Глава рождественская 5 страница

- Нет, Лаванда, я вам точно не нужна.

- Ты ж такая умная, ты будешь лучшим игроком всех времен и народов!

- Парвати, лесть тебе не поможет.

- Ну Геееерми, - в один голос заныли девочки.

- Не зовите меня «Герми», - прошипела Гермиона, заставив девиц испуганно отпрянуть.

Затем к мисс Грейнджер вернулось ее прежнее обаяние, и мило сказала:

- Я не хочу играть в эту нелепую игру, мне нужно готовиться к урокам, писать эссе по Защите, к тому же, я взялась делать доклад по Нумерологии, там столько нужно исследовать, что…

- Гарри уже согласился, Джинни в команде, нам нужна только ты.

- А Рон?

Лаванда и Парвати издали нечто похожее на фырканье, которое как бы говорило «ну разве Рон Уизли может оказаться полезным в игре, в которой требуется хитрость и острота ума, ловкость и хорошо подвешенный язык, умение читать эмоции других людей и логически мыслить? ».

Гермиона вздохнула. Вздох как бы говорил нам «ну да, наверное, нет, и, похоже, у меня нет другого выхода, как согласиться, потому что на самом деле я не умею отказывать людям, когда они очень просят меня о чем-то, ибо в глубине души ищу их одобрения».

Таким образом сформировалась команда от Гриффиндора, что определило общий исход и судьбу многих героев…

~~~~~~~Двумя~неделями~позже~~~~~~~

И вот, по результатам десяти игр зрителями были выбраны восемь лучших игроков. В результате за столом Финальной Битвы должны были оказаться: хитрый и ужасный профессор Снейп, рассудительная и бесстрастная профессор МакГонагалл, насмешливый и скрытный Драко Малфой, на первый взгляд наивный Гарри Поттер, несравненная Гермиона Грейнджер, непредсказуемая и всевидящая Сивилла Трелони (по мнению многих, студенты избрали ее в финал «просто для прикола»), таинственный профессор Москито и, к удивлению общественности, оставшийся без эпитета Невилл Лонгботтом.

Но у Гермионы с ее нездоровым чувством справедливости было одно возражение: она отказывалась играть против профессора Снейпа, известного легилимента, неподготовленной. Проблема неоднократно обсуждалась на закрытых и открытых заседаниях, обитатели Хогвартса со всей серьезностью отнеслись к конфликту. Любому было очевидно: в такой игре, как Пожиратели и Волшебники, Снейп обладал неоспоримым преимуществом. После долгих и многочисленных дискуссий, был вынесен вердикт:

- Уполномоченный Союз Учителей и Учеников Хогвартса, являющийся подчиненным органом Комитета по Игре Пожиратели и Волшебники, во главе с председательствующим Альбусом Персивалем Брайаном Вульфриком, то есть Вульфриком Брайаном Дамблдором, - зачитывал решение староста Рон Уизли, - постановил признать и удовлетворить претензии Гермионы Джин Грейнджер. Согласно решению Союза, профессор Снейп обязан в течение последующих трех дней, иными словами до субботы, иными словами до финальной игры, обучить истца, то есть Гермиону Грейнджер, базовым знаниям и умениям в области Окклюменции.

- Что за чушь! Окклюменция – это тонкое искусство, я не собираюсь проводить занятия для всех подряд, как будто это хреновы курсы кулинаров! – возмутился на это профессор Снейп, настолько возбужденный, что даже не смог тормознуть крепкое словцо на его пути от мозга к языку.

- Однако, Зельеварение – также тонкое искусство, - возразила ему Гермиона, - но вы обучаете ему всех подряд. И это действительно выглядит как, кхм, курсы кулинаров.

Прежде, чем разразилась драка, председательствующий Дамблдор поднял руку, призывая обратить свои взоры к нему и внимать.

- Северус, у тебя нет выбора.

- Скажите мне что-нибудь, чего я еще не слышал, - ответил мрачно зельевар, а потом совсем тихо и с грустью добавил: - А остальные сейчас в Азкабане…. Завтракают…

~~~~~~~Вечером~следующего~дня~~~~~~~

Итак, вечером следующего дня, когда часовая стрелка указывала на 6, а минутная на 12, Северус Снейп принимал в кабинете Зельеварения Гермиону Грейнджер.

Будучи книжным червем, подругой Гарри Поттера и просто хорошим человеком, Гермиона не нуждалась в подробных описаниях сути окклюменции. Поэтому Снейп потребовал очистить разум, добавив, что у девушки это вряд ли выйдет, поскольку там все время роятся всякие глупости, и, направив на нее палочку, крикнул «Легилименс».

Конечно же, с первого раза у Гермионы не получилось защитить свой разум от нападения, и Снейп с радостью просмотрел несколько короткометражек под такими названиями, как «Талантливая мисс Грейнджер», «Страх и Ненависть в Шотландии», «Гермиона Грейнджер и Позорные Страницы».

Когда профессор по доброте душевной решил остановить просмотр, Гермиона упала на пол, пытаясь отдышаться. На лице Снейпа играла глумливая улыбка.

- Благодарю за эти минуты несравненного удовольствия, мисс Грейнджер.

- Вы просто нарываетесь на оскорбительную шутку, сэр, - промямлила Гермиона.

Снейп продемонстрировал свои далекие от идеала зубы, его лицо исказилось в надменном оскале.

- Поскольку вы никогда не блистали остроумием, я сомневаюсь, что вы способны придумать что-то достаточно едкое, чтобы задеть меня.

Гермиона стиснула зубы, почувствовав, как те начинают крошиться в порошок. «Хорошо же», - злорадно подумала она.

- Давайте еще раз, - потребовала девушка, встав на ноги.

С видом «Северус Снейп – наш король» профессор встал в боевую позу и снова произнес «Легилименс». На этот раз Гермиона сконцентрировалась на одной памятной сцене, которую в итоге и просмотрел наш гордый зельевар.

- Вы… вы… - выдыхал он несколькими минутами позже, явно не способный на что-то большее.

Гермиона выглядела не просто самодовольной – она казалась самоудовлетворенной, самовосхищенной и самоосчастливленной.

- С моими волоссссами, паршшшшивая ссс… - шипел профессор.

- Тц-тц. Следите за выражениями, сэр.

- Гррррейнджер, я поррррву вас на части, - рычал он, стиснув руки в кулаки и испуская пар из ушей, - ррррастерзаю, ррразвею по ветррру.

Гермиона обратила внимание, что профессору удавалось разговаривать, практически не используя гласные. При этом все было совершенно понятно. Ох уж эти удивительные тайны человеческого организма!

Сейчас зельевар напоминал Гермионе рисунок из какого-нибудь комикса: руки по швам, пальцы крепко сжаты в мощные кулаки, плечи приподняты и напряжены, крылья носа раздуты, брови нахмурены, глаза налиты кровью. Типичная иллюстрация к картинке «ярость». Проанализировав ситуацию, девушка пришла к выводу, что, несмотря на успех в выполнении плана «задеть Снейпа», ее участь теперь была незавидной.

- Сэр, вы сами сказали… - попыталась она оправдаться, решив, что это может помочь ей.

Безуспешно.

- Вам стоит научиться управлять своим гневом, - заметила тогда она, на что правый глаз Снейпа стал нервно подергиваться.

- Хорошо, - сказала Гермиона, на всякий случай отойдя подальше, - давайте посмотрим на ситуацию с РАЗУМНОЙ точки зрения.

- Разумной? РАЗУМНОЙ? Увидев меня с той прической, Дамблдор едва ли решил, что это было РАЗУМНО. Скорее смахивало на БЕЗУМИЕ.

- Сэр, - Гермиона пыталась быть рассудительной, - мне просто было интересно, как вы будете выглядеть с какой-нибудь новой, необычной прической. Два хвостика – первое, что пришло мне на ум. А то, что это увидел посторонний – чистая случайность! Я просто была так занята… - тут она покраснела, - другим делом, что совсем забыла о волосах, когда к вам решил наведаться профессор Дамблдор. И не говорите, что сами не пытались проделать что-нибудь интересное с моим телом, пока жили в нем!

Снейп был возмущен! Его обвиняли совершенно неоправданно. Он не был ханжой и честно признался бы, если бы действительно попытался выкинуть что-нибудь нескромное или экстравагантное, находясь наедине с тогда новоприобретенным женским телом. Наверное. Но сейчас это было нечестно со стороны мисс Грейнджер обвинять его в тот единственный раз, когда он не был ни в чем виноват.

Северус был чист, как стеклышко.

Невинен, как агнец.

Бел, как снег.

Незапятнан, как простыня после Ваниша.

Видя, как эмоции сменяют друг друга на лице профессора, Гермиона пыталась придумать выход из ситуации. Что могло успокоить взбешенного Снейпа?

«Успокойтесь, профессор Снейп»?

Гермиона отмела этот вариант в первую очередь, поскольку этими словами можно добиться исключительно противоположного смыслу фразы эффекта.

Похлопать его по спине?

И лишиться потом руки? Отклоняется.

Начать петь. Это отличный ход при общении с умалишенными и маньяками – вводить их в шок неадекватным поведением.

Но Гермиона вспомнила, что Снейп, скорее всего, видел в ее воспоминаниях, как она, находясь в его собственном теле, пела гимн Великобритании, и решила, что он мог счесть пение за издевательство.

Отбросив все размышления, мисс Грейнджер поддалась сиюминутному порыву и, подлетев к скрипящему зубами зельевару, обняла его.

Снейп застыл. Казалось, он окаменел или превратился в восковую фигуру. Сказать, что он был удивлен – это использовать неверное слово. Правильнее было бы предположить, что он был напуган. Да, да, напуган. Потому что, когда имеешь дело с сумасшедшими, никогда не знаешь, чего от них можно ожидать. А Гермиона Грейнджер, вполне очевидно, сошла с ума.

Мягко пытаясь отстранить студентку, Снейп нервно сглотнул. Гермиона не поддавалась.

- Грейнджер, - стараясь скрыть панику в голосе, проговорил мужчина, размышляя о том, насколько велика опасность заработать инсульт в тридцать восемь.

- Давайте попробуем еще раз, - предложила Гермиона, отходя от профессора.

Стоит отметить, что именно в ту минуту она взяла на заметку этот чудесный действенный способ усмирения гнева профессора Снейпа. В классе, конечно, не пойдет, но вот так, наедине, вполне сносный метод.

Зельевар был рад «попробовать еще раз». Теперь он намеревался заглянуть в такие закоулки сознания, что Грейнджер уйдет с занятия, заливаясь кровавыми слезами.

Гермиона же была готова, как пионер, отразить атаку.

Он не ожидал, что на его «Легилименс! » эта несносная девчонка осмелится выкрикнуть аналогичное заклинание.

На мгновение обоих закружило в многоцветный вихрь, и вдруг начался полет. Полет был стремительным, казалось, они были в многоцветной трубе, летели вниз и неминуемо должны были встретиться с чем-то твердым и не достаточно нежным. Гермиона летела чуть ниже профессора Снейпа, поэтому в первые же доли секунды схватилась за его щиколотку.

- Вы считаете, это вам как-то поможет? – раздался голос Снейпа сверху.

Гермиона взглянула на него вопросительно. Профессор казался мрачным, руки его были сложены на груди, а лицо выражало крайнюю степень недовольства.

- Мою ногу, пожалуйста, - пояснил он, и она, ойкнув, отпустила мужскую лодыжку.

В довольно нелепой манере помахав руками, она попыталась оказаться примерно на одном уровне с профессором, чтобы обсудить сложившуюся ситуацию. Изображение раненой птицы едва ли могло помочь Гермионе, но ей помогла физика. Поскольку падение, очевидно, происходило не в вакууме, профессор Снейп, как объект более тяжелый, да к тому же закутанный в мантию и таким образом уменьшающий сопротивление воздуха, падал несколько быстрее, чем более легкая мисс Грейнджер, чья мантия развевалась, словно парус. Долго ли, коротко ли, падающие профессор и студентка поравнялись.

Не долго думая, Гермиона схватилась за рукав Снейпа, и теперь они падали в унисон.

- Сэр, где мы и куда падаем?

- Мы не падаем, мисс Грейнджер, - ответил зельевар апатично.

Гермиона огляделась. Она готова была биться об заклад, что они неслись по многоцветной трубе вниз с немаленькой скоростью, их волосы и ее мантия развивались.

- На самом деле, мы находимся в состоянии покоя, тогда как все вокруг нас движется вверх, создавая поток воздуха.

Гермиона взглянула на мир с этой точки зрения. Единственной ее мыслью на этот счет было «хм».

- То есть, мы висим в воздухе?

- Формально говоря, мы стоим на полу в классе Зельеварения.

Свободной рукой Гермиона потерла лоб.

- А если рассуждать в менее физическом и более метафизическом смысле, мы на стыке сознаний.

- Моего и вашего? – уточнила Гермиона.

- Вы видите пустоту вокруг?

Она снова огляделась – все та же движущаяся труба.

- Нет.

- Следовательно, это определенно не сознание Поттера или Уизли. С вероятностью в девяносто девять, девять десятых и девять в периоде процентов, я утверждаю, что это периферия наших с вами сознаний. За что мы все должны благодарить, конечно, вас.

- Мой «легилименс»…

- Контакт с моим сознанием прибавил вам сообразительности. Это значительно облегчает мою жизнь.

- Ваши шутки на редкость однообразны, сэр, - едко сказала Гермиона. – Когда я оказалась в вашем теле, вы пошутили так же.

- И почему, когда я абсолютно серьезен, люди воспринимают мои слова, как шутки или пустой сарказм? – риторически спросил профессор.

Гермиона начала думать о том, как им выбраться. После недолгой проверки, она выяснила, что волшебная палочка осталась в мире реальном, и, пусть и лучшая ученица столетия, она имела очень слабое представление о том, как выбираться из чьего-либо сознания.

- Это произойдет само собой, - сказал Снейп.

Гермиона еще не успела спросить «что? », как он ответил:

- Наше освобождение от сознаний друг друга.

- Откуда вы…?

- Мы в сознании друг друга, и вас удивляет, что я знаю, о чем вы думаете?

- Я тоже так могу?

- Сомневаюсь.

- Почему?

- Что почему?

- Почему сомневаетесь?

- Я этого не гово… ах, черт.

- У меня получилось?

Вдруг труба начала деформироваться, цветные пятна вокруг наших героев начали приобретать более четкие формы и объемы.

- Начинается, - процедил Снейп.

После некоторых метаморфоз, произошедших с пространством, профессор и Гермиона оказались в небольшом мрачном помещении. Фон все еще был размыт, но фигурка шестилетнего черноволосого парнишки выглядела даже чрезмерно четкой.

- Сэр, моя рука, - произнесла Гермиона, - она как будто бы оторвалась и… сейчас ударит мальчика по голове.

- Прошу простить, это мои воспоминания… такое бывает, когда…

Рука Гермионы вернулась на место, и только тогда девушка обратила внимание на ребенка. Он казался несчастным, словно только что открыл шкатулку Пандоры и все беды обрушились на него одного. Слезы текли по бледному лицу, оставляя разводы. Мальчишка утер рукавом сопли и начал плакать навзрыд.

Мисс Грейнджер присмотрелась к дитю и узнала в нем своего злобного профессора Зельеварения.

- Да, да, это я, - ответил на ее не озвученный вопрос Снейп.

Сцена вокруг начала становиться более ясной, вот уже можно было различить двух взрослых – молодую женщину и черноволосого мужчину, очень похожего на Северуса Снейпа, только с короткими волосами. «Родители профессора», - догадалась Гермиона.

Они совершенно игнорировали несчастного малыша, занятые неприятной, судя по их лицам, беседой.

Гермиона с сочувствием посмотрела на мальчика, заливающегося горючими слезами. Профессор Снейп смотрел на своё юное воплощение с отвращением. И на то были причины. Если мисс Грейнджер видела в этом орущем создании милого несчастного карапузика, все остальные не ослепленные жалостью люди могли лицезреть только раскрасневшееся от плача лицо ребенка, текущие уже по подбородку сопли, некрасиво скривленный рот, демонстрирующий отсутствие половины зубов, растрепанные волосы и грязные подтеки на коже. Уж не упоминаем душераздирающий звук, который издавал этот «ангелочек».

- Что случилось? – с сочувствием и улыбкой умиления спросила Гермиона, протягивая руку к дитю, словно надеясь его погладить и успокоить.

- Сейчас узнаете, - мрачно ответил Снейп.

Маленький Северус, увеличивая громкость плача, вдруг упал на пол и заколотил ручками и ножками по деревянному полу.

- Ну купииииииите мне машиииииииинку! – заорал он, надрываясь.

Затем он начал кататься по полу, не переставая требовать игрушку и распугивая посетителей магазина, которые теперь стали видны так же отчетливо, как и раздосадованные родители неугомонного мальчишки.

- Северус, сейчас же прекрати, - прикрикнула на него мама, но тот даже не думал слушаться.

Гермиона скривилась, чуть отстранилась от уже не кажущегося таким душкой ребенка.

- Я был очаровательным малышом, - саркастично заметил Снейп.

Вдруг к маленькому Северусу подошла оооочень лохматая девочка, тоже лет шести. Она крайне недовольно посмотрела на орущего монстра и покачала головой.

- Мама, этот мальчик очень плохо себя ведет. Его надо наказать.

В кадре появилась женщина с каштановыми кудрями. На ее добром лице появилось отражение душевной боли.

- Гермиона, не надо его наказывать.

- Выпороть его! – воскликнула девочка, в то время как мамаша пыталась оттащить кровожадную дочь от вопящего Северуса.

- Взыскание ему! Оставить после урока! Пусть пишет линии!

Профессор Снейп с интересом смотрел на новых героев. Мисс Грейнджер недовольно кривилась.

Женщина, которая, очевидно, являлась миссис Грейнджер, присела на корточки рядом со своей дочерью и очень нежно сказала:

- Герми, надо быть добрее к людям…

- Не зови меня Герми! – зашипела девочка, ее дикие кудри, казалось, тоже вот-вот зашипят, обратившись в змей.

- Все, - решительно сказала ее мама, вставая и беря девочку за руку. – Завтра же идем к мистеру Соул-Лёнингу!

- Я не пойду к нему! – выкрикнула маленькая Гермиона. – Он толстый и уродливый. И у него щетка под носом!

- Это называется усы, зайка.

- А выглядит как старая вонючая щетка. Ему надо отрубить голову.

- За что, солнышко?

- Ни за что! Просто чтобы у него больше не было усов!

Женщина тяжко вздохнула.

- Может быть, он сможет встретиться с нами сегодня… - сказала она самой себе, - он прекрасный специалист. Таких психологов, как он, по пальцам пересчитать. И такой добрый человек…

- Дядя Говард действительно прекрасный человек, - уверенно заявила настоящая Гермиона. – И ему очень идут усы. Усы – это просто волосы, которые растут над верхней губой у мужчин и некоторых женщин. Это не причина, чтобы осуждать человека, - в голосе девушки появились напряженные нотки. – Дискриминация – плохо. Усы – хорошо… Дискриминация – плохо. Усы – хорошо. Дискриминация – плохо…

Эти слова продолжали звучать в пространстве, но теперь произносились приятным мужским голосом.

- Ты поняла, Герми? Все равны перед Богом, - заключил он.

- Мне кажется, дядя Говард меня гипнотизировал, - заметила взрослая Гермиона, в то время как все вокруг начало менять формы и очертания.

Профессор Снейп тоже начал менять форму: он начал растекаться, точно чернильное пятно.

- Что с вами? – воскликнула Гермиона.

- А? – профессор взглянул на себя и быстро собрался. – Задумался.

- О чем, интересно?

- О том, что когда подобное, я имею в виду стык сознаний, произошло со мной в прошлый раз, мне пришлось пережить несколько неприятных моментов… дьявол и все его приспешники! – вдруг воскликнул он.

Пространство вокруг начало приобретать формы класса Зельеварения.

- О, мы возвращаемся?

- Черта с два!

Гермиона уставилась вниз. Там начали появляться люди: Джеймс Поттер, Сириус Блэк, Ремус Люпин, Гарри Поттер, Рон Уизли, Невилл Лонгботтом, Люциус Малфой, сама мисс Грейнджер, Минерва МакГонагалл, Альбус Дамблдор, Лорд Волдеморт и еще несколько человек, которых Гермиона не знала. Все они встали в круг, в центре же оказался Северус Снейп. По очереди или группами, люди бросались к профессору, обнимали его, целовали в щеки, нос и лоб, лобызали его и шептали всякие милые глупости. Директор запихивал в рот мужчины конфеты, одну за одной, не давая тому возможности избежать угощения. Гарри подскочил к зельевару с одним лишь словом:

- Папа.

И зеленые глаза вдруг превратились в черные.

- Мама наложила на меня заклинание, когда я еще был в утробе, чтобы я был похож на Джеймса. На самом деле, я ваш сын!

Лорд Волдеморт в черном капюшоне, полностью скрывающим лицо, оттолкнул Гарри в сторону и положил Снейпу руку на плечо. Тяжело и громко дыша, он сказал:

- Я твой отец, Люк.

- Я Северус! – воскликнул Снейп.

- Так тебя стали называть позже. А я назвал тебя Люкиус. И было у меня три сына: Люциус, Люкиус и Люпин.

В этот момент Люциус и Люпин бросились к Снейпу, обнимая его и восклицая «Брат! Брат! ». Снейп стоял безвольно, словно не мог пошевелиться. Альбус продолжал пихать ему в рот сладости.

Ненастоящая Гермиона тоже стояла рядом, почему-то в два раза меньше ростом, чем в реальности, дергала его за рукав и безостановочно задавала какие-то вопросы. Снейп только успевал, с набитым леденцами ртом, отвечать на один вопрос, как изо рта мисс Грейнджер тут же вылетал следующий.

Блэк и Джеймс Поттер, выряженные в костюмы а-ля Северус Снейп, кричали, что мечтают быть похожими на него.

Минерва МакГонагалл чуть в стороне ото всех, но в поле зрения Снейпа, танцевала эротический танец.

Какая-то девушка почему-то спешно раздевалась.

- Это что, как бы ваши мечты, или подсознательные желания, или вроде того? – уточнила Гермиона, с изумлением взирая на сцену внизу.

- Да конечно, - сардонически ответил профессор Снейп, а затем все же нехотя пояснил, – это просто мои кошмары.

Он содрогнулся, стараясь не смотреть на происходящее. На лице – искренне отвращение.

Гермиона удивленно подняла брови. И вдруг ее и профессора Снейпа потянуло куда-то вниз, словно затягивая в узкую воронку. Через несколько секунд они оба оказались перед классом, все в том же кабинете зельеварения. Шел урок Зелий. Но все студенты, вместо того, чтобы нарезать ингредиенты или делать еще что-то, склонившись над котлами, во все глаза смотрели на Гермиону и Снейпа.

- Продолжайте, мисс Грейнджер, - раздался голос профессора, и оба, профессор и Гермиона, посмотрели направо.

Там стоял профессор Снейп.

- Что продолжать? – уточнила Гермиона, а потом вдруг добавила. – Ой-ой.

Левый Снейп, бывший, очевидно, настоящим, спросил, в чем дело.

- А это, кажется, мой кошмар.

И медленно она опустила голову вниз. Всамделишный Снейп хотел последовать ее примеру, но Гермиона быстро уперлась рукой в его подбородок.

- Забавно, - сказал Снейп.

- Что именно? – уточнила она.

- Во-первых, то, что я сказал «забавно», а во-вторых, ощущение, что у нас с вами две головы, но одно тело. Потому что эта ваша рука, которая мешает мне посмотреть вниз, как будто бы моя рука…

- Так и есть. Мы сейчас в моем кошмаре, который просматриваем от первого лица.

- И в чем тут суть?

Гермиона тяжко вздохнула.

- Я не одета…

Только она это произнесла, как все студенты и ненастоящий профессор Снейп, начали громко смеяться и тыкать в нее пальцами.

- Они всегда замечают это только после того, как замечаю я, - прокомментировала это Гермиона.

- Довольно банально, - ответил Снейп. – Вот если бы мы попали в тот сон, где у меня нет… впрочем…

И все вокруг снова начало деформироваться.

- Нет-нет-нет! – вдруг заорал Снейп.

Их тела уже разъединились, новые декорации стали возникать вокруг, как вдруг все взорвалось и превратилось в поляну с маками.

- Ух ты, красиво.

По поляне заскакала белая обезьяна.

- Ой, смотрите, - Гермиона ткнула в животное пальцем.

- Я вспомнил фразу «Только не думай о белой обезьяне», - пояснил Снейп.

Тут же с громким хлопком появилась еще одна.

- Я тоже слышала эту историю, - ответила Гермиона чуть виновато. – А что значит это маковое поле?

- Прием окклюменции. Я закрыл свой разум ничего не значащей картинкой. Неопытным окклюментам рекомендуется представлять что-то более символичное – стену, дверь, ворота. На худой конец, покрывало.

Поляна начала деформироваться, но так и не превратилась во что-то определенное, потому что вокруг Снейпа и Гермионы по периметру быстро выстроилась кирпичная стена.

Профессор вопросительно поднял брови.

- Я…эээ, мм… просто… вы сказали, и у меня ассоциации… - начала мямлить Гермиона.

- Тогда проверим качество вашей защиты, - сказал Снейп и со всей силы ударил кулаком по стене.

Несколько кирпичей вывалились наружу, образовав дырку, но Гермиона быстро сообразила, в чем дело, и новые стройматериалы, на вид более прочные, залатали отверстие.

Снейп кивнул, затем взял из ниоткуда мел и начал чертить что-то на стене. Этим чем-то оказалась дверь. И как Гермиона не пыталась ее уничтожить – ничего не получалось. Снейп открыл дверь и выглянул наружу. Спустя пару секунд он захлопнул дверь и изумленно посмотрел на мисс Грейнджер.

- Вы сказали на худой КОНЕЦ… эта фраза всегда мне не нравилась… и одновременно я подумала о том, что еще может ассоциироваться со словом «защита» и «безопасность», и… вот. Как-то… ну, знаете…

Профессор, кажется, с трудом сдерживал смех.

- На будущее, мисс Грейнджер, не рекомендую защищать свои мысли презервативами… А эта ассоциация с худым концом – это действительно отвратительно.

Гермиона виновато опустила глаза и чуть покраснела.

Реальность начала вытягиваться, приобретая форму банана, затем ее сплющило, растянуло в высоту, обратило в сферу и расщепило на тысячи капель. Через мгновение произошел большой взрыв, и Гермиона со Снейпом упали на твердый пол кабинета Зельеварения. По тому, насколько реально их мягкие (хотя, в случае профессора, не очень-то) места ощутили каменную поверхность, они могли сказать, что покинули сознания друг друга.

Некоторое время оба хранили молчание, с трудом поднимаясь на ноги. И Снейп, и Гермиона спрашивали себя, по какой причине вернулись в реальность именно сейчас, но внезапно почувствовали чье-то присутствие в комнате и таким образом нашли ответ.

В дверях стоял профессор Москито. Лицо повернуто к Гермионе на три четверти, взгляд черных глаз исподлобья пронзителен и соблазнителен, лохмы взъерошены и небрежно уложены в прическу под названием «Восстание Волос».

- Профессор Москито, - пролепетала Гермиона.

- Северус, я хотел бы переговорить с мисс Грейнджер, - сказал тот.

Снейп лишь махнул рукой, отворачиваясь от обоих, чтобы показать, насколько ему интересна их компания.

- Эм, профессор Снейп, мы закончили на сегодня? – уточнила Гермиона на всякий случай.

- Мы закончили навсегда, - отозвался мужчина.

- А. Ну, мм, спасибо. Тогда, до свидания…

Зельевар коротко кивнул.

Неуверенно улыбнувшись, Гермиона схватила с пола свою сумку и направилась к выходу.

Минутой позже она быстро шла по коридору, профессор Москито шел рядом с ней.

- Вы хотели поговорить со мной, сэр? – уточнила она, чувствуя себя, по меньшей мере, странно.

Москито исподлобья взглянул на Гермиону. Контрастное освещение сейчас четко вычерчивало его высокие скулы и прямой нос, тени подчеркивали белизну его кожи. Глубокие черные глаза смотрели на девушку с уже ставшим привычным выражением.

- Мне казалось, у вас были карие глаза? – уточнила она.

- Это люминесценция. Они сами по себе черные, но если долго нахожусь на солнце или смотрю на свечу, то становятся карими.

Гермиона удивилась – она никогда о таком не слышала. Профессор же внимательно посмотрел на Гермиону и решил, что пришло время сбросить маски.

- Но это не единственная моя особенность…

Москито вдруг резко схватил Гермиону за руку, заставив ее остановиться.

- Вы ведь уже знаете, верно?

- Э?

- Скажите.

Гермиона смотрела на профессора с недоумением и некоторой опаской.

- Скажите это, - страстно потребовал он, делая шаг к ней навстречу.

Она отступила назад.

- Сэр, я не очень понимаю….

- Скажите! Вы же все знаете про меня!

- О чем вы говорите?

- О том, что вам обо мне известно, - Москито дернул головой, как будто в него вселился демон и его истинная сущность пыталась избавиться от нежеланного гостя. – О, вы так чудесно пахнете!

- Послушайте, профессор Москито, - деловым тоном произнесла Гермиона, сложив руки на груди, - я совершенно не представляю, что вы пытаетесь мне втолковать, и, если вы не объяснитесь или не позволите мне уйти прямо сейчас, я начну звать на помощь.

Это должно было сработать.

С лица профессора исчезла часть отражавшегося там сексуального напряжения, все зрительницы в кинотеатрах, наконец, выдохнули, а Москито заговорил:

- Я знаю, что вы знаете, кто я. Я хочу, чтобы вы произнесли это вслух.

- Что?

- Сейчас!

- Я не понимаю!

- Скажите!

- Да что сказать?

- Кто я такой?

- Профессор Москито.

- Я не об этом.

- Тогда о чем?

- О том, что вы знаете про меня. О том, что никто не должен знать, а вы знаете.

- Но я не знаю ничего такого!

- Вы знаете. Скажите! Сейчас!

Гермиона закрыла лицо ладонями.

- Боги, профессор, я серьезно не понимаю, о чем вы!

- Вы все знаете, - протянул Москито.

- Да что я знаю?

- Ну, подумайте.

- Я не понимаю.

- Понимаете.

- Боже мой, профессор Москито, я серьезно, честно-пречестно, не знаю, о чем идет речь.

- Обо мне.

- Профессор!

- Скажите это.

- Я не знаю, что сказать, я не знаю, что вы от меня хотите!

⇐ Предыдущая 1 2 3 456 7 8 9 10 Следующая ⇒