Яко с нами Бог. 2 страница

Демьян Лукич помолчал, оглядел зал. Лица у всех были серьезные, задумчивые... Матюхин стоял на трибуне, опустив голову.

- Чтобы ты лучше понял, приведу еще такое сравнение, - снова заговорил Д. Л. - Вот приехали мы с тобой в город. Увидели высотное здание. Подходим к нему, смотрим, какое оно величественное, удивляемся его красоте. И наверняка похвалим архитектора: способный, видно человек, такое здание создал. А если нам кто-нибудь скажет, что это здание появилось само собой, без всякого архитектора - мол, откуда-то с гор летели камни, один на другой складывались, и крышу ветром принесло, и окна - разве мы этого человека не засмеем, не решим, что он сумасшедший? Но если у здания обязательно должен быть архитектор, неужели могло без Архитектора возникнуть это огромное мироздание, где мы с вами живем со всеми удобствами: и ванны у нас тут водяные, солнечные, воздушные, и благоухающий воздух, и всякие плоды земные... Нет, милый мой, тут надо поверить, что есть Творец мира, что Архитектором вселенной является Бог, и мы веруем в это, свято веруем. А вы не веруете, вот вы, неверующие, и твердите: все создала природа. Так ведь? Ну, что молчишь?

8. ПУТЬ К БОГУ

Матюхин стоял на трибуне унылый и несчастный, словно ощипанный петух. Куда девалась его прежняя уверенность? Словно ветром сдуло... Теперь он, как покорная лошадь на поводу, шел по следам Демьяна Лукича, и тот вел его все дальше от безбожия, все ближе и ближе к Богу.

- Во все времена, - говорил Демьян Лукич, - человека интересовало: откуда он? зачем живет? куда исчезает? то есть каждому любопытно приоткрыть завесу неизвестного, таинственного мира, узнать, кто так премудро устроил все, что нас окружает... Вот и пчелка, малая тварь, говорит нам, что создал ее и научил не слепец какой-нибудь, не глупец, а великий Мудрец и Учитель. Ведь ты только подумай, какие мудреные вещи знает пчела! Отыскивает вещество, которое предохраняет мед от порчи. Откуда она это знает? Ты говоришь, что пчелы делают все бессознательно, безвольно. Значит, не своей волей, не своим сознанием. Значит, Кто-то за них думает, Кто-то ими повелевает. Да и как думает! Нужно ведь не просто отыскать это вещество где-нибудь в лесу или в поле - надо знать его свойства. Доктора вон всю жизнь учатся, чем лечить болезни, а такое лекарство сразу бы не нашли, пчелка же нигде не училась, а находит его легко и быстро. Кто указал ей? Тот, Кто знает свойства всех вещей! Кто может и маленькое насекомое, ничтожную козочку сделать такой мудрой, что ее делам удивляются все ученые. Тот, Кому вся природа повинуется, Кто дал ей законы, Кто управляет всем миром.

- Кто же это? - отозвался Матюхин рассеянно.

- Всемогущий Бог! - торжественно, с молитвенным благоговением произнес Демьян Лукич. - Он “вся премудростию сотворил”.

- Каждый волен думать по-своему, - пожал плечами Матюхин.

- Тогда скажи, милый мой, как ты думаешь: кто научил пчел мудрым делам?

- Хватит, вопрос исчерпан!

- А по докладу вы ничего не можете сказать? - опять вмешался Альтшулер, обращаясь к Демьяну Лукичу, но тот и на этот раз не ответил, а продолжал допытываться у Матюхина:

- Ты, милый мой, согласен: по книге мы узнаем, что ее написал писатель, по машине - что ее изобрел какой-нибудь инженер. А ведь пчела, мы с тобой видим, куда мудрее книг и любых машин. Значит, и создало ее, научило ее Существо выше всех писателей и инженеров всего света. Ну, сам подумай, разве не так это?

Матюхин не ответил. Он размышлял о чем-то, и так сосредоточенно, углубленно, что вряд ли заметил обращение к нему Демьяна Лукича. Он даже сошел с трибуны и сел рядом, у стола.

- Да вы по делу говорите! - не вытерпел Альтшулер. - Вам было разъяснено, что вера в Бога возникла вследствие невежества людей. Вот об этом и должны говорить, нечего нам мозги затуманивать.

Люди в зале зашумели.

- Отвечайте! - закричал молодой парень.

- Что молчите? Кто пчел создал? - потребовала ответа старуха из первого ряда.

- Одна пчелка, - заговорил Демьян Лукич, и шум сразу затих - так ясно и понятно говорит о премудрой силе Божией! Что тут можно возразить? Не люди Бога выдумали, вера в Него была с самого начала мира и будет всегда в душе человека. Как в семени дерева все есть: и ствол, и корень, и ветки, и плоды, так и в душе человеческой с самого начала заложены Богом и чувства, и вера. Но дерево может вырасти кривым, больным, бесплодным, смотря на какой почве растет, какой климат, уход. Так и человек часто вырастает уродливым, с больной душой - если не признает Бога и живет в беззаконии, а это зависит и от его воспитания, и, главное, от его воли, потому что Бог дал человеку разум и свободную волю, и он может выбирать, что ему хочется: или доброе, или дурное.

Почему же есть на свете люди, которые не признают Бога, Творца мира? Причин тут много, и, очевидно, это происходит оттого, что не все имеют возможность узнать правду о религии. Некоторые из-за душевной лени отмахиваются от серьезных вопросов, вместо того, чтобы задуматься над ними. Иногда обида на верующих мешает обращению к Богу, ведь многие не умеют отделить личных обид и счетов от истины. Немало и таких, кому в детстве внушили, что все верующие - темные люди, а когда вырастают, уже не хотят проверить, правильно ли то, чему их учили? Но в человеке заложено чувство благоговения перед чем-то высшим. Поэтому неверующие обычно ставят что-нибудь или кого-нибудь вместо Бога: науку, искусство, будущее человечество или человека, и поклоняются этим идолам. Однако, в глубине души они тайно тоскуют о Боге. Таких людей надо жалеть...

Матюхин задумался. Припомнилось ему детство в деревне, Пасха, колокольный звон. Бабушка водила его иногда в церковь, и он любил стоять рядом с ней, смотреть на горящие свечи, на крестящихся и кланяющихся старушек; нравился ему и запах ладана, и темные серьезные лики на иконах, и священник в блестящей ризе, который всегда гладил его по голове, когда он подходил к кресту... А потом вырос, уехал в город, стал студентом. Казалось бы, все забылось, однако, нет - что-то отложилось в душе и вот сейчас всплыло, и откликнулось в сердце...

В студенческие годы ему приходилось много читать об ученых, которые твердо верили в то, что Бог создал мир, и преклонялись перед Творцом. Запомнилось ему, как английский ученый Флеминг, открывший пенициллин, на торжественном собрании, где в его адрес было сказано много похвальных слов, заявил: “Вы говорите, что я что-то изобрел - это неверно. На самом деле я только увидел. Увидел то, что создано Богом для человека и что было мне открыто. Честь и слава принадлежит Богу, а не мне”. А недавно попала в руки книжка, изданная на Западе: “Мы верим”. 53 современных ученых, из них немало лауреатов Нобелевской премии, говорят о своей вере в Бога, о том, что вера помогала делать им величайшие научные открытия. Он не придавал этому значения, он твердо верил в дарвинизм. Но если задуматься...

“В самом деле, - размышлял сейчас Матюхин, - как можно объяснить дарвинизмом способности и работу пчел? Ведь среди них существует распределение труда: одни пчелы строят ячейки, другие собирают нектар, третьи охраняют улей, четвертые убирают мусор, пчелиная матка только кладет яйца, трутни же лишь поедают мед. Каким путем приобретают пчелы все эти способности? Что от волка рождается волчонок со всеми волчьими привычками, а от овцы овечка с овечьим характером - это просто и понятно. Что из семени березы вырастает береза, а из горохового - горох, это тоже естественно. Волк и овечка передают своему потомству то, что имеют в своей природе, а также растения дают только те ростки и плоды, которые свойственны их природе или привиты им искусственным способом. Но если бы волчонок родился и стал летать, как орел, и петь, как соловей - ведь это было бы величайшим чудом. Или из березового семени выросли бы розы и хризантемы... И разве эти чудеса не разрушили бы до основания теорию дарвинизма? А ведь пчелы проявляют именно эти чудесные способности, необъяснимые никакими естественными теориями, и получают их столь загадочным путем, что нельзя не видеть здесь участия какой-то сверхъестественной силы. Да, эта сила существует, и она, без сомнения, столь разумна, что самому развитому уму ее не постигнуть. А таких чудес в необъятной вселенной миллионы. В сравнении с ними пчелы со всей их мудростью - только капля великого океана... ”

Матюхин прислушался к спору, завязавшемуся между Демьяном Лукичом и директором школы, преподавателем биологии.

- В природе все разумно устроено, не так ли? - спрашивал Д. Л. директора. - А то есть такие, сомневаются: мол, что-то тут не предусмотрено, и даже Бога в этом обвиняют. Но виноват-то не Бог, а наше неразумие. - Демьян Лукич, вспомнив что-то, улыбнулся.

- Один такой сомневающийся забрел как-то на огород, видит - тыквы растут. Смотрит на них, смотрит и думает: “Вот ведь до чего глупо все устроено! Тыква такая большая, а стебелек у нее совсем тоненький. Чепуха, да и только... ” Потом” пошел в лес, остановился возле дуба, оглядел его и давай снова критиковать: “Надо же, дерево огромное, ствол толстенный, а желуди малюсенькие. Ерунда какая-то... И лег под дубом спать. Спал, спал, вдруг желудь упал с ветки и ударил его прямо по носу, чуть в кровь не разбил. Он вскочил: “Слава Богу, что не тыква, а то бы совсем убило! ” В зале дружно рассмеялись.

- Значит, устроено-то все премудро... Вот теперь ты мне и разъясни, - попросил Д. Л. директора, - кто научил птиц: улетают они из наших холодных стран в теплые, летят тысячи верст через поля, леса, горы и моря и не сбиваются с дороги и опять на лето возвращаются и находят свои гнезда. Кто же указывает им дорогу?

- Это они делают по привычке, - ответил директор - вам уже было разъяснено Иваном Петровичем, что привычки передаются по наследству. Многие тысячи лет назад птицы привыкли летать по известному пути, и привычка эта стала инстинктом, который передается от поколения к поколению.

- Ну, милый мой, это ты не дело говоришь, - возразил Д. Л. - Я вот уже больше шестидесяти лет хожу и надеюсь ходить до самой смерти, и отец мой ходил, и прадед - до самого Адама, от которого пошел род человеческий, однако, родись у меня сын или дочь - год, а то и два их учить надо. Привычка не передалась с рождением, каждого ребенка приходится учить заново. А вот цыпленок, как только вылупится из яйца, сейчас уже бегает, а утенок, тот даже поплывет, и никто их этому не учит. Мы же, люди разумные, не можем передать своей привычки детям, чтобы им, когда родятся, сразу бегать, как цыплята... Наши предки вон сколько лет ходили! Иаред, к примеру, жил 62 года, а Мафусал 969 лет. Если бы куры жили столько лет, у них бы и яйца стали бегать!

Люди в зале опять засмеялись. Даже директор школы улыбнулся.

- Что, милый мой, смеешься, - упрекнул его Демьян Лукич. - Это ведь по вашему учению так выходит... Вот ты мне и объясни: почему человек не может родиться с готовой привычкой ходить, хотя предки его ходили много тысячелетий, птицы же, только раз прилетят из теплых стран в холодные, а дети их уже знают дорогу и летят впереди без всяких указании, без всякой выучки и обратно возвращаются. Откуда это у них?

-Такова их природа, - только и сумел ответить директор.

- Кто же дал им такую умственную природу, какой и человек не имеет? Ты вон ученый, да, пожалуй, в чужой деревне заплутаешься без провожатого. Или посади тебя в самолет - без карты куда полетишь? А птица еще до году не доросла - головка с наперсток, летит и знает, куда; летит тысячи верст через леса и пустыни, через горы и моря и не сбивается с дороги. И что еще удивительнее: возвращаясь в старые места, находит свое гнездо. Кто же научил ее? Разъясни мне, ради Бога, дорогой! Ведь ты учитель, должен знать... - Демьян Лукич немного помолчал. - Помню, шли мы как-то с приятелем в лесу и слышим: птицы всполошились. В чем дело? Оказывается, по дереву ползет большая змея. А наверху в гнездышке - птенчики. Как птицам защитить детенышей? И тут одна улетает, вскоре прилетает, а в клюве у нее какие-то стебелечки. Бросила их в гнездо, и змея, добравшись до гнезда, только хотела просунуть голову - и вдруг бросилась в сторону, открыла пасть и зашипела, прямо затряслась. И тут же скрылась. Потом узнали, что птица принесла ядовитое растение... Вот и скажи: какие науки она изучила? Какой институт кончила? Откуда знает, что для змеи это растение - верная смерть?

- Я уже сказал, что природа наделила птиц такими способностями, - с раздражением ответил директор.

- Природа, природа, - укоризненно покачал головой Демьян Лукич. - У вас все природа да привычка. Если эта природа, материя такая умная, даже вечная, как ваши ученые говорят, то почему же называете ее природой? Назвали бы уж тогда богом! Да для вас она и есть бог... А у меня Трофимушка, - кивнул он на сидящего неподалеку внука, - иначе воспитан. Когда был еще маленький, позвал я его в огород. “Вот, - говорю, -Трофимушка, твоя грядка, сей на ней, что хочешь”. А сам засеял ее скорорастущей травой, чтобы получилось его имя. И вот мальчонка прибегает ко мне: Дедушка, идем быстрее, что покажу! ” - и тащит меня в огород. “Смотри, на грядке мое имя взошло! Кто это сделал? ” - теребит он меня. “Да это, наверное, природа сделала”. - “Как так - природа? ” - “Да так: грядка сама написала”. - “Не-ет, неправда! Откуда грядке знать, как меня зовут? Это ты, небось, написал”. - “Да, я, - пришлось мне признаться. - И запомни: в мире ничего само не возникает. Эту зелень на грядке я посеял, потому что у меня были семена. А землю всю, кто засеял травами, цветами? Кто насадил леса, рощи, реки кто провел, горы воздвигнул? ” - “Как кто? Бог! ” - Вот видишь, - обратился Демьян Лукич к директору, - ребенок и тот понимает, а по-вашему получается, что природа - мудрец из мудрецов, научила птиц да пчел такой мудрости, какой нет даже у ученых!

Директор махнул рукой: мол, о чем с вами толковать! - и сел на место. Затем снова решил вмешаться. - Что вы со своими пчелами да птицами весь вечер возитесь! - крикнул он сердито. - Говорите по делу, иначе прекращу диспут!

Такое категорическое заявление всех возмутило. Люди зашумели, заволновались, как море в непогоду.

- Отвечайте! Отвечайте на вопрос! - неслись настойчивые крики.

- Ага, попались, безбожники, в мешок, не вывернуться вам теперь, - пошутил кто-то из первых рядов.

- Одного нажалили пчелки, смирился, сидит вон в углу, другого птицы заклевали, удирать собирается. Нет, не пустим. Отвечай!

- Отвечай! Отвечай!!! - неслось со всех концов зала. Матюхин, которого эти крики вывели из оцепенения, поднялся на трибуну.

- Я должен сказать, - заявил он, - что природа, какой мы ее знаем, в отличие от человека, не имеет разума. У нас есть сознание: мы осознаем свои поступки, размышляем, рассуждаем, решаем и меняем свои решения. Природе же все это не свойственно. Она не рассуждает, не размышляет, она не сознает, что делает. Природа неразумна. Природа слепа.

- Спаси тебя, Господи, за твой ответ, - сказал на это Демьян Лукич. - Значит, человек умнее природы?

- Ну, конечно! Я же только что сказал. Не только умнее - он подчиняет ее себе, заставляет работать на себя. Человек - властелин природы!

- Властелин, говоришь? - Демьян Лукич улыбнулся.

- А мудрый один старец сказал: человек, он, мол, как жук. Когда теплый день, солнышко играет, летит он, гордится собой и жужжит: “Все мои леса, все мои луга! Все мои луга, все мои леса! ” А как солнце скроется, дохнет холодом и загуляет ветер - забудет жук всю свою удаль, прижмется к листу, сидит, дрожит...

- Правда, - вздохнул кто-то в зале. - Вот такие мы, люди...

- А если человек властелин, - снова обратился Демьян Лукич к Матюхину, - скажи тогда вот что: может ли он, такой умный и разумный, сделать, к примеру, машину, которая говорила бы, как вот мы с тобой?

- Не только может, но уже сделал, - улыбнулся Матюхин. - Разве вы не знаете, что уже давно существуют машины, говорящие и поющие и даже ходящие - магнитофоны, роботы и т. д.?

- Я не о таких спрашиваю. Это не сами они говорят, а человек говорит или поет через них. А я спрашиваю: может ли человек сделать умственную машину, чтобы она думала самостоятельно?... Поди-ка сюда, Трофимушка, - позвал Лукич внука.

Тот подошел.

- Видишь этого мальчонку, - Демьян Лукич погладил Трофимушку по голове. - Отец у него глухонемой, а сыночек вышел резвый, разговорчивый, смышленый. Глухонемая привычка отца не перешла к нему... Объясни-ка ты нам, баранам, Трофимушка, как представляешь ты себе Бога?

Трофимушка громко и серьезно ответил:

- Бог такой великий, что Его не вмещает небо и земля, и в то же время такой маленький, - показал он на свою грудь, - что вмещается в моем сердце.

Все так и ахнули. Вот это Трофимушка!

А Трофимушка и в школе защищал веру в Бога.

Учительница внушала детям, что веру выдумали безграмотные, темные люди, которые не могли объяснить различные явления природы. Однажды она велела хором повторять: “Бога нет! Бога нет! ” Потом достала маленькую иконку, бросила ее в угол: “А теперь, дети, будем плевать на нее и говорить: “Бога нет! ” Все, как попугаи, делали это, только Трофимушка сидел серьезный и молчал. Учительница подошла к нему: “Встань! Тебя, что, не касается? Почему не плюешь и не говоришь, что Бога нет? ” Мальчик встал, подумал и ответил: “Раз вы, Мария Ивановна, говорите, что Бога нет, на кого же нам плевать? А если Он есть, то надо относиться к Нему серьезно, с благоговением. Надо Его любить. ”

- Ты что, тоже в Бога веруешь? - спросил мальчика Альтшулер.

- Верую, - смело ответил Трофимушка.

- Как же так? Разве вам не говорили в школе, что Бога нет? Что космонавты летали в космос, но Бога не видели?

Трофимушка подумал немного и так же серьезно, ответил:

- Низко летали. - И добавил: - А Боженьку не этими глазами смотреть надо. Его чистые сердцем узрят...

- Ай да Трофимушка, умная голова, весь в дедушку! - раздались голоса. - Придет время, он еще себя покажет!

- Ну, скажи все-таки, - снова обратился Демьян Лукич к Матюхину, - человек может сделать машину, разумную, как этот мальчишка? Ведь человек, ты объяснил, умнее природы.

Матюхин не сразу догадался, с какой стороны грозит ему на этот раз нападение.

- Наука успешно развивается и делает человека с каждым открытием все более знающим, все более могущественным, - ответил он. - То, что недавно казалось невозможным, неосуществимым, теперь стало обычным явлением. Если бы наши предки сейчас воскресли, то им показался бы наш век чудесным: мы разговариваем и видим друг друга за тысячи километров, плаваем под водой, летаем на луну и выше, имеем всевозможные машины, сложные и хитроумные. Нужно верить, что наступит время, когда наука будет создавать живые существа, самостоятельно рассуждающие и от себя говорящие...

- Вот хорошо-то будет: пошел на фабрику и заказал себе детей сколько хочешь! А пчелок не будут делать? - спросил Демьян Лукич иронически.

Но Матюхин упрямо ответил:

- Науке все возможно, будут и пчелы искусственные.

- Почему же теперь их не делают?

- Человек не дошел еще до такого совершенства.

- А глупая природа дошла? - поставил Демьян Лукич роковой вопрос. - Кто же из них все-таки умнее?

Наконец-то Матюхин понял, что оказался в безвыходном положении. Он обдумывал, что ответить. Ведь на самом деле получается, что материя, природа умнее человека. Она уже миллионы лет производит то, до чего человек не дошел и поныне, несмотря на блестящее развитие научных знаний. Человек не может создать какой-нибудь козявки, даже простой былинки, а природа создает людей!

- Вот ведь куда пчелки да птички приводят, - заметил кто-то.

- Знамо, недаром он их пытает, - поддержал другой. - Ай да Лукич, ума палата.

- До точки доводит. У него не вырвешься.

Матюхину оставалось согласиться с тем, что над природой существует Всемирный, Всепроникающий Разум, т. е. Бог - или же признать Богом саму природу, рождающую из себя птиц и пчел, и даже человека. Но Матюхин только что сказал, что природа бессознательна и слепа, что она намного ниже разумного человека. Как же теперь отказаться от этого мнения?

Смущенный и поколебленный в своих атеистических убеждениях, Матюхин дал привычный, замусоленный ответ, которому и сам уже не верил.

- Я объяснил, - сказал он, - что все в природе постепенно развивается, совершенствуется, приспособляется к существующим условиям. Идет непрерывная борьба за существование, в результате которой и возникают у животных новые полезные органы. Развитие материи происходило постепенно - этот процесс можно сравнивать с развитием зародыша в утробе матери. Это и есть эволюция...

- А если в утробе матери нет зародыша, - прервал его Демьян Лукич, - будет ли эта твоя эволюция?

- Нет, конечно.

- Значит, с чего-то должно было все начаться, кто-то должен был создать первую клетку! Даже если рассуждать по-вашему, что мир развивался от простого к сложному, и тогда необходимо признать Бога, без Него никакое живое существо не могло появиться. И человек тоже... Вы все твердите: труд, труд создал человека. А на деле мы видим: сколько лет ишак трудится, а умнее нисколько не стал, все такой же упрямый.

9. ЦЕЛЕСООБРАЗНОСТЬ В ПРИРОДЕ

Зал одобрительно рассмеялся. Альтшулер покраснел, приподнялся - видно, хотел что-то сказать - но раздумал...

- Ты только посмотри, как премудро все устроено! Воскликнул Демьян Лукич. - Я читал, что человеческая клетка в утробе матери - это все равно, что точка, поставленная на бумагу остро отточенным карандашом. И в этой крохотной клетке заложены законы природы. Какие? Законы жизни, питания, размножения, наследственности, характера, смерти и т. д. В этой клетке, кроме того, есть головка, глазки, ручки, ножки, т. е. все необходимое для будущего человека. Но скажи, милый мой, нужны ли человеку глаза, руки, ноги, когда он находится еще в утробе матери?

- Нужны, наверно, - невнятно, вполголоса ответил Матюхин.

- Зачем же они ему там? Или он сам что рассматривает, или ходит?

- Ну, допустим, не нужны, - поправился Матюхин.

- А если не нужны, почему они есть? К чему они там приспособились? Какая борьба в утробе матери их создала?

- Да все это нужно ему, когда родится...

- Значит, - торжественно произнес Демьян Лукич, - тот Архитектор и Мастер, который создавал клетку, наперед предвидел и знал: когда ребенок родится, ему все это понадобится. Или, может, природа все это предвидела и устроила? Но как она могла знать, что человеку нужны глаза - чтобы смотреть, уши - чтобы слышать, ноги - чтобы ходить, легкие - чтобы дышать? Как она могла создать все это, если она сама этого не имеет, если она неразумна?

Матюхин молча опустил голову, а Демьян Лукич продолжал.

- Взять хотя бы глаза. Какая удивительная штука, а в утробе матери вырабатывается без всякой борьбы или привычки, без приспособлений. Это ведь настоящее чудо! Это все равно, что научиться плавать без воды, дышать без воздуха или думать без мозга. Право же чудо!

В зале снова послышались одобряющие голоса:

- Ну и мудрый мужик!

- Ай да Лукич! Ай да молодец! Совсем замотал этих ученых!

А Демьян Лукич все выпытывал у Матюхина:

- Скажи: глаза разумно устроены? - Матюхину показалось, что Демьян Лукич издевается над ним.

- Ну, конечно, - ответил он с раздражением. - Кто этого не знает! Разумное устройство глаз поражает всех исследователей.

- А для чего они так устроены? - Этот вопрос тоже показался Матюхину насмешкой. Он даже не выдержал своего обычного вежливого тона.

- Да что вы глупости спрашиваете, говорите дело! - А сам подумал: не расставляет ли этот дед еще каких-нибудь сетей? Но все же ответил: - Всякий знает, даже ребенок, что глаза созданы, чтобы смотреть.

- Правильно, - сказал Демьян Лукич одобряюще - словно учитель похвалил ученика за удачный ответ. -Тогда скажи вот что: Тот, Кто создавал глаза, знал, для чего они нужны?

- Надо полагать, знал... Но... - Матюхин спохватился, да было уже поздно.

- Правильно! - опять одобрил его Демьян Лукич. -Но этот создатель глаз - разумное существо или глупое, зрячее или слепое, сознательное или бессознательное?

10. РАЗУМНОЕ СУЩЕСТВО - ТВОРЕЦ

Да, Матюхин действительно попал в сети, выбраться из которых было очень трудно. После того, как он, хотя и помимо своего желания, сказал, что Существо, создавшее глаза, знало, для чего их создает, назвать это Существо бессознательной природой было немыслимо. Тот, кто знает, что он делает и для чего делает, конечно, имеет разум. Стало быть, это Существо разумное и сознательное. Нельзя его, тем более, признать слепым, если оно создало зрячий глаз. Вопрос Демьяна Лукича был так ясен, так убедительно обоснован, что на него можно было ответить только откровенным признанием, что Существо, создавшее глаза, - Разумное, Сознательное, Всевидящее. И Матюхин вынужден был дать именно такой ответ:

- Да, - сказал он, - глаза созданы разумной, сознательной силой.

- А человек может создать глаз? Живой, конечно, зрячий?

- Наука пока не дошла до этого, - ответил Матюхин, - но когда-нибудь наверняка будет создавать их. Ведь глаза - это своего рода фотографический аппарат, он также отпечатывает в себе окружающий мир.

- Так кто же разумнее: наука, которая до сих пор не только не может создать глаз, но и в готовом не очень-то разбирается, или то Существо, Которое этот удивительный глаз создало? Тот, Кто все видит, дает всем зрение. Тот, Кто все слышит, всем дает слух...

11. КОЛЕБАНИЯ МАТЮХИНА

Матюхин прекрасно понимал, куда ведут умные, трезвые вопросы Демьяна Лукича. Они ведут к признанию Бога... Матюхин чувствовал, что в душе его наступает какой-то перелом. Моментами он задумывался, моментами смущался и колебался; то ему приходила мысль сбежать с диспута, то он снова пытался подобрать ответ, который бы отразил прямые настойчивые вопросы собеседника; а то вдруг решал: не сказать ли прямо, что Бог есть, но только Он непостижим для нас. Зачем идти против очевидной истины? В голове даже мелькнула мысль: “Какая глупость - безбожие! Оно против природы человека, противоестественно и страшно... Какая-то оголенная, мертвая пустыня, черная бездна, без цели, без основания. Это ужасающая, убийственная пустота, и больше ничего... ” И он приходил в содрогание от этой безумной пустоты. На последний вопрос Демьяна Лукича он ответил уже с проблеском веры:

- Да, это Существо разумное.

- Кто же оно?

- Это таинственная, несознаваемая и... - он помолчал и произнес с решимостью, - и сверхъестественная сила.

Собственно, это уже было признание Бога.

12. БЕГСТВО АЛЬТШУЛЕРА

Директор Дома культуры Альтшулер, который внимательно следил за беседой и давно понял, к чему она ведет, решил, что пора положить этому конец.

- Объявляю диспут закрытым! - возвестил он. Люди, однако, и не думали расходиться. Не трогался с места и Матюхин. Альтшулер бросил на него гневный взгляд, но тот даже не обернулся.

- Требую немедленно оставить помещение! - настаивал Альтшулер. - Иначе нам придется прибегнуть к насильственным мерам.

Выпалив эту угрозу, Альтшулер вышел из-за стола, спустился со сцены и, натянув на себя на ходу шубу и шапку, вылетел из зала. Все молча глядели ему вслед. И тут же забыли о нем!

Есть на свете люди, подобные Альтшулеру, - их ничем не убедишь. Если бы им явился Христос, показал бы им Свои раны и сказал: “Я пострадал за тебя, Я пролил кровь, чтобы спасти тебя от вечной смерти”, - то и тогда они бы не поверили, пошли бы к врачу и сказали: у меня галлюцинация.

“Ученый” атеист, отрицающий бытие Бога, напоминает совершенно глухого человека, глухого от рождения, который силится доказать, что музыка Баха, Бетховена, Моцарта ни что иное, как мертвые черные точки и завитушки, расставленные на белой разлинованной бумаге - неизвестно кем и для чего. Вряд ли глухой убедит в этом человека, который обладает нормальным слухом и наслаждается прекрасной музыкой этих композиторов. Да, таких “глухих” людей можно только пожалеть...

⇐ Предыдущая 123 4 5 6 Следующая ⇒