Город Алким Каин 12 страница

Пол занимал меня, пока Люциан тренировался перед третьей попыткой заявления прав на Блейка.

Честно говоря, мне хотелось узнать о Поле Саттоне побольше, раз нам придется провести вместе всю оставшуюся жизнь. Мы встречались под одним из огромных дубов, пока Люциан тренировался под куполом Парфенона.

Мы пытались выяснить, что ещё у нас было общего, и, как и я, он любил музыку восьмидесятых, и у него было мало друзей. Это стало нашим обычным местом, и, чем больше времени я проводила с Полом, тем больше он мне нравился за то, кем пытался стать.

— Хочу показать тебе кое-что, — сказал он, когда мы сели на покрывало, которое он приносил каждый день.

- Что именно?

Он вытащил красную ткань, которая закрывала что-то большое.

- Я получил это от своего деда, когда мне было около десяти лет, - он развернул ткань и показал медальон, висящий на серебряной цепочке. - Дед был похож на меня, я не совсем уверен был ли он Виверной.

Пол криво улыбнулся и передал мне медальон.

- Что это?

- Это знак дентов.

Я ахнула, когда впервые увидела их знак. Теперь я знаю, откуда Китай и Япония взяли идею для своего знака инь-ян. Они выглядели очень похожими, но вместо белого и черного с маленькими кругами противоположного цвета в каждом, в нем была каплевидная фигура дракона с человеческой головой и каплевидная человеческая фигура с головой дракона. Полагаю, головы заменяли круги.

— Откуда это у твоего дедушки?

— Это ему подарил король Альберт примерно двадцать лет назад.

— Ты знал короля Альберта?

— Если и знал, то не помню. У него была правая рука, который говорил на вивернсом языке довольно бегло.

— Вивернский — это твой язык?

Он кивнул.

— Ты меня научишь?

— Тебе не нужно учиться ему, Елена. Когда ты Взойдешь, сразу сможешь хорошо понимать его.

— Правда? — я посмотрела на него скептически.

Он кивнул.

- Думаю, можно сказать, что это особенность дента. Я до сих пор не знаю, как это называется между Виверной и наездником. Мы первые, так что полагаю, можем назвать так, как нам нравится.

- Мне нравится слово «дент». И я все еще хочу немного знать вивернский. На что он похож?

- Ты не слышала в своем подсознании, как я говорю на вивернском?

Он нахмурился.

- Не думаю, но опять же я понятия не имею, как он звучит.

- Я называю его пьяным языком, - хмыкнул он. - Почти в каждом слове есть звук «з», и когда говоришь быстро... ну ты сама поймешь.

Я рассмеялась.

- Так ты говоришь, мы будем похожи на пару выпивох, когда будем разговаривать?

- Что-то вроде того.

- Скажи что-нибудь.

Любопытство захлестнуло меня приливной волной, мне просто необходимо было узнать, на что он похож.

- Ладно, - он внимательно взглянул мне в глаза, и я почувствовала, как в животе что-то закружилось. - Re fzirza zul Пол, Buzik zul Ezezun?

- Реф.. что?

Он рассмеялся.

- Я же говорил тебе, это похоже на пьяного.

- Что ты у меня спросил?

- Я сказал: «Меня зовут Пол, как твое имя? »

- Произнеси еще раз, но медленно.

- Re… fzirza… zul… Пол, … Buzik… zul… Ezezun?

Я попыталась повторить, но в моем исполнении это прозвучало в десять раз хуже, и мы оба рассмеялись.

— Это не самый лёгкий язык, но какой уж есть. «П» часто звучит, как «Ф», особенно когда находится рядом с «З», что происходит почти всегда. У нас есть гласные, как и в английском, но если ваши гласные автономны, Вивернские гласные — это ЗИ, ЗА, ЗО, ЗУ и ЗЕ. Вот почему наш язык звучит, словно мы изрядно перепили.

Я улыбнулась ему, изумляясь, как мне могло так посчастливиться заполучить такого дракона. Теперь мне было плевать, был ли он Виверной. Он был моим драконом, к тому же у него не было жутких волос на теле.

— Можно тебя кое о чем спросить?

— Валяй.

— Что могут Виверны? Я имею в виду, сколько у вас способностей?

Он широко ухмыльнулся. Это снова напомнило мне о папе, и в сердце закралась пустота. Я все ещё держалась за мысль, что, когда я Взойду, снова увижу его.

— Виверны намного меньше других драконов. Поэтому у нас есть дополнительные способности. Мы все огнедышащие, и ты знаешь, что Вороноголовые, — он закатил глаза, произнося это название, — как я, могут читать мысли. Молотоголовые — трюкачи. Их человеческое обличье может возникать многократно в разных местах. Говорят, что чем они становятся старше, тем больше могут создавать копий. Не думаю, что здесь было так уж много Виверн, когда они напали на нас. Полагаю, здесь было около десяти-пятнадцати Молотоголовых.

Я вспомнила того парня, от которого он меня спас. Я всячески пыталась убить его, а он даже с места не сдвинулся.

— Ты имеешь в виду, что они создают несколько тел из плоти и крови?

Он кивнул.

— Чешуйки у Коричневорогих, как падающие звёзды. Они могут выбрасывать их, и на их месте появляются новые, так же как и некоторые из рогов на их спинах. Их рога опасны и могут очень быстро состарить противника, пока тот не умрет.

Шипохвост и Копьехвост во многом похожи. У первого есть дар видеть глазами зверей, а другой, хм, может высасывать души. Чем больше он соберёт, тем дольше будет жить. С каждой душой они обретают новую жизнь, поэтому они могут умирать больше десяти раз. Думаю, здесь был, по крайней мере, один Копьехвост той ночью. Он собрал много жизней убитых людей и драконов.

Мороз прошел по коже, когда Пол рассказал поподробнее об их способностях. Они действительно были очень опасными созданиями. Неудивительно, что он хотел сбежать из их колонии.

— Вороноголовые такие же опасные. Ты знаешь, что у нас есть дар менять сознание людей. Заставлять их видеть то, чего на самом деле нет. Ослеплять врага, заставляя его верить, что он в безопасности, это одна из самых сильных способностей Вороноголовых, — он вздрогнул. — Мерзко даже думать об этом.

— Не думаю, что это мерзко. Это потрясающая способность, и нам она обязательно понадобится, если на нас снова нападут.

— Они не нападут снова. Они боятся Рубикона. Пока он держится, он представляет опасность для Виверн. Его розовое пламя обращает в пепел все, и от этого нет спасенья, если тебя заденет. Тогда оно расползается, как болезнь, и медленно поглощает тело.

В голове возник образ Блейка.

— Он действительно очень могущественный дракон. Будет очень жаль, если обратится.

— Люциан серьезно работает над этим, — сказала я.

— Ты, правда, думаешь, что он сможет заявить на него права?

— Лучше бы ему заявить, — сказала я, и он криво улыбнулся. На минуту повисла тишина. — Подожди, а как мне получить седло для тебя?

Он снова рассмеялся глубоким смехом.

— У моей драконьей формы довольно длинная шея. Мой дедушка рассказывал мне, что король Альберт однажды летал на нем очень долго. Они водрузили на его шею седло и летали пару часов. Так рассказывал мне мой дедуля, — он вздохнул. — Поэтому я и хочу быть частью этого, — он обвел рукой вокруг себя. — Я не знаю, как с другими Вивернами, но я тебе обещаю, Елена, я не такой, как они.

— Ты доказал это нам, Пол.

— Даже не представляешь, как долго я молился о возможности доказать свою преданность. Это было не той возможностью, что...

— Я понимаю, о чем ты, — я пригнулись к нему ближе. — Не бери в голову.

Он засмеялся.

— Хорошо, обещаю, что не буду.

Вдалеке прозвонил звонок в академии, объявляя время ужина. Мы встали, и я протянула медальон обратно Полу. Он поднял руки.

— Возьми его.

- Пол, я не могу...

— Елена, возьми. Я серьезно.

Я улыбнулась, и в животе снова все перевернулось. Мне совсем не нравилось это ощущение. Я обещала Люциану, что ничто не встанет между нами, а я была не из тех, кто не держит слово.

— Спасибо, Пол, — я повесила медальон на шею, и спрятала огромную подвеску под рубашкой.

Мы разошлись у двери в столовую. Я пошла в свою комнату, чтобы положить медальон в безопасное место.

Я нашла место в ящике со своей одеждой, как раз под трусиками. Я взглянула на него в последний раз. Серебро требовало чистки, но оно выглядело древним и прекрасным. У человека были крошечные красные рубины вместо глаз, а у головы дракона на этом месте были крошечные голубые камни. Выгравированные вокруг них символы напоминали знаки всех драконов. Это по-настоящему была самая изысканная вещь, что я когда-либо видела, и я не могла поверить, что Пол попросил меня сохранить ее.

Король был прав, что надо было попытаться, чтобы создать альянс с ними. Мне было не важно, кем являлись те люди, но если есть колонии с такими Вивернами, как Пол, это могло бы стать реальностью. Когда я заявлю на него права и Взойду, это станет нашей задачей — найти альянс с Вивернами.

***

В пятницу через громкоговорители академии прозвучало объявление. Люциан собирался заявить права на Блейка в понедельник. Сердце учащенно забилось, а в животе все скрутилось и перевернулось пару раз. Люциан услышал много одобряющих выкриков, но, когда Блейк встал и вышел из столовой, все немедленно стихло.

— Ему не нравится, когда ты снова пытаешься?

— Думаю, он просто боится, что в этот раз я могу Взойти, — пошутил он и поцеловал меня в кончик носа. — Не надо так беспокоиться. Возможно, ты удивишься

Я улыбнулась. В нем чувствовалась вся уверенность мира, и я помолилась, чтобы у него все получилось в понедельник.

В следующие пару дней везде на школьных площадках висели плакаты с Люцианом и Блейком. Журналистам даже удалось взять пару интервью у Люциана. Это было за гранью, и Пол изо всех сил старался отвлечь меня.

Хотя у него это не вышло.

Понедельник не мог наступить быстрее, и не успела я это осознать, как пришла пора отправляться в Колизей. Я осталась с Люцианом и пошла с ним в комнату, где одевались и готовились для заявления прав Драконианцы. Он вышел из ванной, и я просто обомлела.

А нем был надет новый жилет «Самурай Три Тысячи» поверх футболки. Руки остались голыми, и это замечательно смотрелось с кожаными штанами и армейскими ботинками до колен. Он был похож на настоящего охотника. Через одно плечо был перекинут плотный плащ, а в другой руке — щит.

— Ты собираешься усмирить его веревкой?

Он прыснул со смеху, и мной серьезное выражение лица сменилось улыбкой.

— На заявлении прав запрещено любое оружие, Елена. Только щиты, это, — он приподнял конец веревки, — и способности, — он покачал головой, широко улыбаясь.

Он потянул меня за кофту, я впечаталась в его грудь. Веревка сильно впивалась чуть повыше бедра, но я также почувствовала, как стучит его сердце, когда обняла за талию. Я не знаю, было ли это от страха или волнения.

Неожиданно толпа начала сходить с ума, и мы пошли выглянуть из ворот, ведущих на арену. Блейк только что вошел в Колизей. На нем было какое-то кожаное облачение вокруг талии и ботинки. Он выглядел сногсшибательно, и когда чувство вины от того, что желаю его, снова поднялось, я отвернулась.

Не знаю, почему я всегда желаю его, как только он начинает разгуливать полуобнаженным, но опять же, это должно быть связано с тем, что часть его желает меня, когда он напивается. Пока он стоял там, вспышки камер прекратились. Его лицо не выражало никаких эмоций, и выглядел он устрашающе.

— Он совсем не выглядит испуганным.

— Он никогда не выглядит так.

Люциан закончил с рассовыванием затупленных штуковин в свой пояс. Я не могла не заметить, что в нем было слишком много ножен.

— Итак, каков твой план?

— Насладиться этим по максимуму, — сказал он полным уверенности голосом.

— Люциан...

— Шшш, — он приложил палец к моим губам. — Никаких негативных флюидов в этой комнате.

Открылась дверь, и вошла Миа.

— Ты готов? — спросила она.

— Готов как никогда.

— Ты выглядишь собранным. Заяви уже на хрен на него права, — ругнулась она, и мы засмеялись.

— В этом и состоит план.

Гитарный проигрыш взревел из колонок, и я хорошо знала эту песню. Это «Thunderstruck» группы AC/DC, Блейк однажды признался Люциану, что эта песня пугает его до чертиков. Музыка начала отражаться от стен, когда толпа начала подпевать. Люциан закрыл глаза и попрыгал на одном месте. Мы с профессором Мией просто смотрели на него. Было похоже, что музыка начинает придавать ему физических или магических сил. Он открыл глаза, глубоко вздохнул и посмотрел на меня.

- Иди, получи своего дракона, - сказала я и быстро и крепко поцеловала в губы.

- Не уходи далеко, - выдохнул он, когда мы отстранились друг от друга. Он развернулся и подмигнул, когда ворота начали подниматься. Толпа разразилась приветственными криками, когда увидели Люциана, шагающего со вскинутыми руками, словно он уже победил. Громкие рвущиеся звуки донеслись с арены, и я поняла, что Блейк трансформировался. Раздались новые крики, а я уселась на скамейку и начала молиться. Это было то заявление прав, на которое я не хотела смотреть.

Я не забыла, что сказал мне той ночью в горах Блейк. Он изо всех сил старался не убить Люциана. А что если сегодня он потеряет контроль и убьет его.

— Не хочешь на это смотреть? — Миа села рядом со мной на сидение.

Я покачала головой, не открывая глаз.

— Ты не одна такая, — призналась она, и я повернула голову влево, чтобы взглянуть на нее.

— Но вы же весомо подбодрили его.

Она улыбнулась.

— Заявлять права на дракона, который не хочет этого — одно, Елена. Заявлять права на дракона, не принадлежащего тебе, совсем другое.

Послышался треск от магической стены, и я знала, что мы в безопасности от огня Рубикона.

В отместку за это пришло беспокойство, а от сильной тошноты скрутило живот. Я обхватила себя руками.

— Не волнуйся. Люциану всегда удается избежать смерти, — она похлопала по моей ноге. Она совершенно не понимала, когда нужно помолчать.

Следующие тридцать минут мы обе слушали приветствия и ахи толпы. Каждый раз, когда толпа ахала, я думала, что погибаю, и, казалось, проходила целая вечность, прежде чем она снова начинала приветственно шуметь.

После пятого аха приветствия не последовало, и мы с профессором Мией вскочили, чтобы посмотреть, что происходило.

Я закрыла рот рукой, увидев Люциана, лежащего лицом вниз. Пять драконов пытались отвлечь Блейка, потому что он все ещё хотел напасть на Люциана. Констанс и Джулия все делали спешно, и я увидела, как Джулия использовала заклинание, чтобы защититься от силы Рубикона.

Ворота Колизея распахнулись, и внутрь вбежали король Гельмут и королева Маргарет. Я отскочила с дороги и наблюдала, как Констанс и Джулия внесли обмякшее тело Люциана.

Я вцепилась рукой в волосы, не зная, жив он или мертв. Он не мог умереть.

Король Гельмут выкрикивал вопросы Констанс.

Миа старалась держать обоих его родителей подальше от Констанс, пока она пыталась исцелить его при помощи своей магии.

Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, спасите его!

Когда он глубоко вдохнул, все мои силы сошли на нет, и я свалилась на пол.

Его родители ринулись к нему.

— Я получил его? — проскрежетал он, что было музыкой для моих ушей.

Он был жив.

***

Следующие пару дней мне пришлось слушать обо всех приемах Люциана. Он практически заполучил его, это было у всех на устах.

В последний момент Блейк воспользовался способностью, о которой никто не знал, телекинезом.

Это было не под силу ни одному дракону, только в человеческой форме они могли использовать это так же, как и Драконианцы, с помощью заклинания. И все же Рубикон каким-то чудом вызвал эту способность, так что, видимо, он владел этим даром. Сколько ещё способностей он скрывал?

Я каждый день навещала Люциана в больнице. Первые два дня он только спал, а его мама не отходила от него.

В первый раз мне было страшно зайти, но она дружелюбно улыбнулась мне и жестом подозвала ближе, я не могла отвергнуть это предложение.

Люциан просыпался на пару секунд, чтобы только улыбнуться мне или прикоснуться к руке, а потом снова глубоко засыпал.

— Сон благотворно влияет на его выздоровление, Елена, — сказала его мама.

— Он мог погибнуть.

— Люциан знает, что рискует.

— И как вы можете так просто это воспринимать? — снова, не подумав, спросила я.

— Я этого и не делаю, — строго сказала она. — Но как сказать сыну, что он не может этого делать, если он искренне верит, что может.

— Простите, — извинилась я. — Это было неуместно, Ваше Величество.

Она устало засмеялась.

— Тебе не нужно так называть меня, Елена. Однажды ты станешь принцессой, поэтому зови меня по имени.

Я хихикнула. Это прозвучало так же устало.

— Вы уверены в этом?

— Если это зависит только от Люциана, то да.

Я улыбнулась.

Она снова начала расспрашивать меня о моем отце. Она сказала, что Люциан почти ничего о нем не знал, поэтому я рассказала ей все, что могла.

— Твоя мать, кажется, умерла, так он сказал мне, — спросила она.

Я замолчала на какое-то время. Я не могла ей солгать.

— Его ввели в заблуждение. Она не умерла, она ушла после того, как узнала, кем являлся мой отец, — это было единственное правдоподобное объяснение.

Она сочувственно посмотрела на меня.

— Мне жаль это слышать, Елена.

— Мне нужно было сказать ему правду в тот день, но я так испугалась, что он станет относиться ко мне иначе.

— Ничто в твоих поступках не изменит его решения, Елена. Однажды, приняв его, он ничего не меняет. Если ему не доказать, что он неправ, — она посмотрела на спящего сына и улыбнулась. — Он всегда был таким с тех пор, как научился ползать.

Я рассмеялась. На какое-то время повисла тишина.

— Можно вас кое о чем спросить?

Она кивнула.

— Почему вы передумали насчёт меня?

— Это просто. Мы видели упорство Люциана насчёт тебя. Знаешь, ты похожа на него. Храбрая, сильная и точно понимаешь, чего хочешь. Мы не смогли закрыть на это глаза. Сложно найти свою любовь, но когда она приходит сама, это происходит с обоими. Мы поняли, что не сможем преодолеть это.

Я криво улыбнулась ей, и поцеловала костяшки пальцев Люциана.

— Мне жаль, что ты потеряла отца. Я не представляю, каково это, обнаружить наш мир и справляться с этим в одиночку.

— Я была не одна. У меня появились друзья и он, — я кивнула в сторону Люциана.

— Давным-давно мы знали одного Меднорогого. Он был очень храбрым, к тому же, одним из лучших друзей короля Альберта, — она захихикала. — Он мог расписать всевозможные последствия любого возможного решения. В результате король Альберт не принимал без него ни одного решения.

Я засмеялась вместе с ней.

— Да уж, мой отец в этом тоже был великий мастер, — я вздохнула. — Однажды я очень захотела пойти на вечеринку, так он сел рядом со мной и расписал столько возможных вариантов того, что могло пойти не так. Этим он так запутал меня, что я не могла вспомнить, почему вообще захотела пойти на ту вечеринку.

Она засмеялась.

— Наверное, все Меднорогие такие.

— А как его звали, дракона, на чье мнение опирался король Альберт в принятии решений?

— Жако. Нам всем его очень недостает теперь, когда он ушел.

— А почему он ушел?

— Его жена... Она сбежала с их дочерью, и он последовал за ней спустя три дня. Больше мы их не видели.

— А почему она сбежала?

— Никто не знает, но это и не важно. Жалко только, что мы больше ничего о нем не знаем. Должна признать, мне никогда не нравилась его жена, но он обожал ее до ужаса. Однако у них была дочь — самый прекрасный маленький дракончик, — она не стала продолжать и откинулась в кресле.

Это была наша первая встреча с королевой Маргарет, после которой мне понравилось проводить с ней вместе время.

Примерно на третий день Люциан очнулся. Мне захотелось шлёпнуть его за то, что так напугал меня, но я решила, что он и так усвоил урок. Я лишь понадеялась, что он не скоро предпримет четвертую попытку.

Я обнаружила, что Люциан надел джинсы и рубашку. Он выглядел как огурчик, словно пять дней назад не произошло ничего особенного. Королева Маргарет разговаривала с Констанс, и я обняла его за талию.

— Я собираюсь домой на два дня, — сник он, и я тихонько застонала.

— Значит, мне предстоит провести целых два дня без тебя?

— Это хреново, правда, но у леди травма, и она хочет, чтобы я побыл пару дней во дворце.

— Тогда думаю, тебе нужно поехать.

Его глаза слегка округлились, словно он что-то вспомнил.

— Подожди здесь, — он подошёл к своей маме, прервав их разговор с Констанс.

Она кивнула, и он побежал обратно ко мне.

— Иди собирать вещи. Ты едешь со мной.

Глава 22

Я едва могла сдержать радостное возбуждение, когда скользнула на прохладное сидение лимузина, который должен был отвезти нас в Элм. Я никогда не каталась на лимузинах и понимала, что глупая улыбка не сходила с моего лица всю поездку. Я пробежалась рукой по кожаному сидению, восхищаясь приятным ощущением от прикосновения к нему, и взглянула с места, где мы сидели с Люцианом, на его маму.

— Ты рада? — спросил он, перехватив мою улыбку.

— Я в первый раз попаду в замок, как ты думаешь?

Он ухмыльнулся и обвил меня рукой.

— Ты забываешь, что Дракония тоже была замком.

— Это не одно и то же, — я взглянула на королеву, смотревшую на устройство на ее коленях. Она слегка ухмыльнулась, печатая ответ.

Когда мы прибыли в Элм, наш багаж взяли носильщики, и мы пошли к частному лифту. Кресла были огромными и роскошными, и не было очереди. Я схватила Люциана за руку, когда двери закрылись, и сразу же началось падение.

Люциан, как и Бекки, просто обожал каждую секунду этого падения, и я не могла не присоединиться к нему.

Я задержала дыхание и в этот раз практически не почувствовала боли, когда сидения начали двигаться все быстрее.

Когда мы, наконец, остановились, и открылись двери, мы оказались перед огромной комнатой. Я распахнула глаза, стоило мне увидеть все ее великолепие, и спешно потянулась рукой к волосам, чтобы выглядеть поприличнее. Внутри стояли дворецкий и пара горничных, ожидая нашего прибытия. Они все заулыбались и зааплодировали, когда увидели Люциана, и я поняла, что его попытки заявить права на Блейка были очень важны для них. Должна признать, что Люциан был чертовски клевым парнем, не говоря уже о том, насколько он был храбрым, чтобы хотя бы думать о заявлении прав на Блейка.

Он низко поклонился, и все рассмеялись.

— Возможно, в следующий раз, Ваше Высочество, — сказал седой дворецкий. — Я слышал, вы почти заполучили его.

Люциан уставился на него.

— Мамы рядом нет, Дживз, ты же знаешь правила.

Все снова рассмеялись. Я не могла поверить, насколько он ненавидел, когда к нему обращались как к королевской персоне.

— Если бы не эта его новая способность, я бы точно заполучил его. Что ж, в конце концов, он покажет их все, и тогда больше не будет сюрпризов, — буднично пошутил Люциан, словно не погиб только что. Я в тайне надеялась, что это была шутка.

Я последовала за ним и дворецким в просторное лобби, большое настолько, что могло бы вместить, по крайней мере, человек двести. Деревянный пол был светло-коричневым, а стены — белоснежными. Меня встречали портреты размером со стену, и я не могла не заметить некоторое сходство Люциана с лицами на них.

Круглый стол с пышным букетом в вазе создавал в комнате более гостеприимную атмосферу.

Только сейчас в парадную вошёл король Гельмут, и я глубоко вдохнула. Я видела его лишь однажды в музее и мельком, когда тело Люциана вносили после заявления прав.

— Добро пожаловать в наш дом, Елена, — его теплая улыбка заставила меня почувствовать себя здесь уютно, и он протянул ко мне руки. Они оказались тёплыми, но грубыми, и он аккуратно пожал мои.

— Спасибо, что приняли меня, — сказала я и улыбнулась ему в ответ.

— Ваше Величество, вам звонят, — вернулся дворецкий.

— Спасибо, Дживз, — взглянул он на дворецкого. — Где твоя мама?

— Она скоро будет.

— Дениз, Мэри, пожалуйста, покажите Елене ее комнату, и Люциан, мне нужно с тобой поговорить.

Я развернулась к нему и улыбнулась, когда он надулся. Люциан с улыбкой вскинул брови, и я поняла, что он нисколько не удивлен. Дениз жестом поманила меня за собой. Все здесь были очень дружелюбными, и в голове всплыли слова Люсилль, сказанные вечером несколько месяцев назад. Король Гельмут был великим правителем.

- Это личное крыло короля и королевы, мисс, - сказала Дениз с благоговением в голосе.

- О, пожалуйста, называй меня Елена, - со смешком попросила я.

- Королева хотела, чтобы вы чувствовали себя в безопасности, поэтому мы подумали, что вам не очень-то понравится находиться в одиночестве в гостевом крыле.

Я поднималась вслед за ней по широкой мраморной лестнице и повернула в длинный коридор, напомнивший мне музей. Роскошные голубые ковры с густым ворсом устилали весь пол, и множество портретов, в этот раз женских и пейзажей, смотрели на меня со стен. Она подвела меня к двойным дверям и распахнула их.

С моих губ сорвался вздох изумления, когда я увидела комнату, в три раза больше, чем та, где я жила у Люсилль. На кровати, которая была такой огромной, что на ней могли легко уместиться пять человек, лежало атласное покрывало золотого цвета. Дюжина одинаковых подушек были сложены одна на другую. От этого просто дух захватывало. На ковре кремового цвета был простой абстрактный рисунок. С потолка изысканно свешивалась удивительная золотая люстра, завершая королевский стиль.

Девушка с выбившимися из-под чепца рыжими локонами — я заметила это, когда мы шли по коридору — открыла балконную дверь, пока Дениз пошла в примыкающую к моей комнату. Она почти сразу вышла оттуда и показала на нее рукой.

— Это ванная. Мы только сегодня утром положили для вас там пару свежих полотенец. Около трёх в саду накроют легкий ланч. Как говорит моя мама, чтобы толстяком не стать, ешь, как минимум, раз пять.

Я захихикала, когда она присела в реверансе. Они захихикали тоже, когда я жалко повторила это движение.

Горничные поспешили к выходу, и Дениз закрыла дверь.

Оставшись одна, я развернулась и начала смеяться.

Из любви к черничке, что мне одной делать в этой комнате?

Я пошла в ванную и увидела огромный умывальник у стены напротив окна с матовым стеклом и бело-голубыми занавесками. Здесь было три раковины и застекленная душевая кабина, больше похожая на минисауну.

На перекладине красиво висели полотенца, и ещё больше полотенец было свёрнуто и уложено на красивой мраморной полке на стене. Я аккуратно прикоснулась к одному из висевших на перекладине. Потом я взяла и поднесла его к лицу и закрыла глаза. Его текстура была теплой и мягкой, словно шерсть ягненка.

- Елена, - голос Люциана раздался в комнате.

- Здесь, - отозвалась я, быстро вешая полотенце обратно на перекладину. - Это все настоящее?

Он рассмеялся.

- Что ты имеешь в виду?

- Люциан, это место огромное. Как ты приспособился к спальням в Драконии?

- Поверь, это не так уж тяжело. Временами это место становится для меня слишком большим.

- Могу понять почему.

Он протянул мне руку, и я взяла ее. Мы вышли из моей комнаты, и я пошла за ним по коридору и вниз по лестнице.

Он повел меня в противоположном направлении от входа, потом вниз другим путем. Этот дворец напомнил мне мой первый день в Драконии, когда я шла по ней за Мастером Лонгвеем. От этого воспоминания я улыбнулась.

Когда мы дошли до огромных двойных дверей, он открыл одну из них, и мы вошли в библиотеку. Теперь я поняла, как чувствовала себя Бэлль из «Красавицы и чудовища». Книгами были заставлены все полки на стенах, у которых находились три приставных лестницы на колесах. На потолке была нарисована красивая небесная сцена с херувимами. В глубине библиотеки, у огромного окна с зелёными шторами стояло фортепиано. Все это было просто невероятным, и я почувствовала, как вздохнула.

- Елена.

Я взглянула в ту сторону, откуда донесся голос, и увидела отца Люциана в кресле в небольшой зоне отдыха в правом углу библиотеки с чайной чашкой в руках.

— Пожалуйста, садись, — жестом указал на одно из кресел перед собой, а Люциан занял кресло рядом со мной.

Поинтересовавшись, понравилась ли мне комната, он стал спрашивать меня о папе.

Слова полились сами.

- Отец каждый день загадывал мне новую загадку. Я пыталась отвечать, но никогда не давала верного ответа. Тогда я отстойно с ними справлялась, теперь я мастер в отгадывании загадок шеф-повара. Теперь, когда я об этом думаю, понимаю, что он был удивительным. Он старался изо всех сил, чтобы извиниться за все наши переезды, и у нас были хорошие отношения, - воспоминания о дружеских вечерних подколах заставили меня скучать еще сильнее. - Потом мы начали переезжать, каждые три месяца. Я могла бы ставить будильник на определенный день. Из-за этого у меня не было друзей, а те немногие, что появлялись, чувствовали себя неловко из-за допросов моего отца и тоже меня покидали.

Он хмурился, слушая каждое слово, слетающее с моих губ.

Когда я закончила историю, он лишь уставился в потухший камин слева.

⇐ Предыдущая 10 11 12 13 141516 17 18 19 Следующая ⇒