Р. НАХМАН ИЗ БРАЦЛОВА. ИЗ «РЕЧЕЙ, ЧТО ПОСЛЕ СКАЗОЧНЫХ ИСТОРИЙ»

Р. НАХМАН ИЗ БРАЦЛОВА

ИЗ «РЕЧЕЙ, ЧТО ПОСЛЕ СКАЗОЧНЫХ ИСТОРИЙ»

Уныние – это отвратительное качество, от которого нужно беречься –всячески живить и поднимать себя. Ведь известно, что всякое движение и перемещение в этом мире, когда человек продвигается к служению Богу, весьма драгоценно в глазах Господних. Даже если он продвигается лишь на толщину волоса – ведь из-за телесности человека, воплощенного в мире Действия, с огромным трудом дается ему любое движение и перемещение – это весьма драгоценно в глазах Господних.

Как-то обуяла одного праведника великая тоска и уныние, а когда нападает на праведника тоска, приходится тому тяжко, и мучается он все больше и больше. В конце концов, так замучили его леность и тоска, что не мог он даже сдвинуться с места. Захотел он обрадоваться хоть чему-нибудь и чуть приподняться, но не смог порадовать себя ничем, - во всем, чему он хотел порадоваться, открывал ему Нечистый великую тоску. Так и не радовало его ничто, и во всем он находил лишь тоску, пока не стал увеселять себя тем, «что не сотворил меня гоем».

А это, несомненно, радость безмерно великая, ибо не измерить той разницы и тысячи миллионов различий между святостью даже наименьшего из Израиля и нечистой скверной идолопоклонников. Когда же вспомнилась ему великая милость Всевышнего, «не сотворившего меня гоем», обрадовался он весьма, как и пристало, ибо это радость, в которой нет печали. Когда радуешься тому, что сам же и сделал, в этом всегда множество печали, ибо дела человеческие полны недостатков, лишающих всякой радости. Но, что «не сотворил меня гоем» – лишь от Господа благословенного, ибо Господь смилостивился над ним и не сотворил его гоем. Нет ущерба в той радости, что идет от Самого Бога, ибо как бы то ни было, безмерна разница между ним и идолопоклонниками.

И вот, помянутый праведник начал радоваться этому, а от той радости мало-помалу приподниматься, и так радовался все сильней и сильней, пока не обрел великую радость – радость, что испытал Моше, учитель наш, да пребудет он в мире, когда взошел получать скрижали. Обретя такую радость, он взлетел в мирах на множество тысяч фарсангов, огляделся и увидел, что очень далек от того места, где находился вначале, и стало ему горько: он решил, что упадет в какое-нибудь другое место и станут все удивляться его внезапному исчезновению. Праведник же всегда стремиться быть незаметным, и потому его радость стала помаленьку иссякать, ведь у радости есть свои границы, она приходит сама и сама проходит. Когда же стала радость иссякать, начал он помаленьку спускаться и, когда спустился из того места, куда взлетел в час радости, поначалу не вернулся туда, откуда взлетел.

Велико же было его изумление, когда он спустился вниз, на свое прежнее место, и, осмотревшись, понял, что он в точности там, где был вначале, и не сдвинулся с места вовсе, разве что на толщину волоса, которую не в силах измерить человек, а лишь один Господь ведает. Подивился праведник тому, что облетел множество миров, а здесь, внизу, не сдвинулся с места вовсе.

Так драгоценно в глазах Господних малейшее, хоть на толщину волоса, продвижение человека в этом мире, что не сравнятся с ним даже тысячи тысяч миров и фарсангов.