37. Литература и культура стран Скандинавии на рубеже веков (общий обзор).

(По учебнику «ЗЛ» В. М. Толмачева)

1890-е годы являются важной вехой в истории литературы Скандинавских стран. С конца 1880-х годов в ней происходят глубокие изменения. На смену литературному движению «Современный прорыв» во главе с датским критиком Георгом Брандесом, требовавшим, чтобы искусство приняло активное участие в решении злободневных общественных задач (гражданские свободы, равенство полов и т. п. ), приходит новое поколение писателей, у которых интерес к натуралистической проблематике сменяется увлечением стариной, бессознательным в психике, «чистой поэзией». Брандесовскому призыву к социальному освобождению личности оно противопоставляет поиск «вечных» начал, индивидуалистический нонконформизм, а «реализму повседневности» — «искусство воображения», открывающее простор для подчеркнутого выражения индивидуальности художника. В духовной жизни Скандинавских стран заметную роль начинают играть сочинения Э. Сведенборга, А. Шопенгауэра и Ф. Ницше.

Углубленность в мистические переживания, в тайны сознания и подсознания неординарной личности, находящейся в разладе с самим собой и миром, — вот та основа, на которой складывается творчество датских символистов во главе
с ЙоханнесомЙоргенсеном.

Безусловная вера в Бога, в вечное бытие души, в инобытие — все это лежит в основе рассуждений Йоргенсена об искусстве символизма. Ориентируясь на Ш. Бодлера, Йоргенсен наделяет лирического героя даром прозрения, способностью улавливать недоступную обыденному сознанию взаимосвязь времен и культур, общение души с «живыми ликами» природы, а в особые мгновения душевного подъема лицезреть Бога. Истинное мировоззрение, по его глубокому убеждению, «не может не быть мистическим».

В его стихах (сборники «Настроения», 1892; «Исповедь», 1894 и др. ), прозаических произведениях выражена напряженная борьба между пессимистическим, безрадостным мироощущением и потребностью в обретении прочного идеала. После долгих раздумий и сомнений лирический герой обретает истинный идеал на пути к Богу.

В романах Йоргенсена «Чужой» (1890), «Лето» (1892), «Древо жизни» (1893), «Тоска по дому» (1894) акцент с изображения окружающего мира переносится на исследование сознания и души героев, живущих с ощущением того, что они вылеплены из иного, лучшего, чем другие, «вещества», и одновременно, что они лишние в этом мире. Их мечты о земном счастье рушатся, и, страдая от тоски и неопределенности, они чувствуют, что все в жизни повторяется.

Йоргенсен первым среди скандинавских писателей указал на одну из главных причин возникновения «нового идеализма» — кризис идей, без остатка подчинивших человека силам природы и индустриальной цивилизации.

Подобно Йоргенсену, негативное отношение к натуралистическому принципу биологической детерминированности как мира, так и творящего его сознания выразил шведский поэт, прозаик, литературный критик и публицист Вернер фон Хейденстам (1859— 1940). Он так же мечтал об искусстве, которое в полной мере раскрывало бы творческую индивидуальность художника. Но в отличие от Йоргенсена, он не стал сторонником религиозного понимания творчества. По мнению Хейденстама, «натурализм хотя и выразил в свое время здоровый и оправданный протест против эпигонского романтизма», к началу 1880-х годов уже исчерпал свои возможности, оказался не в состоянии создать что-либо, кроме «скучной и неинтересной» литературы, «реализма сапожников».

От Хейденстама берет свое начало постнатуралистическая шведская литература. Иллюзия жизнеподобия уступает у него место искусству, возрождающему традиции романтизма. Романтическим неприятием действительности проникнуты произведения Хейденстама 1880 — конца 1890-х годов. В них выведен экзотический Восток. Этот полусказочный мир красоты, любовной неги и жизненных радостей становится для Хейденстама убежищем от бездуховности и меркантильности западного мира.

В конце 1890-х годов Хейденстам переходит к новым темам. Обращение к национальной истории становится для писателя стимулом к преодолению пессимизма.

В 1916 г. Шведская академия удостоила писателя Нобелевской премии, оценив значение его творческой личности как «провозвестника новой эпохи в национальной литературе».

Как и Хейденстам, СельмаЛагерлёф (1858 — 1940) стоит у истоков того, что в шведской литературе 1890-х годов получило наименование неоромантизма. Как и Хейденстам и Левертин, Лагерлёф полемизировала со сторонниками бытописательного письма. Свои слова писательница уточняет следующим образом: «Я хотела бы воплотить в художественном произведении самые сокровенные мысли и чувства, самые смелые мечты и фантазии, но также тоску по красоте и глубокое сочувствие ко всем Божьим тварям». Романтизируя прошлое, Лагерлёф обращается к миру народных сказок, легенд, преданий, саг.

В напоенной ароматом легенд и сказок «Саге о ЙестеБерлинге» воплощен идеально возвышенный образ Вермланда. В центре повествования история жизни отлученного от церкви священника, поэта и мечтателя ЙестыБерлинга. В этом романтическом герое причудливо сочетаются высокое и низкое, прекрасное и безобразное. Его жизнь — история постоянных взлетов и падений.

Идеализация прошлого сочетается в ее творчестве с иронией и юмором. Обыденности современного бытия она противопоставляет, говоря словами Г. Брандеса, «бурную, неистовую жизнь» былых времен «со своими страстями и идеалами, своею честью и позором, своими праздниками и буднями... ».

На народных сказках и легендах построена ее знаменитая книга для детей «Удивительное путешествие Нильса Хольгерссона с дикими гусями по Швеции».

Всю свою жизнь Лагерлёф сохраняла верность высоким этическим идеалам. Ее книги пронизаны любовью к человеку, верой в торжество в нем духовного начала.

Когда в 1909 г. писательница была награждена Нобелевской премией, то «высокий идеализм, яркое воображение, проникновение в духовную сферу жизни человека» отмечались в решении Нобелевского комитета как основополагающие черты ее творчества.

Как и для Йоргенсена в Дании, Хейденстама и Лагерлёф в Швеции, бунт против существующих литературных традиций по-своему стал исходной точкой творчества самого знаменитого и в то же время самого противоречивого скандинавского автора конца XIX в., норвежца Кнута Гамсуна (псевдоним Кнута Педерсена, 1859—1952).

Предмет его изображения — иррациональная сторона сознания. Гамсун испытал на себе влияние Достоевского. Он восхищается глубиной и точностью его психологизма, исподволь раскрывающего самый сокровенный смысл поступков его персонажей.

Ему свойственна особая трактовка человеческой личности. В ней по-неоромантически совмещены противоположности — романтическое искание Идеи и пробужденное натурализмом доверие к стихийным порывам плоти. Этот особый, поставленный на физиологическую почву, иррационализм — основа творческих исканий Гамсуна в 1890-е годы.

Художественная ткань романов Гамсуна 1890-х годов напоминает стихотворения в прозе, она насыщена повторами, возвращением к одним и тем же лейтмотивам (ощущение героем своей неодолимой изолированности, его одержимость поэтическими видениями и грезами, чувство единения с природой и т. д. ).

Свои эстетические принципы Гамсуну в полной мере удалось воплотить в романе «Голод», считающимся норвежскими историками литературы провозвестником словесности XX в. В нем впервые в Норвегии оказались в центре авторского внимания почти неуловимые состояния души, внезапная перемена настроения и импульсивные поступки. (Билет 43).