Сильвия Мерседес «Вор» («Маг со шрамами из Роузварда» - 1) 12 страница

Она была храброй. Очень храброй. Слишком храброй для ее блага.

Соран стиснул зубы, подавляя ругательство. Сколько раз он почти убеждал себя прогнать ее, изменить план и не подвергать ее опасности? Почему она рисковала жизнью? Он должен был остановить это. Даже сейчас он мог. Должен был.

Какая разница, убьет ли единорог виверн одну за другой, а потом нападет на него? Какая разница, выживет ли он после этого?

Он знал ответ. Он должен был жить. Должен был сохранять разум, хоть и с трудом, и жить. Все зависело от этого. От него.

Если для этого нужно было использовать невинную деву, так тому и быть.

- Почему она не поет? – пробормотал он, щурясь, глядя на нее. Она сидела пару мгновений беззвучно. Она забыла?

Соран привстал, бросил шишку и попал по ее ноге. Девушка вздрогнула, глаза округлились от страха, когда она повернулась к нему. Увидев его лицо среди ветвей, она расслабилась, но раздраженно нахмурилась.

- Что? – шепнула она.

- Пойте! – почти беззвучно ответил он, указав пальцем на свое горло.

Она нахмурилась, кивнула и повернула лицо к берегу, скрытому за юными деревьями. Ее ладони сжали юбку на коленях, пару вдохов она не издавала ни звука, а потом открыла рот и…

- Ой, историю расскажу, расскажу я честную,

Жизнь моя весела, когда выпью я!

Соран рассмеялся.

- Что это такое?

Он не такое ожидал. Она пела нескладную песнь из таверны с переливами акцента, слова сливались так, что было сложно узнать язык.

- Работаем шесть дней в неделю, и каждый может быть последним,

Мы закончили смену, и скорее сюда!

Мы живем на куриных костях, если находим куриц,

Но похлебка на воде – уже неплохая еда!

Он прижал ладони к ушам, а потом вскочил на ноги. Соран бросил вторую шишку, попал по ее голове.

- Ай! – она замолкла на полуслове и хмуро посмотрела на него. – За что?

- Нет, - ответил он и покрутил пальцем у уха. – Что это было?

- О чем вы?

- Тот звук, который вы производите! Я думал, вы умеете петь.

Она помрачнела.

- Я пою.

- Это не пение. Это дальше всего от пения, чем все, что я слышал в жизни.

- Я и не говорила, что пою красиво, да? – она всплеснула руками и стала формировать неприличный жест, но передумала и просто скрестила руки. – Я – девица. Я пою. Этого хватит, чтобы вызвать единорога?

Он скрипнул зубами, подавляя несколько слов, подступивших к губам. Она была права. Единорогу важно качество песни или голоса? Магия должна быть одинаковой.

- Ладно, - прорычал он, поднял капюшон. – Пойте, мисс Бек. Но, ради всего святого, что-нибудь другое. Что-то спокойнее.

Она закатила глаза и отвернулась от него. Он скрылся за кустами, и она запела снова. Ее голос стал ниже, мелодия была не такой лихой, и она точнее исполняла ноты. Было все еще не мило. Но ее неровный голос и песня, которую она выбрала, чем-то даже привлекали.

- Старушку Перриган отправили на день к столбу позора,

Побила мужа, и за то должна платить,

Мы споем для нее, собравшись у столба позора,

А потом сходим за его здоровье выпить.

Соран уткнулся головой в ладони, провел пальцами по волосам, сдвигая при этом капюшон. Что он ожидал? Девушка была милой, но она не вела себя изящно, как леди высокого происхождения, среди которых он когда-то бывал.

Она не была… не была Хеленией…

Песня закончилась. Девушка закашлялась. Из-за веток Соран смотрел, как она устроилась удобнее на корне, покрытом мхом, а потом запела снова. Ее горло уже устало. Она не привыкла долго петь. Хватит ли этого? В ее голосе была магия, хоть и слабая. Искра заклинания в его глазах видела тусклую ауру вокруг девушки, такую слабую, что он пропустил бы ее, если бы не знал, что выглядывал. Этого хватит, чтобы привлечь единорога? Отвлечь его от сильного заклинания в земле вокруг девушки? Это…

Что-то отвлекло его. То, что он не мог определить и игнорировать. Сильный сдвиг в атмосфере вызвал дрожь в его костях.

Соран сел прямее. Двигаясь осторожно, он раздвинул колючие ветки немного, чтобы видеть лучше.

Единорог приближался.

Сильная волна магии поднялась среди деревьев. Песнь единорога звучала в ответ голосу девицы. Соран не слышал ее. Песнь была не для него. Но он ощущал ее силу в земле и траве. Его зрение затуманилось по краям, и, когда он моргнул, он увидел вспышки неба в звездах, облака и свет, глубину и красоту.

Он покачал головой и открыл глаза. Он не мог позволить себе попасться в заклинание единорога. Зверь явно поел еще после их встречи вчера, потому что его магия стала опасно сильной. Его голос был как яд в воздухе.

Девушка стояла в центре ловушки под ольхой. Судя по ее пристальному взгляду, она видела приближающегося единорога. Она слышала ту песню, чарующую песню. Она была ошеломлена. Ее кожа сияла в ответ на магию, тянущуюся к ней.

Она знала? Помнила, кем была, что собиралась тут делать?

Соран медленно встал. Одной рукой он держал открытую книжку заклинаний. Он не осмеливался читать заклинание до последнего мига, ведь вспышка магии точно привлечет внимание единорога к нему.

- Ну же, - шептал он. – Мисс Бек, ведите его к себе.

Словно в ответ на его слова, девушка усилила пение, сделала голос громче. Чары единорога влияли на нее, смешивались с ее песней, превращая ее смертный голос в нечто прекрасное, поразительное. Слова стали не важны, остался чистый звук, золотая гармония, которая пронзала сердце.

Она не собиралась двигаться.

Соран потрясенно смотрел, парализованный от осознания. Девушку поймали чары единорога. Она собиралась пустить его к себе, и она не успеет убежать из ловушки. Единорог активирует магию, и они оба будут пойманы.

Тогда он порвет ее на кусочки.

Как близко он был? Соран не знал точно, мог лишь оценить по песне, льющейся из ее рта, по ряби силы в пустом воздухе. Единорог был близко. У него были мгновения, может, лишь одна секунда на решение, чтобы рискнуть всем.

Соран вскочил и замахал руками.

- Эй! Сюда! Сюда, однорогий монстр!

Песня девушки оборвалась.

Она закашлялась, отшатнулась на шаг. Ее волосы упали на лицо, но она отбросила их, повернулась к нему, глаза все еще были ошеломленными от сияния чар. А потом она моргнула, встряхнулась, и ее лицо прояснилось.

Ее глаза расширились.

- Бегите! – завизжала она.

* * *

Это было так красиво. Красивее, чем она помнила, чем она представляла.

Единорог вышел из леса на поляну с ольхой, и вся душа Ниллы взлетела от вида. Он был таким большим и красивым! В этот раз он не казался маленьким и изящным, как до этого. Он был большим, размером с боевого коня. Но каждое его движение было идеально грациозным, размеренным. Его роскошная грива блестела, белые пряди переливались, пряди трепал ветерок, и шрамы в крови на белом боку отражали свет солнца, как отполированное серебро с бриллиантами.

Нилла посмотрела на существо, и ее разум взорвался с болью вопросом. Почему? Почему кто-то хотел навредить такой идеальной красоте? Почему кто-то не хотел отдать жизнь, конечность, душу, все этому чудесному существу?

Где-то в ее разуме что-то извивалось и кричало:

«Дура, он тебя очаровывает! Он поймал тебя чарами, и ты просто стоишь и позволяешь ему идти к тебе, чтобы убить! ».

Но тот голос она не слушала. Это была старая Нилла, которая не понимала силу и величие единорога.

Нилла подняла ладонь, протянула руку, манила единорога ближе. Он сделал шаг, и мир вокруг пропал за тенью, стал нереальным, по сравнению с сияющей аурой той души. Едва понимая, что делала, Нилла повысила голос, запела громче. Это была еще одна песня из таверны, которую она выучила темной ночью в переулке Драггс. Но она изменялась, слетая с ее языка, сливаясь с песнью единорога в гармонии, которая заставляла ее сердце стучать быстрее, пытаясь вылететь из ее груди.

Глаза единорога пылали, как две яркие луны, жидкие и бездонные, полные обещаний и гибели. Единорог приблизился и опустил голову, его рог сверкал. Нилла видела опасное острие, отчасти не понимала, как он отрос поле того, как сломался вчера. Но это была не настоящая мысль. Просто неприятное гудение голоса на задворках разума.

Еще шаг. Раздвоенное копыто опустилось, сминая листья и прутья, сотрясая мир вокруг.

Еще несколько шагов, и тот рог пронзит грудь Ниллы, и она перестанет петь ту чудесную песню. В смерти ее голос станет идеальной красотой, как сам единорог, и…

- Эй! Сюда! Сюда, однорогий монстр!

Тот голос… Это была часть этого мира.

Он трещал в мерцающей реальности вокруг нее, ломал гармонию песни, пронзая ее душу человечностью.

Нилла подавилась своим голосом, и ее связь с единорогом разбилась. Потеря связи ударила по ее духу, и она чуть не согнулась от боли. Единорог взмахнул головой, отвел рог от нее, и Нилла повернулась, искала то, что посмело помешать ее единению с идеальным.

Растрёпанный мужчина стоял за кустами в нескольких ярдах от нее, он подпрыгивал и махал руками. Безумец…

Нет, стойте. Она его знала. Она знала это волосатое лицо, она знала эти сверкающие от паники глаза.

Это был маг. Это был Соран Сильвери. Она пришла сюда с ним, да? Она пришла…

Единорог бросился. Глаза Ниллы расширились, ее разум встал на место, чары были временно сломаны. Она уже не видела огромное сияющее идеальное существо. Это был пылающий скелет, скалящий большие окровавленные клыки. Он бросился к Сильвери, его рог был опущен, готовый пробить грудь мага.

И он не видел этого.

- Бегите! – завизжала Нилла.

Маг повернулся и бросился в сторону, в гущу деревьев. Единорог пронесся мимо, его копыта терзали землю там, где он стоял миг назад. Монстр повернулся, глаза пылали, как шары огня.

Сильвери появился меж двух деревьев левее от Ниллы, и она увидела, как он открыл книжку заклинаний, поднял ее. Она видела, как его рот двигался. Боггарты, он собирался стоять там и читать заклинание, ожидая, пока единорог его растопчет?

Она тряхнула запястьем, и ножик вылетел в ее ладонь. Она подбросила его и поймала кончик пальцами.

Единорог смотрел на мага, сделал два широких шага, готовясь к броску.

- Эй! – закричала Нилла.

Единорог повернул к ней голову, огонь бежал по его шее и плечам. Широкие ноздри раздувались, оттуда вылетал темный дым.

Нилла отодвинула руку и бросила. Кинжал – клинок фейри от ее матери – крутился в воздухе, сверкая, как комета.

Он вонзился клинком в правый глаз единорога.

Ревущий крик послал волну шока по воздуху, сбивая Ниллу с ног. Мир кружился сверху, тьма и свет мелькали. Она теряла сознание? Нет! Она не могла! Она поднялась на локти, качая головой.

Единорог несся к ней, смерть горела в его глазах. Она сдавленно вдохнула. Лицо отца появилось перед глазами. Она успела подумать:

«Прости, папа. Я тебя подвела», - еще вдох, и…

Широкая спина в грубой мантии перекрыла обзор. Маг стоял перед ней, большой пылающий меч появился в его поднятой руке. Он был таким ярким и горячим, словно маг призвал звезду с неба и придал ей иной облик.

Единорог затормозил, сминая землю, чуть не сел на круп. С воплем, который как-то казался прекрасной музыкой, которая могла разбить сердце, он вскинул голову, направляя рог.

Маг этого не видел. Он смотрел не в ту сторону, все еще стоял настороже между ней и единорогом, но слепой.

- Справа! – закричала Нилла. – Сейчас!

Он повернулся, сделал шаг назад и опустил меч, когда единорог бросился. Вспышка света и магии, хлопок. Нилла упала, закрывая руками лицо, чтобы спасти глаза. Она сжалась на боку в комок, чтобы превратиться в маленький невидимый мяч.

Волна магии прокатилась мимо. Ей нужно было двигаться. Она не могла просто дрожать и ждать, пока единорог добьет ее. Всхлипнув, она убрала руки, приподнялась и огляделась.

Она увидела комок конечностей и мантии. Маг Сильвери… оглушен? Или мертв? Пылающий меч все еще ярко горел, вонзился в землю недалеко от нее. Огонь лизал клинок до рукояти, но она не горела.

Единорог лежал на боку под разбитым стволом юной сосны справа от нее. Нилла нашла его взглядом, и магия со светом пробежала спазмом по его жуткому телу, похожему на скелет. Он ударил одним копытом, другим. А потом поднял голову, щелкая зубами, ударяя рогом. Один глаз был массой серебряной крови, кинжал еще торчал оттуда. Другой глаз потемнел, пылал ярко, как факел.

Единорог неуклюже поднялся на ноги. Длинный рог уже не сиял, он был сломан пополам, края были неровными и опасными. Он издал еще вопль боли, звук сотрясал воздух, задел Ниллу с такой силой, что она понимала, если бы ужасные чары попали по ней, они подавили бы ее. Но единорог не целился, и она все еще управляла собой.

У нее был миг, чтобы принять решение. Лишь миг.

Она вскочила на ноги и бросилась к пылающему мечу. Огонь лизал ее ладони, но она стиснула зубы и сжала рукоять, вытащила меч из земли. Он ответил на ее прикосновение, и, хоть она ощущала жар, огонь не обжигал ее ладони. Оружие было большим для нее, но она шире расставила ноги, подняла его над головой и повернулась к единорогу.

Он посмотрел на нее. Его лошадиная голова с клыками повернулась, он смотрел на нее одним глазом. Встав на дыбы, он ударил по воздуху передними копытами, послал в нее заряд песни.

Нилла видела, как приближается рябь магии. Она не могла пригнуться, избежать удара, так что сделала единственное, что могла: взмахнула мечом. Красный пылающий край разрезал чары, разбивая магию на кусочки.

Песнь оборвалась нескладным скрежетом, разлетелась по бокам от нее, и она осталась целой.

- Ого! – выдохнула она. – Сработало!

Единорог раздувал ноздри, тряхнул головой. Он сделал шаг, словно хотел броситься, но замер.

Нилла пятилась, помня об ольхе за собой. Она осмелилась оглянуться, искала место, которое Соран отметил как точку, активирующую ловушку. Она могла завести единорога так далеко? Могла ли еще заманить его?

- Идем, - она сделала еще один осторожный шаг, клинок меча раскачивался, огонь плясал перед глазами. – Идем, уродец. Ты знаешь, что хочешь меня!

Он тряхнул головой, сделал несколько быстрых шагов, рыча, как дикий кот, длинный лиловый язык торчал между огромных зубов.

- Да, я знаю, что ты злишься, - сказала Нилла. – Идем! Добьешь меня. Или… - она ступила в кольцо. Ловушка осталась? Магия еще работала? Она на это надеялась. – Или тебе нужно добавить сладкого?

Единорог смотрел на ее оружие, и ее ладони сжали рукоять крепче. Он не подойдет, пока она держала меч, после того, что он сделал с его рогом, а потом чарами.

- Хорошо, - прошептала она и взмахнула мечом. Он улетел недалеко, ведь был очень тяжелым, но рухнул за кольцом ловушки, вне ее досягаемости. Она стояла, уязвимая, опустив руки по бокам. – Хорошо, - сказала она. – Иди ко мне.

Единорог вскинул голову, рыл землю, отбрасывая куски земли. Он сделал шаг, но замешкался, уши подрагивали, хвост метался.

Нилла сглотнула с трудом. В горле пересохло. Но она должна была попробовать. Она открыла рот и пропела первую песню, которая пришла в голову:

- Красным цветет роза в сердце этой ночью,

Светлая, как солнце, новая, как весна,

Сияют ярко звезды, зовут петь мою душу,

Хоть вокруг рекою протекает тьма.

Где она услышала эти слова, эту мелодию? Это было как что-то из сна, далекого сна. Она знала, что пела это неправильно, не так, как это нужно было петь. Ее голос был слишком резким, тонким и высоким.

Эта песня была для низкого хриплого голоса, полного тепла и глубины страсти. Она слышала голос раньше, хотя не помнила, где или когда.

- Спустись к воде, любовь моя, любовь,

Спустись по берегу к воде.

Садись в лодку и плыви в ночь,

И я буду навеки твоей любовью.

Единорог поднял голову. Острые волосы сжались. Его хвост перестал метаться, и все его тело застыло.

А потом огонь пробежал по его спине, словно он был голоден и хотел утолить этот голод. Он сделал шаг, другой. На третий он запел. Нилла смотрела, как магия рябью неслась к ней, смешиваясь с ее голосом.

Слова песни пропали. Но песня росла, красота и величие были выше ее плохого вокала, ее смертных идеалов. В этот раз, когда голос в ее голове завизжал, что она поддавалась чарам, что она попалась, она не спорила с ним. Это было правдой. Она знала. Но смысла бороться не было.

Единорог подходил ближе, здоровый глаз горел. Оставалось несколько шагов, чтобы ловушка сработала. Еще три… еще два… один…

Боль вспыхнула в ее руке, пальцы сжали ее руку. Нилла с потрясением перестала петь, ее дернули за руку так, что она потеряла равновесие.

Стены ловушки поднялись из земли. Воздух расколол визг единорога, когда он понял, куда попал. Но заклинание сомкнулось, и звук пропал.

Нилла прокатилась по мху, листьям и земле, раскрыв рот в беззвучном крике, ее разум обжигала боль разорванных чар. Когда ее тело замерло, она оказалась головой на широкой вздымающейся груди, ее лицо уткнулось в спутанную бороду.

Соран лежал неподвижно, руки крепко обвивали девушку. Небо над ним дико кружилось, обрамленное сплетающимися ветвями, и тьма смыкалась, сужая поле зрения. Он боялся, что потеряет сознание.

Девушка была жива? А он? Может, он умер. Может, магия, когда его меч-заклинание столкнулся с рогом единорога, взорвалась так, что порвала его смертное тело, и теперь он остался только призраком.

Может, потому ему показалось, что он слышал песню Хелении среди деревьев, зовущую его…

Нет, это не мог быть голос Хелении. Ему показалось это в жуткий миг, когда он верил, что был на грани смерти.

Соран моргал, пытаясь очистить зрение усилием воли. Он приподнял голову на пару дюймов и опустил подбородок, чтобы увидеть спутанные рыжие волосы у своей груди.

- Мисс Бек? – сдавленно сказал он. Соран осторожно подвинул ладонь с ее плеча, чтобы убрать волосы с ее щеки и попытаться увидеть ее лицо. – Мисс Бек, вы…

Спазм сотряс ее тело, и она резко села, уперев ладони в его грудь. Большие голубые глаза смотрели на него, дикие и ошеломленные. Грязь запачкала ее лицо с одной стороны, и ее волосы были в листьях и прутьях.

- Вы живы! – прохрипела она. Ее пальцы сжали его рубаху.

- Да, - он приподнялся на локтях, быстро моргая, чтобы отогнать тьму. Он переместил вес на одну руку, поднял другую. Он осторожно опустил холодные пальцы на ее ладонь. – Все хорошо, мисс Бек. Опасность позади.

Она поежилась, подняла плечи до ушей. Она медленно разжала пальцы, отпустила его рубаху и убрала ладонь из-под его. Он ощутил странное ощущение потери, но быстро подавил его.

Они поднялись на ноги и отошли друг от друга, поправили одежду и не смотрели в глаза друг другу. Девушка оглянулась. Соран проследил за ее взглядом до ловушки под ольхой. Мерцающее заклинание держалось, хотя единорог бушевал в небольшой клетке. Те стены долго не продержатся. Ему нужно было действовать быстро.

- Где мой меч? – пробормотал он, озираясь. Он вскоре заметил его, но не там, где ожидал. Не там, где он и единорог столкнулись. Хмурясь, он шагнул к оружию.

Недостаточно быстро.

- О! – воскликнула девушка. – Я бросила его туда, сэр, - она быстро прошла ближе к ольхе, где меч лежал у края ловушки. Она опустилась на колени, сжала рукоять ладошками и подняла меч.

Соран уставился на нее. Он закрыл глаза, резко повернул голову в сторону и посмотрел снова. Но картинка не изменилась. Она стояла там, держала заклинание, протягивала ему, словно тарелку оладушков.

Это было невозможно.

- Как… вы делаете это? – выдавил он.

Его сухой тон испугал ее, Нилла нахмурилась.

- Он не такой тяжелый, сэр, хоть и большой. Он, похоже, не совсем настоящий.

- Не совсем…? – Соран судорожно вдохнул и провел ладонью по лицу. – Это не настоящее, мисс Бек. Это… не из физической субстанции, это не существует!

Она посмотрела на меч в своих ладонях, его огонь отражался в ее глазах. Когда она подняла голову, бровь неуверенно приподнялась.

- Как сильно вы ударились головой, сэр?

- Нет, вы не поним… Не важно! – он пересек расстояние между ними в несколько шагов и забрал оружие из ее рук. Он отчасти ожидал, что меч рассыплется, сила заклинания нарушится от ее вмешательства. К его потрясению, меч остался крепким, чего он не ожидал после того удара по рогу единорога. Заклинание будто стало даже сильнее. - Невозможно! – прошептал он снова, его глаза расширились.

- Итак, - девушка замерла у его локтя, - как он не существует? Мне он кажется настоящим.

- Он не должен так выглядеть для вас, - парировал Соран, взглянув на нее. – Это не должно… Вы не должны…

Она не должна была видеть заклинание. Она видела эффекты магии, которую он применял, но заклинание существовало в другом изменении, в квинсатре, измерении магии, которое не воспринимали смертные. Она не должна была видеть это, она не должна была смочь коснуться заклинания, владеть этим мечом. Это было невозможно.

Но…

Такая способность с магией не встречалась среди смертных. Что-то другое тут происходило, и он не осмеливался обдумать это. Но если подозрения в его голове были верны, то… что еще она могла?

«Ты видел, что еще, - прошептала мысль в его голове раньше, чем он смог ее остановить. – Она вышла из своего тела в Кошмар и выжила. Она пережила встречу с Девой шипов».

Это было возможно. Возможно, что ее могли научить сделать больше.

Соран ощущал взгляд девушки на своем лице, она разглядывала его. Он не мог заставить себя снова посмотреть на нее, боясь то, что выдадут его глаза. Надежду. Страх. Желание.

Нет. Он слишком много хотел от нее. И все это могло произойти из-за влияния воздуха Хинтер и сильной магии единорога. Предполагать другое было опасно, и она не заслуживала больше опасности после того, как уже так много рисковала.

- Не важно, - прорычал он. Отвернувшись от нее, он подошел к краю ловушки и посмотрел сквозь мерцающие прутья. Заклинание еще сияло в его глазах, но он не мог увидеть физический облик единорога внутри. Но рябь магии исходила от его возмущенной души, оставила дыру в тени, силуэт, который он почти видел.

Единорог знал о его присутствии, бросился на стену перед ним. Заклинание задрожало в ответ. Он не мог выстоять так много ударов. Нужно было покончить с этим. Сейчас.

Соран приготовил меч. У него все еще было много сил, достаточно, чтобы нанести последний удар. Одним ударом, потому что этот удар точно разобьет ловушку. Если его удар не будет убийственным, если он только ранит зверя, все будет потеряно.

Он поправил положение плеч, смотрел на рябь магии, следил за силуэтом, приближающимся снова. Единорог, казалось, повернулся и смотрел на него. Соран сделал шаг.

- Погодите!

Девушка появилась рядом с ним, смотрела на ловушку. Он посмотрел на нее, удивленный тому, каким холодным и бледным стало ее лицо, ее глаза были большими и пустыми. Что-то двигалось в ее зрачках, остатки чар. Хватка единорога на ней не была снята полностью, несмотря на барьер из заклинания.

- Что вы будете делать? – тихо сказала она, глядя на зверя в клетке.

- Что должен, мисс Бек, - ответил Соран. – Я не могу позволить единорогу жить.

- Вы не можете… не знаю, отослать его? – ее губы дрожали, слезы собрались на ее ресницах. От этого его сердце сжималось.

Но Соран твердо покачал головой.

- Невозможно. Даже если я как-то смог бы, он вернется и приведет за собой больше зверей. Есть только один способ разобраться с таким монстром. С ним нужно покончить.

Она моргнула. Слезы покатились по щекам, оставляя дорожки на ее бледной коже.

- Он такой красивый.

Нет. Это был дьявол, пожиратель. Бес самой жестокой и хищной натуры. Но его песнь так влияла, что, несмотря на то, что она видела и испытала, девушка видела только идеальную красоту в последние ужасные моменты. Может, единорог намеренно управлял ею, пытался спасти свою жизнь. Может, он надеялся переманить девушку на свою сторону, убедить ее напасть на его врага.

Соран стиснул зубы и расправил плечи.

- Мне жаль, мисс Бек, - мрачно сказал он. – Это единственный способ.

Она поежилась, и, когда он попытался повернуть ее за плечо, она сопротивлялась. Ее губы беззвучно произнесли «нет». Он давил, и ее решимость рассыпалась. Даже в отчасти зачарованном состоянии она должна была понимать, что единорог влиял на нее. Она отвернулась от зверя в клетке, Соран подтолкнул ее, и она отошла на несколько шагов. Она подавила всхлип, обвила себя руками, склонила голову и зажмурилась.

Соран повернулся к ловушке, опасная магия гудела внутри. Единорог знал, что был побежден. Соран ощущал отчаяние, смешанное с гневом, из-за нитей чар. Единорог не будет умирать тихо.

- Давай, - Соран шагнул ближе, готовя меч. – Ты знаешь, что хочешь напасть на меня, - он оскалился. – Вырви мое сердце из тела. Давай!

Еще шаг, и он оказался на линии заклинания. Единорог бросился.

Он не видел, как он опустил рог, как напряглись сильные мышцы его крупа, как раздувались его ноздри. Но он ощущал все это и больше, магия обрушивалась на него. Он сжимал меч-заклинание крепко, заставил себя выждать на миг дольше, чем хотел, а потом взмахнул мечом с силой.

Конец был не таким жестоким, как ожидал Соран. Его клинок рассек горло единорога, кость, мышцы и сухожилия, отрубил голову единорога от его тела. Свет вспыхнул, меч-заклинание рассеялся в руке Сорана, прутья клетки разбились на кусочки в воздухе, магия вернулась в квинсатру, где ей было место.

Но единорог… он был там один миг, а в другой пропал. Соран стоял неподвижно, пустые ладони сжимали воздух. Он моргнул, покачал головой и моргнул снова. Это точно закончилось? Это могло быть так просто? Может, он обманывал себя, и единорог вырвался из клетки, избежал его удара и готовился пронзить его сзади. Соран развернулся, недоверчиво озирался.

Единорога не было. Девушка рухнула на колени, прижимая ладони к сердцу, и всхлипывала.

- Мисс Бек? – слова гремели в его сдавленном горле. Он поспешил опуститься на колени рядом с ней, помедлил миг, а потом обвил рукой ее плечи и притянул ее к себе. Она повернула лицо к его груди, ее слезы падали на его бороду, промочили его рубаху. Он обвил ее и другой рукой, притянул ближе, пока она плакала. – Мне жаль, - тихо прошептал он, едва понимая, что говорил. – Мне так жаль. Это голос единорога. Он оставляет след на любой душе, которая его слышит. Это пройдет, мисс Бек. Обещаю, это пройдет.

Она покачала головой, будто попыталась говорить. Но слова стали всхлипами, и она могла только прижаться сильнее. Ее руки обвили его шею, и Соран придерживал ее, пока боль от угасающих чар терзала ее душу.

Какой маленькой и хрупкой она была! Но при этом сильной. Такой контраст потрясал.

Соран скривился, странная неуверенность ползла по его конечностям и глубоко в венах. Он резко покачал головой и отодвинул девушку от себя сильнее, чем требовалось, и поднялся на ноги. Ее рыдания утихли, но она не поднимала головы. Она сидела на коленях, волосы ниспадали длинным занавесом, лицо было скрыто в ладонях.

Он отвернулся, не мог терпеть вид. Соран посмотрел на ольху и место, где умер единорог. Что-то мерцало на земле среди почерневшего мха и кривых корней. Желая как-то отвлечься, Соран прошел проверить.

Он опустился на колени и обнаружил рукоять ножика. Смерть единорога была слишком даже для клинка из вирмаера. Яркий металл почернел, и, когда Соран поднял ножик, клинок рассыпался.

Соран сжал окровавленную рукоять. Она была простой, такой ножик могла прятать в рукаве леди высокого класса в Солирии. Как жало осы, скрытое за красивыми крыльями бабочки.

Как смертная девушка получила такое?

Он оглянулся на нее. Невозможная девушка с ее невозможными способностями. Он задумчиво нахмурился. Быстро встав, Соран подошел к ней, еще сидящей на коленях.

- Мисс Бек, - сказал он резче, чем требовалось.

Она подняла тяжелую голову. Слезы и грязь испачкали ее лицо, волосы прилипли к щекам. Но она выглядела так мило, что это рвало его сердце.

Он нахмурился сильнее и протянул рукоять.

- Боюсь, ваше оружие уничтожено. Но оно вам помогло. Хотите сохранить его? Как… напоминание?

Она посмотрела на рукоять без слов. А потом, пожав плечами, она забрала ее и спрятала в потайной карман. Соран оставил пустую ладонь протянутой, и девушка обвила ее пальцами, позволила ему поднять ее на ноги. Но она запуталась в длинной юбку, пошатнулась, сжала его пальцы крепче и упала к нему. Он поспешил отпрянуть, сохраняя расстояние между ними. Ее мерцающие глаза посмотрели на его лицо с вопросом.

- Идемте, - сказал он и отвернулся, скрыл лицо капюшоном. – Давайте уйдем отсюда.

В ее сердце была боль. Жуткая боль, словно рог единорога пробил ее грудь, вонзаясь глубже крови и кости.

Она все еще слышала последнюю ноту его песни смерти, последний миг чистой красоты, чистого гнева и чистой печали. Перед тем, как меч-заклинание закончил эту песнь навеки. Она думала, что умрет, рассыпавшись на кусочки. Кто мог жить, услышав, как такая красивая песнь обрывается навсегда?

Разумная часть, подавленная отчаянием, пыталась предупредить ее, что это чары кружили ей голову. Но разум казался жалкой тратой, по сравнению с печалью, сотрясающей ее душу.

⇐ Предыдущая 6 7 8 9 10 111213 14 15 Следующая ⇒