Таада S Бщпатап 11 страница

«Время — это и есть истинное движение, именно оно несет в себе перемены. Человек — это просто машина, неизвестно, когда заглохнет у обочины дороги. Маджнун так долго ждал тебя и нашел. Где же он? » Нищий осмотрелся по сторонам, и я сказал, что юноша, который был со мной, отправился на базар. Тогда нищий засмеялся: «Теперь он не вернется. Ведь ты выполнил то, что он намеревался сделать уже сотни лет! Необходимо было убить этого питона, потому что уже долгое время горы Гирнара были для людей настоящим проклятием.

Мы вдвоем ждали тебя с тех пор, как ты появился в Южной Индии. Но ты все время куда-то бежишь, повесив мешок адвай- ты через плечо. Вот и сейчас ты хочешь убежать. Иногда ведь нужно обернуться назад. Мы так долго тебя ждали, а ты снова хочешь нас покинуть. Не уходи! Ты нам нужен. Мы должны вместе с тобой пройти по многим дорогам. Зачем ты постоянно усложняешь себе жизнь?

Зачем жить, постоянно оставаясь рабом обстоятельств? Я ждал твоего появления на многих перекрестках своей жизни. Теперь уже я не отпущу тебя и поеду вместе с тобой в Бомбей.

Маджнун до сих пор не вернулся и уже не вернется. Наверное, он сбежал от тебя. Ведь он — настоящий пройдоха, постоянно ускользает. Иногда он надевает на себя пуштунский костюм, какие носят в Афганистане, и беспрепятственно гуляет по арабским кварталам. Иногда он разгуливает по Дели. Я прекрасно его знаю. Посмотри, он оставил тебе немного денег. Купи билет и для меня».

У меня были деньги только на один билет, да и то до Сом- натха, а я хотел ехать в Бомбей. На эти деньги мы доехали с ним до Сурендранагара, а там Баба достал еще. Тогда мы продлили свои билеты до Бомбея. О Маджнуне не было ни слуху, ни духу. В тот же вечер мы приехали в Бомбей и направились к Бин- дре домой. Увидев нас, он начал танцевать от радости. Я сразу пошел отдыхать в свою комнату. Но Баба опередил меня и, подбежав к двуспальной кровати, с размаху на нее плюхнулся. «Капил! Я буду отдыхать здесь! А ты иди куда-нибудь в другое место. Скажи Биндре, чтобы позаботился о моих нуждах. Мне с твоей помощью нужно много от него получить и многое ему дать. Я тоже хочу поспать на матрасе фирмы „Данлоп". Ведь в мое время его еще не изобрели. Ох! Капил! Как приятно! Какой хороший матрас! Теперь то мне понятно, почему ты постоянно приезжаешь в Бомбей», — заявил он. Вечером я позвал Бакши и пошел спать к нему домой.

Однажды мне захотелось встретиться с Раджнишем и поближе познакомиться с его философией. Ведь у него свой собственный, совершенно уникальный путь. Он хочет увлечь молодежь своими современными, исполненными революционного духа воззрениями. Раджнишу и всем, кто идет с ним рука об руку, всегда сопутствует успех. Но он не сможет добиться постоянного статуса для своих идей. Их влияние исчезнет вместе с ним. На следующий день я отправился в Андхери, чтобы увидеть Саи Бабу. Там была огромная толпа людей. Я попытался пробиться к нему сквозь толпу, но его последователи не позволили мне этого сделать. Да и сам Баба не подозвал меня.

Пришлось мне возвращаться ни с чем. Да, существовала большая разница между прежним Саи Бабой и Саи Бабой нынешним! Я про себя решил обязательно встретиться с ним впоследствии, но он не отвечал на мои послания и не звал меня к себе. Тогда я навсегда оставил эту затею.

Несколько дней я прожил в Бомбее. Однажды Баба увязал книги в связку, завернул их в обрывок тигриной шкуры и был готов отправиться в путь. Биндра останавливал его, но Баба был непреклонен. VI тут я пришел. Увидев меня, Баба швырнул связку оземь: «Проклятие на тебя! Ты что, меня караулишь? Как ты узнал, что я хочу уйти? Ну, ладно, значит, все-таки существует человек, который думает обо мне». Накануне Баба выпил дюжину бутылочек вина, съел в доме все мясо и плюс к этому всю ту еду, что была приготовлена в доме. Его сильно тошнило. Всю ночь он провел в туалете. А к утру, освободившись от всех остатков пищи и напитков, был готов к путешествию. Биндра, соединив руки перед грудью, умолял его простить, если он допустил какую-то ошибку. На что Баба хлопнул Биндру по спине и благословил на будущий успех, сказав: «Ты с ума сошел! Что ты так переживаешь? Я ведь ничего не ем и не пью, а сделал это лишь для того, чтобы доставить тебе удовольствие. Не видел разве, что утром я от всего этого уже очистился? А ты собственными руками все это убирал. Богиня богатства Лакшми воздаст тебе за твою доброту. А мы едем в Дели. Купи нам два билета! » Биндра принес нам два билета в спальный вагон в кондиционированном купе. Три дня мы ехали с ним вместе в поезде, а прибыв в Дели, отправились прямиком к Бабе Бир Гири.

Когда мы пришли туда, Ганда Баба взял на себя все дела по дому. Он сам готовил пищу и угощал меня и Бабу Бир Гири. Он стирал мою одежду. Я хотел ему помочь, но он не позволял мне ничего делать.

Однажды я встретил Индраджита Синха Сондхи, с которым познакомился в Бомбее, где жили родители его жены. Он был зятем Сардара Бхагван Синха, который являлся крупным

Гшшлаи гоборяшпродюсером на бомбейских киностудиях и занимался транспортным бизнесом. В Бомбее Индраджит часто делал ставки на скачках.

Однажды он не послушал меня, когда я уговаривал его этого не делать, и потерял сотни тысяч рупий. После этого я посоветовал ему не ехать на машине, но он поехал и попал в аварию. Правда, я подоспел на место происшествия и спас его. Он был связан с мафией и в основном жил в Дели. Он был сыном Харбхаджана Синха Сондхи, который владел компанией «Олд Моторе Юнионе». У Харбхаджана Синха был еще младший сын, который часто был не в себе. Когда я его излечил, то ко мне зачастил его отец. Однажды в местный храм приехал Не- пали Баба, который считался по-настоящему просветленным и обладающим сверхъестественными силами человеком. Вместе с ним приехали около пятидесяти отшельников-нагов, храмовые служители и миряне. Бир Гири Баба хотел принять их со всевозможными почестями, и тогда Харбхаджан Синх Сондхи все организовал, как надо. Но Ганда Баба почему-то тихо сидел в уголке. Потом Непали Баба уехал в Харидвар на Кумбха Мелу. Тогда Ганда Баба сказал: «Пайлот, поехали! Мы тоже поедем в Харидвар. Мы должны быть там». Через несколько дней мы прибыли в Харидвар на машине Харбхаджана Синха вместе с ним и его семьей. А у Индраджита мы взяли фотоаппарат и магнитофон.

Мы остановились там не несколько дней. Рам Аватар Гири и Атмананда Гири, которые были здесь уважаемыми людьми, со всеми меня познакомили. Тогда зашел разговор о Гите Бхарти Махамандалешвари. Она добилась того, чтобы одного из отшельников посадили в тюрьму, обвинив в воровстве. На самом деле он ничего не крал, но все боялись взять на себя ответственность и добиться его освобождения под залог. Человек, который был ответственен за безопасность на Кумбха Меле, Шиврадж Синх, был моим хорошим знакомым. Были у меня и другие высокопоставленные друзья, но я обошелся без чьей-

Пайлот Бабао< х> < х> < хххххх> с> < х> < хххххх> < х> < х> < > с> с> < о> < ххх> < хххх> < хххххххххххххххххххх> < > < хххххх> < х> о< ххх> с> с> либо помощи, только при содействии Аватара Гири. Тот освобожденный Баба стал жить в моей палатке. Слухи об этом происшествии распространились, подобно лесному пожару.

Чем мне могла навредить Гита Бхарти в духовном или в социальном плане? Я принял этот вызов, продолжал жить, как ни в чем не бывало. Познакомил Мурливале Бабу с нагами, а меня познакомили с Балйоги. В те дни он нарушал все правила поведения. Целыми днями курил гашиш и другие наркотики вместе с нагами. Совсем рядом текла священная ГаА-а, но он на нее ни разу так и не взглянул. Он не вставал ни в туалет, ни в ванную, все сидел на одном месте. Иногда слушал магнитофон.

Почти все отшельники говорили о нем плохо, ругали его последними словами. Но из-за меня его не выгнали. Иначе бы это сделали уже давно. Для него не было ничего святого, он любого мог ногой ударить, если хотел, чтобы ему доставили еду и курево. Он начал часто приходить ко мне. Что же касается Мурливале Бабы, то он показывал свое искусство: играл на та- бле, ситаре и флейте, и своими мелодиями очаровывал сердца людей. Сам он был из Хальдвани, и я давно его знал. А Ганда Баба постоянно смеялся. Постепенно приближался главный день Кумбха Мелы с участием колесниц и паланкинов. К этому дню серебром, золотом и всевозможными атрибутами украшали колесницы и паланкины. Собиралась целая процессия нагов, но все беспокоились из-за слишком жаркого солнца.

Процессия должна была пройти очень долгий путь. Многие в толпе боялись упасть, сраженные солнечным ударом. Постепенно процессия приобретала стройный и гармоничный вид. Люди шли в соответствии со своим положением и своей принадлежностью к определенной общине. Все наги шли ровными рядами по трое. Солнце начало показывать свой крутой нрав.

Тогда Ганда Баба спросил: «Эй, Пайлот! Пойдешь или нет? Но солнце устроит отшельникам хорошенький экзамен. Неужели ничего нельзя сделать? » Я согласился помочь. Тогда он сказал: «Ладно, хочу, чтобы и ты меня запомнил». После этого

Tuoiaaau говорят< x> oooooo< x> oo< x> < > < «> < x> < > o< > o< > < x> < > < > < > < > < > < > < > < > < > oooooo< > ooo< > ooo< > oo< > oooo< > oc> o< > < > ooo< x< > < > o< > < > oooo он поднял руки к небу и три раза громко закричал: «А! А! А! » Сразу же на небе появились три облачка и накрыли участников процессии благодатной тенью. Везде был яркий солнечный свет, а над процессией — тень. Тогда Ганда Баба поднял обрывок своей тигриной шкуры и произнес: «Ладно, я пойду. Меня зовет Чандика. Пойду на берег реки Нармады. Встретимся потом, я здесь больше не нужен». С этими словами он ушел. Со всех сторон раздавались крики: «Задержи его, задержи его! Это — великий человек! » Но Баба растворился в толпе, и никто не мог его найти. Когда процессия прошла мимо, облака ушли вместе с ней. Воздух гудел от выкриков: «Бом! Бом! Махадев! Хар! Хар! Махадев! » Люди обсуждали удивительное чудо, явленное Бабой, другие сожалели, что не смогли распознать его истинное лицо, а только осыпали проклятиями. Ведь это был великий отшельник с берегов реки Нармады! Он совершенно не заботился об общественных приличиях и о своем физическом теле. Он обитал в других, высших сферах.

Ганда Баба ушел, но оставил о себе удивительную память.

VI только я один достаточно близко знал этого человека. Его имя было широко известно, но мало кто мог узнать его в лицо. Люди стали подходить ко мне и расспрашивать о нем. Я тоже решил уходить отсюда. Мне больше нечего было здесь делать, а без Ганда Баба стало грустно. Я вернулся в Дели, где столкнулся с Балйоги. Один раз он отвел меня в Дальтон Гандж Ви- хар, где проходило грандиозное религиозное собрание. Я увидел там, как торгуют религией, лицемерно прикрываясь словами о высоких материях. Увидел, как грабят и обманывают наивных, доверчивых крестьян. Я уехал оттуда в Музаффарпур, а потом — в Патну, но после разговора с Джайпракаш Нараяном вернулся обратно в Дели. Мне нравилось жить в хижине Бир Гири Бабы. Теперь у меня возникло желание вновь увидеть Най- ниталь. Ведь я так долго был лишен созерцания Гималайских гор. К тому же, жара в Дели становилась невыносимой. Но Бир Гири Джи не хотел меня отпускать.

Пашют Баба< ххххх> оскхххх> о< х> < > < > > < ххххххххх> < > о< ххххххх> < х> < ххх> оо< ххх> < с> < > о< х> о< ххх> < х> < х> о< х> < х> о< хх> о< х> Однажды я возвращался из Джама Масджид в Дарьягандж через Субхаш Парк. Недалеко от моста была автобусная оста-^ новка, где под навесом, спасаясь от палящего полуденного солнца, уже собралось много народа. Как только я приблизился к остановке, кто-то позвал меня по имени. Я оглянулся — никого. Потом снова раздался голос: «Эй, Баба! Я здесь! » Люди сказали, что меня зовет оборванный старик. Они недоумевали, что у меня, молодого, одетого на современный лад отшельника, в шелковой накидке, может быть общего с тощим и старым нищим стариком. Я тоже удивился. Старик был очень дряхлым, уже стоял одной ногой в могиле. Он был одет в неимоверно грязные лохмотья и стоял, прислонившись к остановке. От него исходил такой запах, что люди отодвигались подальше. Он снова позвал меня: «Пайлот Баба! Иди сюда! » Его голос был звучным и красивым. Он произвел на меня впечатление.

Я подошел к старику, почтительно сложил руки перед грудью и спросил: «Баба? Зачем вы меня звали? » Старик очаровательно улыбнулся, а потом сказал: «Помой меня! » И снова заулыбался. Я застыл, пораженный. У него были такие красивые, белые зубы, как будто у совсем молодого человека! Я тотчас же принял решение и занялся организацией его омовения. Старик вздохнул: «О, Аллах пусть пошлет тебе, святой человек, тысячу милостей! » Я попытался подозвать разносчика воды, но он не согласился. Пришлось мне самому купить воду и стакан и мыть старика собственными руками. Не успел я даже начать, как от Джама Масджид прибежал светлолицый паренек и спросил, не нужна ли мне помощь. Я согласился. Мы вдвоем помыли старика. Люди наблюдали за этим действом, смеялись надо мной. Грязь с его тела запачкала мою одежду. Я завернул его в одну из своих накидок и усадил в чистом месте. Потом спросил, как он себя чувствует. Многим людям было отвратительно это зрелище. Я почистил водой свою одежду и собрался уходить. Старик попросил принести ему две пачки самокруток-биди и спички.

Я все принес, как он просил, и старик искренне меня поблагодарил. Потом он показал мне свои ладони. Линии на обеих ладонях были совершенно идентичны. С улыбкой старик возложил руки мне на голову, благословил и сказал, что завтра встретится со мной рядом с мечетью Джама Масджид. Он разрешил мне идти, но я на полпути решил вернуться. Когда я снова оказался на остановке, старика нигде не было. Люди толпились там по- прежнему. Не было и повозки разносчика воды. По виду остановки и окрестностей нельзя было сказать, что кого-то здесь совсем недавно мыли.

Баба исчез, а я вернулся в Шанти Ван и какое-то время думал об этом происшествии. Потом пошел в хижину. Некоторые люди последовали за мной туда. Но что я мог им сказать? Смеясь, отмахивался от их вопросов.

Когда ночью я рассказал Бир Гири Бабе об этом происшествии, то он сказал: «Да, ладно. Это точно был Маджнун. Мад- жнун Баба. Он любит такие проделки и завтра встретится с тобой, но в каком-нибудь другом обличье. Когда он жил с тобой, то потратил на тебя свои средства и теперь возвращает их, попросив тебя купить ему биди и спички. Он прислуживал тебе, поэтому и организовал для тебя этот тяжелый экзамен, проверить, готов ли ты к служению. Он постоянно так делает. Иногда и меня вводит в заблуждение. Если он считает, что ты еще не до конца вернул ему долг, то завтра еще что-то у тебя потребует. Приведи его завтра сюда».

Я уже рано утром отправился в мечеть Джама Масджид. Прогуливался недалеко от входа. Через некоторое время вчерашний парнишка положил мне руку на плечо. В этот раз он был одет в великолепную одежду, сшитую по последней моде. «Ишь, ты, какой сегодня модник», — сказал я, схватив его за ухо. Куда же подевалось все твое сумасшествие? Он начал жалобно хныкать, потом засмеялся: «Эй, отец! Отпусти, а то старуха придет! » Мы оба засмеялись.

Я расспросил Маджнуна о вчерашнем происшествии, и он сказал: Я специально все это проделал, пусть жители Дели знают нас, отшельников! Но вы-то, вы-то на все были согласны! Я вообще-то удалился, когда появился Ганда Баба. Он очень жесткий человек, и может сильно досадить. Я стараюсь держаться от него подальше. Я увидел его и сразу же сбежал. Потом я точно знал, что мы с вами встретимся здесь. Я вернулся к старухе, ухаживал за ней, и теперь ее не узнать. Она построила себе хижину под деревом, где жил питон. Ладно, пойдем на наше святое место». Мы вдвоем отправились на гхат реки Джамны. Отсюда была видна священная гробница. «Когда-то я пребывал здесь в физическом теле, сидел во дворе мечети, как мусульманский отшельник, — сказал он. Но потом я полностью отринул материальный мир и погрузился в мир внутренний. Жить в тонком мире мне не очень понравилось, поэтому с тех пор я так и путешествую по миру. В чем разница между мною и тобой? Раньше между нами не было никакой разницы. Она появилась, когда ты получил физическое тело, и ты запутался. Я не запутался и Ганда Баба не запутался». Беседуя, таким образом, мы гуляли вместе с ним до самого вечера. Затем вернулись в хижину. Баба Гири узнал Маджнуна и тепло его поприветствовал. Утром Маджнун ушел.

Таада 14 Прошлое Бадринаттса

Обычно это происходит так. В жизни человека случается какая-то трагедия или драма, или какое-то другое решающее событие, и он сходит с ума, начинает бродить по улочкам и переулкам. Люди называют его сумасшедшим, дети бросают в него камнями. Человек может также уйти в Гималаи. В такой ситуации стирается грань между жизнью и смертью. Иногда и я проводил несколько дней с людьми из собственного прошлого. Иногда я останавливался на своем пути. Объединяя в настоящем моменте и прошлое, и будущее, я тоже шел на компромисс с природным мироустройством. Иногда меня навещал Вирендра Саптаник. Иногда приходил Раджендра Бхарти или Чопра. Я удивлялся странностям характера Правителя Масури Кехара Пратап Синха или помогал в политической борьбе Камкхья Нараян Синху. С Махараджей Кишан- гарха, Сурендрой Синхом, и Викрамом Синхом ходил на охоту. Иногда мы собирались все вместе и отправлялись в Кашмир наслаждаться природными красотами — в Чамбу, Дальхузи, Дарджилинг, Масури и Найнитал. С этими местами связано много прекрасных страниц моей жизни.

Но когда я принял саньясу, то перестал встречаться с ними так же часто, как раньше. Раджендра Бхарти заболел. Я приехал в Харидвар повидаться с ним. Через некоторое время туда прибыл и Вирендра Саптаник. Тогда я выразил желание отправиться в Бадринатх. Раджендра Бхарти не смог поехать из-за своей болезни. Я поехал туда вместе с Вирендрой Саптаником.

Три дня мы просто гуляли, но почему-то нам было этого мало. Мы столько удивительного слышали о Бадринатхе, но не увидели там ничего подобного. Казалось, что мы приехали не в священное место, а выбрались на прогулку в горы. Все здесь было устроено на потеху публике. Духовностью и верой торговали на базаре. И это тот самый Бадринатх, о котором говорили великие просветленные? Я не верил, что мы находимся в Бадринатхе. Я испытывал отвращение, разочарование и грусть. На четвертый день мы отправились в Васундхару. На пятый день я послал в окружающее меня пространство мысленные волны, что если поблизости есть какой-нибудь святой человек, путь даст мне знать. Можно сказать, что я бросил вызов всем святым отшельникам, обитающим в Бадринатхе. Что мне оставалось делать? Я был просто вынужден так поступить, потому что не хотел считать, что описание этого места в священных Шаст- рах и Пуранах совершенно не соответствует действительности. Вставал вопрос о доверии к священным книгам и о моей собственной вере тоже. Я достал из чемоданов один из официальных костюмов Вирендры, надел его и сказал: «Пойдем, Вирендра, посмотрим, действительно ли это место — тайное прибежище святых отшельников или всего лишь символ индуизма, где за бесценок тебе продадут и бога и религию». Некоторое время мы сидели в лавочке Бихари Лала Саха, а потом через базар пошли в сторону долины Нилкантха. Ненадолго остановились в Чаран Падука и пошли дальше по берегу священной Ганги. На дороге было довольно много снега, что причиняло неудобства Вирен- дре и его жене. Я же привык к тяготам различных дорог и не обращал на это внимания. Мы пересекли речку, вытекающую из ледника и вышли на открытое пространство. Мои друзья устали. Мы присели отдохнуть на ступенях гхата.

Я прошел чуть дальше, и вдруг вся долина огласилась звуками: «Махатман! Капил! Идите туда, на север! Туда, где склоняются Гималаи, чтобы передать свое послание океану. Где Нилкантха гордо возвышается, пытаясь уловить ответ океана». Я остановился и посмотрел в северном направлении. Мимо меня текла священная Ганга. Я увидел внушительную фигуру человека, который стоял на берегу и звал меня. Звуки его голоса оглашали всю долину. У него были длинные волосы, серьги в ушах, из глаз струился неизъяснимый свет. Йог сидел неподвижно с опущенной головой, словно что-то искал. Его волосы с одной стороны свесились до самой земли. Он приветствовал меня тихой улыбкой: «Идите сюда! Здесь вас ждет сама природа. Здесь вас ждет и богиня богатства, Лакшми, и богиня, покровительница искусств. Почему вы не передали свое сообщение самым надежным способом? Вы могли бы передать его воде в священной реке, а из этой воды образуется пар, превращающийся в облака. Облака бегут по небу и передают нам все послания. От океана — к Гималаям, от Гималаев — к океану. Это лучший способ передавать сообщения. Ведь и сегодня священная Ганга по всей стране разносит послания тех, кто обитает в Гималаях. Вы бы могли передать свое послание через священ-

ную Гангу, и она бы его нам доставила. Воды священной реки и потоки ваших мыслей дополняют друг друга. Бадринатх находится в Гималаях, а не Гималаи в Бадринатхе. Бадринатх — это просто символ нашей религии и веры, Гималаи — истина нашей жизни.

Используйте вашу необыкновенную силу только на благие дела. Нельзя посылать свои мысленные волны во всех направлениях. Вы хотели испытать тех великих отшельников, что живут в Гималаях, но, пожалуйста, в будущем так не поступайте. Меня зовут Сундар Натх. Мое прошлое и настоящее — все связано с Бадринатхом. Я живу здесь в пещере. Нельзя отрицать существование чего-либо только потому, что оно связано с чем-то другим. Душа связана с телом, она в нем обитает. Нельзя не замечать того, что тело существует. Потому что без тела душа не имеет никакой ценности. Так и все в нашей жизни. Например, я — Сундар Натх. Я принял это имя для того, чтобы привнести в свое существование систему и упорядоченность, чтобы общество знало, как меня звать. Если убрать имя, то и я словно уменьшусь в размерах. Когда ребенок рождается, он не принадлежит ни к какой касте, ни к какой религии, но когда ему нарекают имя, он соединяется с определенной традицией. Так и я связан с Гималаями и Бадринатхом. Пойдемте в пещеру, поговорим! » Приняв приглашение Сундарнатха, мы отправились за ним. Его пещера располагалась в тени заснеженной вершины, в удивительно красивом месте. Перед входом нас приветствовали яркие цветы. Пещера была просторной, и в ней природа предоставила все самое необходимое для жизни. Баба угостил нас плодами и медом. Потом мы заговорили о достижениях научно- технического прогресса. Куда идет весь этот мир? Разве не в сторону саморазрушения? Мир погибнет из-за неоправданного насилия над природой. Люди добрались уже и до космоса, и до других планет. Они хотят даже энергию Солнца поставить себе на службу, и однажды эта энергия их погубит. Ведь природа дает жизнь, но она же и вправе уничтожить.

Вдруг он посмотрел на жену Вирендры, которая утирала глаза кончиком сари: «Эй, дочка, почему ты плачешь? Ты ведь живешь в достатке и роскоши. И, несмотря на это, ты превзошла многих в своей щедрости, стала частью созидательных процессов в природе. Рядом с тобой сияют ярким светом такие светильники, как Капил и Вирендра.

Но они оба — это и есть ты. Для Капила ты вечный, указующий дорогу маяк, для Вирендры — источник радости и земных наслаждений. Это — природа и два ее берега. Жизнь и смерть. Но вины природы, вины Пракрити, нет ни в чем. Это Пуруша — тот, кто злоупотребляет ее добротой и щедростью, тот, кто ведет ее к гибели и разрушению».

Сказав это, Сундар Натх замолчал и начал смотреть перед собой. Потом встал и сказал: «К нам идет Сарвешваранан- да джи для того, чтобы встретиться с тобой. Твои ментальные волны дошли и до него». Тут послышался глухой стук деревянных сандалий. Сундар Натх склонился в приветственном поклоне, я припал к ногам вошедшего. Вирендра со своей женой тоже припали к его ногам. Я почувствовал, что его рука легла мне на плечо. Он благословил всех нас одновременно. Сначала он похвалил мужа и жену за то, что они приехали сюда со мной, а потом заметил: «Уж теперь-то, Махариши Капил, ты поверил в святость Бадринатха? Иди, я обниму тебя, чтобы ты в будущем не посылал больше такие ментальные волны! » Я бросился в его объятия. На секунду мне захотелось заснуть там. Баба был очень высоким, совершенно обнаженным, и очень худым. На его теле отчетливо выступали все кости. Но у него был вид человека, познавшего смысл своей жизни и достигшего всех своих целей.

«Я — Сарвешварананда. Я был человеком, человеком и останусь. Но вот уже 673 года я так и скитаюсь по миру. И до сих пор еще не познал все благие качества тех Махатм, что обитают в Гималаях. Перед вами стоит Сундарананда. Он — мой современник, но ушел от мира чуть позже меня. Бадринатх для

него — все. Теперь вы сами убедились, что Гималаи могут говорить. Ладно, садись, разделим вместе трапезу». Сундар Натх принес сахарный тростник и мед. Мы разделили все это между собой и поели, после чего все впятером отправились гулять. Сундар Натх показывал нам различные растения и плоды и рассказывал об их удивительных свойствах.

«Женщина — это символ чистоты, ее необходимо ценить и защищать, потому что любая женщина — мать. Иди сюда, возьми и от меня благословение». С этими словами он трижды легонько хлопнул по голове жену Вирендры и, повернувшись, стал от нас удаляться, пообещав на прощание, что мы с ним еще обязательно увидимся. Мы хотели задержать хотя бы Сундар Натха джи, но он тоже ушел, проводив нас до города. Вернувшись в гостиницу, все легли отдохнуть. Я расстелил подстилку прямо на полу. Бирендра последовал моему примеру. Тогда его жена легла между нами и сказала: «Помните, он говорил, что вы — два моих берега? » Я только улыбнулся в ответ.

Куда бы ни пришел человек, куда бы ни забросила его жизнь, он, в конечном итоге, всегда остается между двух берегов. Ви- рендра сказал, что завидует мне и хочет быть на моем месте. Что он может на это решиться, ведь человек способен на все.

Его жена возразила, что он никогда на это не решится: «Если человек — раб обстоятельств и владеет богатством, то общество никогда его не отпустит».

Я встал и выключил свет. Комната погрузилась в темноту. Мы втроем думали, каждый о своем. В дальнем храме звонил колокол. Мы постоянно ворочались и не давали друг другу уснуть.

Утром муж и жена поднялись поздно. Вот и я посмотрел, как эти люди, привычные к жизни в роскоши, спали на голом полу. Они оба спали в объятиях друг друга, словно жизнь и смерть наконец-то примирились. Когда они проснулись, то увидев меня, застеснялись. А мне эти воплощения Пракрити и Пуруши показались прекрасными.

Я совершил омовение и все необходимые утренние ритуалы, а потом мы все пошли гулять на берег Алакнанды. Там я увидел стоящего на скале Бабу, который звал меня. Сегодня я был в той же одежде, что и вчера. Мы втроем приблизились к Бабе и прикоснулись к его стопам. Баба сел между двух камней.

У него была смуглая кожа, от тела и лица исходил удивительный свет. Он мягко спросил: Наверно, вы хорошо провели вчерашний день? Порвали путы недоверия и разочарования? Великие люди всегда превращают огонь в живительную прохладу. Сегодня Баба Сундар Натх для нас подобен недостижимой мечте. Его очень сложно встретить, а Бабу Сарвешварананду почти невозможно. Они три дня наблюдали за вашими метаниями. А потом вы встретились с этими великими людьми. Я тоже хочу поговорить с вами. Меня зовут Пармананда Удасин. Некоторые называют меня Авадхут. Я странствую повсюду: от Кашмира до Ганготри, Кедар Кханда, Бадринатха и ледника Сатопантх. Я часто живу вместе с другими отшельниками в пещерах Та- пована, Нанданвана и Лакшмивана, стараюсь освободиться от прошлой кармы. Но пока мне это не удается. Когда вы в сентябре 1978 года придете из Ганготри в Бадринатх, то я встречусь с вами после посещения Тапована и Нанданвана. Тогда мы проведем с вами многие ночи за разговорами и изучением тонкого мира под звездным небом Гималаев, в окружении заснеженных пиков». Мы договорились встретиться вновь и на этом расстались с ним.

Вирендра и его жена удивлялись, глядя на меня. Вирендра прервал молчание: «Ну, ты даешь, друг! Я оглядываюсь назад, в прошлое, и вижу там своего товарища, но когда я гляжу на настоящее, то не знаю, как к тебе относиться: называть тебя своим другом или почтительно припадать к твоим стопам? Но прошлое нельзя уничтожить так просто. В последние дни я все думаю об этом. Иногда я смотрю на тебя, и, по сравнению с духовными богатствами, моя жизнь кажется мне бесполезной. Да, друг, мне хочется отринуть свою привычную жизнь и раство-

риться в твоем мире, но потом я понимаю, что, возможно, моя карма мне этого не позволит. Каждый идет своим путем.

Да, Капил, я думаю, что тебе очень повезло. Возможно, это заслуга твоих предыдущих воплощений. Вот почему ты можешь слышать зов Гималаев, и дивные, божественные голоса разговаривают с тобой.

До недавнего времени я беспокоился о тебе. Мне казалось, что человек, который подобно тебе вырос в достатке и роскоши, страдает от отсутствия элементарных удобств. Но сегодня я увидел, что ты, отринув богатство и роскошь, пройдя по шипам и колючкам, достиг своей цели. Я же остался гулять в этом саду иллюзий. Смысл жизни не в том, чтобы плакать, не в том, чтобы день ото дня становиться все богаче и богаче. Прихода истины можно дождаться, стоя в стороне и от богатства, и от мира с его страданиями. Истинная жизнь растворена в гималайском воздухе, но она присутствует и в нашей обычной жизни, стоит за всеми материальными проявлениями. Но есть и неоспоримая истина, что пребывает в Гималаях. Общество преклоняется перед красотой и богатством, а ты от всего этого отказался. Красота для тебя внутри твоих собственных ощущений. Общество разделяет, люди заблуждаются. Но ты, друг, уже не заблудишься. Ведь ты отверг богатство и роскошь, отверг то, к чему я стремлюсь. Я стремлюсь к тому, что следует подарить другим, к тому, что является причиной проклятия.

⇐ Предыдущая 6 7 8 9 101112 13 14 15 Следующая ⇒