ПУТЕШЕСТВИЕСАЛИГЬЕРИ 2 страница

⇐ ПредыдущаяСтр 2 из 4Следующая ⇒

Невыгодно невольных содержать:

Заставила нужда закон менять.

А ко времени тому религиозное начало

-Богов античных –претерпело сдвиг:

“Великий бог Пан умер! “– был услышан крик:

Гармония и мера пластики античной

Утратила в умах свой блеск привычный,

Миропорядок сдвинулся в хаос…

Тогда и Слово первое изрек Христос:

По – сути, дух он первобытный воскресил, -

Где не было рабов и всяк свободен был,

Под властью лишь вождя и колдуна – шамана.

И, кстати, не случайно, хоть и странно,

Сегодня Папа римский – как отец –

“PontifikMaksimum” себя зовет:

“Верховный Жрец! ”

Вот так и приняли Христа на веру патриархи,

Ввели в хозяйство новые порядки,

Ты ж должен видеть тут иную суть:

Все повторяется – судьбу не обмануть!

Погибли боги, кровавый грех свершил Нерон;

Вино и оргии; природы катаклизмы; и потом

Вновь очищенье, покаянье, и новая звезда

Для душ смятенных явилась с именем Христа.

И Папа римский, как верховный жрец,

Тотему новому дал имя – “Золотой ТЕЛЕЦ”!

Нужда теперь все чаще маску золотую

На плешь голгофскую оденет в торжестве,

И церковь христианскую, святую,

Великий Инквизитор подчинит себе.

Как видишь, мир опять пошел по кругу …

Так говорил мой Ангел, и добавил:

“Да ты, никак с чего—то загрустил?

Тебе не нравится история своя

Уж не кричишь, как прежде: “Помню,

Был там я! ”

Но думаю, еще ты не забыл

Как сам до 35 своих грешил.

И в том, увы, вина не только лишь твоя-

Грешна история сама, сам человек в грехе

Рожден, но дан ему на век его короткий

Судьбою малый шанс:

В сомненьях, поиске, труде

Пройти путь очищенья. Я- Ангел твой и ты доверься мне.

Я ж постараюсь не испытывать в дальнейшем

Тебя в видениях кровавых,

Хотя и было их не мало

Во все известные века. Но лучше, понимаю,

Видеть их поменьше.

И не в страданьях, войнах, образе Врага,

Не только в драме образуется начало

Того, что ищешь ты в истории: Себя, и

Лучшего черты, прекрасного, вина твоя впитала!

-Каков ты есть, -таков и есть…

Но мне…гм, да не хочу все это помнить я.

И не хочу своим желать я детям

Вершить в дальнейшем тот же круг:

Свергать родителя, творить вражду и месть.

Затем, устав от злобы, клясть себя,

Принять иное божество, раскаяться, и этим

Прощенье заслужить.

Прости, мой друг, но это ж

Фарс, достойный театралов,

Где сцена для конфликтов, для скандалов,

Где нет любви без крови, где обязательно ружье,

Если висит в углу в начале пьесы,

То выстрелить обязано в конце ее, -

“Ужимки и прыжки” театра нам известны.

И, хотя и вижу в том резон,

И понимаю—жизни драма часто такова,

В своем гнетущем “се-ля-ви”!

И, Ангел мой, меня пойми,

Так скушно жить, не должно, вот о чем

Уж третью ночь с тобою спор ведем:

Как разорвать тот круг?

-Как детям я могу сказать,

Что мол, пол -жизни вы должны сначала стать

Злодеями развратными, слепыми,

А после—зрячими вы станете, святыми?!

Да погоди ж, не заходи так далеко,

Тебя мне слушать даже не смешно,

И самому внаклад…

Конечно, вам, людям, можно верить в то,

Что болен мир, что жизнь устроена нелепо,

Из Круга выйти вон мечтаете вы слепо…

А я –слуга небесный, как солдат.

Я исполнять обязан волю свыше!

Достался же ты мне, давай потише-

А то услышит нас там мой “бугор”,

Пошлет меня к чертям, весь разговор!

Давай всю по-порядку разберем

Историю твою. А уж потом,

Мы, как бы сверху и со всех сторон,

Рассудим: кто ты есть и где

Спасения твой холм?

Пока же – спи и жди свой сон.

ЧЕТВЕРТЫЙ СОН

…Осталась в пачке сигарета:

Еще на пол- часа до сна.

Сижу один, почти без света.

Висит, как лампочка луна.

Идут незримые минуты.

Душа не чувствует забот-

Разжаты их тугие путы

И крылья просятся в полет!

Я все надеюсь, все мечтаю

Взлететь, парить на высоте,

Найти свою родную стаю –

Хотя б во сне, хотя б во сне!

И вижу сон:

Я молод и влюблен

В ту, чей безжалостный родитель

Благославления на брак наш не дает.

-Пусть так! Мы вопреки всему идем,

В нашу греховную обитель,

Где Чашу пьем, пьянея от любви

И молим Бога, чтоб продлил

Блаженства дни

Ведь грех наш мал, в том

Каждый нас поймет-

-Не знали мы тогда,

Что впереди нас ждет.

Пока же, словно в месяце медовом,

Мы жили в счастьи и любви пред Богом.

Все с Зелья началось:

Обмыв получку, как-то раз с друзьями,

К невенчанной супруге не спеша,

Поддался уговорам я

Будучи уж пьяным и с друзьями споря,

Что уж не мальчик, но мужчина,

С ними я пошел в бордель,

Где ждал меня позор…

-Подружка славная досталась мне,

Вся в теле да и все при ней,

Но, что со мною?

Я фиаско потерпел.

Я сделать ничего не смог, - О ужас!

И чтоб все осталось в тайне,

Конечно, заплатил я девке за молчанье,

И – от стыда сгорая—пулей за порог!

С тяжелым сердцем, закусив удила,

Себя проверить в нетерпеньи,

Чуть не силой женою овладел!

И радостно отлег…

Но о случившимся не думать уж не мог!

И стал еще раз случая искать

Себя проверить.

Скажем так: свою мужскую стать.

И случай вскоре мне представился такой:

Был вызван по работе к виноделу.

Хозяин меня встретил, показал дела,

А сам ушел по делу.

И был оставлен я наедине с его женой.

Принялся, было, за работу,

Но хозяйка по лестнице крутой

Ко мне спускаться стала,

Бестыжая, высоко юбку подобрав,

Затем споткнулась будто и,

Ко мне припав

Своею сильной грудью томно застонала..

Поначалу, удивлен немало,

Я быстро понял: что мне нужно.

Рукам своим дал волю,

И в уста ее стал целовать,

Она меня уж повалила на меха,

С меня одежды стаскивать все стала,

И свои развязывать все ленты и шнурки…

Но … вскоре вновь ждало меня фиаско:

-- Молчала плоть моя!

В бессилии бесстрастном

Не помогали мне чужого тела

Нагота и ласки!

И я бежал опять…

С отчаяньем и подозреньем очевидным,

Что дело тут не чисто…

Но, к кому пойти с советом

В таком интимном деле этом?

Довериться я мог лишь одному лицу:

Пошел на исповедь к духовному отцу,

Поскольку укрепился в убежденьи,

Что тут не обошлось без Сатаны.

И, приняв исповедь мою, отец-священник

Решил, что без допроса

Моей невенчанной жены

Не справиться, поскольку стало ясно,

Что вселился в нее сам дьявол и

Меня околдовал.

В том отец уверен, и на суд

Жену мою призвал так спешно,

Что едва успел я с ней проститься.

Но на суде церковном, при монастыре,

О, гордая, несчастная моя! –

Все обвинения отвергла в колдовстве.

И, чтобы дело разрешить,

На светский суд отправили дела,

Который в праве был ее с пристрастьем

Допросить…бедняжка, мук не выдержав,

Призналась, что уж давно

С колдуньею связалась!

И, дабы оградить любимого

От связей с женщинами другими навсегда,

Тайно на спине моей нарисовала знаки

Мазью, той, что ей старуха нечестивая дала!

Ту мазь ужасную ей ведьма приготовила

Из жира младенца, умершего некрещенным.

Она его по капле натопила,

С золой смешала на огне,

И, нашептав заклятье, отдала моей жене…

Колдунью сразу, старуюcхватили,

В суде с пристрастьем допросили,

И тоже, мук не выдержав,

Она призналась в том,

Что согрешила связью с сатаной,

С ним подписала договор такой:

Отныне обязуется она

Невинных девушек к нему склонять

Посредством колдовства!

А Сатана поможет ей, когда она

В Аду поджариваться будет, --

Даст панцирь из асбеста ей,

Так избежит всех адских мук она

В Восьмом Кругу, десять Злых Щелей,

--Куда попасть она должна!

На утро следующее

На площади в толпе стою—

Охваченный смятеньем крайним.

Презрение, усмешки во взглядах

На себе я узнаю

И чувствую. И будто сам в огне горю!

Но, вдруг молчанье воцарилось.

И, два факела зажглись по приговору

Иезуитов оскуленных.

И слышно стало, как слились в одной

Ужасной ноте неземной,

Два крика, болью обожженных!

Я сплю еще? Мне это все приснилось?!

Один на площади стою.

И снова страсти,

Силы похотливой возвращенье ощущаю,

И с Сатаною своей кровью договор скрепляю…

Прости же все, святая, мне

Божественная Милость!

Прости, любимая, молю!

…. Я сплю?

Какое счастье! Сплю!

Но, … сплю ли я? —Да что за черт..

И вправду предо мною вот!

Сидит на полке, над окном, как на луне,

И шепчет, шепчет в темноте. —

Что покаянье не по мне, -

Что слишком уж я горд.

Я ж в ответ ему:

Мол, ты, почтенный, забываешь,

Чтопокаянье, гордое бывает!

То сокрушенье Каина он знал,

Что грех его велик, и снисхождения не ждал,

И милосердия. Но покаянье убедительней его

Для Бога, поскольку безнадежностью сильно.

И, согласись же, Черт, что грешник малый

И в милости святой заинтересован слабо,

И Акт Спасения чувств пламенных лишен,

Словно к обычной процедуре он сведен!

--- Хитрец! - Мне Черт с улыбкой возражает:

--Но, где ты попросту возьмешь, -

Отчаянья, чистейшую наивность?

Ведь в вызове сознательном твоем-

Спекулятивность! - блажь уму

И не придет Спасение к тому,

Кто изворотливым умом желает обмануть

Божественную Милость!

---- Да нет же, черт, пойми,

В большой вине есть крайность, но она,

Религиозна более, чем та,

Что вяло крест целует и постится.

Ужасная вина предполагает впереди –

К последней-- крайней апелляции стремленье!

И бесконечное, последнее –прощенье!

----Недурно! Ты и сам хитер, как черт!

Но, вот что я тебе скажу:

Как раз такие вот умы, cкоторыми нет сладу,

И составляют основное населенье ада!

И можешь даже ты уж тем быть горд,

Что места не хватило бы в аду,

Если пускали бы туда всех встречных-поперечных.

Не так - то просто угодить к нам в ад.

Такой- то фрукт, как ты, конечно,

Находка сущая для черта!

Ты ль не виноват? —Ты виноват уж точно,

Адски, вечно!

Вот чертовщина, сон дурной…

Мой Ангел, ты еще со мной?

--Да! Да, дружище, не робей,

Забудь про сон и про чертей,

Все это…, так, - схоластика одна,

Обычная гимнастика ума-

В те времена, - почти обычное занятье…

Но инквизиция, допросы и костры

Оставили на ней печать проклятья!

Ты лишь по кругу новому прошел,

Где тот же грех- лишь предпосылка к очищенью.

И нового ты ничего там не нашел,

-Хочешь быть свят: готовься к прегрешенью!

И сегодня, человек- все тот-же

И все те-же устремленья его животной плоти,

- Души его метаморфозы…

Впрочем, не спеши уж делать выводы, прогнозы-

Еще блуждаем мы в том сумрачном лесу

И только издали и слабо наблюдаем

Спасения и Веры светлые холмы.

Ты помнишь- отцеубийцу,

Брата нашего? -Старшего? И ставшего вождем?

И, помнишь, был еще Нерон?

Теперь иной герой- сам Папа римский он!

Верховный Жрец, святейший из отцов!

-Посмотрим, был ли он таков:

Клятвопреступленник, кровосмеситель и убийца-

Все звери тут: волчица, рысь и львица!

Великий Александр Борджиа, -

Поскольку власть ему была дана,

В свои уж шесть десятков лет еще

Сына любовницу так пламенно ласкал

Хотя она—Лукреция, была родною дочерью его,

А его сыну—Цезарю, естественно-сестрою!

. . . Пойдем и дальше, только перед тем,

Ты вспомни первый сон, когда меняли вы Тотем

В том вижу я, увы, прямую связь:

История греха еще оттуда началась!

Лукреция, забавница, еще для пущего разврата

И младшего склонила к связи брата!

Но, старший братик, в ревности не мил:

Соперника-братишку, запросто, убил!

А тут еще великая нужда

Случилась: опустела папская казна

От войн и оргий, многих бедствий.

Тогда затеял Папа наш торговлю индульгенций,

А, чтоб еще преувеличить свой доход,

Придумал, лиходей, и новый оборот,

Которым он двух зайцев сразу убивал:

К примеру, -умирает кардинал,

И по-закону все его именье,

Переходит в папское владенье.

К тому-же, новый кардинал обязан

В казну “за шапку” выплатить все сразу.

А чтобы чаще умирали кардиналы,

ВеликийБорджиа не жалел для них отравы!

. . . Но случилось после то, что и бывает

С тем, кто яму ближнему копает:

Однажды Папа взял не тот бокал,

Отпил, и душу дьяволу отдал!

Что интересно, отвлекусь, пожалуй я,

Цыганка, Папе ладанку даря,

Так предсказала: он не умрет,

Пока на шее ее носит. Только вот

В тот вечер роковой -вдруг Папа позабыл

На шею ладанку одеть—себя и отравил!

Как обьяснить, не знаю, видишь ты,

Наверное, здесь лишь каприз судьбы

Иль магию проклятья многих жертв…

Но, так – или иначе, Папа мертв!

А вслед за этим грех пришел в движенье:

Искусники, той моде в угожденье,

Изображали бренные тела святых-

Всех тех, Нероном в цирках убиенных,

Несчастных, христианских мученников первых

В порочных позах непотребных,

Большие деньги делая на них…

-“-О, Матерь Божия, тебя ли,

Мое прибежище в печали,

В чертах блудницы вижу я! ”

- Кричит Майкова нашего о том строка.

Врачи не отставали в этом деле:

Изготовляли кучу разных зелий

Плодоубийственных и приворотных,

Возбуждающих и смертоносных…

На все это поднялся спрос!

И многий капитал мошенникам принес.

Да и не только им.

Во всем грех как основа

Капитала стал, как такового…

Болезни человеческого рода

В том, собственно и суть:

Ты вынужден кого-то обмануть,

Чтоб самому обманутым не быть. И,

Чтоб выжить самому, порой,

--Кого-то жизни должен ты лишить.

Однако, вот уже взошла

На небо полная луна…

-Продолжим путь ее.

Природа мстит противоестественным грехам,

Премного сладких жертв даря

Бахусу и Венере,

Народы дружно сифилисом заболели,

-Тому путей известно много нам.

--Нужда толкает нас к грехам

И множит зло…

Суровый инквизитор перед казнью еретички

Смело пользовался ее приговоренным телом;

Иная жертва с радостью себя ему давала,

Как только клятву от него слыхала

Пощады жизни для себя или родных,

Но не было пощады для таких.

Бедняжка в ужасе и злобе пред обманом

И пред дровищем у столба,

Где будет скоро казнена,

Пыталась уличить перед толпой тирана

В надежде, что последней умирает,

Что будет отмщена. Но клятвы ее тщетны.

-То дьявол в ней беснуется,

-Так думают в толпе и уши затыкают,

И крик ее предсмертный заглушает

Не менее ужасный барабанный бой, -

Обычай древний, как сам еврейский Молох:

Железный идол с бычьей головой,

Ему младенцев жертвовали, которых

Вкладывали во две его железные руки

И нагревали изнутри,

А чтоб младенческие крики заглушить

В еврейские тофеты (барабаны)

Завели порядок бить.

Но, сжалюсь над тобою, неофит;

Хотя так называть тебя бы не пристало.

Ты прожил половину жизни—это мало

Для цели той, что пред тобой стоит.

Ведь ты намерился в истории своей

Как тот алхимик, маг и чародей,

Найти целительный бальзам,

Который вопреки всем человеческим грехам,

Самой природе вопреки, самой нужде

Помог бы веру возродить в тебе

Чрез знание, и подойти к холмам

Высокого предназначенья!

Гордец! Ты тверд еще в своем решеньи?

Я показал тебе лишь часть того,

Что было вложено в твою ментальность прежде.

Одни пороки ты увидел, только зло,

Оно всегда есть в памяти, и реже,

Гораздо реже помним мы добро.

Ты вспомни Мильтона, не раз перечитай

Его – слепца! –провидца-“Потерянный Рай”.:

-“Лишь грубой силе воздадут почет,

Геройской доблестью сочтут и мужеством

Одолевать в боях, народы покорять и племена,

С добычей возвращаться, громоздя,

Как можно больше трупов:

Вот венец Грядущей Славы.

Каждого, кто смог достичь триумфа,

Станут величать Героем-победителем,

Отцом людского рода,

Отпрыском богов и даже богом.

Но они, верней заслуживают

Званья кровопийц и язвы человечества.

Но так известность обретется на земле

И лавры. А носителей заслуг доподлинных

Забвенье поглотит! ”

Для вас, о люди, знаю точно я,

Гораздо привлекательней греха, запретного пучина.

В вас больше Каина, чем Авеля. И в том причина.

Что я тебе, мой неофит, даю не лучшие примеры

Истории твоей, хотя и в том должна быть мера.

Однако нет ее. Как нет предела злу.

Но—парадокс: -в преодолении его

И есть восход к добру!

И сам теперь я стану призывать:

Коль в лес вошли мы зла, так не пойдем уж вспять!

Сегодня мы достигли половины

Пути известного в истории твоей.

То—знаменательно, как сам ты в середине

Дороги жизненной своей, хоть

Жизнь и есть

“Случайное и длящееся мало”…

Что дальше? Да известно дело,

История не долго теократию терпела;

И Папу римского- Верховного Жреца-

Сменил, как старший Брат—Отца,

Уж новый вождь и жрец,

Разочаровавшихся католиков Отец.

-Он 90 с лишним тезисов на дверь

Своей церквушки водрузил и вот теперь

Уж не вселенским стал христовый дом:

Полцарства отошло в протест, как будто гром

И молния пол дуба расщепила

И люди снова свой Тотем переменили!

Свобода хлынула, как вешнее дерьмо:

Высокий Ренессанс возродил опять”Makabre”;

Америка раскрыла золотое дно,

Как девушка, невинная до свадьбы,

Вся мужу отдалась в печали,

С которым свадьбу по нужде сыграли.

Вся чертовщина, оккультизм, весь черный цвет

Проник в историю тех мрачных лет…

СОН ПЯТЫЙ

Я преклонен, и слышу проповедь в кошмаре:

“Козлы! Чтоб мы еще сильнее стали,

Пред Светоносным, Вельзевулом совершим

Обряд наш темный, свято согрешим!

Ибо так призрачно добро без зла,

Без тьмы нет света, как без холода-тепла

И Ад был сотворен вперед Эдема

По воле божьей. Грех! Вот тема,

Которая искусства вдохновляет:

-Нас грешная любовь сильнее впечатляет,

Чем жалкие потуги целомудренной тоски!

-Француз великий был бесспорно прав

Такое изреченье написав:

“Ласки мужа унылы, как игры монахинь. ”

Вольтера вспомните, как он последнего попа

Так жаждал удавить кишкой последнего монарха!

-Изнанка веры, тень распятого Христа—

Вот символ нашего Великого Анарха!

Но хватит слов, начнем с холодного огня,

Вы, бляди верные, скидайте все с себя,

О пенис ледяной сильнее тритесь!

С огнем бесовским, ледяным совокупитесь-

Вы ж, мужики, готовьте Гостью сами

Она похожа будет на п--ду с ушами:

Замесите Гостию из муки,

Добавьте гною, месячной крови.

И спермою изделье закрепите,

Подруге нашей, дьяволице, в зад воткните.

--------------..........

...... ---------- … … ….. .................

…И вижу дальше я в кошмаре, как в аду:

Идут они к распятому Христу и статуе еще Девы Марии,

И предаются дьявольской потехе с ними:

….. … ….. ,.,.,. … … …

Всю сперму, после этих игр в сосуд особый,

Названный “ потир”, для Гостии опять сбирают

На богохульном алтаре и освящают…

Антипрелат закончил мессу черную на том.

И я простился с этим тяжким сном.

О, Ангел, милый, -так ли надо мне

Терпеть кошмары странные во сне?!

Ради познанья веры пренебречь

Эстетикой и осквернить так речь свою!

Ты заблуждаешься. Прости,

Что принудил тебя познать изнанку теургии,

Однако же, пойми, -из песни слов не выкинешь,

В стихии прекрасного иль мерзкого-

Любой рождается язык и образ свой.

Твой сон был как прелюдия к великой

Революции свободы многоликой,

Где и “стыда не ведая, растут цветы из сора”;

Где Вавилон конфессий, где вор крадет у вора

Не только благо, но и зло во злате,

Не видя на нем дьявольской печати.

Медлительность степенная царей, аристократов,

Всех графов и маркизов, герцогов, князей

Нуждою золотой была принижена немало.

Отныне суета коммерческая стала

Необходимостью, а после—и достоинством

Тщеславным. —Шестерка стала бить туза!

Потом, ну а пока,

Тельца златого, евреев древних возрождало

Еврейское же христианство( вот как странно! ).

Всегда тот богоизбранный народ

Везде успеет первым и влечет

Всех остальных то к шуйце, то к деснице,

В добро и зло—никто с ним не сравнится

В таланте быть порочным и святым.

С терпимым неприятием ответим: - Да бог с ним!

Итак, до Лютера ростовщичество не знало

Такой свободы. И вот, оно вдруг стало

Таким престижным, как сегодня банковское дело,

В котором нет природного тепла и качества,

-Там все в количестве, в процентах. Но стерпела

Душа, твоя, поэт, метаморфозу,

Нужда заставила принять и жизни прозу.

Отныне до Великого Забвенья—

Доверишься машине больше ты, чем впечатленьям

Собственного опыта.

Фетиш- внебрачный сын богов,

Отныне трон займет.

Так, вместо теплых слов и чувств,

Эмоций и сомнений,

В течении последующих веков

Во власти вихрей зла,

Тревожных ускорений

Во всем- быту и бытии,

Ты обрезанье сделаешь:

То есть сокращенье нормальной речи.

И в День Великого Забвенья

Одно лишь верное решенье

Найти не сможешь ты, О, Человек!

И упорядоченный Космос твой

Рассыпется в Хаос в одно мгновенье!

Но тот эсхатологичный век

Грядет еще не скоро…

Отвлекся я, но не суди сурово:

-И Ангелов заносит в небеса

Предчуствий всяких и знамений

Ты—верить должен мне—

Ведь я твой Гений!

Все по кругу вращается, покуда

Хаос и Космос равнодействуют друг друга

И в перемене разных полюсов

Свершается движение миров.

Все повторяется по кругу, в разные лишь сроки.

Все в первобытности твоей заложены пороки.

Прогресса никакого нет в твоей природе:

Ты, как и прежде, следуешь лишь воле

Тьмы плотской, - пагубным страстям! -

-Об этом ты прекрасно знаешь сам.

Так, у души твоей стремление извечно

К порядку Космоса, и встречно-

-Хаос тела твоего --противодействуют!

Пока Забвенные не наступили Времена.

Понять их смысл не дано уму:

Там все – Конец и там Начало есть Всему!

Абстрактно же ты можешь так сравнить,

-Как вопрос решить:

Что было прежде, что сейчас-мгновенно

И- чему быть?

-Непостижимо! -Должен ты признать-

Уму людскому это осознать!

В вопросах этих—бесконечности Поэма

И в том еще известная дилемма:

-Чем больше знаешь ты, тем больше

Ничего не понимаешь.

И так начнешь завидовать тому,

Кто инстинктивно лишь живет, подобно муравью

И мудрости займешь у той амебы,

Как у простейшей и счастливейшей особы!

Ах Гений, Ангел, Сукин сын, Козел!

Сусанин хренов, ты куда меня привел?!

Теперь не выйти мне из леса никогда!

И хватит мне историй твоих мерзких,

Наелся своего же я дерьма

…Как Гоголь потчевал своих же, местных

В “Мертвых душах”—так послушай:

Я не был никогда знаком с тотемом,

В цирках не был, на судах средневековых,

Ни на черных мессах—

Мне больше все это НЕИНТЕРЕСНО! -

-Хочу амебой стать счастливой- по природе,

Быть червем дождевым и подчиняться лишь погоде;

Стать переменчивым, - таким же как она!

Мне толку нет ползти из леса до холма

Пресловутого, неуловимого умом Спасенья!

Я грешен? —Вот и славно!

-Что толку в философии твоей, Генн…а и моей

Не хватит ни ума, ни жизни- ничего,

Чтоб охватить Начало всех Начал, -

Всего, что мучило и спать мне не давало.

И, - просто жить мешало!

Спасибо Мартину и Кальвину и Цвингли,

-Если они свободу воскресили,

И Максу Веберу, и Марксу, и тебе, - мой Ангел!

Все, хватит мне историй многозначных, умудренных,

Больным воображением рожденных!

Я песню заведу теперь другую:

Хочу Баркова, его счастливейшую оду,

-“Оду Хую”:

“Восстань, восстань и напрягайся,

Мой хуй, мужайся, стой, красней!

На грозну брань вооружайся,

И стену ты, пизды пробей!

Пробей, и кровью обагрений

Явись, сугубо разьяренный,

-Удобен к новым чудесам!

Да возгласят хвалы повсюду

Тебе, герой, другие уды,

Воздвигнув плеши к небесам!

В источник пиздейокунися,

Но пламень свой не утиши,

В крови победы омочися

И плешью, хуй, стихи пиши.

Хвали себя, колико можно, -

-Чтоб быть хвалено, хвастать должно!

-Дар гибнет там – где славы нет!

Хотя ты грановит и ярок,

Хоть и красен, толст, ретив игрок,

Не скажешь – не узнает свет! ”

--Эхе! Вот это неофит—сколько дерьма в тебе сидит!

Нет, Гений! Ты не прав, ханжа небесный, -

Не сквернословье чувство в нас коробит,

⇐ Предыдущая 123 4 Следующая ⇒