами», — пояснил Дорегардо, и Реджис пожал плечами, не улавливая связи.

— А, значит, вы не бывали в Землях Бладстоуна, — заметил Шовиталь.

— Был однажды в Импилтуре, но только один сезон. — ответил Реджис.

— Если когда-либо вернетесь туда, отправляйтесь в Дамару и знайте, что среди знаменитых «Коленоломов» у вас есть друзья.

— «Коленоломы»! — радостно взревели остальные двое, вскинув в воздух обтянутые перчатками кулаками.

— Мы провозглашаем верность этой банде, нашим братьям по общему дело, сказал Дорегардо.

— Делу?

Дорегардо приблизился и дружески положил руку на плечо Реджиса.

— Вы, разумеется, знаете, какая дилемма стоит перед нашим народом. К хафлингам всегда относятся как к ворам или, хуже того, как к детям. Но только не к «Коленоломам», ездящим по дорогам Дамары и соседней Ваасы. При их появлении разбойники забиваются в свои Темные норы, а горожане видят это и торжествуют.

— Дорегардо говорил от вашего имени со здешними торговцами, успевшими познакомиться с «Ухмыляющимися пони» и начать доверять им за те несколько месяцев, что мы вместе, — добавил Шовиталь. — Поэтому вашу версию этой истории никто не подвергал сомнению.

— Потому что вы как «Коленоломы», — сделал вывод Реджис.

— Мы ездим по Торговому пути от Мемнона до Глубоководья, и к востоку, и обратно до Элтургарда, — пояснил Дорегардо.

Реджис оглядел всю компанию, одного за другим:

— Вчетвером?

— Нас одиннадцать, — ответил Дорегардо. — И мы были бы рады двенадцатому. — Он бросил взгляд на мертвого Йогера, лежащего возле повозки. — В особенности двенадцатому, умеющему постоять за себя столь... эффективно.

Реджис рассмеялся над лестным предложением.

— Я едва держусь в седле, — ответил он, поскольку первой его реакцией было вежливо отказаться.

— Этому легко научиться, — заверил Шовиталь, и тон его отрезвил Реджиса и заставил понять, что это предложение не было ни случайным, ни пустым. Они говорили серьезно.

— У меня есть дела на дальнем Севере, — сказал Реджис. — Добираетесь ли вы до Лускана?

— До Глубоководья, — ответил Дорегардо. — Но можем поехать и дальше и, возможно, помочь вам с этими делами, о которых вы говорите.

Реджис покачал головой, пытаясь все обдумать. До назначенной встречи оставалось два с половиной года.

— Мне нужно поспать, — сказал он. — Могу я провести ночь в вашем, без сомнения безопасном, лагере и дать вам ответ утром?

***

Хафлинг по имени Паук проснулся от запаха жарящегося бекона и яиц и чудесного насыщенного аромата кофе, щекочущего его ноздри. Он приподнялся на локтях и наскоро пересчитал хафлингов, снующих вокруг лагеря, быстро поняв, что здесь присутствует большая часть группы.

Доброе утро, мастер Тополино! — приветствовал его Дорегардо, заметив, что Реджис сел.

— Паук, — поправил тот. — Меня зовут Паук. — Он снова огляделся, чувствуя себя уютно как дома и в то же время участником рискованного и захватывающего приключения. — Паук из «Ухмыляющихся пони», — добавил он.

— Ура! — закричали хафлинги, вскидывая в воздух кулаки в перчатках.

— Полагаю, мне понадобится пони, — сказал Реджис.

— За мостом их полно, — сообщил Дорегардо.

— У меня есть монеты, чтобы прикупить одного, — заверил Реджис.

Вошел Шовиталь с двумя тарелками, наполненными едой, и двумя дымящимися кружками кофе.

— Подарок за рассказ о Дельфантле, — сказал он, усаживаясь на бочонок возле постели Реджиса. — Расскажи мне о Морада Тополино!

То, что он назвал особняк этим малоизвестным именем, послужило для Реджиса подтверждением, что хафлинг в самом деле бывал в Дельфантле, как и говорил. Реджис кивнул, принимая тарелку и кружку, и в паузах между глотками поведал Шовиталю о глубоководных погружениях и розовых жемчужинах. Он хотел было рассказать заинтересованному хафлингу о кончине Дедушки, но передумал. Не теперь.

— А знаете, кто главный компаньон Дедушки? - спросил он, когда к ним присоединился Дорегардо с тарелкой в руках.

— Усатый маг? — предположил Шовиталь.

Реджис покачал головой.

— Доннола, — сообразил Шовиталь и продолжал с восторженным придыханием, как и всякий мужчина-хафлинг при мысли об этой девушке: — Прекрасная Доннола! Ах, кто увидел ее, никогда не забудет!

— Доннола! — вскричал еще один хафлинг на другом краю лагеря, поднимая кружку, и все подхватили этот клич.

— Шовиталь рассказывал о ней, — пояснил Дорегардо.

Уверен, что его слова, какими бы лестными они ни были, не способны воздать ей по справедливости — сказал Реджис; он в самом деле так думал, и как же терзала его сердце разлука с Доннолой Тополино! Он повернулся к Шовиталю. — Если ты когда-нибудь вернешься в Дельфантл, найди ее, умоляю, и скажи, что видел меня... Паука, и что со мной все в порядке, и я однажды вернусь к ней.

— Паук? — переспросил Дорегардо, качая головой. — Какое необычное имя!

— Оно заслужено, — заверил Реджис. — Его дал мне сам Дедушка Периколо, когда я был еще совсем маленьким.

— Я слышал про хафлинга по имени Паук, — сказал один из членов банды, сидевший неподалеку. Все повернулись к нему, и Реджис испугался, не слишком ли он разболтался. — Так это ты? Мастер лазать по стенам, обучавшийся в собственном доме Периколо?

Паук уставился на него, не зная, как поступить.

— Мы обзавелись здесь ценным компаньоном, — сообщил хафлинг Шовиталю и Дорегардо.

— Мы тоже так решили, — кивнул вожак.

— И тем, кто у вас в большом долгу за то, что приняли мою сторону и поддержали меня прошлой ночью, — не преминул вставить Реджис.

— Это не составило труда, — заверил Дорегардо. — У меня было немало стычек со Стаффингсом, и я не жалею о его смерти. — Он коротко рассмеялся. — Я еще не поздравил тебя с этой славной победой?

Реджис припомнил бой и ту легкость, с которой рапира вошла в единственный глаз Стаффингса. Он пожал плечами, немного смущенный.

«Ухмыляющиеся пони» вскоре отправились в путь, Реджис ехал верхом на вьючном муле, пока не удалось обзавестись подходящим скакуном на другом берегу Извилистой реки. Они проехали мимо дерева, на котором болтался повешенный Кермиллон, и заметили могильщиков, копающих четыре ямы на небольшой поляне позади него.

Глава 24. Пряжа

Год Нестареющего

(1479 по летоисчислению Долин)

⇐ Предыдущая 19 20 21 22 232425 26 27 28 Следующая ⇒