Сцена 2. Занавес.. Конец первого действия.

Сцена 2

Ольга приводит на поляну Артема, Диму и Феодосию Михайловну. Лили тем временем разглядывает свое окружение с таким видом, будто собирается тут обои клеить.

ДИМА. О, мелкопузая вернулась!

ЛИЛИ. Да блин!

ЕГОР. Ее теперь нельзя по-всякому называть. Только на французский манер – Лили.

ДИМА. Ого! (Лиле). Слушай, мясо по-французски, это что за дела?

ЛИЛИ. Нет, это вы послушайте! Я приехала ненадолго, но это очень важная поездка! Она должна пройти идеально, потому что к нам едет…

ФЕОДОСИЯ. (Насмешливо). Неужто ревизор?

ЛИЛИ. Мой жених!

ЕГОР. Уж лучше б ревизор… Какой жених, почему я не знаю?!

ЛИЛИ. Вот теперь и узнаешь! Значит, так… Эдгар и его сестра – коренные москвичи в пятом колене!

ДИМА. А в других органах они кто?

АРТЕМ. Что за имя такое для коренного москвича – Эдгар?

ЛИЛИ. Сейчас нет былых предрассудков, и все называются, как хотят! Слушайте дальше. Он приедет не один, а со своей сестрой – Моник…

ФЕОДОСИЯ. Москвичи уже не те.

ЛИЛИ. Они очень хорошие! И умные! И увлеченные! Они не хотели даже каникулы просто так тратить, в столице это сейчас ужасным считается – просто ничего не делать! Эдгар – оператор, а Моник – сценаристка, блогерка и поэтка, вместе они делают документальный фильм для студенческого фестиваля!

ОЛЬГА. Молодцы какие! А о чем фильм?

ЛИЛИ. О жизни в загнивающей провинции! Поэтому они едут сюда.

ЕГОР. А почему сюда?..

ДИМА. Скажи мне, что ты шутишь!

ЛИЛИ. Я сказала, что мы – самая загнивающая провинция из всех возможных!

АРТЕМ. Трепло малое.

ФЕОДОСИЯ. Зачем?

ЛИЛИ. Чтобы не расставаться с Эдгаром! Чтобы помочь ему! Они как раз искали недоразвитую провинцию, а мне хотелось поучаствовать… И я сказала, что здесь они найдут все, что нужно! Но у вас слишком красиво!

ДИМА. Елки, сестренка… За восемнадцать лет жизни эта информация должна была дойти даже до твоего мозга, который размером, похоже, с алычу… Ах, простите великодушно провинциала, с орешек кешью!

ЛИЛИ. Не кривляйся, лучше помоги мне! (Умоляюще, всем). Пожалуйста, вы должны мне помочь! Я люблю Эдгара и не смогу жить без него!

ОЛЬГА. Но как же мы поможем, солнышко?

ЛИЛИ. Эдгар и Моник приедут завтра, я специально взяла время на подготовку – сказала, что нужно почистить гостевые комнаты, прогнать оттуда рожающих коз и все такое…

ФЕОДОСИЯ. Но в итоге ты используешь этот день, чтобы сделать свой дом не лучше, а хуже?

ЛИЛИ. Вот именно! Разве это не гениально?

ДИМА. Да как тебе сказать…

ЛИЛИ. (Родителям, со слезами в голосе). Умоляю! Мамулечка, папулечка, спасите!

Егор и Ольга мгновенно тают, Ольга обнимает дочь, Егор тяжело вздыхает.

ОЛЬГА. Конечно, моя малышка! (Егору). Это будет даже забавно, да, родной?

ЕГОР. Обхохочешься… Надеюсь, твой столичный франт того стоит!

ЛИЛИ. Он лучший, вот увидите! (Артему). Дядечка Артемочка, ты ведь тоже мне поможешь?

АРТЕМ. Даже не подумаю. Я могу только пообещать не свернуть твоему щенку шею, все.

Лили подходит ближе, заглядывает в глаза Артему полными слез глазами, говорит вкрадчиво.

ЛИЛИ. Дядечка, родной, я ведь никогда у тебя ничего не просила! Для меня это важнее всего на свете! Ты же мой крестный, спаси меня!

ЕГОР. Да ладно тебе, Артем, девонька влюбилась впервые… Надо помочь!

АРТЕМ. Ладно… Я еще об этом пожалею!

Лили порывисто обнимает Артема.

ЛИЛИ. Спасибо, дядечка! Ты настоящий крестный фей!

ДИМА. Поплыл мужик.

ФЕОДОСИЯ. Это только в песнях женское сердце добрее мужского, в реальности все несколько иначе.

ДИМА. О, ба, так ты решила посостязаться со мной за звание самой бессердечной скотины? Вызов принят!

Лили поворачивается к Диме и Феодосии, которые теперь стоят рядом.

ЛИЛИ. А вы что же?

ФЕОДОСИЯ. А мы – скорбящее интеллигентное меньшинство.

ЛИЛИ. Вы должны мне помочь! (Диме). Ты же брат мне!

ДИМА. Двоюродный.

ЛИЛИ. (Феодосии). А ты – бабуленька родная!

ФЕОДОСИЯ. Поэтому я сделаю то, что для тебя лучше, а не что тебе хочется!

ЛИЛИ. (Раздраженно, смотрит на часы). Тогда хотя бы не мешайте, зануды! От вас всего-то и требовалось, что изобразить полуграмотный страдающий люд!

ФЕОДОСИЯ. Я смотрю, документальный фильм будет очень честным.

ЛИЛИ. Каким надо! Просто подыграйте, я вам объясню, как! Но сначала нужно привести это место в порядок.

ОЛЬГА. А что тут не в порядке?

ЛИЛИ. Например, дорога!

ЕГОР. Так хорошая же дорога, только в прошлом году починили!

ЛИЛИ. Вот именно! Все ямы засыпали, асфальт свой дурацкий положили… Это никуда не годится! Вы что, арт-хаус не смотрите?

ДИМА. (Указывает на родню). Ты ожидаешь, что вот эти люди смотрят арт-хаус?

ЛИЛИ. Я так и думала! Все знают, что там главное – картинка, эстетика, контрасты! Не эта ваша колхозная пестрота, а черный, белый и побольше серого! На дороге должна быть грязь, обязательно!

АРТЕМ. Чего нет, того нет.

ЛИЛИ. Так надо сделать! Надо замешать грязь и полить дорогу грязью!

Дима хохочет, Феодосия укоризненно качает головой.

ЕГОР. Не, ну я могу со стройки грузовичок грязи подогнать для такого дела, но это только дня через два…

ЛИЛИ. Ни в коем случае! Все должно быть испачкано немедленно! (Родителям). Вы писали, что у вас как раз есть пара мешков сухой грязи!

ОЛЬГА. Лилечка! Я писала тебе, что привезла с собой лечебную грязь с курорта!

ЛИЛИ. Самое то – она должна быть достаточно густой и вонючей!

ОЛЬГА. Но она стоит как вся эта дорога, это элитная целебная грязь!

ЛИЛИ. Тебе что дороже – родная дочь или мешок грязи?

ДИМА. На этот вопрос так сразу и не ответишь!

ЕГОР. Дмитрий! (Ольге). Дорогая, я тебе новую грязь куплю, но пока у нас тут ЧП!

ФЕОДОСИЯ. (Сухо). ЧП. Честолюбивая паршивка.

ЛИЛИ. Бабушка, не мешай! Так, что еще… Ну, цветы мы все не вырвем, много возни, да и видно будет, что наспех сделано… Но забор расшатать получится, а еще нужно бутылок в траву накидать, чтобы сразу было видно, какие мы алкоголики!

ФЕОДОСИЯ. Сил моих больше нет это терпеть!

Феодосия уходит, Дима со смехом следует за ней.

ЛИЛИ. (Подозрительно). Чувствую, там сейчас начнется теория заговора… А, пофиг! Так вот, бутылки…

ЕГОР. Нет у нас столько бутылок!

ЛИЛИ. Дядечка, неужели и у тебя нет?

АРТЕМ. За кого ты меня держишь, я уже десять лет не пью!

ЛИЛИ. (Ольге). Ничего не поделаешь, придется брать твои!

ОЛЬГА. Но, солнышко, у меня ж не алкогольные бутылки, а декоративные, для рисования натюрмортов…

ЛИЛИ. Отчаянные времена требуют отчаянных решений! Мама, скорее!!!

ОЛЬГА. Ой, божечки…

Ольга поспешно уходит.

ЛИЛИ. (Егору и Артему). Ну а вы что стоите? Дядя, займись грязью! Папа, испорти забор!

АРТЕМ. (Егору, с надеждой). Ты уверен, что ее нам не подкинули?

ЕГОР. Кто?

АРТЕМ. Тролли, скорее всего…

Артем уходит, но возвращается Ольга с разноцветными, очень красивыми бутылками. Ольга аккуратно раскладывает бутылки, Егор расшатывает забор. Лили оглядывается по сторонам, берет садового гнома, вкапывает в землю у дороги.

ОЛЬГА. А это еще зачем?

ЛИЛИ. Для ощущения пустоты и безысходности! В арт-хаусе такое модно! Так, теперь надо подумать, куда их поселить…

ОЛЬГА. У нас гостевые комнаты есть…

ЛИЛИ. (Неприязненно). В дом нельзя, вы слишком хорошо живете! Хорошо пожить они и в Москве могут, а тут экзотика нужна!

ЕГОР. (Неуверенно). Тогда, наверно, в сарае можно постелить…

ЛИЛИ. Отлично! В сарае! Только нужно убрать оттуда эту вашу дурацкую дорогущую технику – газонокосилки всякие и квадроциклы… Вы как не в провинции живете, честное слово!

Лили уходит, Егор и Ольга послушно следуют за ней.

Сцена 3

На площадку выходят Эдгар и Моник. Моник выглядит довольной, Эдгар – удивленным.

ЭДГАР. Как-то тут не слишком… фигово.

МОНИК. Ты слепой? Это же идеальная локация! Тут все тленошно! Умирающая деревня!

ЭДГАР. Она слишком бодро умирает…

МОНИК. Нормас, не нуди! (Указывает на бутылки). Смотри, сколько здесь бухают!

ЭДГАР. Я такие бутылки в интерьерном магазине видел…

МОНИК. Крэйзи ты, бро! Это ж типичная кантри-тара!

ЭДГАР. На них этикеток нет!

МОНИК. ОМГ, тупень… В деревне не пьют алкоголь из магазина, у них денег нет! Тут делают самогон и пьют из таких бутылок!

ЭДГАР. Так тебе должно понравиться, самогон – это крафтовая водка!

МОНИК. В деревне делают самогон из стеклоочистителя! Я такое не пью!

ЭДГАР. Ты и в этом уверена?

МОНИК. Все же знают!

ЭДГАР. Да пофиг. (Нетерпеливо оглядывается по сторонам). Где уже Лили запропастилась?

МОНИК. Смотри, чтобы твоя лав стори не испоганила нам съемки!

ЭДГАР. Если кто и испоганит съемки, так только ты! О, смотри, вот и она!

Сцена 4

На сцену выбегает Лили, обнимает Эдгара, он поднимает ее, кружит. Моник презрительно морщится, переводит взгляд на закопанного садового гнома, улыбается. Следом за Лили появляются ее родители, Ольга несет корзинку с пирожками, Егор – поднос с кувшином и стаканами. Чувствуется, что им это все непривычно и неловко, но они стараются.

Когда Эдгар отпускает Лили, Егор и Ольга подходят поближе.

ОЛЬГА. (С выражением, как ведущая на свадьбе). Ну здравствуйте, гости дорогие!

ЕГОР. Пожалуйте к нашему столу!

МОНИК. ОМГ, это так аутентичненько!

ОЛЬГА. ОМГ?

ЛИЛИ. (Ольге). Оу май гад, мама!

ОЛЬГА. Как будто стало понятней…

ЛИЛИ. «Боже мой» на человеческом языке! (Московским гостям). Это мои мама и папа! Можете звать их тетя Ольга и дядя Егор! Мам-пап, это Моник и Эдгар!

Егор пытается протянуть Эдгару руку для рукопожатия, но с подносом это невозможно, и он оставляет попытки.

ЕГОР. Вот, отведайте у нас… чего-то тут.

ОЛЬГА. Традиционное!

ЕГОР. Очень провинциальное!

Лили сокрушенно качает головой, но москвичи не замечают подвох. Моник презрительно смотрит на угощение, изображает неубедительную улыбку. Эдгар тянется к пирожку, но Моник поспешно бьет его по руке.

МОНИК. Спасибо, но мы такое не едим! И не пьем.

ОЛЬГА. Такое – это какое?..

МОНИК. Неорганическое! С нитратами.

ЛИЛИ. Но тут нет никаких нитратов, Мо! Это мама сама напекла сегодня утром! И сок березовый в кувшине – свой.

МОНИК. Лили, я тебя люблю, но ты все-таки – тупой котик! Тут нужны фермерские продукты, чтобы я это съела. Разве у вас ферма?

ЛИЛИ. Нет, но большинство продуктов со своего огорода…

МОНИК. Это не одно и то же! Нужен сертификат, что вы – ферма, тогда это будут настоящие продукты. Ферма и деревня – разные вещи!

Пока она разглагольствует, Эдгар успевает украдкой умыкнуть пирожок.

ЛИЛИ. Так чем же вы будете питаться? У нас тут ферм нет…

МОНИК. Я это предусмотрела! У нас все свое!

Моник достает из сумки яркие пакетики – явно растворимая еда.

МОНИК. Вот, это новейшая разработка, со всеми витаминами и минералами! Уж получше будет, чем ваше… огородное! Да, Эдгар?

ЭДГАР. (Поспешно дожевывая пирожок). Угу.

МОНИК. Так, я не поняла… ты что ешь?

ЭДГАР. (Замирает, прислушивается). Гусли!

МОНИК. Как ты гусли-то сожрать умудрился?

ЭДГАР. Я слышу гусли! А вы разве – нет?

Все прислушиваются.

ОЛЬГА. И правда, на гусли похоже…

Ольга и Егор отставляют угощение, все смотрят в ту сторону, откуда доносится звук.

Сцена 5

На поляну выходят Феодосия и Дима. Оба – в стилизованной версии крестьянской одежды многовековой давности. На ней – длинное платье, на нем – рубаха и штаны непонятного происхождения, у обоих какие-то ленты в волосах. Феодосия движется так, будто только что пришла с репетиции народного ансамбля. Дима бренькает на гуслях, причем неумело. Лили, Ольга и Егор смотрят на них шокировано, Эдгар и Моник – заинтересованно.

ДИМА. (Торжественно). Гой еси на Руси, гости добрые!

ЛИЛИ. (Опомнившись, шепотом, чтобы не услышали гости). Ты что творишь, придурок?!

ДИМА. Я – крестьянин, ты – отстань!

МОНИК. (Эдгару). Уау, это же ориджинал! Снимай давай, это то, что надо! Русская провинция!

Эдгар достает навороченный смартфон, снимает.

ФЕОДОСИЯ. (Тоскливо затягивает песню). Летя-я-ять гу-у-уси…

ЛИЛИ. Бабушка!

МОНИК. Супер, какой кейс!

ЕГОР. Где кейс?

ЛИЛИ. Папа, кейс – это отдельно взятый случай на нашем языке!

ЕГОР. На каком-таком – вашем?

ДИМА. На бусурманском!

ЛИЛИ. На современном!

Эдгар продолжает снимать, Ольга удивленно смотрит на него.

ОЛЬГА. Дочь, ты же сказала, что он у тебя оператор… Так чего он с мобилкой играется?

ЛИЛИ. Мама, не позорь меня! Наш документальный фильм будет полностью снят на айфон! Это новое слово в искусстве!

ДИМА. Ага, никто и никогда так не делал – кроме всех, у кого нет бабла на приличную камеру, последние лет десять!

ЛИЛИ. Молчи, печенег! (Моник, извиняющимся тоном). Ребят, вы извините… Но не поддавайтесь вы на эту дурь!

ЭДГАР. Какую дурь?

ЛИЛИ. Да они же вас разыгрывают! Это мой брат, Дима, а это – бабушка, Феодосия Михайловна…

МОНИК. Феодосия? Это как-то слишком современно, даже политически, не круто, в фильме изменим!

ДИМА. (Лили). Ты уверена, что это – человек, а не галлюциногенный гриб?

ЛИЛИ. Это в фильм лучше не включать, я за них очень извиняюсь, они больше не будут!

ДИМА. Будем!

ФЕОДОСИЯ. (Поет). Виновата ли я, виновата ли я…

Лили становится перед камерой, Эдгар вынужден прекратить съемку.

ЛИЛИ. Не поддавайтесь на провокации!

МОНИК. (Снисходительно). Лили, ты – звездочка, и я тебя очень люблю, но ты все-таки тупой котик! Ты серьезно думаешь, что это – провокация?

ЛИЛИ. А разве не очевидно?

МОНИК. Просто из тебя еще не вся деревня выветрилась!

ЭДГАР. Да я, вообще-то, тоже считаю, что это перфоманс.

МОНИК. Считать деньги у банкомата будешь! Вы что, оба еще не въехали? Это – жизнь в провинции, она – такая! Это вас Москва избаловала цивилизацией. А на периферии народ реально компов не видел! Все знают, что в нашей стране нет среднего класса!

ДИМА. Куда ж он делся?

МОНИК. Не было никогда! Есть или очень бедные, или очень богатые. Или образованные, или колхозники, как вы. Творческие человечки или работяги!

ЭДГАР. Так-то не все однозначно…

ДИМА. Права дева! Права во всем! Пойдем мы, пора нам!

ЛИЛИ. Куда?..

ФЕОДОСИЯ. В путь-дорогу дальнюю!

ДИМА. Молиться снопам!

ФЕОДОСИЯ. Креститься на самолеты!

МОНИК. Нам надо это снять!

Дима и Феодосия под аккомпанемент гуслей уходят. Моник и Эдгар завороженно следуют за ними.

ЛИЛИ. (Плаксиво). Мама, они все испортят!

ОЛЬГА. Сейчас, сейчас, родная! (Вслед Феодосии). Мама! Как мать матери, прекращай!

Ольга и Лили спешат за остальными. Егор остается один, растерянно делает глоток прямо из кувшина, закусывает пирожком.

ЕГОР. Ну, дела… Я-то думал, что любому зятю рад буду, но она ж совсем неведому зверюшку привезла!

Сцена 6

На площадку выходит Артем, еще более мрачный, чем раньше. В руках – пульверизатор.

ЕГОР. Сделал, как я тебе сказал?

АРТЕМ. А где эти, ряженые московские?

ЕГОР. За местными ряжеными ходят! Так ты сделал или нет?

АРТЕМ. (Кивает на пульверизатор). Сделал, хоть и дурное это дело!

ЕГОР. Да тут все не радужное… Видел бы ты тех гостей! Одеты черт знает во что, я на помойку вещи лучше выкидываю! А говорят вообще непонятно как, напридумывали слов, потому что нормальных не знают…

АРТЕМ. Так может это… Не шоу для них устраивать будем, а – лопатой по хребту?

ЕГОР. (С сожалением). Нельзя… Лилька, похоже, сильно влюбилась. Восемнадцать лет, первая любовь, все дела… Давай по плану.

Егор становится перед Артемом. Артем с грустью смотрит на пульверизатор.

АРТЕМ. Может, не надо?

ЕГОР. Самому тошно, но давай уже! Мы ж алкаши, мы к их возвращению должны пахнуть бухлом!

АРТЕМ. Это не бухло, а коллекционный коньяк!

ЕГОР. Чем богаты! Где я тебе дешевое пойло возьму вот так, ни с того ни с сего? Поливаемся, чем есть!

Артем пшикает из пульверизатора на Егора, а потом и на себя.

АРТЕМ. Зараза… У этого коньяка больше выдержки, чем эти гости на свете живут! Да я его больше уважаю!

ЕГОР. Тихо ты! Возвращаются, похоже! Спрячь пшикалку! И выгляди пьяным!

Артем торопливо прячет пульверизатор. Оба устраиваются на земле рядом с бутылками.

Сцена 7

На площадку выходит Моник, с восторгом рассматривает Артема и Егора.

МОНИК. Потрясающе! Совсем как я в интернете читала! Мужики на селе пьют!

ЕГОР. Да, мы это… Заливаем что-то там…

АРТЕМ. Безысходность.

ЕГОР. Во-во, ее!

МОНИК. Еще только одиннадцать утра, а они уже бухие, полный факап! Это надо снять! Эдгар! Эдгар, где ты застрял? А, пох, сама сниму! (Достает мобильный, начинает снимать. Принюхивается к воздуху). О, еще и воняет дешевым пойлом! Жаль, в фильме этого не передать!

АРТЕМ. Дешевым пойлом двадцатипятилетней выдержки!

МОНИК. Чего? Я в этих ваших самогонных делах не разбираюсь!

Убирает телефон, наблюдает за мужчинами с жалостью.

МОНИК. Вы ведь понимаете, что вами манипулируют?

АРТЕМ. Ага. Крестница.

МОНИК. Правительство!

ЕГОР. Правительство?..

МОНИК. (Снисходительно). Кто ж еще заставляет вас пить? Это все не случайно! Мировое правительство хочет, чтобы вы спились и не поняли, что на планете на самом деле происходит!

АРТЕМ. А что происходит?

МОНИК. (Чуть растерянно, но старается выглядеть уверенной). Всякие… важные дела! Это в двух словах не объяснишь, нужно полноценный рисёрч проводить!

ЕГОР. (В свой мобильный, тихо). Окей, гугл, что такое рисёрч?

АРТЕМ. (Егору). Тихо ты! Тебе положено лаптем быть, спрячь технику!

МОНИК. (Поучительно). А в конечном итоге вы просто эталонные терпилы!

АРТЕМ. Та-а-ак…

МОНИК. Тут все в миксе: и возраст, и правительство… Вас приучили брать, что дают, вы жизни настоящей не видели!

АРТЕМ. Кое-кто ремня настоящего не видел!

ЕГОР. Спокойно! Это все ради Лильки! Думай о Лильке!

МОНИК. Вы не знаете, что такое свобода, потому и не умеете протестовать! Глотаете, что вам бросили, живете в серости вместо того, чтобы бороться, сидите и пьете беспробудно!

ЕГОР. С кем бороться?

МОНИК. С режимом!

АРТЕМ. Девочка, да ты режимы только в микроволновке выставлять умеешь…

ЕГОР. Артем, терпи!

АРТЕМ. Я не для того жизнь прожил, чтобы меня сопля какая-то…

ЕГОР. (Перебивает, обрадованно). О, смотри, Лилька идет! Похоже, продержались, кавалерия подоспела!

Сцена 8

Выходят Эдгар и Лили, обнявшись. Артем смотрит на них, тяжело вздыхает и прекращает попытки добраться до Моник. Эдгар принюхивается.

ЭДГАР. У меня глюки, или тут пахнет коньяком, который стоит, как моя почка!

МОНИК. Фигассе тебе свежий воздух вдарил! Здесь вообще про коньяк не знают, тут ни у кого инкама не хватит на приличное бухло!

ЕГОР. Кан-кана?

ЛИЛИ. Инкама, папа! Это доход!

ЕГОР. Почему не сказать «доход»?

ЛИЛИ. Папа, не позорь меня, ты все равно не поймешь!

АРТЕМ. Как будто вы сами понимаете пургу, которую несете…

ЕГОР. (Лили). А где мама?

ЛИЛИ. Обед готовит!

АРТЕМ. Надеюсь, обед хоть нормальный?

ФЕОДОСИЯ. (Голос из-за сцены). Царский! Царский обед в моем доме!

Выходит Феодосия Михайловна, на ней – дорогое, блестящее, яркое платье, поверх него – массивная боярская шуба, слишком много украшений.

ЛИЛИ. БАБУШКА!!!

ФЕОДОСИЯ. (Поет). Вдоль по Пи-и-итерско-о-ой…

МОНИК. О, а это кто? Эту я еще не видела!

ЛИЛИ. Ты серьезно?..

ФЕОДОСИЯ. По Тверской-Ямско-о-ой…

ЛИЛИ. Хватит уже!

Феодосия останавливается посреди площадки, любуется собственными бриллиантами.

ЛИЛИ. Бабушка, что за цирк? Почему ты в шубе? Лето же!

ФЕОДОСИЯ. Так что ж, пора года удержит меня, не даст показать меха мои собольи? Не для того покупались, чтобы в шкафу пылиться!

ЕГОР. Может, это того… Чересчур…

АРТЕМ. В самый раз!

ФЕОДОСИЯ. Цыган мне, цыган!

МОНИК. (Эдгару). Снимай давай! Это хит!

ЛИЛИ. Что бы ты ни задумала, просто не делай этого…

ФЕОДОСИЯ. Душу бы развеять от тоски-и-и…

Феодосия ловко, из рукава, подбрасывает в воздух облако купюр. Эдгар снимает, Моник хлопает в ладоши, Артем деловито собирает.

ЛИЛИ. Дядя, и ты туда же!

АРТЕМ. А что? Я – угнетенный русский народ, довольствующийся крошками со стола богатеев!

ЛИЛИ. Папа, уведи его! Они все портят!

ЕГОР. Так это… Денюжки-то на земле оставлять…

ЛИЛИ. Папа!!!

ЕГОР. Понял!

Егор уводит Артема.

Феодосия Михайловна пританцовывает, напевая «Дорогой длинною».

ЛИЛИ. (Мрачно). Ба, ты мне мстишь за что-то? (Моник). Я тебя умоляю, не сердись на них!

МОНИК. За что? Ты во всем была права!

ЛИЛИ. Права?..

МОНИК. Это место идеально отображает нашу провинцию! Знаешь, когда мы только приехали, я такая думаю: фу, ну тут еще какой-то налет цивилизации есть, для релакса – норм, для фильма – плохо, думала ливнуть сразу, но теперь вижу – кайф!

ЭДГАР. Не собиралась ты уезжать, не трынди.

МОНИК. Но и думала, что тут – трэш, а тут… (Смотрит на Феодосию). Трэш, но правильный!

ЛИЛИ. Да она же просто притворяется, не верьте!

МОНИК. Боже, роднуленька моя, какой же ты иногда тупой котик! Ты сама в Москве поумнела, развилась, вот и хочешь видеть в своем родном доме только хорошее!

ФЕОДОСИЯ. Эх, поесть бы сейчас икры прямо из осетра, как я привыкла!

МОНИК. Вот о чем я и говорю!

ЛИЛИ. Ты всерьез веришь, что она собралась доить осетра?!

Пока они говорят, Эдгар собирает разбросанные деньги. Сложив пачку, не забирает себе, а оставляет у забора. Феодосия замечает это, довольна.

МОНИК. Да не зацикливайся ты на мелочах, бэйби! Я тебе о глобальных вещах говорю! Бедняки на все готовы ради денег, откуда им знать про гордость? А богачи – они как раз такие!

Феодосия в этот момент распутывает шубу, закрутившуюся вокруг ног.

ЛИЛИ. Не совсем…

МОНИК. Провинциальные – да, точно тебе говорю! Это богатеи, которые хотят купить все самое дорогое, блестящее, вырядиться, как пугало! Они ж тупые, откуда у них вкус?

ЛИЛИ. А деньги откуда?

МОНИК. Украли! Наверняка у кого-то украли. Хуже, чем они, только продажная власть! Вот уж кто бич народа!

ЭДГАР. Сильно ты много знаешь о народе…

МОНИК. Молчи, твое дело – снимать, мое – текст писать!

ФЕОДОСИЯ. Скучно мне с вами, тоскливо! Сама к цыганам поеду! Сани мне!

ЛИЛИ. Бабушка! Лето!

ФЕОДОСИЯ. Я достаточно богата, чтобы ездить на санях летом!

Феодосия, напевая, уходит.

Сцена 9

На поляну робко выглядывает Ольга.

ОЛЬГА. Ребятки, давайте кушать! Я там курочку запекла, картошечку с укропом и сливочным маслицем… Но и ваши пакетики кипятком залила, если что, только от них аптекой пахнет…

МОНИК. Это запах здорового питания!

ОЛЬГА. Конечно, это ж понятно, где аптека, там – здоровье! Ну, идемте…

Моник и Лили идут за ней, Эдгар остается на месте, возится с телефоном.

ЭДГАР. Так, всем стоять! Тут трабл!

МОНИК. Что за эмердженси?

ОЛЬГА. (Скорбно). Они опять на своем языке затарахтели…

ЛИЛИ. Проблема у них, ма!

ОЛЬГА. Это видно…

ЛИЛИ. Да я не о том! (Эдгару). Что случилось?

ЭДГАР. Последний ролик, похоже, не снялся, настройки слетели!

МОНИК. Ты упустил такие кадры?! Эд, факап уровня лоха, я от тебя такого не ожидала!

ОЛЬГА. Дайте я гляну…

ЛИЛИ. Мам!

ОЛЬГА. Ну а что? У меня телефон похожей модели, и графикой я занимаюсь…

МОНИК. Уважаемая тетушка, это не телефон, это ай-фон, понимаете?

ОЛЬГА. (С натянутой улыбкой). Хоть гляну, что это за чудо такое – айфон!

МОНИК. Сломаете!

ОЛЬГА. (Кивает на Лили). Младенца в свое время не сломала, и с телефоном как-нибудь справлюсь.

Эдгар передает телефон Ольге. Та некоторое время возится с ним, потом отдает Эдгару.

ОЛЬГА. Готово! Ролик в порядке, и я чуть настроила цветопередачу, так лучше будет!

ЭДГАР. (Удивленно). Пасиб…

МОНИК. ОМГ!

ОЛЬГА. (Обрадованно). Вот, я уже знаю, что это – «боже мой»!

МОНИК. Какой кошмар!

ОЛЬГА. Кошмар?

ЛИЛИ. Какой тут может быть кошмар?

МОНИК. Это же идеальный пример того, что все мы – рабы технологий!

ЭДГАР. Тебе не угодишь, систер!

МОНИК. Но ведь это правда! Даже сюда, в это село, где повсюду – алкаши и грязища, уже смартфоны пробрались! Не могут порядок в собственном доме навести, потому что уткнулись взглядом в экраны! За виртуальным не видим настоящего мира!

ЛИЛИ. Нет, ну так-то ты сама не сильно по сторонам смотришь…

МОНИК. Потому что я тоже – раб! Мы все поддались, настоящих ценностей не осталось, вокруг – сплошная ложь и фантазии, придуманные за нас!

ОЛЬГА. Ничего себе – поменяла цветовые настройки…

ЛИЛИ. Мама!

ОЛЬГА. А что – мама? Мама свою функцию выполнила, есть вам приготовила, все, больше никуда не лезу!

Ольга расстроена, поспешно уходит. На границе площадки сталкивается с Егором, но не останавливается возле него.

Сцена 10

Егор подходит ближе к остальным, растерян.

ЕГОР. Вы чем уже мамулечку расстроили?

МОНИК. Мы просто раскрыли ей глаза на правду! Рассказали о том, что жизнь…

ЭДГАР. Даже не начинай, а то после твоих камин-аутов никакого аппетита не останется! Может, уже обедать пойдем?

МОНИК. Об искусстве надо думать, а не пузо набивать! Окей, идем! А это еще кто?..

На площадку на старом велосипеде выезжает Дима. На Диме – полицейская форма, но нарочито корявая, собранная из фрагментов форм разных времен. На велосипед изолентой примотано некое подобие мигалки.

Дима слезает с велосипеда, поддерживает его, но, когда пытается приложить руку к фуражке, велосипед, естественно, падает.

ДИМА. Ну и хрен с ним. Честь имею! Старший уполномоченный лейтенант Звягинец, местный участковый села!

ЛИЛИ. Ты смерти моей хочешь? Или своей?

ДИМА. Никак нет, все строго по заданию!

Показывает гостям удостоверение. Моник уважительно кивает, Лили хмурится.

ЛИЛИ. А ну дай сюда!

Лили пытается выхватить удостоверение, но Дима не дает.

ДИМА. Не положено. Документ!

ЛИЛИ. Оно сувенирное!

МОНИК. Тихо, малышка, не зли его! Менты – они такие, с цепи срываются на раз-два!

ЛИЛИ. Ты правда его не узнаешь?

МОНИК. Впервые вижу. (Улыбается Диме). Здравствуйте, офицер!

ЭДГАР. Он, вообще-то, не офицер…

МОНИК. Еще один поумничать решил!

ДИМА. Я тут объезжал вверенную территорию, как и положено, когда услышал, что у нас чужие! Надолго вы к нам?

ЛИЛИ. Я тебе сейчас втащу…

МОНИК. (Лили). Ты все усложняешь! (Эдгару). Следи за ней! И молчи! Я сама все решу, учитесь! (Диме). Мы тут на пару недель, фильм документальный снимаем!

ДИМА. А разрешение на съемку есть?

ЛИЛИ. Да какое еще…

ЭДГАР. Тише, пусть сама решает, раз хотела!

ЕГОР. Дим, да ты ж знаешь, у них тут любительское кино!

ДИМА. На любительское кино тоже нужно разрешение! По закону Российской Федерации пункт тринадцать дробь сорок три, дополнительное положение сто восемнадцать от двенадцатого марта две тысячи седьмого года!

ЛИЛИ. Спорим, он второй раз это с теми же цифрами не повторит!

МОНИК. (Диме). Я уверена, любую проблему можно решить…

ДИМА. (Многозначительно). Все решается, если вы понимаете, о чем я!

МОНИК. О, я понимаю, о чем вы!

ДИМА. Я знал, что вы поймете, о чем я!

ЕГОР. О чем они?..

МОНИК. Ну и почем нынче свободное искусство?

ДИМА. Ну, за современное искусство я – всегда! (Делает вид, что произносит сумму с закрытым ртом, при этом изображает что-то непонятное на пальцах). Хмпф хм-хм!

МОНИК. А не дороговато ли? Как же провинциальная хоспиталити?

ЕГОР. Госпиталь?..

ЛИЛИ. Гостеприимство…

МОНИК. Как насчет (тоже произносит совсем невнятно) хм хм-хмф?

ДИМА. Помилуйте! Только хм пф-пф!

ЛИЛИ. (Эдгару). Они ведь понятия не имеют, о чем на самом деле говорит собеседник, да?

ЭДГАР. Однозначно…

ЛИЛИ. (Моник). Да хватит уже, не поощряй его, Мо!

МОНИК. Я иногда поражаюсь тому, насколько ты тупой котик… Менты все продажные! Попытаешься ему отказать – будет только хуже!

ЛИЛИ. Да? Увидим! Я отказываюсь платить!

Дима подходит ближе к Лили, приобнимает ее.

ДИМА. Да? А очень зря!

Дима резко отстраняется, вытаскивает из кармана у Лили нечто непонятное.

ДИМА. Так, гражданочка, что тут у вас?

ЕГОР. (Настороженно). Лиля, что там?!

ДИМА. (Показывая всем свой трофей). Топинамбур!

ЭДГАР. Топи… что?

МОНИК. Это еще что?

ДИМА. Запрещенное растение! Как марихуана, только местное!

ЛИЛИ. Ты кого развести пытаешься?

МОНИК. Я ведь тебя предупреждала! Если не хочешь платить добровольно, тебе обязательно что-нибудь подбросят!

ЛИЛИ. Но не топинамбур же!

ДИМА. Чем богаты! Проедемте в участок, гражданочка, надо разобраться!

ЛИЛИ. Все, хватит, отстань! (Лили хватает с земли пачку денег, которую Эдгар собрал после появления Феодосии, протягивает Диме). На! И вали!

Дима протягивает фуражку, заставляет Лили положить деньги туда, надевает фуражку.

ДИМА. Честь поимел! Я бы задержался, но долг зовет.

ЛИЛИ. Да уж конечно…

Дима за руку прощается с Егором и Эдгаром, Лили и Моник кланяется.

ДИМА. Очень приятно, продажная власть. Продажная власть – к вашим услугам! Продажная власть – у нас лучшие тарифы!

Дима уезжает на велосипеде.

Сцена 11

Лили не выдерживает, кричит.

ЛИЛИ. Да это просто издевательство какое-то!

ЕГОР. Милая, успокойся!

ЛИЛИ. Кто-нибудь когда-нибудь успокаивался после этих слов?!

Появляются Ольга и Артем.

ОЛЬГА. Вы чего обедать не пришли?

АРТЕМ. Уже и пожрать нормально не дают…

ЛИЛИ. Все испорчено, это просто какой-то кошмар! Меня все ненавидят!

Лили плачет, Эдгар прижимает ее к себе.

ОЛЬГА. Ну-ну, доченька, не расстраивайся! Уверена, все еще можно исправить!

МОНИК. А ведь верно, тут реально можно пофиксить, сейчас распишу!

ЛИЛИ. Как?

МОНИК. Ну понятно, что не может вся сельская жизнь развернуться прямо перед фильмом. Какие-то рандомные сцены мы отснимем, но это не то! Надо играть на камеру!

ЛИЛИ. Но ты же хотела документальный фильм…

МОНИК. Все документальные фильмы прописаны от и до, котик! (Поворачивается к старшим). Нам нужно насилие! (Егору и Артему). Вот вы и вы! Подеритесь!

ЕГОР. Зачем?

МОНИК. Вы же пьяные! В деревне все пьянчуги дерутся! Другая причина не нужна.

АРТЕМ. Щас же!

ОЛЬГА. Ой, мальчики, давайте уже быстрее поубивайте друг друга, там обед стынет!

АРТЕМ. Надоело! Я отказываюсь в этом участвовать.

ЛИЛИ. Дядечка, всего одна драка! Ради меня!

АРТЕМ. Ударить твоего отца ради тебя?

ЛИЛИ. Как бы ударить…

ЕГОР. (Артему). Давай уже, что ли…

АРТЕМ. Может, еще купальники надеть и драться в грязи?

МОНИК. А это мысль!

ЕГОР. Ты нам сейчас жизнь не упрощаешь!

АРТЕМ. Хочешь со мной драться – давай, а я не буду!

ЕГОР. Попробуем… Как бы так…

Артем стоит на месте с безразличным видом. Егор кружится вокруг него, делает вид, что наносит удары, но они даже отдаленно не похожи на настоящие.

ОЛЬГА. Неплохо же, да?

ЛИЛИ. Мам, ты сейчас серьезно?

ОЛЬГА. Я просто пытаюсь мыслить позитивно! О мордобое…

МОНИК. Так, хватит! Это никуда не годится! Отставить драку!

Егор с облегчением отходит в сторону.

МОНИК. Есть тут у вас где-нибудь луга?

ОЛЬГА. Конечно! У нас замечательные луга, и поля с васильками, и лес, и речка…

МОНИК. Местная флора мне как-то вайолет, меня интересуют только луга, где коровы пасутся.

ЛИЛИ. Зачем?

ЭДГАР. Тут ты и меня заинтриговала, систер!

МОНИК. Нам – точнее, вам, - необходимо собрать там коровьи лепешки и сжечь их!

АРТЕМ. Чего?!

ОЛЬГА. Зачем?

МОНИК. Это и есть та экзотика села, которая обычно укрыта от Москвы!

АРТЕМ. Да она и от самого села укрыта!

ЛИЛИ. Так и правда никто не делает…

МОНИК. Глупости! Делают! Я в интернете читала, что в деревне – бедность и нужно топить… какашечками!

АРТЕМ. Ле гауно – на франьцюзский манер!

ЕГОР. Да кто ж в здравом уме будет коровьи лепешки жечь, когда вот – лес рядом, можно сколько угодно дров наломать!

АРТЕМ. Да тут уже кое-кто дров наломал…

МОНИК. Такую идею сгубили! Как вы не понимаете, что в документальных фильмах нужно показывать правду! И не красивую правду с василечками, а правду про насилие и секс! Про то, что все боятся обсуждать! Нужно быть яркими и прогрессивными! А позитивную муть вам и цензура покажет.

ЭДГАР. С насилием уже не сложилось…

МОНИК. Значит, нужен секс! Он всегда продается! Свободная любовь на селе!

ОЛЬГА. Мы тут, вообще-то, все родственники…

МОНИК. Так даже лучше! Скандал!

ЛИЛИ. Предлагаю притормозить…

МОНИК. Ноу! Нельзя тормозить, у меня вдохновение! Нужна запретная любовь, измены в парке, «Горбатая гора»! Все боятся про это говорить, а я буду!

АРТЕМ. Так, я пошел…

МОНИК. За смазкой?

АРТЕМ. За вилами! Я вам устрою нестандартную любовь, клоуны городские! Сейчас увидите тлен с высоты птичьего полета!

ЭДГАР. По-моему, мы вот-вот вернемся к насилию…

ЛИЛИ. Папа, останови его!

ЕГОР. Пупсик, в чем-то Артем прав, это уже перебор! Подраться у нас тут многие не дураки, но чтоб такое, разврат всякий… Ну нет же этого, сама знаешь, что нет!

ЛИЛИ. Это документальное кино, оно и не должно показывать жизнь!

Слышится топот и боевой клич Артема.

МОНИК. Хелп ми!

ЭДГАР. Вот тебе и факап…

Артем действительно возвращается с вилами и гонит прочь Моник и Эдгара, все трое скрываются из виду.

Сцена 12

Лили плачет, родители пытаются ее утешить.

ЛИЛИ. Все пропало! Вся моя жизнь!

Появляются Феодосия и Дима. Феодосия – в рваных лохмотьях старухи, с лицом, измазанным сажей. Дима – в трениках и грязной майке, под глазом нарисован синяк. Феодосия показательно шарахается от него, Дима делает вид, что преследует. Увидев, что городских гостей поблизости нет, оба останавливаются.

ДИМА. Опаньки… А где целевая аудитория?

ЕГОР. Вы еще кем должны быть?

ФЕОДОСИЯ. (Поднимает руку). Я – угнетенная старость.

ДИМА. Я – обнаглевшее потерянное поколение. Что, не похож?

ЛИЛИ. За что вы меня так ненавидите?

ФЕОДОСИЯ. Мы? Да мы тебе помогаем! Ты хотела скандала – мы соответствуем!

ЛИЛИ. Вы все разрушили! Моего жениха спугнули, а сейчас уже, может, и убили!

ДИМА. (Феодосии). Так и знал, что мы самое интересное пропустим!

ЛИЛИ. Это не смешно! Из-за вас я умру старой девой!

ЕГОР. Фух, еще дева…

ФЕОДОСИЯ. Тебе восемнадцать!

ЛИЛИ. Ну и что? Я люблю Эдгара и никогда не полюблю никого другого! Просто объясните мне, зачем вы это сделали?!

ДИМА. То есть, желание исказить на камеру всю нашу жизнь тебе показалось совершенно естественным?

ЛИЛИ. Это искусство! Я к нему только приобщилась, а теперь, из-за вас, я буду обычной лохушкой! Я и так всю молодость в деревне провела, настоящей жизни не видела!

ДИМА. Москва – это один из вариантов жизни, но уж никак не единственный.

ЛИЛИ. Ты просто ничего не понимаешь!

ДИМА. Куда уж мне в понимании мира угнаться за маленькой девочкой…

ФЕОДОСИЯ. Оставь, у нее истерика.

ДИМА. Она плачет из-за ерунды!

ЛИЛИ. Моего любимого и лучшую подругу убили!

ОЛЬГА. Пупсик, ну не утрируй! Ты же знаешь дядю Артема: он погоняет их часок по оврагам, выпустит пар и все!

ЛИЛИ. Но сегодня съемки не будет!

ОЛЬГА. Но есть еще завтрашний день! Пойдем, я тебе плюшечек твоих любимых дам, с парным молочком! А потом, когда снова почувствуешь себя хорошо, вспомнишь про свой ЗОЖ.

ДИМА. Потому как в момент тоски одна капля ЗОЖ убивает лошадь…

Егор грозит Диме кулаком. Егор и Ольга уводят плачущую Лилю, Дима и Феодосия Михайловна смотрят им вслед.

ДИМА. Да… И где у нее развитие пошло не так?

ФЕОДОСИЯ. Просто подростковый бунт. У тебя было хуже.

ДИМА. Не хуже!

ФЕОДОСИЯ. Тебя с поезда на Магадан сняли.

ДИМА. Может, чуть острее…

ФЕОДОСИЯ. Нужно это пережить. В конце концов, москвичи – не саранча. Ну что такого плохого они могут сделать?

Дима и Феодосия уходят.

Сцена 13

На поляну, потрепанные и сильно запыхавшиеся, возвращаются Моник и Эдгар. Моник опасливо оглядывается по сторонам.

МОНИК. Исчез этот единорог трехрогий?

ЭДГАР. С математикой у тебя всегда было не очень… Он давно уже отстал, дальше я бежал не от него, а за тобой.

МОНИК. Лучше перестраховаться!

ЭДГАР. Лучше – пожрать! Я устал за этот день, как за неделю, а у них там, судя по запаху, что-то вкусное.

МОНИК. Ты всерьез собираешься есть мертвую птицу?!

ЭДГАР. Это куда проще, чем живую.

МОНИК. Я взяла достаточно порошков для нас троих! О принципах правильного питания никогда нельзя забывать. Но прежде, чем отправиться туда, нужно обсудить новый план.

ЭДГАР. Может, прекратишь уже, а? Далеко нас предыдущие планы завели?

МОНИК. Ты прав, получилась лажа полная.

ЭДГАР. Хоть в чем-то мы согласны!

МОНИК. Но я не сдаюсь! Нам нужно действовать жестче, получить больше!

ЭДГАР. Не нравится мне твоя решимость… И вообще, я на пустой желудок думать не умею, давай вернемся к этому разговору позже.

МОНИК. Тебе и не надо думать, я уже все придумала! Я ведь сценаристка, забыл? Твое дело – снимать!

ЭДГАР. Ну и что ты там придумала, уворачиваясь задницей от вил?

МОНИК. Новый ход! Неожиданный, свежий, яркий! Такой, который порвет все фестивали – и все премии будут наши! Это покажет нашу главную идею миру!

ЭДГАР. Какую идею?

МОНИК. Каждый человек в мире просто спускает свою жизнь в унитаз! В помойную яму! Но человеческий умишка настолько слаб, что не понимает этого без грандиозного потрясения! Поэтому мы покажем зрителям такое потрясение! Это – «Оскар», «Золотой глобус», миллионы…

ЭДГАР. А можно пропустить рекламную кампанию и сразу перейти к сути?

МОНИК. Мы с тобой подожжем весь этот поганый хутор! Все! Ты снимешь, как он сгорает дотла, и мы с тобой получим фильм, какого еще не делал никто!

Занавес.

Конец первого действия.

⇐ Предыдущая 1 234 Следующая ⇒