Пролог. Глава I. Ангел смерти

Пролог

Восемнадцатое марта –идеальный день для того чтобы умереть. Почему именно эта дата? Селия не знала ответа.

За неделю до этого дня Селия выстирала всю свою одежду и тщательно разгладила ее, после чего отдала нуждающимся, оставив лишь любимое черное платье с изящным воротником. Она решила, что уж пусть лучше похоронят в нем, нежели в каком-нибудь дешевом и уродливом тряпье, которое выберут ее родственники. На всякий случай приколола булавку с коротенькой запиской: «Оденьте меня в это». Еще из оставленного - черные туфли и сережки, к сожалению, и в половину не такие изящные, как воротник платья. Вот и весь наряд. Хотелось бы чуть побогаче, конечно. Деньги, вырученные за продажу кольца и цепочки, Селия отложила на свои похороны, никаких больше других украшений или обуви у нее не имелось. Притронуться к имуществу матери, при жизни весьма падкой на все блестящее, Селия не посмела. Не имела права после всего, что сделала.

Селия за ночь привела дом в идеальный порядок: вытерла везде пыль, помыла полы, разложила все вещи по местам. У нее даже хватило смелости убраться в маминой спальне. Правда, после этого она несколько часов сидела в углу, крича и плача. Успокоиться ей удалось лишь в душе; ледяные, тяжелые струи воды смыли с нее всю боль, накопившуюся за года, не оставив ничего, кроме пустоты – синонима к равнодушию, которое разрасталось внутри, подобно серьезной ране. Поэтому руки совсем не дрожали, когда Селия завязывала узел. Про себя она назвала его спасительным. После этого она расположила стул ровно под петлей, и несколько раз проверила, все ли правильно. Ей нужно умереть с первой попытки, ведь другого шанса у нее уже не будет.

Закончив со всеми делами, Селия села на кровать. Рука невольно потянулась к подушке, под которым лежал ее дневник. Она открыла его на чистой странице, взяла ручку со стола и вывела на листе размашистым почерком: «Это последняя запись. Прощаюсь. Жаль, уже не успею сжечь. Спасибо». После чего тихо захлопнула его, спрятала обратно под подушку, а ручку вернула на ее законное место - в стаканчик с карандашами. Время стремительно истекало.

И вдруг, разрушив тишину, по дому, как вестник ужасной гибели, прошелся тонкий звон; кто-то пришел, не зная, что своим визитом рушит чьи-то планы. Селия вздрогнула; этот звук показался ей оглушительным. Она медленно повернула голову к двери и прислушалась. Секунда тишины, потом – снова звон, на этот раз требовательнее. Медлить больше нельзя.

В следующий миг Селия бесшумно запрыгнула на стул. Было ли страшно ей в тот момент? Скорее нет, чем да. Селия морально готовилась к этому дню, потому собиралась встретить смерть спокойно, как старого знакомого, который когда-то очень давно имел честь называться другом. Сердце ощутимо билось где-то в груди, пока она несколько долгих секунд стояла на стуле, собираясь с мыслями. Перед глазами нарисовалась прекрасная картина: синее небо, пушистые облака и сад с благоухающими цветами. Почему именно сад? Да и почему именно восемнадцатое марта? Селия не знала. Медленно выдохнув, она встала на цыпочки и положила голову в петлю. Один, два, три – и стул негромко свалился набок.

Маленький, но решительный шаг в объятия смерти. Биение сердца, пронзенного болью, утихло. Летний сад захватила темнота, бархатистая и неотвратная. В груди замер крик. Эхо ее последнего «прощай» беззвучно разнеслось по комнате.

Глава I. Ангел смерти

Боль, венчающая собой конец. Она сопровождает рождение и смерть, – две грани каждой жизни.

Адское пламя, поедающее плоть, и острия невидимых ножей. Где-то там, в пространстве, схожем с миром за отражением зеркала, звезды отдаются бешеному, отчаянному танцу, - танцу смерти и свободы.

Родное женское лицо, еще не испорченное темной печатью ненависти и крови, улыбается, наблюдая за тем, как маленькая, светловолосая девочка тихонько сидит в углу и рисует. Ее каракули непонятны даже для матери; какие-то линии и изображения, несвязанные каким-либо смыслом. А затем начинается игра в прятки, которая, однако, не приносит удовольствия; человек, который должен искать маленькую девочку, слишком страшен и силен. Он хватает ее, прижимает к себе и сливается с ней в танце, резко отличающемся от звездного. Танец взрослого мужчины и девочки на самом деле не искусство, а насилие, которое безобразным шрамом остается с ней навсегда.

Начинается длинная череда кадров, повествующих об одной маленьком, несчастном человеке, тихо покинувшем жизнь по своему желанию. Мать, предательство, страх, боль и один удар ножом – черные оттенки одного мрачного портрета. Краски жизни с каждым годом существования все больше превращаются в буйство тьмы и крови. История этого маленького человечка могла бы стать сюжетом какого-нибудь драматического романа с печальным и открытым концом.

Звезды сливаются в объятии, лишенном чувств, и рождают свет, мягкий и нежный.

Падение, удар. Грохот. Резкая боль. Темнота перед глазами медленно отступила. Первое, что увидела Селия, - яркий, золотистый круг солнца, своим светом бьющий в лицо. В груди зародился плач. Всхлипывая, не веря тому, что видит, Селия протянула руку навстречу ослепительному солнцу, такому же далекому и настоящему, как в момент ее прощания со всем живым.

Она поднялась на ноги. Комната выглядела совершенно так же, как в последнюю секунду перед тем, как сознание поглотила темнота; те же бежевые стены, простая мебель, аккуратные стопки картин на полу. На узкой кровати все еще лежало ее любимое черное платье. Но вовсе не эти детали привлекли ее внимание в первую очередь. Из горла вырвался хриплый крик, когда взгляд Селии упал на мертвое тело, безжизненно свисающее с потолка.

Труп, подвешенный за шею, походил на жуткую восковую фигуру, сотворенную мастером с весьма странным вкусом. Худые руки и ноги казались костлявыми из-за большой, мешковатой одежды. Синяки и кровоподтеки практически полностью покрывали бледную, чуть синеватую кожу. Вьющиеся светлые волосы закрывали лицо. Гробовая тишина царила в комнате.

Селия в порыве страха осела на пол. Происходящее казалось сюрреалистичным, кошмарным сном; она закрыла глаза ладонями, медленно отползая в сторону, невольно ожидая, когда реальность – настоящая, живая - заберет ее из мира грез. Только сны, хотела верить Селия, способны создать такую чудовищную, мрачную картину: ее собственный труп, повешенный за шею, и она, смотрящая на него со стороны.

- Здравствуй.

Селия взглянула в сторону, откуда раздался голос, и увидела в углу комнаты высокого, худого мужчину с черными, как ночь, перьевыми крыльями. Подол темного плаща развевался в воздухе, хотя в комнате точно не было ветра. Их взгляды встретились, и лицо мужчины озарилось теплой улыбкой. Светло-карие глаза, отчего-то показавшиеся Селии очень знакомыми, смотрели на нее с некой светлой печалью, тоской и одновременно с большой радостью, такой, какая бывает у людей, встретивших старого друга после долгой разлуки. У Селии на мгновение перехватило дыхание; она почувствовала странную, щемящую боль в груди. Однако она не моглапонять, почему так реагирует на него. Этот выразительный, теплый, как луч летнего солнца, взгляд вызывал у нее отклик.

Странно, но Селия совсем не боялась мужчины. Она смотрела на его крылья и не чувствовала ничего, кроме удивления и непонятной печали. Его глаза, своим оттенком напоминающие расплавленное золото, почему-то интересовали ее гораздо больше. Было в них что-то притягательное, уникальное и прекрасное.

- Кто вы? – спросила Селия, поднявшись на ноги.

Мужчина, к ее изумлению, слегка поклонился. Он сжимал в правой руке черный посох с красным, как кровь, драгоценным камнем. Его движения отличались грациозностью и некоторой медлительностью. Все в нем, кроме внешности, было ей знакомо, хотя она даже не могла знать его имени.

- Я ангел смерти, - представился мужчина.

Селия невольно закрыла рот ладонью, стараясь не закричать. События этого дня быстро пронеслись перед глазами; она будто во второй раз положила голову в петлю. Селия теперь не сомневалась в правдивости происходящего. Все это лишь пугало ее до дрожи в руках; она боялась, словно ей предстояло умереть во второй раз. И впервые после самоубийства в голове промелькнула смутная мысль, которая с каждой секундой становилась отчетливее: «Зачем я сделала это…» Когда она осознала, что жалеет и хочет перемотать время назад, горе и сожаление вытеснили весь ужас.

- Я не хотела умирать, - прошептала Селия, чувствуя, как рыдания комком теснят горло. – Я не хотела сдаваться.

Ангел смотрел на нее с сочувствием и печалью.

- Тогда зачем ты сделала это? – спросил он негромко.

Селия отвернулась. Она сама не знала ответа на этот вопрос. Казалось, в душе образовалась темная, бесконечная бездна, которая забирала все ее силы и радости. Селия считала, что в мире живых никогда не будет места для нее и света. Теперь она поняла, что единственным местом, полным печали и тьмы, был мир внутри нее самой.

- Это уже не исправить, - сказал ангел. – Когда-нибудь ты сможешь отпустить то, что убило тебя. – Он осторожно, будто боясь ее спугнуть, протянул руку. – Нам пора уходить. В другой, более совершенный мир.

- Все кончено? – тихо спросила Селия, все еще невольно не отпуская умершую часть себя.

Он не ответил. Селия перевела взгляд с его протянутой руки на золотистые глаза и немного нерешительно шагнула к нему. Как бы больно ни было, ей пришлось принять правду; она умерла, и это уже не изменить. Она не доверяла ангелу, но не видела другого выхода. Все самое плохое, что могло с ней произойти, уже случилось. Можно ли сделать ей еще больнее? Вряд ли.

Селия вздрогнула, когда ангел взял ее за руку. Страх перед неземным существом и необъяснимое, захватывающее чувство, будто они знакомы не несколько минут, а целую вечность, вызвали у нее новый приступ печали и опустошенности. Весь мир для нее был окрашен в темные и серые тона. Ей не хватало сил, чтобы победить это, поэтому любая неизвестность и проблема только сильнее погружали ее в этот омут, вода в котором была темной, как самая бесконечная и грустная ночь.

Внезапно что-то холодное и невесомое скользнуло по ногам. Селия опустила голову вниз и тотчас пришла в ужас от увиденного; кончики пальцев, бледнея, теряли свой оттенок и сливались с пространством. Ангел почти сразу вслед за Селией заметил это и, пробормотав что-то невнятное, быстро подхватил ее на руки. Его взгляд, прежде грустный и теплый, стал напряженным и даже суровым.

Селия резко, но не слишком сильно, для порядка, стукнула его по плечу, когда ангел, чуть склонив голову, поцеловал ее в лоб. Он встретил ее взгляд. Тень пробежала по его лицу, которое, как заметила Селия, на миг стало очень печальным и тоскливым, будто целовать ее было самым суровым наказанием из всех. Скорее всего, ей просто показалось.

После поцелуя ангела на Селию неожиданно накатила сильная усталость. Она недоуменно взглянула на мужчину, но тот, не обращая на нее внимания, напряженно и внимательно смотрел сквозь окно на солнце, даже не щурясь.

Веки стремительно тяжелели. Она оглядела свою комнату и мысленно попрощалась с ней. На минуту Селия мыслями унеслась к своей матери – человеку, подарившему ей жизнь, но не сумевшему достойно вырастить. Она не могла одним словом описать то, что чувствует по отношению к ней, ее другу и вместе с этим – самому заклятому врагу. Скорее всего, вину, самую горькую и тяжелую. Селия посмотрела на свои руки и содрогнулась. Преступление невозможно искупить одной только виной, какой бы она мучительной ни была.

Когда комната начала стремительно тускнеть, Селия поняла: оно вот-вот придет и заберет ее. Забвение. Сколько успокоения было для нее в этом слове… Селия закрыла глаза, уже простившись с этим миром навсегда.

12 3 4 Следующая ⇒