Перевод: Dyx Редактура: Ханаа. Пролог

Перевод: Dyx Редактура: Ханаа

Пролог

– Ом Ами Дэва Хри… Как и было сказано, лишь один может быть наиболее почитаем во всех мирах, на земле и над небесами… – болезненное лицо монаха, читавшего Сутру созерцания Будды Бесконечной Жизни, выражало глубокое беспокойство. Да и ни у кого, стоящего рядом с ним, не было видно на лицах спокойствия. Все они стояли, прикипев взглядами к определённому месту.

Десять Мастеров, Уважаемых Небесами… нет, тысяча воинов, практикующих боевые искусства, стоящие под сильным снегопадом на вершине горы Баэкду, обратили свои дрожащие взгляды на одного молодого человека.

Все они знали, кто он.

Впрочем, это было очевидно. Ведь они собрались здесь, обнажив мечи, чтобы убить его. Но страшная правда заключалась в том, что когда они предприняли первую попытку нападения, их было не тысяча, а десять тысяч. Десять тысяч мастеров боевых искусств!

И всё это поразительное число составляли не обычные бойцы, а лучшие из лучших, находящиеся на первых трёх ступенях мастерства в мире боевых искусств. Не будет преувеличением сказать, что они могли бы с запасом выстроиться в линию поперёк страны Чонвон.

Но для девяти десятых из них высота горы Баэкду оказалась слишком велика. Все они были побеждены молодым человеком, подпирающим небеса.

Без ловушек.

Без уловок.

В одиночку.

Они были побеждены простой физической силой. Он не использовал даже меча, устраивая это побоище. Лишь своими руками и ногами он убил девять тысяч мастеров.

Бороться с ним было невозможно. Даже для Десяти Великих. На просторной площадке, засыпаемой снегом, даже тот, кто считался самым сильным, не решался пошевелить и пальцем.

Слова старого монаха были верны. Лишь один достоин величайшего почтения. И не было лучших слов, чтобы описать его.

Тёмный бог войны, или, как его ещё называли, Бог боевых искусств Семи Ночей Хван Чон У.

Имя того, кто за семь ночей смог достичь высшего титула в мире боевых искусств.

– Проклятье, сколько бы я ни убивал, они всё никак не заканчиваются…

Повернувшись спиной к небу, Хван Чон У криво усмехнулся в лицо напавшим на него воинам. Пятеро мастеров боевых искусств, затаившихся в ожидании своего шанса, одновременно бросились на него в оружием в руках.

– А я-то гадал, долго ли вы ещё намерены прятаться в снегу.

Кулаки Хван Чон У рассекли воздух, окрашивая кружащийся снег ярко-алым цветом. Проводив взглядом летящие с горы тела убитых, которым он не дал шанса даже закричать, он презрительно сплюнул.

– Как же они раздражают. Когда всё это закончится, я не то что смотреть на юг, я даже мочиться в ту сторону не буду.

Он просто возвращался в свой родной город из страны Чон-Вон, в которой столкнулся с трудностями. Чон-Вон был почитаем за свою репутацию страны, предлагающей своим гражданам многие свободы, и назывался местными жителями не иначе как «Один-из-мировых-столпов».

Но на самом деле Хван Чон У увидел, что густонаселённый Чон-Вон осквернён соответственно числу жителей.

«Множество грязных негодяев, множество высокомерных соперников и ещё больше несправедливо обвинённых! »

Что к этому можно добавить? Некоторые люди слишком совестливы, и Хван Чон У был как раз одним из таких. Он не мог пройти мимо тех, с кем поступили несправедливо.

Если бы он просто закрыл глаза на этих людей, ему бы не пришлось устраивать эту бойню и бежать из Чон-Вона, но он послушался голоса совести, и всё пришло к этому. Было бы ложью сказать, что он ни о чём не сожалел.

«Я должен был просто наслаждаться жизнью…»

Он с самого начала ошибался, думая, что его умений, достигнутых самостоятельно, будет достаточно, по крайней мере, для демонстрации. Но кто мог бы предугадать, как всё обернётся? В первый же день в Чон-Воне он столкнулся с главой известной даосской группы Чан Но!

Нет, всё же, даже если бы он смог вернуться в тот день, то поступил бы точно так же.

«Этот мерзкий ублюдок! Раздел догола девчушку, годящуюся ему во внучки, и!.. »

Опасная аура, окружающая Хван Чон У, достигла пика, когда его охватил гнев.

– Умри, Тёмный бог войны!

– Проклятый убийца!

– Хаааа!

Словно отвечая ему, тридцать мастеров боевых искусств высвободили свою ци и закричали. Услышав крики, Хван Чон У взглянул на них, запечатлев их лица в памяти, и на короткое мгновение склонил голову.

– Убийца… Что ж, вы правы.

За те короткие пять лет, что он странствовал по Чон-Вону, сколько людей пало от его руки? Поначалу он старался лишь помочь несправедливо обвинённым, но не мог не признать, что со временем эта причина исчезла. Ему случалось убивать даже тех, кто совсем не заслуживал смерти. Никакие проклятия и оскорбления не могли быть чрезмерны, учитывая его злодеяния.

«Хотя я вовсе не хотел жить так…»

Но в итоге случилось так, как случилось. Невозможно обернуть всё вспять. Разбросав подбежавших к нему бойцов, Хван Чон У устремил вперёд покрасневший от гнева взгляд.

– Сколько ещё вы собираетесь прятаться, словно крысы!..

Десять тысяч воинов обнажили свои мечи против него. И он собственными руками убил более девяти тысяч из них. Остались лишь те, кто посылал против него десятки, сотни и тысячи людей, держась при этом позади со сложенными за спиной руками..

– Эти десять долбанных ублюдков!

Хван Чон У бросился к тем, кого считал десяткой самых отвратительных трусов. От его движения на вершине горы Баэкду поднялась снежная буря.

Бах!

Он всего лишь оттолкнулся ногами от земли, но резкий звук разрываемого воздуха ударил всем по ушам.

– А-а-а!

– Проклятье!..

Несколько уставших при подъёме на гору с криками сорвались вниз, потеряв равновесие от внезапного порыва ветра.

– Остановите его! Убейте Тёмного Бога! – внезапно поднял голос один из Десяти Мастеров, выходя вперёд и разводя в стороны руки.

Всё пространство перед Хван Чон У тотчас же заполнилось сотнями бойцов, стеной вставшими между ним и предводителями.

– Жалкие людишки, находящиеся в полной власти этих мерзавцев…

Однако он не сомневался, что многие из загородивших ему дорогу и сами не считают себя праведными людьми. И он от них ничем не отличался. Когда речь заходила о нём, чаще всего звучало слово «убийца». И то, что он делал всё это, чтобы выжить, служило слабым оправданием.

Нет чести в том, чтобы убить почти десять тысяч человек.

Понимая всё это, Хван Чон У не мог проявить милосердия, и его глаза смотрели холодно. Заблокировав удар меча рукой, окутанной ярким голубым светом, он выбросил другой кулак. Его ци волной смела десятки мастеров.

– ПРОЧЬ!

Вырвавшийся из его рта рёв заставил многих воинов упасть на землю.

«Ещё не все…»

Даже попав под его могучие атаки, около половины бойцов по-прежнему оставались на ногах. Пусть и дрожа от страха, они продолжали загораживать ему путь, ослеплённые желанием убить его и стремлением к славе, которую принесло бы им это достижение.

– Убить его! Тот, кому это удастся, станет героем для всего мира боевых искусств!

– Путь к званию нового короля боевых искусств прямо перед нами!

Жажда славы.

– За его голову объявлена награда в миллион золотых монет!

– Да на такие деньги можно купить несколько дворцов!

Жажда наживы.

А также жажда достижений, мести и повода для гордости. Все формы жадности обрушились на Хван Чон У, когда он двинулся на них. Можно ли достичь этого, не будучи безумцем?

– Да и сам я схожу с ума… – кривая улыбка снова промелькнула на его губах, а голубая ци окутала его кулаки яркими сферами. Послышались приглушённый рокот и треск разрядов.

Но, несмотря на задрожавший воздух и бьющие в снег перед их ногами молнии, противники не отступали. Даже когда испускаемая им ци усилилась, и от сфер пошли волны энергии, с треском сталкивающиеся друг с другом, ситуация не изменилась.

– Ну ладно…

Он вытянул руку и собранная энергия с громким рёвом обрушилась на стоящих перед ним.

– Ч-что это!..

– Не… невозможно!

Только после того, как голубая ци появилась перед их глазами, охватившее воинов безумие исчезло, словно спрятавшись в багровый от крови снег.

Но было слишком поздно.

Раздался оглушительный грохот. Никто не мог избежать сыпавшихся с неба молний. Всё охватил хаос!

– А-а-а!

– Спасите!

Оставшиеся в живых разбегались в страхе, И Хван Чон У вновь метнулся вперёд. Больше никто не стоял у него на пути. Наконец остались только те десять! Бог боевых искусств Семи Ночей улыбнулся, встав лицом к лицу с десятью людьми, которых, по его мнению, просто необходимо было избить до смерти, находясь в Чон-Воне.

– Вот я и поймал вас, десять ублюдков.

– Наглец! Да кем ты себя возомнил?!

Длинноусый мужчина в развевающихся красных одеждах вытянул руки в сторону улыбающегося Хван Чон У. Хоть это и был один из Десяти Великих Мастеров, но имени этого человека Хван Чон У не знал. Поэтому обратился к нему по-простому:

– Старик, а у тебя усы прямо как у сома!

– Чт!.. – задохнулся от возмущения тот и атаковал.

Перехватив его руку, Хван Чон У мгновенно нанёс ответный удар в голову. Раздался гулкий звук, точно ударили в колокол. Усач рухнул как подкошенный. Это была мгновенная смерть.

– Мастер Чал Хо был повержен одним ударом!.. – стали перешёптываться Десять… нет, Девять Мастеров. Несмотря на дурные манеры и отстутвие привязанностей, Чал Хо считался одним из трёх столпов мира боевых искусств, самым опытным из мастеров. И вот этот прославленный воин превратился в холодный труп, один из многих, устилающих гору Баэкду.

Даже Девять Мастеров дрогнули, увидев это.

– Я перестал преследовать вас, так как вы слишком хорошо умеете прятаться. Кто бы мог подумать, что вы сами придёте ко мне. Я польщён. Ну что, вы готовы умереть?

– Ом Ами Дэва Хри… – монах продолжал повторять сутру, несмотря на явственную угрозу в голосе Хван Чон У.

– Но ты исключение. Я надеялся, что тебе здесь не будет. Тебе ведь нужно сохранять лицо…

Хван Чон У не знал имён почти никого из этих Десяти Мастеров, но он точно знал, кто этот монах.

Ученик Будды, Вон Гон.

Мастер из Шаолиня, стоящий на вершине мира боевых искусств. Несмотря на то, что он достиг просветления и мог войти в Нирвану, он остался на земле, чтобы стать защитником Шаолиня.

Даже прославленные Десять Мастеров, Уважаемых Небесами, в вопросе веры не стоили и пальца Вон Гона.

– Как я мог просто стоять в стороне, услышав об устроенной вами бойне, жертвами которой стала тысяча человек, и которая окрасила кроваво-красным земли Чон-Вона?

– Неужто тысяча – это так много? Ох, ладно, это и вправду довольно ужасно. Но разве те девять, что стоят рядом с тобой, не совершали с презрением того же самого? Кроме того, вы решили, что тысячи недостаточно, и решили пожертвовать десятью тысячами? Считаешь, этим стоит гордиться?

Вон Гон покраснел. Хотя Хван Чон У и провоцировал его, но сказанное им было чистой правдой. Не все из стоящих рядом с ним следовали по Честному Пути. Впервые в истории объединились силы Чон, Са и Ма.

Ради того, чтобы захватить одного-единственного человека по имени Хван Чон У, было собрано столько сил, включая Чон Чу, которого он презирал. Кроме того, наверняка должен был существовать какой-то скрытый мотив для того, чтобы отправить на смерть десять тысяч человек.

– Ом Ами Дэва Хри, Ом Ами Дэва Хри…

– Сколько бы ты ни повторял эту чушь, грехов ты этим не искупишь.

– Я готов принять наказание за свои грехи.

Бросив недовольный взгляд на Вон Гона, перебирающего в руке чётки, Хван Чон У вздохнул.

– Что ж, пусть так. Хоть ты и говорил о том, что ненавидишь сражения… В конце концов ты тоже присоединился к этим дурацким Десяти Мастерам… точнее, уже Девяти.

– Судьбы жестока…

– Но она могла быть и иной.

В этот момент на лице Вон Гона появилась беспомощная улыбка.

– …Хватит разговоров! Разве за этим ты сюда пришёл, Тёмный Бог Войны? – длинноволосый молодой человек в чёрном плаще обнажил меч с выгравированным на нём драконом.

– Кажется, я тебя знаю. Ты же тот самый, верно? Ублюдок, рождённый наложницей под проклятой звездой «Демонического Бога». Нечасто такого встретишь.

– Ты!..

– Хвалиться непобедимостью после того, как заполучил в свои руки тысячелетний меч из чёрного железа… и всё равно две недели бегать и прятаться? Ха! Слабак. Ты хуже любого червяка – того хоть в качестве наживки использовать можно…

– Я убью тебя!

– Ну так заканчивай болтать и нападай!

– Ррааа!

Когда Чун Ма рванулся вперёд, трое его последователей из клана Ма, в том числе и из Десяти Мастеров, двинулись вместе с ним. В мгновенье ока поле зрения Хван Чон У погрузилось в хаос, словно земля и небо слились воедино, дрожа и искажаясь. Это была техника, являющаяся гордостью клана Ма, Искусство Искажения.

Многие мастера становились жертвой этой техники, не в силах сопротивляться ей, но Хван Чон У устоял. В конце концов, он бы не продержался так долго в бою со многими тысячами врагов, если бы не обладал огромной силой. Помогла она ему и сейчас.

– Довольно игр!

Несколько раз крутанув рукой, словно ветряная мельница, он схватился за край беспорядочного мира, а потом нанёс удар в созданный им разлом. Мастер, вбежавший сквозь него, в то же мгновение упал замертво.

– Снова кто-то лезет под землёй! – гневно воскликнул он и резко топнул ногой. Раздался грохот, и на поверхности земли проступила кровь.

– Похоже, остались двое против одного!

Его кулак молнией метнулся вверх. Послышался звук удара.

– Угх!..

Искажённое пространство задрожало, и один из двух Мастеров закричал, захлёбываясь кровью. Побледневший Чун Ма, сжимающий в руках свой чёрный меч, обессилел в попытках удержать действие техники под ударами Тёмного Бога.

– Играешь в Демонического Бога!.. – усмехнулся Хван Чон У, но в этот момент на него обрушилась неожиданная атака.

– Ом Ами Дэва Хри!

Услышав сутру, Хван Чон У оглянулся. Атака Вон Гона пришлась ему по руке. Увидеть её раньше ему помешало крупное тело Мастера, похожего на гневное божество, размахивающее мечом. Почитаемый как Вечный Мастер Меча, а также последователь Будды, он был одним из лучших среди Десяти Мастеров.

Хван Чон У не счёл нужным скрывать восхищения от Чистой Ци, пронизывающей его меч. Хотя это не значило, что он готов был оказаться проткнутым этим мечом и умереть.

– Смерть, – без малейших колебаний Бог Боевых Искусств определил судьбу противника. Его кулак столкнулся с кончиком меча.

Кулак и меч.

Прежде подобная дуэль была невозможна. Человеческий кулак просто не мог противостоять клинку. Но результат этого столкновения говорил об обратном.

Меч явственно хрустнул, и на лице Мастера появился ужас. В следующий миг меч, не выдержав, разлетелся на куски, словно разбитое стекло, и его осколки поразили бывшего хозяина, не успевшего увернуться.

– Я ведь говорил, чтобы ты готовился к смерти!..

Боевой дух Хван Чон У достиг своего пика, в его глазах разгорелся огонь после убийства двух из числа сильнейших Мастеров. Но тут Вон Гон, чьё тело окутывал золотой свет, с огромной скоростью метнулся к нему и обхватил за талию.

– Какого!.. – поражённо воскликнул Хван Чон У, ударив Вон Гона по спине и убедившись, что это бесполезно. Удар не причинил старому монаху вреда.

Бог Боевых Искусств собирался проигнорировать их прежние неплохие отношения и ударил во всю силу, чтобы убить Вон Гона, но спина старика, словно защищённая непробиваемым доспехом, даже не дрогнула.

– Хаааааа!

Вцепившись в Хван Чон У и толкая его, Вон Гон как бешеный бык ринулся вперёд.

– Проклятье! Да что ты задумал, безумец?!

Продолжая обрушивать удары на шею, бока и спину Вон Гона, Хван Чон У вдруг заметил, что его лицо побледнело.

«Что за!.. »

Прожив тяжёлую жизнь в Чон-Воне, постоянно оттачивая свои боевые умения, он кое-чего достиг.

Семь Небесных Искусств.

Его мастерство достигло такого уровня, что могло потрясти Небеса, и было очевидно, что во всём мире ему нет равных. Доказательством тому могли служить те десять тысяч бойцов, которых он недавно поверг. Десять Мастеров тоже не были ему ровней.

Кроме одного.

Защитник Шаолиня держал его за пояс. И силой толкал его назад.

«Неужели мои Семь Небесных Искусств несовершенны? »

Нет.

Он был уверен, что его уровень выше, чем у Вон Гона. Если бы это было иначе, то монах не допустил бы такого количества жертв.

– Ваши попытки бесполезны. Сейчас моё тело принадлежит Будде. Никто в этом мире не сможет причинить ему вреда.

– Что за чушь ты несёшь?!

– Вы спрашивали, готовы ли мы умереть? Как видите, я был готов рискнуть своей жизнью, – со странной улыбкой на лице, не обращая внимания на шквал атак Тёмного Бога, Вон Гон продолжал: – Я и сам не знал, смогу ли использовать просветление, которое осознал во время нашей схватки.

– Ах… Ааа! Отпусти! Отпусти меня сейчас же!

Его сердце сжалось. Впервые потерпев поражение с тех пор, как овладел боевыми искусствами, Хван Чон У растерялся.

– Небесный поток… Будь у меня ещё немного!..

Если обычной силы было недостаточно, то он мог собрать силу потока. Поток представлял собой силу Небес. Даже покрытый золотым светом Вон Гон не выдержал бы такой атаки.

Но сейчас ему не хватало этой силы.

Даже Бог Боевых Искусств Семи Ночей Хван Чон У не мог сохранить своих сил после битвы с таким количеством врагов. Внутренняя энергия его тела почти истощилась. Поэтому он попытался поскорее закончить бой, но неожиданно оказался в затруднительном положении.

«Постой… Только не говори мне!.. »

Он вспомнил день, когда впервые встретился с Вон Гоном.

Тогда Хван Чон У с упоением рассказывал о своих достижениях. Семь Небесных Искусств действительно не имели себе равных на этой земле. Однако и у них была своя слабость, состоявшая в весьма значительных затратах внутренней энергии. Поэтому в затяжных сражениях он становился слаб.

В обычной ситуации у Хван Чон У не было проблем с объёмом внутренней энергии, но теперь, после битвы с десятью тысячами человек, даже у него не осталось сил. Неужели Вон Гон с самого начала рассчитывал на это?

– Давай покончим со всем этим.

Когда они достигли вершины горы Баэкду и устремились в воздух, Вон Гон снова улыбнулся. Золотые частицы вырвались из его тела.

– Хотя моих сил недостаточно, чтобы остановить вас навсегда…

– Стой! Что бы ты ни делал, прекрати это, Вон Гон! Остановись!

– …я желаю вам всего наилучшего в следующей жизни.

Тело Вон Гона полностью превратилось в свет, окруживший Хван Чон У. Ощущение было странно приятным, но вместе с тем жутким.

Теряя сознание, Хван Чон У усмехнулся, глядя на людей, ошеломлённо глядящих на него снизу.

«Как… глупо…»

Он был слишком заносчив и слишком уверовал в своё мастерство. Возможно, помощь пострадавшим от несправедливости была лишь оправданием.

«Наверное, я просто хотел похвастаться…»

И вот чем всё обернулось.

«Я стал словно Царь Обезьян на ладони у Будды…»

Медленно закрывая глаза, Хван Чон У понял, что сравнивает своё обессилено и затвердевшее «я» с Царём Обезьян, заключённым в каменную гору.

Темнота.

***

Было тесно.

Душно и неудобно.

Даже более чем неудобно.

«Это из-за того, что тот буддист так крепко меня обхватил? »

Подумав о том, то было бы неплохо, обнимай его так какая-нибудь красавица, Чон У криво усмехнулся собственным фантазиям, но тут же внезапно почувствовал сильную боль в голове. Что-то с огромной силой сдавливало её с двух сторон. Удушающее и ужасное ощущение.

«Сначала сравнивал себя с Королём Обезьян, а теперь у меня и повязка на голове такая же? »

Возможно, это было наказание за то, что на мгновение он почувствовал себя уютно.

«Ух! Проклятье! »

Это была настоящая пытка. Но после боли и мучений впереди появился удивительно яркий свет.

«А? »

Боль медленно уходила. На смену ей пришло освежающее чувство свободы и непонятного одиночества. Затем в поле его затуманенного взгляда оказалось нечто похожее на человеческое лицо.

– Мальчик! Это мальчик!

– Правда?!

Это и в самом деле человек. И, судя по ясным и звонким голосам, их здесь было несколько. Хван Чон У удивлялся, пытаясь понять, что происходит, но тут…

Шлёп! Он вдруг ощутил сильный удар по заднице.

«Больно!.. »

Из-за того, что боль оказалась сильнее, чем он ожидал, в глубине его сердца родился крик… и громким рёвом вырвался изо рта:

– Уваааа! – крик, казалось, мог сотрясти небеса.

Последовавший за этим смех привёл Хван Чон У в замешательство.

«Да что здесь происходит?! »

Великий Континент Китай, десятый год правления Императора Юнле. Мальчик по имени Хван Чон У родился вновь.

12 Следующая ⇒