- Сколько людей, мужчин и женщин, погибло на ваших глазах?

Стр 1 из 7Следующая ⇒

Название: Предчувствие

Автор: Afina

Бета: -

Пейринг: СС/ГГ

Рейтинг: PG

Жанр: Adventure, Romance

Дисклаймер: Коммерческой выгоды не извлекаю. На героев Роулинг не претендую

Саммари: Стоит ли доверять своим предчувствиям? Реконструкция одного дня из жизни Северуса Снейпа и его последствия. POV Северуса. Учитываются все семь книг, за исключением эпилога

Предупреждения:

1. В фике использованы фрагменты диалогов из книги «Гарри Поттер и Дары смерти» Дж. К. Роулинг

2. Убеждённым противникам ХЭ настоятельно рекомендую завершить чтение на четвёртой главе

Размер: миди

Статус: закончен

Размещение: Только с разрешения автора

Обложка: Coma_White

- Сколько людей, мужчин и женщин, погибло на ваших глазах?

- В последнее время – только те, кого я не мог спасти.

Из разговора Альбуса Дамблдора и Северуса Снейпа.

Дж. К. Роулинг «Гарри Поттер и Дары смерти».

Глава 1. Утро

День не задался с самого утра. Всё началось с того, что ночью мне приснился Дамблдор. Глаза бы мои не видели этого старого манипулятора. Он по обыкновению добродушно ухмылялся. В смысле, это Минерва сказала бы, что он добродушно ухмылялся. Если бы очутилась на моём месте. Что до меня, то на эти гримасы у меня одна реакция уже много лет – хочется найти верёвку покрепче и повеситься.

Так вот, Дамблдор ухмылялся, пил чай, поглощал свои мерзопакостные дольки со скоростью оголодавшего гиппогрифа и при этом неустанно повторял: " Я на тебя надеюсь, Северус". Старый хрыч. Когда мне это вконец осточертело, я проснулся. Разумеется, в самом скверном расположении духа. Пять утра. Провались оно всё к мантикорам. К счастью, хоть Дамблдора рядом не оказалось.

Впрочем, дело, конечно, не в нём. А в том отвратительнейшем предчувствии, что у меня возникло сразу после пробуждения. Гаденькое такое ощущение, что судьба припасла мне на сегодня очередную мерзость. Паршивое что-то.

Из коридора донёсся чей-то протяжный вой. Тьфу, десять соплохвостов вам в глотку! Пять утра. Я вскочил и принялся натягивать на себя одежду. Развёл сопли. Предчувствие какое-то выдумал… тоже нашёлся великий прорицатель. Было бы что предчувствовать. Не сегодня, так завтра – либо эти убьют, либо те, невелика разница.

Я запахнул мантию, пролетел через кабинет и выскочил за дверь. В коридоре снова завыли. И захихикали. Скормил бы драконам, клянусь Мерлином! Или покрошил бы на ингредиенты. Прямо тут же, на месте.

Я сбежал по ступенькам, и дверь отъехала, выпуская меня в коридор. Чёртова горгулья просипела:

- Доброе утро, директор Снейп.

Да уж, добрее не бывает. В нескольких ярдах от меня происходила какая-то возня – дегенерат Кэрроу проводил воспитательную работу.

- Crucio, – каркнул он.

Лежавшая перед ним на полу бесформенная куча тряпья, распознать в которой ученика Хогвартса можно было только при наличии недюжинной фантазии, задрыгалась и застонала. Буду крайне удивлён, если на драной мантии не обнаружится герб Гриффиндора. Кто ещё полезет на рожон среди ночи, кроме этих умалишённых? Кэрроу противно захихикал. Нет, эту тварь я бы, пожалуй, дракону скармливать не стал. И на ингредиенты крошить тоже. Раздавил бы как флоббер-червя, носком ботинка, чтобы руки не марать.

- Амикус, – приближаюсь не спеша, – чем это вы заняты, позвольте узнать?

- А-а, Северус, – осклабился он, – да вот гадёныш не признаётся, куда шёл. Ничего, я из него дурь-та выбью.

Я скосил глаза на «гадёныша», тот тихо всхлипнул.

- И ради этого вы устроили шум у меня под дверью? Вы в курсе, который час?

- Ну… Северус, дело-та важное, – заискивающе промямлил Кэрроу, – только гляньте, чем набиты карманы ентого гадёныша! – для пущей убедительности он сопроводил свои слова длинным ругательством и от души пнул воспитуемого. – Бутерброды, куриные ноги, картошка, пирожки… Столько напихал, что аж вываливается. Проглоти меня дракон, ежели он не тащит жратву ентим смутьянам. Ну, – лицо его озарилось злобной радостью от предвкушения скорой расправы, – теперича мы отыщем ихнюю нору и всех сцапаем! Вот уж они у меня попляшут, особливо ентот гадёныш Лонгботтом.

В очередной раз убеждаюсь в непроходимой тупости гриффиндорцев. Ну почему, почему этот идиот не удосужился уменьшить еду, прежде чем набивать ею карманы?! Тогда он не поставил бы под удар своих дружков, и мне не пришлось бы с этим разбираться. Кэрроу ничего не заметил бы и не заподозрил, наказал бы его лишь за ночное хождение, и на этом бы всё закончилось.

- Могёт быть, у вас найдётся сыворотка правды, директор? – скрипучий голос Амикуса прервал мои размышления. – Она-та развяжет ему язык… Или вы за Cruciatus? Тоже верный способ, – он гоготнул.

- Я за то, чтобы всё выяснить. Заговорщики не так безобидны, как вы полагаете, и намерения их могут оказаться гораздо более дерзкими, чем это видится вам.

- В смысле? – Амикус уставился на меня в недоумении.

- В прямом. Задавать нужно правильные вопросы. Поднимите-ка его.

- Эй, ты! – рявкнул Кэрроу. – Встать! Быстро! Отвечай директору!

Объект его воспитания не отреагировал, и он наставил на него палочку.

- Я сказал поднять, Амикус, а не убить, – остудил я его пыл.

Он с явной неохотой наклонился и, вцепившись в ученика, поставил его на ноги. Ну точно, на мантии лев, кто бы сомневался. Лицо в кровоподтёках, глаз заплыл, но я всё-таки узнал его. Сандерс, первокурсник. О, Мерлин! Я смерил Кэрроу самым тяжёлым взглядом, на который только был способен. Тот ухмылялся, очевидно, донельзя довольный своей работой. Имбецил. К Филчу бы его, подвесить за большие пальцы ног. Пусть поразмыслит о бренности бытия.

- Вот что, Амикус, – говорю вслух, – с мистером Сандерсом я разберусь сам. Можете быть свободны.

- А… – начал было он.

- Ступайте! Сандерс, следуйте за мной, – круто разворачиваюсь и направляюсь к кабинету.

Кэрроу я больше не вижу, но ощущаю, как он стоит с разинутым ртом, таращась на мою спину и испуская волны зависти и злобы. Плевать. Сандерс семенит следом – естественно, ослушаться он не посмел.

Наконец мы в кабинете. Я устраиваюсь за столом, Сандерс, потупившись, замирает у двери.

- Итак, мистер Сандерс, – делаю паузу, – потрудитесь объяснить, почему посреди ночи вы находились не в спальне?

Он сжимается в комок – видимо, в ожидании нового Cruciatus-а – и выдавливает:

- Мне не спалось, сэр. Плохой сон, сэр.

- Вот как? А еда в ваших карманах? Накопилась за предыдущие дни?

- Нет, сэр. Я украл её, – пролепетал он едва слышно, – на кухне…

- Для кого?

- Ни для кого, – отчаянное мотание головой, – это доказательство, сэр… что я смог пробраться на кухню и стащить еду.

- Неужели? Зачем вам потребовалось подобное доказательство?

- Э… мы поспорили, сэр… что я это сделаю.

- Понимаю. Гриффиндорцам всегда скучно и не хватает острых ощущений. Поэтому именно они постоянно участвуют во всех заговорах и смутах.

- Клянусь, директор, я ничего не знаю ни про каких заговорщиков!

- А вот профессор Кэрроу полагает, что эта еда предназначена для них.

- Нет, сэр, клянусь! Он ошибается!

- Есть масса способов узнать правду, мистер Сандерс. Не все они столь прямолинейны и примитивны как Cruciatus, но некоторые из них весьма действенны.

Он побледнел. Я выдвинул ящик стола, извлёк из него маленький флакончик и поставил перед собой.

- Знаете, что это такое, мистер Сандерс?

- Н-нет… сэр.

- Всего несколько капель этого зелья помогут вам быть более откровенным.

- Но… я говорю правду, сэр!

- В самом деле? – я взялся за флакончик и сделал вид, что намереваюсь вытащить пробку. – Вам стоит подумать о внятных доказательствах своей невиновности, иначе, боюсь, вам придётся поближе познакомиться с веритасерумом, – я усмехнулся. – Или вы предпочитаете допрос у Тёмного Лорда?

- Сэр, пожалуйста, – в его голосе зазвенели слёзы, – спросите кого угодно из Гриффиндора! Почти все были в гостиной, когда мы спорили, все это слышали. Даже… даже Безголовый Ник там был! Спросите у него сами, сэр! Или у портретов!

- Допустим, – я оставил флакон в покое. – Это легко проверить. И если вы солгали мне…

- Нет, сэр, клянусь!

- И с кем же вы спорили?

- С Симусом Финниганом.

- Разве мистер Финниган не исчез неделю назад? Или он вернулся в гриффиндорскую башню?

- Нет, сэр, мы спорили раньше… до того, как он… исчез.

- Зачем вам это понадобилось теперь? Только не говорите, что причина кроется в вашей бессоннице.

- Нет, сэр. Это… чтобы никто не сказал, что я… струсил.

- Гриффиндор – это тяжкое заболевание. Судя по всему, неизлечимое. Что привело вас в окрестности директорского кабинета? Насколько мне известно, путь к общежитию вашего факультета пролегает вовсе не здесь.

Я достаю палочку. Он заметно вздрагивает. Всё правильно, надо, чтобы он ушёл отсюда не менее напуганным, чем пришёл.

- Я… я уже говорил профессору Кэрроу… я заблудился… лестницы, они всё время перемещаются, я попал не в тот коридор, потом встретил Пивза, попросил его помочь найти мне дорогу, а он… он заманил меня сюда и… скрылся.

Всё это он протараторил скороговоркой, не поднимая глаз. М-да… врать эти гриффиндорцы совершенно не умеют. Всё шито белыми нитками. Заблудился он, как же. Интересно, этим дурочкам не приходило в голову, что я могу войти в Выручай-комнату когда угодно? «Никто из тех, кто поддерживает Кэрроу». Смешно.

- Посмотрите на меня, мистер Сандерс.

Он застыл.

- Ну же! Живее!

Сандерс продолжал изучать носки своих ботинок.

- Неподчинение? Это дорого вам обойдётся, мистер Сандерс.

Ну и что с ним делать? Рубины в часах Гриффиндора закончились задолго до Рождества, так что баллы снимать бесполезно. Медленно встаю из-за стола и подхожу к Сандерсу. Он пытается слиться с дверью. Беру его за подбородок и резким движением заставляю поднять голову. На долю секунды наши взгляды встречаются, и он крепко зажмуривает глаза. Как будто это что-то меняет.

- Профессор Снейп, сэр, клянусь, я заблудился, – бормочет он весь дрожа.

- Сознайтесь, вы затевали что-то против меня? Ну! Я жду.

- Нет-нет, – он мотает головой, так и не открывая глаз, – не затевал.

- Я не верю в подобные совпадения, – с угрозой говорю я. – Если я найду у вас что-то запрещённое, спрятанное среди еды, вы пожалеете, что родились на свет. Выверните карманы.

Хватаю его за шиворот и подталкиваю к столу. Он послушно выворачивает карманы мантии и выкладывает на стол свои кульки. Кроме них ничего нет. Для виду проверяю содержимое заклинанием и ожидаемо ничего не обнаруживаю.

- Заберите эту гадость, – брезгливо бросаю я.

Сандерс торопливо рассовывает всё обратно по карманам и пятится назад к двери.

- Такой же безмозглый и никчёмный, как и все представители этого факультета, – цежу сквозь зубы. – Единственное, на что вы способны – это нарушать правила. Когда в копилке Гриффиндора появятся баллы, я их непременно сниму за ваш проступок. А пока, мистер Сандерс, отработка в течение месяца с…

Позабыв об осторожности, он изумлённо смотрит мне в лицо, потрясённый тем, что его не убили.

- …профессором Слагхорном, – заканчиваю я. – Убирайтесь! Вон!

Повторять не пришлось. Он нащупал ручку, вывалился за дверь и кубарем скатился вниз по лестнице. Надеюсь, Кэрроу убрался восвояси и Сандерс без препятствий доберётся до Выручай-комнаты. Благо, тут недалеко. Для верности накладываю на себя дезиллюминационные чары, выскальзываю в коридор и, бесшумно ступая, иду следом. Сандерс бежит впереди, громко стуча ботинками по каменному полу. Вскоре его шаги стихают, и до меня доносится скрип открывающейся двери. Паршивец на месте. Вряд ли я его снова увижу.

В постель возвращаться бессмысленно, всё равно не усну. Пожалуй, стоит обойти замок и проверить, не вытворяют ли недоумки Кэрроу что-нибудь ещё.

И опять кольнуло и нехорошо заныло сердце. Мне вдруг стало так холодно, словно меня облепили дементоры. Я сглотнул. Отчего так чертовски страшно? Неужели сегодня я умру? И кто тогда, интересно знать, сообщит чёртову Поттеру всё, что нужно? Какого дьявола Дамблдор не поделился с МакГонагалл? Отчего, как всегда, повесил всё на меня одного?! Ладно, можно было не распространяться насчёт моей роли – безопаснее для всех, чтобы Минерва ничего о ней не знала. Но послание для Поттера-то он вполне мог оставить ей! Она справилась бы с этой приятнейшей миссией куда лучше меня. И самое главное – Поттер поверит ей безоговорочно. А мне? Сначала надо заставить его меня выслушать, а для этого его потребуется хотя бы обездвижить. И заткнуть ему рот. И всё равно ведь не поверит, пока не увидит собственными глазами. Сколько я ни прокручивал в уме эту сцену, так до сих пор и не уверен, что смогу быть достаточно убедительным, чтобы Поттер в итоге просмотрел тот разговор в думосбросе. Нет, я знаю, почему Дамблдор не открылся МакГонагалл – он просто не посмел изложить ей свой поистине слизеринский план, её гриффиндорские мозги отказались бы это принять! Отправить драгоценного Поттера на заклание, подумать только!

Я остановился. Нет, замок немного подождёт, ещё нет и шести. Нужно вернуться в кабинет. Я быстро зашагал обратно. Горгулья пропустила меня безропотно.

- Как дела, Северус? – поинтересовался Дамблдор. – Есть новости?

- Нет, – не удостоив портрет взглядом, я прошёл в спальню, к шкафчику с зельями.

Выпив свою стандартную ежедневную дозу антидота, я немного успокоился. К чёрту предчувствия! Я никогда не был силён в прорицаниях. Однако я совершил ошибку, проявив подобно Дамблдору нездоровый гриффиндорский оптимизм и неоправданно высоко оценив свои шансы дожить до судьбоносного часа Х.

Надо придумать запасной план на случай, если меня убьют раньше времени. Записка? Ага, будет Поттер читать записки от меня, как же. Переговорить с Минервой? Она мне глаза выцарапает – вон, как смотрит при каждой встрече. И на этом всё закончится. Да, Альбус у нас великий стратег, что и говорить. Наразрабатывал планов, а выкручиваться мне. Да и Поттеру, надо признать, тоже… Чем бы он ни занимался все эти месяцы, но явно не сидит сложа руки. Понимает ли, что делает, или Дамблдор использовал его втёмную – не разберёшь. Хотел бы я знать, что за штуку они с Уизли расколотили мечом. Очень тёмная магия. Очень.

***

На Астрономической башне, как всегда, тихо и видно всё, как на ладони. Тёмная громада Запретного леса, освещённая лучами восходящего солнца, лачуга Хагрида, дементоры – кажется, что они повсюду и воздух наполнен их тлетворным дыханием. Уже май наступил, должно быть тепло, а от них вокруг стужа. Хогсмид, поникший и поблёкший, словно вымерший. Долго ли ещё? Я смертельно устал. Если случится чудо, и, вопреки ожиданиям, меня не убьют и не упрячут в Азкабан, уеду отсюда. Не знаю куда, но как можно дальше. Хочу забыть всё это. И Дамблдора, и Тёмного Лорда, и, мантикора его задави, Поттера и… Лили. Как ни странно, её я тоже хочу забыть. Боюсь, но всё равно хочу. Смогу ли я освободиться от цепей, исполнив свой долг до конца? Не знаю… Хотя всё это маловероятно. Никуда мне отсюда не вырваться. Никуда. Я проклят. Я сам себя проклял.

А здесь ничего не изменилось с той ночи. Я прошёлся по площадке и в тысячный раз спросил себя – не ошибся ли я? Верное ли решение принял? Что было бы, не подчинись я тогда Дамблдору? Всё сложилось бы иначе. Мне не пришлось бы приносить этот дурацкий обет, он остался бы жив, впрочем, ненадолго, а я… ну на доверие Тёмного Лорда можно было бы больше не рассчитывать. Я мог бы быть самим собой, сражаться на той стороне, на которой считал нужным, в кои-то веки, но что сталось бы с Хогвартсом? С этой не в меру принципиальной и своенравной МакГонагалл, с Флитвиком, то и дело забывающим об осторожности, со Спраут, считающей учеников чуть ли не родными детьми? Кто держал бы в узде Кэрроу? Я вздохнул. Как ни крути, старый интриган оказался прав. Ослушайся я его, никто бы не выиграл. Кроме моей души. Но ведь моя душа не в счёт, верно?

Я остановился у края площадки и, облокотившись на перила, стал смотреть на холмы, окружавшие замок. Остаться бы здесь, на башне, навсегда, ну, или пока всё не закончится. А они пусть себе разбираются, как хотят. В конце концов, почему всегда я?! Ладно… это малодушие, конечно. Минутная слабость. Сейчас пройдёт. Всё от усталости. Надо принять после завтрака дополнительную порцию восстанавливающего.

Не знаю, сколько я простоял так, не шевелясь и уставившись в одну точку, вспоминая самые важные мгновения своей жизни, ставшие поворотными и приведшие меня туда, где я теперь оказался.

***

Дезиллюминационные чары – на редкость полезная вещь. Спустившись до второго этажа, я услышал раздражённые голоса, доносящиеся из холла – как водится, Минерва схлестнулась с Алекто по поводу незаслуженного наказания кого-то из учеников. Перепалка быстро переросла в угрозы со стороны Алекто, чьи способности к аргументированному ведению спора равнялись нулю.

- Уж больно вы задираете нос, профессор МакГонагалл! – верещала Алекто. – Привыкли важничать! Ничего! Скоро вам будет не до важности, это уж точно! Ишь какая, стоит, словно жердь проглотила! Я за вами слежу, будьте покойны, и всё, слышите, всё подмечаю!

- Нисколько не сомневаюсь в ваших исключительных талантах по этой части, – сухо отозвалась Минерва.

Они обе стояли на мраморной лестнице, но Алекто расположилась на пару ступенек выше, что позволяло ей взирать на МакГонагалл свысока.

- Ха-ха, думаете отвертеться? Думаете, Тёмный Лорд не узнает про ваши выходки? Как бы не так! Алекто не обманешь, Алекто не проведёшь, как других простаков. Я не просто подмечаю, шоб вы знали. Я записываю! Записываю проступки всех преподавателей. Ясно вам? И ваш список самый длинный!

- Надеюсь, грамматических ошибок там меньше, чем в вашей бессвязной болтовне, которую вы по недоразумению именуете речью?

- Не пойму я, чего директор терпит. Давно пора поставить вас на место! А то ходить туда-сюда, важная, что твоя гусыня, а сама старая карга – дунешь, рассыплется. Тьфу, смотреть на вас тошно. И чего он с вами миндальничает?

- Действительно странно, особенно учитывая, каких мудрых советников он нашел в вашем лице и лице мистера Кэрроу.

- Вы не больно-то умничайте, нашлась тут… а то как бы не напороться на Cruciatus или чего похуже… Отправитесь прямиком за Дамблдором – ежели повезёт, ещё и догнать успеете, – она мерзко захихикала. – Были бы вы той ночью на башне, полюбовались бы, как он хныкал и скулил! Так и помер, канюча, шоб его пощадили.

Тут выдержка изменила Минерве. Она побледнела и звенящим голосом отчеканила:

- Альбус Дамблдор никогда ни перед кем не унижался и уж тем более не стал бы ни о чем просить отребье, подобное вам.

Да, ты права, Минерва, Альбус никогда ни о чём не просил – зачем просить, если можешь приказывать?

Алекто, почуяв, что обнаружила уязвимое место в броне соперницы, с радостью продолжила:

- Да чего вы носитесь со своим Дамблдором?! С этим жалким, никчёмным старикашкой! Возомнили его великим волшебником, безмозглая вы курица!

На бледных щеках МакГонагалл выступили малиновые пятна. В холле стали накапливаться ученики, шедшие на завтрак. Алекто тоже заметила их и повысила голос:

- Он и стоять-то не мог ровно – весь трясся от страха. Вот была потеха!

Слизеринцы откровенно скалились, радуясь внезапному развлечению, прочие исподлобья смотрели на Алекто.

- Не судите людей по себе. Альбусу Дамблдору было неведомо чувство страха. Такие как вы недостойны быть пылью под его ногами.

- Вас там не было, а я была! – победоносно заявила Алекто. – Уж я-то видела, как он ползал на коленях перед Северусом.

При упоминании моего имени в глазах Минервы вспыхнуло желание убить меня при первой же возможности. Впрочем, пока Алекто разорялась, МакГонагалл удалось совладать с собой и она произнесла:

- Зря стараетесь, Кэрроу, я слишком хорошо знала Дамблдора…

А вот в этом я бы не был столь уверен.

- … чтобы поверить хоть одному вашему слову. Кроме того, за прошедший год я весьма неплохо узнала и вас, и могу с уверенностью сказать, что вы обладаете тремя качествами, в которых не найдёте себе равных – это трусость, лживость и подлость. В ваших речах нет ни крупицы правды, в ваших повадках – ни грамма храбрости, а в вашем поведении – ни капли достоинства. Окажись сейчас Альбус Дамблдор рядом, вы и имя-то его не посмели бы произнести, не то что сказать ему в лицо все те гадости, которые только что изрыгали. Ваш гнусный язык прилип бы к гортани и не отлип до тех пор, пока вы бы не оказались на безопасном расстоянии от этого человека. И да, прошу прощения, перечисляя ваши совершенства, я упустила из виду вашу неслыханную глупость и жадность, которые вы ежедневно демонстрируете всему Хогвартсу.

Дуэль была проиграна, и Алекто это поняла. Она оскалилась, как гиена, и, наклонив голову, сообщила:

- Вам давно следует устроить хорошую взбучку, МакГонагалл! Cruciatus превратит в послушную овечку даже такую наглую выскочку как вы.

В её руке оказалась палочка, и она вытянула шею, выискивая среди столпившихся в холле учеников Амикуса или меня. Поскольку её поиски не увенчались успехом, она вновь злобно зыркнула на Минерву. Та, усмехнувшись, достала свою палочку и с издёвкой предложила:

- Прошу вас, профессор Кэрроу, не стесняйтесь, покажите своё могущество, которым вы так любите похваляться, но которого никто в глаза не видел.

Надо заканчивать эту склоку. Я решил, что старый добрый Confundus Алекто не повредит. Она, вздрогнув, пробормотала:

- Пора бы уже завтракать, а то в брюхе урчит, – и с растерянным видом побрела в Большой Зал.

Минерва, проследив за ней, резко обернулась и, не мигая, уставилась в пустоту перед собой. Никого не обнаружив, она посмотрела вниз на учеников, решив, видимо, что это один из них. Если есть на свете что-то, превосходящее гриффиндорское безрассудство, так это гриффиндорская наивность.

***

Определённо, не стоит идти через весь зал – лучше воспользоваться дверью позади преподавательского стола. В последнее время я и так избалован всеобщим вниманием. Они в любом случае будут на меня таращиться, все без исключения, но идти сквозь строй я сегодня не расположен.

При моём появлении прямая спина Минервы становится ещё прямее. Она меня не видит, но ничуть не сомневается, что это именно я. Занимаю своё место за столом, она чуть поворачивает голову и пронзает меня взглядом – кажется, добрая сотня кинжалов пригвоздила меня к стулу. М-да… собираешься с ней побеседовать, Северус? Алекто, безусловно, вызвала к жизни все худшие качества МакГонагалл, освежив наши отношения, а то в последнее время в них появилась некая пресность.

Поворачиваюсь к залу и успеваю уловить то мгновение, когда десятки учеников отводят глаза и утыкаются в свои тарелки. Они пялились на меня всё это время, а теперь усердно делают вид, что я их не волную. Все, кроме слизеринцев – те, напротив, жадно ловят мой взгляд, ища одобрения и какого-то сигнала – что им делать, чем заслужить похвалу, как проявить себя наилучшим образом. Это ежедневный ритуал, так что мне не привыкать. Но сегодня это жутко раздражает.

Однако и среди слизеринцев есть исключение. Малфой. Он вообще ничем не интересуется, ни с кем не разговаривает, поглощён исключительно своей тарелкой, в которой ковыряется с обречённым видом. Оно и понятно – дела Люциуса обстоят хуже некуда, особенно после того, как Поттер буквально выскользнул у него из рук. Люциуса я не видел давно, но, зная Тёмного Лорда, мог ясно себе представить последствия его гнева. Метаморфозы же с Малфоем-младшим происходили на моих глазах. Каждый месяц, а то и чаще, он словно менял шкуру, сбрасывая вместе с ней старые повадки, ужимки, теряя гонор, превращаясь из хорошо известного всей школе любимца судьбы Драко в какого-то нового, не похожего на прежнего, Малфоя. И я не мог сказать с уверенностью, линял он или перерождался.

С каждым новым превращением он всё сильнее замыкался в себе, сделался угрюм, молчалив, из глаз пропал всякий энтузиазм по поводу торжества Тёмного Лорда. В отличие от прочих студентов Слизерина, он стал избегать участия в наказаниях провинившихся, что, естественно, сразу привлекло внимание Кэрроу. Ближайшие дружки, может, и не сторонятся его как зачумлённого, но общаться тоже не рвутся.

Минерва демонстративно меня не замечает, но воздух густеет от висящей в нём ненависти. Меня опять обдаёт ледяным холодом и начинает сосать под ложечкой. Что-то нервы стали ни к черту. В прежние годы меня это не беспокоило. Правда, тогда злость источали лишь ученики, да и то страху там было гораздо больше, чем ненависти. Минерва, конечно, меня всегда недолюбливала, ещё со школьной скамьи – я ведь был полной противоположностью её блистательному любимцу Поттеру. Но ненавидеть – нет, такого не было. Впрочем, наплевать.

Прежде чем я успел приняться за омлет, на стул рядом со мной плюхнулся Амикус.

- Ну как, Северус, чего вам наплёл тот гадёныш?

Прищурившись, я холодно поинтересовался:

- Вам не пришло в голову проверить еду, которую он нёс?

- Нет, а чего? Зачем её проверять-та?

- Я так и думал. Она была отравлена. Вся.

- Вот те раз! – он наморщил лоб, отражавший его чудовищные мысленные усилия. – Дак а чего же енто значит-та, а, директор?

- Как минимум, это значит то, что еду он нёс не своим друзьям.

- Дак енто я понял… Енто… оно ясно… А кому тогда ж он нес-та?

- Вот и подумайте, Амикус. Пораскиньте мозгами.

Меня так и подмывало добавить «для разнообразия», но я сдержался и вернулся к омлету. Амикус некоторое время сосредоточенно сопел, а потом задал следующий вопрос:

- А сам-та он чего говорит-та?

- Он уже ничего не говорит, – я отхлебнул тыквенного сока и посмотрел на Амикуса таким взглядом, что у него исчезло желание продолжать.

- Ну и пральна, – пробормотал он, – нечего… енто… с ними церемониться… с гадёнышами-та ентими…

***

Слава Мерлину, начались занятия. Время, с одной стороны, более спокойное, поскольку все разошлись по классам, погрузились в учёбу, и вероятность вспышек несколько снизилась. С другой, Кэрроу настолько ослеплены властью и вседозволенностью, что редкий урок у них проходит без эксцессов. А дальше всё зависит от масштабов инцидента и того, насколько быстро информация о нём достигнет одного из трёх деканов. И мы вновь оказываемся на грани взрыва, по десять раз на дню.

Кэрроу не в состоянии понять, что от них мокрого места не останется, едва я перестану сдерживать эту лавину справедливого негодования. А искушение велико! Мерлин свидетель, я с тоской вспоминаю ту пору, когда на моих уроках что ни день уничтожалось по несколько котлов. Тогда это мне казалось вопиющим безобразием и доводило до бешенства, теперь я многое отдал бы, чтобы те времена вернулись. Это без преувеличения была безмятежная вечеринка Клуба Слизней по сравнению с тем ежесекундным лавированием, которым приходится заниматься. И одному Мерлину известно, как мне всё-таки поговорить с Минервой. Холод, пробегающий вдоль позвоночника, подсказывает, что сделать это необходимо как можно скорее. Остался единственный, пустячный вопрос – КАК?

Я сел за стол и задумался. Вызвать её к себе и выложить всё как есть? Не поверит, даже призови я в свидетели портрет Дамблдора. С Минервы станется предположить, что я опоил портрет. Какие ещё варианты? Думосброс? Ну, допустим, я покажу ей тот разговор. Поверит ли? Вопрос… Есть масса способов фальсифицировать воспоминания, и Минерве об этом известно не хуже моего. Я мог бы подделать письмо от Дамблдора, но на такой простой трюк она уж точно не купится. Хотя… если это самое письмо найдут на моём хладном трупе или выкрадут из моих личных апартаментов… словом, если будет очевидно, что я это тщательно скрываю… да, это могло бы сработать.

Свой хладный труп я пока не готов предоставить – ни морально, ни физически. Остаётся кража. Это должен быть кто-то, кому МакГонагалл безоговорочно доверяет, либо… сама МакГонагалл. Да уж, так и представляю картинку – Минерва с горящими глазами роется в моём белье, отыскивая драгоценный документ. С другой стороны, почему нет? Проникнуть в мой кабинет ей не составит труда, особенно принимая во внимание её анимагические способности. Так-то оно так, только что способно побудить её к столь рискованным действиям? Информация… Мне позарез нужно организовать утечку информации.

Внезапно замок содрогнулся, застонал, пол у меня под ногами завибрировал, и вновь наступила тишина. Ну вот, началось… Проклятье! Соплохвоста вам в глотку! Спокойствие закончилось, толком не успев начаться. Я встал и вышел из кабинета.

Встревожились только приведения и портреты – и те, и другие пришли в суетливое движение и возбуждённо переговаривались. В остальном школа казалась вымершей – ни одна дверь класса не открылась, никто не вышел поинтересоваться, в чём, собственно, дело, словно ничего необычного не произошло. В прежние времена коридоры давно наполнились бы преподавателями и учениками.

Наверное, я и сам догадывался, ГДЕ это случилось, но я последовал за взбудораженными призраками и не ошибся. Разумеется, класс Тёмных искусств. В коридоре, возле дверей класса, в стену вжималась кучка учеников – перепуганных, жалких хаффлпаффцев, облепленных грязью с головы до ног и источавших тошнотворный запах. Не лучше выглядел и истошно визжавший Амикус Кэрроу, изрыгавший потоки брани и угроз. С кончика его палочки, которой он в бешенстве размахивал, вырывались снопы разноцветных искр. Заметив меня, он остановился, выдал очередную тираду, в которой приличных слов не было вовсе, затем, тыча пальцем в сторону класса, провыл:

- Полюбуйтесь, директор, чего енти гадёныши сотворили! Уууу, – заревел он, поворачиваясь к ученикам, – я вам устрою! Попомните у меня профессора Кэрроу!

Я вошёл в класс, Амикус последовал за мной.

- Гляньте, – хрипел он, отплёвываясь, – гляньте, чего делается! Мерзавцы! Смутьяны! Бунтовщики! Заговорщики!

Вонь стояла нестерпимая. Полюбоваться было на что – стены и потолок класса облеплены навозной жижей, пол усеян битым стеклом и штукатуркой, шкафы с учебниками, наглядными пособиями и всякой мелочёвкой разбиты в щепки. Похоже на взрыв навозной бомбы, только невероятно мощной. Как мне это надоело… Неужели они не понимают, что их бунтарство лишено смысла? Ну, досадили в очередной раз Амикусу или Алекто, дальше-то что? Какая от этого польза? Кто, по их мнению, загасит фонтанирующую энергию Кэрроу? Благородная МакГононалл? Добряк Флитвик? Сердобольная Спраут? Нет! Это будет делать ненавистный мерзавец Снейп! Соплохвоста им в глотки! Единственное, что меня способно довести до седых волос, это, без сомнения, Гриффиндор, как ни печально в этом признаваться. Впрочем, у меня есть все шансы встретить смерть раньше.

- Запытаю, – свирепо шипел Амикус, – каждого запытаю до смерти! Ежели не признаются, кто енто сделал, сдохнут… все у меня сдохнут! Уууу, твари…

- Успокойтесь, Амикус. Это всего-навсего третьекурсники, им такое не под силу. Тут чувствуется рука кого-то постарше. И поопытнее.

- А-а-а, – завыл Амикус, – енто Флитвик, он на такие штуки мастер, чтоб его разорвало, гоблин поганый! Точнёхонько он, его работа, дрянь какая, жук навозный!

Я посмотрел на потолок, с которого падали тяжёлые капли, и покачал головой:

- Флитвик бы действовал поизящнее.

- Чего?

- Поизящнее, говорю.

- Ну? – Амикус вытер полой мантии свою физиономию и злобно поинтересовался: – Тогда кто ж енто? И как мы его отыщем-та?

- Проведём расследование.

- Чего?

- Расследование. Когда и как это произошло?

- Ну… дак енто… – Кэрроу почесал в затылке, – только, значит, урок начали… мелюзга достала книжки… и тут кааак жахнет! Всё закружилось, стало падать… в ушах загудело… и дерьмо как полетит во все стороны… – он сплюнул и снова выругался.

- И что вы предприняли?

- Чего предпринял… Выгнал всех к гоблинам из класса… ну и енто… стал выяснять, значит, чьих рук енто дело…

- У вас есть предположения, что это было?

- Да Мерлин его разберёт, директор… оно как грохнуло, все ж глаза-та тут и залепило… ни дьявола не видать… и затряслось, завыло… я сперва чего подумал-та? Что, значит, на замок напали… ну малость трухнул… а енто проказа чья-то, разорви его горгулья… вот уж вздуть надо стервеца, как найдём.

- Найдём, не беспокойтесь. А пока забирайте учеников и перейдите в какой-нибудь свободный класс.

- Так они ж енто – чумазые все, по самые ноздри.

- Существует очищающее заклинание. Кто им не владеет – пусть в таком виде и сидит, это заставит их относиться к учёбе более ответственно.

Я взглянул на Кэрроу, подумав, что неизвестно ещё, владеет ли этим заклинанием в должной мере он сам. Но, разумеется, это его проблемы.

- Ага, а с ентим чего делать? – он кивнул на класс.

- Пока заприте дверь, после уроков приведёте сюда учеников, которым назначена отработка, и заставите убираться без помощи магии.

- Будет потеха, – он радостно потёр руки.

Я кивнул и пошёл прочь. Хороший повод заглянуть к Минерве – чем чёрт не шутит, вдруг на меня накатит вдохновение, и мне удастся повернуть разговор в нужную сторону. До крайности глупо идти к ней без чёткого плана, но всё нарастающее предчувствие чего-то неотвратимого и ужасного упрямо гнало меня вперёд.

***

Одна из приятных привилегий директора – я без стука могу зайти в любой класс в любое время. Не сказать, что это радует преподавателей, но они вынуждены терпеть. Я отворил дверь в класс трансфигурации – Минерва вела урок у Гриффиндора. Не самое удачное сочетание, но ладно. Она заметила меня и остановилась на полуслове.

- Что вам угодно, директор? – сухо осведомилась она.

- Хотел убедиться, что урок проходит в обычном режиме.

- Разумеется. Почему должно быть иначе?

- Вы слышали шум? С полчаса тому назад?

- Да, припоминаю.

- И он вас не обеспокоил?

- Нет. А должен был?

- Вероятно, да. Как и всё необычное. Разве в ваши обязанности, как профессора Хогвартса, не входит следить за порядком?

- С начала этого учебного года в Хогвартсе всё стало необычно, поэтому я в затруднении, на что же стоит обращать внимание, а что считать нормой. Кроме того, с тех пор как вы, Северус, наделили профессоров Кэрроу неограниченными полномочиями во всех вопросах, а особенно в тех, что касаются обеспечения порядка, я уверена, мне не о чём беспокоиться. Ваши протеже великолепно справляются и ни в чьём содействии, не считая вашего, не нуждаются.

- Боюсь, мне придётся допросить некоторых учащихся вашего факультета по поводу инцидента, сопровождавшегося упомянутым шумом. Но это позже. Сейчас, с вашего позволения, я останусь, чтобы проинспектировать ваши занятия.

Я сел за последнюю парту.

- Как пожелаете, директор, – Минерва плотно сжала губы.

За оставшуюся часть урока она не взглянула на меня ни разу, но я, как и за завтраком, ощущал висящую в воздухе ненависть.

Прозвенел звонок, Минерва зачитала домашнее задание, и ученики, недобро косясь на меня, поспешно покинули класс. Я встал, запер дверь и подошёл ближе. Глаза МакГонагалл сузились, и мне казалось, она вот-вот обратится в кошку и в лучшем случае расцарапает мне лицо. Мы наконец остались наедине, но вдохновение так и не приходило.

- Как всегда, дисциплина на ваших уроках безукоризненная, – похвалил я, чтобы хоть с чего-то начать.

Минерва хранила холодное молчание. Я же не ожидал, что она со слезами умиления кинется мне на шею? Видимо, старею, если всерьёз надеялся произвести на неё впечатление столь примитивной лестью. М-да… Ну и куда подевалась твоя хвалёная слизеринская изобретательность, Северус? Где твоё умение втереться в доверие к любому?

- Однако ваши подопечные внушают мне серьёзное беспокойство.

- Вот как?

- Сегодня в классе Тёмных искусств произошёл взрыв, и у меня есть все основания полагать, что в этом замешаны учащиеся вашего факультета.

- И у вас есть доказательства?

- Они будут, не сомневайтесь.

- Откуда такая уверенность? Может быть, профессор Кэрроу, как уже бывало, колдовал так небрежно, что сам устроил этот взрыв?

- Если вы возьмёте на себя труд дойти до этого класса и осмотреть его, то сразу поймёте, что это не Кэрроу.

- Я по-прежнему не понимаю, откуда вытекает заключение, что виноваты учащиеся Гриффиндора.

- Они единственные в этой школе обладают нужным соотношением наглости и тупости, чтобы решиться на подобный шаг.

- Не тратьте понапрасну время и силы, оскорбляя меня и моих учеников. Вы славились исключительно нежным отношением к факультету Гриффиндор с детских лет и вряд ли сможете меня чем-то удивить.

Попытка укусить? Слишком бледно, Минерва. Место, которое ты считаешь уязвимым, давно покрылось бронёй.

- Только имейте в виду, что я не позволю ни вам, ни Кэрроу издеваться над детьми! Доказательств у вас нет, всё остальное – домыслы и плод вашего воспалённого воображения.

Я отошёл к окну, постоял с минуту, разглядывая школьный двор, потом обернулся к ней:

- Минерва, вы никогда не задумывались над тем, что порой вещи совсем не таковы, какими кажутся?

- Тонкое наблюдение. Весьма символично слышать это утверждение именно от вас, директор. Но вы напрасно беспокоились – я усваиваю уроки с первого раза и ошибок Альбуса не повторю.

Ну и как прикажете с ней разговаривать? Гриффиндор, чёрт его дери!

- Формальное усвоение урока не стоит и сикля. Видя только верхушку айсберга или запоминая только текст учебника, не вникая в глубинный смысл, вы и выводы делаете неверные, не так ли? Следовательно, будете ошибаться снова и снова.

- Надеюсь, это мне не грозит.

- Вы излишне самоуверенны. Не забывайте, что ошибиться можно как в одну, так и в другую сторону. Перепутать минус с плюсом гораздо легче, чем вам это представляется.

- О чём это вы? – она воззрилась на меня с подозрением.

- Неважно.

Я и так сказал больше, чем следовало. Мадам Гриффиндорская Прямолинейность категорически не желает понимать намёков, и заставить её не в моих силах. А, может, Дамблдор всё-таки сообщил ей самое главное, и я напрасно ломаю голову? Хотя это маловероятно. Попробую зайти с другой стороны.

- Можете меня ненавидеть, ваше право. Но имейте в виду, мне стоило немалых усилий отстоять ваше пребывание в школе.

- И вы ждёте благодарности?

- Отнюдь. Я жду сотрудничества. И понимания, что, несмотря на наши разногласия по некоторым вопросам…

- По некоторым! – не удержалась Минерва.

- …по некоторым вопросам, – с нажимом повторил я, – в определённых ситуациях мы могли бы быть союзниками.

- Неужели? Вы издеваетесь?

- Давайте без иронии. Я высоко ценю преподавателей, подобных вам…

- А ваш хозяин?

- Времена изменились, не стоит отрицать это. Кое-кто в окружении Тёмного Лорда полагает, что вы безгранично преданы Дамблдору и от вас лучше избавиться.

- Вероятно, они правы.

- Оставьте эту гриффиндорскую браваду. Вам следует проявлять осторожность и не искушать судьбу. Тогда я смогу и впредь… уберечь вас от неприятностей.

- А зачем вам это нужно? Что вы надеетесь получить взамен?

Ты обратилась не по адресу, Минерва. Подобный вопрос следовало задавать Дамблдору. Вот кто у нас мастер сомнительных сделок.

- Когда власть сменяется, то выше всего ценится преданность новым идеалам, но впоследствии часто выясняется, что самые преданные и рьяные сторонники не обладают никакими талантами. Вы нужны школе, Минерва, но, боюсь, в настоящий момент далеко не все это понимают.

- Вероятно, вы не самый плохой директор, Северус, но вы служите не тому богу. Нам с вами не по пути. Я не разделяю ваших убеждений и никогда не буду разделять их.

Много ты знаешь о моих убеждениях, Минерва.

- Этого не требуется. Чуть больше доверия и чуть больше готовности идти на компромисс. Вот и всё.

- Доверия?! – взвилась Минерва. – Альбус вам доверял всецело, и всем известно, чем это обернулось!

В самом деле? Я тоже доверял Альбусу всецело, и пока никому, кроме Мерлина, неизвестно, чем это обернётся. Но, судя по предыдущим событиям, ничем хорошим.

- Как вы могли?! Он дал вам работу, спас вашу репутацию, защищал от нападок все эти годы! И за это вы отплатили такой чёрной неблагодарностью!

- Возможно, у меня не было выбора, это не приходило вам в голову?

- НЕТ!

Ну, конечно, в гриффиндорскую голову подобная мысль прийти не может. В их утопической картине мира выбор есть всегда.

- Нет смысла обсуждать эту тему. Это как раз тот вопрос, по которому мы вряд ли придём к единому мнению. Я не желаю оправдываться, а вы – слушать мои оправдания. Ворошить прошлое – неблагодарное занятие. Куда важнее настоящее и будущее.

Минерва приняла позу оскорблённого достоинства.

- Не думаю, что у меня в вашем мире есть будущее.

- Оно есть, Минерва. И зависит от вас.

- Хотите сделать из меня предательницу? Не выйдет!

- Это лишь высокопарные слова. На что вы рассчитываете? На ту единственную лошадь, на которую Дамблдор поставил всё? Не находите, что это был опрометчивый шаг?

- Всё зависит от лошади.

- Но нам-то с вами известно, что лошадь никудышная и без умелого управления мало на что годится.

- Это как раз тот вопрос, по которому мы вряд ли придём к единому мнению.

- Вы исходите из предположения, что Дамблдор вооружил её необходимыми знаниями и умениями. А если нет? Если все его теории были одной большой ошибкой? Что ваша лошадь станет делать тогда? С бесполезной грудой хлама из витиеватых поучений Дамблдора? И с наивной верой в свои сверхспособности?

- Да, как ни горько это признавать, Альбус иногда ошибался. И одна из этих ошибок стоила ему жизни, но ключевое слово – ИНОГДА. Альбус был мудрым человеком, и я не думаю, что он ошибся в главном.

- Прекрасно. Иными словами, вы свято верите, что в один прекрасный день явится безупречный Поттер и избавит вас от Тёмного Лорда. Одолеет самого могущественного волшебника современности. Не находите это смешным?

- Нет.

- В таком случае вынужден вас разочаровать.

Она побледнела. Вообразила, что я собираюсь поведать о безвременной кончине обожаемого Поттера?

- Как вы справедливо заметили, Дамблдор доверял мне всецело, поэтому мне доводилось выслушивать большую часть из его теорий. Уверен, под конец жизни старик выжил из ума. И я вам это докажу. К примеру, он без устали твердил, что для безоговорочной и окончательной победы Поттера крайне важно, чтобы Тёмный Лорд непременно САМ…

В дверь отчаянно забарабанили. Проклятье! Минерва достала палочку и произнесла отпирающее заклинание. В класс ворвался взъерошенный гриффиндорец и выпалил:

- Профессор МакГонагалл!

Заметив меня, он осёкся и замолчал.

- Продолжайте, мистер Терренс, – приободрила его Минерва, сделав шаг в его сторону.

Теперь и я узнал его – Роджер Терренс, второкурсник, разгильдяй и нахал. Какая нелёгкая его принесла? Несомненно, сейчас он сообщит об очередной произошедшей гадости. Ради Мерлина, Минерва, прогони его, прежде чем он успел открыть рот! Дай же мне сказать тебе главное!

- Профессор МакГонагалл, – заторопился Терренс, – Хиллу очень плохо. На него наслали какое-то проклятие, он задыхается и весь покрылся пятнами и…

- Кто наслал? – перебила Минерва.

- Слизеринцы, – Терренс испуганно покосился на меня.

- Вы позвали мадам Помфри?

- Её нигде не могут найти, поэтому я побежал к вам.

- Идёмте.

Брошенный на меня уничтожающий взгляд, хлопнувшая дверь, и вот я стою в гордом одиночестве посреди пустого класса трансфигурации, в котором через пять минут должен начаться урок. Мантикора их всех задери!

12 3 4 5 6 7 Следующая ⇒