ПУТЕШЕСТВИЕСАЛИГЬЕРИ 4 страница

⇐ ПредыдущаяСтр 4 из 4

И не маяться от лени.

Что дано, к тому иду

В сентябре своих сомнений.

Незнакомую беду

Сберегу на день последний.

Что дано- тому и быть.

Нельзя предугадать, ни изменить

Судьбы связующую нить:

В руках как удержать и не порвать?

Вся жизнь- занудная игра.

И, право, скучно, господа в нее играть.

Порой, как будто гаснет свет в театре,

И актер кричит во тьму:

Все! Хватит, я больше не актер,

Я больше не хочу играть в судьбу!

Хочу я жить, а не играть-

И мне на вашу пьесу наплевать!

Но, словно бог, наш режиссер,

Предвидя целый хор таких речей,

Тремя звонками-как в упор-

Стреляет в этот хор! -Среди свечей:

С аплодисментами весь зал

Актера нашего встречал.

И он играл!

Вот так бывает, господа:

Не знаем никогда по-сути мы

Как жить нам, если не играть,

В большой игре себя не потерять?

Вся жизнь- забавная игра,

И, право, славно, господа,

В нее играть?!

Хо, Ого-го! Ну вот, это уже лучше!

Хватит мрака, чертовщины.

Похмелье-то отпустило?

И прозы тоже хватит-это не твое.

И, выше голову! Что, болит еще?

Вот так, мой друг, ты сам прошел

Вокруг костра, греша гордыней пьяной

И безнадегою-хандрой своей упрямой,

Теряя Бога как Тотема и Отца.

Душою помрачась и спав с лица.

Ты окунулся в тьму стихии древней,

Набравшись дьявольского зелья,

Повторил грехи свободной

Гордыни духа и ума.

И тела, алчущего зла,

И воли, случаю подобной.

В том смысл искусства,

Вечного, покуда вечен грех.

Пока страстей энергия блуждает

В тебе, нуждливый человек.

Коль есть ружье в театре,

То оно стреляет!

И Чехов, и Уайльд нас уверяют

В “разбитом зеркале” своем,

Где жизнь искусству подражает.

А с ними и Дж. Джером,

Уж не лукавя, исповедуется в том,

Что мы, поэты, кормимся, живем,

Жирок нагуливаем за счет чужого горя:

С тех пор, как женщина-с запретом споря-

Вонзила зубки в яблоко.

С того падения-явилась пища для искусства

И его творенья

Лишь повторяют оргию нужды,

Каприза, страсти…Вот и ты

Можешь провозгласить

Что-нибудь в том роде:

“Искусство следует природе

Бродячих по-кругу страстей! ”

-Тебе известен этот круг событий вечных,

Ты сам его недавно испытал:

Грешил в запой, тотем менял,

Пил зелье дикое и вождя избрал

С похмелья, с дуру.

Перегрешив, ты жаждал очищенья,

Очистившись-опять на приключенья

Тебя тянуло все по кругу…

В том, часто ты свою подругу-

Женщину, рожденную рожать,

Привык винить во всем.

И, часто-по делам.

И называть ее “фемина”,

Что “ минус” значит по-латыни:

В ней мало веры и ума, -

Ты “в минусе”, когда с тобой она-

Источник жизни собственной твоей

И всех грехов телесных, всех страстей

Зовущей, требующей плоти.

Ты не один таков, - все вы так живете!

Вам непристойный, юморной Лукавый

Всегда понятней, ближе вам по нраву!

В грехе вам видится сладчайший плод.

В запрете- тайна,

Любопытство вас грызет, как клоп.

Вы-дети зла. И вас огонь сожрет

Последнего Армагеддона, Очищенья!

-Ты мстишь мне, Гений?

-О, нет! Прошу прощенья!

Но, дам тебе совет последний:

Живи минутою, мгновением прекрасным!

Откройся миру, людям,

Как и ты, несчастным!

Забудь эсхатологию субьбы,

Живи душою, по любви-и все холмы

Прекрасного, живого Воскресенья

Ты покоришь, почувствуешь мгновенье

Свершения, Нирваны и Спасенья!

Не сомневайся в том, иди!

-Лишь тот достоин жизни и свободы,

Кто каждый день идет за них на бой!

-К тому, подобные тебе,

Шли разными путями,

Но, заблудились лишь в лесу

И сьедены зверями

Все теми же:

Волчицей, Рысью, Львицей.

Теперь на их ошибках надо бы, учиться!

Одни в монахи шли, от мира отдаляясь,

Плоть угнетая-к тем природа негодует.

Другие создают сиротскую коммуну

И партию свою, и делят власть.

Иные революцию сознания и духа

Провозглашают, словно

Истину пытаются украсть

У Вседержителя ее,

Во мраке йоги и цыгуна.

Или, шуты, через особую диету,

Вегетарианство, безхолестеринство всякое

Путь к Свету подменяют

Лишь путем к здоровью.

Мнимому, питаясь лишь морковью.

Либо пытаются

Уехать в мнимую страну феаков

И стать любимцами богов,

Освободившись от оков

Цивилизации- в глухом селенье

Без компьютеров и автоматов.

Все крайности, смешные заблужденья!

Они б не стоили и рассужденья,

Но полезны тем, что указывают нам

Куда идти не надо.

Истина не там!

Я касаюсь одним лишь дыханьем

Пол- Вселенной, сжатой в ночи.

Все знакомое мне мирозданье

Освящается в нимбе свечи…

Вся жизнь…

Вся жизнь-фантасмагория и бред:

Любовь на кухне стряпает котлеты…

Надежда тихо умирает где-то…

А Вера- просто вышла в туалет…

Уперлась Дружба в ящик. И беспечно

В работе черной губит себя Вечность.

Гримасы в зеркало швыряет Красота.

Звонит кому то Верность без конца…

Одна лишь Скука при себе, при деле:

Ей все подруги жизни надоели

Она Хозяина иначе ублажит:

Откроет дверь, всплакнет и убежит.

Детей гнобитграндамственная Мудрость

И спорит с ней Наивность так, что уши

Затыкает Муза, а рядом в луже

Слепая Нежность плачет-

Об Мечту споткнулась!

Забавно все… и я среди забав

Кругами исхожу, одежды сняв.

Дурацки хохочу в диком восторге

В палате №6, иль сразу – в морге.

Пусть ужаснется преисподняя земному

Кошмару нашему, язычески родному,

Где все от страхов вывернуто вспять,

Где так забавно юным умирать!

Забавно все. И в любопытстве тая,

Себя забавам подчиняя,

Я дьявола пытаюсь обмануть:

Найти гармонию кошмара. Его суть.

Трагедию судеб и вечный круг

В истории веков. И в чем болезненный недуг

Российской драмы. И, словно изнутри

Самой ветрилы адской, с бездны бед,

Постичь гармонию причин:

В чем странный свет

И радость бешенных забав

Российской славы. Славы и позора.

Соборности и вечного раздора.

Беспутности и русского пути.

Но, толку нет; Людскому не найти

Уму причин, Надсущным, охранимых.

Не различить средь явственных и мнимых

Путей коловращения судеб.

И, все подобные потуги-просто бред!

Так, с грустью, я одну лишь оставляю

Себе забаву: бредни сочиняю…

Забавно все, дружище, улыбнись,

И с хаосом, как с насморком, смирись.

Вот так мой Фаустус,

Алхимик, маг и чародей:

Прими совет и много водки то не пей!

Иначе ”сменишь тапочки”,

Как друг твой, в цвете лет.

И приберет тебя Бахус, иль Бафомет!

Ну что ж, спасибо, Ангел,

За совет такой… Эх…

Что там, за дальнею чертой,

Где ночь сменяется рассветом,

Когда не спят еще поэты,

И мир не стиснут суетой?!

Что толку дергаться и спорить мне стобой!

Ты прав, я не герой. Мне рано в гроб:

“ Рак вылез и был сьеден”-

Так писал Эзоп?

Устал я, завернусь- ка в одеяло.

Усну… Эх, утром на работу.

Спать осталось мало…

Сон шестой

Прекрасная Елена? Мария Пресвятая?

Нет! Иной я вижу Чистый Свет:

Царица Белая, как снег

Самих полей российских,

Проста, умна, чиста и страстна-

Жизни всей не хватит

Выписать портрет

Ее пленительного образа. Загадка!

Нет, не загадка, не виденье, не строка.

Сегодня все безбрежно тихо.

На грудь опущена рука,

Волненье вспыхнуло и стихло…

Как облако, отпущенное с неба–Ольга

Парит, как утренняя Дева,

Над белой солнечной дорогой,

Зовет в чудесные чертоги:

Эх, пути, дороги, не томите ноги,

Не тревожьте душу дальней стороной!

Не кричите птицы, сколько сердцу биться-

Столько будет вериться, что вернусь домой.

Где за версткой долгой, за поля-речушки

Кликали кукушки рассвета над Волгой.

Где встречал с грозою майскую травинку,

Где ходил, порою с девушкой в обнимку.

Эй! Вы, края-новы, не зовите тужно.

Златы, да медовы, -да не то мне нужно.

А нуженвечерочек с песней -веселицей

И кваску глоточек, чтобы всласть напиться!

Выйду с зорькой в поле, где березки с краю,

Где душа на воле-вволю погуляю!

О, сон мой!

Вернулся к жизни?

-Лишь во сне был я…

-То женщина была твоя?

-О, да! Но, учитель, лучше б ты не смел

Вторгаться в личное мое. Я б не хотел

С тобою обсуждать предмет сей.

То не трогай, что свято мне!

Даже своею ангельской природой.

Мое людское счастье, хоть во сне,

Оставь душе моей и одному лишь мне!

--Пожалуйста, пожалуйста! Лелей

Свою мечту, мне не тягаться с ней!

То не моя епархия-мечты.

Но, я- хранитель твой. Меня послушай ты:

Мечтай о той, которую не встретишь

Ты в этой жизни никогда,

Поскольку только в то ты веришь,

Чего не знаешь во плоти.

И грош тому цена, что ты изведаешь, надкусишь-

Тем самым сразу ты мечту разрушишь!

Мечтай о ней, но в яви не касайся!

Ты вспомни, сам же как писал:

Я был поэт, я небо воспевал,

Теперь я нищий, --но на небе побывал!

Прекрасна Ольга тем, что и сама

Мечте своей и будущей любви верна:

Томит в надежде целомудренное тело

И сердце трепетное в девичьем ожиданьи

О суженном, о некоем Иване.

-Так назовем его.

Беда не в имени. И не в том дело,

Что тот Иван окажется не тот, как в наказанье.

Как говорится: Федот он, да не тот!

И, за любовью вслед- беда придет:

Обманутая кинется в петлю.

-Такое было миллионы раз, поверь.

-Как Гений твой, тебе я говорю:

В том Ольгин героизм! Как слабость

Души и сердца для иных особ

Подсказывает им терять лишь малость

От мужской измены. И не ложиться в гроб,

А с легкостью переживать сей катаклизм.

Тут, как бы, древний стоицизм,

Что стал последней мудростью античности:

Когда считалось преходящим все,

Текущим, как вода.

Не в моде всякая привязанность была:

“Все не мое, все преходяще, все пройдет! ”

Так легче жить. И так живет

Народ иной. Но, не российский, не от Ольги.

Не вынес бы иной народ страданья стольки!

Коварна Ольга верностью и верой,

И свой народ ведет дорогой белой

К собору белому над белою рекой…

Но эта тема для другой поэмы, для другой…

Легка! В свободном отдаленьи

Страстей бродячих--пут земных,

Она вся-лишь прикосновенье

Холодных струн и рук больных.

Всегда так, словно, на прощанье,

Да не забудешь уж потом!

Звучит-то стиснутым рыданьем,

То величавым холодком.

В чужих руках волчицей воет:

Себя иному не дает!

Но, мастер свой смычок пристроит,

И- вот она поет, поет!

Да не стара она, -старинна!

И трещинкам на лаке—сотни лет.

Она желанна и любима,

И- молода! Вот, в чем секрет.

То же было небо

Те же у него глаза…

Как же мы так жили?

-Были молодые. Да.

Ни разлук, ни встреч

Не знала ничего о нас зима.

То же было небо,

Не было со мной тебя!

У зимы в ладонях

Мы как вьюга стонем до утра…

На березах сонных

Снежные погоны у окна.

А за далью белой

Ласковое небо: вечные глаза…

Вот мы и не молоды,

Но есть у нас еще зима…

Поздние цветы любви

Как старое вино мы пьем

В зимнем пламени свечи

Скажи, какого счастья ждем?

Время не сотрет все то

Что помню я, и ты сама

Мне скажешь: -Было все

И все пройдет однажды…

Беру я дочь, как скрипку в руки.

Ласкаю мать, --звучит струна!

Сестру целую, чуть не в губки.

Ищу жену…Но, где она? …Облака…

Все уплывают в дали облака,

Всегда имея высоту и направленье.

Как их медлительность легка,

Как жгут они воображенье!

Они, как баловни судьбы

Так легкомысленны, чудны.

То расстворимы, то упруги.

Порой, их хочется взять в руки,

Подняться с ними до небес!

Пролить дождей косые стаи,

Чтоб травы с жадностью впитали

И крикнуть людям: ”Вот я, здесь! ”

Нам все дано: безвременье и время.

Рождение и смерть. Тревога и покой.

Мечты полет и суетное бремя,

Врученное плутовкою судьбой.

Дано, как праздник, быть любимым

И в будний день измену пережить…

В проклятьи правом быть неутолимым.

Дано благоволение простить.

Мы все имеем:

Васильки и розы

Луга цветные и газон пустой.

Имеем много в жизни прозы.

И носим Пушкина с собой.

Даны обязанность и право;

И прокурор и адвокат;

Получим все: позор и славу,

Нектар божественный и яд.

Нам все дано: желать и верить;

Дано не верить, не желать.

Иметь доход, нести потери

И строить храм, и разрушать.

Дано иметь свою дорогу,

И выбрать лишь одну из тех,

Что нас ведут, не к дьяволу, но к Богу!

И согрешить, и смыть последний грех.

Бегут мои часы,

Спешат, торопятся

И клонятся весы, все больше клонятся…

И чаша левая все выше правой.

В дорогу белую – пора настала.

Пора настала мне беречь прошедшее,

-Что было в каждом дне

Печально-светлое.

Неудержимо вдаль бегут, торопятся

Минуты и года, и не воротятся!

А музыка звучит еще доверчиво,

И мне прощает все она, как женщина

А я давно другой: забыл о славе

И чаша левая все выше правой!

В дорогу что мне взять,

Кого позвать с собой-

Боюсь я опоздать,

Остаться за чертой!

В дорогу белую, под чистые кресты

Спешат, торопятся, мои часы.

Часы торопятся, а сделано так мало.

Луна взошла, казалось, и пропала…

Я… не достоин творить!

Я пуст и мелочен,

Я крал у Музы крохи вдохновенья.

И ни терпеньем, ни трудом,

А лишь мечтательною болью,

Честолюбивым устремленьем

Писал не жизни суть.

От жизни утешенья искал я в праздном забытьи.

Я—трус и в том творения мои, суть слабости.

Слепого умиленья.

И мне сегодня лунное забвенье.

Я свою Музу потерял!

Божественную связь…

С дыханьем ветра, цветением садов,

Со свежестью и новизной открытий новых,

Новых встреч, иного света любимых глаз,

С улыбкой дружеской.

Итак, в подлунный час дано мне право

Испить нектар или отраву,

Отречься холодно иль сгоряча, неважно!

Писать что чувствую и как живу,

Или порвать истертую струну

И палача родить в себе и для себя?

Чтоб просто было все и ясно

И не топить свечу напрасно

И не пугаться лунного огня!

Один… О, люди, в круг возьмите свой меня!

Во Вселенной так одиноко,

Что не знаешь: куда пойти.

Нет ни запада, ни востока-

Лишь блуждающие огни…

И, не злобные, но пустые

Тротуары бегут от меня,

И какие-то слишком большие

Тени бродят, листву шевеля.

Город спит под прохладой созвездий,

Забывая полуденный зной.

Одиноко… троллейбус последний

Мчится мимо остановки пустой…

Вы мне не рады-это так знакомо…

Вы ждете знаков, снов

И прочей ерунды.

Осталось мне сказать одно,

Одно лишь слово:

Зачем так Вы, зачем же Вы?!

Случайный вздор, не робкое дыханье-

Вам это нравилось,

Иль притворялись Вы…

А я поверил Вашему признанью

Зачем же Вы?

Зачем мы любим то, что потеряем:

То пламя чувства, что не век живет,

И первый снег, который стает,

И желтый лист, что в зиму упадет…

Так скоро ночь меняет краски слепо.

И отдыхает день от суеты.

Изменчивость-не грех, но все ж нелепо

Дарить судьбе увядшие цветы!

Вы мне не рады и легко уйдете

В чужую ночь, пока распутно молоды.

И яд иных страстей еще испьете

Так, будьте счастливы! Но…

Но, зачем же Вы?

Где-то среди зимней стужи

Кто-то единственный нужен,

Чьим теплом греться будешь

Ты всю жизнь.

Счастье несет, или горе,

Но от нее нет покоя.

Сладкие слезы не скроешь

И сердца боль.

В мире единственным будет

Обыкновенное чудо.

Никто не знает: откуда

Приходит любовь.

Той осенью над Летним садом звон

Гудел одной, закоченевшей нотой…

Деревья, ожидая зимний сон,

Сорили под ноги богиням позолоту.

Нева запуталась в мостах,

Застыла в каменных оправах.

Играя в солнечных лучах,

Покоем дышит, величавым.

Не затвори, тоска, слепая

В темницу, праздную свою,

Когда, былое вспоминая,

Немного лишнего грущу!

Когда гитару просят руки

И песни требует душа.

Убереги меня от скуки, -

Она мне вовсе не нужна!

Наветрило осеннего, былого…

Слетевшего с души, чужого.

Наветрило, пахнуло, отдалось

Далеким звоном и… оборвалось.

Наветрило. Душа на сквозняке,

Не примет чуждого и прячется в тоске,

Страдает в вере, празднует в безверье.

Пожалуй, встану и…

Закрою двери!

Вернется снег с небес к земле,

Как юный и влюбленный на свиданье.

Осыпет белыми цветами,

Оставит поцелуи на окне.

Вернется снег: все не случайно у природы!

И осенью подарят небеса

Нам белый снег на землю, неспроста.

Посмотришь ты, как снегопад

По свету бродит!

Пусть этот снегопад, новорожденный

В былое нас вернет на Рождество.

Я помню: падал на лицо твое

Тот юный, белый снег, влюбленный.

Еще таких цветов я не дарил

И не встречал роскошней и милей

Той женщины из сказки,

Из самых лучших дней:

Я для нее готовил эти краски

И на холсте тот образ полюбил!

Там белые цветы в ее руках,

Небесно-синие- в ее глазах.

И красная рябина

В губах горит огнем!

Какая может быть еще причина

Чтоб Галатею полюбил Пигмалион?

История оставит вопросы и загадки:

Во снах ли только поцелуи сладки?

Как от добра добро- сравню неосторожно:

И от любви любовь не ищут тоже!

Со мною не было такого:

Остался я совсем один.

Друзей не жду, жена ушла к другому

И чай давно остыл…

А я опять ищу приметы,

Опять бросаю в пустоту

Слова, как мелкие монеты

Ни для кого и ни к чему.

Как ночью одинокий путник

Все звуки чутко узнаю.

Сижу и жду, что кто-то стукнет

Привычным боем в дверь мою.

Кошмарный призрак безучастья

В тумане берега пустого…

Душа предчувствует ненастье.

Со мною не было такого!

Осточертело все! И город тесный,

Уж не сакрален. Пуст и чужд.

И душит, плавит и теснит.

Смыкается в душе и голосит!

Но, хватит, полно горевать.

Судьбу себе дороже упрекать!

Она слепа, жестока и превратна.

Как в той легенде с перстнем Поликрата:

Он приручить судьбу не смог,

И перстень из пучины вод

К нему вернулся в рыбе на столе.

Судьбу не обмануть, молись судьбе!

И благодарен будь за все, покуда ты

Собою жив, сидишь и пачкаешь листы

Поэмою о мрачном существе двуногом

Живущем в душном городе, в берлоге.

Стесненном бытом и хандрой,

И озабоченном собой, и Ангелом своим.

И непонятным устремленьем

Ломить судьбу, чрез грех и очищенье.

Ты плачешь? –Плач твой одинок,

Не нужен никому твой рок,

Ты –лишь один из множества подобных

Оригиналов-эгоистов, сумасбродных.

Лишь водка всех нас единит

И женщина в грехе,

По имени Лилит.

Луна преполненна сверх меры…

Сьезжает крыша, видится финал:

Все боги умерли, растворены пределы.

Луна, как отраженье, превосходит оригинал!

Смещаются миры, нет чувства боли.

Нет личности: все лишь играют роли

Друзей, влюбленных и святых.

Все ласково, красиво… только в них

Ни грамма святости и правды.

Они в своей нужде и в том не виноваты!

Печально, но правдив лишь тот,

Кто тебя дрянью назовет-

-Ему доверься ты!

Мы верим в Дьявола охотнее, чем в Бога.

Писал Гр. Сковорода о том, что путь

Находит сердце лишь нам верный-

Среди хаоса тьмы и скверны.

Могуча воля, но слепа.

Хоть ясен разум, но бессилен.

И в мире не было еще таких извилин,

Чтоб чувство сердца превзошли!

И ты, о, человек разумный

Ошибся круто, положившись на мозги, -

Они-то и“на нет “тебя свели!

Борясь с нуждой, ты сотворял машины,

С. фазотроны всякие, турбины, -

А душу твою в церковь привели:

Под декалог, под правильные заповеди,

Осознанные опытом и бытом, -

Чтоб быть душой и телом сытым:

Не убивать, не красть, не возжелать…

Смешно! -Давно б пора понять!

Что не мозгами: сердцем лишь единым.

Оно, как бриллиант в оправе

Рассудка веры, разума и чести-

-Они велики, но даже и все вместе

Не могут сердце подменить.

В том- тайна, - как ей возразить?

Лишь младшая сестра- дочь матери Софии:

Любовь свершает людям благодать.

И вера тает, и надежда умирает

Но не хочет умирать Любовь-

Дочь Мудрости и Бога.

Она- одна тебе дорога

Чрез лес враждующей стихии

К холмам высоким, но пологим,

Величия гармонии творенья.

Иди туда. И каждое мгновенье,

Каждый шаг, как с компасом

Сверяй по направленью

Лишь с сердцем, по его веленью-

Шагай на те холмы благие

И сны увидишь ты иные:

Не память разума подарит их тебе,

Но память сердца принесет во сне

Цветные образы в полете твоем светлом

Вернут тебя в Эдемский сад, как в детство

Невинное, счастливое, святое,

Далекое и близкое такое…

Кончаются однажды чудеса,

Мы с детством не простившись, расстаемся…

По ручейкам весенним паруса-

От нас куда-то добрый мир уносят!

Мы возвращаемся по-кругу в старость,

Впадаем в детство мы на склоне лет,

В бессилье разума, в незримый свет

Сердечного покоя, мудрости, когда осталось

Лишь малое свершить: свободно умереть!..

Без скучного моленья, отпеванья,

Без панихиды немощной в слезе,

Без траурного расставанья души и тела…

Просто в небо улететь!

СОН СЕДЬМОЙ

Как много солнца, как светло!

В саду чуть сыро утренне, свежо.

Ступаю радостно по ласковой траве.

Срываю плод эдемский, пробую его.

Встречают птицы пением рассвет, -

Их слышу рядом я, и мне

Созвучно все в душе,

Так по-сердцу мне все!

Головку мака, спелую срываю,

Сажусь у дома, высыпаю

В ладонь все семена, сьедаю залпом,

Запрокинув голову. И вижу:

Два аиста на нашей крыше

Своими клювами стучат;

И вся пернатая семья их, словно

Торжествует звуком этим,

Славя с природой единенье

И дня грядущего движенье!

Иду и я, влекомыйсветом,

В страну свою- Святую Русь,

Как в храм единый, славный, светлый,

Собор людской, златовенчанный,

В котором я так мал, но тем горжусь!

Я сплю еще? Но скоро уж проснусь

И что увижу я, куда вернусь?

Куда снесет меня теченье дня,

-Желанный берег примет ли меня?

Иль скалы шумного прибоя

Мечты стремленье разобьют

В щепу безрадостных утех,

В осколки суетного зноя?

Мой Ангел! Лишь с одним тобою,

Как поручителем небес, кредит дают-

Моим исканиям начал-

Великие держатели судеб!

Пока доступно мне добро и грех,

Пока дары мне музы шлют…

Сквозь сон я помню: я кричал…

Еще младенцем. Много дней,

Весь посинев, захлебывался в плаче.

Как мне помочь-никто не знал…

Врачами срок уж был назначен-

Немногим больший, прожитого мной,

К избежности моей-не быть иначе…

Но, вижу, старая, как лапа ели мшистой,

Склонилась ведьма надо мной,

Трясет нечистой головой,

И на руки меня берет. Через порог кладет.

Со мною вместе плачет, будто!

…Что было дальше- помню смутно:

Старуха прыскала водой, шептала,

Скакала, выла и орала,

Будто в ней ожил сатана, и,

Словно, не я уж болен был—она!

И, как подломленная на пол пала…

Я плакать перестал! На руки мама

Взяла меня, качаясь,

Увидел я улыбку на лице ее

Впервые за все дни, немногие мои.

Как выстраданная радость-изумленье.

И-так случилось исцеленье,

Довольно странное, как не суди,

Как разумом не тужься тут-

Мозги опять твои соврут!

Кто был причиной смерти предрешенной?

Кто вел рукою вдохновленной

И меня поднял, к жизни возвратив?

То Бог иль Сатана? И жив

Отныне я –вопреки иль в силу

Светлого иль темного начала?

Чья воля жизнь во мне питала,

А чья готовила могилу?

Мне не постичь умом те силы,

Лишь только сердце мне подскажет

Ответы все и весь резон

Дальнейшего теченья жизни…

Вот и закончился последний Сон.

И утро новое несет

Вопросов новых череду,

Когда-то я ответы к ним найду?!

А, все-же, отвечать обяжет

Жизнь меня…

Лети, мой Ангел! Отпускаю я тебя!

23 марта 1997---январь 2011 гг. И. К.

⇐ Предыдущая 1 2 34