Глава рождественская 9 страница

Профессор послал Грейнджер контрольный взгляд в голову, но девушка оказалась более стойкой, чем он рассчитывал, да и не смотрела она в его сторону, поэтому спокойно продолжила разговор:

- Профессор Снейп, а что вы делали с Волдемортом в Визжащей хижине, когда он решил убить вас? Я хочу сказать, почему вы были именно там?

- Это было наиболее стратегически выгодное место для штаба: между Хогсмидом и Хогвартсом. Оттуда легко просматривается местность.

- А о потайном ходе он, стало быть, не знал?

- Нет. Он знал только о хоркруксах, Тайной комнате и реликвиях всех основателей. О тайном ходе в хижину, известном едва ли не каждому первокурснику, он не ведал.

- Любопытно… Но, в любом случае, замечательно, что мы не бросили вас умирать на полу заброшенной избушки, а у вас в кармане оказался безоаровый камень, да будет здоров тот козел, из желудка которого достали этот конкремент из плотно свалянных волос и волокон растений.

- Действительно, это… славно. Мисс Грейнджер, - раздраженно произнес Снейп, - если вы считаете, что ОБЯЗАНЫ разговаривать со мной, позвольте вас заверить, это не так. Я буду вам премного благодарен, если вы позволите мне провести остаток ночи в полной тишине. И счастье мое будет безграничным, если вы немедленно уснете.

- Я не смогу уснуть сидя, - расстроено покачала головой Гермиона.

Профессор на это ничего не ответил. Чуть позже он сказал:

- Утром, как только нас отколдуют от этих кресел, нужно будет попытаться бежать.

Ответа не последовало.

- Грейнджер? – Снейп повернулся к студентке, но та уже сопела, свесив лохматую голову на грудь. – Не уснет она…

Разбудил Гермиону яркий свет – внезапно в Большом зале зажглись все свечи. Первые студенты начали заползать в зал сквозь широко распахнутые двери. Реакция на Гермиону и профессора Снейпа у всех была примерно одинаковой: удивление.

- Нормально, а мы что, сегодня не завтракаем? – поинтересовалась мадам Хуч, пришедшая на завтрак в числе ранних пташек.

- Один взмах волшебной палочкой – и мы с радостью освободим место для того, чтобы ты могла заняться чревоугодием и обильными возлияниями, - сквозь зубы процедил Снейп, для которого такое публичное унижение было хуже Круцио.

- Мы с Минервой подготовили зал для конкурса, - вдруг раздался голос директора. – Преподавателям придется позавтракать сегодня за ученическими столами. Стол Хаффлпаффа будет рад вновь увидеть тебя, дорогая, - обратился он к Хуч.

Он обошел кресла, на которых сидели Снейп и Грейнджер, и встал перед ними.

- Надеюсь, вы хорошо отдохнули? – спросил он.

Ни профессор, ни его студентка не удостоили Дамблдора ответом.

- Вот и прекрасно, - старик хлопнул в ладоши и радостно улыбнулся.

После завтрака центральная часть Большого зала была очищена, специальный танцевальный паркет, словно покрывало, был постелен на каменный пол. Гермиона и Северус по-прежнему были приклеены к деревянным креслам. Они, словно почетные гости, восседали на возвышении, там, где обычно находился стол для преподавательского состава, и привлекали сотни любопытных глаз.

Директор объявил начало конкурса. В почетном жюри, которое все равно не выглядело так почетно, как Гермиона и ее преподаватель Зельеварения, были приглашенные учителя Магической Академии Танца, звезды Молодежной Объединенной Лиги Опытных Танцоров и члены других ассоциаций с нелепыми аббревиатурами в названиях.

Начались соревнования. Все участники в нарядных мантиях и с красивыми прическами вышли на паркет. Они широко улыбались, их спины демонстрировали профессиональную танцорскую осанку. Затем все пары ушли с танцевального пространства, оставив на паркете только Рона и профессора МакГонагалл. Заиграла музыка, пара начала танцевать.

Песня за песней, танец за танцем, пара за парой, проходил конкурс, а Гермиона и Северус продолжали сидеть на деревянных креслах, мечтая о еде, воде и кое-каких удобствах. Ах, ну и, конечно же, об окончании этого нелепого мероприятия.

Наконец, все пары отплясали свои менуэты и вальсы, и наши герои почувствовали запах свободы.

Но они ошиблись. Так пах позор.

Дамблдор вышел в центр зала и оповестил всех собравшихся:

- А теперь выступит наша последняя пара! Профессор Северус Снейп и его очаровательная партнерша Гермиона Грейнджер!

Зал взорвался аплодисментами: всем давно было интересно, каков же все-таки будет финал этой истории. От нетерпения некоторые зрители повставали со своих мест. Участники напряженно следили за последними конкурсантами.

Гермиона вдруг почувствовала, что может встать со стула, что она и поспешила сделать. Ее примеру последовал профессор. Оба чувствовали острую боль в затекших конечностях, и им понадобилось почти полминуты, чтобы вернуть работоспособность своим ногам и рукам.

Директор жестом предложил паре выйти на паркет. Неуверенно взглянув друг на друга, двое вышли в центр зала.

- Оркестр, музыку! – приказал Дамблдор.

Музыканты были в растерянности – последние участники не заявили, под какую композицию намерены танцевать.

- Любую, - добавил воодушевленный ведущий.

Дирижер, растерянно пожав плечами, что-то сказал своему коллективу. По залу разлилась неторопливая мелодия венского вальса, ее навязчивая трехчастная форма вызвала шевеление в рядах танцоров и даже некоторых зрителей. Кажется, все так и хотели выскочить на паркет и начать этот удивительный полет по залу. Все, но не Гермиона и ее партнер. Последние стояли и смотрели друг на друга, в глазах обоих была мольба, «сделайте хоть что-нибудь» было написано там. И Дамблдор сделал. Правда совсем не то, на что рассчитывали несчастные.

- Профессор Дамблдор, видите ли, мы не репети… - начала Гермиона.

- ТАРАНТАЛЛЕГРА! – прогремел директор, и тут же мощный луч вылетел из его палочки и ударил прямо в ноги Гермионы и Северуса.

И на глазах у всех произошло настоящее чудо: грозный учитель Зельеделия и Надоедливая Всезнайка закружились в вальсе. Да так профессионально закружились, что у всех присутствующих от удивления приоткрылись рты.

- Танго! – приказал директор оркестру, и неторопливая певучая мелодия сменилась более страстной и драматичной.

Снейп и Гермиона мгновенно сменили позу. Словно мощный крейсер они рассекли зал и выполнили резкий разворот. Зельевар крутанул студентку, оттолкнул от себя и снова прижал к себе, изящную и послушную в его руках. Все члены тайного общества снейпоманок (которых сейчас легко можно было вычислить по желанию в глазах и обильному слюноотделению) взирали на своего кумира с еще большим обожанием, чем обычно. В какой-то момент Гермиона осталась без мантии, лишь в своей школьной форме. Затем мантии лишился и Снейп. Так, поняли вскоре члены жюри, рисунок танца было видно гораздо лучше. Так, сразу же поняли снейпоманки, было лучше видно подтянутую фигуру профессора.

- Ча-ча-ча! – провозгласил директор, и ритмичное «два-три-чачача» заставило наших героев поработать ногами.

Вперед, назад, «Нью-Йорк»: танцоры, казалось, не совершали ни одной ошибки, их движения были верны, тела пластичны, в глазах отражался ужас, но на лицах сияли застывшие улыбки. Профессор был неотразим. Даже когда копна каштановых кудрей хлестнула его по лицу, его тело продолжало двигаться с кошачьей грацией. Но немногие могли оценить его изящество, поскольку это настолько выбивалось из характера зельевара, что было страшно. Гермиона, в общем, выглядела не столь жутко, но то, как страстно иногда она прижималась к Снейпу, вызывало приступы тошноты у многих.

Джайв, самба, румба – и Дамблдор снова решил вернуться к европейской программе. Пасодобль, по мнению жюри, особенно удался паре. Наверное, потому, что в этом танце им наилучшим образом удалось выразить свои эмоции.

Гермиона изнемогала, Снейп едва держался, но директор продолжал издеваться над ними, объявляя новые и новые танцы. Бальные сменились танцами народов мира. Финальной точкой конкурса стал дождь, который полился из волшебного потолка после того, как Снейп и Грейнджер исполнили Танец Дождя племени Акиджахва.

Наконец, Дамблдор снял заклинание с Гермионы и Снейпа, а следующим взмахом он остановил водяной поток, лившийся на зрителей и участников.

Наши герои ушли сразу же, разбежавшись по своим комнатам, поэтому так и не узнали, что получили приз зрительских симпатий. И пусть причиной неожиданного появления у них танцевальных способностей было мощнейшее заклинание профессора Дамблдора, все зрители и участники признались, что никогда даже не надеялись увидеть подобного зрелища. Выступление Северуса Снейпа и Гермионы Грейнджер надолго стало самой обсуждаемой темой всей школы Чародейства и Волшебства Хогвартс.

____________

Bonus:

< 3 < 3 < 3 Ода Северусу Снейпу < 3 < 3 < 3

Когда смотрю я на тебя,

То сердце бьется, как птица в груди,

И скажу тебе не тая,

Что хоть на край света меня позови,

Я приду за тобой. Я твоя.

Я мечтаю о пальцах твоих,

Что похожи на белые голуби,

Так нежно порхают на бедрах моих,

Пока мы лежим в постели голые.

Только это в мечтах моих, а в реальности,

Я любуюсь тобой с расстояния.

Но не важно, с какой близи иль дальности,

Любовь моя – противостояние.

Насмотреться на тебя не могу,

Хотя ты, скажем прямо, не Аполлон.

Но если одеть тебя в его тогУ,

То растаю я, вдыхая твой одеколон.

Твой нос, точно клюв у орла,

И когда ты глядишь на меня,

Я бы тебе все отдала,

Точно жертва, подлое сердце кляня.

А глаза твои на угли так похожие,

Я таю от взгляда лишь их.

И глядят тебе вслед прохожие,

Но не замечаешь, надменный, ты их.

И меня ты не видишь как будто,

Мои глаза-незабудки игноришь, - тут не подобрать было слово по ритму.

Но я знаю, придет то серое утро,

Когда меня в свои объятья уронишь.

И скажешь в мое ушко так нежно:

«Любимая, радость моя! »

А за окном в это время будет так зябко и снежно,

Примерно конец января.

____________

Примечание автора: Отдельное спасибо GRmain за ее слова, ставшие цитатами, за идею со стихами и за сами стихи - все, что приписывается в главе автору Мэри, принадлежит ее перу))

Глава 5

«- Мне нужна чистая чашка, - прервал его Шляпник. - Давайте все пересядем на очередные места. Говоря это, он пересел, и Соня последовал за ним, Мартовский Заяц занял место Сони, а Алиса довольно неохотно пересела на его место.

Шляпник оказался единственным кто извлек выгоду из этого перемещения. Алиса, наоборот, оказалась в худшем положении, так как Мартовский Заяц только что опрокинул кувшин с молоком»

Льюис Кэрролл «Алиса в стране чудес» (Безумное чаепитие)

Новая глава в романе похожа на новую сцену в пьесе, говаривала Шарлотта Бронте. Так что, читатель, когда я подниму занавес на этот раз, вы должны вообразить просторную комнату в тюдоровском стиле с потускневшей шпалерой над огромным камином, разноцветной мебелью приглушенных оттенков, резными рельефами на облицованных рыжим деревом стенах и высоким балочным потолком. Постарайтесь представить замужнюю даму приятной наружности, чинно восседающую на диване, статного мужчину уже лет двадцать как за сорок, стоящего за диваном, и юную мисс в кремовой мантии с фестонами на вороте, сидящую в кресле. И, наконец, нарисуйте в своем воображении чудаковатого длиннобородого старика в нежно-салатной мантии и очках-половинках.

- Наша благодарность безгранична, профессор Дамблдор, - произнес Статный Мужчина, сделав легкий поклон.

- Не стоит, любезный друг, не стоит. Хогвартс всегда был и будет готов принять тех, кто нуждается в приюте.

- Мы бы не стали обращаться к вам, сэр, если бы не ситуация, в которой мы оказались, - сообщила Дама Приятной Наружности, прижимая изящные пальчики к вискам.

- О, я понимаю, мадам, и поверьте, рад, что могу оказать вам эту услугу.

- Вы так добры к нам, сэр!

- Мисс Пёрфектсон, я боюсь, для вас настало время прощаться с родителями.

Юная Мисс в Кремовой Мантии встала и подошла к Даме Приятной Наружности и Статному Мужчине.

- Маменька, папенька, я благодарна вам за все, что вы сделали для меня. Годы, проведенные на домашнем обучении, были самыми счастливыми годами моей жизни. Мы никогда прежде не расставались на такой долгий строк, и теперь в моей душе волнения и тревоги сливаются с трепетом, какой чувствуешь перед волнующим событием. Я стремлюсь к самосовершенствованию, а что, как не препятствия и сложности, может привести нас к возвышению духа? Вот почему предстоящее радует меня. Но я знаю, что буду скучать по вас неимоверно, и знаю, что вы будете скучать в ответ. Последнее расстраивает меня более прочего. Также грустно мне оттого, что моя няня, моя милая Генриетта слегла с такой тяжелой болезнью, и некому больше приглядеть за мной, пока вы будете путешествовать. Ах, стоит ли говорить, как я сама хотела бы отправиться с вами? Но я понимаю, что это невозможно, ведь для такой юной девицы, как я, подобное путешествие может оказаться испытанием непосильным, и мой внутренний мир может рухнуть навсегда. Поэтому я со смирением и благодарностью принимаю ваше решение отправить меня в Хогвартс. Если там все так же милы и любезны, как профессор Дамблдор, я стану счастливейшим человеком на земле из всех, кто лишен на время родительского тепла.

*СМЕНА ДЕКОРАЦИЙ*

- Бестолковое бесполезное безмозглое создание!

Шел один из самых беспокойных уроков Зельеварения. Оскорбительные слова так и летали по классу.

- Идиот! Недалекий, ограниченный болван! – звучал голос Гермионы Грейнджер.

- Дурак! Мерзкий придурок! – слышались возгласы Гарри Поттера.

- Урод вонючий! – кричал Рональд Уизли.

- Долбаный му…

- Мистер Малфой, для доведения асербуса до кипения достаточно культурных ругательств. Тем более, эти образцы были взращены здесь, в школьных стенах и едва ли знают значения непечатных выражений.

- Простите, профессор Снейп.

- Итак, - объявил преподаватель, - если ваш асербус приобрел характерный красный оттенок, это значит, что вы можете добавить его в котел.

Гермиона подняла руку.

- Извините, сэр, но мой асербус по-прежнему синий, - слова давались ей с трудом, но она сумела выжать из себя это признание.

- Это означает, что вы были недостаточно искренни, оскорбляя его, и он вам не поверил. Вы неспособны убедить в искренности своих слов даже не имеющее мозга существо? Я разочарован. Вы на пути к тому, чтобы получить за сегодняшнее занятие ноль.

- Сволочь, отвратительный, грязный гад, - зашипела мисс Грейнджер на нечто, напоминающее мутное синее желе, и оно тут же начало краснеть.

В этот момент дверь в кабинет открылась, и на пороге показался профессор Дамблдор.

- Извини, что вот так врываюсь, Северус, - сказал директор.

В его голосе не слышалось и капли сожаления, и профессор Снейп недовольно скривился.

По тону старика зельевар понял, что тот явился с какой-то очередной «чудесной идеей» или «прекрасной новостью».

- У меня прекрасная новость для всех вас, - сообщил Дамблдор, и Снейп подумал, что было бы неплохо, если бы он не был прав так часто. – У нас в школе появилась новая студентка.

- В середине года? – уточнил Снейп. – Ей исполнилось одиннадцать, и она не смогла дождаться сентября?

- Нет-нет, ей уже семнадцать, и она будет учиться на седьмом курсе.

- Не могу выразить, как я рад этому обстоятельству, - мрачно произнес профессор Снейп, - но позвольте полюбопытствовать, почему вы сочли необходимым сообщить об этом именно здесь и прямо сейчас, во время моего урока?

- Советом директоров…

- Простите?

- Я посовещался с портретами, - пояснил Дамблдор, - было решено, что необходимо начать интеграцию мисс Пёрфектсон в коллектив как можно скорее. Распределение проведем за ужином, а сейчас дадим ей возможность понаблюдать за процессом обучения со стороны.

На лице профессора Снейпа было написано «ненавижуненавижуненавижу», но он просто махнул рукой в приглашающем жесте и повернулся к директору спиной, как бы давая понять, что позволяет творить начальнику беспредел, но сам намерен заняться делами.

Дамблдор оглядел студентов, внимание которых сейчас полностью было приковано к нему.

- Друзья мои, позвольте представить вам нашу новую ученицу – мисс Мария Сюзанна Пёрфектсон.

И в класс вошла она. «Вошла» написано здесь, но походка ее была более похожа на полет облака, на скользящие движения лебедя по водной глади. То не девушка вошла в помещение, а сама Венера вышла из пенных волн.

Если и были на свете идеальные волосы, то были они у Марии Сюзанны. Но не только их шелковистость, здоровый вид и густота привлекали внимание. Необычный цвет – вот что не давало оторвать от них взгляда. Сейчас, в холодных мрачных подземельях они казались серебристыми нитями. Но – здесь раскроем то, о чем другие участники истории узнают чуть позже – при свете свечей ее прелестные локоны казались солнечными ручейками, а при солнечном сиянии наводили на мысли о блестящих колосьях пшеницы.

Лицо ее было правильной - да что там! - идеальной формы, нос был не большим, но и не маленьким, а таким, каким должен быть нос. На щеках мисс Пёрфектсон светился естественный румянец, губы красавицы были формы самой что ни на есть замечательной, а глаза, огромные, точно блюдца, светились добротой и пониманием. Их глубокий синий цвет только подчеркивался густыми длинными черными ресницами, на которых, конечно же, не было и капли туши.

Стоит ли рассказывать о совершенных формах и изгибах ее тела?

Студенты обомлели. Все, кроме разве что мисс Грейнджер. Той с самого начала показалось, что у Марии Сюзанны слишком большие уши.

Зельевар, стоявший к новой студентке спиной, почувствовал возникшее в классе напряжение и обернулся.

Но что подумал профессор Снейп, никто не узнал, потому что он был очень сдержанным.

- Займите свободное место, мисс Пёрфектсон, и позвольте мне продолжить урок, - строго сказал он.

- Замечательно, замечательно, - пробормотал Дамблдор, когда Мария Сюзанна прошла к последней парте. – Просто замечательно.

После урока все студенты обступили мисс Пёрфектсон плотным кольцом, чтобы узнать у нее, кто она такая, откуда взялась и почему явилась в Хогвартс в середине года.

Мисс Грейнджер смотрела на это с мрачно-скучающим выражением лица. Подобострастность ее однокашников в отношении новой студентки вызывала в ней лишь негативные чувства. Не более позитивно окрашенные эмоции пробуждала в Гермионе и сама Мария Сюзанна. Причина этого была никому не известна, но заметим, что позже общественность вынесет юной всезнайке свой, не слишком лестный приговор.

- Еще посмотрим, как эта кукла проявит себя на уроках, - сказала Гермиона, но никто ее не услышал, потому что все сопровождали мисс Пёрфектсон в Большой зал.

Она же была новенькой и ничего не знала о школе!

На ужине, как и обещал Дамблдор, провели распределение. Шляпа в стихах высказалась по поводу того, что ее беспокоят уже третий раз за год, как будто ей заняться больше нечем, и заметила, что она не панама в скупке, чтобы ее примеряли все, кому не лень. Но как только она увидела мисс Пёрфектсон, все её остроумие куда-то пропало. Шляпа очень любезно поприветствовала девушку, аккуратно, стараясь не испортить прическу, опустилась на головку Марии Сюзанны, что-то пошептала ей в уши и громко провозгласила «Гриффиндор».

«Ну, конечно! » - раздались недовольные возгласы с трех других столов, тогда как Гриффиндорский стол возликовал.

Нетрудно догадаться, что один человек в этой эйфории сохранял спокойствие, если не сказать скептическое недовольство. И, как и предполагал этот человек, жизнь его постепенно начала превращаться в Ад.

- Я не понимаю, - говорил этот человек, нервно расхаживая по хижине Хагрида, - почему все так носятся с этой… этой выскочкой!

- А я так это, рад, что вы обо мне вспомнили, - игнорируя слова Гермионы, которая и была нашим загадочным человеком, сказал Хагрид. – Я ж тут, тавой, совсем без гостей сижу.

- Мы о тебе и не забывали, Хагрид, - воскликнул Гарри, радуясь, что может перевести тему. – Просто с учебой полный завал. Седьмой курс, сам понимаешь.

- Так оно, это, дело ясное… учеба ж она, того, важная штука. Вы учитесь, учитесь. Правильно.

Он хлопнул Гарри по плечу, и Мальчик-Который-Выжил едва не перестал соответствовать своему прозвищу.

- Все считают, что она такая идеальная! Подумать только! – снова послышался голос Гермионы.

- Кексов? – Хагрид сунул ей под нос миску, полную угощений.

- С прошлого раза остались? – уточнила девушка.

- Агась.

- Спасибо, Хагрид, но мы как раз перекусили перед тем, как идти к тебе, - она попыталась убрать из голоса нотки раздражения и ответить как можно мягче.

- А, ну так это тогда ладно. Я ж-то повар еще тот.

- Гермиона, я понимаю, тебя злит, что Мария Сюзанна учится лучше тебя… - начал Рон, и даже активная жестикуляция Гарри Поттера не заставила его замолчать, - но она-то в этом не виновата.

Гарри готов был поклясться, что видел, как пряди Гермионы зашипели в направлении мистера Уизли, и только по какому-то недоразумению тот еще не обратился в камень от ее взгляда.

- Она не учится «лучше меня»! А вот то, что она выскочка, так это точно. Только поэтому ей и удается зарабатывать больше баллов. И еще потому, что она «диииико милая», - Гермиона передразнила Лаванду Браун.

- Но на последней Защите она победила тебя на дуэли, - резонно заметил Рон, тогда как Гарри продолжал махать руками и пытаться жестами заставить друга заткнуться.

- Она победила только потому, что я в тот день плохо себя чувствовала.

Рон состроил скептическую рожицу.

- А вспомни, что она говорила, когда Слизерин обыграл вас в квиддич! «Согласитесь, друзья мои, в этот раз они действительно показали лучшую игру…». Тьфу!

- Но она права, - в один голос сказали Гарри и Рон.

- Они были достойными противниками и оказались сильнее, - с печатью вселенской мудрости на лице заявил Уизли, - мы же не должны терять лицо, проиграв, но обязаны вынести из этого поражения как можно больше. Это был ценный урок для нас, и после детального разбора игры, а также в ходе усердных тренировок мы сможем многому научиться. Все, что не убивает нас, делает нас сильнее. Будем ждать следующую игру.

- Почему ты не запоминаешь так же хорошо то, что говорят учителя на уроках? – вопросила Гермиона. – И пожалуйста, не отвечай. Это был риторический вопрос.

Она не хотела возвращаться в комнату девочек, потому что знала, что ждет ее там. А точнее, кто.

- Гермиона, здравствуй! – воскликнула Мария Сюзанна, стоило Гермионе переступить порог. – Как хорошо, что ты пришла. Я как раз рассказывала девочкам о Прусте и подумала, что ты могла бы высказать свое мнение на его счет, чтобы мой рассказ не был… однобоким.

Лаванда и Парвати сидели на одной кровати, положив руки на колени, а в их глазах горел какой-то безумный огонек. Мария Сюзанна сидела напротив них, ее спина была идеально прямой, а на лице светилась доброжелательная улыбка. Гермиона стиснула зубы.

- Я не читала Пруста, - процедила она.

- О! – на мгновение в глазах мисс Пёрфектсон появилось изумление, но она быстро сумела скрыть его. – Впрочем, конечно, я понимаю. Невозможно прочесть все книги, написанные когда-либо! К тому же, ты специализируешься на прикладной магии, и в этой области тебе нет равных. Зелья, Чары, Руны, Трансфигурация – твои знания основываются на прочной теоретической базе, и я это очень уважаю.

- Моя благодарность безмерна, - безэмоционально ответила мисс Грейнджер, падая на свою кровать.

Мария Сюзанна улыбнулась чуть печально и снова обратилась к Лаванде и Парвати.

- … мы остановились на том, как он переводил труды Рёскина. Нужно отметить, что Джон Рёскин также был выдающимся человеком. Он был критиком, сделал огромный вклад в развитие искусствознания и эстетики. Его лекции по искусству в свое время просто поразили меня. Его отношение к архитектуре… его взгляды – все это так совпадало с моим мироощущением! Он был англичанином, может быть поэтому… впрочем, вернемся к Прусту…

Гермиона схватила подушку и накрыла ею голову, чтобы не слышать звуков этого ангельского голоска. «Воображала! » - зло подумала она.

И в этот момент в ее голову закралась мысль, которая внесла большой вклад в развитие сюжета. Мысль недостойная, негриффиндорская, нехорошая. Но человек в отчаянии способен на многое.

Однако для того, чтобы по-настоящему понять чувства Гермионы и ее мотивы, давайте все же бросим мимолетный взгляд на ее жизнь в одном замке с мисс Пёрфектсон и кратко резюмируем все, что произошло за последние две недели, помимо событий уже описанных.

Мисс Пёрфектсон во всем превосходила мисс Грейнджер. И даже если казалось, что Гермиона сделала все идеально, ее сопернице удавалось сделать это еще лучше. При этом соперничество, кажется, было очевидным для одной лишь Гермионы. Мария Сюзанна искренне – действительно искренне, от чего становилось еще противнее – радовалась успехам мисс Грейнджер и огорчалась ее неудачам. Более того, она смела давать советы и говорить о том, что нужно воспринимать всё лишь как испытания, посланные свыше (за которые, по ее словам, Гермиона должна была быть благодарна, ведь «без испытаний нет самосовершенствования, которое является главной нашей целью»). Остальные же были настолько ослеплены красотой, умом, добротой и силой духа мисс Пёрфектсон, что даже не думали о том, что кто-то может с ней соперничать. Никто не мог превзойти ее, да и никому это не пришло бы в голову – ведь мисс Пёрфектсон была настоящим ангелом!

Она всегда была права, все, что она говорила, было настолько справедливо, мудро и здраво, что у Гермионы ныли зубы от злости. Мария Сюзанна всегда поступала верно, и даже если ее деяние доставляло кому-то неприятности, никто не таил в сердце обиды, потому что все понимали – это был достойный, мужественный поступок. Так, когда она сообщила профессору МакГонагалл, что Драко собирается отправиться на ночную прогулку в Запретный лес, что является очень опасным предприятием и может повлечь серьезные для юноши последствия, и Драко назначили взыскание с Филчем, Малфой поблагодарил (! ) мисс Пёрфектсон за заботу.

Единственным человеком в Хогвартсе, чье отношение к Марии Сюзанне казалось бесстрастным, был профессор Снейп. Но и он держался лишь до поры до времени. Однако об этом чуть позже…

Итак, Гермиона решила преподать мисс Пёрфектсон небольшой урок.

- Мария Сюзанна, а что ты думаешь по поводу домашних эльфов? – спросила мисс Грейнджер, пока мисс Пёрфектсон набирала воздуха в грудь, чтобы рассказать о том, что в честь Пруста был назван кратер на Меркурии.

Девушка обернулась и чуть удивленно посмотрела на мисс Грейнджер.

- Они очаровательные создания. Их рабское положение меня, конечно же, угнетает. Ведь они не менее разумны, чем мы.

Гермиона расплылась в улыбке.

- Я знала, что смогу найти в твоем лице союзника.

Мария Сюзанна улыбнулась. Она была рада, что, наконец-то, сумела подружиться и с Гермионой Грейнджер.

- А ты знаешь, - продолжала тем временем основательница Г. О. В. Н. Э., - что эльфы Хогвартса, которые ежедневно готовят нам еду, чистят одежду и посуду, несвободны?

- Не может быть! – воскликнула мисс Пёрфектсон. – Я…я, признаться, не задумывалась об этом раньше, но теперь, когда ты сказала… это действительно ужасно!

- Я пыталась изменить ситуацию, но никто не поддерживал меня. Все относились к проблеме домашних эльфов скептически.

- О, это так неправильно!

Гермиона дважды кивнула.

- Слууушай, - протянула она, пересаживаясь на кровать Марии Сюзанны, - у меня есть идея.

- Эй, Гермиона, Мария Сюзанна рассказывает нам о Прусте, - встряла Лаванда.

- Она такая начитанная, - добавила Парвати.

- Прямо как профессор, - томно вздохнула мисс Браун.

- Да, точно… вот кто действительно идеальная пара для него, - обе девушки захихикали, а Гермиона побледнела от злости.

Это было уже слишком! Если до этого момента она еще сомневалась, стоит ли поступать с мисс Пёрфектсон так жестоко, то теперь все сомнения были отметены!

- Позже… дослушаете… - сквозь зубы произнесла она и, схватив Марию Сюзанну за ее идеальную ручку, потащила девушку прочь из комнаты.

В общей гостиной почти никого не было, и нашим героиням удалось уединиться.

- Эльфы слишком запуганы. Я пыталась освободить их, но они боятся. Они хотят, я вижу это по их глазам, они хотят освободиться, но что-то… или кто-то, - Гермиона многозначительно посмотрела на Марию Сюзанну, будто бы между ними был какой-то секрет, - не хочет, чтобы несчастным это удалось. Этот рабский труд… это просто ужасно. ДОКОЛЕ? – воскликнула она, заставив мисс Пёрфектсон подпрыгнуть на месте, - доколе будет существовать эта дискриминация, этот отвратительный пережиток средневековья? Мы с тобой, вместе, вот кто спасет эльфов от их позорного клейма, от их тяжелой ноши! План таков: по вечерам эльфы обитают на кухне. Мы придем туда, ты войдешь внутрь…

- А ты? Ты не войдешь? Разве не должны мы действовать вместе?

- Меня они знают и не слушают. Видимо КТО-ТО запретил им со мной общаться. Поэтому ты зайдешь внутрь и прочитаешь лекцию о том, что они должны стать свободными. И скажешь, что намереваешься освободить их. Как тебе?

⇐ Предыдущая 4 5 6 7 8910 11 12 13 Следующая ⇒