ПУТЕШЕСТВИЕСАЛИГЬЕРИ 1 страница

Стр 1 из 4Следующая ⇒

ПУТЕШЕСТВИЕСАЛИГЬЕРИ

Ну, вот и ночь опять…

К чему бы это? Сколько их ночей таких было…

Сигарета, Данте, бутерброд, Джойс, чай, Мильтон,

Тишина, Достоевский, бессонница, Лесков,

Ожидание луны…

--Будет утро, холодильник, дети, работа, родители, телефон, соседи…

И дней таких тоже---сколько было!

Экзистенциябытливая, тоскабодливая, онтология потливая…

А что еще мне в этой жизни? Прошлое? - оно в прошлом. Будущее? - Фантастика…

Мой друг, к чему еще стремиться?

Мне-35, не счета всем грехам…

Лишь об одном осталось мне молиться:

Как правый выбрать путь, лежащий к тем холмам?

Где мой Вергилий, Гениймой, иль Ангел,

Хранитель тайн моих, свидетель всех грехов,

Пусть выведет меня из суетных лесов,

Боюсь я заблудиться в них, пропасть.

Там Рысь и Лев, Волчица—все напасть

Готовы, растерзать…

Ведь я так слаб во сладострастье и гордыне,

Корысть знакома мне—вся в жизнь в нужде

Моя. Но холм я вижу на равнине—

--Спасения, отрады там предвзгорье!

Мой Гений, путь меня влечет!

Дай руку иль крыло и пусть ведет

Твой свет небесный к радости меня!

Познать хочу я суть греха и святость.

--Что было до меня, раз я такой?

Хочу увидеть путь далекий свой

Из древнего начала,

Куда давно нога моя ступала—

Все в тот же лес и к тем холмам,

Я помню--- был когда-то там!

Душа летала там моя

В тревоге той же и заботе

О просветленьирадостном в мечтах

О небе—родине ее,

В отличии от плоти, которой мать—

Греховная земля.

Спасибо друг, что посетил

Меня сегодня ты. Не думай

, что скучаю

Я в поздний этот час

, что докучаю

Лишь Музе рвением смешным

Что делом занимаюсь не своим.

Напрасно свечи мои тают …устал,

Устал от суеты сует,

Бессмысленности всех телодвижений:

Работа, дом, семья, обед…

От перемены блюд и перемены настроений

Уж вовсе пропадает аппетит существовать,

Крутиться, дергаться, куда-то все бежать…

Сегодня ты принес покой.

Побудь, побудь еще со мной,

Мой Гений, Ангел кто б ты ни был там

-Не будем придираться к именам,

В любом из них ты мне так мил!

Спасибо, друг, что посетил

Мою обитель. Пей кофе, чай кури.

-Не куришь? Извиняй,

Нектару и амброзии не держим,

Что есть уж, тем мы плоть и тешим

Постимся поневоле, извини.

Хоть жаловаться грех, но…горестные дни

--Такое время наступило…

Лишь сном в ночи

Освобождает душу жизни бремя…

Лукавлю, скажешь ты? —

В любое время дня и ночи

Болели ‘’люди лишние’’ томленьем:

В бунтах и революциях одни грехи умножили свои,

Другие путь искали, что короче, к истине привел бы в размышленьи

Над чудом магии и прочих чудесах, а

Третьи просто жили в облаках,

Что сами сотворили в головах своих, вином и опием.

И я – один из них?

Мне ведома иная страсть иль слабость:

--Познанье в размышленьи над собой.

Опять спрошу: откуда я такой?

И ‘’Путь пройдя земной до половины’’

Какой судьбы мне часть осталась?

Какие ждут меня вершины,

Иль суждено узнать мне малость

Сущую, из бездны всех времен

И я, как многие, увы, приговорен, --

Как Тициан, под 99 лет лишь сути постигать,

Как Данте и Роден, и Гете—

Изведав Истины тепло, иссякнуть в силах

И уйти в небытие?

О, Гений! Дар судьбы, небес посланец,

Возьми, за руку поведи

В далекий путь познания себя!

…Похож, наверно, на тех пьяниц я,

Что к кубку тянуться и губят свои дни,

Но устоять не в силах пред соблазнами все чаще

Пагубной своей любви!..

Смотри—луна какая в полной чаше!

--Я вовсе не святой, подвержен многим искушеньям.

Но, вот опять спрошу—откуда я такой?

И впереди какого ждать мне утешенья,

Как возойти на холм благой со знанием и верой

Из пропасти веков забвенных,

Свозь лес сегодняшнего дня?

О, Гений, проведи меня!

Раскрой греха и веры тайны прошлых лет,

Хотя б во сне пролей познанья свет!

Явись, как сон, как память всех начал-

Где был я раньше, чем болел, о чем мечтал…

Все расскажи мне, все хочу я знать,

О Гений, жду тебя,

И начинаю засыпать…

СОН ПЕРВЫЙ

Я вижу братьев и отца.

Себя, но лишь без тени сзади…

…Сидели тихо у костра, но вдруг

Мы друг за другом встали.

Свистим, сбиваемся по кругу,

Отец один сидит и держит руку

На копье.

Мы выросли. Мы только что с охоты.

Убит, наверное, последний наш бизон.

Ушли стада в соседние просторы,

Где племена враждебные живут,

ОТЦОМ СВОИМ---Тотемом-- тигра чтут.

И нам теперь, уж видно, есть резон,

Менять повадки и стеречь другого зверя.

Подумаешь, Отец, - не велика потеря!

Мы все кричим ему, ’’Посторонись,

Копье в столь немощных руках твоих

Не может остановить десятерых,

МОЛИСЬ!

Ты прав, охотясь на бизонов много лет,

Их мясо в нас вошло, мы, словно плоть едина,

И семени отца в нас половина.

Но слаб ты стал, отец!

…Да и бизонов нет в достатке.

Лишь голод вечен в нас, и холод, что вокруг.

Теперь мы пустим Чашу в круг,

И Зелье будем пить из черепа прадеда!

Я тоже пью, победа над отцом уж так близка!

И в жилах кровь кипит от древнего вина,

Сливаясь с прошлым в сладостных виденьях…

Во мне томиться и бунтует вожделенье!

Встаю, хочу одну из жен отца обнять,

Чего не смел я прежде, но—теперь!..

Отец рычит, как наш тотемный зверь

Нажертвенного камня ложе.

Но рядом брат встает, качаясь, и орет, как может:

---Родитель! Вождь! --Вот мой тебе совет:

Смирись, не спорь теперь с сынами,

Права свои мы крепко знаем сами!

Нарушил ты гаремный наш запрет:

Пять жен имеешь и сестер,

Для нас же, нет ни женщины приблудной

С других общин. Своих ты женщин трогать запрещаешь, а сам же, Табу нарушаешь!

Все сестры женщинами стали чрез тебя!

А нам, весь год одна лишь доля:

Подобно бешенным волкам

С копьем носиться по лесам,

И даже в том – твоя нас правит воля!

Жестоко бил ты нас, но ныне –сам ты битый!

Вперед вступил и меньший из братьев

Скулил о материнской ласке:

И ей препятствовал отец,

Ревнуя за сынов к жене и раны

Оставляя в душах и телах

Без меры, без опаски.

Но старший брат всех перебил опять. —

Он дерзок и хитер был: знали мы.

Не дав отцу возможность оправдать себя,

Он рявкнул спешно: Так умри!

И разорвал седую грудь отца.

…И тихо стало…

Вдруг из—за туч Тяжелая луна

Блеснула светом отраженным.

Случилась ночь так незаметно…

Костер, забытый, догорал.

А старший брат все наливал

В бокал причинный, словно злобу всю свою

И было мало все ему…

И нам тут, тоже,

Захотелось все испить до дна!

И голод подступил и, полная луна…

Тут Женщина, из тех, чтопомоложе,

Наверно, чья—нибудь жена или сестра,

Известная своим строптивым нравом,

Спросила тоже ей налить вина,

И с рысьей яростью схватила кружкостлявый,

Все волосы и груди облила,

И выпила его до дна!

Затем Вождя, избранного всегласно

Не волей нашею, но случаем таким,

Она исцеловала страстно

И сестрам крикнула своим:

Ну, что глазеете, пичуги,

Иль ужас вас околдовал?

Гоните прочь его, подруги!

Случилось то, чего ждала я:

Свободны мы теперь в своем

Желаньистрастном – все мы ждем

Мужчин своих, хоть в разных вожделеньях:

Одним давно хотелось в сновиденьях

Узнать огонь мужской

И страсть в беснующемся теле,

Другие—матерями стать хотели,

Что б грудь сосал им с нежностью младенец.

Так вот, свободен выбор ваш, грызитесь

Между собой и под струю ложитесь!

В награду будет вам любовь или дитя,

Байдюже, все сказала я!

А вождь, братишка, пьяный в лапу, Указ

Свой первый выкрикнул хрипя:

--Вождем вы признаете ли меня?

Тогда я власть беру и так повелеваю:

Отцовский труп, коль свеж еще, зажарить

Под закусь, --так должны мы разделить

Весь Грех—всем поровну налить—

Одну разделим мы Кощунственную Чашу!

И связаны одним отныне мы

Проклятьем иль благославленьем Тьмы,

Что в поздний час всех окружила,

Кружи, кружи, все в круг, бесовская ветрила!

Тут не до слов… я просто вижу

Сквозь зелье, влитое в меня:

Смешались небо и земля! Мужчины, женщины—все в кучу, в свалку,

В беспредел подлунной оргии,

Здесь каждый, как хотел,

Расшнуровался, растерзалсявдрызги,

В кровь, в угар,

В погубище, во зло, в пожар… но,

Не в любовь.

И звери дикие, я слышал, рядом выли,

Как будто в непристойном естестве нас осудили.

Но утро, словно смыло все росою чистой.

И берег озера лучистый

Игривым, ранним светом залитой

Танцует с трепетной волной,

И птицы церемонию заводят—

Встречают солнце---утра благодать.

И людям велено вставать

К трудам земным.

Однако же, необходим

Закон, идея и согласье!

--Да утвердится Вождь, коль даст надежду

На эти вещи. Иначе и не быть.

И грубой силе тут помошник

нужен—

Колдун, шаман и знахарь, он един

Из десяти братьев. Давно он стал известен

Особым поведением своим…

Он шепчет на ухо вождю и тот гласит:

--Шаман не может быть убит

Ни кем из вас: ни на охоте, ни в бою.

Ему я власти долю дам свою,

А вы разделите свои трофеи и добычу,

Все десять, часть десятую свою

Отдать обязанны ему!

И, вот что: Я повелеваю

Свершить сегодня же торжественный обряд:

Достать еды, вина запасы и наряд,

Какой душа захочет справить!

И смыть вчерашний грех, оставить

Вину свою во дне вчерашнем, чтоб сегодня жить!

--Согласны мы…--Куда еще грешить?

Идем к воде, свершаем омовенье

И к вечеру иное пьем вино,

Хоть то же зелье, но не в грех оно.

Катарсис чудный, как весна,

Иные в нас влечет желанья –

Любви и радости, добра и состраданья…

Танцуем в круге, но и круг иной!

--Мы будто хвалимся вчерашнею виной:

Одели маски и сюжет играем

Событий страшных, словно мы прощаем

Вину свою и расстаемся с ней;

И от того на сердце веселей!

Шаман тут речью разродился, как в сердцах:

Ликуйте братья, сестры! Ныне прах

Отца святого в нас ( вчера которого мы сьели.

И причастились), пусть в душах живет!

И каждый пусть святую кровь испьет.

Все в нем – и грех и святость в этом Зельи,

Оно прочистит кровь и душу, вылечит похмелье!

Я чувствую растерянность, сомненье и неправду.

Не в силах что—то изменить,

Прошу я Ангела обратно возвратить

Меня в привычный мир. Надеюсь я найти

Тут, в нем, сегодняшнем,

Ту правду, те слова и символы, пути

Не свойственные человеческому стаду

Но Нации, Семье и мне, который грешен, гол и сир,

Но по -другому смотрит в мир,

В нем видя честь, добро, мораль,

Искусства светлую печаль

Религиозного почтенья меру,

Язычества истоки и одну лишь веру:

В святую Белую дорогу,

Зовет в которую Любовь.

Она – одна невеста Богу!

--- А Гений мой суров, практичен, прозаичен, прям,

Во всем он указует на изьян

В моих о жизни представленьях

И в снисходительности ангельской своей

Напоминает мне «театр всех чертей»,

Какой- то ужас, стиль «MAKABRE».

Прости, суровый НОТР- ДАМ,

Предпочитаю тебя Невской Лавре-иное есть начало там!

Отвлекся я … Так вот, мой Гений,

Он так примерно говорит:

Мораль и честь в сомненье

Должны быть взяты—как нам жизнь велит.

Еще мы с тех времен, (где был я)

Выносим бремя жизненной нужды:

Мы одеваться, кушать, жить должны,

И по нужде мы принимаем все решенья!

Любовь же—тяжкая страда,

Что в продолженье рода нам дана и…

Чья она невеста—я не знаю,

Но похоти ее сестрой, увы, признаю!

Добро и Зло? —И это очень просто! –

Все доброе, оно общине в пользу,

Поскольку сам, один, ты ничего не стоишь.

А зло—обратное. Но посту

Раз тебе припомнится оно.

Поскольку мясо всем нужно в общине,

Ты обретаешь Долг – по той причине,

Что если, вдруг не выполнишь его,

Лишишься Чести заодно иль жизни…

И станешь отщепенцем, маргиналом.

Теперь ---Мораль. И с этим дел не стало—

Все так же просто:

Тот пред Богом прав,

Кто укротил свой личный нрав,

Взамен общественному нраву!

Вот так мой Гена, будто по Уставу,

По полкам четко разложил.

Какая скука! Да чтоб я так жил!

А где же место для мечты и веры,

Где « синий плащ», где тайна, где любовь?

Мне жить не хочется, как только вспомню вновь

Вчерашний Сон, в котором без проблем

Почти меняли мы Тотем,

Богов своих, отцов своих и матерей,

Живем лишь по нужде и без идей,

Без Бога, без любви и даже

Искусство превратили в вещь,

Потребную к продаже!

Прости, но не верю я тебе!

---Обижен ангел мой. - Его ли обвинять

В делах земных? Спешу его обнять.

И в примиренье повторяю,

Что не виню его, но вопрошаю

И к небу руки, как вдова иль мать,

Пришлось которой сына потерять,

Как к с смерти осужденный, я молю: Прости!

И дай мне веры, нет жизни без нее!

… Все дни так серы.

И лишь одна мне ночь с тобой,

Мой Ангел, под большой луной

И сытит душу и врачует!

…Вот день прошел. И будет

Снова вечер—осень дня,

Так ждет его душа моя!

Еще так много впереди сюжетов мною

В праздности забытых.

Прийди же, Ангел мой,

Лети на крыльях быстрых,

Мне память прошлого верни!

Все мучает по-прежднему вопрос меня:

Кто я такой? Откуда я?

… Я жаждал Знания и Веры.

-- Что ж получил?

В далеком странствии своем ---

К праотцам: опыт скверный—

“Источник знаний” --Я его испил.

Похмелье до сих пор наружу рвется!

--Ты спрашиваешь веры для своей

Души, блуждающей в потемках леса?

Там, верно, много Дантовых зверей

И Холм вдали встает, как божий град,

Остерегает его ангельский отряд

Живут там, на холме, герои детства:

Безгрешная Наивность, Впечатлительность и Простота, Веселость, Доверчивость и детская Влюбленность.

Они отрезаны от жизни, как на островке.

Вернуться к ним хотелось бы тебе?

Усмешка? -- иль серьезно ты

---О, Гений, что в твоих словах?

Отправить меня хочешь в эти сны

О Детстве, позабытом мной давно.

Хотя, я знаю, в подсознании оно

Еще тревожит многое во мне,

Но -- это дело только лишь мое.

А как же все? Где общие истоки?

Весь '' коллективный архетип '' подкорки

Не '' коллективным детством '' же набит!

О, Боже! Уж от слов таких меня тошнит.

Оставим эту тему.

Я в эту ночь другую теорему

Хочу, однако, разгадать:

Раз я такой, раз мог я так сожрать

Отца – Тотема в собственной нужде –

Так есть ли что святое? Было ль где?

И что за чудо в том Христе,

Который и любви и веры силы

Соединил под Вестию Благой;

И, вот уж два десятка стольных лет, покой

Несет на души паствы милой!

Он всемогущ, всеблаг?

Он Божий Сын?

Он в плоти был живой?

Ты, Гений, Ангел сам в своей природе.

И за мою бестактность извини.

Вопросов столько, что не хватит и ночи одной,

Да, была ж неделя для творенья!

И мы не будем торопиться к завершенью.

Но, откуда лучше нам начать?

Так, чтоб я сумел понять

Рожденье нового Начала,

Из первобытного, куда душа моя вчера летала!

--Ты прав! – мне ангел говорит,

Чтоб обозреть громаду этой веры,

Все дальние и ближние пределы,

Твоей не хватит жизни, неофит!

Да и к тому ли разговор затеян?

Ты говорил, что путь тобой утерян,

Что холм спасения души твоей сокрыт

Великой тьмой лесов и прегрешений

И, дабы избежать падений,

Иль ложным направленьем путь свой не продлить

Меня призвал ты с неба осветить

Тебе дорогу от блуждающих сомнений.

… В твоей природе, человек, есть архетип,

Хоть явно он осознан быть не может,

Но в безсознательном он воедино слит

Со всем вселенским опытом и, как—бы сложен

Из '' кирпичей'' всех прожитых времен

И в каждом человеке помещен.

И каждый дале свою лепту вносит

Во храм истории, в великое Творенье:

То – Бог у каждого в душе,

И в сотвореньи, сотворчестве великом

Богочеловек продляет свой короткий век!

И так бы гладко все и было в Теургии,

Чтоб каждому творить по мере силы,

--- Ан --нет! Теперь ты знаешь сам:

Есть мир Нужды, уж побывал ты там.

И первый грех не Евой, а иной женой,

Уж третьей, ( Там Лилит еще была)

Нуждой был сотворен и помнить ты обязан,

Как причащался хлебом и вином Отца,

Хоть звали вы его Тотемом:

Вином служило зелье, хлебом—тело,

Нужда же вас во все грехи пустила,

Чтоб вместе быть и легче выживать,

Нужна какая -нибудь власть!

Вот так нужда в рабов вас превратила,

И закружила адская ветрила:

Тираны, рабство и содом…

Но вот, в миру явился Он:

Легенда, Сын, желанный Свет,

Спаситель душ, уставших плакать,

Скорбить о немощи людской,

Пред силой дьявольской, чужой

Пред Князем Тьмы в колени падать!

И первые двенадцать были с ним.

И многих своим светом осеняя,

Пришли они в Иерусалим,

Судьбы своей еще не зная …

Когда Вечеря Тайная прошла,

Когда открылся Грех среди собратьев,

Свершилось по решению Суда

Ужасное на тот народ проклятье!

Ты, друг мой, ото дня того далек,

Умом ты знаешь все,

Но помнить вряд ли можешь

Своей превратной памятью исток,

Той веры в чудо воскрешения из мертвых.

Не помнить все – какая тут вина?

А помнил бы – давно б сошел с ума!

Напомню я тебе:

Там после тело не нашли

Распятого Иисуса и пошли

В народе слухи и молва о том,

Что был на небо призван он, едва

Был снят с позорного креста,

И унесен, расхристанный в пещеру.

-- Все это можно лишь принять на веру.

Вот так, не медля, я напомнил

Лишь то, что знал ты.

И скажу еще немного не по вере, по уму:

Причина той беды опять в Нужде,

Которой масок много в мире—

Иную власть, закон и заповедь в себе,

Как в символе, принес Иисус,

И силе его божественного Слова

Народ поверил—вот основа

Конфликта этих двух властей:

Небесной, светлой, сильной, доброй

И грешной, темной, слабой, злобной…

Но, победу даровало Провиденье

Последней власти, той, что послабей, -

В том парадокс, в том Суть вещей!

По сути – был Армагеддон,

Свершилось Вечное сраженье

Добра и Зла, и новым злом мир заболел:

Пришел Нерон.

…Так незаметно ночь прошла,

И утро первую зарю

Стрелой пустило в сумрак неба.

Стою я тихо у окна,

Любуясь колесницей Феба.

Спать не хочу. Все мысли. Не до сна.

История, - как повторяется она!

Как день и ночь, как сам Христос,

Благую Весть Рассвет принес,

Но Провиденье мраком напоило

Грядущий день и тучами закрыло

На время солнечный поток.

Но непогоды срок истек,

Вновь наступило Возрожденье.

Затем, опять небес движенье

И переменчивый хаос,

Смывая резкие черты,

Мир погрузил в пучину тьмы.

Ветра все тучи разметали,

На небе звезды засияли.

И Ангел с ними мой,

Тая загадки новых дней,

Ведя с любимицей своей –

Луной беспечную игру …

Но, я устал, пора ко сну. :

С о н В т о р о й

Что вижу я: огнем охвачен Рим,
Оплот империи, искусств великий храм!

- Поджог!

И, говорят, вина в том христиан.

Сам император голосом своим оповестил

Толпу разгневанных сограждан

О том, что христиане есть тому виной

И каждый долг исполнит свой

Легионерам выдав их. Тем дважды

Нерон, наш император, цели достигал:

Отвел гнев его властью недовольных

И хлеб еще толпе роздал,

Отобранный у христиан свободных.

Еще и зрелища толпе обещаны!

Спешу скорее к цирку я,

Ведь слава Нерона нашего,

Великого актера, театрала

Распространилась по миру всему!

А вот и братья тут мои,

В очередях за хлебом и вином бесплатным.

Толпа боготворит Нерона и стократным

Успех его премьеры обещает быть!

Восторг и ужас мрачных наслаждений

Захватывает публику без слов,

Нерон в своем театре -- Гений:

Собак я вижу, кровожадных псов,

Грызущих, разрывающих людей –

Несчастных христиан – прикрытых

Шкурами зверей,

Слышны их вопли, стоны, крики.

В ночи ужасной освещают цирки

Живые факелы на вкопанных столбах:

То горели люди! Их одели

В туники облитые смолой,

Их роль – арену освещать собой!

А на стенах плясали их чудовищные тени…

Нерон сидел, как режиссер великий, в кресле –

Дал знак рукой и начались трагические пьесы:

Несчастных на арену вывели-

Кто бог или герой - которым по сюжету умереть.

И казнь происходила в виде сцены

Из предания иль мифа:

Орфей, которого медведь на части рвал.

И Геркулес, сжигаемый живьем,

Дедал, которого зверям в сьеденье Зевс отдал

И Пасифая, что была быку в добычу отдана

Всех на арену вывели! Кто стар, кто млад—

Нерон решил устроить маскарад!

Жрецами мрачного Сатурна всех мужчин одели

А женщин - жрицами божественной Цереры

С повязками на лбу и в волосах--

На тему повести из Муция Сцеволы:

Кровь полилась на трепетных телах,

Забегали носильщики проворно,

Оттаскивая трупы, добивали

Казненных, что в агонии стонали…

Стояли мы недвижимы, в ногах текла река

Невинной крови христианской.

И видели еще, как тело обнаженное к рогам

Быка за волосы самой несчастной привязали,

Как распоролся низ от живота,

И груди сникли на кровавом теле …

Нерон на подиуме среди весталок представлял

Свершаемую пластику движений

Достойную, как мнил он, всех похвал,

Все образы и мизансцены уточнял

В своем преступном представленьи!

Так развлекался Вечный Город Рим.

…Ошеломленные, мы шли по мостовым.

Молчали, будто в нас вина за все свершенное…

Еще вина решили с братьями испить

Мы в тихом месте, и ” за жизнь” поговорить:

“-Не думайте, что пьян язык мой! –Начал брат-

Но так скажу вам я, что был бы рад

Среди единоверцев всепринародно умереть,

Хоть от меча, хоть заживо сгореть!

Ужасна ль смерть, когда за ней – блаженство?

Идея высшая – за веру, за Христа,

Распятым быть?

О! Рим теперь для них – святое место,

Они – его герои! И еще воздвигнут Храм,

Представьте, братья, вообразите: Ватикан!

На месте том отныне кровь не смыть.

Отныне Символ Веры есть где водрузить! ’’

--Да ты и вравду пьян, несешь какой-то бред.

Всех христиан и завтра же простынет след! -

-Воскликнул старший брат.

--Ты, младший, как шаман какой иль жрец,

Все будто видишь наперед! Чудак, юнец!

--Да, вижу я, коль дар мне есть такой.

И не сбивай меня, я предсказание свершаю:

От Рождества Христова, как они считают,

Сегодня августа день первый, а идет

По их счисленью --64 год.

Я потому так точен, что сегодня свершилось

Первое для них крещенье кровью.

Знамение о Звере есть у них,

Что упивался кровию святых

И цифра имени его – три раза шесть-

Зверь – император наш, Антихрист, так и есть!

Вы видели сегодня, как к столбам

Привязывали мальчиков, девиц,

И как он сам,

В звериной шкуре хаживал средь тел,

И в похоти звериной каждым овладел?

Теперь вам, братья, говорю:

Как будто мстить начнет сама Природа:

Великий голод будет в 68 году.

И наводненье Тибра через пол-года.

Затем- пожар в Лионе вижу я,

А в Риме – страшная чума!

И извержение Везувия, в огне

Помпея, город, где погибнут все!

И будет это все еще лишь малым

Мщеньем,

Апокалипсиса началом,

CВ Е Т О П Р Е Д С Т А В Л Е Н Ь Е М!!!

Семь Ангелов семь Чаш с небес прольют.

Свершилось! –

Будет Глас; И города падут.

Лишь на Сионе, на горе святой,

144 тысячи, живущих на земле

С печатью искупленных на челах СПАСУТСЯ!

… так сказано в священных письменах.

…Вот я проснулся.

Рим, Сион. Смешалось все в сознании моем…

Иерусалим и Ватикан,

Пожар и избиенье христиан.

Скажи мне мудрый друг, учитель –

Как мне постичь своим умом

Таинственную связь времен –

Причин греха людского,

Природу человеческого зла

И в том свое признать…

Скажи мне слово, -кто в этой жизни я:

Актер иль зритель?

Где ждет меня последняя обитель?

-Скажу тебе я слово, но не то,

Что в Евангелии начало есть всего.

Я лишь опять все то же повторю:

Вини во всем ее величество Нужду!

И, повторюсь, увы, опять:

Бывает нелегко, порой,

Ее под маской новою узнать.

Нужда эта проста:

Для твоей плоти – чья – то плоть нужна.

И, дабы увеличивать богатство,

Иметь достаток мяса и вина,

Среди племен распространилось рабство.

И сами же рабы в своих мечтах

Не о свободе думали, а

О СВОИХ РАБАХ!

ТРЕТИЙ СОН

Но шли века. И невозможно дальше стало,

12 3 4 Следующая ⇒