Таада S Бщпатап 13 страница

Поев каши, я отправился в путь. Я велел Бабе следовать за мной, и мы через Кали Матх Такулар, перебираясь с одной горы на другую, пришли в Багешвар. Я успел совершить омовение в реке Сараю, постирать свою одежду, когда в Багешвар приехал

Брахмачари Джи. Увидев, что мы пешком пришли туда раньше, чем они, все очень удивились. Брахмачари Джи подошел и сел рядом со мной. Я заговорил с ним по-английски, тогда он очень расстроился, осознав свою ошибку. Брахмачари уже тридцать лет подряд приходит в Багешвар, но раньше он приходил сюда как простой отшельник, а сейчас он уже настоятель монастыря. Раньше он тоже ходил пешком. Тогда в нем не было гордыни. Теперь же, когда его полюбила богиня богатства Лакшми, он немного изменился. Мы долго с ним беседовали, и близко познакомились. Он был настоятелем храма Джаганнатха в Раджкоте, в штате Гуджарат. Настоящее его имя было Вейшнав Дас, но он стал известен под именем Вишванатх Брахмачари. В Ба- гешваре его очень уважали.

Здесь же настоятелем был Шрикришна Чандра Гири. Я уже был с ним знаком. Несколько дней я прожил у него, познакомился с несколькими женщинами-отшельницами. Необыкновенно длинные волосы очень им шли. Их звали Деви Маи, Сима Маи и Сарасвати Гири.

Вишванатх Джи тоже провел со мной несколько дней. Когда я захотел отправиться в пещеру, Нага Баба Сант Гири остановил меня и велел подождать несколько дней, чтобы мы могли пойти вместе. Но события приняли неожиданный оборот. Там была еще одна отшельница, Лакшми Маи, которая уже много месяцев была очень больна, и все со дня на день ожидали ее смерти. Она не могла ни ходить, ни даже сидеть. Она постоянно молилась о том, чтобы смерть поскорее забрала ее. Люди несколько раз в день приходили ее проведать.

Как-то я шел мимо ее комнаты и мне показалось, что кто- то хочет проникнуть туда. Но это происходило не на физическом, а на тонком плане, и именно поэтому привлекло мое внимание. Я увидел машана, духа, обитающего на месте сожжения трупов. Я сумел привязать его с помощью мантры и пообещал, что завтра отпущу. Он был очень сильным, но почему-то не использовал свою силу.

На следующий день настоятель храма по моей просьбе открыл комнату Лакшми Маи. Я накрыл больную куском ткани, а потом, как и обещал, освободил машана. Под воздействием его силы ткань взлетела в воздух и улетела к месту кремации, расположенному на берегу реки. Через несколько часов отшельница совершила омовение в реке и села на солнце. С ней произошли удивительные перемены: она поела и полностью выздоровела. Все были поражены, ведь раньше на ее выздоровление не было никакой надежды, она даже ходить не могла. Я освободил ее от машана, который ее мучил, и она полностью выздоровела.

В тот же день из города приехал уважаемый человек, Сах Джи. Он был революционером и борцом за независимость. Правительство Индии выплачивало ему пенсию. Его сын уже девять месяцев болел. Сам он был политическим лидером провинциального уровня, баллотировался от партии Джансангх. Другой его брат был адвокатом в Альморе, а третий — хозяином магазина сладостей. Вся семья пыталась излечить старшего сына, врачи уже опустили руки. Я не мог пренебречь просьбой настоятеля храма, который попросил меня посмотреть на больного. Он сказал: «Сах Джи мне как отец, пожалуйста, посмотри, в чем там дело». Вечером я вместе с Деви Гири Маи отправился к ним домой. Там уже был организован джагаран — ночное религиозное бдение. В горах эта традиция очень популярна. Там собралось много народа. Я тихо сел в сторонке. Один человек танцевал. Люди говорили: «Вот пришел бог! » И все приветствовали его. Я помалкивал. Тот человек в танце приблизился к больному и дал ему восемь зернышек риса. Потом положил больному руку на голову и сказал: «Не беспокойтесь, через восемь дней он полностью выздоровеет. Когда он выздоровеет, снова организуйте джагаран». Потом он, кружась в танце, вернулся на свое место и сразу же успокоился, будто устал.

Я хотел уйти, но люди задержали меня. Сразу же после этого один человек запел под музыкальный аккомпанемент. Поднялась женщина и начала медленно танцевать. Люди сказали:

пришла богиня! » Вокруг этой женщины начали проводить церемонию арти, предлагать ей цветы и фрукты. Потом танцующая приблизилась к больному и сделала все точно так же, как до этого делал мужчина. Она произнесла те же самые слова, потом вернулась на свое место и успокоилась. Затем встал юноша, одетый в современную одежду и похожий на образованного человека. Он собирался проделать все, то же самое, но тут я разволновался. Я не мог видеть этот спектакль о богах и богинях, который был чистой воды надувательством. Я сказал громким голосом: «Посмотрим, как он будет танцевать! Посмотрим, что это за божество. Пусть только придет, и я его уже не отпущу. Если все это притворство, то я его превращу в сумасшедшего». Молодой человек прикладывал много усилий, но танец у него не получался, и он не мог войти в состояние божественного экстаза. Тогда сидящие там женщины рассердились на меня, я встал и ушел.

Я вызвал Саха Джи на улицу. Под шумок собралась целая толпа народа. Я сказал: «Сах Джи! Ваш сын закончил в этой жизни все свои дела и умрет ровно на восьмой день. Как человек прогрессивных взглядов, каким вы являетесь, может тратить время на эту чушь и мракобесие? Наша страна стремительно идет вперед, а вы идете в обратную сторону! Как могут вам помочь люди, которые сами страдают и не могут уберечь своих близких от болезней и смерти? Женщина, которая танцевала, — вдова. Если она в состоянии спасти вашего сына, то почему не спасла своего мужа? Молодой человек, который так и не смог начать танец, ищет везде хоть какую-то работу. Почему мы до сих пор не можем избавиться от этих устаревших предрассудков? Вы позвали меня, чтобы я вам помог, зачем же вы связались с ними? Если человек действительно приближается к божествам, то он погружается в океан блаженства, и ему уже ничего не нужно от жизни. А здесь не божества, а какие-то внуки и племянники, которых можно позвать с помощью звуков музыкального инструмента. Ладно, мне до этого нет никако-

го дела. Теперь вы должны положить конец этому спектаклю и идти отдыхать. Даже то время, что было в запасе, отняли у нас эти люди. Теперь я ничего не могу поделать, потому что я не могу действовать против природы. Я уже сказал настоятелю, что ваш сын покинет этот мир на восьмой день, считая от сегодняшнего. Теперь уже ничего нельзя поделать».

Я отправился в Пиндари. Со мной был Нага Баба и Вейш- нав Сант. Мы шли по берегу Ганги. Сах действительно умер на восьмой день. В Багешваре все меня обсуждали и начали ждать моего возвращения.

Мы пришли в Кхати — самую последнюю деревню в Индии, расположенную среди заснеженных пиков. В Кхати почти всегда шел дождь. Кроме того, стоял сентябрь, период дождей, и дорога была очень тяжелой. Нага Баба отправился в деревню за едой. Я решил дождаться его за пределами деревни, но и тогда Нага Баба вернулся в сопровождении людей. Люди, живущие в гималайских деревеньках, обычно очень искренние и наивные. Они не умеют хитрить и обманывать. Чанчал Синх был деревенским старостой, Диван Синх учителем, Мангал Синх заместителем председателя собрания, а Руп Синх охранял особняк. У нас было мало денег, но деревенские жители добавили, и мы организовали себе трапезу. Потом Диван Синх и Чанчал Синх сказали, что здесь постоянно идет дождь. Как же мы пойдем завтра в Пиндари? Они разговаривали с Нага Бабой, а я молча слушал их разговор. До сих пор дожди не могли помешать нашим передвижениям. Я знал, что природа мне помогает. Ведь мы ничего не делали против природы, поэтому и она не имела ничего против нас. Тогда Диван Синх снова заговорил: «Махарадж, у нас по моменту, когда начинает идти дождь, сверяют часы. Часы могут спешить или опаздывать, а дождь всегда приходит вовремя».

Я продолжал слушать. Потом они спросили мое мнение. Я ответил, что если здесь постоянно так происходит, то это — божественный закон, с которым не поспоришь. Но мы пойдем своим путем, и никакие природные катаклизмы нас не остано-

вят. Деревенские жители сказали: «Посмотрим, будет ли завтра такая же погода, как обычно». Тогда я понял, что они испытывают наши способности. На следующее утро дождя не было. Мы тронулись в путь после полудня. По дороге я спросил их: «Ну что, теперь вы стали испытывать способности отшельников? Ладно, если вы так хотите, скажу: дождя не будет, пока мы не вернемся из Пиндари в Кхати, даже одна капля не упадет, но будет буря, когда мы отсюда уйдем».

Природа всегда тем или иным способом дает знать о своих намерениях. И действительно, не успели мы на три мили отойти от Кхати, как налетела страшная буря. Она сорвала крышу с храма богини Кали, но дождя не пролилось ни капли.

На следующий день мы пришли в Пиндари, в пещеру и вычистили ее. Нага Баба и Бейраги Баба ушли километра на три собрать веток и хвороста. Я же стал созерцать горы и проверять другие пещеры. Я натаскал камней в нашу пещеру и создал импровизированное ложе, а в центре устроил очаг. Потом оба отшельника вернулись, нагруженные хворостом. Было довольно холодно. Ветер задувал в пещеру снег. Потом начал опускаться туман. Мы разожгли огонь и закрыли камнями вход в пещеру. Постепенно туман становился все более густым, и скоро наша пещера погрузилась во мрак. Целый день было темно, но наступила ночь, и вся долина засияла в лучах лунного света. Я выбрался наружу и смотрел на заснеженные пики гор, которые, казалось, были совсем близко. Оба отшельника присоединились ко мне. Становилось все холоднее и холоднее. Со всех сторон лежал снег. Бейраги Баба особенно замерз и начал дрожать, потом заплакал. Тогда я дал ему свою теплую накидку и усилил огонь в очаге, но ему по-прежнему было холодно. Я вывел его на некоторое время из пещеры, а потом опять повел внутрь. Ему стало теплее, и он заснул. Нага Баба занимался своими практиками. Я вышел из пещеры и устроился на камне. Ночь была уже на исходе. Шелест речных волн был приятным, как очаровательная музыка.

Я пошел в сторону гхата, и тут услышал звуки настоящей музыки. Эти звуки притягивали меня, как магнит. Я приблизился и увидел, что перед входом в огромную пещеру танцуют тысячи женщин и девушек. Все одеты в разноцветную, нарядную одежду. Я пошел вперед, девушки стали меня останавливать, но пятеро из них привели меня в пещеру. Пещера изнутри казалась трехэтажной. Девушки привели меня к Матери, а сами отступили. Я, переполненный чувствами, смотрел на ее изваяние, а потом припал к ее ногам. Это была Мать, но в тот день у нее в проборе краснел синдур, в носу было внушительное кольцо, натх, и она была вся украшена. У нее было восемь рук, а лицо то же, что и обычно. Восьмирукая Мать ничего мне не говорила. Рядом с ней стояли изваяния еще четырех богинь: Мандакини, Нандони, Гха- лидвар и Пинури Деви. Я смотрел на женщин, погруженных в танец. Мать молчала. Я смотрел по сторонам, надеясь получить от нее знак, но она ничего не говорила. Я уже встал, чтобы уйти, и обернулся в последний раз, посмотрел, что происходит за ее изваянием. И тут я увидел точно такую же толпу, но в ней были и женщины, и мужчины, и юноши, и девушки. Более того, в этой толпе я увидел самого себя. Одна толпа кружилась вокруг меня, другая — танцевала и пела перед изваянием Матери. Что же великая Мать хотела этим сказать мне? С обеих сторон послышались звуки ведических гимнов. Воздух гудел от возгласов: «Сваха, Сваха! » Я почувствовал, что и впереди и сзади меня простирается людское море, огромная толпа людей, а я будто бы руковожу строительством огромного навеса. Вдруг все эти видения померкли и обратились в дым. Я вздрогнул. Тогда Мать сказала мне: «Ты должен здесь, в Пиндари, распространить культ точно такой же статуи, какую ты сейчас видишь перед собой. Но все это произойдет после ягьи, после жертвоприношения в Багешваре». Я вышел из той пещеры и отправился по направлению к своей. Нага Баба сидел, Бейраги Баба лежал. Я тоже лег, хотя уже наступило утро. Нага Баба пошел к ручью, и, несмотря на то, что вода была очень холодной, совершил омовение, нанес на тело

священный пепел и вернулся к пещере. Вдруг он начал кричать: «Великая Мать! Великая Мать! » — и танцевать, как сумасшедший, рядом с пещерой. Я, услышав его крики, тоже выбежал наружу. Она сидела на камне, одетая в красные одежды, и на нее падали первые лучи солнца. От ее лица исходил божественный свет, который распространялся во все стороны. В воздухе ощущался приятный, тонкий аромат. Бейраги Баба, выйдя из пещеры, повалился на землю и стал класть земные поклоны. Великая Мать сидела там несколько часов. Мы тоже сидели, погруженные в экстаз. Нага Баба продолжал танцевать. Мать растворилась в воздухе только тогда, когда солнце поднялось высоко, и отовсюду стали доноситься голоса туристов и паломников.

Хааба 17 Встреча с Бабой (Патрурдасот

Днем приходили и уходили посетители. Мы провели день в различных делах, а с наступлением ночи я вышел из пещеры и перебрался на другую сторону реки Пиндари. Там среди заснеженных вершин была открытая поляна. Если спуститься от нее чуть ниже, то в скале можно увидеть огромную пещеру. Неподалеку расположено озеро Мандакини. Я пошел туда. Лунный свет освещал мне путь. Как только я приблизился к пещере, на ее пороге меня встретила отшельница и провела внутрь. Вся пещера купалась в лучах яркого, желтого света. Там уже сидело двадцать три отшельника. Женщина дала мне теплую шаль и металлический сосуд. Я сел с ними рядом по ее знаку. Теперь нас было двадцать четыре человека. Все чего-то ждали. На отдельном месте восседал Махатма. Он казался очень здоровым и крепким. Его волосы были полностью седыми, а лоб высоким. Женщина-отшельница подвела меня к нему. Баба некоторое время разглядывал меня, а потом сказал: «Не пытайся больше

прийти сюда в своем физическом теле. Все эти отшельники, которых ты сейчас видишь, оставили свои тела в пещерах. Их души создают себе здесь новое тело. Они перенеслись из разных областей Гималаев, а ты появился сегодня неожиданно».

Постепенно все отшельники разошлись. Я узнал многих из них, но они со мной не общались. Почему-то все они стремились уйти, а я остался. Отшельница тоже осталась. У нас состоялась очень интересная беседа с Махатмой. Сначала он рассказал о том, как распознавать тонкий мир под покровом материального. Потом тема обсуждения сместилась на мировые проблемы, на политику, на перспективы развития нашей страны. После этого он велел отшельнице доставить меня в нашу пещеру и она сделала это в мгновение ока. В пещере я лег отдыхать. Того Махатму звали Матхурадас. Он был из Вриндавана. Говорят, что именно его душа пребывала в теле Джавахарлала Неру, и долгое время он служил нашей стране как настоящий карма- йог. После того, как он закончил свой земной путь в таком воплощении, он освободился от всех пут и привязанностей и стал обитать в Гималаях.

Спустя долгое время я это понял. Именно поэтому Баба так интересовался политикой и ситуацией в мире. Он постоянно спрашивал у меня что-то на эти темы. Его взгляды на внутреннюю политику Индии были четкими и взвешенными. После того, как я вернулся от Матхурадаса, я погрузился в глубокие размышления. Тогда Бейраги Баба заплакал и сказал: «Если я здесь умру, то это будет полностью твоя вина! Мне ужасно холодно, и все мое тело горит, как в огне. Мне хочется кричать и плакать. Не могу больше терпеть! Пожалуйста, давай уйдем отсюда поскорее! » Я посмотрел на его рваную обувь. Холод пробирал его до костей. Я накапал на дыры воска, а потом вышел из пещеры и с помощью фонаря отыскал под снегом один лечебный корешок и велел Бабе его съесть. Баба выполнил поручение и через некоторое время заснул. Тогда я пошел в соседнюю пещеру и завалил в нее вход камнями изнутри. Я вошел в со-

стояние самадхи и оставил тело в той пещере, а сам отправился в пещеру к Матхурадасу. Матхура да с, как обычно, сидел в окружении других Махатм. Я остался там на некоторое время, потом стал наблюдать за происходящим. Я увидел Кашинатха Бабу, ученика Йогананды, который сидел в состоянии самадхи в пещере Джварпали, увидел Махаватара Бабу, который сидел на расстоянии трех миль от того места, где мы находились.

Я увидел Нагина Гири джи в пещере Деви Кунда. Я поискал Ратан Синха в Кхати, но не нашел, а затем обнаружил его спящим недалеко от Пиндари. Я послал ему мысленное сообщение, и вернулся в свою пещеру. Там сидел Нага Баба, обхватив колени. Порывы ледяного ветра не давали ему покоя, он тоже страдал от холода. Я посоветовал ему воспользоваться свечой. Некоторое время мы с ним разговаривали, так и скоротали ночь. Бейраги Баба был охвачен страхом, что у него отмерзнут ноги, и их придется ампутировать. Тогда я решил, что наступило время возвращаться, тем более, что все наши запасы подошли к концу. Я соединил оба этих события в одно и понял, что сама судьба желает моего возвращения. Я решил, что потом приду в Пиндари в одиночестве.

Тлаба 1S Возвращение из Пиндари б Багешвар. Популяризация йоги б Багешбаре

На рассвете мы добрались до Пхаррукия. Там охранником работал Хаят Синх. Он очень тепло принял нас, и мы там переночевали. В Пхаррукия было уже не так холодно. Ночью я вновь отправил Ратан Синху ментальное сообщение о том, что я возвращаюсь обратно. Ратан Синх уже ждал нас в Двали. Увидев меня, он сказал: «Махарадж! Я получил оба ваших сообщения,

и поэтому жду вас здесь! Теперь вы должны хотя бы на два- три дня остановиться у меня. Ваши спутники очень ослабели. Пусть они сначала поправят свое здоровье, поедят простокваши и меда, попьют молока».

Мы прибыли в Кхати. Я хотел оставить своих спутников здесь и вернуться в Пиндари, но никто не желал меня отпускать. Поэтому я остановился в Кхати на пару дней, а потом вернулся в Багешвар.

Я сидел на берегу священной Ранги и наслаждался солнечными лучами, как вдруг ко мне приблизилась стайка девушек, которая ходила к реке за водой. Они шли, держа на голове наполненные доверху кувшины. Я внимательно посмотрел на девушек, которые хотели узнать у меня свою судьбу. Мой взгляд остановился на девушке по имени Ниру. Я за считанные секунды увидел ее прошлое, полное грусти, любви и сострадания. Мне не хотелось открывать ей тайну ее будущего, поэтому я сосредоточился на рассказе о прошлом. Я рассказывал о нем так точно, что не успел я произнести и нескольких фраз, а Ниру уже кричала от удивления. Вместе с ней закричали и остальные девушки. Таким образом, простая девушка Ниру послужила рупором, объявившим на весь Багешвар о моих способностях. Она распространяла слухи обо мне по всей деревне. Эти слухи росли и ширились, как вода в половодье. Все люди вышли из своих домов посмотреть на чудо, каким, как они думали, я являлся. С тех пор в Багешваре я был постоянно окружен толпой народа. Эти девушки за один день вознесли меня на гребень славы и популярности.

Приходится постоянно переворачивать страницы истории, если вы хотите достичь чего-то значимого в будущем. А моя история была очень длинной — история всего мира, история моей страны, история моего общества и семьи.

Теперь меня каждый день преследовали толпы народа. Я стал предметом слухов и оживленных дискуссий. Все говорили: «Это Пайлот Баба! Тот, который уже обошел весь мир!

человек, который бросал вызов ученым всего мира, когда его закрывали в герметичный сосуд из стекла или когда он долгое время находился под водой в состоянии самадхи». Этими поступками я вдохновил на борьбу многих людей в нашей стране. Я вновь оживил древнюю историю, историю мудрецов-риши и мудрецов-муни. Люди говорили, что я смог на практике показать те вещи, о которых все только слышали и читали в книгах. Люди говорили, что я провел несколько лет в пещере, полностью заваленный снегом. VI такого рода слухов с каждым днем становилось все больше и больше. Ко мне стали приходить уважаемые люди: политические деятели, министры и коммерсанты. Я же всегда относился ко всем одинаково: к богатым и бедным, к министрам и посыльным, к индусам и мусульманам.

Гималаи — место, где с самого начала времен предавались духовным трудам святые отшельники, мудрецы риши и муни. Весть о духовности исходит из глубин Гималаев и распространяется по всей Индии. Отсюда Индия указывает путь остальному миру. Но в Гималаях я наблюдал также и то, что жажда духовности постепенно исчезает из гималайских городов и деревушек. Люди поставили во главу угла свой собственный эгоизм, и именно его расценивают как высшую истину. Я захотел вновь возродить древние традиции в этом северном штате, в штате Уттаракханд. Я хотел открыть широкую дорогу для распространения йоги и для этого стал устанавливать связь с великими духовными лидерами, чтобы они указали мне правильный путь, объяснили, как добиться моей цели.

Я всегда старался путешествовать по миру, держась подальше от толпы, но когда я пришел в этот городок, мне показалось, что я должен остаться здесь на некоторое время и выполнить определенные задачи. Природа требует от меня именно этого. Все события подталкивают меня именно к этому. С утра до вечера я занимался вопросами, которые подкидывало мне общество. Люди приходили ко мне пешком издалека. Я видел

их несчастными и разочаровавшимися и старался утешить, по мере сил, дать тот толчок, который позволил бы им начать свою жизнь заново. Я объяснял им об их собственном, уникальном пути, устранял причины их страданий и сомнения.

Приходится выполнять то, что требует время. Но выполнение наших запросов находится в руках у Всевышнего. Я не мог отвергнуть требований времени. Я хотел отправиться в Бид- жноур, но Пьяре Лал Сах сказал мне, что настоящие йоги не ведают страха, не имеют никаких привязанностей. Почему бы мне, будучи настоящим йогом, не остаться в Багешваре?

По вечерам, когда поток людей немного иссякал, ко мне приходили уважаемые люди тех мест. По сравнению с взрослыми можно было наблюдать гораздо более острый интерес к йоге у молодежи.

Как только я разрешил проблему, которая занимала ум Пьяре Лала Саха, как тотчас же ко мне обратился менеджер банка, Мадхвананд Джоши.

При содействии Хариша Саха, Дивана Синха Парихара и Кисан Лала Саха был организован особый комитет.

Все служащие оказали мне огромную помощь и поддержку в организации ведического жертвоприношения, ягьи, и церемонии самадхи. Брахманы вновь захотели вмешаться, мотивируя это тем, что мы хотим нарушить существующие традиции. Они говорили, что мы не можем по своему усмотрению изменять вековые традиции, и что они не позволят нам это сделать. Я позвал одного такого брахмана, который придерживался ведической традиции, и сказал ему: «В этой церемонии, ягъе, может принять участие любой человек, который знает о том, как она проводится, будь то индус, мусульманин или неприкасаемый».

Я решил продолжать эту традицию ягьи для блага всего человечества, чтобы научить людей любить друг друга, относиться с состраданием ко всем живым существам. Я хочу, чтобы в мире процветал гуманизм. И если кто-то из брахманов возражает против организации этой религиозной церемонии,

то пусть он отсюда уходит. Мне здесь не нужны собаки, которые начинают лаять, едва завидев подобное себе существо. Мне нужны настоящие брахманы, настоящие последователи ведической традиции, которые несли бы людям духовность.

Все брахманы согласились со мной и решили принять участие в церемонии, но их лидер думал иначе. Ему пришлось уйти. Человечность победила. Организацию церемонии возглавили знатоки ведической традиции — Гханшьям Датт Шастри и Тарадатт Шастри. Под их руководством организацией ягьи занимались также Ананд Валлабх Шастри, Салам, Вишнудатт Шастри, Кошани и Гханшьям Багешварваси, Гирдхари Лал Сах, Кхемчандра Агравал и Пьярелал Сах. Председателями организационного комитета стали Кишан Лал Сах и Диван Синх Па- рихан. Многие министры тоже захотели посетить церемонию. Министры — это боги современности, потому что без них любая религиозная церемония не будет успешной. Если же министры вас поддерживают, то вы можете делать все, что угодно. Вы просто обречены на успех.

Но для них в этой религиозной церемонии не было предусмотрено никакой особенно важной роли. Люди участвовали в ягье независимо от своего богатства, касты и положения в обществе.

Очень большой вклад в организацию этой церемонии внесли Нима Сах, Шанти Сах, Джейквал с радио «Акашвани», а также Кусум, Бина и Пурнима Беби.

В это самое время туда приехал просветленный из Уттаракханда, Нантин Баба и житель Кайласа, Нараян Свами. Мы все получали их благословение, людей это очень радовало. Я разрешил некоторые вопросы, связанные с самадхи, которые возникли у Нантина Бабы.

Что касается Нараяна, то это был настоящий Нараян, который с утра до вечера повторял имя Бога Нараяна. Все люди, участвующие в церемонии, хотели проявить себя с наилучшей стороны во имя духовности, общества и человечности.

У каждого человека есть собственная сфера деятельности. Та сфера, где он достиг особенных успехов, славы и признания. Но на нашей церемонии никто не хотел выделяться и выпячивать свое эго, все хотели служить общему делу, хотели уничтожить преграды, которые существуют между людьми различных национальностей, каст, общин и вероисповеданий. Наш храм стал храмом для всех людей, где люди всех вероисповеданий, всех каст и национальностей, уважали друг друга. Я попытался уничтожить пропасть, пролегающую между мужчинами и женщинами и сплотить их на этой церемонии.

В это самое время я посетил пещеру, где Парвати занималась духовными практиками и медитацией, для того, чтобы завоевать сердце Шивы. Потом, в воскресенье, все захотели посетить Гангули Хат. Пятьдесят пять человек отправилось из Баге- швара. VI неожиданно я увидел Великую Мать. Тогда я попросил ее явиться перед всеми нами, и она согласилась. Все, кто был со мной в то время, лицезрели ее. Я даю подробное описание этого опыта далее в этой книге. Потом мы посмотрели пещеру Патал Буванешвар и вернулись в Багешвар. Когда мы сидели в храме в Патал Буванешввар, я открыл Кусум и Ниме тайну их прошлых рождений. Как они жили, в каких телах обитали, я рассказал им обо всем.

Как только я поведал Кусум о ее прошлом рождении, она настолько погрузилась в собственные чувства, что перешла в состояние самадхи. Нима тоже видела все, что происходит, а я, простирая руку вверх, показывал им на небо. Впоследствии многие люди захотели узнать о своем прошлом, но я не согласился открыть эту тайну. Нет ничего хорошего в том, чтобы знать о прошлых воплощениях.

Через несколько дней я тоже погрузился в состояние самадхи. Люди зарыли мое тело в землю. Мунни Парихар безудержно плакала. Она любила меня и поэтому страдала, но я велел ей быть твердой в вере и ждать моего возвращения. Я находился в состоянии самадхи, а тело мое пребывало в земле, но я все равно был доступен для тех, кто хотел меня увидеть. Эти люди могли убедиться в том, что я действительно пребываю в состоянии самадхи. В тот же день я создавал различные тела для того, чтобы встречаться с людьми, проводить с ними вместе религиозные церемонии. Я вновь возвращал улыбки на лица расстроенных людей. Старался прогнать озабоченность с лиц тех, кто беспокоился о той или иной проблеме.

Женщины переживали о моем состоянии. Я считал их воплощением любви, сострадания и других идеальных качеств. Ведь именно на женский пол возложена ответственность за сохранение чести. И женщины выполняют свой долг с достоинством и терпением. Именно они являются носителями духовности в обществе.

Все шло, как полагается. И когда я вернулся из состояния самадхи, то увидел, что передо мной собралась стотысячная толпа людей. Эти люди хотели подарить мне свою любовь и пожелать мне всего самого наилучшего. Я почти целый день общался с этой толпой, пока люди не разошлись.

Церемония ягьи прошла успешно, а мое самадхи придало ей особый смысл и особенное направление. Я видел, что молодежь находится под большим впечатлением от происходящего. Они обратились к идеалам, направленным на процветание общества, и я внес немалый вклад в то, чтобы произошли эти положительные изменения.

Я всегда был путником, который шел своим собственным путем. Я никогда не следовал тому, что писали в книгах, и законы общества никогда не могли меня остановить. Я всегда был путником в собственной стране, в собственном обществе, во всем мире.

Тааба 19 Природа наводит нас на разлшишения

Наш мир подобен океану, который находится в постоянном движении. Некоторые люди мечтают пристать к тихому берегу, а другие — сидят на берегу и бросают в воду камешки. А океану нет до этого никакого дела, у него нет времени на то, чтобы рассматривать тех, кто бросает в море камни или делает что-то другое. Океан говорит нам: «Человек! Ты погряз в бессмысленной суете! Ну, ладно, бросай камешки, пока тебя это развлекает! Ведь эти камни бесследно исчезают в моей глубине».

Человек всегда с особенным восхищением смотрел и на небо, и на морской простор. И море, и небо, стали для людей символом стойкости, постоянства и глубины. Моя жизнь подобна этим вечным стихиям. Никто не может запятнать ее грязью. Я уважаю и тех, кто возносит меня на пьедестал, и тех, кто меня ненавидит. Именно в этом и заключена истина, именно об этом и говорит нам божественный разум.

Все, что делает человек, все его намерения и планы обязательно несут на себе отпечаток эго этого человека. Эго проявляет себя с самого начала, или обнаруживается впоследствии. Если у человека чувство собственного «Я» не очень развито, все равно общество принуждает его развивать. Потому что вся структура общества базируется на эгоистических устремлениях, и даже если вам ничего не удалось сделать, вы непременно станете предметом для обсуждения в обществе. Вы можете оставаться наивным и чистым, но общество не позволит вам всегда пребывать в таком состоянии.

Но я всегда думал по-другому. Я считал, что можно быть отшельником, полностью отвергнувшим мир, но при этом заниматься созидательным трудом, делать что-то с помощью общества и для него, оставаясь незапятнанным грязью этого мира.

⇐ Предыдущая 8 9 10 11 121314 15 16 17 Следующая ⇒