Хелпикс

Главная

Контакты

Случайная статья



Аннотация



 

Джош Лэньон

 

Легкая добыча

 

 

Переводчик: Лемниската

Вычитка: VikyLya

Русифицированная обложка: VikyLya

 

Аннотация

 

Получив травму колена, Эллиот Милз вынужденно оставляет службу в ФБР и начинает преподавать в Портлендском Государственном Университете. После того как на территории кампуса загадочным образом исчезли несколько студентов, он берется помочь их родственникам и Бюро в расследовании и сам становится мишенью для преступника.

 

Глава 1

 

Ожил сотовый телефон. Эллиот из-за кафедры увидел, как тот вибрирует на столешнице.

 

Дни, когда после звонка приходилось мчаться со всех ног навстречу опасности, уже давно минули. Точнее - семнадцать месяцев назад. Поэтому Эллиот никак не отреагировал.

 

- …Повсюду сновали крысы, в воздухе висела вонь от переполненных уборных. Голодающие заключенные ели свечи, червей и крыс.

 

Обычный рокот отвращения пробежал по аудитории Брайант-холла. Кое-кто из студентов записывал лекцию, но, господи, неужели рассказ о жизни в тюремном лагере не произвел на них достаточного впечатления, если для того, чтобы не забыть, им нужно это записывать?

 

- К окончанию гражданской войны в плену находилось более четырехсот тысяч человек. Как ни странно, примерно одинаковое количество и у Союза, и у Конфедератов.

 

Блондинка в первом ряду скорчила гримасу удивления и заерзала на стуле, выставляя напоказ длинные стройные ноги. Как там её? Ага, Лесли Мрачек.

 

Поймав его взгляд, Мрачек с наигранной скромностью улыбнулась. Эллиот сдержал язвительную усмешку. Мимо, Лесли Мрачек, совсем мимо. Если бы Эллиот имел склонность увлекаться студентами, он, скорее, обратил бы внимание на сидящего рядом с ней плечистого рыжего Джона Сандаски. Который грыз ручку и бездумно пялился в пространство.

 

Вздохнув, Эллиот продолжил:

 

- Для офицеров условия были не лучше. Из девяти тысяч человек, содержащихся в лагере Джонсон Айленд на западе от озера Эри, умерло около трехсот. В основном от голода и болезней.

 

Телефон снова завибрировал.

 

Забавно, но иной раз вы просто уверены, что грядут проблемы. Конечно, теперь его телефон звонил не так часто, как раньше. Когда Эллиот был компетентным и авторитетным специальным агентом ФБР. Сейчас звонили в основном физиотерапевт, ассистент и отец. Может быть, именно этим объяснялось, почему он старался игнорировать проблемы, которые пытались призраком вырваться из зудящего на столе телефона. Хваленая сила концентрации. Такер мог бы… нет. Эллиот не позволил мысли развиться.

 

Он посмотрел на часы, висевшие на противоположной стене. Почти закончил – до звонка четыре минуты.

 

- Итак, народ, на сегодня все.

 

Кое-кто из студентов уставился на него, словно спросонья. Вероятно, некоторые действительно только что проснулись. Множество рук потянулось за мобильниками – начался бесконечный обмен сообщениями. Ага, не дай бог перекинуться парой живых фраз с соседом, что сидит под боком. Ноутбуки, тетради и книги перекочевали в рюкзаки и сумки, студенты вереницей потянулись из кабинета истории. Триста пятьдесят третьего.

 

Эллиот спустился с кафедры.

 

- Профессор Милз! – Подошла Лесли Мрачек со скучающим Джоном

Сандаски.

 

Эллиот вопросительно изогнул брови. Вероятно, выражение его лица не выглядело обнадеживающим, потому что первоначальная ослепительная улыбка Мрачек дрогнула.

 

- Лесли, верно? – произнес Эллиот более доброжелательно.

 

- Да, Лесли Мрачек. Я также слушаю ваш курс по истории кинематографии. Классические американские вестерны. – Она опять продемонстрировала ряд белых зубов, прищурив голубые глаза и сморщив вздернутый веснушчатый нос. Эллиот постарался скрыть нетерпение. Она же не виновата, что колено опять начало ныть, а спокойная размеренная жизнь в академическом окружении с каждым днем разочаровывала все больше.

 

- И?..

 

Ее спутник, Сандаски, копался в телефоне.

 

- Я бы хотела, чтобы вы просмотрели наброски к моему реферату о фильмах Джона Форда.

 

И все?

 

Хотя он и получил докторскую степень до того, как поступил на службу в Бюро, но прежде никогда не преподавал. И порой ему казалось, что он блуждает в потемках и действует по наитию гораздо чаще, чем его более молодые, только что выпустившиеся из университета, коллеги.

 

- Конечно. – Нужно на будущее узнать, допускается ли такое.

 

- Вы принимаете у себя в офисе с девяти до одиннадцати по понедельникам, средам и пятницам и с двух до четырех по вторникам и четвергам?

 

Прежде чем соглашаться, следовало хорошенько подумать.

 

Она снова ослепительно улыбнулась:

 

- Миленько! Тогда я зайду к вам завтра.

 

Эллиот, смутившись, вежливо кивнул. Лесли направилась на выход, таща за собой стоического Сандаски.

 

Эллиот взял телефон, чтобы проверить сообщения. Высветился номер отца. Какое разочарование. А ты кого ожидал?

 

Подхватил фирменный брукбразерский плащ и портфель. К слову, о приемных часах – самое время сбежать в укрытие. Его офис находился в Ханби-холле на противоположной стороне внутреннего двора у дендропарка.

 

Дождь прекратился.

 

Кампус – аккуратные газоны, старомодные кирпичные здания; высокие березы и буки отбрасывали замысловатые тени от изредка показывающегося солнца. Он почти не зря нацепил сегодня солнечные очки.

 

- Профессор! – Мимо на велосипеде гигантской птицей промелькнул студент.

 

Эллиот вздрогнул. Ну, по крайней мере, не дернулся за пистолетом, который уже не носил – хоть какой-то прогресс.

 

Опять завибрировал телефон.

 

- Алло. – Голос отца звучал обычно. Расслаблено, жизнерадостно. Очевидно, посреди занятия он звонил отнюдь не по семейным делам. Семья состояла всего-то из них двоих, поэтому Роланд Милз наверняка хотел сообщить что-то из ряда вон.

 

- Привет, пап, ты звонил?

 

- Звонил. Как дела, сынок? Наш завтрашний ужин в силе?

 

Они всегда вместе ужинали по четвергам. С тех пор как Эллиот ушел из Бюро и стал преподавать в колледже Пьюджет-Саунд. И эти встречи знаменовали самые высокие достижения в социализации Эллиота.

 

- Ага. А что?

 

Казалось, голос Роланда изменился:

 

- Мне хотелось пригласить друзей. Ты помнишь Тома и Полину Бэйкеров?

 

- Смутно. – Он обогнал двух девушек, которые на ходу строчили смс-ки и успевали переговариваться.

 

- Их мальчик – студент Портлендского Государственного Университета. По крайней мере, был им три недели назад.

 

- А что произошло три недели назад?

 

- Он исчез.

 

- Такое с молодыми людьми иной раз случается.

 

- Только не с ним. Терри очень серьезный юноша. Хорошие оценки. Никаких проблем.

 

- Похоже, решил гульнуть.

 

- Том и Полина не верят, что он пропал по собственной воле.

 

Эллиот добрался до узкого крыльца, ведущего к арочным дубовым дверям Ханби-холла. Как всегда, при виде лестницы его пронзило беспокойство. Боль в ноге после операции по замене коленной чашечки могла сравниться только с той, что он получил при ранении. Но сейчас, когда он почти поправился, ступеньки редко доставляли неприятности.

 

Быстро поднявшись, он вошел в притихшее здание – началась следующая пара. Вежливо кивнул Рэю – техническому рабочему из хозблока, - тот продефилировал, толкая тележку с ведром, шваброй и моющими средствами, и как обычно его проигнорировал.

 

Из аудитории Энн Голд послышался приглушенный смех. Эллиот вспомнил, что так и не соизволил откликнуться на ее предложение как-нибудь вместе пообедать. Если ничего не предпринимать, он действительно со временем превратится в старого капризного профессора, который разговаривает сам с собой и держит попугая.

 

Понизив голос, когда поравнялся с дверью аудитории, он продолжил:

 

- Если это так, и у них есть основания подозревать неладное, им следует обратиться в полицию.

 

- Они были в полиции. И даже в ФБР.

 

Забавно, как екнуло сердце, когда он услышал это «ФБР».

 

- В кампусе об этом ни слова.

 

- Шарлотта Оппенгеймер попросила их особо не распространяться.

 

Оппенгеймер в настоящий момент занимала пост президента ПГУ и очевидно не была заинтересована в слухах о возможных злодеяниях на территории студенческого городка.

 

- От меня-то ты что хочешь?

 

Дойдя до кабинета, Эллиот поставил портфель на пол и достал ключи, прислушиваясь к нехарактерной тишине на том конце линии.

 

- Чтобы ты поговорил с Бэйкерами.

 

Неожиданно.

 

- И чем это поможет?

 

Эллиот сыт по горло разговорами со скорбящими родителями. Одна из утешительных сторон в потере любимой работы – он больше не имел дела с перепуганными, обезумевшими родственниками.

 

- Думал, ты мог бы поговорить с ними, обнадежить ее. Их.

 

Эллиот вошел в кабинет и, прикрыв дверь, тихо ответил:

 

- Мне нечем их обнадежить.

 

- Знаю, но ведь у тебя есть опыт в подобных делах. Ты мог бы помочь им сориентироваться в этой ситуации.

 

Надо же, какая ирония.

 

- Ты всю дорогу ненавидел мою работу в Бюро. Я постоянно слышал, что трачу жизнь и получаю жалованье от фашистской организации, которая работает на коррумпированный режим.

 

- Всё так.

 

Годы лишь слегка смягчили радикальные анархические взгляды Роланда Милза. Когда-то, прежде чем осесть и зажить относительно спокойной жизнью самого либерального профессора в самом либеральном арт-колледже на Западном побережье, он вместе с Эбби Хофманом и Джерри Рубеном с цветами в волосах скандировал на демонстрациях лозунги, призывая к революции. Эллиот был его единственным ребенком от последнего, третьего брака.

 

– Всё так, - повторил Роланд. – Ты разбазаривал таланты, дарованные вселенной. Но сейчас у тебя появился шанс поставить навыки, которые тебе привили угнетатели, на службу приличным людям. Это друзья, и они нуждаются в помощи.

 

- Господи, папа. – Эллиот уставился невидящим взглядом за окно – на бледные блестящие стволы берез и серебристо-розовые кусты азалии в этой части ботанического сада. Музей деревьев. Перед глазами встал другой дождливый день. Кирпич, гранит, деревья. Портленд, штат Орегон. Площадь Пионеров правосудия. Тот день закончился перестрелкой и лужами с кровавыми разводами. Черт. Может, виновата погода? Влажные темные вашингтонские зимы его иной раз просто доставали. Эллиот постарался избавиться от тягостного предчувствия.

 

- Ладно. Но давай не станем приглашать неприятности на обед. Я им лучше позвоню прямо сейчас. Диктуй номер.

 

Глава 2

 

На встречу с матерью Терри Бэйкера Эллиот отправился во второй половине дня. Выйдя из кабинета, он услышал, как по коридору эхом разносится глубокий голос Эндрю Кориана:

 

- Я вдалбливаю вам, кретинам, реалистичный монизм. Жизненную философию. А не реализм в устаревшем, избитом смысле традиционного репертуара литературной школы. Речь о крови и кишках методов и процессов, выходящих из примитивного, непредвзятого прошлого. А не о художественной эклектике.

 

Господи, только преподаватели могут нести подобную ахинею и ожидать, что ее воспримут всерьез.

 

Эллиот поморщился, запирая дверь кабинета. Хотя Кориан и считался высокомерной задницей, но, несомненно, имел талант и, что самое удивительное, слыл одним из самых популярных преподавателей университета. Его политические взгляды, в частности, мнение о “тоталитарных” организациях – типа ФБР и ЦРУ – неизбежно раздражали, но Эллиота в последнее время раздражало практически всё. Видимо, его здоровое чувство юмора засохло и отвалилось в последние год-полтора. Жаль, потому что сейчас оно оказалось бы очень кстати. Даже он не мог не заметить парадокса: после того как рухнули планы отца насчет него - Эллиот упрямо продвигался собственным курсом, поступив на службу в ФБР, - он вернулся туда, откуда начинал. Только с простреленной ногой. Которая теперь болела как сволочь.

 

Следуя по коридору, Эллиот чуть не столкнулся с вылетевшем из аудитории для семинаров Корианом, которого сопровождали трое ассистенток. Великий вещал не для толпы, а на потеху трех джинсовых граций, ловящих каждое его слово:

 

- Единство искусства актуализируется в функционирующем агрессивном окружении. И, говоря об агрессивном окружении, вот вам яркий пример: Милз.

 

Кретин! Эллиот кивнул в знак приветствия:

 

- Кориан.

 

Эндрю Кориан подбивал шестой десяток. Высокий, красивый мужчина начинал оплывать по краям, но все еще выглядел молодцом. Видимо, отчаявшись облагородить поредевшую шевелюру, он побрился налысо, но это странным образом ему шло. Яркие глаза цвета виски, аккуратно подстриженная черная бородка, золотая сережка в одном ухе. Всего лишь дань артистической жеманности. Кориан отнюдь не гей. Даже отдаленно. И слава богу.

 

- Как отец? – Очевидно, тот старался подыскать общую нейтральную тему для разговора.

 

- Хорошо. Отлично. Работает над книгой.

 

Кориан усмехнулся. «Мемуары активиста» были своего рода легендой ПГУ. Теоретически Роланд работал над ними уже лет десять, но в последнее время обзавелся агентом, так что Эллиот подозревал, что книга в обозримом будущем действительно может стать реальностью.

 

- Передавай Ролли привет.

 

- Всенепременно.

 

Кориан полетел дальше с течными, готовыми на все прислужницами на хвосте. Эллиот едва сдержал угрюмую ухмылку.

 

Выйдя из здания, он пересек территорию дендропарка. Блестящий купол из древесных крон защищал от дождя и приглушал шум из главного корпуса. Ушей достигали лишь шлепки случайных капель, пока, срезая путь, Эллиот шел по мягкой земле. В холодном воздухе пахло мокрой почвой, кедром и лимонной мятой от эвкалиптов.

 

Он оставил машину за Кембриджской мемориальной часовней. Сейчас, когда его нога уже выдерживала прогулки по пересеченной местности, он делал так постоянно. Небольшая, как правило, пустующая стоянка позволяла избегать дежурных разговоров со студентами и коллегами, которые наверняка пришлось бы вести, ставь он автомобиль на главной парковке факультета. Естественно, серебристый ниссан 35OZ весь в дождевых потеках оказался единственной машиной на блестящем асфальте.

 

Эллиот открыл дверь, забрался за руль и вздохнул. Усталый взгляд серых глаз отразился в зеркале заднего вида.

 

- Что ты творишь? – спросил он себя. – Зачем лезешь куда не надо?

 

Потому что это вкус жизни, которая осталась позади? Или потому что это проще, чем спорить с отцом? А может, и то, и другое. Эллиот покачал головой своему отражению, повернул ключ зажигания и включил стерео. Автомобиль вырулил с парковки под сладкие скорбные аккорды “Прощания Ашоки” из сериала Кена Бернса о Гражданской войне.

 

* * *

 

- Расскажите мне о Терри, - попросил Эллиот, принимая фарфоровую чашку с золотым ободком из рук Полины Бэйкер.

 

- Извините, я не подумала. Хотите печенья к кофе? – Едва присев на парчовый диван напротив, Полина снова вскочила. Миниатюрная, чуть за сорок, с идеальным макияжем на кукольном личике и золотистыми волосами, которые идеально сочетались с фирменной посудой Леннокс. Насколько Эллиот помнил, Полина была второй миссис Бэйкер, а Терри – единственным сыном Тома, сверстника его отца. Вероятно, неожиданный подарок поздней любви.

 

- Спасибо, нет. Расскажите мне о Терри, - повторил Эллиот.

 

Он знал эту страусиную тактику. Полина включила режим идеальной хозяйки, чтобы противостоять реальности. Как только она присядет и начнет говорить о Терри, ей придется осознать, что ее сын пропал без вести. И хотя Эллиот понимал ее попытку отложить этот момент, но потакать не собирался.

 

Полина снова села на диван – очевидно в ожидании, когда опустеет чашка. Нервно убрала прядь волос за ухо и неохотно встретилась взглядом с Эллиотом:

 

- Меня не волнует, кто и что там говорит. Терри не сбежал. Просто не смог бы.

 

Эллиот кивнул:

 

- Понятно. Скажите, почему полиция и ФБР убеждены в обратном?

 

Неверный вопрос. Она тут же встала и отравилась на кухню:

 

- Вы, наверное, еще не успели пообедать. Я сейчас…

 

Ее голос затих за белыми распашными салунными дверями. Эллиот вздохнул и откинулся на спинку неудобного кресла.

 

Том Бэйкер водил дружбу с Роландом Милзом с тех радикальных времён, когда все ребята звались чуваками, а девушки чувихами. Теперь Том стал респектабельным адвокатом, хотя все еще оказывал бесплатные услуги, в основном, в правозащитных делах. Очевидно, с комфортом ужился с капитализмом. Дом, расположенный на холмах Белью с видом на Пьюджет Саунд и оформленный в стиле монохромного минимализма с голыми деревянными полами и стенами цвета слоновой кости, охры и сливок. Неудобная модерновая мебель. Несколько картин в стиле оп-арт на стенах и примитивные скульптуры на встроенных полках. Драматическая статуя обнаженной женщины у окна. Комната выглядела… холодной.

 

За время службы в ФБР Эллиот научился не судить о людях на основании дизайна интерьера.

 

Кухонные двери снова распахнулись. Полина вернулась с тарелкой сыра и крекеров. Присев напротив и рискнув метнуть быстрый взгляд на Эллиота, промолвила:

 

- Роланд говорил, в прошлом году вас ранили.

 

В голосе слышалось смятение. Даже сейчас, когда пропал ее ребенок, идея насилия никак не вписывалась в благостный мир толстосумов.

 

- При исполнении служебных обязанностей. Семнадцать месяцев назад. – Но разве кто-то считает? – Как Терри учится?

 

- Хорошо. Он в списке лучших.

 

- Какова его специальность?

 

- Он на вводном курсе юридического факультета. Пошел по стопам отца. – Она запнулась на последнем слове.

 

- Вероятно, сильно загружен. Что насчет друзей? Общественной жизни? – Эллиот поставил чашку с блюдцем на стол.

 

Полина осторожно подвинула тарелку с крекерами по черной мраморной столешнице.

 

- Терри не тусовщик. У него есть друзья, он со всеми ладит. Но он неконфликтный, серьезный мальчик.

 

Одинокий мальчик.

 

- У него есть девушка? – поинтересовался Эллиот.

 

Полина покачала головой, все еще пытаясь поправить тарелку, и неопределенно ответила:

 

- Ничего серьезного.

 

- Ладно. Мне бы хотелось, чтобы вы записали имена его приятелей; всех, кого упомните: парней, девушек. Он ни с кем не повздорил? Даже что-то незначительное может быть важно.

 

- Нет. – И это звучало правдиво. - Терри ни с кем не ссорился.

 

- Хорошо. Когда вы видели его последний раз?

 

Сама того не замечая, она расслабилась – изведанная, привычная территория.

 

- Две с половиной недели назад. Двадцать седьмого. Он приходил на ужин. Терри живет в студгородке, но несколько раз в месяц приезжает, чтобы поужинать. – Она печально улыбнулась. – И чтобы постирать белье.

 

Эллиот ободряюще кивнул:

 

- И как он показался вам тем вечером?

 

- Хорошо. Хорошо-о-о.

 

- Терри исчез первого октября? – И контрольный в голову: - Бесследно? Никаких звонков, обращений?

 

- Нет, именно поэтому полиция и ФБР считают, что Терри исчез добровольно. Похитители давно бы уже предъявили требования.

 

- Это правда. – Эллиот попытался смягчить тон, но она покачала головой.

 

- У них могут быть причины для отсрочки. В этом не меньше смысла, чем в утверждении, что Терри попросту сбежал. От дома, от семьи. От своей жизни.

 

Встретившись с ней взглядом, Эллиот увидел, что она с трудом сдерживает слезы.

 

- Он бы так не поступил, потому что знает, как я буду себя чувствовать. Волноваться. Я… его отец… Терри не столь жесток.

 

- Я вам верю. – Удивительно, какой мощью обладают эти три слова. Он видел их магию не раз, сейчас они снова сработали. Полина успокоилась почти мгновенно. – Таким образом, ни требований выкупа, ни…

 

- Предсмертной записки.

 

- Ни предсмертной записки, - повторил Эллиот.

 

Не то чтобы это было невозможно, но Полина вставила эти слова, словно чью-то основную теорию. Только вот чью? И почему?

 

- По мнению ФБР, даже если бы похищение не удалось, мы бы что-нибудь услышали.

 

- Да. – Он встретился с ней взглядом. Эту часть своей миссии Эллиот всегда ненавидел. - Я уверен, вы рассматривали возможность аварии или несчастного случая…

 

- Нет. - Полина поднялась. Он знал, что та инстинктивно пытается сбежать от этих предположений.

 

- Он не умер. Я уверена, я чувствую здесь. – Ее рука потянулась к груди.

 

Знала бы она, сколько раз Эллиот слышал такое. Хотя, может, лучше действительно ей не знать.

 

С каждым днем шансы Терри вернуться домой целым и невредимым таяли безвозвратно. Но прошло только три недели, а не три года. Он не знал ни одного родителя, который потерял бы надежду спустя три недели.

 

Эллиот продолжил, сохраняя спокойный тон:

 

- Мы всего лишь должны рассматривать все варианты.

 

Она опять покачала головой, но все же присела:

 

- Понимаю, но… Я достаточно наслушалась, общаясь с полицией и агентом, который занимается делом Терри. Мы хотим иметь кого-то на нашей стороне. На стороне Терри. Знаю, вы больше не служите в Бюро, Роланд рассказывал, что произошло, но у вас есть профессиональный опыт в таких делах. Мы с Томом заплатим вам за помощь. Назовем это консалтинговыми выплатами. Да как угодно.

 

- В этом нет необходимости.

 

- Но я хочу. Мы хотим.

 

Она имела в виду ее и Тома или ее и Терри? Хотя, какая разница, он не желал этих денег. От одной только мысли начинало подташнивать.

 

- Я помогу вам, - заверил ее Эллиот. – Но поймите, я не могу ничего обещать. И еще – у меня нет ресурсов ФБР и полиции. Знаю, как это смотрится со стороны, но они действительно делают все возможное для вас и Терри. И делают это очень хорошо.

 

- Знаю, - четко ответила Полина. – Но ваша помощь даст нам больше уверенности. И нам хотелось бы… - Ее голос дрогнул, она уставилась на свои сцепленные руки.

 

Эллиот знал, что еще пожалеет, знал, что зря ввязывается. Он все еще пытался собрать воедино собственную жизнь и последнее, что ему сейчас нужно – начать спотыкаться об обломки чужой. Все это он знал, но все же услышал свой голос:

 

- Ладно. Я сделаю, что смогу. Кто из ФБР ведет дело Терри?

 

- Специальный агент Лэнс.

 

В наступившей тишине после слов Полины отчетливо слышалось безжалостное тиканье каминных часов.

 

Тик-так. Тик-так. Тик-так. Хорошо, что отсчитывается время. Его сердце, казалось остановилось.

 

- Такер Лэнс? – осторожно уточнил Эллиот.

 

- Не уверена. Он большой такой. – Полина широко расставила руки, подняв их над хрупкими плечами.

 

- Рыжие волосы, голубые глаза?

 

- Да, это он.

 

Во рту пересохло. Казалось, сердце кувыркнулось, прежде чем забиться снова глухим стуком. Следовало, следовало прислушиваться к инстинктам. Он же знал, что связываясь с этим делом, совершает ошибку. И вот вам доказательство. Точно по графику.

 

- Он хорош? – с тревогой спросила Полина.

 

Эллиот мог ответить, не покривив душой:

 

- Очень хорош.

 

Во всяком случае, в своей профессии. Что касается человеческих качеств, то… когда он был хорош, то очень хорош. А когда плох… то это был ад на земле.

 

Просто поинтересуйтесь у его бывшего любовника.

 

Глава 3

 

В дверь позвонили.

 

Эллиот разговаривал по телефону с бывшим боссом. Они всегда неплохо ладили с руководителем подразделения в Сиэтле шефом Терезой Монтгомери, но, увы, его карьера агента закончилась, а в ФБР не приветствовалось постороннее вмешательство. Даже если посторонний – бывший служащий Бюро.

 

Удивительно, но, похоже, в его пользу сыграли прежние отношения с Такером, и ведь не сказать, что Эллиот на это напирал. На самом деле, его даже объял ужас, когда Монтгомери, совсем нетипично запинаясь, произнесла:

 

- Думаю, учитывая ваши былые отношения, Лэнс не станет противиться человеку, помогающему в расследовании и связанному с семьей, если заранее будет знать, чего ожидать.

 

Вот такая вторая лажа за этот день. После осознания, что придется столкнуться с Такером снова. Теперь оставалось только принять, что тот на определенном этапе явил шефу Монтгомери истинную степень их отношений. Эллиот даже не представлял, в каких обстоятельствах такое произошло; ее слова буквально лишили дара речи.

 

Та, казалось, этого не заметила:

 

- Полагаю, все могло обернуться гораздо хуже. По крайней мере, вы понимаете, что у нас нет выбора. Вы наверняка в курсе, что семья с самого начала выражала недовольство по поводу нашей работы. Том Бэйкер - известный в прошлом активист протестного радикального движения, который считает, что его деятельность повлияла на наш энтузиазм в расследовании исчезновения его сына.

 

Иными словами, на Монтгомери давят сверху из-за отсутствия у ее команды результатов в деле Бэйкера.

 

- Знаю, к делу приковано пристальное внимание, каждая минута на счету, - ответил Эллиот.

 

Монтгомери вздохнула:

 

- Ладно. Я организую вам с Лэнсом встречу в отделении в Такоме. И забуду упомянуть, что опытный следователь, которого наняла семья – это вы.

 

- Спасибо.

 

- Лэнс не обрадуется и не скажет спасибо ни мне, ни вам. Вы – мой должник, Милз.

 

- Знаю. И ценю. – Эллиот опять услышал звонок в дверь и автоматически оглянулся через плечо. Судя по тени в витражном окне входной двери, кто-то все еще стоял на крыльце. Вот только почтовых курьеров не хватало!

 

В голосе Монтгомери проскользнули редкие забавные нотки:

 

- Посмотрим, останетесь ли вы при своем мнении, услышав, что думает по этому поводу специальный агент Лэнс.

 

Да уж, тут без дураков.

 

Эллиот поблагодарил ее еще раз, нажал отбой и пошел открывать дверь.

 

Стивен Рош, ближайший сосед на Гусином острове, дул на руки и притоптывал ногами в ожидании.

 

- Привет! – воскликнул он, увидев Эллиота.

 

- Не нужно устраивать ритуальные танцы. У нас есть все необходимое.

 

- Да ладно – каждый знает, что у тебя напряг с чувством юмора. – Рош протиснулся в проем. Эллиот пропустил его и проводил на кухню.

 

- Оно вымерзло.

 

На пару лет старше Эллиота, среднего роста, хорошо сложенный, Рош выглядел как серфер – загорелый, с выцветшими волосами. Хотя на самом деле был настоящим писателем-криминалистом. Последнее время Рош работал над книгой о нераскрытом похищении и убийстве десятилетнего Чарльза Мэттсона в 1936 году.

 

- Десять градусов, - заметил Эллиот.

 

- Тепло и сыро, - буркнул Рош, и Эллиот хмыкнул.

 

Этого халявщика и занозу в заднице Эллиот последние месяцы считал своим другом и собеседником. Интересный парень и приятная компания. Хотя на копов поглядывает с неким благоговением, и Эллиот подозревал его в скрытом гомосексуализме. Но, как говорится, на безрыбье... После ранения Эллиот намеренно дистанцировался от друзей и коллег - они напоминали о потерянной жизни. Приятельствовал лишь со Стивеном.

 

- Выпьешь вина? – Эллиот нагнулся к решетчатому винному держателю во встроенном шкафу под гранитной столешницей.

 

В кухонном окне виднелись вершины сосновых крон и несколько крыш домов, расположенных ниже по склону. Длинная хвоя, казалось, ловила и отражала темно-синий сумрак.

 

- А Папа Римский – католик?

 

- Это смотря какую теорию заговора рассматривать. – Эллиот выбрал мерло Лопез Айланд – местной винокурни. Откупорил, пока Рош устраивался за старинным деревенским столом. – Как продвигается книга?

 

- Не спрашивай. – Тот приступил к любимому делу – нытью и жалобам о том, как именно продвигается книга.

 

Он передал бокал разглагольствующему Рошу.

 

Слушая вполуха и потягивая вино, Эллиот промыл полкило очищенных креветок и откинул на дуршлаг, давая воде стечь. Он смутно слышал об этом висяке – ФБР пыталось раскрыть убийство юного Мэттсона пятьдесят лет, но не особо преуспело.

 

- Пахнет божественно. Что у тебя на ужин? – Рош наконец закончил описывать свои беды и принюхался, как голодная ищейка.

 

- Стир-фрай. Греческие креветки и лук-порей.

 

- А креветки точно греческие? Ты их проверял?

 

- Очень смешно.

 

Зазвонил телефон. Пришлось отложить миску с кус-кусом и травами, чтобы взять трубку.

 

- Милз, - коротко произнес он.

 

Спустя семнадцать месяцев он все еще реагировал, словно постоянно ждет вызова на службу. Над этим стоило поработать. Например, попробовать для разнообразия отвечать “алло”.

 

- Эллиот? Это Полина Бэйкер. Ничего, что я звоню вам домой? – Голос звучал нервозно, и Эллиот смягчил тон:

 

- Здравствуйте, Полина. Что случилось?

 

Понятно вполне естественное волнение, но не думала же та, что он смог что-то отыскать спустя лишь несколько часов.

 

- Боюсь, я кое-что от вас утаила сегодня утром. И хочу, чтобы вы знали, что… ведь это может затруднить расследование.

 

Неожиданно.

 

- Продолжайте. – Эллиот одним махом опрокинул бокал, допив даже осадок. Покачал головой, когда Рош жестом предложил долить. Он все еще принимал болеутоляющие на ночь, а алкоголь плохо сочетается с таблетками. Рош плеснул себе.

 

- Вы спрашивали о друзьях Терри. Есть ли у него девушка. – Полина запнулась.

 

- А она есть?

 

- Нет у него девушки. Терри гей.

 

- Гей… - повторил Эллиот, словно впервые услышал о таком явлении.

 

- Да. Он открылся прошлым летом. Мне и отцу. Боюсь, это оказалось… шоком. – Ее голос дрогнул, но она продолжила: - Для нас обоих. Том особенно тяжело воспринял. Не такого обычно хочешь для своего ребенка. Правда ведь?

 

Он не знал, что ответить. Эллиот не имел и не хотел детей, а его родители совершенно спокойно принимали его ориентацию. Отец угрожал отречься от сына в совершенно ином случае – когда он выбрал стезю законника. Роланд, вероятно, успел перекинуться с Полиной словечком, потому что та поспешно добавила:

 

- Не обижайтесь, пожалуйста. Я просто пытаюсь донести, что хотя и существовало некое напряжение, но…

 

“Тома Бэйкера не стоит рассматривать как потенциального подозреваемого в исчезновении сына”, - цинично закончил про себя Эллиот.

 

- Понимаю. Так Терри встречался с кем-нибудь?

 

- Да. Не думаю, что это было серьезно. Мальчика зовут Джим Федер. Он тоже учится в колледже.

 

- Вы рассказали об этом ФБР?

 

- Нет. Том решил, что это несущественно, просто семейные дела.

 

Дерьмо. Целое направление расследования оказалось закрыто только лишь потому, что Том Бэйкер не хотел распространяться о гомосексуализме сына. Невероятно. И вполне типично. Эллиот сталкивался с чем-то подобным сплошь и рядом. Конечно, зная Такера, можно наверняка предположить, что он начал догадываться, несмотря на недомолвки. И именно поэтому посчитал, что Бэйкер сам себя укокошил. Ничто так не подталкивает ребёнка к самоубийству, как родительское разочарование.

 

- Вы правильно сделали, что рассказали, Полина. Это дает еще одну ниточку для расследования.

 

- Знаю, именно поэтому и сообщила. – Она расплакалась, а потом начала извиняться.

 

- Все в порядке, - Эллиот успокаивал ее автоматически. Через несколько секунд она собралась, еще раз извинилась, поблагодарила и повесила трубку.

 

- Что это было? – Зеленые глаза Роша вопрошали поверх бокала.

 

Эллиот совсем позабыл о госте.

 

- Ничего. У друзей отца возникли кое-какие проблемы с ребенком.

 

- Когда ты успел стать подростковым психологом? При чем здесь ФБР?

 

Любопытный писателишка вышел на охоту. Рош постоянно пытал Эллиота насчет его старых расследований. Чем ужаснее и зловещее, тем лучше, а Эллиот всегда советовал заниматься ему своими делами.

 

И на этот раз он проигнорировал вопрос и включил конфорку под сковородой.

 

- Полагаю, ты останешься на обед?

 

- Думал, ты уже никогда не предложишь, - развеселился Рош.

 

* * *

 

В прошлом Эллиот служил специальным агентом в Сиэтле и был знаком с региональным отделением в Такоме, хотя, даже если бы он не работал пару раз с тамошней командой, разницы между местными подразделениями так сразу не заметишь. Её на самом деле не существует.

 

Эллиот прибыл задолго до назначенной встречи. Если Такер не изменил своим привычкам, то придет примерно минуты за четыре. Тот редко опаздывал, но обычно оставлял времени в обрез. Эллиот же предпочитал иметь небольшой временной запас и хорошенько подготовиться. В частности, сегодня он рассчитывал на элемент неожиданности.

 

Он злился на себя из-за явных признаков нервозности: мокрых подмышек, учащенного сердцебиения, к тому же галстук так и норовил задушить. Приходилось усилием воли удерживать себя на стуле, чтобы не метаться по кабинету. Медленно и глубоко вдыхая, он уставился на миллионы крошечных черных дыр в звукоизоляции потолка. В последний раз он виделся с Такером…

 

Нет, ворошить прошлое – не самая лучшая идея. Особенно сейчас, когда он собирается подергать льва за усы в его же логове. Да и какая разница?

 

Может, ситуация и не работала на них, но разве кто-то из них этого ожидал? Хорошо бы им было подружиться, прежде чем оказаться в одной койке, но… Дело в том, что этого не случилось. Каждый работал по-своему, они даже дела вместе не вели. Такер предпочитал парусный спорт и ночной покер с ребятами. Эллиот увлекался альпинизмом и настольной реконструкцией исторических сражений. Никаких общих интересов. Кроме секса.

 

А секс был фантастическим. В памяти вспыхнули неожиданно мягкие губы, выцеловывающие дорожку от шеи до поясницы и ниже, большая веснушчатая ладонь, обхватившая напряженную плоть.

 

Что ты хочешь, Эллиот? Скажи вслух. Громко…

 

Словно почувствовав призрачную руку, член дернулся в надежде и предвкушении.

 

Дверь в кабинет распахнулась, Эллиот вскочил со стула, игнорируя щемящую боль в поврежденном колене. Вошел Такер, больший, чем жизнь. Именно таким он всегда и казался – большим, чем жизнь. Входя в комнату, он словно полностью заполнял пространство и вытеснял половину кислорода. Эллиот не знал никого, кто бы так метафизически влиял на пространство, как специальный агент Такер Лэнс.

 

От неловких воспоминаний голос Эллиота прозвучал хрипло:

 

- Привет, Такер.

 

Тот замер на полдороге. Пальцы, сжимающие файлы, побелели. Глаза цвета, называемого в миниатюрной живописи берлинской глазурью, стали ледяными.

 

- Это шутка такая? – Почти нейтральный тон.

 

- И я рад тебя видеть.

 

Такер посмотрел по сторонам, обернулся, словно выискивая съемочную группу сериала “Архивы ФБР”. Наконец, видимо, взяв себя в руки, тихо произнёс, уставившись на Эллиота:

 

- Сносно выглядишь, Эллиот.

 

Ну, он знал, что эффект неожиданности долго не продлится.

 

- Спасибо. А ты – здоровым и энергичным.

 

Здоровым и энергичным? Такое ощущение, будто он читал дрянной сценарий.

 

Эллиот заставил себя протянуть руку в приветствии.

 

Вместо рукопожатия Такер сунул ему в ладонь папку:

 

- Значит, ты теперь у нас консультант, привлеченный Бэйкерами. – Отнюдь не вопрос.

 

- Верно.

 

Тот скривился.

 

Эллиот постарался обуздать раздражение, хотя это было нелегко. Он воздержался от вопросов, которые могли привести к нежелательным ответам, и разговор закончился бы не начавшись. Поэтому бросил папку на стол.

 

- Отлично. Начнем?

 

- Давай. – Такер выдвинул стул на своей стороне стола.

 

Эллиот снова сел и открыл папку. В качестве представления. Он все равно не мог спокойно читать, пока Такер пытался прожечь в нем дыру голубоглазым лазером. Эллиот сделал вид, что пролистывает страницы, в основном, потому что знал, что изводит Такера. Ирония в том, что тот наверняка вбил себе в голову, будто имеет причины злиться. Словно он был пострадавшей стороной.

 

Спустя сорок секунд, которые Эллиот шелестел бумагой, Такер произнес тем же ровным голосом:

 

- И как Монтгомери это себе представляет?

 

- Представляет? – Эллиот при всем желании не смог сдержать враждебности. – Ты – специальный агент, ведущий дело, я – консультант семьи. У тебя есть какие-то причины отказаться от сотрудничества со мной?

 

Как будто он не знал.

 

- Мне не нравится работать с посторонними.

 

Жесткий ответ застал Эллиота врасплох и ударил наотмашь, но он сумел ответить почти любезно:

 

- А ты, я смотрю, все такая же показательная сволочь.

 

Похоже, Такер слегка покраснел, хотя поди разгляди под веснушками. Он отодвинул стул и без лишних слов ввел Эллиота в курс дела. Сжато и лаконично. Эллиот слушал не перебивая.

 

Фактов было удручающе мало. Вечер первого октября Терри Бэйкер провел в библиотеке Кингмана на территории кампуса. Сдал книгу по философии ренессанса в двадцать три тридцать и покинул читальный зал. Больше его никто не видел – где-то по пути из библиотеки в общежитие Бэйкер исчез. Его машина по-прежнему стояла на студенческой парковке. Следов преступления не обнаружено. Никто, кроме библиотекаря, принимавшего книгу, даже не мог вспомнить, когда его видел. Согласно показаниям соседа по комнате, Бэйкер вел себя “как обычно”.

 

- Что значит “как обычно”? – Эллиот с сомнением посмотрел на уставившегося на него Такера.

 

- Тихо. Серьезно. Вежливо. К нему все относились довольно ровно, но я не нашел никого, кто считался бы лучшим другом.

 

- Похоже, это совпадает с рассказом матери. Он был геем. Ты знал?

 

Такер прищурился:

 

- Подозревал. Но бездоказательно.

 

- Он открылся прошлым летом. У Тома Бэйкера с этим возникли серьезные проблемы. Они с Полиной решили не распространяться.

 

- Это поддерживает нашу теорию, что парень сбежал.

 

- Номинально, - возразил Эллиот. – Но, думается, что если бы он действительно сбежал, то по крайней мере, на своей машине.

 

- Может, его кто-то подвез.

 

- Не думаю, что…

 

- Не думаешь? – Такер едва сдерживал враждебность. – Ты ознакомился с делом гребаных пять минут назад. И что, по-твоему, случилось? Похищение? Знаю, такая возможность есть, но даже ты наверняка помнишь, как редко похищают половозрелых парней с территории кампуса.

 

Эллиот стрельнул в него холодным взглядом:

 

- Я рассматриваю версию о возможном самоубийстве.

 

Такер откинулся на спинку:

 

- Не исключено. Приведись мне весь семестр читать философию ренессанса, я б точно удавился. Но где же тело?

 

Эллиот задумался, барабаня пальцами по столу. Покачал головой.

 

- Да, это проблема.

 

- На него старшекурсники со временем окрысились. Я дам тебе подробности.

 

- И его бойфренд. Ещё один подозреваемый до кучи. И недовольство отца как мотив.

 

- Бойфренд? – недовольно выдохнул Такер. – Мать твою. Две недели расследования… - он резко замолчал.

 

- Да. – Эллиот понимал его и даже сочувствовал. – Что с камерами видеонаблюдения?

 

- Да ничего.

 

- Ничего?

 

- Парень вышел из библиотеки, за ним никто не последовал. Камеры расположены лишь в стратегических точках кампуса. Так что он быстро покинул область охвата.

 

- Вы его компьютер проверили?

 

- Ноутбук тоже исчез. И мобильный телефон. – Такер достал ручку и блокнот. – Как зовут бойфренда?

 

- Джим Федер, он тоже учится в ПГУ.

 

Такер нахмурился, размышляя:

 

- Не думаю, что он фигурировал в нашем расследовании до этого.

 

- Ну, вообще-то, он должен засветиться. Если они встречались довольно часто, то Федер наверняка стал спрашивать, куда подевался Бэйкер, кто-то его точно заметил.

 

- А может, он знает, где Бэйкер. Может, они вместе в САМОВОЛКУ подались.

 

Взгляд Такера – пронзительный как никогда – встретился с глазами Эллиота, и он почувствовал, как плывет сознание.

 

- Стоит выяснить.

 

Такер все еще смотрел на него с нечитаемым выражением. Эллиот слышал отголосок его слов. Почему-то пришло на ум, что сейчас речь идет совершенно о другом. Но его быстро отпустило.

 

Такер глянул на часы и встал из-за стола:

 

- Иногда ответ известен заранее. И в этом случае просто не стоит беспокоиться.

 

Глава 4

 

- Попробуй. – Роланд Милз протянул чайную ложку с чем-то белым на кончике.

 

Эллиот лизнул и зажмурился. Нежный маслянистый сыр растаял на языке.

 

- Ух ты. Это что? – Он открыл глаза.

 

- Маскарпоне. Для сливочно-грибного соуса к ригатони. – Довольный Роланд повернулся к плите.

 

Они сидели на кухне в бунгало Роланда, расположенном в Балларде - модном и эклектичном историческом районе в десяти минутах езды от центра Сиэтла. Эллиот вырос в этом доме с полированными бамбуковыми полами в спальнях, камином из натурального камня. И тихим садом. Первые несколько лет после гибели матери в аварии сюда было тяжело приезжать, поэтому Эллиот предпочитал встречаться с отцом в студгородке или в ресторане, но время лечит.

 

Пустой дом больше не вторил эхом ее голосу, смеху, ее шагам, но Эллиот уже предавался сладким воспоминаниям без печали, хотя до сих пор не понимал, как отец мог спать в той же спальне, в той же кровати, которую двадцать четыре года делил с яркой и живой Джесси Милз. Эллиот многого не понимал в своем отце. И, вероятно, взаимно.

 

- Что ты можешь рассказать о Томе Бэйкере? – спросил он, лениво наблюдая, как волосы отца, собранные в хвост, мягко колышутся в такт движениям широких плеч, обтянутых синей джинсой, пока тот шинкует грибы. Роланд гневно предрекал финансовый крах нескольким местным арт-группам, хотя, сказать по правде, Эллиот слушал его разглагольствования лишь краем уха, по-прежнему прокручивая в голове краткую и неприятную встречу в Такоме.

 

Ему действительно, действительно не хотелось думать о Такере или начинать просеивать пепел их скоротечных, но очень жарких отношений. Но выслушивать, как отец на чем свет стоит поносит республиканцев, рецессию, отмену художественных грантов ни черта не приятнее. Эллиота беспокоило, насколько сильно его всколыхнул минутный разговор с Такером.

 

Слишком много воспоминаний для отношений, которые не продлились и года. Точнее, три месяца. Хотя, “отношения” – это слишком громко сказано. На самом деле они просто трахались, ведь правда? Именно поэтому, как только Эллиот умудрился словить пулю во время перестрелки в федеральном суде, с Такером его больше ничего не удерживало. Их связывало лишь общее место службы.

 

И одинаково странное чувство юмора.

 

И любовь к автомобилям ниссан и пицце.

 

И секс.

 

Который был… да. Эллиот совершил полный круг и оказался ровно там, откуда ушел и о чем не хотел вспоминать.

 

- Том нормальный чувак. Он из хороших парней, - ответил Роланд с маскарпоне в руках.

 

Он готовил чечевичный салат и ригатони. Эллиот унаследовал любовь к кулинарии от своего старика. Роланд готовил достаточно хорошо, даже его вегетарианство, которое Эллиот не принял для себя и не собирался, было приемлемым. По его мнению, для полного совершенства ужину не хватало лишь свинины или баранины.

 

Отец, встретившись с ним ясным взглядом, добавил:

 

- Конечно, не стану отрицать, у него горячий нрав.

 

- Насколько горячий?

 

- Он не убивал сына.

 

Эллиот просчитал пару ответов, и остановился на:

 

- Не забудь, кто втянул меня в эту историю.

 

- Помню. Но если ты намерен рассматривать Тома в качестве подозреваемого, то напрасно потратишь время.

 

- Потому что он нормальный чувак?

 

- Потому что Том не убил бы своего ребенка.

 

Эллиот присмотрелся к отцу. Они различались не только внешне, их вообще редко принимали за отца и сына. Невысокий коренастый Роланд напоминал быка. В каштановых волосах и бороде проседь появилась лишь в последние пару лет. Эллиот пошел в мать – высокий и худощавый. Те же, что у нее, темные волосы и серые глаза. Такой же кованый идеализм, который Роланд называл “ужасающим цинизмом”.

 

- Дело в том, - спокойно произнес Эллиот, - что люди частенько теряют над собой контроль и срываются, а человеческое тело очень хрупкое, если как следует надавить.

 

Прямо в точку – колено болело, предрекая скорое ненастье.

 

Эллиот сопротивлялся желанию его помассировать, потому что не хотел привлекать внимания – отца ужасно сердило напоминание, что его единственного ребенка покалечили на службе государству, с которым он сражался большую часть сознательной жизни.

 

- Своих детей всегда журят только для виду. – Роланд действительно в это верил, и Эллиоту не хотелось разбивать ему сердце отвратительными и печальными исключениями из им же придуманных правил. Вместо этого он сказал:

 

- Ты знал, что паренёк Терри был геем?

 

- Нет, не знал. Я его видел последний раз, когда ему было… черт. Лет четырнадцать или пятнадцать. Хотя, неудивительно. – Роланд улыбнулся, глядя ему в глаза.

 

Эллиот таился до тех пор, пока не поступил в аспирантуру. Признавшись родителям, он с удивлением обнаружил, что они знают о его гомосексуализме с тех пор, как ему исполнилось четырнадцать.

 

- Полина думает, что для Тома это серьезная проблема.

 

- Ну, надо полагать, - спокойно ответил Роланд. – У всех свои комплексы. У Тома вот - сексуальность. Он всегда зависал, когда дело касалось потрахушек.

 

- Потра… - Эллиот решил не продолжать. – Ну да. Так что Тома беспокоила ориентация сына. И как, по-твоему, это повлияло на семейную атмосферу?

 

Роланд закинул шинкованные кремини, шиитаке и шампиньоны в кастрюлю с луком-шалотом и чесноком. Потянулся за бутылкой молока и перечной мельницей.

 

- Думаю, семейные встречи проходили в напряжении.

 

- А я думаю, парень мог решиться на самоубийство.

 

- Надеюсь, что нет. – Похоже, Роланд не слишком удивился предположению.

 

- Я тоже на это надеюсь, но… судя по тому, что слышал, он был отличником и перфекционистом. И наверняка тяжело переживал, что разочаровал родителей. В смысле, еще рано делать выводы, но исключать тоже не стоит.

 

Роланд кивнул:

 

- Знаю. Ни Полина, ни Том этого не примут, но за время преподавания я насмотрелся, как могут навредить любящие родители.

 

- А вот характер Тома… Я думал, он тоже такой либерал, что аж кровь из носа.

 

- Это было в те времена, когда мы еще не дожили. Ни до крови из носа, ни до инфаркта, ни до язвы желудка.

 

- А что Полина? – Эллиот с удивлением заметил внезапное замешательство и намек на румянец на лице отца. Он постарался не пялится откровенно заинтересованно.

 

- В смысле?

 

– Какая она?

 

- Она… чувствительная, яркая, немного хрупкая.

 

Точно, не померещилось. Отцу действительно нравилась Полина. Очень. Жена хорошего друга. И это казалось странным, учитывая, как та отличалась от уравновешенной и прямолинейной матери.

 

- Она ведь вроде как довольно молода для него, - проронил Эллиот.

 

Роланд встретился с ним взглядом:

 

- Она работала секретарем в его адвокатской конторе. Они влюбились уже после того, как Том развелся с Патрисией. Полина была беременна Терри, когда они поженились.

 

- Ну надо же.

 

Роланд метнул в него возмущенный взгляд, Эллиот знал, что отец прореагирует именно так. Действительно, это его не касается. Даже если бы отец вдруг решил еще раз жениться, разве это его дело? Десять лет – долгий срок, даже если скорбишь по любви всей своей жизни.

 

До Джесси Роланд был женат два раза. Он любил женщин. Любил брак.

 

- Том Бэйкер не обращался к тебе за помощью. Нанять меня консультантом решила Полина, так?

 

- Вообще-то, это я предложил, если ты помнишь. Уверен, Том обеспокоен, но он не из тех, кто открыто показывает эмоции. Они с Терри не были близки, как бы ему хотелось. – Роланд изучал лицо Эллиота.

 

- Это Полина чересчур переживает из-за исчезновения сына, или Том выказывает безразличие? – спросил Эллиот, а потом неохотно добавил: - Думаю, у нее есть повод для беспокойства.

 

* * *

 

Вернувшись домой еще не поздним вечером, Эллиот устало добрался до удобной широкой кровати у себя в спальне на втором этаже коттеджа на Гусином острове и позволил себе обратиться мыслями к встрече с Такером.

 

Господи, как приятно наконец растянуться на постели! Мягкие фланелевые простыни успокаивающе пахли кедром, но запах почему-то воскресил в памяти вечерние прогулки на яхте Такера. Буквально все сейчас напоминало ему о Такере.

 

Эллиот бросил папку на полосатое бело-коричневое одеяло, включил ноутбук и откинулся на гору подушек, сложив руки за головой и рассматривая отверстия от сучков на потолочных сосновых балках.

 

Конечно, все могло обернуться гораздо хуже. Такер мог вообще отказаться сотрудничать, несмотря на прямой приказ от шефа Монтгомери. Но как только тот отошел от потрясения, увидев Эллиота, тут же включил невозмутимого профессионала. Это были хорошие новости. Так почему же он сейчас чувствует себя еще более разбитым и подавленным, чем последние месяцы?

 

За окном в дождевых потеках виднелись черные силуэты высоких сосен, окружающих дом.

 

Что, черт побери, ты хочешь? Такер предоставил копии дела, дал всю информацию и обещал – пусть и неохотно – сообщать обо всех новостях.

 

Может, это не столько из-за Такера и их разрыва, сколько от собственного бессилия и никчемности, потому что у Эллиота возникло дурное предчувствие с первой секунды, как только он услышал о пропаже Терри Бэйкера. Старое профессиональное ощущение, что еще ничего не закончилось.

 

В былые времена Эллиот утешался тем, что все преступления раскрыть невозможно. Ты делал, что мог, и спасал тех, кого мог. Но дело Терри Бэйкера становилось слишком личным. Увы, тут над ним довлели родительские ожидания. Единственный раз на его памяти отец попросил о помощи, и Эллиот опасался, что результат окажется печальным для всех.

 

Он попытался отвлечься, сел, потянулся за ноутбуком. Кем был Терри Бэйкер? Гугл выдал пшик. В сети нашлось много Терри Бэйкеров, но ни одного из ПГУ. Ни на фейсбуке, ни в майспейсе, ни в твиттере. Парень понимал, что такое частная жизнь.

 

Или просто был параноиком.

 

Эллиот махнул рукой на интернет и вернулся к заметкам Такера. Кратким, но информативным, столь для него характерным. Он не был педантом, но редко – да практически никогда – не упускал из виду самое главное, что могло пролить свет.

 

Они с Такером почти не работали над одним и тем же делом, не сотрудничали; ни один к этому и не стремился. Эллиот специализировался на расследовании нарушений гражданских прав и преступлений на почве ненависти, Такер – на крупных кражах и насилии. В тех редких случаях, когда они объединялись, Эллиот восхищался методами Такера, его грубому, прямолинейному подходу. Отнюдь не тонкими, но весьма действенными методами. Не такой цивилизованный стиль, как у самого Эллиота, но весьма действенный. Может, если бы в тот день Такер его прикрывал…

 

Нет. Не стоит об этом задумываться. Такера там не было, и, черт возьми, поздно вообще об этом думать, когда все уже случилось. После отставки Эллиота Такер потерял к нему всяческий интерес. Да и ладно – ведь Эллиот чувствовал то же самое. Правильно?

 

Такер злился, потому что считал, будто им манипулируют. Или, может, он из тех, кто злится, когда чувствует себя виноватым? Эллиот посмотрел на визитку Такера с официальным сине-золотым логотипом ФБР. Тот же номер телефона. Удивительно, столько всего вылетело из головы, а вот сотовый и служебный телефон Такера он помнит. И домашний тоже.

 

Эллиот отложил карточку и вернулся к документам, но так и не смог сосредоточиться.

 

Вспомнилось странное, невероятное удовольствие, когда тебя раскладывает и трахает почти до невменяемости тот, кто больше, сильней, и возможно, безумней. Соблазн передать контроль в этот момент, подчиниться доставлял изумительное сексуальное наслаждение. Давненько – семнадцать месяцев - он не позволял себе такие мысли.

 

Яркие образы стремительно вылетали, словно из ящика Пандоры. Едва пристальный клеймящий взгляд Такера настигал его в переполненном кабинете для совещаний, кровь вскипала в венах, стремилась к паху и болезненно быстро вздыбливала плоть; во рту чувствовался привкус его поцелуя, и Эллиот едва сдерживал звуки восторга, представляя, как толстый член Такера резко входит в него и на короткое мгновение делает их одним целым.

 

Точно – ящик Пандоры, но вот только на дне нет ничего даже отдаленно напоминающего надежду.

 

Эллиот решительно засунул воспоминания обратно в шкатулку и вернулся к работе. Можно сказать наверняка: сегодняшним вечером Такер точно не будет тосковать по былым временам.

 

Эллиот перечитывал отчет о действиях Терри Бэйкера в день исчезновения под курлыканье гусей, доносящееся с бухты. Концы с концами не сходились. Если парень намеревался все бросить и сбежать, то вряд ли провел бы вечер, готовясь в читальном зале к экзаменам, которые не собирался сдавать. Ему следовало паковаться. И еще он наверняка уехал бы на своей машине. Конечно, люди иной раз сбегают лишь в том, что на них надето, но, как правило, лишь из-за какого-нибудь тяжелого потрясения. А этому, как правило, предшествуют какие-нибудь сигналы, даже если их замечают уже после случившегося. Если на Терри что-то и обрушилось, похоже, никто этого не заметил.

 

Если не рассматривать нервный срыв, то он не походил на человека, который исчез просто так, зная, что ранит близких. По крайней мере, для этого требуется ограниченные воображение и сочувствие.

 

Те же аргументы подходили и для суицида. Хоть и в меньше степени. Сложно представить, что парень перед самоубийством весь вечер изучал в университетской библиотеке философию ренессанса. И к тому же, если это самоубийство – где тело? Редко кто пытался скрыть факт добровольного ухода из жизни, по крайней мере, Эллиот не помнил ни одного случая за время работы в Бюро.

 

Но если Бэйкер не сбежал и не убил себя, то что же с ним случилось? Такер прав – едва ли его похитили с территории кампуса. Чаще всего ключ к любому насильственному преступлению заключается в характере жертвы. Так кем же был Терри Бэйкер?

 

Перед тем как покинуть дом Бэйкеров, Эллиот попросил Полину показать комнату Терри, но после его отъезда в общежитие, ту переделали под гостевую. Все необходимое Терри забрал с собой. Сувениры и памятные вещички из детства отправились либо на свалку, либо в гараж. Довольно необычно.

 

Его собственная комната в родительском доме ждала Эллиота вплоть до окончания аспирантуры. За годы службы он сплошь и рядом сталкивался с похожими случаями.

 

Но если уметь читать между строк, можно кое-что почерпнуть из голых фактов. Судя по среднему баллу и впечатляющей нагрузке, парень отлично учился и вполне оправдывал планы родителей, точнее, отца. Но он также каждый семестр с поступления в колледж посещал лекции по архитектуре и теории градостроения. Которые не вписывались в вводный курс по юриспруденции. Даже факультативно. Особенно, учитывая высокую конкуренцию – на эту специальность сложно попасть. Либо Бэйкер имел скрытый талант, либо личного покровителя. А может, и то, и другое.

 

Удивительно, но, похоже, близко Терри ни с кем не дружил, ни с кем, кто бы знал, что он с кем-то встречается. Но если у него хватило мужества признаться родителям в гомосексуализме, предвидя реакцию отца, те отношения для него хоть что-то да значили. Не обязательно любовь. Возможно, бойфренд Джим Федер просто служил подтверждением, иллюстрацией. Хотя, сложно судить, не переговорив ни с одним из пары.

 

Эллиот отложил папку на тумбочку и выключил желто-рыжий торшер. Отчетливые тени от деревьев падали на дощатый пол. В окно глядела молодая луна – большая и светлая, словно старик. Старик с лицом как головка зеленого сыра, настолько близким, что можно рассмотреть каждый кратер, каждую выбоину.

 

Растянувшись на фланелевых простынях и пуховых подушках, Эллиот закрыл глаза. Привычно ныло колено, но лишь отдаленно напоминая о прежней острой боли, ничего необычного. С этим он уже научился жить.

 

Снаружи вздыхали сосны, коттедж тихонько поскрипывал, напоминая о чем-то… приятном. Плеск воды за бортом яхты… редкие шлепки рыбы…теплые руки обнимают… океан убаюкивает…

 

Глава 5

 

- Доброе утро, профессор Милз! – воодушевленный голос оторвал Эллиота от «Свидетельств очевидца Гражданской войны» Стивена Хислопа.

 

У порога кабинета стояла Лесли Мрачек.

 

- Доброе утро, Лесли. – Эллиот отложил книгу с конспектом лекции и кивнул, приглашая её войти. Та в один шаг длинных ног преодолела дверной проем и изящно присела на стул напротив рабочего стола. Достала из рюкзака папку, открыв на обозрение две страницы печатного текста.

 

- Мой реферат по вестернам Джона Форда, - с надеждой улыбнулась Лесли, заглядывая ему в глаза.

 

Всё верно. Эллиоту следовало предварительно просмотреть работу, прежде чем Мрачек сдаст ее на официальную проверку. Он глянул на листки в прозрачных файлах.

 

«Вестерны Джона Форда», - прочитал он название. Взгляд задержался на первом пункте.

 

Охарактеризовав «Дилижанс» Джона Форда (1939 г. ) как «идеальный пример зрелости стиля, доведенного до классического совершенства», кинокритик Андре Базен использовал блестящую метафору: «колесо так прекрасно сбалансировано, что сохраняет равновесие на любой точки оси в любом положении».

 

Ну-ну. Это был первый пункт обзора Томаса Фанагана из «Нью-Йоркского книжного обозревателя». Почти слово в слово.

 

Получай Эллиот хотя бы доллар каждый раз, когда этот чертов отзыв мелькнёт в студенческих рефератах, имел бы сейчас тёпленькую заначку на старость.

 

Он потянулся за кружкой и отхлебнул кофе, прикидывая, как бы получше донести это до Мрачек.

 

Та прервала тишину:

 

- Вы бы могли просто намекнуть, если думаете, что я на правильном пути…

 

Через коридор эхом донесся голос Эндрю Кориана:

 

- Автоматизм… кретины… инстинкт… свежесть…

 

- Естественно, Фанаган – полезный источник…

 

На столе зазвонил телефон. Эллиот трусливо ухватился за возможность увильнуть, потому что у Лесли на лице появилось выражение возмущенной уличной торговки.

 

- Милз.

 

Как обычно, слишком резко. Черт. На том конце почудились замешательство и нерешительность, пока наконец женский голос не произнес:

 

- Профессор Милз, это Сэнди, помощник президента Оппенгеймер. Президент хочет с вами переговорить. Подождите на линии.

 

Президент. Сэнди вещала с таким выражением, словно речь шла о настоящем президенте, а не управляющем администрацией университета. Эллиот покачал головой, но быстро сообразил, что на него пристально смотрит Мрачек.

 

- Эллиот, - раздался спустя минуту голос Шарлотты Оппенгеймер с холодным новоанглийским акцентом, – как ваши дела? Мы не видели вас на сборе средств в понедельник.

 

Ах! Скажите пожалуйста! Эллиот не посещал благотворительные мероприятия. Спортивные соревнования. Не участвовал ни в чем, хоть отдаленно напоминающем общественную жизнь. Он не разделял с другими их увлечений.

 

У служителей закона как правило узкий круг приятелей, таких же служителей закона.

 

- К сожалению, пришлось пропустить, - солгал он, словно и не забыл совсем. – Как всё прошло?

 

- Хорошо. Очень хорошо. Ваша кафедра подняла пятнадцать сотен долларов для празднования Месяца афроамериканской истории.

 

- Потрясающе.

 

Месяцем ранее это был праздник Женского образования, а до этого – Азиатского образования. Ну просто не жизнь, а сплошной праздник. Но и у Эллиота имелись пределы терпения. И они ограничивали его желание болтаться рядом с детками, уткнувшимися в телефоны. И их родителями.

 

- Да, мы все в восторге, но я звоню по другому поводу. У вас есть время выпить кофе?

 

- Прямо сейчас?

 

- Я понимаю, что у вас сейчас приемные часы, но дело не терпит отлагательств.

 

Эллиот посмотрел в блестящие, ожидающие глаза Лесли.

 

- Да, конечно. Никаких проблем.

 

- Хорошо. Тогда, скажем, минут через пятнадцать? Я работаю дома, а не в офисе.

 

Эллиот положил трубку. Проигнорировав очевидное разочарование Мрачек, сообщил:

 

- Прошу прощения, но вынужден уйти.

 

- Ох.

 

- Я дочитаю в выходные и выдам свои соображения в понедельник. Идет?

 

- Я… да, конечно, спасибо, профессор. – Вежливая деточка. Ей удалось-таки выдавить улыбку, хотя не такую лучезарную, как обычно.

 

Эллиот проводил ее до двери, запер кабинет и пошел через переполненный кампус. Обогнав массивную фигуру Рэя, облаченного в серую униформу и с грохотом толкающего свою вечную тележку с ведром, шваброй, щетками по цементной дорожке, пропел:

 

- Доброе утро, Рэй!

 

Тот бросил на него подозрительный взгляд и пробубнил под нос то ли «утро», то ли «да пошел ты».

 

Бывший законник в душе Эллиота на миг задумался, какова же история этого человека из обслуги? Понятно, что некоторые люди терпеть не могут копов, даже бывших, но Рэй, похоже, с одинаковой сердечностью относился ко всем окружающим. Может, просто ненавидел свою работу? Уборка чужого дерьма – отнюдь не пикник, Эллиот мог сказать это с уверенностью.

 

Дом президента был одним из старейших зданий в студгородке ПГУ. Кирпичный особняк традиционного готическо-тюдоровского стиля в окружении розовых кустов. Сэнди, помощник президента Оппенгеймер, открыла ему дверь и провела в длинную комнату с красивым видом на палисадник. Белая мебель, текстиль в голубых тонах с цветочным и клетчатым орнаментом. Общий эффект напоминал трафаретный китайский рисунок на фарфоре.

 

- Эллиот. – Шарлотта шагнула к нему, протянув обе руки. Она выглядела старше своих пятидесяти семи, однако все еще по праву могла называться статной дамой. Тяжеловатая, грузная, но элегантная и ухоженная. В сером шелковом брючном костюме, сочетающемся с цветом волос. – Как у вас дела, дорогой? Как самочувствие? Мы так редко вас видим.

 

Не похоже, что это претензия, а даже если и так, то вежливо завуалированная.

 

- Обживаюсь. – Дежурный ответ. – Ищу свой путь.

 

Если он все еще после семнадцати месяцев искал свой путь, то наверняка так и остался фэбээровцем. Но Шарлотта наверняка поняла, что он до сих пор не разобрался в сердечной географии, а не в научной работе.

 

- Как Роланд? Все еще работает над книгой?

 

- Говорит, что да. Но, подозреваю, это лишь способ заставить меня заново покрасить кухонные шкафы. – Открованная ложь. Роланд закончил свои шкафы еще до того, как Эллиот вышел из больницы, но сейчас не хотелось обсуждать книгу отца, его воспоминания о безбашенной юности с радикальными выходками. Эллиот любил отца и восхищался силой его убеждений, но к книге, где тот громит и клеймит институты, которые он сам поклялся защищать, относился со смешанным чувством.

 

- Привыкаете к жизни на острове?

 

- Да, мне здесь нравится. – По крайней мере, тут не солгал. Эллиот не скучал по Сиэтлу. Ему нравились тишина и уединение Гусиного острова, несмотря на некоторые неудобства.

 

- Нет проблем с переправой? – Она улыбнулась, но Эллиот начал ощущать нервозность. Зачем он здесь? Похоже, под любезностью Шарлотта пыталась скрыть волнение и затягивала разговор. Обычно она не ходила вокруг да около. На самом деле Оппенгеймер чем-то напоминала шефа Монтгомери.

 

Словно прочитав его мысли, Шарлотта резко сменила тему:

 

- Эллиот, дело в том, что кое-что случилось. И нам необходимы некоторые пояснения.

 

- Мои пояснения?

 

Шарлотта замолчала, когда зашла Сэнди с кофе на подносе. Выслушав благодарность и заверив, что не пропустит ни одного звонка, та быстро удалилась. Затем началась канитель «сколько вам сахара? », «добавить ли сливок? », «попробуйте это печенье», и наконец, похоже, Шарлотта решилась:

 

- Слышали ли вы, что несколько дней назад из кампуса исчез студент Терри Бэйкер?

 

Старые привычки просто так не вытравишь. Эллиот изогнул бровь, молча дожидаясь продолжения. Шарлотта откашлялась:

 

- Терри был отличным студентом, и судя по всему, ответственным. Но дети есть дети. Не сказать, что мы восприняли его исчезновение слишком уж серьезно, к тому же нет никаких признаков преступления. – Она посмотрела на Эллиота, который почти почувствовал ее убежденность. – Но на сегодня отсутствует еще один молодой человек.

 

Эллиот поставил чашку:

 

- Когда вы говорите «на сегодня отсутствует»…

 

- Тетка Горди, с которой тот проживает, сообщила полиции о его исчезновении. В отличие от Терри Бэйкера, Горди из тех, кто время от времени ударялся в загулы. Но его тётка считает, что так надолго они еще ни разу не затягивались, и мы должны уважать ее мнение.

 

- Горди?

 

- Лайл. Он на младшем курсе, это его первый год в ПГУ – он перевелся к нам из Корниша. Из-за проблем.

 

Эллиот снова потянулся за чашкой:

 

- Каких проблем?

 

- Драки с другими студентами. – Шарлотта колебалась. – Он угрожал куратору. У нас до сих пор не было с ним никаких неприятностей и, честно говоря, если бы тетка не пошла в полицию, мы бы не стали его исключать за прогулы, надумай он вернуться.

 

- Есть ли какая-нибудь связь между Горди и Бэйкером?

 

- Это кажется маловероятном. Слишком они разные. Они и учились на разных факультетах.

 

- Вы не думаете, что эти два исчезновения как-то связаны?

 

- Нет… Ну, если откровенно, то просто не знаю. Это ведь может быть простым совпадением.

 

- Я не знаю, как и вы. – Эллиот допил кофе и поставил чашку на серебряный поднос, занимавший полстолешницы.

 

- Но такое возможно?

 

- Вы спрашиваете мое профессиональное мнение? Я не могу ничего утверждать, пока не узнаю обстоятельств исчезновения Лайла.

 

Шарлотта поморщилась:

 

- Мисс Лайл сочла нужным вовлечь в дело власти, поэтому рано или поздно этот вопрос поднимется местными СМИ. Как только выяснится, что у нас в течение месяца пропали без вести двое мальчиков, информацию не удастся удержать в пределах университета.

 

- Боюсь, вы правы. – Эллиот понимал ее позицию, но разве можно упрекать близких за обращение в полицию?

 

- Учитывая ваш прежний опыт службы в ФБР, я понадеялась, что вы могли бы… просветить, что нам следует ожидать.

 

- Ну, - печально улыбнулся Эллиот, - все зависит от того, насколько серьезно в полиции отнеслись к заявлению тётки. И от их решения, сможет ли ФБР связать эти два случая.

 

Шарлотта отпрянула:

 

- ФБР?

 

Видимо, настало время открыть карты.

 

- Одно из тех удивительных совпадений, что частенько встречаются в правоохранительной практике. Выяснилось, что Бэйкеры – друзья моего отца. Он рекомендовал им переговорить со мной, и в результате я согласился расследовать исчезновение Терри. Я не продвинулся дальше беседы со специальным агентом, который ведет это дело, но могу устроить вам встречу. На самом деле, я бы настойчиво рекомендовал передать ФБР новые обстоятельства.

 

Шарлотта отозвалась мгновенно:

 

- Нам бы не хотелось вмешивать ФБР.

 

- Они уже в деле.

 

- Господи! – Шарлотта растерянно посмотрела через окно на залитый солнцем розарий. – Я понятия не имела, что Бэйкеры обратились в ФБР. Мы ничего об этом не слышали.

 

Нехорошо. Еще один признак того, что Такер списал исчезновение Терри на побег. Да, он частенько делал поспешные выводы.

 

- Бюро ведет расследование, но существуют разночтения. Возможно, Терри оставил университет добровольно. – Удивительно, но он словно оправдывал отсутствие каких-либо результатов.

 

- Ну естественно, он исчез по собственной воле. Почему вообще решили, что это преступление? Есть много других вариантов.

 

Эллиот заметил неизбежные признаки торга и неприятия плохой новости:

 

– Возможно, исчезновение второго мальчика действительно совпадение. Я не знаю обстоятельств, но инстинкт подсказывает, что второй побег за столь короткое время крайне маловероятен. Хотя, я видел и более странные вещи. В любом случае, чтобы лучше контролировать ситуацию, вам предпочтительнее проявить инициативу, первыми обратившись в Бюро, а не ждать, когда они сами к вам придут.

 

Шарлотта рассеянно грызла печенье:

 

- Вы сказали, что знаете агента, работающего над делом Терри Бэйкера?

 

- Специального агента Лэнса? Я работал с ним раньше.

 

- Он… благоразумный?

 

Благоразумный? Не самая удачная характеристика для Такера. Не сказать, что он неблагоразумный, в противном случае не задержался бы на службе.

 

Эллит уклонился от прямого ответа:

 

- Он понимает, почему университет не заинтересован в разглашении информации. Это не пойдет на пользу ни студентам, ни преподавателям.

 

- Мы не хотели бы ничего скрывать, политика университета заключается в своевременном распространении информации по вопросам безопасности для студентов. Вполне понятно, что унция профилактики обходится гораздо дешевле фунта лечения.

 

Эллиот кивнул, признавая правоту официальной линии. И справедливости ради, в университете была отлично развита система оповещения и безопасности через еженедельную газету кампуса. Комитет по безопасности и начальник службы охраны регулярно встречались, отлично работала акустическая сирена, охватывающая огромную территорию. Существовала общественная рассылка на телефоны и электронную почту. Никто не виноват, что иногда происходят ужасные вещи.

 

Никто, кроме преступника.

 

Лицо Шарлотты просветлело:

 

- Может, вы смогли бы выступить связующим звеном между университетом и ФБР?

 

Эллиот уже открыл рот, чтобы отказаться, но замер. А на самом деле, почему бы нет? Если он уже увяз в этом деле, почему бы не укрепить свои позиции в работе с Такером и Бюро? Кроме того, у него появятся полномочия для разговора с теткой Горди Лайла.

 

- Я согласен, если вы думаете, что это поможет. Вероятно, даже кое-что упростит.

 

Облегчение Шарлотты было очевидным:

 

- Мы хотим, чтобы к университету не привлекалось внимание как можно дольше. Мы гордимся нашей университетской системой безопасности. Уровень преступности в кампусе на данный момент самый низкий по сравнению с остальной частью города.

 

- Да-да, - успокоил ее Эллиот. – Я понимаю. Насилие может произойти где угодно.

 

- Именно! – Воскликнула Шарлотта. Похоже, она осталась довольна.

 

Глава 6

 

По дороге в административный корпус Эллиот позвонил Такеру.

 

- Лэнс, - ответил тот сухо после второго гудка. Сердце Эллиота забилось быстрее, он словно воочию увидел перед собой агрессивного, мужественного Такера. Невозможно было отрицать собственную физическую реакцию, и это чертовски раздражало.

 

- Это Эллиот.

 

Пауза.

 

- Эллиот, - наконец тихо ответил Такер. – Что ты хочешь?

 

- У меня для тебя информация. Похоже, исчез еще один студент – Горди Лайл.

 

- Похоже?

 

- Его тетка заявила о пропаже в полицию Такомы, у меня пока не было возможности заглянуть в дело.

 

- Почему ты решил, что тут есть связь?

 

- Шестое чувство подсказало. Слишком уж странное совпадение.

 

Тишина.

 

- Я не слишком верю в шестое чувство, - буркнул Такер.

 

- Значит, больше веришь в странные совпадения? Потому что это - чертовски странное.

 

Дерзость, с которой Эллиот возражал, похоже, и явилась тем сигналом, которого тот ждал.

 

- Охолонись. Это же просто кампус, черт побери. Только не говори, что устраиваешь ежевечерние поверки. Мне лучше знать.

 

- Лайл пропал четыре дня назад. По заверениям тетки, для него это нетипично. И, как мы оба знаем, Терри Бэйкер не появляется уже три недели.

 

- И это всё? Это, по-твоему, связь? Два студента из одного кампуса не показываются на занятиях несколько дней?

 

Эллиот понимал, о чем говорит Такер. И говорит вполне справедливо. Будь Лайл девушкой – как бы сексистски это ни звучало, - к исчезновению отнеслись бы по-другому. Но почему бы, учитывая отсутствие прогресса в деле Бэйкера, не признать возможную связь?

 

Эллиот понизил голос, опасаясь привлечь внимание студентов, которые сидели на газоне, погрузившись в ноутбуки.

 

- То есть, ты отказываешься даже рассматривать возможную связь?

 

- Я лишь говорю, что рано делать выводы. Посмотрим. Что известно по Лайлу?

 

- Я как раз собираюсь выведать. Но если ты все равно решил заняться расследованием, почему бы мне не переговорить с теткой? Думаю, со мной она будет более откровенной, чем с федеральным агентом.

 

- Ни в коем случае. Ты у нас изображаешь консультанта по безопасности. Вот и консультируй, а в мои дела не лезь. Уверен, ты не захочешь путаться под ногами.

 

- Ты только что заметил, что даже не знаешь, твое ли это дело. Во всяком случае, Шарлотта Оппенгеймер уполномочила меня выступать в качестве связующего звена между университетом и следственными органами – не важно, местными или федеральными. Так что, нравится тебе или нет, я вынужден лезть.

 

Такер коротко и словно не веря усмехнулся:

 

- Теперь у нас президент университета указывает Бюро? Вот уж не думаю.

 

- Не указывает. Просит об одолжении. Меня.

 

- Давай-ка кое-что выясним, - почти любезно произнес Такер. – Я не хочу, чтобы ты лез в мое…

 

- А я клал с прибором на твои хотелки! – На этот раз Эллиот не потрудился понизить голоса.

 

Тишина в трубке резко ударила по уху.

 

Неожиданно Такер рассмеялся:

 

- Ладно. По крайней мере, я рад, что хоть это мы выяснили.

 

Эллиот осознал, что сжимает телефон так, что костяшки побелели. Не хватало только стресс в себе давить.

 

- Я тоже не в восторге от перспективы работать с тобой, - сказал Эллиот, с трудом успокаиваясь. – Но я обещал помочь Бэйкерам. Дал слово и не собираюсь от него отказываться. Если тебе не нужна информация, которую я добуду – ради бога.

 

- Подразумевалось…

 

- Монтгомери подразумевала, что мы оба будем делиться информацией. Ты не хуже меня это понимаешь. Почему же строишь из себя мудака? – Эллиот услышал эхо своих слов, в которых прозвучало нечто сродни изумлению. Они действительно ведут этот разговор? Более того, он сам же его инициировал.

 

- Думаю, ты будишь худшее во мне, Эллиот, - беспечно ответил Такер.

 

Видимо, пришла его очередь смеяться. Хотя веселиться особо не над чем.

 

- Ясно. Но, может, все же попытаемся отложить на время наши разногласия для пользы дела?

 

- Хочешь поговорить с теткой Лайла – вперед. Хоть я и сомневаюсь, что это хорошая идея, но дерзай. Я ошибался. В университете считают, что два исчезновения связаны, так что, может, так и есть. Дай мне знать, что нароешь.

 

Каждый постарался нажать отбой первым.

 

Вооруженный благословением Шарлотты Оппенгеймер, Эллиот без проблем получил контактную информацию по Джиму Федеру и Горди Лайлу и разрешение на осмотр комнаты Терри Бэйкера.

 

В отличие от Бэйкера, Федер жил за пределами кампуса. Эллиот оставил ему сообщение на мобильный, а затем отправился в Тэтли-холл – корпус общежития старшекурсников. Без проблем отыскал кастеляна, который сопроводил его наверх в комнату с общей гостиной, кухней и ванной для еще пяти студентов.

 

Из-за закрытых дверей слышались звуки мультфильма, музыка и бубнящий голос. Как при этом вообще можно что-то делать? Однако Эллиот вспомнил себя в студенческие годы. Тогда он на фоновый шум не обращал внимания. Может, потому что сама жизнь тогда была сплошным фоновым шумом?

 

- Думаю, Дэнни сейчас на занятиях, - сказал кастелян, подергав за ручку.

 

- Угу. А каким он был?

 

- Был? Терри? – тот выглядел встревоженным.

 

- Не был, есть, - поспешно поправился Эллиот. – Так какой он?

 

На стук никто не ответил, и кастелян открыл дверь своим ключом.

 

- Он… тихий. Весь в себе. В смысле, у него большая нагрузка. А вообще, я плохо его знаю.

 

Эллиот огляделся. Две кровати, одна – разобрана. Два стола, на одном – беспорядок. Два шкафа, один – распахнут. Одна книжная полка. На стенах – обычные плакаты. Над захламленным углом висели постеры с Бьонсе с зонтиком и Бьонсе, завернутой в подобие блестящей рыболовной сети. Над другой кроватью – демотиватор с лотком, заставленным стаканами с напитками и подпись: Неважно, наполовину полон или наполовину пуст, если у тебя много стаканов.

 

Эллиот слабо улыбнулся:

 

- Это сторона Терри?

 

Кастелян кивнул.

 

- Хорошо. Спасибо. Я сообщу, когда закончу.

 

Тот неохотно развернулся и вышел, прикрыв дверь.

 

Эллиот взял фотографию в рамке: Полина и Том Бэйкеры с молодым человеком – очевидно, Терри. Эллиот видел его снимки в родительском доме. Симпатичный парень. Высокий, хорошо сложенный. Терри смотрел в камеру с легкой усмешкой.

 

Отставив снимок, Эллиот быстро и профессионально обыскал помещение. Полиция здесь уже осматривалась, но такие вещи Эллиот никогда не оставлял на откуп местным правоохранителям.

 

На все про все ушло полчаса. Никаких убедительных результатов поиск не дал. Как и говорил Такер, ноутбук исчез вместе с Терри. Плохо читаемые каракули на календаре с изображением национальных парков означали планы и даты встреч, которые простирались дальше ночи исчезновения. Конечно, эти планы могло перечеркнуть решение покончить жизнь самоубийством, но к этому должно было что-то подтолкнуть. Эллиот не мог найти никаких признаков.

 

Портмоне, ключи, студенческий билет тоже пропали, но по идее, Терри должен был взять их с собой в библиотеку.

 

В учебнике по архитектуре Эллиот обнаружил в качестве закладки открытку-поздравление с днем рождения. Стандартное типографское приветствие, подписанное «Джимом».

 

Завибрировал телефон. Эллиот принял вызов, сумев смягчить свой стандартный ответ:

 

- Милз.

 

- Э-э-э… это Джим Федер. – Молодой приятный голос. – Вы оставили мне сообщение.

 

Ну вот, помяни дьявола.

 

Эллиот засунул карточку обратно, положил книгу рядом с лампой и объяснил, кто он и чего бы хотел.

 

- Ну, не знаю, - ответил Федер, выслушав. – Кем, говорите, вы работаете?

 

- Это, скорее, чтобы помочь родителям Терри. Они сильно волнуются.

 

- Зря.

 

- Серьезно? Ты знаешь что-то, что никому не известно?

 

- Нет. Просто… - Голос Федера смолк.

 

- Давай встретимся и поговорим.

 

- Я ничего не знаю. Мне нечего сказать.

 

Эллиот слышал это намного чаще, чем рассчитывал.

 

- Все в порядке. Ты наверняка знал Терри лучше всех. Мне очень хочется с тобой поговорить. – И стараясь не слишком давить, добавил: - Если выберешь время.

 

После минутного колебания Федер сказал:

 

- Вы ведь профессор Милз? Который читает историю, а не тот старый профессор Милз, который призывал свергнуть правительство?

 

- Да.

 

Замявшись, Федер продолжил:

 

- Мы собираемся сегодня с друзьями, но, думаю, я могу выделить вам пару минут в ресторанчике «У причала» в Сиэтле. Знаете, где это?

 

- Да. – Ехать придется довольно далеко. Вероятно, Федер выбрал это заведение, чтобы избежать встречи. Напрасно. Эллиота долгой дорогой не проймешь.

 

- Во сколько?

 

- Думаю, в полшестого.

 

- Договорились.

 

Федер вздохнул – очевидно, разочарованно. Поэтому Эллиот добавил:

 

- Я ценю твое желание содействовать расследованию, Джим. Это несомненно поможет.

 

- Кому поможет? – Федер не стал дожидаться ответа и повесил трубку.

 

Эллиот убрал телефон, закончил осмотр и спустился, чтобы сообщить кастеляну, что уходит.

 

Он не нашел ничего нового, зато в очередной раз убедился, что Терри Бэйкер не планировал побег. Ни в каких смыслах. Два пустых чемодана под кроватью и законченный доклад по экологическим проблемам Сиэтла-Такомы, который, исходя из заметок в календаре, следовало сдавать через неделю после внезапного исчезновения, это подтвердили. Похоже, что бы ни случилось с Бэйкером, для него это оказалось такой же неожиданностью, как и для остальных.

 

На обратном пути к Ханби-холлу Эллиот позвонил тетке Горди Лайла, но после третьего гудка включилась голосовая почта. Он быстро представился и сообщил, что хотел бы поговорить. Назвал свой номер и продолжил путь в офис. Он уже опаздывал на семинар по американским вестернам, но проклятое колено имело на сей счет особое мнение.

 

От спешки Эллиот захромал, почувствовав боль – такое обычно случалось, лишь когда он сильно перенапрягался и уставал. Ничто так не способствует заботе о здоровье, как физические муки.

 

Зайдя к себе, он собрал планы и заметки для семинара и отправился в аудиторию. К счастью, студенты не слонялись по коридору.

 

Его ассистент Кайл Канза запустил их в аудиторию и сделал перекличку. Он улыбнулся, увидев Эллиота:

 

- Здравствуйте, профессор.

 

- Здравствуйте. – Эллиот поставил портфель на стол. – Спасибо, что прикрыли.

 

Кайл включил телевизор и DVD и направился на свое место. Кайл действительно был идеальным ассистентом. Сообразительный, внимательный. Привлекательный. И даже ужасный пурпурный ирокез и кольцо в бледной губе не портили миловидный набор тонких костей, миндалевидных глаз и медового цвета кожи.

 

Эллиот повернулся к студентам – ноутбуки открылись, сотовые телефоны исчезли.

 

- Мы немного опаздываем, поэтому перенесем дискуссию «пленка-цифра» на следующий раз.

 

Он взял пульт, включил экран и шагнул к кафедре в мерцающем свете.

 

- Несмотря на коммерческий успех, критики на момент выхода не оценили «Искателей». Фильм не получил ни одной номинации на «Оскар», однако Американский институт киноискусства назвал его лучшим вестерном всех времен и народов.

 

Студенты лихорадочно стучали по клавишам, хотя Эллиот еще не сказал ничего, что следовало запомнить.

 

- Отметьте тэгами «одержимость», «межрасовые браки», «расизм». Думаю, фильм именно об этом. В ролях: Джон Уэйн, Джеффри Хантер, Натали Вуд. «Искатели».

 

Он включил плейер, приглушил свет и вернулся к своему столу.

 

- Мне отсортировать отзывы по «Красной реке», которые появились на прошлой неделе? – прошептал Кайл, когда пошли титры.

 

Когда Эллиот кивнул, тот сгреб бумаги, встал и отправился через всю аудиторию на выход. Эллиот смотрел на лица, освещенные тусклым светом экрана. В заднем ряду кто-то деловито отправлял смс-ку.

 

- Шредер, уберите телефон или выйдете из аудитории!

 

Шредер приподнялся – нелегко преодолеть ряд кресел. Эллиот чувствовал, что за ним наблюдают. Ну конечно же – на него таращилась Лесли Мрачек. Как только заметила его взгляд, тут же отвернулась.

 

Зазвонил телефон – Эллиот забыл переключить на вибровызов – и трезвонил до тех пор, пока он до него не добрался. На экране высветился незнакомый номер. За прошедшую неделю появилось много новых абонентов, так что Эллиот встал и поспешил наружу.

 

- Мистер Милз? – Женский голос, судя по выговору, афроамериканский. – Это Зара Лайл, тетя Горди.

 

- Спасибо, что перезвонили так быстро, мисс Лайл. – Сзади бесшумно закрылась дверь. Эллиот стоял в пустующем коридоре, по которому где-то в отдалении гуляло эхо голосов от кабинетов Энн Голд и Эндрю Кориана. Эллиот с удовольствием поговорил бы в своем кабинете, но, в отличие от коллег, старался не оставлять аудиторию без присмотра. Работа в Бюро сделала из него параноика.

 

- Могу ли я поговорить с вами о Горди?

 

- Вы – его преподаватель?

 

- Не совсем.

 

- Тогда зачем?

 

Враждебность в ее голосе заставила замолкнуть.

 

- Насколько мне известно, вы подали заявление о его исчезновении. Шарлотта Оппенгеймер уполномочила меня держать связь между колледжем и полицией.

 

- Другими словами, - заметила Лайл, - мне официально дают от ворот поворот.

 

- Нет. Вовсе нет. Но в интересах расследования мне нужно задать вам несколько вопросов.

 

- Знаю я ваши вопросы, мистер Милз. Слышала уже от доктора Оппенгеймер. Собираетесь утверждать, что Горди сам сбежал. Но меня вам не убедить и рот не заткнуть.

 

Да, леди кто-то очень сильно разозлил. Нужно срочно взглянуть на отписку, которую ей вручили. Или тетка Горди по жизни такая?

 

- Мисс Лайл, я не собираюсь затыкать вам рот. Я собираюсь вам помочь, только ответьте мне на вопросы. Пропал еще один студент, и я выясняю, есть ли между этими исчезновениями связь.

 

- Какой еще студент? – настойчиво спросила Лайл.

 

- Ваш племянник упоминал когда-нибудь имя Терри Бэйкера?

 

- Нет. – Она расщедрилась, добавив: - По-моему, нет.

 

- Мне не хотелось бы продолжать по телефону. Мы можем встретиться?

 

Немного помолчав, Зара шикнула:

 

- Я подумаю. – И отключилась.

 

Глава 7

 

Ресторанчик «У причала» пользовался популярностью у студентов и молодых сотрудников Сиэтлского университета. Снаружи – грубые нетёсаные бревна и железные мостки над соленым проливом с морскими звездами и актиниями, внутри – приглушенный свет и кабинки с кожаными диванами. Из окон с выпуклым стеклом открывался превосходный вид на центр Сиэтла и пристань для яхт.

 

Пятничным вечером в переполненном баре звуки фортепиано сплетались с низким гулом подвыпивших голосов. Темное небо в фасадном панорамном окне драматически отливало абрикосовыми и кирпичными оттенками. В морской воде серебром и аквамарином плескались силуэты города. Эллиот окинул взором отделанный деревянными панелями интерьер – он планировал встретить Джима Федера, если, конечно, тот намерен здесь показаться.

 

В противоположном конце зала напротив камина сидела миловидная женщина с длинными темными волосами и в очках в стильной оправе. Энн Голд – научный сотрудник, с которой Эллиот приятельствовал. Он продвигался через толпу, наблюдая, как та, улыбаясь, отпила из стакана и посмотрела на часы. Когда Энн заметила приближающегося Эллиота, ее улыбка погасла, но она постаралась изобразить радушие:

 

- Эллиот! Какой приятный сюрприз. – Она подставила щеку для поцелуя. На этот раз ее улыбка выглядела принужденной. – По-моему, я ни разу не видела тебя здесь раньше.

 

Энн преподавала историю искусства. Дважды разведенная, она имела славу людоедки, но, что бы это ни значило, Эллиоту всегда нравилась ее интеллектуальная и очаровательная компания. Впрочем, он уже давно выработал иммунитет к любым людоедским шпилькам.

 

Она жестом пригласила его присесть.

 

- Заведение немного не в моем вкусе.

 

Впрочем, как и не в её.

 

- Я так и думала. Тут подают изумительный яблочный мартини. – Она словно оправдывалась.

 

- По-моему, я не большой любитель яблочного мартини.

 

Энн рассмеялась. Смеялась она очаровательно.

 

- Ну, возможно, и нет. Как у тебя дела? Я уже забыла, когда мы в последний раз собирались, чтобы поболтать.

 

Несмотря на показное легкомыслие, взгляд Энн метался от Эллиота к входу. В ожидании того, кто опаздывал.

 

- Все нормально. Обустраиваюсь. Вживаюсь. Я сюда только заглянул, чтобы кое-кого встретить. И подошел просто поздороваться.

 

Энн поморщилась:

 

- Все равно, похоже, меня продинамили. Гаденыш уже на сорок пять минут опаздывает. Может, посидишь со мной, выпьешь, пока ждешь своего приятеля?

 

- У меня здесь не свидание назначено, - ответил Эллиот. – Что угодно, только не свидание.

 

- Господи, ты так говоришь, словно у тебя вся жизнь позади. Тебе еще нет и сорока. Ты точно моложе меня. По крайней мере, человеку столько лет, на сколько он себя ощущает. – Энн встряхнула лед в бокале и нахмурилась.

 

- Что ты пьешь?

 

- Скотч с имбирным элем.

 

- Мещанство.

 

- Согласна. Но меня устраивает.

 

Эллиот рассмеялся:

 

- Верю. Позволь тебя угостить.

 

- Если настаиваешь. Не драться же с тобой.

 

Эллиот поднялся, умудрившись не дрогнуть, когда немного повело колено. Очень нелегко привыкнуть действовать осторожно, заранее просчитывать каждое движение. Хотя он поправился и боль исчезла, трудно признать, что таким, как был когда-то, Эллиот уже не станет. Оставалось только радоваться, что вообще может ходить.

 

Сделав заказ, Эллиот прислонился к стойке и обвел взглядом праздную толпу.

 

Несколько пар перешептывались, группа молодых людей пялились в широкий экран телевизора в глубине бара. На другом конце зала девушка в матроске размышляла о чем-то над выпивкой с крошечным зонтиком.

 

Никаких признаков Джима Федера.

 

Эллиот принес стаканы к столику Энн, та приняла свой, сумбурно поблагодарив.

 

- Как там нынче Ролли? Все еще планирует революцию?

 

Эллиот поморщился:

 

- Очень смешно.

 

Она хмыкнула. Ее взгляд еще раз метнулся к входу.

 

- С ним все в порядке. Думаю, пенсия ему на пользу. Говорит, что не представляет, как когда-то все успевал и еще ходил на работу.

 

Энн снова рассмеялась, на этот раз автоматически. Ее разум витал где-то далеко.

 

- Он попросил меня помочь в расследовании исчезновения сына его друзей. Ты знакома с Томом и Полиной Бэйкерами?

 

Ему удалось захватить ее внимание.

 

- Том Бэйкер? Да, знаю… Полину – так, по верхам. Она странная дамочка. Белая ворона.

 

- В смысле?

 

- Легкий случай агорафобии или что-то в этом роде. Хотя, возможно, она просто предпочитает домашний очаг, - ответила та неопределенно. Но тут же дернулась. – Ты имеешь в виду, сын Тома пропал?

 

- Похоже на то. Ты знала Терри?

 

- О господи! Нет. Да. Я занималась с его группой один семестр. Обязательный общий курс – Архи 115. Искусство в глобальном контексте. Пару лет назад, кажется. Он же учился на юридическом?

 

Итак, она помнила полное название курса и на каком факультете учился сын Бэйкеров. Видимо, знала их – или Тома – достаточно хорошо. Интересно.

 

- Ага. И еще изучал архитектуру. Ты же ведешь семинары по истории градостроительства?

 

- Да, но не в этом семестре. Я занималась с Терри только однажды. Как же ты в это ввязался? Или глупо спрашивать?

 

- Почему же. Я сам не перестаю задаваться этим вопросом.

 

Энн сочувственно улыбнулась:

 

- Глупо спрашивать, потому что ты наверняка скучаешь по приключениям агента.

 

- Мне нравится преподавать, - возразил он.

 

- Но в ФБР тебе нравилось больше.

 

Тут не поспоришь.

 

Поболтав еще несколько минут, Энн опрокинула стакан и сказала, что ей нужно идти.

 

- Давай вместе пообедаем на следующей неделе. Может, в среду?

 

Эллиот согласился, расцеловал на прощанье и проводил ее пристальным взглядом, наблюдая, как Энн лавирует между столиками. Она казалась… подавленной? Было что-то такое в линии плеч. Кого же она ждала? Очевидно, мужчину.

 

Эллиот потягивал выпивку, наблюдая за посетителями – коллегами и сотрудниками. Молодой человек с вьющимися светлыми волосами и карими глазами сидел за столиком, глядя в его сторону. По возрасту подходил под Федера. Эллиот не понимал, почему тот на него уставился. Может, Энн и права?

 

Он уже миллион лет даже не задумывался о свиданиях. Главным образом, потому что до сих пор не хотел отношений. Хотя, секс - да. От секса бы он не отказался.

 

Рано.

 

- Джим? – произнес Эллиот одними губами.

 

Тот кивнул, взял стакан и подошёл к его столику.

 

- Вы – доктор Миллз?

 

- Зови меня Эллиот.

 

Они обменялись рукопожатием, и Федер присел напротив.

 

- Спасибо, что так быстро согласился встретиться, Джим.

 

Федер смущенно кивнул:

 

- Извините, если я грубо разговаривал по телефону, но… - Он сменил тему. – Вы сказали, родители Терри наняли вас для его поисков?

 

- Я выступаю консультантом по этому делу. Исчезновение Терри расследует ФБР.

 

Федер дернулся, выплеснув напиток из стакана:

 

- ФБР?

 

Однозначно – шокирован. Почти как Шарлотта Оппенгеймер.

 

Собравшись, Федер щедро отхлебнул из стакана и посмотрел на Эллиота.

 

Пытаясь его считать, Эллиот продолжил:

 

- Родители Терри убеждены, что он исчез не по собственной воле. Что он никогда бы не поступил столь жестоко.

 

- А что насчет их жестокости?

 

- Какой?

 

Что бы они не натворили, Федер не стал это обсуждать.

 

- Бэйкеры – влиятельные люди, это точно, но Терри возненавидит их, когда узнает, что они привлекли ФБР или еще кого копаться в его личной жизни.

 

- То есть, ты уверен, что Терри сам сбежал?

 

- Да. Он свалил подальше от своего старика. От всей этой… хреновой показухи.

 

Эллиот всматривался в красивое лицо Федера:

 

- Терри предупредил тебя, что уезжает?

 

- Не такими словами.

 

- А как именно он сказал?

 

- Вообще-то, никак, - признался тот.

 

- Вы были близки?

 

Опять настороженный взгляд:

 

- Не так близки, как раньше.

 

- Так значит, у вас не было… свиданий?

 

Они все еще называют это «свиданиями»? Иногда Эллиоту казалось, что он старше себя, тридцатисемилетнего, лет на десять.

 

Федер пожал плечами:

 

- Не то чтобы мы официально расстались, но практически не встречались последнее время.

 

- Почему?

 

- Да всё потому же. Папаша Терри. Постоянно к нему придирался и оценивал. Терри не подходил под его стандарты. Сын-гей не соответствовал его планам.

 

- И это давило на ваши отношения?

 

- А как вы думаете?

 

- Думаю, что это странно. Терри не взял ни машину, ни одежду. Разве это похоже на добровольный побег? Чемодан все еще лежит под кроватью.

 

Федер уставился на Эллиота, а потом затряс головой.

 

Эллиот не отводил от него взгляда.

 

- Этот сукин сын убил его? Убил своего сына?

 

- Стоп! – отрезал Эллиот. – Я не говорил ничего подобного.

 

- Но это так. Именно так.

 

- Ты только что утверждал, что Терри сам сбежал.

 

- Но это потому что… - Федер замолк, не пряча несчастные глаза.

 

- Расскажи о нем, - попросил Эллиот наконец.

 

- Что вы хотите знать? Он – отличник. Добропорядочный. Прямой как стрела.

 

- Я уже понял. Но не могу его себе представить. Никто про него слова злого не сказал, но друзей-то у него нет.

 

- Но и врагов тоже. Терри тихий, застенчивый. Типичный хороший мальчик. Такой не станет раскачивать лодку.

 

- Я так понял, он учился на юридическом из-за отца.

 

- Да. Терри хотел учиться на архитектора, но отец настоял. Архитектура, конечно не за гранью претенциозного мира толстосумов, но не удовлетворяет высоких запросов Тома Бэйкера будет-либо-как-я-сказал-либо-никак. И Терри… - Федер покачал головой. – Терри не хотел гнать волну.

 

- До такой степени, что решил отказаться от ваших отношений?

 

Федер бросил на Эллиота странный взгляд:

 

- Не то чтобы… В смысле, у нас с Терри не было ничего…

 

- Серьезного?

 

- Нет. Не то чтобы мы не заботились друг о друге, но мы… только в колледже. Мы оба не хотели чего-то определенного, устойчивого. - Федер выглядел на удивление виноватым. – Мне хочется… встречаться с другими людьми. – Последовала неуверенная, но обаятельная улыбка. – Я все еще свободен.

 

Федер ему нравился. Осознание этого застало Эллиота врасплох. Он схватил стакан, отпил маленький глоток, чтобы успокоиться, и тихо спросил:

 

- Терри считал так же?

 

- Не знаю.

 

Иными словами – нет.

 

- Можешь добавить еще что-нибудь полезное?

 

- Вроде, нет, - ответил Федер, извиняясь. – Я удивился, потому что даже не подозревал, что Терри в беде. Вы меня понимаете?

 

- Да. Если что-то услышишь, дашь мне знать?

 

- Вы имеете в виду, если Терри мне позвонит?

 

- Конечно. – На самом деле Эллиот был убежден, что шансы на это равны нулю.

 

- Но если вы тоже что-то узнаете, расскажите мне, пожалуйста.

 

- Да, конечно. – Эллиот отставил стакан.

 

- Гм… Эллиот, я могу вас угостить?

 

Он задумался. Федер - привлекательный малый - казался заинтересованным, а Эллиот уже давно ни с кем не спал. Но Федер не только студент, технически, он подозреваемый по делу. По делу, которое еще предстоит расследовать, и хотя Эллиот не работал над ним официально, но к этому расследованию стоило относиться как и к любому другому. И заниматься с подозреваемым тем, что его отец называл «обычными потрахушками» – неправильно.

 

- Как-нибудь в другой раз.

 

Федер выглядел до прелестного разочарованным. Но быстро собрался:

 

- В другой, так в другой.

 

Эллиот улыбнулся:

 

- Договорились.

 

Он встал, стараясь не побеспокоить колено. Огибая столы, кресла и веселящихся людей, Эллиот спиной чувствовал пристальный взгляд Федера.

 

Глава 8

 

За спиной, скрипнув, захлопнулись двери ресторана. Ночной воздух ударил в лицо запахом соленого океана и жареных бифштексов. Эллиот направлялся через мост к стоянке мимо болтающих и смеющихся пар, которые спешили в заведение. На морской поверхности искрились звезды, темной рябью отражались корабли на приколе и здания, выстроившиеся вдоль доков. Музыка и смех вырывались из ресторана, когда открывались двери, впуская или выпуская посетителей.

 

Эллиот достал телефон, выбрал номер, который все еще помнил наизусть.

 

- Лэнс, - почти тут же бодро ответил Такер.

 

Эллиот, ожидавший, что его звонок перенаправят на голосовую почту, не сразу смог подобрать верные слова для разговора. Ведь именно поэтому участилось сердцебиение, не так ли?

 

- Это Эллиот.

 

Такер отозвался после короткой паузы:

 

- Вот так сюрприз. – Где-то рядом звякнули льдинки в стакане. – Чем могу служить, профессор?

 

Эллиот различил, как на заднем плане шумит посудомоечная машина. Видимо, он застал Такера на кухне, наливающим себе выпивку. Он вспомнил, что не раз видел такую сцену и сам участвовал в ней, когда долгий утомительный день заканчивался в квартире Такера, а после пары стаканчиков - и в его постели. Воспоминание на секунду окатило кипятком.

 

Как, черт побери, ты можешь тосковать по месту, которое никогда не было для тебя домом?

Нет, ты скучаешь не по дому Такера и не по самому Такеру. Ты скучаешь по прежней жизни. Только так.

 

Потому что если не так, то это было бы чертовски тяжело.

 

- Я только что встречался с бойфрендом Бэйкера, Джимом Федером.

 

Такер сделал глоток, возможно, чтобы дать себе время, и резко выдал:

 

- Неужели? И когда мы это согласовали?

 

Эллиот щелкнул брелоком – его Ниссан 350Z, стоящий в веренице припаркованных автомобилей, мигнул фарами – и подошел к машине, чувствуя, как нарастает раздражение.

 

- Мне не нужно твое разрешение. Не забыл? У меня есть разрешение шефа Монтгомери, разрешение президента ПГУ, разрешение семьи Бэйкеров.

 

- Угу.

 

Эллиот ожидал более агрессивную реакцию. Сдержанный Такер выступал в непривычной роли. Но Эллиот уже разошелся достаточно, чтобы сказать:

 

- Я не пытаюсь дышать тебе в затылок; знаю, ты сам хотел допросить Федера, я его предупредил.

 

- Круто и благородно.

 

Это было даже больше, чем Эллиот ожидал.

 

- Тогда можешь приступать, - добавил он осторожно.

 

- У меня есть и другие дела. – Такер наверняка не пытался лишний раз ткнуть его носом, что он теперь не служит в ФБР. В число его недостатков не входила мелочная мстительность. Он просто констатировал факт. Факт, который ударил Эллиота наотмашь.

 

- А у меня нет. Бэйкеры – друзья семьи, и они которую неделю живут в аду, надеясь узнать, жив ли их ребенок.

 

Открывая дверь и усаживаясь за руль, Эллиот услышал лаконичное:

 

- Если у тебя есть претензии, как я веду мое дело, давай их выслушаем.

 

- Ведешь дело? У меня ощущение, что ты просто пудришь мозги, потому что решил, будто Терри Бэйкер сбежал и дальнейшее расследование – пустая трата времени и денег.

 

- Все тот же Эллиот, который набрасывается на каждого, кто не спрашивает «как высоко? » тотчас, как прозвучит команда «прыгать».

 

- Что ты несешь, мать твою?

 

- Ты прекрасно знаешь.

 

- То есть, ты утверждаешь, что тебе не нравится, как я выполняю свою работу?

 

И почему, черт побери, это имеет такое значение?

 

- Как ты выполняешь свою работу? – повторил Такер в замешательстве. – Нет. – Он быстро пришел в себя. – Здесь претензий нет. Но с другими вещами ты не особо справляешься. И это мне действительно не нравится.

 

Так вот что стояло между ними: отвратительный, роковой финал их отношений.

 

- Как я с чем-то там не справляюсь? – прорычал Эллиот. – Господи, у тебя претензии к тому, как я не справляюсь? Ты - самый большой мудак на планете, но у тебя жалобы на то, как я с тобой обращался? То есть, это я был бесчувственной скотиной? Посылал тебя подальше, когда ты во мне нуждался? Не понимал, отчего ты на стенку лезешь?

 

Звенящую тишину гавани разорвал гудок швартующегося судна. Пришла запоздалая мысль, что Такер, возможно, выпил уже не один стакан. А если уж Эллиот начал разглагольствовать о старых добрых временах, то, наверное, тоже слегка перебрал.

 

- Ну, по крайней мере, ты не держишь злобу, - наконец мягко произнес Такер.

 

Эллиот постарался заглушить рвущийся смех. Как, черт побери, у Такера это получалось? Рассмешить его даже в худшие времена. Заставить смеяться, когда совсем не смешно.

 

- А знаешь, что? Мне плевать. Плевать, что ты там думаешь или не думаешь. Это уже древняя история. Хочешь узнать, что этот малый Федер рассказал, или сам его допросишь?

 

- Конечно я хочу узнать, что сказал этот малый.

 

Эллиот шумно втянул воздух, настраиваясь на профессиональную волну. Не сказать, что он всегда оставался бесстрастным. Агенты, специализирующиеся на гражданских свободах, как правило, воспринимают свои дела лично.

 

- По его словам, их отношения уже почти остыли. Он обвинил Тома Бэйкера, но мне показалось, что Федер просто хотел встречаться с другими парнями.

 

- Это было взаимное желание, или мы обсуждаем возможные причины суицида?

 

- Пока я не спросил прямо, Федер не рассматривал возможность самоубийства Терри. Он начал с того, что тот мог просто взять передышку. К середине разговора обвинил Тома Бэйкера в убийстве сына.

 

- Интересный скачок.

 

- Думаю, над ним довлеет толика вины. Мне показалось, что Терри больше стремился к отношениям, чем Федер, и Федер сейчас готов поверить во что угодно, лишь бы убедить себя, что не из-за него Терри впал в депрессию и убил себя.

 

- Ты не рассматриваешь его как потенциального подозреваемого?

 

- Слишком рано говорить. Можно полюбопытствовать, какое алиби у Тома Бэйкера на вечер исчезновения сына?

 

- Да, собственно, никакого. По его словам, он допоздна работал. Один в своем кабинете.

 

Эллиот хотел уже ответить, как взгляд скользнул по часам на приборной панели. 19: 15. Следовало как можно быстрей добраться до Стейлакума или придется заночевать у отца.

 

- Принято к сведению, - бросил он неохотно. – Я опаздываю на паром, перезвоню позже.

 

- Да, - быстро ответил Такер.

 

Эллиот нажал отбой и повернул ключ в замке зажигания. 350Z жизнерадостно замурлыкал.

 

Он сам не ожидал, что отключиться будет так сложно. Почему? Может, от облегчения, что они все же поговорили. Эллиоту не была присуща враждебность, он обычно не зацикливался на обидах. Во всяком случае, Такер – не единственный, с кем он мог обсудить это дело. Можно поговорить с отцом, учитывая, что именно тот его и вовлек. Однако отец слишком уж тепло относился к Полине Бэйкер, что затрудняло объективное обсуждение мрачных возможностей и перспектив.

 

К тому же, выехав со стоянки, Эллиот захотел побыть один. Вернуться домой в тихую уютную спальню и провести вечер, читая сплагиаченный реферат.

 

Реферат.

- Черт! – Он оставил реферат Лесли и отзывы, которые подобрал ему Кайл, у себя в кабинете в Ханби-холле. А их нужно просмотреть к понедельнику. Угу. А сегодня пятница – последний паром на Гусиный остров не отправится раньше десяти. То есть, в запасе больше времени, чем он думал поначалу. Эллиот еще раз посмотрел на циферблат – на самом деле полно времени, да и университет по дороге.

 

Он выехал на трассу WA-99, довольно забитую в этот час, но достигнув Южной ветки I-5, где движение оказалось свободней, вдавил педаль акселератора в пол и сократил время. Въехав в студгородок через сорок минут, Эллиот припарковался на своем обычном месте за часовней.

 

Кирпичные здания выглядели мрачными и покинутыми, когда он пробирался к своему корпусу через дендропарк. По пятницам кампус пустел рано, и казалось, что вокруг вообще ни души. Высокая стена из елей Дугласа и низкие секвойи создавали иллюзию дремучего леса вдали от цивилизации. Холодную ночь заполнял сладкий запах сырой почвы и едкий привкус хвои. Дыхание вырывалось изо рта влажным облачком.

 

В Ханби-холле Эллиота охватило жуткое чувство безвременья. Он прошел в кабинет, взял бумаги, засунул в портфель. Огляделся, чтобы убедиться, что ничего не забыл, и выключил свет. Заперев замок, отправился на выход под мерцающие тонкие блики аварийного освещения.

 

Ему вдруг почудился какой-то шум. Повернувшись, Эллиот внимательно прислушался. В конце коридора стояла тележка с ведрами и швабрами, но никаких признаков обслуживающего персонала. Может, внезапное беспокойство объяснялось банальными скрипами и звуками большого институтского строения? Эллиот ждал в тишине коридора, навострив уши. И хотя больше ничего не услышал, не спешил уходить. Он не был нервной, впечатлительной натурой, но во время обучения в Куантико его научили доверять инстинктам.

 

В конце концов, он почувствовал себя глупо. Университетские здания оборудованы ключом управления и электронными картами доступа. Шансы, что постороннее лицо получит допуск, невелики. Служба безопасности зафиксирует, если какой-то кабинет или коридор открыли. Эллиот вышел через главную дверь и заблокировал ее с помощью своего пластикового удостоверения.

 

Ночной воздух заполонило чириканье сверчков. Эллиот задумчиво спустился с крыльца. Терри Бэйкер вышел из библиотеки в четверг вечером в одиннадцать тридцать. В пятницу обычно так же безлюдно становится где-то часов в девять. То есть, обратно к общежитию Терри шел уже по городу-призраку. Если, конечно, он вообще шел к общежитию.

 

Эллиот посмотрел на часы под бледным освещением одного из старинных уличных фонарей, стоящих вдоль тротуара. Вероятно, до Стейлакума сейчас можно добраться минут за двадцать, то есть оставалось время для физического эксперимента.

 

Вместо того чтобы отправиться к часовне, он свернул в сторону спортзала и теннисных кортов. За высокой зеленой сеткой слышались удары мяча о хард – единственный признак жизни, хотя через густые низкие ветви виднелись горящие окна общежития.

 

Эллиот минул корпус музыкального факультета – сейчас абсолютно тихий, - пересек Оттер Серк с ее каменными скамьями и странными статуями. Как и ожидалось, библиотека оказалась закрытой.

 

Здание библиотеки Кингсмана считалось старейшим в кампусе и выглядело под стать Лиге плюща – с ромбовидными окнами и лианами, цепляющимися за кирпичную кладку. Эллиот медленно обошел его по периметру. Живые изгороди и каменные стены предлагали много укромных уголков, но что из того? Бэйкер по габаритам не отличался от взрослого мужчины, и это самый центр кампуса. Как бы безлюдно не было в ту ночь, не верилось, что никто не услышал бы крик Бэйкера о помощи. Конечно, университетская служба безопасности – далеко не спецназ, но территорию они патрулировали регулярно.

 

Разумеется, если предположить, что у Бэйкера был шанс крикнуть. Эллиот не мог представить, что можно вырубить молодого здорового парня посреди кампуса и оттащить… куда? Кроме того, здесь повсюду висели камеры видеонаблюдения.

 

Может, на него напали на обратном пути к Тэтли-холлу? Эллиот скептически поморщился. Конечно, исключать нельзя, но лишь в том случае, если бы Терри был женщиной. Может, Эллиоту следовало отбросить свой сексизм и мыслить шире? Он решил пройти предполагаемым путем Терри.

 

Тэтли-холл располагался довольно удаленно от основных корпусов, их шума и суеты. Эллиот проследовал извилистой заасфальтированной дорожкой, обрамленной плотной стеной берез. Лунный свет путался в плакучих ветвях, переливающихся каскадами искрящихся оттенков серебра и слоновой кости.

 

Темно. Тихо. Деревья обеспечивали укрытие и загораживали вид из ближайших домов, и в этой части городка не велось видеонаблюдение. Дорога до общежития заняла у Эллиота пятнадцать минут, но у Бэйкера, вероятно, уходило не больше десяти.

 

Дойдя до общежития, Эллиот отметил несколько редких окон, в которых мерцал голубоватый свет экранов – от телевизоров или мониторов компьютеров. Проверил оба входа – благополучно заперты в соответствии с политикой безопасности факультета.

 

Эллиот не рассматривал возможность похищения из общежития. Если Терри схватили и похитили, то сделали это в тот промежуток времени, когда он находился вне поля зрения камер и далеко от зданий. Примерно семь минут.

 

Конечно, Бэйкер мог срезать дорогу, тогда добрался бы быстрее, но и от камер оказался бы еще дальше. В темное время люди обычно предпочитали освещенные тротуары. Эллиот рассеянно помассировал колено и вернулся тем же путем.

 

Если кто-то поджидал Бэйкера здесь, под прикрытием деревьев, он бы не стал тащить жертву через весь городок к основным парковкам. Наиболее вероятно, он припарковался бы на задворках, может, даже за часовней. Там обычно пусто, за исключением случаев церковного богослужения.

 

Эллиот остановился, прикидывая короткий путь до парковки за часовней. Наиболее безопасный способ – достаточно освещенный и безлюдный – обогнуть длинный прямоугольный корпус отделения керамики, затем - напрямик через часовенный сад. Возможность нарваться на кого-нибудь – минимальна, хотя, возможно, кто-то что-то и видел мельком, если знал, куда смотреть.

 

Эллиот сошел с тротуара на траву. Газоны кампуса содержались в хорошем состоянии, но корпус отделения керамики располагался обособленно на краю территории, из-за узловатых корней деревьев следовало внимательно смотреть под ноги. Врачи очень не рекомендовали бегать и падать.

 

Как и ожидалось, в переулке позади здания стояла темень. Эллиот вглядывался в кустарник и подлесок, выискивая признаки того, что Бэйкер шел здесь, хотя прекрасно понимал – шансов найти хоть-что практически не оставалось, спустя столько-то времени.

 

Когда позади хрустнула ветка, Эллиот осознал, что обстоятельства изменились, и он теперь должен принимать собственную уязвимость, как любой другой гражданский. Неприятно, ведь в душе прочно засело убеждение о защите и покровительстве, которые обеспечивало Бюро своим агентам.

 

Он не был непобедимым. Никогда. А сейчас даже без оружия – и если придется бежать, спасая жизнь, ему несдобровать.

 

Эллиот развернулся. Он никого не увидел на длинной поросшей травой дорожке, но чувство, что за ним наблюдают, по-прежнему кололо спину. Его точно преследовали, как бы невероятно это ни звучало.

 

Постепенно глаза различили под сенью высокого грузного орешника более темное пятно – тень. Затылок покалывало. Если зрение не обманывало, у толстого ствола кто-то стоял.

 

Здорово. Но ведь у того могла быть куча вполне невинных причин. Может, он кого-то ждет. Может, он стесняется Эллиота. Или даже боится. И вполне понятно, что на него смотрит. Куда ему еще смотреть? Ничего зловещего.

 

И все же…

 

И все же инстинкт вопил Эллиоту, чтобы он достал оружие. Оружие, которого у него больше нет. Сердце колотилось, подстёгиваемое агрессией и тревогой. В прежние времена он бы уже бросился на этого парня – или девушку. Он колебался – а по правде сказать, боялся – не мог решиться, не знал, в состоянии ли контролировать ситуацию.

 

Наверное, один из худших моментов в жизни – осознание, что если ты оказался в настоящей беде, то самостоятельно, без посторонней помощи, не выберешься.

 

Эллиот автоматически потянулся к телефону, чтобы позвонить в службу безопасности кампуса, но тут же представил, как просит о помощи… пытается объяснить, почему их вызвал. Потому что ему показалось… что? Что за ним кто-то наблюдает?

 

Он не мог, просто не мог. И почему-то набрал номер Такера. Довольно странно, потому что если и существовал в природе человек, которому он не хотел продемонстрировать слабость, это был Такер Лэнс. И всё же Эллиот слушал гудки. Один, второй…

 

Возьми трубку, Лэнс…

 

- Опоздал на паром? – раздался голос Такера в трубке.

 

Эллиот облегченно выдохнул:

 

- Нет, я сейчас в кампусе ПГУ.

 

- С чего?

 

Эллиот посмотрел на стену деревьев. Неприятное чувство никуда не делось, но он задумался – а не привиделась ли ему игра светотени? Если кто-то и стоял в темноте, то был неподвижен, словно статуя.

 

- Вспомнил, что оставил кое-какие документы у себя в кабинете. К тому же сегодня пятница, паром отходит только после десяти.

 

- И ты решил вернуться на работу, а потом тебе пришло в голову, что мы могли бы встретиться, чтобы пропустить по стаканчику? – Такер явно издевался, но все равно застал Эллиота врасплох.

 

- Э-э-э… Нет, я подумал повторить путь Бэйкера в ночь исчезновения.

 

Такер глотнул и заметил:

 

- В это время? Ты что, не смотрел в детстве ужастики?

 

- Весь смысл именно в темноте. Я пытаюсь настроиться, понять, что он чувствовал по дороге, - фыркнул Эллиот. – В любом случае, у нас в семье ужастиком считался фильм «Кризис: После президентских выборов».

 

- Ну, и что выяснил?

 

- Ничего, - неохотно признался Эллиот. – Ничего убедительного. – Он шел, постоянно бросая взгляды через плечо. Никакого движения. Лишь деревья, словно нарисованные на стене.

 

- Ничего? Не сказать, что я не в восторге, услышав от тебя эти слова, но какого черта ты звонишь?

 

Такер был прав. Лучше все сразу выяснить.

 

- Э-э-э… понимаешь, у меня странное чувство. Кажется, за мной следят.

 

Такер запнулся, прежде чем снова продолжить, растягивая слова:

 

- Ты, вероятно, здорово развлек местную службу безопасности – они смотрят за тобой в камеру и веселятся.

 

- Да, наверное. Но каковы шансы, что это не так? – Эллиот продолжал двигаться, не отводя взгляда от неподвижной тени под орешником.

 

- Ты идешь к машине?

 

- Да.

 

- Не клади трубку.

 

- И не думал. – Он уже выставил себя полным идиотом, так что придется претендовать на полный льготный пакет. И все же Эллиот шел и чувствовал себя нелепо и смущенно, зная, что Такер его слушает. Однако со временем успокоился, что по сути не имело никакого смысла. Если на него нападут, Такер вряд ли сможет чем-то помочь и Эллиот вряд ли сможет защитить себя, описывая в телефон внешность злодея в лунном свете.

 

Показалось, до машины он добирался целую вечность, и это учитывая, что срезал дорогу.

 

- Приятно слышать тяжелое дыхание. Романтично, - заметил Такер.

 

- Иди к черту.

 

Тот рассмеялся глубоким бархатным смехом:

 

- Не то чтобы я тебя осуждал, но как ты в последнее время поддерживаешь форму?

 

У Такера были хорошие инстинкты. Отвлечь, поговорить – годная идея. Эллиот расслабился:

 

- Бег исключен. Наряду с альпинизмом, теннисом, гимнастикой и горными лыжами.

 

- Не припомню, чтобы ты увлекался теннисом. Что же касается гимнастики… - Сексуальный рык пронзил Эллиота вплоть до кишок. – Я помню несколько красивых подходов. Там не требовалась работа ног.

 

- Ты сколько уже выпил?

 

Ответ Такера прозвучал неожиданно жизнерадостно:

 

- Достаточно.

 

- Что за праздник?

 

- А сам как думаешь? Ты все еще играешь в солдатики?

 

- Воссоздавая исторические баталии в миниатюре? Да.

 

- Ну конечно же. – В его голосе проскользнули странные нотки. – Ты хочешь контролировать все вокруг. Даже историю. Так, Милз?

 

Эллиот не знал, что ответить, а Такер исчерпал темы для разговора.

 

- Я отпираю дверь машины, - развеял Эллиот колючую тишину.

 

- Не забудь проверить заднее сиденье на предмет безумного убийцы с ножом, - проинструктировал мерзавец лениво.

 

Эллиот посмотрел в затемненное окно. Хреново. Он и не думал, что тонировка обернётся недостатком. Открыв водительскую дверь, бросил взгляд назад – ничего, только плащ на сиденье. Подразнивая их обоих, отрапортовал:

 

- На заднем сидении чисто.

 

Такер фыркнул.

 

Эллиот бросил портфель, устроился за рулем и захлопнул, заблокировав дверь. Постарался не выдыхать слишком шумно, чтобы скрыть откровенное облегчение. Рубашка на спине промокла от пота. Колено ныло и пульсировало – он споткнулся-таки по дороге об узловатый корень.

 

- Все в порядке, спасибо, что повисел на линии. Думаю, тебе приятно узнать, что я чувствую себя полным идиотом, - смог наконец выдать он.

 

- Теперь проверь двигатель.

 

- Да ты издеваешься!

 

- Ага. Но все равно проверь.

 

Двигатель заурчал, как довольный кот.

 

- Все системы работают.

 

- Роджер, Хьюстон. Приятного полета.

 

Требовалось что-то ответить. Учитывая их отношения, промолчать было бы странно.

 

- Спасибо, что повисел на линии, - повторил он угрюмо.

 

Терпение Такера в такой нервной обстановке означало многое. Эллиот не знал, проявил ли бы сам такую же выдержку, окажись Такер в подобных обстоятельствах.

 

- Всегда пожалуйста, – ответил Такер иронично, но на кого была направлена эта ирония – на него или на себя? – Если все же опоздаешь на паром, можешь снова позвонить.

 

Эллиоту понадобилась минута, чтобы ответить:

 

- Я не опоздаю на паром.

 

- Знал, что ты так скажешь.

 

- До свидания, Такер.

 

- До свидания, мистер Чипс.

 

Глава 9

 

Ночью ему приснился Такер.

 

Начиналось все неплохо. Одна из тех размытых сексуальных фантазий, где любовник, который неизменно оказывался Такером, в конце концов брал над Эллиотом верх и ставил – с изрядной долей ласки и поцелуев – на колени. Его охватывало знакомое приятное негодование, когда его демонстративные желания отметались нуждами и вожделением партнера, и предательское тело счастливо плавилось.

 

Такер наваливался, всем весом прижимал Эллиота к матрасу, мускулистое тело окутывало теплом.

 

Эллиот трепетал, напряженно ожидая – Такер стискивал его бедро твердой ладонью и толкался, погружался внутрь. Эллиота уносило от этих медленных, осторожных движений, от трения, которое причиняло и боль, и удовольствие. Из горла вырывались беспомощные, постыдные стоны.

 

Еще, пожалуйста, еще. Сделай так еще, Такер…

 

Затем все изменилось. Он перенесся на площадь Пионеров правосудия. Эллиот лежал под дождем у скульптуры Погодного маяка, из прострелянного колена хлестала кровь, заливая брусчатку, а Такер кричал, чтобы он взял себя в руки и подобрал сопли. Очень реалистично, только во сне Эллиот так и не прекращал рыдать, чего по жизни никогда не случалось. Такера тогда не было в парке, и Эллиот не плакал – да, орал, да матерился, но никак не плакал.

 

Он никогда не плакал. А уж по Такеру тем более. И не собирался.

 

Субботним утром он проснулся не в настроении и слегка на взводе, но это означало только то, что он давно не отдыхал и не расслаблялся. Требовалась лишь пара выходных дней. Пара дней, когда он отбросит мысли о курсовых работах, Терри Бэйкере или прошлом. Прогулка в лесу, хорошая книга и чтение перед камином за чашкой чая. Да, вот это жизнь.

 

Он встал, принял душ, довольный, что можно не бриться. На самом деле, можно даже отпустить бороду. Хотя, не очень-то хотелось. Не больше, чем отрастить волосы или ходить на работу в сандалиях на босу ногу.

 

Эллиот приготовил кофе и, сидя в залитой солнце кухне с видом на рощу и залив, наблюдал за касатками, резвящимися в глубине гавани. Судя по отсутствию привычных байдарочников, он не единственный заметил наплыв китов-убийц.

 

Выпив кофе, Эллиот отправился на прогулку по одному из любимейших маршрутов, наслаждаясь ярким ковром опада и одиночеством. В воздухе чувствовался запах древесного дыма, поднимающегося над коттеджем Стивена. Изредка шелестел кустарник - кролик или даже олень убегали, заслышав его шаги. Эллиот прошел мимо поваленных деревьев, отбеленных медовым солнечным светом. Дятел усердно стучал по стволу возвышающейся сосны. Над зеркальной зеленой поверхностью пруда взлетела большая голубая цапля.

 

Радовало, что колено даже после вчерашних приключений почти не беспокоило. Видимо, времена, когда любое усиление нагрузки валило с ног на задницу и требовало глотать обезболивающее как леденцы, благополучно канули в лету. Он непрерывно прикладывал усилия, чтобы достичь такого результата. Если не валять дурака, то новый коленный сустав прослужит верой и правдой много лет. Наконец-то окупились ежедневные занятия с физиотерапевтом и массаж каждую неделю.

 

Вернувшись в коттедж, он сварил еще кофе и приготовил завтрак – традиционные для выходных яйца Бенедикт и копченая ветчина. Прежде чем мясо попало на сковороду, в дверь постучал Стивен Рош.

 

- Ты вчера когда домой вернулся? – спросил тот, проходя мимо посторонившегося Эллиота.

 

Загорелое лицо Стивена обдувал свежий утренний ветерок. Как и Эллиот, он был одет в джинсы и рубашку, но, похоже, не принял душ и не побрился.

 

- Поздно, - ответил Эллиот, направляясь на кухню.

 

- Как и обычно в последнее время.

 

Эллиот бросил на него любопытный взгляд. Стивен открыто улыбнулся:

 

- Ты проделал большой путь, я рад, что ты чувствуешь себя лучше.

 

Довольно правдиво, хотя Эллиот не назвал бы замечание самым тактичным в мире.

 

- У тебя ведь по случаю хлебом насущным нельзя разжиться?

 

- Хлебом насущным, как деньгами или как пищей?

 

- Тем, что в тостер засовывают. У меня на двоих не хватит.

 

- Все в порядке, не нужен мне тост. Он обеспечивает писательскую задницу.

 

Эллиот с интересом поднял на него глаза. Стивен был пониже Эллиота и на пару лет старше, но находился в отличной физической форме. Наверное, сказывались езда на велосипеде и катание на байдарке, которые компенсировали сидячую работу. Если, конечно, Стивен действительно весь день проводил, сидя за написанием книги. Эллиот пока не видел плоды его трудов.

 

Стивен налил себе кофе и прислонился к раковине, глянул в окно на пологий склон холма, крышу своего коттеджа, голубые воды залива:

 

- Этим утром гавань атаковали касатки.

 

Эллиот взбивал яйца на паровой бане для голландского соуса. Ему нравились ленивые неторопливые субботы. Запах жареной ветчины, бодрящий кофе, длинные прогулки, умиротворяющие солнечные блики на кухонных шкафах.

 

Раньше у него никогда не было дома. Во время службы в ФБР он снимал квартиры.

 

- Да. Я видел, как они играли с мертвым дельфином.

 

- Тебе нужно завести собаку, - ни с того ни с сего выдал Стивен, шумно отхлебнув кофе.

 

- Зачем?

 

- Для компании, - неопределенно ответил тот. – Для защиты.

 

- А кто составит компанию ей, когда я уйду на весь день? – Все выглядело так, словно собаку хотел завести Стивен, но заплатить вынуждал Эллиота. – К тому же я и сам в состоянии себя защитить.

 

- Знаю, приятель, но у тебя здесь… пусто.

 

- Ты из-за чего-то нервничаешь?

 

- Нет, - Стивен пожал плечами. – Лес по ночам разыгрывает с разумом злые шутки. Сосны шепчут, половицы скрипят.

 

- Завязывай уже читать страшные истории перед сном.

 

- Ясен хрен. Послушай, - нарочито небрежно бросил Стивен, - поговаривают, из кампуса исчезла пара ребят.

 

- Где это поговаривают?

 

- В новостях слышал. Тетка одного из них дала интервью местной телекомпании. По ее словам, университет пытается замять дело.

 

- Здорово, - пробормотал Эллиот. Только этого не хватало.

 

- Выходит, правда? – Казалось, Стивен чего-то ждет. Но только чего?

 

- Пока рано говорить. Они – молодые ребята, и это колледж. Если они несколько дней не показываются на занятиях, это не признак преступления. – Как ни странно, он использовал те же аргументы, что ему предъявлял Такер.

 

- И еще поговаривают, что в дело вступило ФБР.

 

Черт. Голландский соус свернулся – Эллиот не уследил за температурой. Он потянулся за коробкой сливок, которую Стивен не поставил в холодильник.

 

- Что еще поговаривают?

 

- Что один из парней – сын какого-то местного влиятельного толстосума.

 

- Имя называют?

 

- Кажется, Бэйкер.

 

Эллиот ощутил встревоженный взгляд Стивена. Похоже, криминальный писатель ищет эксклюзив.

 

- Что еще?

 

- Что один из парней крутил роман с преподавателем.

 

Эллиот стрельнул в Стивена глазами:

 

- Имя преподавателя известно?

 

- Нет.

 

- Слишком много слухов и недомолвок для местного телевидения.

 

- Ты ведь тоже занимаешься этим делом?

 

- Стивен…

 

- Точно, занимаешься, - ухмыльнулся тот. – У тебя все на лбу написано. Ты напускаешь на себя такой вот непроницаемый вид, когда хочешь прикрыть тему. Тебя Бэйкеры задействовали, так? Ты собираешься подвизаться частным детективом?

 

- Черта с два. Слушай… - Эллиот снял миску с водяной бани. – Мое участие совершенно неофициально. Бэйкеры друзья моего отца.

 

- Тем более, если это все неофициально…

 

- Стив, отстань. Ты уверен, что не называлось имя преподавателя, с которым встречался парнишка Лайл?

 

- Ну, как будто, - хмыкнул Стивен. – Да, коп, он и есть коп. С чего ты взял, что с преподавателем встречался именно Лайл?

 

- Догадался.

 

Срочно требовалось позвонить Шарлотте Оппенгеймер и Такеру. И почему Оппенгеймер до сих пор сама не позвонила? Эллиот посмотрел на телефон – на автоответчике мигала красная лампочка. Черт, ему просто непрерывно звонили в последнее время на сотовый, и он совсем забыл проверить домашний.

 

- Да, именно так, - язвительно улыбнулся Стив. – Мы могли бы вместе работать над расследованием. Для нас обоих это прекрасна возможность.

 

- Ты о чем вообще?

 

- Я могу читать знаки. Кажется, наклевывается большое дело об убийстве. Мы находимся на нижнем этаже. Я опишу расследование с твоей точки зрения.

 

Эллиот покачал головой, но Стивен на удивление не угомонился:

 

- Почему нет? Говорю же – это судьба.

 

- А что случилось с книгой о Чарльзе Маттсоне?

 

- Эта новость уже с душком. Никто наверняка так и не выяснит, кто убил мальчика, но это дело – оно практически в процессе. Горячее, свеженькое и, еще вполне вероятно, со счастливым концом. Хотя, если честно… Но в любом случае, его можно одним телефонным звонком продать моему агенту.

 

- НЕТ! Мое участие строго неофициально. Официально этим делом занимается Бюро, и поверь, ты не захочешь встать на пути агента, который ведет расследование.

 

- А кто он?

 

Не имело смысла скрывать - это была открытая информация.

 

- Специальный агент Такер Лэнс.

 

- Такер Лэнс? Твой Такер?

 

Эллиот покраснел и склонился над соусом, пытаясь его реанимировать.

 

Эллиот не помнил, что рассказывал Стивену о Такере. Обычно он не распространялся о личной жизни, но в первые месяцы на Гусином острове пребывал в глубокой депрессии, усиленной обезболивающими лекарствами.

 

- Достань тарелки из буфета, - бросил он.

 

Эллиот разложил ветчину и яйца по простым белым тарелкам, которые выбрал Стивен, сверху добавил маслянистый соус.

 

- Выглядит аппетитно, а пахнет и того лучше, - похвалил Стивен на пути к столу.

 

Разлив по чашкам кофе, Эллиот устроился напротив. Хотелось, чтобы Стивен уловил намек и сменил тему, но верилось в такое с трудом. Тот, естественно, продолжил, посолив яйца:

 

- Значит, этим делом занимается твой бывший.

 

- Не мой… - Эллиот замолк. Если Такер не его бывший, то кто он? Сексуальный партнер? Они были больше, чем друзьями, но меньше, чем любовниками. По крайней мере, именно так он твердил себе все семнадцать месяцев. Хотя, сказать по правде, враждебность Такера заставила кое-что переосмыслить. Такер не был виновен, он был настроен враждебно, а если так, следовательно, он чувствовал себя обиженным. Трудно представить, почему, но факт оставался фактом: Такер считал, что у него есть причина злиться на Эллиота.

 

- Как он относится к твоему участию?

 

Вопрос вывел Эллиота из задумчивости. Он глянул через стол на Стивена, который с жадностью поглощал завтрак, словно ел первый раз за три дня, что вполне могло оказаться правдой, учитывая его прижимистость и лень.

 

Эллиот не стремился распространяться:

 

- Мы и раньше работали вместе. Вернись к своей книге о Маттсоне, Стивен. Ты прорву времени и сил на нее угрохал.

 

Стивен ответил широкой белозубой улыбкой, но не выпросил ничего, кроме второй порции. Эллиот выпроводил его сразу после завтрака.

 

Загрузив посудомоечную машину, он набрал номер Шарлотты Оппенгеймер, но та не взяла трубку. Пришлось оставить сообщение. Следом позвонил Такеру – с тем же успехом. Он уже подумывал позвонить тетке Горди Лайла, но решил, что лучше заедет к ней в понедельник. Исходя из ее интервью по местному телевиденью, сегодня она общалась с масс-медиа – этого вполне достаточно, чтобы кому угодно испортить настроение.

 

Оставшаяся часть дня прошла спокойно. Эллиот проверил рефераты и составил планы занятий на следующую неделю. А вечером работал над диорамой битвы при Геттисберге - атаки Пикетта, которая освещалась косыми солнечными лучами через высокие окна на западной стороне коттеджа. Он разукрасил пятнадцатимиллиметровую миниатюру Джеба Стюарта, чтобы заменить прежнюю, потерянную во время переезда из Сиэтла на Гусиный остров. Поставив лихого Стюарта во главе двух кавалерийских отрядов, Эллиот отступил, чтобы полюбоваться. Игровое поле занимало четыре на восемь футов и, по словам Роланда, который помогал его выстраивать, Эллиот был предназначен для скучного, унылого одинокого прозябания. Он мастерил бутафорский ландшафт - присыпал специями и кофе покрытые клеем пластиковые кредитки, пришедшие с макулатурной почтой, - и размышлял о том, что отец вообще-то не так уж и ошибался. Во время работы в Бюро Эллиот выяснил, что пристальное внимание и фиксация, которые требуются при работе с мелкими деталями, удивительным образом успокаивают. А вот сейчас… не сказать чтобы очень. Слишком много времени оставалось на размышления.

 

В основном о том, о чем отчаянно хотелось забыть.

 

Когда наконец телефон зазвонил около восьми часов, разбивая тишину долгого одинокого дня, Эллиот вздрогнул и завалил половину отряда Пикетта.

 

Эллиот ответил на кухне. Его объяло разочарование, когда в трубке раздался голос Шарлотты Оппенгеймер. А кого он ожидал услышать?

 

Шарлотта извинилась, что припозднилась с ответом на сообщение, объяснив, что совершала восхождение со студентами. Он и забыл, что под женственным внешним обликом леди из Новой Англии скрывалась опытная альпинистка. Она покорила все вершины от Бугабу Спайр в Канаде до Мидл Катедрал Рок в Калифорнии. Шарлотта регулярно собирала студентов для дневного похода в горы Рейнир, если позволяла погода.

 

- Я только что узнала, - продолжила Шарлотта. – Поверить не могу, что эта женщина - Лайл - обратилась к журналистам, фактически заявив, что университет закрывает глаза на проблему со студентами, которым грозит опасность.

 

- Она напугана и ищет помощи в любом месте, где, может ее получить. Как ей кажется.

 

- Но как она узнала о Терри Бэйкере?

 

Эллиот ответил туманно:

 

- Его исчезновение – не секрет. Студенты болтают.

 

А перестали обмусоливать слухи потому, что с момента исчезновения прошло больше месяца, и никаких вестей. Люди, как правило, недолго заморачиваются проблемами других.

 

- Но это безответственно!

 

Эллиот ничего не ответил. В действительности он не думал, что мисс Лайл поступила безответственно. Если Горди сбежал, то телевизионное интервью могло стать посланием, напоминающим, что есть те, кто о нем беспокоятся.

 

- Я задаюсь вопросом, что там за история у мисс Лайл.

 

- В смысле?

 

- По-моему, она как-то неестественно реагирует.

 

- Я все еще не понимаю.

 

- Может, она решила возложить ответственность за исчезновение Горди на университет, потому что сама чувствует вину? Она призналась мне, что тем утром перед его выходом из дома они поспорили.

 

- О чем?

 

- Она не уточнила.

 

Эллиот задумался. После трагедии люди частенько чувствуют вину за то, что не обращали внимания на самые незначительные детали. Безосновательную, как правило. Задним числом все казалось прозрачным и очевидным.

 

- Мы должны с этим разобраться, - добавила Шарлотта.

 

- Я встречусь с теткой в понедельник, если мчаться к ней прямо сейчас, она воспримет это как давление. Она уже обвинила меня в том, что я университетский рупор.

 

Шарлотта возмущалась еще несколько минут. Эллиот уверял, что все образуется, но на самом деле считал, что прежде чем все образуется, ситуация кардинально ухудшится. Конечно, с точки зрения университета. Наконец Шарлотта сдалась, пожелав приятно провести вечер и остаток выходных. Эллиот задумчиво повесил трубку.

 

Воскресенье прошло по сценарию субботы за исключением касаток в бухте и Стивена за завтраком. Эллиот пару раз прогулялся, наколол дров, почитал последний выпуск «Атаки» - ежеквартального бюллетеня Общества игроков Джонни Реба - и насыпал замысловатый рельеф на открытых участках диорамы.

 

Никто не пришел. Никто не позвонил. Если Такер и получил сообщение, то предпочел проигнорировать. Тихий мирный день. Именно такой, какой ему нужен. В камине бодро горел огонь, на первом этаже из колонок лился саундтрек к «Холодной горе». Эллиот приготовил цыпленка, суп с клецками (на самом деле сжульничал и взял магазинные) и устроился перед телевизором, наблюдая за футбольным матчем.

 

Во второй половине дня начался дождь – сначала чуть поморосил, но потом скандально застучал по крыше и залил серебром окна. В окружении сверкающих сосен, укутанных дождем и туманом, Эллиоту впервые пришло в голову, что столь долгая изоляция действительно перерастает в настоящее одиночество.

 

Глава 10

 

Лесли Мрачек оказалась настоящей рёвой. Молча выслушав комментарии Эллиота – он старался как можно корректнее сказать, что реферат желательно писать своими словами, – тут же залилась слезами. Смущенный Эллиот выдвинул ящик стола в поисках коробки бумажных платков. Вытащил один, передал Лесли. Отрыдавшись, она высморкалась и начала жаловаться на проблемы с мачехой, соседкой по комнате, приятелем Джоном Сандаски. Эллиот так и не понял, как они соотносятся с фильмами Джона Форда, но Лесли изо всех сил старалась все это связать слезами и соплями.

 

Когда та ушла, Эллиот проверил телефон и обнаружил, что пропустил звонок от Зары Лайл. Резкий голос сообщал, что если он не перезвонит до десяти часов, ему придется ждать, когда она вернется с работы после семи вечера.

 

Глянув на часы, Эллиот выругался – пол-одиннадцатого. Из коридора доносились знакомые звуки – Рэй толкал свою тележку, и где-то в отдалении Эндрю Кориан привычно агрессивно разглагольствовал об искусстве и фашизме. «Мы видим, как правительство манипулирует эмоциями посредством фашистского искусства. Рассмотрим фильмы и книги, прославляющие такие репрессивные организации, как ФБР, ЦРУ»...

 

Учебный день заканчивался. Эллиот, только что распустивший студентов после лекции по истории Гражданской войны, почувствовал спиной знакомое предупреждающее покалывание и оглянулся.

 

На пороге аудитории, сложив руки на груди, стоял Такер. Обычный пошитый на заказ темный костюм и галстук резко контрастировали с яркой медной шевелюрой. Проходящие мимо студенты задерживали на нем любопытные взгляды. Такер мог бы раздеться до трусов, но вся его аура кричала бы, что он коп.

 

- Я могу уйти сегодня пораньше? - спросил Кайл.

 

Эллиот повернулся к нему:

 

- Конечно.

 

- Спасибо, доктор Милз. – Обычно приподнятый и энергичный Кайл выглядел сегодня усталым. Темные синяки под глазами, даже пирсинг в бровях, казалось, обвис.

 

- Все в порядке?

 

- Ага. – Он пожал плечами и бросил полный сомнения взгляд на Такера.

 

Неудивительно. Судя по каменному выражению лица, тот принес отнюдь не приятные известия.

 

Эллиот почувствовал острую боль, подумав о Полине Бэйкер. Лучше не станет, это точно.

 

Когда Кайл ушел, Такер приблизился к Эллиоту, который автоматически засовывал бумаги в портфель.

 

- Вы нашли тело Терри Бэйкера, - выдал Эллиот.

 

- Да. Мы так думаем, нужно еще дождаться официального опознания, но на месте происшествия обнаружили его вещи. Телефон, удостоверение личности, ноутбук. Мне очень жаль.

 

Эллиот кивнул:

 

- Где?

 

- В озере за школой. Похоже на самоубийство, - к удивлению Эллиота добавил Такер.

 

Как, черт побери, полиция Такомы не додумалась проверить озеро? Эллиот покачал головой, не подразумевая отрицание. Всякое возможно.

 

- Как он это сделал?

 

- Привязал к талии наковальню, зашел по пояс в воду и застрелился.

 

В повисшей тишине из коридора слышался смех и болтовня студентов.

 

- Нашли пистолет?

 

- Пока нет. Но найдем, - заверил Такер. Очевидно, он был прав.

 

- Никогда с таким не сталкивался, - неохотно откликнулся Эллиот.

 

- Знаю, но это наиболее вероятный сценарий.

 

Наиболее вероятный? Вполне возможно. Эллиот положил в портфель ноутбук:

 

- Мне сообщить Бэйкерам?

 

Такер встретился с ним взглядом. Конечно, он бы предпочел, чтобы Эллиот сообщил родителям. Кто бы отказался переложить такую тяжелую работу на чужие плечи? Но, похоже, Такер смог так же легко прочитать эмоции Эллиота, потому что после колебаний предложил:

 

 

- Почему бы нам не сделать это вместе?

 

Эллиот кивнул.

 

- Я могу взглянуть на место происшествия?

 

Такер шумно вдохнул:

 

- Зачем?

 

- Что значит «зачем»?

 

Хрупкое перемирие рухнуло.

 

- Это самоубийство. Дело закрыто. Даже если спасательная служба и ребята из местной полиции найдут доказательства противного, ты все равно вне игры.

 

- С каких это пор?

 

- Тебя привлекли в качестве гражданского консультанта. Ты ведь помнишь, что больше не агент ФБР?

 

- Как я мог забыть? – Получилось слишком уж горько. Даже не верилось, что эта черствая задница – тот же парень, что флиртовал с ним по телефону пятничным вечером. Может, он тогда уже хорошенько набрался? Может, они оба тогда напились?

 

- Эй, ты сам так решил.

 

- Я решил? – Он не ожидал от себя подобной ярости. Конечно, где Такер, там и гнев.

 

- Ты знаешь, что я имею в виду. И я не собираюсь с тобой спорить. В любом случае, согласно статусу, твое участие в этом деле закончилось. Ясно?

 

Эллиот рассмеялся ему прямо в глаза:

 

- Если вы настаиваете, специальный агент Лэнс.

 

Такое разозлило бы кого угодно. Глядя на сузившиеся побелевшие глаза и краску, сравнявшую цвет лица с веснушками, Эллиот понял, что ведет в счете.

 

- Я настаиваю.

 

Подхватив портфель, Эллиот направился на выход. Проследовав за ним, Такер дождался, пока он запер дверь аудитории.

 

- Поедем к Бэйкерам на моей машине?

 

- А тебе не надо на место происшествия?

 

- Там сейчас и без меня достаточно ползающих криминалистов и техников.

 

Эллиот коротко кивнул. Не хотелось ехать вместе с Такером, но отказаться было бы сущим ребячеством. Кроме того, он нуждался в более подробной информации. Оба покинули здание в тягостном молчании.

 

Такер припарковал свой серебристый джи-райд - служебный автомобиль - на стоянке за часовней около ниссана Эллиота. За забором через луг слышалось крикливое кряканье уток – криминалисты сновали возле озера, там же сгрудились служебные машины. В небе над ними медленно кружил вертолет новостной службы.

 

Когда они усаживались в седан, у Такера зазвонил телефон.

 

- Да, мэм. Да, я уже послал на место происшествия команду криминалистов.

 

Это кое-что напомнило. Эллиот мстительно улыбнулся. Монтгомери старалась контролировать каждую деталь. Он рассеянно прислушивался, сосредоточившись на сцене у озера. К первоначальной команде Такера присоединятся местные следователи, криминалисты и техники по сбору доказательств: фотографы, дактилоскописты и другие узкие специалисты. В задачу Такера входило определить и систематизировать улики, обсудить предварительные результаты с места происшествия со всеми членами команды, наметить план судебных и исследовательских мероприятий и, наконец, инициировать действия, необходимые для завершения расследования.

 

Когда Такер закончил разговор и нажал отбой, Эллиот спросил:

 

- Ты сказал, Терри обвязал веревку вокруг талии.

 

- Да.

 

- Настоящую наковальню или объект в форме наковальни?

 

- Не знаю. По мне, наковальня как наковальня. А что?

 

- Где он ее взял? – Такер не ответил. - Просто так они не валяются.

 

- Значит, спланировал все заранее. Это же очевидно. Убить себя и скрыть тело в озере.

 

- Кто обнаружил тело? – спросил Эллиот.

 

- Собачник кидал в озеро палки – тренировал своего ретривера. Паренек Бэйкер зашел не слишком далеко от берега, когда вышиб себе мозги.

 

- Да уж. Наковальня – штука тяжелая, тебе не кажется?

 

- Полагаю, это риторический вопрос. Примерно такая же, как якорь яхты?

 

- Определили, как долго тело пролежало в воде? – задумчиво поинтересовался Эллиот.

 

- Патолог пока не определился.

 

Его тон заставил насторожиться. Эллиот посмотрел на непроницаемый профиль Такера:

 

- В смысле?

 

- Ты о чем? – Такер свернул налево на Северную Юнион-авеню.

 

- Ты о чем-то умалчиваешь. Что-то не так с местом происшествия?

 

- Все в порядке с местом происшествия.

 

- Но…

 

- Но есть сомнения относительно того, сколько тело провело в воде, - неохотно признал Такер.

 

- Ну и сколько?

 

- Патолог предполагает, что Бэйкер пролежал в озере не больше недели.

 

* * *

 

Эллиот считал, что о людях многое можно сказать, посмотрев на их кухню. Кухня Бэйкеров выглядела стерильной. Глядя на современные приспособления, гранитную столешницу, сверкающие медные кастрюли и чайники, Эллиот мог поклясться, что тут варили лишь яйцо лет десять назад. Не похоже, что на кухне ели, не говоря уже о том, чтобы готовить.

 

- Хотелось бы мне сказать, что это стало неожиданностью, - сказал Том Бэйкер.

 

- Уточните, сэр, - попросил Такер. Эллиот наблюдал, как тот приглядывается к нервным движениям Бэйкера, по которому ни за что не скажешь, что он, как и его давний приятель Роланд Милз, когда-то принадлежал к левым радикалам. На самом деле все в нем – от ухоженных ногтей до четырехсотдолларовой стрижки - говорило о респектабельности. Весь его вид кричал о деньгах, классе, привилегиях. Он напоминал французского аристократа. Высокий, худой, аскетичный, с темными отекшими глазами и воинственным профилем. Хотя Эллиот прекрасно знал, что Том Бэйкер, как и он сам, – выходец из рабочей среды.

 

- Все из-за его образа жизни, вы так не считаете? – Подавленный Бэйкер опустил распухшую руку в ведерко со льдом. Двадцать минут назад, когда Эллиот и Такер принесли страшные новости о Терри, он не выглядел подавленно. На самом деле он был даже более разговорчив, чем Полина, которая выслушала с белым лицом и немой агонией, приняла ударную дозу транквилизатора и тихо удалилась.

 

Именно после того, как Полина ушла, Том ударил кулаком по белым распашным кухонным дверям в салунном стиле. По крайней мере, попробовал. Одна створка, слетев с петли, повисла, словно сломанное крыло.

- Что за образ жизни, мистер Бэйкер? – преувеличенно вежливо уточнил Такер.

 

Эллиот открыл рот, но решил пустить ситуацию на самотек – все равно унимать Такера с таким настроем – пустая трата времени.

 

- Гомосексуальный, - выплюнул Бэйкер и глянул на Эллиота так, словно это он бросил ему вызов.

 

Похоже, это еще сильнее разозлило Такера.

 

- По-моему, самоубийство не является частью какого-либо образа жизни. К сожалению, такое иногда происходит с молодыми людьми в возрасте до двадцати пяти лет, и среди подростков с гомосексуальной ориентацией случается в шесть раз чаще по сравнению со сверстниками-натуралами. Обычно причины кроются в депрессии из-за семейных и общественных отношений.

 

- Лэнс, - пробормотал Эллиот.

 

Лицо Бэйкера пошло пятнами от ярости:

 

- Как, черт побери, вы смеете? – Голос сорвался. – Мой сын мертв!

 

- И мы будем благодарны за любую помощь в расследовании его смерти, - вставил Такер безэмоционально. Эллиот бросил на него недоверчивый взгляд. - У вас есть пистолет, мистер Бэйкер?

 

Тот посмотрел на него карими глазами:

 

- Нет. Я категорически против огнестрельного оружия.

 

- Не знаете, где Терри мог бы его взять?

 

- Где угодно в этом проклятом городе, проклятом штате, проклятой стране! Это легче легкого, учитывая отсутствие какого-либо значимого контроля над огнестрельным оружием!

 

Как будто старый добрый вечер дома с Роландом.

 

- Терри когда-нибудь угрожал суицидом? – спросил Эллиот.

 

- Нет. Никогда. Абсолютно. – Слишком много абсолютов для парня нового поколения.

 

- Он не страдал от депрессии?

 

- Нет, пока ваша братия не протянула к нему свои ручонки.

 

- Моя братия? – Эллиот почти почувствовал, как от мощных широких плеч и выдающейся вперед челюсти Такера исходит угроза. Бросил на него предупреждающий взгляд, но тот сосредоточился на Бэйкере.

 

- Педики! – прорычал Том. Да, не скажешь, что его либеральные взгляды распространялись на все человечество.

 

- Давайте поговорим о вас, - предложил Такер. – И о той ночи, когда исчез Терри. По вашим словам, вы припозднились в офисе.

 

- И что?

 

- Кто-нибудь может это подтвердить?

 

- Сукин сын! – Бэйкер дернул рукой в ведерке со льдом.

 

Эллиот инстинктивно рванул вперед, чтобы встать между Такером и Томом. Плохая идея. Бейкер налетел на него, Эллиот постарался отклониться, но старикан вцепился в него, и Эллиот ударился коленом о кухонную стойку. Боль пронзила электрическим разрядом, в глазах потемнело. Он отпустил Бэйкера, схватился за край гранитной столешницы, чтобы не свалиться на пол, и сжал зубы, сдерживая стон, зародившийся в груди.

 

По ту сторону сознания слышались странно приглушенные разглагольствования Бэйкера. Их перекрыл голос Такера:

 

- Милз! Ты в порядке?

 

Белый свет вернулся, прогоняя желание потерять сознание или – что хуже – расплакаться. Эллиот все еще находился в первозданной кухне Бэйкеров, стараясь не проблеваться на сверкающую гранитную столешницу.

 

- Эллиот!

 

- Все нормально. – Он оттолкнулся от стойки и увидел, что Такер завалил Тома на пол и, склонившись, заковывает его в наручники. Полина, видимо, привлеченная звуками борьбы, стояла на пороге у разбитой покачивающейся двери. Губы шевелились, словно она читала про себя, не издавая ни звука.

 

- Такер, подожди.

 

Тот поднял голову – на лице выражение, какое бывает у бойцового пса. Тупое и неуступчивое. Вполне типично для Такера реагировать быстро и агрессивно. Он не думал дважды.

 

Эллиот покачал головой.

 

- Проклятье!

 

- Такер! – Эллиот кивнул на Полину, которая, покачиваясь, вцепилась в косяк.

 

- Я… не понимаю… - пробормотала она, словно во сне.

 

- Он напал на федерального агента.

 

Хотя, строго говоря, Бэйкер напал не на федерального агента, а на гражданского, который имел глупость попытаться помешать напасть на федерального агента. Но Эллиот не желал обсуждать это перед Бэйкерами и подвергать сомнению полномочия Такера. Он лишь покачал головой, стараясь молча донести, что не стоит арестовывать Тома. По многим причинам, но в первую очередь, потому что стоило избавить Полину от муки официально опознавать тело Терри.

 

Такер, очевидно, внутренне сопротивлялся, что явилось для Эллиота откровением – когда тот успел потерять сочувствие? А может, никогда и не имел? Хотя в такое верилось с трудом. Такер сжал челюсти, словно обращаясь к внутреннему адвокату, а потом коротко рявкнул:

 

- Как скажешь, - снял наручники и поднялся на ноги.

 

Бэйкер потер запястья, встал на колени, а потом выпрямился – сначала опершись о табурет, затем о стойку. Тот пребывал в тех же годах, что и отец Эллиота, хорошая физическая форма не отменяла его пожилого возраста.

 

- Вы вспылили, Том, - сказал Такер.

 

Бэйкер кое-как пригладил волосы, откинув их со лба. Его голос дрожал, но слова прозвучали с неожиданным достоинством:

 

- Мой сын – мой единственный ребенок… мертв. У вас есть соображения… - Он сорвался на фальцет.

 

Полина подошла к мужу, они обнялись. Такер тяжело вздохнул, отвернулся к Эллиоту, который мотнул головой в сторону двери.

 

- Сочувствую вашей утрате, - произнес Такер. – Мы еще с вами свяжемся.

 

* * *

 

Выйдя на улицу, Такер рявкнул:

 

- Ничего не хочу слышать. Как по мне, так если кто-то действительно порешил мальчонку, так это папаша.

 

- Я не говорю, что ты не прав.

 

- Мужик – осознанный гомофоб со склонностью к насилию. Ты видел его личное дело? Его три раза обвиняли в нападении, пока они с твоим отцом покупали нарядные билетики в Вудсток.

 

«Нарядные билетики»? Губы Эллиота дернулись, хотя сейчас обоим было не до смеха.

 

- И чем все закончилось?

 

- А ничем. Возможно, все закончилось именно как сейчас – кто-то убедил потерпевших забрать заявления.

 

Эллиот встретил суровый взгляд Такера и покачал головой:

 

- Этот парень – адвокат, Лэнс. Очень успешный адвокат. И скорбящий отец. Как думаешь, на чьей стороне окажется сочувствие суда? Образцового гражданина или такой злобной задницы, как ты?

 

Такер прищурился и открыл рот, но Эллиот его перебил:

 

- Это риторический вопрос. Я уже знаю ответ. Подбросишь меня до колледжа?

 

Такер коротко кивнул.

 

До кампуса они доехали в рекордные сроки и мертвой тишине. Выруливая к стоянке за часовней, Такер посмотрел на Эллиота и прорычал:

 

- Ты в порядке?

 

- А что случилось? Почему ты спрашиваешь?

 

Такер перевел взгляд на колено, которое Эллиот непроизвольно растирал.

 

- Все в порядке. – Очевидная ложь. Пришлось уточнить. – Впечатался коленом в кухонную стойку.

 

Такер открыл рот, но, кажется, в последний момент передумал говорить.

 

Эллиот пожал плечами:

 

- Не беспокойся, со мной все в порядке. – Очередная ложь. Конечно, он был не в порядке. Он чувствовал себя опустошенным и расстроенным, колено после мучительного удара все еще пульсировало, вспышки боли охватывали поврежденные нервы, мышцы и сухожилия в самый неподходящий момент, чего он меньше всего ожидал. Эллиот как никогда пожалел, что ввязался в дело об исчезновении Терри Бэйкера. Что, черт возьми, вообще произошло?

 

- Ладно, - пробурчал Такер, припарковываясь рядом с ниссаном Эллиота.

 

- Поговорим позже. – Будет ли у них причина, чтоб поговорить позже? Эллиот не знал, но у него не хватило духу попрощаться с Такером здесь и сейчас, на стоянке. Он не хотел анализировать свое нежелание, но из-за этого оно никуда не делось. Еще не время и не место осознать, что они расстаются навсегда. Он уже потянулся к ручке, когда Такер быстро произнёс:

 

- Эллиот!

 

Когда Эллиот повернулся, огромная лапища стиснула плечо, привлекая ближе, и горячий рот накрыл губы.

 

На мгновение он ничего не ощутил, кроме жестких настойчивых губ, почти отчаянного давления, вкуса, запаха, тревожной реальности желания Такера.

 

- Эллиот, - прошептал Такер, на секунду отстраняясь. Тепло дыхания коснулось лица, гипнотизируя, сбивая с толку. Рот снова накрыл губы Эллиота, давая почувствовать имя и вопрос на устах и коже. «Эллиот». Просто «Эллиот»?

 

Все это было ужасно знакомо. И напомнило о том, что он так и не смог забыть до конца, что должен был оставить далеко-далеко позади. То, что было похоронено глубоко, но все еще мелькало и искрило, как короткое замыкание, как отпечаток клеточной памяти. Генетический код и секретное сообщение. Такер.

 

От внезапной непереносимой сладости перехватило дыхание, защипало глаза. Кишки скрутило узлом от бешеной жажды – именно его прикосновения и ничьего другого.

 

Несправедливость этого, возмущение, дали ему силы вырваться. Такер уставился на него – зрачки расширились, дыхание сбилось.

 

- Что за черт? – Грудь Эллиота судорожно вздымалась и опускалась. – Что. За. Черт.

 

Такер молчал, и гнев Эллиота взметнулся до небес.

 

- Ты с ума сошел, придурок? Думаешь, после двух лет стоит тебе только пальцем пошевелить, чтобы все вернуть? Да что с тобой такое? - Эллиот с силой отпихнул его обратно на водительское место.

 

Такер даже не попытался защититься.

 

- Ты, вот что со мной такое, - воскликнул он. - Зачем тебе понадобилось возвращаться?

 

- Я не возвращался.

 

- Тогда что ты здесь делаешь?

 

- Работаю на Бэйкеров.

 

- Чушь собачья. Чушь собачья, Эллиот.

 

- Думаешь, я подвизался из-за тебя?

 

- Нет, мне известно кое-что большее. Может, у тебя такая выборочная амнезия, но у меня-то нет. Я помню, отчего все покатилось под откос. Я не единственный, кто совершал ошибки.

 

- Что это значит, мать твою?

 

- Ты чертовски упрям. Всегда таким был.

 

Ситуация выглядела несколько комично – они сидели, пялились друг на друга, тяжело дышали, охваченные почти бессловесным гневом, похотью и замешательством. Но сейчас это не казалось смешным – болезненный, бессмысленный, быстротечный день, полный таких же болезненных, бессмысленных, быстротечных событий.

 

- Ага, именно так и повторяй себе периодически, Такер. – Эллиот отпрянул, рывком открыл дверь и выскочил наружу. – В конце концов, ты убедишь себя, что это я ушел. – Он захлопнул дверь, вложив в удар весь гнев и отчаяние.

 

Эллиот потирал колено и с отсутствующим видом провожал глазами рванувший со стоянки автомобиль Такера.

 

Глава 11

 

- В новостях рассказали о том белом мальчике, - сказала Зара Лайл. – Может, хоть сейчас ко мне прислушаются.

 

Эллиот позвонил мисс Лайл, как только Такер высадил его на стоянке за часовней. Проводив его взглядом через поляну до места преступления, Эллиот вернулся в свой кабинет в Ханби-холле. На столе лежала записка с напоминанием от начальника АХЧ, чтобы он каждый вечер выставлял в коридор корзину с мусором.

 

Эллиот принял две обезболивающие таблетки. Отменил запись на массаж, позвонил физиотерапевту, договорился о приме на пять часов и потом перезвонил тетке Горди. Удивительно, но на этот раз она выразила готовность встретиться.

 

- Ваш племянник знал Терри Бэйкера?

 

- Нет, Горди не был его приятелем. Никогда. Да и с чего бы?

 

Дом Зары Лайл располагался на холме в окрестности Такомы, в месте, совершенно не сравнимом с резиденцией Бэйкеров – ни в географическом, ни в культурном отношении. Когда-то предместья Такомы считались вотчиной наркобаронов и уличных банд, но жители успешно скооперировались с полицией и другими общественными организациями и медленно, но верно избавились от плохого соседства. По крайней мере, так уверяли риэлторы в рекламных буклетах.

 

Лайлы жили в небольшом отремонтированном доме. Безупречно аккуратном как снаружи, так и внутри. Дворик размером с носовой платок, рядом – припаркованный помятый фольксваген.

 

- Горди изучал искусство? Он ведь перевелся из Корниша из-за каких-то проблем?

 

Лицо мисс Лайл застыло.

 

- Горди не виноват. Сокурсники к нему сами цеплялись потому что завидовали, а преподаватель был лживым расистом.

 

Эллиот пропустил ее оправдание мимо ушей. Он расследовал пару случаев расовой нетерпимости и понимал, что это палка о двух концах.

 

- Чему завидовали его сокурсники?

 

- Горди нравился девушкам. Многим, в том числе и белым. У них не было ничего серьезного, ведь он… - Казалось, Зара с трудом подбирала слова, оправдывая Горди. Очевидно, она обожала племянника и намеренно перекладывала его проблемы на окружающих.

 

- Ясно. Значит, Горди считался дамским угодником?

 

Зара, похоже, не знала, что делать – гордиться или обороняться.

 

- Ну, разве что совсем чуть-чуть. – Губы изогнулись в слабой улыбке. – Уже мальчишкой в нем чувствовалась харизма.

 

- Вы сами его воспитывали? – Зара выглядела не на много старше Эллиота. Она не носила обручального кольца и, судя по фотографиям на стене, у нее не было ни мужа, ни любовника.

 

- С тех пор, как ему исполнилось десять. – Она вызывающе вскинула голову, и Эллиот решил больше не затрагивать эту тему.

 

Зара выглядела привлекательно. Темные кудрявые волосы, женственная фигура с пышной грудью, тонкой талией и крутыми бедрами. Но, похоже, она не слишком жаловала мужчин, делая исключение только для племянника. Даже сейчас, общаясь с Эллиотом, Зара каждую минуту чем-то возмущалась.

 

- А из-за чего произошёл конфликт с куратором?

 

- Я же говорю, он был расистом. Именно его должны были выгнать, а не Горди.

 

- Что случилось?

 

Зара пустилась в долгие и нудные объяснения. Насколько Эллиот смог понять, Горди не устроила оценка, полученная за проект.

 

- То есть, Горди обвинил преподавателя в расизме, а тот пообещал его отчислить?

 

Зара энергично закивала.

 

- И Горди пригрозил, что подговорит своих приятелей, и те его изобьют?

 

- Он всего лишь мальчишка! – выпалила она. – И это были только слова. У Горди и знакомых таких нет. Он никогда не состоял в уличной банде. Просто разозлился и не смог сдержать эмоции.

 

- Конечно, - кивнул Эллиот. – Я понимаю. Как у него пошли дела в ПГУ?

 

Она нехотя успокоилась, сверкнув глазами в порыве продолжать защищать Горди.

 

- Хорошо. Его все любили. Преподавателям он нравился.

 

Эллиот улыбнулся:

 

- Я так и думал. В интервью на телевидении вы намекнули, что у него были романтические отношения с кем-то из преподавателей.

 

Зара моргнула и насторожилась:

 

- И что?

 

- У вас есть доказательства?

 

- Так говорил Горди.

 

- Может, он называл имя?

 

- Нет. – Та рассеянно теребила сережку. – Она пару раз звонила сюда, пыталась его отыскать. Когда я его спросила, он посмеялся над этой профессоршей. Но Горди ни разу не называл ее имени.

 

- А она сама не представлялась?

 

- Разве это в её интересах?

 

Наверняка нет, если у дамы хоть немного голова варит. Но, с другой стороны, хватило же у нее глупости связаться со студентом.

 

- Может, Горди упоминал о ней что-то конкретное? Она точно у него преподавала?

 

- Думаете, эта белая стерва причастна к его исчезновению?

 

Белая? Серьезно?

 

- Так значит, она белая? Как думаете, сколько ей лет? Голос звучал молодо?

 

- Не знаю. – Зара пожала плечами. – Правильная культурная речь. Как по мне, все такие бабёнки говорят на один манер.

 

- Где они встречались? Как часто?

 

Зара покачала головой. С каждым вопросом ее беспокойство возрастало.

 

- Хорошо. Позвольте еще вопрос – после исчезновения Горди эта женщина звонила?

 

- Да. Дважды. – И быстро добавила: – Может, хотела отвести от себя подозрения?

 

- Если вам не известно, кто она, зачем ей отводить от себя подозрения? – Эллиот посмотрел на Зару с любопытством. – Горди ее боялся?

 

- Нет, - она презрительно фыркнула. – Горди мог о себе позаботиться.

 

- Но вы ведь опасаетесь, что с ним что-то случилось.

 

- Он не стал бы шляться незнамо где. Горди знает, что я волнуюсь. И не стал бы прогуливать занятия, рискуя снова вылететь из колледжа. С ним что-то случилось.

 

Эллиот продолжил расспросы об окружении и приятелях Горди. Об учебе, о том, чем он занимался в свободное время. И в конце концов вынужденно заключил:

 

- Я понимаю ваше беспокойство, но не думаю, что эти два исчезновения как-то связаны.

 

- Я так и знала! Вам плевать на Горди! Вам плевать на всех, у кого не такая лилейная задница, как у ваших дружков.

 

- Я не утверждаю, что у вас нет повода для волнения, - ответил Эллиот раздраженно. – Похоже, между юношами нет никакой связи. Я не вижу ничего общего. И, между прочим, для вас это хорошая новость, мисс Лайл, потому что Терри мертв. Говорят, покончил с собой, но если это не так, то вы вряд ли хотели бы, чтобы его смерть была связана с исчезновением Горди.

 

Взгляд Зары застыл на несколько секунд.

 

- Значит, вам все равно, что случилось с мои племянником?

 

- Нет, не значит.

 

- Вы выясните, что произошло? – спросила она с вызовом.

 

- Могу попробовать. – Как только слова слетели с языка, Эллиот почувствовал, что земля уходит из-под ног. Что он творит? Он ведь не частный детектив, и – бог свидетель – уже давно не агент ФБР. Он – преподаватель истории. Нравится ему это или нет.

Может, именно в этом дело? Может, Энн была права? Ему нравилось преподавать так же, как нравилось быть копом. Нравилось думать, что изменяет мир, устанавливая справедливость. Ему действительно хотелось помочь Бэйкерам и Терри, он расстроился, что попытка не удалась. Может, получится реабилитироваться в собственных глазах, отыскав Горди Лайла? Может, рассматривать это дело как подвернувшийся шанс? Смерть Терри делает дальнейшее участие Эллиота в расследовании проблематичным. Если согласиться помочь Заре Лайл, то у него в арсенале по-прежнему остаются полномочия от ректора на сотрудничество с органами.

 

- Сделаю все возможное, - пообещал Эллиот.

 

Лицо мисс Лайл утратило воинственность.

 

- Горди особенный. На самом деле особенный. Поговорите с его преподавателями.

 

- Знаю.

 

Эллиот попросил показать комнату Горди.

 

Если обиталище Терри выглядело безлико, будто тот въехал в общежитие буквально пять минут назад, то спальня Горди напоминала храм отрочества с плакатами Майкла Джексона на стенах и детскими книгами на полках. Очевидно, Горди Лайл проводил не слишком много времени в этой комнате. И в этом доме.

 

- У него есть ноутбук?

 

- В столе. Он редко им пользовался.

 

Макбук нашелся в ящике стола.

 

- Я могу его забрать на время?

 

Зара неуверенно кивнула.

 

* * *

 

Выйдя из дома Лайлов, Эллиот отправился в ортопедическую клинику на Саут-юнион авеню.

 

- Никаких повреждений, - заверил Оджи после быстрого, но тщательного осмотра колена. Осторожно согнул-разогнул. – Как чувствуется?

 

- Уже лучше.

 

Оджи слабо улыбнулся:

 

- Уверен, что тебе очень больно, но завтра все пройдет. Если не сможешь заснуть, прими на ночь пару таблеток обезболивающего.

 

- Я пытаюсь избавиться от этой привычки.

 

- Нет ничего постыдного, чтобы признать, что тебе больно. Хоть изредка.

 

Эллиот кивнул, рассматривая колено. Может, оно отлично заживало, но, глядя на мозаику из белых и красных шрамов и рубцов, в это почти не верилось. Эллиот не отличался тщеславием, но всегда считал свою внешность и хорошую физическую форму чем-то само собой разумеющимся. Инвалидность и потеря любимой работы ударили очень больно, когда он бросал неосознанный взгляд на колено, его натура восставала.

 

Может, некоторые шрамы и исчезнут со временем, но шорты ему уже наверняка не надеть.

 

Сможет ли он теперь перед кем-нибудь раздеться? Разве что перед тем, кому бесконечно доверяет. А доверяет ли он вообще кому-нибудь?

 

* * *

 

«Я помню, как все полетело к чертям. И не только я совершал ошибки».

Заунывный скорбный вой громыхающего в ночи поезда прервал мрачные размышления Эллиота. Он сидел в машине у причала Стейлакума, наблюдая проходящие составы и мелькание паромных огней. Широкий борт парома разрезал волны на сияющие половинки. Эллиот думал о Такере, о том странном, ошеломительном поцелуе на университетской стоянке.

 

Осознание, что в смятении не только он, приносило облегчение. Что Такер тоже по-прежнему смущен и взволнован. Так было с самого начала, когда Эллиот увидел его в переполненном зале совещаний. Такера тогда только-только перевели из Лос-Анджелеса. Притяжение оказалось мгновенным и взаимным. Они оба это почувствовали.

 

Эллиот помнил первое собрание, словно оно случилось только вчера, а не два года назад. На самом деле не было никакой романтики. Они оба хорошо умели распознавать язык тела и значение взглядов. Такер выдержал его взгляд – слабый румянец, слегка расширенные зрачки. С отсутствующим видом потер нижнюю губу – даже сейчас Эллиот подрагивал, просто вспоминая. Не удивительно, что спустя неделю они оказались в одной постели.

 

Одиннадцать недель. И все это время Эллиот вопрошал себя, какого черта происходит. Он никогда не чувствовал ничего подобного. Никогда никого не желал, как Такера. Наверняка так не могло долго продолжаться.

 

Обоих переполняли амбиции, оба просто жили работой, сосредоточившись на карьере. Они были слишком разные, поэтому, как и следовало ожидать…

 

Раздался рингтон. Эллиот посмотрел на высветившийся номер. Роланд.

 

Стараясь отринуть вспыхнувшее разочарование, нажал прием:

 

- Привет, пап.

 

- У тебя все в порядке, сынок? – Голос Роланда звучал как обычно жизнерадостно и хрипло.

 

- У меня? Ну конечно, - затараторил Эллиот. - Ты слышал о Терри?

 

- Полина звонила.

 

- Действительно? – Какого черта Полина Бэйкер позвонила Роланду на ночь глядя, узнав, что ее сын мертв?

 

Или он несправедлив? В конце концов Полина с самого начала обратилась к Роланду за помощью и, может, поэтому решила с ним первым разделить ужасную новость.

 

- Мне очень жаль, сынок. Если бы я знал, что Том поведет себя как полный мудак, никогда бы тебя не попросил. С тобой точно все в порядке? – с неловкой интонацией отозвался отец.

 

Оказывается, речь шла о бойцовском поединке на кухне Бэйкеров. Отец беспокоился, что старый добрый приятель-гомофоб набросился на его сына. А Эллиот почти позабыл об этом, как только Оджи успокоил, заверив, что новых травм не прибавилось. Поцелуй Такера в машине эффективно затмил предыдущие события.

 

- Да все нормально, пап. Бэйкер хотел напасть на Такера, я просто попался под руку.

 

- Тем не менее мне следовало понимать… - отец внезапно замолчал. – Такер? Не тот ли это ублюдок, якобы твой дружок из ФБР? Это он ведет дело Терри?

 

Ну точно - первые месяцы после ранения, проведенные под кайфом от викодина, Эллиот вываливал свое дерьмо любому, кто соглашался выслушать.

 

- Мир тесен, - заметил он, поежившись. - В любом случае, все кануло в Лету. Паром причалил, я поехал. Завтра перезвоню.

 

- Не удивительно, что расследование застопорилось. Этот сукин сын растоптал своим фашистским сапогом все доказательства и человеческие чу… - Роланд вознамерился оседлать своего конька, но Эллиот успел отключиться.

 

Глава 12

 

Утром во вторник, когда Эллиот у себя в кабнете просматривал материалы о битве при Шайло, пришел Стивен.

 

- Привет, приятель. Есть время для ланча?

 

Эллиот улыбнулся, отложив бумаги:

 

- Какими судьбами?

 

- У меня собеседование.

 

- Что за работа?

 

- Преподаватель-почасовик. Если пройду, буду дистанционно преподавать методику описания преступления.

 

- А как же книга?

 

- Это всего лишь подработка на неполный день. У меня останется достаточно времени для книги. Так что насчет ланча?

 

- Я освобожусь через пять минут.

 

Стивен присел напротив Эллиота, взял со стола книгу и начал листать.

 

- Что за проблема у тебя с тем парнем?

 

- Эм-м-м… - Эллиот оторвался от изучения документов о пропавшей дивизии бригадного генерала Лью Уолласа.

 

- Уборщик. Я с ним в коридоре столкнулся

 

- А что такое?

 

- Судя по его взгляду, ты в мусорную корзину вонючие бомбочки подбрасывал.

 

- А! Я опять забыл выставить мусор в коридор. Очевидно, это коробит его мироощущение и чувство порядка.

 

Понимая, что ему все равно не закончить, пока Стивен не уберется, Эллиот отложил свою работу:

 

- Пошли что-нибудь перехватим.

 

Они заглянули в кафе неподалеку от колледжа. Эллиот терпеливо отвечал на вопросы Стивена о Терри Бэйкере, пока они жевали бутерброды и пили кофе.

 

- Могу я кое-что спросить? – спросил Стивен.

 

- Конечно, при условии, что речь пойдет не о Терри Бэйкере или Горди Лайле.

 

Стивен, казалось, задумался над его словами.

 

- Ты когда-нибудь сожалел об убийстве парня, что прострелил тебе колено?

 

- Странный вопрос, - отозвался Эллиот через минуту.

 

Стивен выглядел смущённым, но все еще ждал ответа.

 

- Честно? Нет.

 

- Даже на секунду? Понятно, конечно, ты был ранен, потерял работу, но он-то мертв. Может, не следовало его убивать? Просто ранить.

 

Эллиот положил бутерброд на тарелку и отодвинул подальше.

 

- Айра Кейн уложил двух человек прямо в здании суда. Нет, я не задумываясь открыл огонь на поражение. Во-первых, я чуть не лишился ноги, а во-вторых, нас учили стрелять наверняка.

 

- Эй! – Стивен шутливо поднял руки вверх, словно сдаваясь. – Я просто спросил.

 

* * *

 

Горди Лайл несомненно был одаренным молодым человеком. Почитав во вторник его личное дело, Эллиот решил, что тот хоть и с большим талантом, но зато с дурным характером.

 

Еще до отчисления из Корниша Горди заработал длинный послужной список конфликтов с преподавателями и стычек с сокурсниками. У него были приличные оценки, но в основном по творческим предметам, которые он выбирал сам. Горди выиграл несколько грантов, а также получал стипендию за выдающиеся художественные способности.

 

Он специализировался на скульптуре, этот факультет курировал Эндрю Кориан. Эллиот поморщился. Не тот собеседник, разговора с которым ждешь с нетерпением.

 

Лайл оказался красивым малым. Даже на фотографии в студенческом билете он выглядел привлекательно.

 

Как ни старался, Эллиот так и не мог найти ничего, что бы связывало Терри Бэйкера и Горди Лайла. Никаких зацепок.

 

Бэйкер жил в общежитии, Лайл – с теткой. Они учились на разных специальностях. Имели разных кураторов. Ни одного общего предмета. Их ничего не связывало. Горди - черный, Терри – белый. Горди - натурал, Терри – гей. Горди - беден, Терри – богат.

 

Единственная зацепка – оба парня в прошлом году переболели. Терри госпитализировали с приступом аппендицита, Горди – с мононуклеозом. Хотя лечились они у разных врачей и в разных больницах. Тем не менее, Эллиот решил указать на это Такеру, который имел полномочия допросить медсестер, санитаров и служащих страховых компаний. Никогда не знаешь, что всплывет.

 

Эллиот не исключал, что Терри мог совершить самоубийство, но вот Горди – ни за что и никогда. Это полностью исключено. Слишком самолюбив. Исключительно самолюбив, если верить психологическому портрету.

 

Эллиот пару часов изучал ноутбук Горди. Наряду с профессиональными программами там содержалось какое-то неимоверное количество порно. Даже для молодого здорового парня столько сообщений на электронную почту от озабоченных дамочек выглядело ошеломительным. Судя по ответам, Горди воспринимал их послания как должное. Среди этого срама затесалась пара писем от преподавателей, в том числе от Эндрю Кориана о предстоящем студенческом арт-шоу. Однако среди адресатов Эллиот не нашел преподавателя-женщины. Конечно, профессор ПГУ могла скрывать свою личность, но даже если бы она и пыталась выдать себя за девятнадцатилетнюю девушку, Эллиот с трудом представлял, что какое-либо из этих писем написала зрелая женщина. Может, Горди просто удалил их переписку, но не похоже, чтобы тот стремился защитить доброе имя и репутацию тех, кто имел глупость с ним связаться. Либо эта таинственная дама благодаря острому инстинкту самосохранения ограничивалась лишь телефонным общением, либо вообще не существовала в природе.

 

Лайл не вел календарных записей, но, судя по содержанию его писем, он не планировал никаких поездок. На самом деле можно было смело утверждать обратное.

 

Эллиот считал, что вся эта романтическая переписка с дамочками – верный путь в могилу. Что бы он ни говорил Заре Лайл, эти два случая исчезновения молодых людей из одного города примерно в одно время его очень беспокоили. И как бы Эллиот ни старался, все рано не мог отказаться от идеи, что между ними есть нечто общее.

 

Он позвонил Такеру, но тот не взял трубку, поэтому пришлось оставить сообщение с просьбой взглянуть на отчет судмедэксперта.

 

Это был странный день – практически весь кампус находился в состоянии шока после известия о смерти Терри Бэйкера. Студенты помогали с организацией похорон, сотрудники службы безопасности отчаянно старались не подпускать СМИ к кампусу. Двор медленно заполнялся цветами, венками, но скорее всего, это не была демонстрация скорби по Терри лично, скорее юношеский отклик на трагедию.

 

Ближе к вечеру к Эллиоту в офис пришел заплаканный Джим Федер.

 

- Не могу поверить, что его больше нет.

 

Эллиот жестом предложил ему присесть кресло напротив.

 

- Вы ведь с самого начала знали, что он мертв?

 

Эллиот покачал головой:

 

- Нет, я лишь не исключал такую возможность.

 

Однако Джим не совсем ошибался. С самой первой минуты, изучив обстоятельства исчезновения, Эллиот инстинктивно предвидел наихудший сценарий.

 

- Поверить не могу, что он решился на самоубийство.

 

- Терри никогда не говорил о суициде? Может, в шутку?

 

- Никогда.

 

Если Терри не накладывал на себя руки, оставался один вариант – убийство. Разве можно случайно привязать тяжелый груз к поясу, зайти в озеро и застрелиться?

 

- Ваш последний разговор может пролить хоть какой-то свет на смерть Терри?

 

Федер покачал головой:

 

- Нет.

 

Но зачем-то же Федер пришел к Эллиоту. Так зачем?

 

- Ты говорил, что Том Бэйкер мог навредить сыну. Том когда-нибудь угрожал или бил Терри?

 

- Нет.

 

Федер разглядывал пресс-папье в виде геттесбергской пушки на столе, словно в жизни не видел ничего интересней.

 

- Терри никогда не упоминал имя Горди Лайла?

 

- Кого? Нет.

 

В открытую дверь постучались. Подняв голову, Эллиот увидел на пороге Такера. Сердце пропустило удар, в груди защемило от чудовищного волнения. Тревога объяла душу: сможет ли он сдержаться и не выдать себя? Неужели семнадцать месяцев, которые Эллиот упорно закапывал прошлое, пропали даром?

 

Такер представлял собой полноценный образчик агента ФБР. Полное отсутствие эмоций на неподвижном лице. И пусть сейчас глаза не скрывались за темными очками, взгляд оставался непроницаем.

 

- Профессор Милз? – обратился он формально-вежливо.

 

- Ты нас извинишь? – спросил Эллиот Федера.

 

Тот не потрудился скрыть раздражения. Недовольно посмотрел на Такера, проходя мимо, хотя мог и не стараться. Такер обратил на него не больше внимания, чем на ребенка, бегущего за мячиком.

 

Закрыв дверь, Такер подошел к столу, Эллиот едва сдержался, чтобы не подняться, ожидая атаки. Но не похоже, что Такер собрался нападать. Тот спокойно опустился в кресло, где минутой ранее сидел Федер. Казалось, Такер позабыл об обстоятельствах последней встречи, о безумном поцелуе на стоянке за часовней и что за ним последовало. А вот Эллиот не мог выкинуть все это из головы.

 

- Я получил предварительный отчет судмедэксперта. Хочешь послушать?

 

- Конечно.

 

- В общем и целом представляется, что Бэйкер умер в результате самострела в голову.

 

- Висок или лоб?

 

- Лоб. Я не обратил внимания на точную локализацию раны.

 

- Патолог уверен, что это самострел? Тело находилось в воде неделю. Наверняка улики и свидетельства нельзя трактовать однозначно.

 

- Именно поэтому я сказал «представляется». Ты знаешь процедуру. Очевидно, ожога от пороховых газов и других признаков нет. Точно можно только сказать, что убила его пуля сорок пятого калибра. И, предупреждая твой вопрос, – нет, оружия мы не нашли. Токсикологическая экспертиза еще не завершена. ДНК в воде разлагается.

 

Эллиот задумался:

 

- Он был одет?

 

Такер оторвал взгляд от плаката с Джоном Уэйном со слоганом «Жизнь жестока к идиотам».

 

- Да. А куртку, телефон, ноутбук, портмоне со студенческим билетом нашли аккуратно сложенными на берегу.

 

- Оборонительные раны?

 

- Поверхностных – нет.

 

- Сколько тело пролежало в воде?

 

- Не больше недели. - Такер посмотрел в глаза Эллиоту. – Мы передаем дело в полицию Такомы. Это не федеральное преступление.

 

- Похоже, ты в этом уверен.

 

- Что бы кто ни думал, что бы ни вопила тетка парнишка Лайла, я не вижу связи между смертью Бэйкера и исчезновением ее племянника. У тебя есть причины думать иначе?

 

Действительно, Такер абсолютно прав. Очевидно, это дело вне компетенции федералов. Но Эллиот настойчиво произнес:

 

- Думаю, парень должен был оставить записку.

 

- А я не думаю. Он зашел на достаточную глубину, чтобы его тело не нашли. Тебе известно, что большинство самоубийц не оставляют записок. – Казалось, Такер с интересом изучает содержимое книжной полки у Эллиота за спиной. Он опять был прав: мужчины оставляют записки чаще, чем женщины, но все равно лишь в менее двадцати пяти процентов случаях суицидов.

 

- Действительно. Но многие привязывают себе на пояс наковальню? Кто так делает? Это не нормально. Это… имитация.

 

Такер по-прежнему оглядывался по сторонам. Какие подсказки он искал в этом академическом пристанище? Или он старательно избегал взгляда Эллиота?

 

- Знаешь, мы видели много странного дерьма, чтобы не удивляться, когда люди совершают странные поступки.

 

- Да, но этот… не имеет смысла. Зачем так заморачиваться, если можно сделать все проще? И где находился парень целых три недели? Неужели придумывал, как бы поэффектней себя грохнуть? У нас есть какие-то данные по этому поводу? Куда он делся из кампуса той ночью? Где взял наковальню? И если на то пошло, откуда у него пистолет?

 

- Мы прекрасно знаем, что его папаша в этом вопросе прав. Да откуда угодно. Несложно найти, если знаешь, где искать, - ответил Такер бесстрастно. – Теперь это дело местных шерифов.

 

- Ты ошибаешься, Такер.

 

- Скажи мне что-то новое.

 

Эллиот моргнул и откинулся на спинку кресла:

 

- Значит, все, дело закрыто?

 

Лицо Такера словно высекли из камня:

 

- Все.

 

- Ну тогда… прощай, что ли?

 

Лапищи Такера вцепились в подлокотники, он стремительно поднялся:

 

- Угу. Как-нибудь увидимся.

 

* * *

 

Следовало радоваться. Больше не надо спорить и бодаться с Такером и его королевскими замашками из-за расследования. Но вместо этого Эллиот чувствовал странное разочарование.

 

С одной стороны, из-за того, что без помощи Такера теперь у него нет доступа к официальным материалам дела и ресурсам. Он ведь университетский преподаватель, а не частный детектив и не адвокат. Как аргументировать свое желание заглянуть в полицейские документы? Нестерпимое любопытство? Врожденное желание творить добро? Ему не пробиться через систему теперь, когда он простой гражданский.

 

С другой стороны, казалось, будто его обманули. Вроде как объявили войну, но на поле боя никто не пришел. Эллиот настроился на психологический поединок, а Такер отступил. Поэтому – никакого удовольствия от победы.

 

Позвонила Шарлотта Оппенгеймер с благодарностью за помощь и с облегчением, что о расследовании можно забыть.

 

- По-прежнему неизвестно, где Горди Лайл, - заметил Эллиот.

 

- Тут нет никакой связи. Горди Лайл вернется, когда нагуляется. – Голос Шарлотты звучал как обычно: уверенно и спокойно. – Увидим ли мы вас в четверг на открытии ежегодного студенческого арт-шоу?

 

- Не в этот четверг. – По четвергам он ужинал с отцом. Эти маленькие ритуалы поддерживали его нынешнее существование.

 

- Не волнуйтесь, выставка продлится весь семестр. – Пока Шарлотта плела словесные кружева, Эллиот начал понимать, почему Зара Лайл опасалась, что ее беспокойство останется незамеченным. Конечно, Шарлотта была в своем праве, но ведь она решительно отказалась рассматривать другие варианты.

 

А ведь другие варианты всегда есть. Конечно, Эллиот – не Зара, злобная и грубая, так и норовившая обвинить всех и каждого в расизме. Ее племянник – талантливый или нет, – похоже, тот еще высокомерный, эгоистичный мудак, и все же Эллиот не мог позволить, чтобы о нем забыли. Наверняка инстинкты Зары не ошиблись – с ее племянником что-то случилось. И Горди, хоть и мудак, но достоин заботы и внимания, как и Терри. Может, над Эллиотом довлели взгляды Роланда, но он признавал, что не может отступиться.

 

Эллиот проверил расписание Эндрю Кориана и зашел к нему в кабинет после дневной лекции. Кориан, как обычно, вещал на публику. Две девушки ловили каждое его слово. Одна – в красном бархатном жакете – выглядела как викторианская туберкулезница: длинные темные локоны, бледная кожа, пустой взгляд. Другая – жизнерадостная подушечка-игольница. Эллиот ни разу не видал такого количества колец и шпал на одном лице.

 

- Милз! – радостно приветствовал его Кориан. – А я уже думал, что тебя загребли за неуплату налогов, видел, как тут кружили персонажи в костюмах.

 

Туберкулезная красотка фыркнула, обменявшись взглядом с пирсингованной подружкой.

 

- Я хотел бы перекинуться парой слов с глазу на глаз, - сказал Эллиот.

 

- Конечно. Вон из кабинета, красавицы, - приказал Кориан девушкам.

 

Те без слов подчинились. Эллиот закрыл за ними дверь.

 

- Хотел поговорить о вашем студенте Горди Лайле.

 

- Садись, Милз. Не люблю, когда надо мной возвышаются.

 

Забавно, учитывая, что Кориан был выше практических всех окружающих на несколько сантиметров. Эллиот опустился на стул напротив рабочего стола и уперся взглядом в обнаженное женское туловище. Он постарался отвести глаза от задорно торчащих сосков.

 

- Почему ты спрашиваешь о Горди? – Теперь Кориан выглядел абсолютно серьезно.

 

- Он исчез в прошлый понедельник. Уже неделю о нем ни слуху ни духу. Его тетка вполне естественно беспокоится.

 

Кориан поморщился:

 

- Может, Горди имел причины для побега?

 

- В смысле?

 

Кориан пожал плечами:

 

- Если ты встречался с Зарой Лайл, то наверняка заметил, что она – типичная властная самодура. Проживание в ее доме не способствовало творческому росту Горди.

 

- Вы полагаете, Горди сбежал из дома ради своего искусства?

 

- Если он внял моему совету.

 

- Вы посоветовали мальчику сбежать?

 

- Мальчику уже исполнился двадцать один год. Он взрослый совершеннолетний мужчина. И его уход из дома вряд ли можно назвать побегом.

 

- Справедливо. Но он исчез никого не предупредив, не появляется на занятиях, неизвестно, где его носит уже неделю. Не похоже на поступок взрослого мужчины. Как думаете, почему он сорвался именно сейчас?

 

- Понятия не имею. Я вообще не в курсе его дел. Может, Зара не располагает всеми фактами?

 

- Зара? Вы хорошо знаете тетку Горди?

 

- Я хорошо знаю Горди. Он – один из моих самых одаренных и перспективных студентов. А Зара идет к нему приложением. На мой, нежный сексуальный взгляд, эта женщина – карга.

 

Карга? Такое слово сегодня не каждый день услышишь.

 

- Когда вы видели Горди последний раз?

 

Кориан задумчиво уставился в потолок.

 

- В понедельник? Да, видимо, в понедельник. – Он встретился взглядом с Эллиотом и изогнул брови. – Выходит, исчез он на следующий день. Я теперь подозреваемый?

 

- Каким он вам показался?

 

- Обычным. Энергичным, восторженным. Живым. Готовился к арт-шоу. – На вопросительный взгляд Эллиота Кориан сухо пояснил: - Ежегодная студенческая выставка. Открывается в четверг.

 

- А, точно.

 

Кориан задумчиво произнёс:

 

- Он не говорил, что собирается уехать. На самом деле ничего не предвещало, но я пытаюсь вспомнить, может, Горди был озабочен? Расстроен? Нет, ничего определенного. Ничего, что заставило бы ткнуть пальцем в небо и воскликнуть: элементарно, Ватсон!

 

Эллиот проигнорировал насмешку.

 

- Попади Горди в неприятности, он обратился бы к вам за помощью?

 

- Я куратор, а не духовник. – Кориан снова пожал плечами. – Я выполнял роль наставника для Горди, когда он перевелся в ПГУ. Мне хотелось бы думать, что мы были друзьями.

 

- У него были проблемы с поведением, по крайней мере, в предыдущем месте учебы.

 

- Пред ним другие грешней, чем он пред ними.

 

- Похоже, вы в этом абсолютно уверены.

 

- Да. На такой талант всегда найдутся завистники. – Кориан говорил с такой же уверенностью, с какой метал словесные стрелы.

 

Эллиот сдержался и не фыркнул.

 

- Можно узнать, почему ты интересуешься Горди?

 

- Меня попросила о помощи Зара Лайл.

 

- Горди завалил экзамен по истории?

 

Эллиот встретил мягкий взгляд Кориана.

 

- Не знаю. Она опасается, что исчезновение Горди связано со смертью Терри Бэйкера.

 

- Бэйкер? Тот парень, что совершил самоубийство? Странная идея даже для Зары.

 

- Ну почему же странная. Тело Бэйкера отыскали только через четыре недели после исчезновения.

 

Мефистофелевские брови Кориана полезли на лоб:

 

- Похоже, ты много об этом знаешь. А я-то думал, ты теперь у нас суперпреподаватель.

 

- А разве одно не подразумевает другое? – ответил Эллиот спокойно.

 

Кориан невзлюбил Эллиота с первого дня его работы в университете. Может, по каким-то политическим мотивам, может, потому что Эллиот раньше служил в «фашистской» организации. Некоторые люди подспудно не жалуют правоохранительные органы. А может, Кориан считал, что Эллиот получил профессорскую должность благодаря протекции Роланда? В любом случае Кориан даже не пытался скрыть свою неприязнь.

 

Он откровенно рассмеялся:

 

- Туше. В конце концов, ты мальчишка Роланда.

 

Эллиот вынуждено улыбнулся, но его мысли по-прежнему занимал Горди Лайл. Учитывая проблемы в Корнише, стал бы тот пропускать занятия без чертовски значимой причины целую неделю, ставя под угрозу второй шанс? Его тетка в это не верила.

 

- Вы можете предположить, куда бы он мог пойти, чтобы пересидеть некоторое время?

 

- Нет. Но, честно говоря, даже если бы мог, все равно не сказал, учитывая, что ты побежишь докладывать Заре. Впрочем, если Горди со мной свяжется, я попрошу его позвонить тетке. Это все, что могу пообещать.

 

- Вы вообще о нем не беспокоитесь?

 

- Нет, - ответил Кориан уверенно. – Я не сомневаюсь, что он рано или поздно объявится.

 

Глава 13

 

В среду Эллиот, как и договаривались, встретился с Энн Голд в закусочной Такомы, чтобы поужинать. Он приехал пораньше, однако Энн уже сидела в зале и уныло ковырялась в тарелке.

 

- Надеюсь, тебе нравятся кальмары, - сказала она вместо приветствия. – У них здесь удивительный соус маринара.

 

Вообще-то, Эллиот терпеть не мог кальмаров. Ему вообще не нравилась резиновая текстура. Но он не поэтому нахмурился, оглядев кабинку с кожаными диванами.

 

- Что случилось? – Его поразил внешний вид Энн, кардинально изменившийся за пять дней. Казалось, она не спала неделю. Под глазами мешки, вокруг губ – глубокая складка.

 

- Какой элегантный комплимент! Ты точно гей?

 

Сегодня вечером она надела очки в роговой оправе. Невероятно академично.

 

- Ну, это длится уже некоторое время, так что да – уверен.

 

- Тогда почему ты не можешь себя вести как милый киношный гей? Они хорошо разбираются в моде и дают дельные советы страдающим от неразделенной любви. – Она шутила, но ее уязвимость казалась непривычной. Эллиот наблюдал, как Энн потрясла льдинками в пустом стакане.

 

- Ты хочешь поговорить о моде? – тихо спросил он.

 

Ее глаза наполнились слезами, она поспешно моргнула.

 

- Извини, Эллиот, я плохо спала.

 

- Есть причина?

 

Энн покачала головой:

 

- Давай сделаем заказ.

 

Следующие полчаса прошли в разговорах о работе, Энн немного расслабилась, но Эллиот чувствовал - ее что-то тяготит - и продолжил наблюдать исподтишка, вспоминая, что о ней знает.

 

Энн жила в Такоме, выросла в штате Вашингтон. Два неудачных брака. Детей нет. Она занимала постоянную должность и считалась популярным преподавателем. В последний раз Эллиот видел ее в баре ресторана в Сиэтле. Почему в Сиэтле? Что она там делала? Может, тайно с кем-то встречалась подальше от местных глаз? Вроде, она выглядела тогда расстроенной.

 

Эллиот размышлял, пока они ели. И тут его осенила довольно неприятная мысль. Изучая напряженное бледное лицо Энн, он подумал о ее репутации любительницы сексуальных приключений и замечании о том, что человек сам определяет свой возраст. Вспомнил слова Зары Лайл о женщине-преподавателе, преследующей Горди, которая продолжала звонить после его исчезновения.

 

Пока они ожидали официанта с десертом, Энн сама вышла на нужную тропу:

 

- Похоже, я только и делаю, что болтаю. А что насчет тебя? Слышала, ты работал с ФБР, разыскивая несчастного Терри Бэйкера.

 

- Это правда. – Эллиот пристально на нее посмотрел. – А сейчас ищу студента по имени Горди Лайл.

 

Энн дернулась, ложка стукнула о блюдце. Эллиот развеял повисшее молчание:

 

- Ты его знаешь?

 

У нее все на лбу было написано, но Энн, однако, попыталась:

 

- Горди. – Она сглотнула. – Лайл? – Когда Эллиот ничего не ответил, прошептала: - Откуда ты узнал?

 

Эллиот покачал головой:

 

- ПГУ – небольшой университет.

 

- Черт… кто-нибудь догадывается? – Она запнулась. – Даже не знаю, что я так завелась, ведь это правда. – Энн уставилась в чашку. – Да, я знаю Горди. Очень хорошо.

 

- Но не знаешь, где он сейчас?

 

Она покачала головой:

 

- Я сама не своя после дурацкого интервью Зары Лайл. Все ждала, когда кто-нибудь сложит два и два. – Она встретилась с Эллиотом взглядом. – Сказать по правде, до этого телевизионного представления я думала… боялась, что он меня избегает.

 

- Ну, это маловероятно. Как думаешь, почему он исчез, никого не предупредив?

 

Она вздохнула:

 

- На выдержал давления? На этой неделе открывается ежегодное студенческое арт-шоу. Он переживал из-за повышенного внимания критиков к его работе.

 

- Он из тех, кто прогибается? – Эллиоту казалось, что Горди сделан из другого теста.

 

- У него есть свои уязвимые стороны, не все это понимают. Он пару раз уже брал перерыв, когда не справлялся с ситуацией.

 

- Знаешь, где он скрывался в таких случаях?

 

- Нет.

 

- А куда мог пойти на этот раз?

 

- Нет.

 

- А что насчет друзей? Есть у него поблизости товарищи, у которых он может отсидеться?

 

- Мне ничего не известно о его друзьях, - сухо ответила Энн. – Мы общались не слишком близко. В любом случае, Горди – своего рода одинокий волк.

 

- Его тетка не верит, что он исчез по своей воле.

 

- Тьфу. Эта женщина! – Энн пренебрежительно отмахнулась. – Глупости.

 

- Ты встречалась с Зарой?

 

- Слава богу, нет. Я несколько раз говорила с ней по телефону. Она… неприятная.

 

- А как они ладили?

 

- Нормально, по-моему. Ему не нравилось, что она с ним нянчится как с младенцем, но он терпел.

 

- Когда ты видела Горди в последний раз?

 

- В прошлый понедельник. Мельком.

 

- И как он выглядел?

 

- Я говорила буквально. Он промелькнул мимо моего кабинета. Говорили мы в предыдущую среду вечером. По средам мы… ужинали.

 

Однако в эту среду она пригласила на ужин Эллиота. Знала, что Горди не будет? Или просто решила расстаться?

 

- В Сиэтле? – Контрольный вопрос.

 

- Да.

 

- Как он выглядел в среду?

 

- Хорошо.

 

Что-то в ее интонации показалось неправдоподобным.

 

- Да?

 

- Да, - твердо сказала она, но ее плечи поникли. – Нет, он нервничал, дергался из-за предстоящей выставки.

 

- И?

 

- Мы поспорили.

 

- О чем?

 

Она упрямо сжала губы.

 

- Это уже не важно. Глупости.

 

- О чем вы поспорили, Энн?

 

- Я не на допросе, Эллиот.

 

Вероятно, она права. Спустя минуту Эллиот опять превратился в любезного джентльмена:

 

- Я всего лишь беспокоюсь. Так почему вы с Горди поспорили?

 

У Энн дернулся глаз, Эллиоту на мгновенье показалось, что она сейчас расплачется. Но Энн спокойно продолжила:

 

- Горди сказал, что нам надо… - Голос сорвался. – Пока расстаться.

 

Эллиот понятия не имел, как на такое реагировать. Это ведь действительно не допрос. Энн – его друг и коллега, а он не слишком разбирался в таких делах.

 

- Мне жаль.

 

- Он не это имел в виду.

 

- Нет?

 

Она покачала головой.

 

- Возможно, он назвал причину?

 

- Неважно. Он не это имел в виду. – Через минуту она тихо добавила. – Думаю, он еще с кем-то встречался.

 

- С кем?

 

- Не знаю.

 

- И вы с тех пор не общались? Куда он мог поехать?

 

- Я уже сказала, что даже не подозреваю.

 

- Извини. Его тетка сильно переживает.

 

- Зря. У Горди все в порядке. Он наверняка объявится в четверг.

 

- Вот и Эндрю Кориан так говорит.

 

- Эндрю наверняка знает, - едко заметила Энн. – Горди – его протеже.

 

- Да? Интересно. – Эллиот выключил копа, как только появился официант с десертом. - Я с нетерпением жду встречи с парнишкой.

 

* * *

 

Но в четверг на открытии арт-шоу Горди не появился.

 

Изначально Эллиот не собирался идти вечером в библиотеку Кингмана на это событие, но его так часто уверяли, что Горди обязательно там появится, что все же решил посетить выставку. К тому же Роланд сказал, что тоже обязательно приедет, так что еженедельный ужин отменялся. В прошлом году больное колено отмазало Эллиота от повинности вздыхать и восхищаться студенческими проектами. Он и не представлял, насколько это грандиозное мероприятие. Прибыли все.

 

Эллиот с усмешкой наблюдал, с каким придыханием студенты и преподаватели встретили Роланда – словно члена королевской фамилии. Даже Эндрю Кориан обозначил почтительный намек на поклон. Очевидно, оба производили неотразимое впечатление на женщин. Даже разменявший седьмой десяток Роланд все еще привлекал цыпочек. Эллиот хмыкнул, наблюдая за отцом в действии. Степенные дамы-преподаватели краснели и хихикали, как девчонки.

 

Эллиот подумал о Полине Бэйкер, и его улыбка исчезла.

 

Подошла Шарлотта Оппенгеймер:

 

- Ах, профессор Милз! – Прижалась щекой к щеке. – Как поживаешь, Роланд? Как идет работа над книгой?

 

- Отлично, Шарлотта. Все по плану.

 

- Мне стоит переживать за репутацию университета?

 

Роланд уклончиво рассмеялся. Да, Шарлотте не стоило успокаиваться. Но разве хоть кто-то еще верил, что Ролан когда-нибудь закончит свою писанину?

 

- Горди не пришел? – спросил Эллиот у Кориана, пока Шарлотта и Роланд прогуливались под ручку, что-то обсуждая.

 

- Очевидно нет. – Кориан поморщился. – Ты, вероятно, умираешь от желания сказать «я же тебе говорил».

 

- Нет. – Эллиот не кривил душой.

 

- Да иди ты. Признаю, я удивлен, что он не появился. Горди упорно трудился, чтобы его проект допустили. – Кориан автоматически улыбнулся и кивнул сияющей паре – наверняка родителям какого-то студента. Когда посмотрел на Эллиота, его лицо выглядело непривычно серьезно. - Трудно признать, но возможно… действительно есть повод для беспокойства.

 

- Вы знали Терри Бэйкера?

 

- Знал ли я мальчишку Бэйкера? Нет. – Кориан поправил себя: - Вернее, не думаю, что видел его на своих занятиях. С родителями знаком, конечно. Бэйкеры активно сотрудничают с университетом. Они покупали мои работы. – Последние слова означали, что Кориан к ним благоволил. Бэйкеры могли себе позволить купить скульптуру Кориана. Сказать по правде, Эллиота был шокирован, когда узнал, по какой цене тот продает свои поделки. Конечно, Кориан уважаемый преподаватель, не обделенный талантом, но Эллиот не ожидал, что коллега, которого он видит ежедневно, окажется настолько знаменит и практически не зависим от университетского жалования.

 

- У Горди есть друзья, которые знают, куда он мог бы сбежать от всего этого?

 

- От «этого»? Горди с нетерпением ждал эту выставку, упорно работал, чтобы его работу приняли.

 

- Кое-кто из его приятелей сказал, что он время от времени нуждался в передышке.

 

- Какие еще приятели? Горди – одиночка. У него, конечно, были девушки, но он им не особо доверял.

 

- Почему?

 

Вместо ответа Кориан сочувственно улыбнулся:

 

- Ты видел его проект?

 

- Пока нет.

 

- Так взгляни. – Он повел Эллиота через толпу и лабиринт колонн и книжных шкафов к большому конусу с возвышающейся конструкцией из проволоки и кованного металла на квадратной опоре.

 

- Чтобы понять Горди, нужно понять его работу.

 

Эллиот рассматривал в тускло поблескивающее переплетение керамических катушек и металлических трубок, напоминающих скрученные тела. Они символизировали людей? Эллиот не был уверен, но не захотел спрашивать. Вместо этого глянул на табличку у подножия конструкции.

 

- «Титан»?

 

- Да. Приковывает внимание, не так ли?

 

- Буквально выражаясь, - рассмеялся Кориан. - Именно этого ответа я и ожидал. По-твоему, уродство?

 

- Нет. – На самом деле Эллиот действительно думал, что это уродство.

 

От всех этих фаллических копий и набалдашников, устремленных вверх, у него вздыбились волосы на затылке. Инсталляция выглядела нелепо и вместе с тем агрессивно. Как кулак у лица, выпрашивающий ответный удар.

 

- И сколько он это творил?

 

Кориан рассмеялся – он видел Эллиота насквозь.

 

- Горди работал над своим произведением почти два года. Он вложил в нее все, что имел.

 

Да, имел он, видимо, немало.

 

- Впечатляет. – Эллиот наклонился поближе, чтобы рассмотреть кованые пластины, изображающие бедра фигуры. Если, конечно, он не ошибся. Может, это была рука второго персонажа. Что они делают – борются? А может, трахаются? А может, то и другое?

 

- Он использовал наковальню?

 

Когда Кориан не ответил, Эллиот поднял голову и заметил, как тот уставился куда-то в другой конец зала. Проследив его взгляд, Эллиот увидел только что вошедшую Энн Голд.

 

Эллиот не помнил, ходили ли слухи о романе Энн и Кориана. А не мог ли Кориан ревновать к Энн? Маловероятно, учитывая его твердую уверенность в собственной исключительности и неотразимости.

 

- Ты что-то сказал? – Кориан повернулся к Эллиоту.

 

- Горди использовал наковальню, чтобы выковывать элементы конструкции?

 

- Да. – Кориан выгнул брови. – А что?

 

- Да так. А где она?

 

Кориан нахмурился:

 

- А… кажется, в корпусе факультета керамики. Это не та наковальня, что ты думаешь. – Он снова посмотрел через зал. – Извини, Милз.

 

Не дожидаясь ответа, он направился сквозь толпу, но на полпути его остановила супружеская чета.

 

- Интересная работа, - пробормотала Шарлотта, когда они с Роландом подошли к Эллиоту.

 

- Улет. – С каждым днем словарный запас Роланда все больше обогащался молодежным сленгом.

Они с Шарлоттой обменялись мимолетными улыбками, затем Роланд приблизился к скульптуре, наклонил голову в одну сторону, в другую, пытаясь лучше рассмотреть то, что, по-видимому, изображало колючий пенис. - Какая экспрессия! Какая страсть! Несомненно, в парне что-то есть.

 

- Гнев и разочарование, я бы сказала, - сухо прокомментировала Шарлотта. – Хотя вряд ли разочарование – основная его проблема.

 

Кориан все еще беседовал с супружеской парой; хотел ли он поговорить с Энн или ему просто надоели бесконечные вопросы Эллиота?

 

- Абсолютно асексуально. Абсолютно.

 

- Да, интересный молодой человек. – Шарлотта огляделась. Наверняка «интересный» у неё ассоциировалось с «подозрительный».

 

- Вы его знаете? – спросил Эллиот.

 

- Нет, - ответила она не задумываясь, отсекая все вопросы о прошлом, настоящем и, несомненно, будущем.

 

Они рассматривали скульптуру Горди в вежливом молчании.

 

- Он до сих пор не появился? – Эллиот предвидел ответ, он караулил Горди с первой минуты.

 

- Не знаю. – Улыбка Шарлотты выглядела болезненно. – Студенты, даже самые талантливые, иногда нас покидают. И не всегда по зловещим причинам.

 

Тут не поспоришь. Большинство уходили сами, не обращая внимания на боль, которую причиняют близким.

 

Эллиот что-то уклончиво пробормотал, когда Роланд переместился к тыльной стороне скульптуры.

 

- Его тетка тоже не пришла. Интересно, вам не кажется? – тихо добавила Шарлотта.

 

Интересно. Необъяснимо.

 

Эллиот разговаривал с Зарой после ужина с Энн, хотел выяснить, о чем они поспорили с Горди в день его исчезновения. Сначала Зара отрицала ссору, потом сказала, будто боялась, что связь с преподавателем аукнется Горди неприятностями. Эллиот так и не услышал, что на это ответил Горди. Возможно, тот не находил повода для беспокойства. Возможно, просто сдержался, не вымещая недовольство на тетке. Похоже, Горди по-настоящему ее любил, поэтому действительно вряд ли сбежал бы, не сказав ей ни слова.

 

Эллиот неопределенно махнул рукой. Шарлотта усмехнулась, словно он намеренно упрямился:

 

- Тебе нравится притворяться загадочным.

 

Да неужели? Ну, разве что чуть-чуть. Она осторожно сжала его руку и отошла, когда Роланд обогнул скульптуру и присоединился к Эллиоту.

 

- О чем речь?

 

- Я согласился искать парнишку Лайла, Шарлотта считает это пустой тратой сил и времени.

 

- В самом деле? Я видел интервью его матери на канале Конг. Очень трогательно.

 

- Это его тетка. По ее словам, он уже больше недели не появлялся. Она беспокоится.

 

- Парень твой студент?

 

- Нет.

 

- И почему ты согласился? - Казалось, Роланду действительно любопытно.

 

- Самому бы знать. Может, потому что всем остальным на его исчезновение плевать… и из-за переживаний тетки.

 

Рассмеявшись, Роланд похлопал его по плечу. Сегодня Эллиот весь день получал поощрения, как хороший мальчик.

 

- Весь в меня! Даже если ты помогаешь людям, используя опыт, приобретенный в репрессивной авторитарной организации.

 

Эллиот вздохнул:

 

- Папа, веди такие разговоры со своим приятелем Эндрю Корианом, он меня уже достал своим занудством.

 

- Кориан прав. Хотя, может, чуточку излишне самоуверен. – Роланд оставил его, окатив иронией.

 

Эллиот перешел к следующему экспонату – мастерски вырезанной из известняка мужской обнаженной фигуре.

 

- Я не слишком хорошо разбираюсь в искусстве, но могу смело сказать, что это мне нравится. – Рядом с Эллиотом, задев плечом, остановился Джим Федер; улыбнулся немного застенчиво, но открыто.

 

- Красивый экземпляр, - согласился Эллиот. - Похороны Терри в воскресенье.

 

- Я слышал.

 

- Пойдешь?

 

- Еще не решил. Не уверен, что родители Терри хотели бы меня видеть.

 

- Я иду. И тебе нужно пойти. Я не знал его, ты – знал. Ты заботился о нем.

 

Федер глубоко вздохнул.

 

- А вот интересно, - произнёс он как бы между делом, - если бы вы захотели…

 

- Эллиот, - окликнул его Роланд. – Мы собираемся поужинать в «Джакометти». Ты с нами?

 

- Да, подъеду прямо туда, - ответил он и повернулся к Федеру: - Приятно было встретиться, Джим. Береги себя.

 

Глава 14

 

Хорошая еда, хорошая выпивка, хорошая компания. Эллиот высоко ценил эти удовольствия жизни, но, сидя в ресторане «Джакометти» после художественной выставки и слушая обычные профессиональные разговоры о финансировании, отборе, социальных сетях, он не мог расслабиться и отдохнуть.

 

Блюда были отменными: тосканский суп, рыба-меч по-сицилийски, мангольд, отличнейшее вино. Проблема заключалась в самом Эллиоте, он хорошо это понимал. Как только он согласился заняться исчезновением Терри Бэйкера, его раздражение и недовольство новой жизнью неуклонно возрастали. Появление Такера этому тоже поспособствовало.

 

- Конечно, каждый человек на нашем факультете имеет право на личную жизнь, но профессора должны следить за своим поведением с особой тщательностью, – вещала Шарлотта с противоположного конца стола. – Нам всем следует это осознавать. Университет выработал политику общения. Мы должны очертить рамки в отношениях студентов и сотрудников.

 

Встретив ее взгляд поверх свечей и бокалов, Эллиот задавался вопросом – неужели Шарлотта сейчас обращается к нему. Может, она видела, как он разговаривал с Джимом Федером, и сделала неверный вывод? Или речь шла об Энн Голд? Вряд ли что-то могло произойти в университете без ведома Шарлотты Оппенгеймер. Подозревала ли она, с кем встречался Горди? Эллиот вполне такое допускал. В ПГУ преподавало пять профессоров-женщин, одиноких и подходящего возраста. Оставалось только надеяться, что Горди ограничивался определенной возрастной группой.

 

- Ну, так было всегда, - ответил Роланд. – Но казусы случались и в мое время. С другой стороны, тогда у нас не было столько ловушек в подмогу. Блоги, фейсбук, твиттер.

 

- Да, - согласилась немолодая леди, чье имя Эллиот не помнил. – Мы соблазняли студентов по старинке.

 

Все рассмеялись, однако Шарлотту это не позабавило.

 

- Вы собираетесь на открытие экспозиции Эндрю в следующую пятницу? – спросила сидящая рядом Энн, отрывая его от размышлений. Эллиот понимал, почему она старается сменить тему.

 

- Эндрю?

 

- Кориана. – Ее улыбка выглядела саркастически. – Помнишь Эндрю, мировую знаменитость? У него еще кабинет в нашем корпусе.

 

- Я помню Эндрю.

 

- По-моему, вы друг друга стараетесь игнорировать.

 

- Никогда не задумывался.

 

Она усмехнулась:

 

- Ну точно. Твой рассеянный тон – лучшее доказательство. Но после твоего отца он самый знаменитый выпускник ПГУ. Если не считать Шарлотту, конечно.

 

Шарлотта выпустила две серьезные монографии о женщинах-поэтах романтического периода, но не считалась местной знаменитостью, как Роланд или Эндрю Кориан.

 

- Я и не знал, что у Эндрю намечается еще одна выставка.

 

- Да как же ты мог пропустить? Везде же объявления развешаны.

 

Эллиот воздержался от злого комментария.

 

- Ты пойдешь?

 

- Ну, наверное. Мы же должны поддерживать друг друга, чтобы осчастливить Шарлотту. – Эллиот посмотрел на нее через стол. Та потягивала вино и безмятежно улыбалась, скользя взглядом по всем сотрудникам, словно милостивая королева по своим покорным придворным.

 

* * *

 

Не дожидаясь окончания ужина, Эллиот с отцом покинули ресторан, так что появилась возможность поговорить с глазу на глаз.

 

- Приятно видеть, что ты стараешься, встречаешься с людьми, - заметил Роланд по дороге на стоянку. – Признаюсь, я немного волновался за тебя. Ты похож на мать – так же принимаешь все близко к сердцу.

 

- Неужели?

 

Но Роланд не шутил.

 

- Мир тебя растопчет сынок, если ты ему позволишь.

 

- Папа, сколько лет я проработал копом? Разве я похож на мечтательного идеалиста?

 

- Ну конечно же. Все циники – разочаровавшиеся идеалисты. Чем больше звёзд в глазах, тем больнее падение.

 

- Из-за чего разочаровалась мама? – серьезно спросил Эллиот.

 

- Не из-за тебя. Только не из-за тебя.

 

- Может, из-за тебя?

 

Роланд выглядел ошарашенным:

 

- Ты сейчас о чем?

 

Эллиот не хотел заводить разговор здесь и сейчас, не знал, хватит ли смелости, но слово не воробей.

 

- Что у тебя за отношения с Полиной Бэйкер? – услышал он сам себя.

 

- Что?

 

- У вас был роман? - На мгновение Эллиоту показалось, что отец его сейчас ударит – первый раз в жизни, - он даже приготовился – морально и физически. Но молчание ранило намного больнее.

 

- Роман? С женой друга? – произнес он после, казалось, бесконечного молчания. – Ты так обо мне думаешь?

 

- Я… нет, не знаю. Я должен был спросить.

 

- Почему? Почему должен? Что тебя вообще натолкнуло на эту безумную мысль? Может, я один из твоих подозреваемых? В чем ты меня подозреваешь?

 

Сердце сжалось, опаленное стыдом, виной и страхом.

 

- Ты не ответил.

 

- Это не твое дело, Эллиот, поэтому и не ответил. Я даже не знаю, что меня больше убивает – то, что ты его задал или что всерьез думаешь, будто я отвечу.

 

Эллиот облизнул губы. Во рту пересохло.

 

- Когда ты упоминаешь Полину, мне кажется, что у тебя к ней особое отношение. Что ты к ней что-то чувствуешь.

 

- Я знаю ее двадцать лет, она жена моего…

 

- Более того, - резко отрезал Эллиот, и Ролан замолк.

 

Оба застыли без слов.

 

- Иди к черту, - наконец выдал Роланд, нарушая тишину, и направился к машине. Эллиот наблюдал, как он сел в автомобиль, сдал назад, развернулся и рванул с парковки. Гневный гул мотора растворился в ночном воздухе.

 

Всю дорогу на Гусиный остров Эллиот размышлял. Он не мог припомнить ссор с отцом, после которых чувствовал себя столь же паршиво, если «паршиво» вообще могло описать сердечную боль, сдавившую грудь. Разве только когда сообщил родителям, что поступил на службу в ФБР. Сейчас они вспоминали это с улыбкой, но тогда Роланд рассматривал его поступок как предательство, как отрицание его веры, идеалов и борьбы. Они не разговаривали полгода. Наверное, если бы мама не умерла, они до сих пор бы не общались. Но что бы ни говорил Роланд, Эллиот был слишком на него похож.

 

Не в силах ждать в машине, пока паром дойдет до острова, он выбрался на палубу и склонился над перилами. Зачем он спросил? Зачем вообще задал этот вопрос? Отец не обязан передним отчитываться, тем более, докладывать о своих пассиях. Да и были ли они, эти пассии?

 

Если только… Годы службы в Бюро кого угодно превратят в циника. Можно всю жизнь знать человека, а потом убедиться, что не знаешь о нем ничего. Если Роланд действительно закрутил роман с Полиной, насколько далеко зашла их связь? Чем объяснить его беспокойство из-за исчезновения Терри Бэйкера?

 

Эллиот прислонился к перилам на нижней палубе, прислушиваясь к плеску волн о борт парома. В лицо брызнули солоноватые капли. На сердце опустилась тяжесть. Он упорно гнал от себя мрачные мысли, но если это правда? Если у Роланда действительно был роман с Полиной? Если ребенок – плод этой связи? Если Том Бэйкер это узнал?

 

Эллиот покачал головой. Некая толика воображения полезна для расследования преступлений, но эти идеи граничили с бредом. В черной бурлящей ночи пропел тоскливую песню сигнальный колокольный буй.

 

Эллиот с самого начала не особо верил в самоубийство Терри. Нужно побольше узнать о Томе Бэйкере. Такер упоминал записи о полицейских приводах. Конечно, отца тоже арестовывали, но Роланд выступал за мирную смену правительства. Добиваясь своей цели, Роланд выбрал пассивное сопротивление и полемику в прессе. А вот у Бэйкера был буйный нрав, и Эллиот убедился на себе, что тот склонен к насилию. Да, хорошо бы взглянуть на дело, заведенное на него в полиции, но как до него добраться, если Такер и ФБР отказались от расследования? Нужно найти другой способ.

 

Объятый беспокойством, Эллиот съехал с парома и направился домой через дремучий лес Гусиного острова. С высоты холма хорошо просматривался его темный двухэтажный коттедж. Эллиот всегда оставлял включенный фонарь над крыльцом – видимо, лампочка перегорела. Поставив машину в гараж, он прошел на кухню. Может, Стивен прав – не завести ли собаку? Будет кому поприветствовать, когда он возвращается домой.

 

Коттедж встретил холодом и глухой тишиной. На автоответчике горел не мигая красный огонек. Эллиот вздохнул. Плеснув себе выпивки, он несколько минут провел в солярии с диорамой Пикетта. За окном колыхались силуэты высоких сосен. В стекле, сотрясающемся под порывами ветра, отражалась длинная комната и он сам, сгорбившийся в кресле со стаканом в руке.

 

Жаль, что Джим Федер студент, а не сотрудник. Жаль, что он подозреваемый. На сегодняшний вечер Эллиоту не помешала бы компания, хотя особых чувств к Федеру он не питал. Шарлотте не стоило беспокоиться на его счет. Связываться со студентами – не его стиль. Пусть Федер уже совершеннолетний и Эллиот у него не преподавал, конфуз с Энн Голд лишний раз доказывал, что нужно отделять учебный процесс от секса. Но кого он обманывал - службу в ФБР тоже не стоило с ним смешивать. На самом деле Эллиот сегодня вечером хотел только одного человека. И, судя по всему, взаимно. Вспомнился удивительный поцелуй в машине Такера. Румянец, заливавший веснушчатое лицо, припухшие розовые губы. Эллиота самого бросило в жар.

 

Так в чем же проблема? Почему они все еще топчутся на месте? Оба взрослые люди, оба знают, что это всего лишь секс. Всем нужен секс. Тут нет ничего постыдного.

 

Эллиот перекатывал виски на языке, рассуждая. Он даже поставил стакан на столик, намереваясь подойти к телефону. Однако проблема заключалась во вновь приобретённом приятии, в так трудно давшейся реабилитации после операции. После имплантации коленного сустава Эллиот научился заново ходить, да и боль со временем отступила, но длительные нагрузки теперь не для него. Никаких экстремальных потрясений. А Такер Лэнс сам по себе – экстремальное потрясение.

 

Эллиот снова взял стакан и одним махом опрокинул себе в рот. Вспомнив о темном фонаре, нашел в кладовке отвертку, фонарик, табурет. Подпер входную дверь, осторожно встал на табурет, аккуратно снял запылившийся старомодный круглый плафон-луну. Заменил перегоревшую лампочку и прикрутил его на место.

 

Фонарь подмигнул и залил дубовые доски крыльца, ведущие к гравийной дорожке, желтым светом, привлекая к себе ночных мотыльков и мошек. Прислонив ладонь к шершавой стене, Эллиот слез с табурета. Совсем недавно такое было ему не под силу, поэтому он застыл на секунду, довольный, что не только имеет две ноги, но и может ими пользоваться.

 

Как там говорилось в старом фильме с Бет Дэвис? Зачем тебе луна, если есть звезды? Он запрокинул голову, глядя на «луну» над крыльцом. Хороший совет.

 

Внезапный грохот мусорного контейнера за домом заставил дернуться.

 

- Что за…

 

Эллиот занес табурет в коридор, запер дверь, зашел в темную кладовку и посмотрел через окно на сдвинутый металлический бак у заднего двора. Изредка на мусорные контейнеры совершали набеги черные медведи. Эллиот пригляделся, ожидая увидеть, как медведь сдирает с бака крышку, но не заметил на поляне никакого движения. Он уже почти убедил себя, что это ветер снес контейнер, как услышал отчетливый треск и стук бревен, падающих из штабеля на углу коттеджа.

 

Сердце ухнуло, он инстинктивно метнулся к сейфу в кабинете на первом этаже и достал свой глок-27.

 

Приятная тяжесть оружия в ладони вернула былую уверенность. Старый надежный друг. Эллиот зарядил пистолет, передернул затвор и вернулся к заднему выходу. Приоткрыв дверь, выскользнул наружу. Несколько секунд ушло на то, чтобы сориентироваться. Он прислушался, выискивая мишень.

 

Ветер шумел, словно река, текущая по вершинам сосен. Эллиот мелодично присвистнул, целясь в сторону бака. Скрипнул столб, на котором висел скворечник. Прислонившись спиной, Эллиот скользнул вдоль стены коттеджа, старясь двигаться бесшумно. Дошел до конца, выглянул за угол – ничего.

 

Сзади послышалось шуршание подошвы о камень. Эллиот быстро развернулся, наведя пистолет. На заднем крыльце кто-то пытался открыть дверь.

 

- Дернешься, и я тебе башку снесу! – крикнул Эллиот.

 

Человек подскочил, будто в него пальнули.

 

- Черт… Эллиот, не с-стреляй! – проныл Стивен, заикаясь. – Это я.

 

- Какого черта ты творишь? – Эллиот отошел от стены.

 

Стивен опустил руки.

 

- Я не знал, дома ли ты.

 

- Поэтому прокрался к заднему входу и попытался взломать дверь?

 

- Да не пытался я ничего взломать.

 

- А что ты делал?

 

- Проверял дверь.

 

- Зачем?

 

- Если бы она была открыта, я бы поискал попкорн.

 

Эллиот опешил:

 

- Ты шутишь?

 

Стивен покачал головой.

 

- Я мог тебя застрелить.

 

- Знаю. Я не подумал… просто проголодался, - пробурчал он.

 

- А ты попробуй сходить в магазин. Лично я так и делаю.

 

- Я фрилансер, у меня нестабильный заработок. Иногда я оказываюсь на мели.

 

- Ради бога, Стивен! – Эллиот не знал, что его потрясло больше – то, что он только что чуть не подстрелил соседа или что действительно поверил, будто находится в опасности.

 

Он поднялся по ступенькам мимо Стивена, открыл дверь:

 

- Входи, раз уж пришел.

 

- Спасибо. Еще раз – извини.

 

Эллиот покачал головой. Стивен выглядел испуганным и смущенным.

 

- Думаю, у меня где-то завалялся пакет попкорна для микроволновки.

 

На кухне Эллиот нашел в шкафу пакет с попкорном и передал Стивену, который сейчас рассматривал его с забавным выражением.

 

- Что-то не так?

 

- Ты выглядишь…

 

- Уставшим? Недовольным?

 

- Опасным, - резко отозвался Стивен. – Ты бы на самом деле в меня выстрелил?

 

- Просто больше так не делай. Для твоего и моего блага. – Эллиот не шутил.

 

- Понял. – Стивен тряхнул пакет. – Может, тоже будешь?

 

Похоже, этот адреналиновый наркоман пришел за очередной дозой. Эллиот покачал головой:

 

- Спасибо, но я сегодня вымотался. В другой раз.

 

Стивен кивнул.

 

- Ты получил работу? - спросил Эллиот.

 

- Какую работу? – Лицо Стивена изменилось. – А, почасовиком? Нет.

 

- Сожалею.

 

Он пожал плечами:

 

- Не думаю, что у меня есть склонность к преподаванию.

 

Проводив Стивена до двери, Эллиот смотрел, как его фигура исчезает в ветреной ночи.

 

Ситуация казалась странной. Почему Стивен пришел без фонарика, да еще и не со стороны своего коттеджа? Зачем рыскал вокруг, вместо того, чтобы просто постучать в дверь? Надеялся, что Эллиот ужинает с отцом и попытался проникнуть в дом? Зачем? Он на самом деле на мели? Если так, почему раньше не сказал? Стивен не выглядел нуждающимся.

 

Эллиот выключил свет на крыльце, включил в гостиной и прошел в кабинет, чтобы положить пистолет в сейф. Когда закрыл замок, в тишине дома прозвучал рингтон. Телефон отыскался на кухне. Эллиот надеялся – хотел, - чтобы это звонил отец.

 

Глянул на дисплей – анонимная смс-ка. Странно. Мало кто знал номер его теперешнего сотового, и почти никто не присылал смс.

 

Эллиот открыл сообщение.

 

«Эллиот, мне нравится наша игра. А тебе»?

оставить свою " спасибу"

 

 

Глава 15

 

- Лэнс. – Лаконично. И в этом весь Такер. Он всегда так отвечал с двенадцати до двенадцати: готовый к неприятностям и ничуть их не опасаясь.

 

- Это я.

 

- Чем обязан?

 

- Хочу кое-что рассказать.

 

- Так и знал, что ты не стал бы звонить, только чтобы послушать мой соблазнительный баритон.

 

Эллиоту бы такую уверенность. Но он не стал отвлекаться на словесную перепалку, поэтому кратко изложил все, что узнал, после того как ФБР отказалось от дела. Такер перебивал парой скупых вопросов, но в основном слушал молча.

 

- Я в замешательстве, - резюмировал он, когда Эллиот закончил.

 

- Из-за чего? – уточнил Эллиот, когда тот опять замолк.

 

- По-моему, ты ушел из Бюро, потому что не хотел заниматься бумажной работой. Тебя устраивала только должность оперативника.

 

Эллиот не хотел ступать на скользкую дорожку.

 

- Еще раз спрошу – что тебя удивило?

 

- Ты вообразил себя агентом-одиночкой, расследующим убийство?

 

- Нет.

 

- Нет? По-моему, ты никак не успокоишься.

 

- Один парнишка мертв, другой пропал. И ты думаешь, я должен успокоиться?

 

- Я думаю – ты обычный гражданский. И ты сам так решил.

 

Эллиот не повелся на приманку.

 

- А я думаю, это сообщение подтверждает, что между двумя парнишками есть связь. – Конечно, он предпочел эту теорию, а не то, что отец имеет какое-то отношение к смерти Терри Бэйкера.

 

Повисло такое долгое безмолвие, что Эллиот уже подумал, что Такер повесил трубку.

 

Наконец, тот ответил:

 

- Похоже, кто-то дергает тебя за ниточки.

 

- Да ни хрена.

 

- Это не означает, что мы имеем дело с убийцей или похитителем. Но ты немного увлекся. Тебе не кажется? Может, кто-то просто над тобой потешается.

 

- Да ладно. Много ли народу в курсе, что я имею, пусть и опосредованно, отношение к делу Бэйкера?

 

- Ты же не знаешь, кому они могли об этом рассказать. Даже понятия не имеешь.

 

- Говорю же, это кто-то кого я расспрашивал. Он бросил вызов. И значит, Горди Лайл исчез не в поисках художественного вдохновения. И не по своей воле. А Терри Бэйкер не привязывал себе к поясу наковальню и не заходил в озеро, чтобы пустить себе пулю в лоб.

 

Такер едва дождался, когда Эллиот закончил рассуждения, и прохрипел:

 

- А знаешь, что я думаю? Я тебе скажу. – Едва сдерживаемый гнев застал Эллиота врасплох. – Думаю, ты подцепил себе на задницу сталкера. Но надеюсь, что ошибаюсь. Надеюсь, один из твоих приятелей в башне из слоновой кости просто развлекается за твой счет. Хотя это наверняка не так. Ты наверняка привлек внимание того, кого следовало избегать. Так что я дам тебе совет. Забудь на хрен об этом деле. Завтра я позвоню в полицию Такомы и поделюсь твоим рассказом, а также посоветую все это прекратить.

 

Эллиот недоверчиво рассмеялся:

 

- Мы оба знаем, что уже слишком поздно.

 

- Ни я, ни ты этого не знаем.

 

- «Эллиот, тебе нравится наша игра»? Это вызов.

 

- Ну и что? Не ведись. Не играй. И все закончится, не начавшись. Не реагируй.

 

- Не могу. – Не верилось, что Такер мог такое даже предположить. – Это зацепка. Лучшая зацепка, что мы имели до сих пор.

 

- Завтра я потребую, чтобы отследили всех абонентов, что посылали сообщения на твой номер. Мы поймаем этого сукиного сына.

 

Оба говорили, даже не пытаясь прислушаться друг к другу, и с каждой минутой злились все больше.

 

- Не надо. Возможно, это последний шанс для мальчишки Лайла…

 

- …Даже если и так, это не доказывает, что два дела связаны…

 

- …Может, он еще жив. Где находился Терри Бэйкер три недели, прежде чем его тело оказалось в озере?..

 

- …Наверняка. Вещественные доказательства…

 

- …Где он взял пистолет?..

 

- …Даже если произошло убийство, это дело местных копов, а не Бюро…

 

- …Где он взял проклятую наковальню? Мы…

 

- Нет никаких чертовых «мы»!

 

Обоим больше нечего было сказать. Крик уступил место тишине.

 

- Забудь про это дело. – Такер наверняка с трудом контролировал свой голос. – Оставь в покое. Оставь в покое, пока…

 

Эллиот ждал, что последует, но Такер замолчал.

 

- Понял. Спасибо за помощь, - наконец выдал Эллиот.

 

Налив себе еще одну порцию виски, он серьезно задумался над словами Такера. Даже учитывая неопределенность и напряжение, повисшее между ними, тот обычно не раздражался и не злился без реальной причины. Может, он на полном серьезе утверждал, что Эллиот будит в нем худшие черты?

 

«Забудь… Оставь в покое, пока…». Что же Такер не договорил?

 

* * *

 

- Спасибо господу за пятницу.

 

Эллиот мрачно кивнул проходящей мимо Энн Голд. Он встретил ее в Старбакс, куда забежал перед работой выпить кофе. Сейчас он наблюдал, как она спешит к джипу Чероки, с брызгами ступает в лужи красными ботинками на высоких каблуках, стараясь не расплескать кофе из стаканчика.

 

Скверная погода вполне соответствовала его настроению.

 

- Милз! – выкрикнула девушка за прилавком, Эллиот забрал свой мокко и вышел к машине.

 

Ночной сон не укрепил его дух. Каждый раз, вспоминая лицо отца, он чувствовал вину. Зачем он так поступил? Зачем подтолкнул? Эта часть его прошлой жизни ему не нравилась. Роль агента ФБР въелась в подкорку и вынуждала цинично относиться к окружающим. Даже к тем, кого любишь. Кто заслужил непреложное доверие.

 

Такер решил, что Эллиот зациклился. Почему, черт побери, он не может отставить это дело? Почему позволил Заре убедить себя взяться за поиски ее племянника, когда действительно существует вероятность, что Горди ушел в поисках внутреннего художника? Почему не верит, что бедняга Терри Бэйкер застрелился? Почему ему кажется, что сценарием управляет таинственный кукловод? Ведь никто больше этого не видит. Никто даже не рассматривает такую возможность. Такер уж точно. И полицейские Такомы тоже - в местном следственном отделе его вежливо выслушали, но своими выводами не поделились. Да и с чего бы? Он в их глазах больше не агент ФБР, а всего лишь назойливый гражданский, размахивающий своими догадками. Вероятно, они уже связались с шефом Монтгомери и та заверила, что ФБР больше не заинтересовано в этом расследовании. Или позвонили президенту Оппенгеймер, которую удовлетворяли их действия в этом щекотливом деле.

 

Если Эллиот стремился заработать себе репутацию местного городского сумасшедшего, то здорово преуспел. И вполне заслуженно. Что дальше? Начнет вырезать статьи о преступлениях из местных газет и отправлять в редакцию письма со своей версией? Может, ему действительно стоило согласиться на аналитическую работу в Бюро? Может, он дуреет от скуки, преподавая в университете?

 

Эллиот остановился, чтобы обдумать последний вопрос. Нет. Ему нравится учить студентов. Он просто сбился с пути за последнюю неделю, зациклился на прежней навязчивой идее. И – стоит признать – его захватило ощущение охоты. Нужно прекратить прямо сейчас. Хорошо это или плохо, но та жизнь закончилась. Такер прав. Пора признать, что он причиняет боль родным и близким и выставляет себя дураком.

 

Приняв решение, Эллиот почувствовал облегчение. Все утро он болтался между учебной аудиторией и кабинетом. Обсудил ревизионистские вестерны, шпионов-феминисток времен Гражданской войны. Проверил рефераты и контрольные работы. Кайл не появился, Эллиот уже забеспокоился. За последние пару недель тот утратил обычную жизнерадостность и оптимизм, не в его правилах не являться на работу не предупредив. Но, может, именно сегодня он решил прогулять. Таким образом, Эллиоту прибавилось работы и убавилось времени на размышления.

 

Вполне ожидаемо позвонила Шарлотта. Пока она вещала, Эллиот решал, сходить ли ему на ланч.

 

- Эллиот, дорогой, мне позвонил очень приятный детектив из полицейского участка. Мне не понятно, почему ты до сих пор… - Она запнулся, словно не могла подобрать определения, словно боялась того, что он делает.

 

Эллиот затруднялся с ответом. Подумав, он выдал:

 

- Извини, Шарлотта. Им не следовало тебя беспокоить. В гибели Терри есть пара противоречий, и я понадеялся, что они мне их разъяснят.

 

- Но детектив Лоуренс сказал, что ты предположил, что существует связь между смертью Терри и исчезновением Горди Лайла. Ты ведь больше так не думаешь?

 

Черт.

Эллиот уж собрался ответить, когда звякнуло оповещение о пришедшем смс. Нахмурившись, он посмотрел на экран телефона. Еще одно сообщение от анонимного отправителя. Глядя на иконку, он медленно произнес:

 

- Извини? Э… не знаю. Я перезвоню позже, хорошо?

 

- Эллиот, я хочу, чтобы ты уяснил – для университета дело закрыто. Мы хотим оставить эту трагедию позади. Ради студентов. Ради всех нас.

 

Эллиот открыл сообщение.

 

«Твой ход».

 

Вполне возможно, ошиблись номером.

 

- Я понимаю, Шарлотта. Зря я обратится в полицию Такомы.

 

- Действительно. – Голос Шарлотты звучал слегка раздраженно. – Не понятно, зачем ты это сделал. Ты же не веришь, что у нас по кампусу разгуливает серийный убийца?

 

Серийный убийца. Слова, которые он гнал из разума, не говоря уже о том, чтобы произнести вслух.

 

- Извини, но у меня тут еще один звонок. Я должен ответить.

 

- На самом деле? – Именно так звучал голос разгневанной леди из Новой Англии. Ничего удивительного – Эллиот только что сообщил президенту университета, что ожидает более важного звонка. Это выглядело, словно он в ближайшей перспективе не заинтересован в профессорской должности.

 

- Да… Извини, но я действительно должен ответить.

 

Он поставил трубку на док-станцию и посмотрел на экран мобильного телефона. Никакого совпадения. Никакой ошибки. Между смертью Терри Бэйкера и исчезновением Горди Лайла действительно была связь. И Эллиот мог жизнью поклясться, что он или она – отправитель сообщений.

 

«Я тебя знаю»?

 

Прошло несколько секунд, но ответа не последовало.

 

«Что ты хочешь»? – напечатал Эллиот.

 

Небольшая задержка, а потом смс: «Ты любишь игры. Как и я».

 

«Ты так думаешь»? – пробормотал он себе под нос и написал: «Ну так давай сыграем».

      

Глава 16

 

- Нет, - отрезал Такер. – Нет. Ты не настолько глуп, чтобы согласиться стать приманкой для психа.

 

- Ладно, - ответил Эллиот с раздражением. В основном, потому что Такер был прав. – Признаюсь, я повелся на это дерьмо, на минуту вообразив себя мачо. Ну давай. Во всяком случае, если я стану игнорировать сообщения, это не значит, что они прекратятся. На самом деле этот аноним может взбеситься, если я стану его игнорировать.

 

Такер говорил по телефону и вел машину. Эллиот слышал музыку и треск помех. Гнев Такера ничуть не утих.

 

- Как взбеситься? По-твоему, он или она уже убил двух человек. И я говорил, что разберусь. Я уже связался с провайдером, и поверь, через несколько дней мы узнаем, что это за урод.

 

- Да кто тебя просил! Я бы сам справился. Я не настолько бестолков, как ты думаешь.

 

- Не стоит благодарности, - огрызнулся Такер. – И чтоб ты знал – я не считаю тебя бестолковым. Просто я, как официальное лицо, могу получить информацию гораздо быстрее.

 

Может и так, но Эллиота бесило, что Такер думал, будто из-за травмы колена он не может о себе позаботиться.

 

- Во всяком случае, поздно дергаться. Ущерб уже… - Эллиот увидел двух мужчин в плащах на пороге кабинета, которые прислушивались к его разговору.

 

Полицейские. Детективы в штатском.

 

- Ну вот точно дерьмо. Ты просто ждешь не дождешься старухи с косой.

 

Эллиот отключился, стараясь игнорировать мелькнувшее удовлетворение, что последнее слова осталось за ним, пусть это всего лишь телефонный гудок.

 

- Я могу вам помочь?

 

- Профессор Милз? – Старший из напарников – мужчина среднего роста с красной квадратной физиономией - явно злоупотреблял фаст-фудом и мало двигался. – Я детектив Андерсон, это – детектив Пайн. Мы из убойного отдела полиции Такомы. Нам нужно задать вам пару вопросов.

 

- Входите. – Эллиоту не прошлось говорить, чтобы они закрыли за собой дверь.

 

Устроившись в кресле, детектив Андерсон улыбнулся вежливой уклончивой улыбкой. Его напарник – парень помоложе с короткими темными волосами, полная противоположность Андерсону – пренебрежительно осмотрел кабинет. Эллиот не беспокоился – он в свое время поработал со многими полицейскими. Приходилось прибегать к разным способам, чтобы сохранить мир в безопасности.

 

- Вы увлекаетесь реконструкцией Гражданской войны? – спросил Пайн, взяв со стола пушку-пресс-папье и многозначительно посмотрев на карту сражений на стене. Эллиот хотел ответить, что конечно нет - он предпочитает играть в солдатики.

 

- Этим утром вы обратились в отдел заявок о преступлениях, - сказал Андерсон, бросив предупреждающий взгляд на подчиненного.

 

- Да. Знаю, что мои подозрения не разделяют, но я думаю, что есть некая связь между недавней смертью одного студента ПГУ и исчезновением другого.

 

- Вы имеете в виду самоубийство Теренса Бэйкера, сына адвоката Томаса Бэйкера?

 

- Верно.

 

- А другой студент – Френсис Гордон Лайл?

 

- Тоже верно.

 

- Ясно. А какой у вас интерес в этом деле, профессор?

 

- Бэйкеры попросили меня помочь в расследовании исчезновения Терри.

 

Пайн грохнул пресс-папье о стол.

 

- Вы бывший федерал?

 

Эллиот кивнул.

 

- Почему бывший? – поинтересовался Пайн.

 

Эллиот объяснил ему в двух словах, что произошло. Весь вид Пайна так и кричал, что будь Эллиот хоть наполовину хорош, как он, с ним бы такого не случилось. Андерсон же продемонстрировал толику невольного сочувствия.

 

- Помнится, я читал о перестрелке в здании суда с последующей погоней через площадь. Вы сделали того ублюдка. Это было что-то.

 

- Да, сделал. Но он меня достал раньше.

 

На миг Эллиот вспомнил, как лежал на холодной брусчатке под пронизывающим дождем, глядя вверх на беззвучно ревущего медного дракона на вершине колонны Погодного маяка.

 

Прогноз: пасмурно.

Он постарался собраться:

 

- Так почему вы здесь? – Его пронзила страшная мысль. – Вы нашли парнишку Лайла?

 

- Нет. А мы его разве ищем? – спросил Пайн.

 

Андерсон опять окатил того многозначительным взглядом.

 

- Нет, мы здесь потому что, похоже, вы, профессор, оказались кое-в чем правы.

 

- Кое в чем?

 

- В том, что ребят действительно похищают.

 

Они внимательно наблюдали за его реакцией. Удачи им, потому что Эллиота, как и их, научили скрывать эмоции. Время от времени даже от себя самого.

 

- Были другие похищения? – медленно произнес он.

 

- Разве ваш анонимный приятель вам не написал? – спросил Пайн.

 

Эллиот проглотил вопрос. В отделе заявок о преступлениях приняли его информацию, которую он отправил утром, включая сообщения об анонимных смс от того, кого копы назвали бы «неизвестными плохим парнем». Это хорошая новость. А плохая заключалась в том, что Эллиот, похоже, победил в конкурсе «одержимый маньяк года». Он смотрел в их сосредоточенные подозрительные лица. Подозрительным взглядом. Это было несправедливо, но он уволился из ФБР, а из отставного агента может выйти такой же первостатейный псих, как и из обычного гражданского.

 

- Кто? – спросил он без эмоций. – Кого на этот раз похитили? - Его обуяло дурное предчувствие, он затаил дыхание в ожидании ответа.

 

- Вашего ассистента. Парня по имени Кайл Канза.

 

Наверное, Эллиот все же не смог сдержать эмоций, потому что Андерсон сжалился и добавил:

 

- Все не так плохо. Мальчишку уже нашли. Потрепанного, но живого. Его отвезли в больницу святой Анны.

 

* * *

 

Без множественного пирсинга и вычурной прически Кайл на больничной койке выглядел очень хрупким и совсем юным. Правая рука в гипсе, глаз заплыл, левая сторона лица – сплошное месиво, но он слабо улыбнулся, увидев Эллиота.

 

- Извините, что не пришел сегодня на работу, профессор. Как прошли тесты?

 

- Все нормально. Ты-то в порядке?

 

Кайл несколько раз кивнул с серьезным видом – видимо, еще плавая в эйфории приятного медикаментозного коктейля. Эллиот немного расслабился. Он уже слышал врачебное заключение от детективов Андерсона и Пайна – Кайлу очень повезло. Но Эллиот хотел лично убедиться. Ему казалось, не ввяжись он в это дело, ничего бы не произошло. Вряд ли его ассистент стал случайной жертвой.

 

- Сколько тебя здесь продержат?

 

- Сказали, после обеда отпустят.

 

Эллиот сел рядом с кроватью на жесткий пластмассовый стул и слегка сжал Кайлу руку:

 

- Можешь рассказать, что случилось?

 

Кайл моргнул, глядя в потолок:

 

- Наверное… - Он перевел взгляд на люминесцентные лампы в противоположном углу.

 

- Ты бегал утром перед лекциями? – подсказал Эллиот.

 

Похоже, Кайл вспомнил о его присутствии.

 

- Каждое утро в полшестого я бегаю несколько кругов вокруг кампуса. Я возвращался к общежитию, когда он появился неизвестно откуда и напал. Думаю…

 

- Продолжай.

 

- Мне показалось, он хотел меня пырнуть, но нож запутался в складках моей толстовки. Он его уронил. Я посмотрел на землю и увидел шприц. – В его взгляде мелькнуло удивление. – А потом он меня ударил. – Кайл прикоснулся тонкими пальцами к лицу.

 

- Красивый фингал. Ты помнишь, что сделал?

 

Казалось, Кайл очнулся:

 

- Да. В детстве я увлекался единоборствами. Поэтому вспомнил пару приемов. Да-а-а! – Он слабо махнул здоровой рукой. – Я пару раз заехал ему с ноги.

 

- И отбился?

 

- М-м-м… - Похоже, его опять накрыло. – Нет. На самом деле, думаю, он хотел мне вломить и вырубить… Но там какие-то девушки пробегали, наверное, они его и спугнули. Помню только, что лежу на земле, а одна девчонка подкладывает мне под голову свою куртку, другая – звонит в полицию.

 

- Ты разглядел нападавшего? – Эллиот уже слышал от Андерсона и Пайна все, что те смогли – или захотели – рассказать, но желал услышать это от Кайла.

 

- Мужчина. Большой. В черной лыжной маске, как по телевизору показывают.

 

- А какие у него руки? Он был в перчатках?

 

- Думаю, да.

 

Видимо, поэтому он так легко выронил шприц, который потом подобрал и унес с собой – по словам полицейских, на месте преступления шприца не обнаружили.

 

- Он что-нибудь говорил?

 

- Ни слова. Все произошло слишком быстро.

 

Так обычно и бывает.

 

- Он выше меня?

 

Кайл бесстрастно бросил оценивающий взгляд:

 

- Может быть.

 

- Толще?

 

- Да. - И серьезно добавил: - Мне нравится эта куртка. Твид. Вам идет коричневый цвет.

 

- Спасибо. Как он двигался?

 

Кайл снова очнулся:

 

- Словно знал, что делать. У него точно есть опыт.

 

- Как молодой человек? Он похож на студента? Может, это твой знакомый?

 

Кайл прикусил губу:

 

- Может быть, - ответил он неуверенно.

 

- Тебе ничто не показалось странным?

 

- В смысле, кроме того, что на меня напали?

 

Эллиот улыбнулся – мальчишка пытался шутить. Хороший знак.

 

- Ну да. А… запах? Сигаретный дым? Одеколон?

 

- От него несло какой-то химией.

 

- Как?

 

- Противно. – Кайл закрыл глаза.

 

- Противно? – Есть над чем подумать. - Кайл, мне нужно кое-что спросить.

 

Тот поднял отяжелевшие веки.

 

- С прошлой недели ты сам не свой. У тебя что-то случилось? Возможно, это как-то связано с нападением?

 

Кайл поморщился:

 

- Нет. – Улыбнулся. – Неприятности с бойфрендом.

 

- Бойфрендом? – Похоже, как у Терри. Но… на Кайла напали из-за Эллиота, так ведь? В противном случае, это слишком точное совпадение. Или нет? Эллиот хотел спросить потактичней, но ничего не придумал, поэтому выпалил: - Кто твой бойфренд?

 

Кайл слегка покраснел:

 

- Вы его не знаете. Он на вводном юридическом курсе. Джимми. Джимми Федер.

 

Глава 17

 

Эллиот по телефону доводил до Такера свои соображения по поводу Джима Федера в свете последних событий, когда в дверь кабинета настойчиво постучали. Эллиот вздрогнул и поднял голову.

 

На пороге стоял Рэй и обвиняющее на него пялился:

 

- Вы снова забыли выставить мусор.

 

- Извините, - одними губами произнес Эллиот.

 

Рэй еще сильнее нахмурился.

 

- За Джимом Федером ничего не числится. Он – персонаж среднестатистический. Ну, более-менее. Ни приводов, ни арестов. Чище бывают разве что после обработки хлоркой. Его можно обвинить лишь в уклонении от постоянных отношений. – Такер снова ступил на тропу иносказаний, и о состоянии расследования оставалось только гадать

 

- Можешь повисеть на линии секундочку? – Эллиот нащупал под столом корзину с мусором. Встал, обогнул стол и отдал ее Рэю, который все так же угрюмо буравил его взглядом.

 

Эллиот который раз задумался, какова же его история. Рэй наверняка не был отличником в школе обаяния. Тот вернулся с уже пустой корзиной и отдал ее пытливо разглядывающему его Эллиоту.

 

Уборщика никто не назвал бы красивым. Здоровый бугай с маленькими бесцветными пустыми глазками. Ничем не запоминающееся лицо. Даже видя Рэя ежедневно, невозможно было описать его в деталях.

 

Из задумчивости вывел голос Такера:

 

- Нам нужно поговорить. Ты сейчас где?

 

- В офисе.

 

- Давай вместе пообедаем.

 

Эллиот дернулся. Хотел ли он этого? Да. Стоило ли это делать? Сомнительно.

 

Он глянул на циферблат – четыре часа. На самом деле ему сейчас следует позвонить отцу, чтобы извиниться; может, принести ему еду из индийского ресторана в качестве трубки мира.

 

- Ты еще там?

 

- Да-да, хорошо, - отозвался Эллиот. – Где и когда? Я собирался проехаться до озера за школой. Взглянуть на место преступления.

 

- Эллиот, ради бога!

 

- Знаю, что ты сейчас скажешь. Более того, я вполне согласен. Но ведь еще одна пара наметанных глаз делу не повредит?

 

- Почему? – Похоже, злость Такера росла с каждой секундой.

 

- Потому что хочу. Есть возражения? Я заручился разрешением от местного полицейского департамента.

 

- Да уж не сомневаюсь. Моё им сочувствие.

 

Эллиот просветил, куда Такер может засунуть свое сочувствие. С раздражающей усмешкой тот ответил:

 

- Ладно. Увидимся в пять в баре «Блэк бул». Постарайся к этому времени не загреметь в каталажку.

 

- Они не намерены меня арестовывать, Лэнс.

 

- Это только пока.

 

- Увидимся в пять.

 

- Принарядись посексуальнее.

 

- Иди в задницу.

 

- Вот увидишь, это сработает.

 

Эллиот, сам того не желая, рассмеялся и нажал отбой.

 

Он быстро протрезвел, сообразив, с каким нетерпением ждет встречи с Такером. Пришлось даже напомнить себе, что это не свидание. Он просто попытается убедить того привлечь к расследованию Бюро.

 

Они всегда много смеялись. Даже позабылось, какое у них обоих своеобразное чувство юмора.

 

Проблема в прогрессирующем выборочном склерозе - не стоит забывать, почему он не должен снова связываться с Такером. В глубине души Эллиот понимал, что это негодная идея. Но вот разумом в очередной раз спрашивал себя – почему? Вероятно, из-за насущной потребности в сексе, а не из-за вопросов бытия. Он не простил Такера за то, что тот отвернулся от него в самый трудный момент, но сейчас та боль представлялась далекой и устаревшей. Словно случилась с кем-то другим.

 

Эллиот скучал по Такеру. Скучал все семнадцать месяцев. И хотя твердил себе, что между ними не было ничего общего, кроме секса – и работы, которую оба любили, - Эллиот до сих пор скучал, чувствуя, будто пуля, выбившая его из профессии, вырвала и огромный кусок жизни.

 

Он прекрасно знал, что недостаточно одинакового чувства юмора. На самом деле они оставались незнакомцами, даже не задумывались, стоит ли узнать друг друга поближе.

 

Эллиот надел плащ, подхватил портфель и напомнил себе не ожидать слишком многого – да вообще ничего, - хотя всю дорогу сердце екало, как у школьника в преддверии лета.

 

Справедливости ради стоило сказать, что у него в последнее время было мало причин для нетерпения. Через пять минут за ним захлопнулась дверь Ханби-холла, надежно щелкнув замком.

 

В пятницу ближе к вечеру кампус затих и опустел. Не верилось, что всего несколько часов назад тут толпились и сновали полицейские, репортеры, обеспокоенные родители. Эллиоту даже в какой-то момент показалось, что во дворе промелькнул Стивен. Заядлый любитель криминальной писанины ищет чем поживиться? Слухи о нападении на Кайла разлетелись быстро, теперь многие открыто рассуждали о том, куда на самом деле подевался Горди Лайл. Кое-кто даже засомневался, что смерть Терри Бэйкера – самоубийство.

 

Это оправдывало настойчивость Зары Лайл. Эллиот пытался связаться с ней утром, затем во второй половине дня, но та не отвечала на звонки. Почему мисс Лайл не появилась на открытии арт-шоу? Потеряла надежду? А надеялась ли вообще? А если имеет место череда похищений? Терри погиб примерно на той же неделе, когда исчез Горди. Может, попытка похищения Кайла свидетельствует о том, что часы Горди сочтены?

 

Молодых мужчин редко похищают и держат взаперти с целью насилия, пыток и убийства. У женщин гораздо больше шансов попасть в сексуальное рабство или пасть жертвой внушения.

 

Луч заходящего солнца блеснул, отразившись от окон кирпичного здания. Эллиот понял, что именно упустил за всеми событиями после арт-шоу, свернул с аллеи и направился к корпусу отделения керамики. С помощью своего пластикового пропуска прошел внутрь и зашагал по пустым коридорам. Большинство аудиторий были заперты, но одна дверь в самом конце открывала обширный зал с высокими окнами и длинными столами с металлическими сливами. У дальней стены в закутке располагался встроенный шкаф, с противоположной стороны – ряд низких столов и гончарных колес. Единственной живой душой там оказалась средних лет женщина в очках и цветастом халате. Она подпевала радио и стопкой складывала высокие белые емкости на вращающуюся металлическую полку.

 

Эллиот постучал по дверному косяку, и она, вздрогнув, удивленно обернулась.

 

- Привет. Я не думала, что тут кто-то остался.

 

- Мне бы тут оглядеться, - улыбнулся Эллиот. – Я быстро.

 

- Вам помочь?

 

- Я ищу наковальню.

 

- Наковальню?

 

- Ну, наковальню же иногда используют при производстве керамики.

 

- Э-э-э… - Она выглядела смущенной. Выражение ее лица изменилось. – Вы профессор Милз, не так ли? Второй профессор Милз. – Она улыбнулась.

 

- Верно.

 

- Андреа Коллинз. – Она держала грязные руки ладонями вверх. На левой блеснуло обручальное кольцо. – Не могу пожать вам руку, но хочу сказать, мне приятно с вами познакомиться лично. В свое время я просто влюбилась в вашего отца, поэтому сама решила податься в преподаватели.

 

Эллиот не смог сдержать кривой усмешки:

 

- Очень хорошо вас понимаю.

 

- Охотно верю. – Она сентиментально вздохнула. – Кажется, сто лет прошло. Ну так насчет наковальни… - Миссис Коллинз вытерла руки замызганной синей тряпицей. – Кажется, вы подразумеваете что-то совершенно другое. Мы используем шлифовальную лопатку и шлифовальный камень, который и называем наковальней, для финишной отделки керамики. Лопатки бывают плоские или изогнутые, - она указала на изогнутую дощечку на одном из длинных узких столов в центре, - чтобы сглаживать наружную и внутреннюю часть сосуда с глиняным камнем – или наковальней – с другой стороны. – Она передала Эллиоту камень, напоминающий округлый речной голыш сантиметров десять в диаметре. – У нас их тут целая куча. Одни - глиняные, другие – деревянные.

 

- А наковальню как при ковке металла вы не используете?

 

- О, нет.

 

Эллиот взвесил в ладони камень. Либо Кориан его неправильно понял, либо он Кориана. Хотя, скорее всего, Кориан просто решил над ним посмеяться.

 

Эллиот передал «наковальню» миссис Коллинз:

 

- Благодарю.

 

- Да не за что. Приходите как-нибудь еще – устрою вам экскурсию. И передавайте привет отцу.

 

Эллиот в задумчивости вышел из корпуса, предварительно удостоверившись, что дверь за ним захлопнулась. Спустился на бетонную дорожку, затем проследовал через заросли к стоянке за часовней, тщательно вспоминая в подробностях свой диалог с Корианом. Возможно, тот и упомянул, что наковальня, используемая в керамике, – нечто совсем другое, возможно, Эллиот сформулировал вопрос некорректно. В конце концов это не имеет значения. Очевидно, наковальню, привязанную к Терри Бэйкеру, взяли не в корпусе керамики.

 

Да он так и не думал, правда? Или думал? Хотя оба исчезнувших парня учились в университете, это не значит, что гипотетический подозреваемый – обязательно сотрудник или даже студент. Он, несомненно, ориентируется в кампусе, но в эту категорию входят и преподаватели, вышедшие на пенсию, родители, попечители, приятели студентов. На самом деле любой человек, у которого достаточно свободного времени и желания, может беспрепятственно ознакомиться с университетской топографией и расположением камер наблюдения, вычленив слепые зоны.

 

Открыв машину, Эллиот бросил плащ и портфель на заднее сиденье. До озера за университетом минут десять езды, хотя пешком дойти можно и того быстрее. Обычный человек мог уложиться минут в пять.

 

Припарковавшись, Эллиот приблизился к самой кромке воды. Желтая полицейская лента, огораживающая место преступления, одним концом крепилась к пластиковому штырю, другой конец свободно шлепал на ветру в грязи, дергаясь, словно умирающая рыба. Неспокойные воды озера цветом напоминали сплав олова со свинцом. Пара уток бросились наутек, заметив Эллиота, остальные громко закрякали и подплыли к берегу - видимо, в ожидании подачки.

 

Эллиот осторожно ступал по мягкой и скользкой после дождя земле. Берег заканчивался высоким обрывом – значит, Бэйкер, зайдя на пару метров, оказался бы по горло в воде.

 

Эллиот представил, где бы Терри решил зайти в воду, как бы он спустился. Ему требовалось обеими руками нести наковальню – с таким грузом в руках не спрыгнешь, не убежишь от похитителя. Да и куда тут бежать? Эллиот посмотрел на открытый луг и учебные корпуса в туманной дали. Главное шоссе скрывалось за лесополосой.

 

Нет, не убежишь. Не докричишься до кампуса или электроподстанции за шоссе. Трасса слишком далеко. К тому же все произошло ночью. Поздней ночью.

 

Выстрелить в упор с берега в стоящего в воде легче легкого. Но все равно это был глупый план. Пчела пролетела близко-близко, ужалив в ухо. Эллиот мотнул головой, дотронулся до уха, отдернул ладонь – мокрая. Не веря своим глазам, уставился на окровавленные пальцы.

 

- Что за черт?

 

Мимо просвистела еще одна пуля, попав в воду справа. Послышался громкий хлопок. Прозрачные капли блеснули в воздухе. Утки в панике били крыльями и крякали. Следующий выстрел разорвал тишину осеннего дня. Взлетевшая утка шлепнулась на мокрый склон неподалеку, еще один выстрел сопроводил звук разбившегося окна машины Эллиота. В него стреляли.

 

Глава 18

 

Несколько драгоценных секунд ушли на то, чтобы осознать реальность – он явно от такого отвык - и кинуться в заросли камыша, слишком редкие для приличного укрытия. Эллиот автоматически потянулся к кобуре, прежде чем сообразил, что оставил оружие в бардачке машины. У него хватило ума с утра взять с собой пистолет, но не хватило духу притащить его в кампус. На самом деле Эллиот не верил, что по нему начнут палить средь бела дня.

 

Вершины камыша зашептали и обломились, когда другая пуля сбила верхушку стебля и пропахала грязь у левого мизинца. Ладонь сжалась в кулак, сердце зачастило. Эллиот отступил, заскользил по склону, залез в воду. Он едва ощутил шокирующий холод, который заглушил боль в колене, которое шаркнуло по береговому валуну.

 

Где этот чертов стрелок? Эллиот осторожно глянул поверх колышущегося над водой камыша, старясь по возможности не высовываться, и спрятался за редкими прибрежными зарослями. Простора для маневра не оставалось. Даже если рассчитывать, что колено не подведет во время броска по грязному скользкому склону и еще на несколько метров через лес к машине, вполне возможно, весь открытый участок берега находится на линии огня. В таком случае Эллиота в минуту снимут.

 

Хотя кто знает, может, и его жалкое убежище запросто простреливается. Учитывая, насколько близко ложились пули, он – или она, – похоже, довольно хорошо представляет, где засел Эллиот.

 

Он попытался нащупать в карманах телефон, но тут же вспомнил, что тоже оставил его в машине. Услышав визг рикошета от воды, чертыхнулся. Стреляли из винтовки. Вероятно, двадцать второго калибра. Наиболее эффективной на расстоянии до полутора сотен метров, достаточной, чтобы ранить или убить на сотне, если повезет стрелку и не повезет Эллиоту. Он никогда не чувствовал себя настолько беспомощным, даже когда лежал на Площади пионеров правосудия с пробитой ногой под прицелом политического экстремиста. В голове – ни одной мысли, кроме той, что в любую минуту его настигнет пуля снайпера. Он бросил взгляд на озеро. Может, попробовать переплыть? Пусть не озеро целиком, но хотя бы до небольшого плавучего островка слева, поросшего осокой и камышом? Нужно что-то делать, занять стратегическую позицию. Если стрелок решит, что Эллиот совсем беспомощен, он просто обязан перейти через луг и прикончить жертву.

 

Паническая мысль промелькнула на фоне звука быстро подъезжающего автомобиля. Эллиот повернулся, плюхнулся в холодную воду и погреб к густым камышовым зарослям в нескольких метрах. Пули свистели, пронзая поверхность озера в непосредственной близости – значит, в машине ехал не стрелок. И Эллиот догадывался, кто.

 

Такер.

 

Но почему? Этого не может быть. Не должно быть. Они же договорились встретиться в «Блэк бул».

 

Эллиот решился глянуть. Сердце подпрыгнуло. Да. Он из тысячи узнал бы этот ниссан «Экстерра». Может, Такер не захотел доверить свое драгоценное место преступления Эллиоту, а может, решил устроить ему персональную экскурсию. Какой бы ни была причина, сам того не подозревая, Такер спешил ему на помощь.

 

Эллиот погрузился в озеро, молотя ногами. Сквозь плеск воды и шелест камыша послышался рев двигателя ниссана, посыпались из-под колес камни и грязь. Раздвинув заросли, Эллиот увидел, как Такер выполнил полицейский разворот на сто восемьдесят градусов. Автомобиль пробуксовал, остановившись, из него выскочил Такер и, укрывшись за капотом, открыл ответный огонь.

 

В прозрачном послеполуденном воздухе раздавались знакомые, почти родные выстрелы стандартного глока 22. Определенно, прибыла кавалерия. Ответных выстрелов не последовало. Снайпер либо перезаряжал винтовку, либо рвал когти с пляжа.

 

Три выстрела и финальный щелчок затвора глока рассеялись солнечной вспышкой и ветром. Хлопки отразились от далеких стен корпусов кампуса. Над головой пронеслись ленивые хриплые насмешки разлетающихся ворон и шум быстро удаляющегося автомобиля.

 

Ледяная вода вытягивала силы. Зубы стучали, тело объяла крупная дрожь, колено пылало до кости глубокой, мучительной болью. Пульсировало раненное ухо. Тем не менее, Эллиот легко отделался.

 

С уступа посыпались земля и камни – подошел Такер, наклонился к воде:

 

- Эллиот?

 

- Я здесь. – Эллиот поспешил к берегу – загребая руками и перебирая ногами в вязкой тине. Он бы рухнул, ступив на землю – колено ломило, - однако Такер бросился навстречу и вытащил его из воды, поставив на ноги.

 

- Ты не ранен? Тебе больно?

 

- Охренеть, - прохрипел Эллиот.

 

Такер усмехнулся:

 

- Черт, - и приобнял за талию, обеспечивая необходимую поддержку. – У тебя кровь на шее.

 

- Ухо.

 

В любом случае, ему едва не снесли голову.

 

- Господи, Эллиот. – Такер запнулся и притянул его к себе.

 

В больной голове роились миллионы вопросов, но ни один из них не казался важным по сравнению с восхитительной возможностью чувствовать себя живым и в какой-то степени невредимым в руках Такера.

 

Тот обнимал его с маниакальной силой, Эллиот с этим смирился, обнял Такера в ответ, уткнувшись в ворот его пальто. Такер что-то бормотал, но Эллиот не разбирал ни слова, упиваясь сложным ароматом, хорошо засевшим в памяти: кожа, нотки одеколона, пороховой дым. Мускулистые руки обнимали так, что он едва дышал, сердце трепыхалось в груди – его или Такера? Оба пораженно замерли.

 

Через несколько бесконечных секунд до Эллиота дошло, что далекое бормотание иллюстрирует бессловесное невнятное бешенство. Эллиот начал смеяться, Такер – рычать.

 

- Что, черт побери, тебя рассмешило? – спросил Такер с каким-то страдальческим возмущением. – Я что-то упустил?

 

Эллиот покачал головой и поднял лицо. Голубые глаза Такера светились тысячей эмоций. Эллиот не мог отвести взгляд. Губы встретились. Все так, как Эллиот помнил. Жесткий человек, сладострастный пьянящий рот. Поначалу нежный, поцелуй постепенно становился нетерпеливым и настойчивым.

 

- Эллиот, - простонал Такер, словно протестуя. Эллиот закинул голову, отрываясь от губ, когда поцелуй превратился в жалящие укусы. Прошелся дорожкой к чувствительному местечку под подбородком, жестко прихватывая зубами, что сейчас было просто необходимо для нервного состояния Эллиота.

 

Жизненно важная нужда, насущное желание пронзили тело. Руки скользнули в мягкую рыжую шевелюру, оттянули, Эллиот хотел снова ощутить вкус поцелуя, словно голодный, который никак не насытится. Горячий бархатный язык Такера прошелся по горлу. Он посасывал, оставляя метки. Руки возились за спиной, старясь преодолеть мокрую одежду.

 

Эллиот распахнул кожаную куртку Такера, прижался бедрами, краем сознания понимая, что они сошли с ума. Колено вот-вот его добьет, он едва держится на ногах, но гораздо большее значение имела эрекция, грозившая пропороть джинсы. Биологический императив. Так это называлось. Ему нужен Такер. Необходимо трахнуть и быть оттраханным. Что-то произошло с ним, едва оставшимся в живых, почти покойником, но это не меняло факта, что Такер оказался в нужном месте в нужное время.

 

Если эта невероятная твердая потребность выглядела очевидной, то Эллиот оказался не одинок в бешеной жажде. Застонав, он тоже услышал стон:

 

- Боже, Эллиот… - Огромные лапищи Такера скользнули, сминая задницу через мокрую джинсу, прижимая его еще ближе, уступая, подыгрывая его собственным прикосновениям к Такеру.

 

А потом мир вдруг закачался и перевернулся вверх дном. Или это Такер его перевернул? Потому что Эллиот вдруг осознал, что сидит в грязи, а рядом – Такер. Его дыхание согревало лицо:

 

- Ты в порядке? В порядке? – твердил тот. – Дыши глубже.

 

- Что случилось? – Эллиот ощущал туман в голове. Слава богу, Такер его поддерживал.

 

- Успокойся, дыши медленней.

 

- Сначала поцелуй… потом мир словно перевернулся…

 

- По-моему, у тебя ноги подкосились.

 

- Потеря ориентации, - сказал Эллиот, стуча зубами.

 

Искренне хотелось бухнуться в старый добрый обморок, потому что больное колено вот-вот доконает. Может, на широкое, удобное, галантно предложенное плечо Такера?

 

- Пошли отсюда. Куда-нибудь в теплое место.

 

Эллиот кивнул:

 

- Откуда ты узнал?

 

- Что?

 

- Что в меня стреляют.

 

- Заметил распуганных галдящих уток, но тебя не рассмотрел. Потом показалось, что за деревьями мелькнула вспышка. – Такер вздрогнул. – На минуту подумал…

 

- Я тоже.

 

Эллиоту понадобилась помощь Такера, чтобы подняться, доковылять до машины по грязи и скользкой траве. Возрастающая боль загасила сексуальное возбуждение и энергию. Он бы с радостью списал удивительный всплеск жажды и вожделения на шок. Нога не слушалась, казалось, в колене что-то заклинило, а острое лезвие под хрящом вот-вот его выкрутит. Эллиота ужасала мысль, что повредился имплантированный сустав и его опять ждет болезненное лечение. Он не сможет пройти через это снова. Снова оказаться в беспомощном и зависимом состоянии. Нахлынувший страх вытеснил все другие мысли.

 

Вспомнился сон, где Такер приказывал ему прекратить рыдать, Элиот прикусил язык, заталкивая стенания себе обратно в глотку.

 

- Я не рассмотрел стрелка. А ты?

 

Эллиот покачал головой:

 

- Краем глаза заметил только машину. Черная или темно-синяя. Грузовик или внедорожник. Из-за деревьев не разобрал... Почему ты приехал? Мы же доваривались встретиться в «Блэк бул».

 

- Сам не знаю. Показалось, что должен… осмотреть вместе с тобой место преступления.

 

Эллиот недоверчиво уставился на Такера и покачал головой:

 

- Ты передумал?

 

Когда они дошли до «Экстерра», Такер помог ему забраться в салон. Эллиот рухнул в кресло, стиснув зубы от боли и шока, сжав бедра. Он смутно слышал, как Такер звонит, вызывая помощь.

 

- Узнай, не пропадали ли еще люди, безотносительно университета. Проститутки, иммигранты. Пусть проверят.

 

Такер пронзил его взглядом и снова заговорил в трубку. Эллиот не стал вслушиваться, оценивая свое физическое состояние, убеждая себя, что на самом деле все не так плохо, как кажется. Колено не кровоточило – уже хорошо. На нем едва ли царапина. А вот ухо кровоточило сильно, хотя ранка совсем маленькая.

 

Такер закончил разговор, нажал отбой и повернулся к Эллиоту:

 

- Мы не станем здесь рассиживаться-дожидаться. Куда хочешь ехать – в скорую или к твоему врачу?

 

На самом деле Эллиот хотел купировать боль в колене, затем выпить добрую порцию виски и лечь в кровать. Одному или в компании. Хорошо бы в компании, хотя, возможно, это не слишком удачная идея, пока он не обуздает боль. Беспокойство Такера радовало, как и его личный пистолет. Очень радовало.

 

Эллиот откинулся на подголовник, крепко зажмурился.

 

- Клиника в колледже, - пробормотал он. – Там наверняка помогут.

 

- Потом придется вернуться за твоей машиной.

 

Он кивнул и выдавил:

 

- Нужно забрать телефон и пистолет из бардачка.

 

Такер чертыхнулся:

 

- Подожди. – Вышел из салона. Эллиот торопливо потер глаза - он не допустит, чтобы Такер видел его слезы.

 

Тот вернулся через несколько секунд.

 

- Остальное подождет.

 

Ну ладно. Эллиота это не особо волновало. Такер может увезти его подальше от озера – сейчас только это имело значение. Отвезти его туда, где его избавят от боли.

 

Такер завел двигатель, включил на обогрев климат-контроль, который плюнулся арктическим холодом.

 

- Черт. Держись.

 

Эллиот не переставая дрожал вовсе не от холода, хотя в салоне действительно было зябко. Откуда взялось расхожее мнение, что в Такоме не бывает холодно? Он дернул плечами:

 

- Все в порядке… Только, пожалуйста, поехали уже.

 

Не хотелось признаваться, но больно было даже ворочать языком.

 

- Ладно. Ты…

 

Такер никогда не говорил с ним таким тоном. Эллиот открыл глаза – тот до белизны сжал челюсти. Казалось, его мучила не меньшая боль. И он не знал, что делать. Такого Такера Эллиот видел впервые.

 

Очевидно, неприкрытые эмоции помогли – Эллиот потянулся и сжал его бедро:

 

- Эй, я в порядке.

 

Такер повернул к нему удивленное лицо. Эллиот дернул губами, изображая улыбку:

 

- Отвези меня в больницу. Под обезболивающим кайфом я великолепен.

 

Такер то ли застонал, то ли рассмеялся. Кивнул и потянулся к рычагу. Эллиот снова смежил веки.

 

- Я стоял на берегу и думал, что глупо тут стрелять в жертву, а потом слышу – стреляют в меня. – Он затаил дыхание, когда машина подпрыгнула на кочке. – Он наверняка за мной наблюдал. Следил.

 

Голос Такера звучал откуда-то издалека:

 

- Не сомневаюсь, так оно и было, профессор. Первый раунд за нашим злодеем.

 

Глава 19

 

Солнечный свет сквозь облака, белая сверкающая пена, зыбь глубоких океанских волн…

 

Прибой шумел, кричали чайки, соленые брызги покалывали лицо.

 

Эллиот моргнул, посмотрел на изображение океана на противоположной стене, медленно выползая из наркотического забвения и пространно осознавая, что очнулся. В безопасной, теплой, удобной кровати. Чужой. Но если он слышит звуки прибоя, значит, все еще под кайфом – квартира в Сиэтле была далека от океана. Успокаивающий рев – на самом деле звук движения за окном. Он слабо улыбнулся.

 

Знакомая картинка. Памятный снимок разбивающихся волн в серо-голубых карбоновых тонах. Welle auf der Nordsee – «Волны Северного моря» Франца Шенски. Рядом висела еще одна фотография – парусник на серебристой воде. Шенски – знаменитый немецкий фотограф, не очень хорошо известный в Штатах. Такер приобрел его работы на аукционе во время загранкомандировок, там и расцвела его страсть к этому мастеру. Он даже раздобыл где-то книгу Das alte Helgoland. Насколько Эллиот знал, Такер ни бельмеса не понимал по-немецки.

 

Эллиот перевернулся на спину и распахнул глаза, пытаясь сосредоточиться. Он чувствовал себя слегка одурманенным, на самом деле это было здорово. Обычно он стался избегать наркотического обезболивания, но сейчас – особый случай. Он чуть не погиб днем. Интересно, сейчас еще пятница? Казалось, прошла целая вечность.

 

Он вздохнул, анализируя свое состояние. Колено онемело и казалось туго затянутым. Он поднял одеяло – раздет до трусов, хотя не представлял, когда успел скинуть одежду. На колене – объемная белая повязка.

 

Эллиот помнил, как Такер помог ему дохромать до университетской клиники; там колено очистили, обработали и перевязали. И сделали инъекцию. Стероиды? Обезболивающее? Тут уже смутно. Еще он оформил заявление в полицию. Это хорошо отпечаталось в памяти благодаря офицеру в униформе, достаточно молодому, чтобы быть одним из его студентов. Потом они вернулись в машину Такера, тот склонился над ним, пристегивая ремень безопасности, а дальше… пустота.

 

Которая не объясняет, что он делает в Сиэтле в квартире Такера.

 

Часы на прикроватной тумбочке показывали десять минут восьмого. Судя по темноте за окнами в обрамлении жалюзи, сейчас – вечер, значит, еще пятница. Эллиот потер ладонями лицо. Открыв глаза, увидел на пороге спальни Такера, который выглядел непривычно в джинсах и темно-синей футболке с принтом «Сегодня я нарядился агентом ФБР».

 

- Привет, - поднял голову Эллиот.

 

Такер чуть заметно расслабился:

 

- Привет, как себя чувствуешь?

 

- Похоже, неплохо.

 

Эллиот сел, приготовившись, что колено швырнет к непримиримой жизни. Оно запульсировало тупой и далекой болью. Терпимо. Даже чуток лучше, чем терпимо. Он почти приниженно почувствовал удовлетворение.

 

- Я тебя еще не поблагодарил за все, что ты сделал.

 

Эта мелочь называлась спасением жизни.

 

Такер коротко кивнул.

 

- Тебе нужно всегда носить при себе оружие. – Похоже, с благодарностью они разобрались.

 

- Может быть. – Эллиоту не хотелось расхаживать с пистолетом по кампусу, но Такер, безусловно, прав.

 

- Никаких «может быть». За тобой кто-то следит, ты кого-то раздраконил. Именно поэтому я предупреждал тебя не лезть в это дело. Именно поэтому ты должен отступить.

 

- Спасибо, что не сказал «я же тебе говорил».

 

- Ну а что ты хотел? Ты словно питбуль: как вцепишься зубами – так намертво.

 

Самое время для спора. Эллиот сжал челюсти, чтобы слова, которые так и просились наружу, не сорвались с языка. Ему не хотелось бороться с Такером. Только не сейчас, вспоминая лицо Такера, когда тот вытащил его из озера.

 

Отбросив одеяло, Эллиот осторожно встал, придерживаясь за мягкую кожаную спинку кровати. Колено предупреждающе тренькнуло, однако в клинике врач заверил, что никаких особых повреждений не обнаружил. И посоветовал несколько дней использовать костыль или трость, но Эллиот скорее сдохнет, чем предстанет таким перед Такером. Если это заговорило хрупкое мужское эго, то шоу только начинается.

 

- Куда собрался? – рыкнул Такер. – Тебе нужно дать отдых ноге.

 

- В сортир.

 

К ужасу Эллиота, Такер обнял его за талию, поддерживая.

 

- Спасибо. – Оставалось надеяться, что в голосе слышалась только благодарность.

 

Его убивало удовольствие от ощущения теплой руки, твердого сильного тела, прижимающегося к боку. Почему он так жаждал этого объятья?

 

- Мы проверяем Федера, - сказал Такер, когда они дошли до ванной. – Полицейский департамент Такомы взялся за него всерьез. – Он остановился у двери. – Тебе нужна помощь?

 

В другой ситуации Такер отпустил бы скабрезную шутку. А Эллиот ответил бы в том же духе. Обычно так и происходило. Когда-то давно.

 

- Справлюсь, - ответил он так же непривычно вежливо. Такер кивнул, лапища задержалась на голой спине Эллиота, прежде чем тот отступил.

 

Эллиот закрыл дверь с облегчением. Он вспомнил, как близко они подошли к тому, чтобы сорвать друг с друга одежду и завалиться прямо в камыши у озера. Вспомнил сумасшедший поцелуй, с которым Такер набросился на него на стоянке за часовней после разговора с Бэйкерами. Похоже, безумие оказалось заразно.

 

Помочившись, он вымыл руки и плеснул в лицо холодной водой, глядя на себя в зеркало. Небритый, с мутным взглядом. Повернулся, чтобы рассмотреть царапину на ухе. Даже зашивать не пришлось.

 

Сегодня ему повезло, но в следующий раз может случиться иначе. Такер прав.

 

Выйдя из ванной, он увидел, что тот поправил постель и прислонил подушки к спинке.

 

- Если это для меня, то зря, - заявил Эллиот. – Я не собираюсь обратно в кровать.

 

Такер ринулся навстречу, чтобы обеспечить желанную поддержку.

 

- Ты встал не с той ноги.

 

- Я не хочу больше лежать. Где моя одежда?

 

- В стирке. Мой спортивный костюм подойдет?

 

Эллиот присел на край кровати, пока Такер рылся в комоде и доставал чистый серый костюм.

 

- А вообще, что я тут делаю?

 

Такер выглядел смущенным:

 

- Ты был не в той форме, чтобы ехать домой. К тому же…

 

- К тому же? – Эллиот натягивал толстовку. Голос Такера звучал глухо через мягкую хлопчатобумажную ткань.

 

- Мне показалось, хорошо бы тебе отдохнуть там, где никто не найдет.

 

Эллиот хотел хмыкнуть, но предположение, что стрелок и дальше станет за ним охотиться, послало ряд жутких мурашек по спине.

 

Надев штаны, он с помощью Такера доковылял до широкого удобного дивана из Икеа в гостиной.

 

- Я не могу тут прятаться. – Тронула ли его такая неожиданная забота или разозлила? – Твое жилище – не подходящее место для конспиративной квартиры.

 

- Тебя и не приглашали, - буркнул Такер.

 

А вот это задело больше, чем следовало.

 

- Я и не напрашиваюсь. – Желая сменить тему, он поинтересовался: - Узнали, кто шлет мне анонимки?

 

- Именно это и стоит обсудить.

 

Эллиот обеими руками закинул многострадальную ногу на диван и откинулся на спинку с облегченным вздохом.

 

- И что?

 

- И то. Твой приятель отправляет смс с общественного компьютера.

 

- Но ему для этого нужен аккаунт на Anontxt.

 

- Нет, это один из тех международных сайтов, с которого можно отправлять сообщения без регистрации.

 

- Черт. – Эллиот задумался. – Можно же как-то отследить, кто использует компьютер. Где он стоит?

 

- В библиотеке Кингмана.

 

- И о чем это говорит?

 

- Не надейся. По библиотеке вчера вечером кто только не шлялся из-за студенческого арт-шоу. Многие имели доступ к компьютеру. Мы над этим работаем, но слишком много вероятностей.

 

Тут не поспоришь.

 

- А сегодняшний звонок?

 

- Мне пока не докладывали. Но в общем пользовании много компьютеров, и много кто имеет к ним доступ.

 

И тут не поспоришь. Эллиот замолчал на несколько минут.

 

- Чего хочешь на обед? – наконец спросил Такер.

 

Эллиот постарался стряхнуть озабоченность.

 

- Все равно.

 

- Пиццу?

 

Эллиот невольно улыбнулся:

 

- Хорошо.

 

- Тебе по-прежнему нравится с анчоусами и ананасами?

 

- Ха-ха.

 

Такер тоже хмыкнул в ответ и пошел звонить в пиццерию.

 

- Я тут подумал, - сказал Эллиот, когда тот вернулся в гостиную.

 

- Лучше я сяду. – Такер опустился в широкое кожаное кресло и, скрестив руки, уставился на Эллиота, словно он – большая неразрешимая задача:

 

- Говорите, профессор.

 

- Поначалу казалось, что убийство Терри Бэйкера – уловка. Преступник пытается показать, что не слушком умен. Эта наковальня, привязанная к поясу, труп, утопленный в озере за университетом.

 

- Имеет смысл, если он хотел представить дело как самоубийство.

 

- Знаю, но это была паршивая попытка. Как пуля, пущенная Терри в лоб. Когда ты в последний раз видел суицидника, выстрелившего себе в лоб? Обычно стреляются в висок. - Эллиот приложил воображаемый пистолет к виску. – Или в рот. – Теперь он поднес руку к губам.

 

- Не показывай на себе, меня подташнивает.

 

Эллиот убрал палец изо рта:

 

- Я просто говорю, что это неудобно.

 

- Согласен, но я видел чудиков, стрелявших себе в горло. И что ты собираешься делать со своими размышлениями? Мы уже согласились, что Бэйкер себя не убивал.

 

- Убийство Терри Бэйкера не продумано - наш злодей не слишком хорош в импровизации.

 

- А ты у нас теперь криминальный психолог.

 

Эллиот пожал плечами:

 

- Я стараюсь. Прояви снисхождение. Вряд ли Терри Бэйкер пал первой жертвой, но, кажется, преступник впервые попытался выдать похищение и убийство за нечто иное.

 

- Именно поэтому ты сказал, чтобы я узнал в отделе Такомы, не исчезали ли еще люди?

 

- Я так сказал?

 

Такер рассмеялся:

 

- Ты не помнишь?

 

Эллиот покачал головой.

 

- Невероятно. Андерсон или Пайн к тебе уже обращались повторно по этому поводу?

 

- Пока нет.

 

- Похоже, злодей занервничал и утопил Бэйкера, потому что его исчезновение привлекло внимание. Общественности. ФБР. Мое. Твое. Он наверняка запаниковал и отошел от обычного плана.

 

- Интересно, и в чем заключался его обычный план?

 

- Откуда я знаю. Когда выясним, поймем, с кем имеем дело. - Такер рассеянно водил большим пальцем по нижней губе. - Ты считаешь, что злодей запаниковал и попытался выдать смерть Бэйкера за самоубийство. Тогда почему он похитил Лайла? Почему не затаился?

 

- Да поздно было – он уже похитил Лайла. Тот ведь исчез в позапрошлый понедельник.

 

- Справедливо. Тогда зачем он попытался захватить твоего ассистента утром?

 

Эллиот беспокойно нахмурился:

 

- Думаю, хотел ударить лично по мне. Он рассматривает нас как соперников в какой-то извращенной игре. И заметь, он напал на Кайла прежде, чем, как ты любишь выражаться, я его раздраконил. Именно поэтому я думаю, что наш преступник – кто-то из тех, с кем я беседовал по поводу исчезновения парней.

 

- Джим Федер.

 

- Возможно. – Эллиот подвинулся и прислонился к подушкам. – Хотя сейчас я уже сомневаюсь. Глупо похищать своего бывшего бойфренда. Кайл наверняка узнал бы его даже в балаклаве.

 

- Было темно.

 

- Да я тебя с закрытыми глазами узнаю.

 

Такер прищурился. И коротко ответил:

 

- Да. Я тебя тоже.

 

Эллиот откашлялся:

 

- Хотя Федер мог попытаться заинтересовать меня или вообразить, что между нами что-то есть. Не знаю. У меня нет особого выбора подозреваемых. Если я прав, и эти похищения продолжаются не первый день, то список подозреваемых широк, как это море на картинке.

 

Такер уклончиво кивнул.

 

- Нужно позвонить отцу, - дернулся Эллиот. – Он наверняка слышал о стрельбе в новостях.

 

Такер передал Эллиоту его сотовый.

 

Эллиот растерялся, услышав вместо обычного мягкого приветствия Роланда резкое:

 

- Где тебя носило, черт побери?

 

- Извини, папа, я в порядке. Я принял пару обезболивающих таблеток и вырубился на весь вечер.

 

- Что там произошло? Шарлотта говорит, в тебя стрелял снайпер. Я позвонил легавым, а мне ни проклятого слова в ответ.

 

Эллиот попытался сгладить ситуацию и преуменьшить опасность. Пока он увещевал отца, в дверь позвонили и Такер пошел открывать. Через несколько мгновений тот вернулся с коробкой пиццы.

 

От аромата томатов, пармезана и чеснока желудок Эллиота жадно заурчал. Он с завтрака ничего не ел – миллион лет назад.

 

- Ты собираешься на похороны Терри в воскресенье? – спросил Роланд.

 

- А это не покажется бестактным?

 

- Думаю, ты должен прийти.

 

Учитывая, что наговорил отцу прошлым вечером, Эллиот решил не спорить:

 

- Хорошо. Только бы Бэйкеры не восприняли мое появление неправильно.

 

Они беседовали еще несколько минут, но в разговоре ощущалось напряжение. Эллиот понимал, что им нужно прояснить ситуацию, но также понимал, что сейчас не время и не место. Да и не знал, как.

 

Наконец Роланд попрощался, Эллиот нажал отбой и похромал на кухню. На столе лежала открытая коробка с пиццей. Такер доставал куски, две стеклянные кружки притягательно пенились пивом. От запаха пива и еды потекли слюнки.

 

- Я тут тебе отрезал.

 

- Не беспокойся. – Эллиот упал на стул и достал кусок, за которым потянулись сырные струны.

 

Такер, изогнув брови, смотрел как, он заглатывает.

 

- Вау!

 

- Что? – спросил Эллиот с набитым ртом.

 

- Видел я удавов с более светскими манерами за столом.

 

Эллиот прожевал и рассмеялся.

 

- Извини. Я не обедал.

 

- А чем живешь? Своими высокими идеалами?

 

- Если не хочешь прохлопать кусок, лучше заткнись и ешь.

 

- Кусок чего? – невинно уточнил Такер. Передвинул стул напротив Эллиота и поднял кусок пиццы.

 

Эллиот проигнорировал его замечание, с третьего укуса уничтожил первую порцию и потянулся за второй.

 

В конце концов они вдвоем почти добили огромную пиццу. Такер налил две кружки пива, но Эллиот, памятуя об обезболивающих, ограничился колой.

 

Он не хотел, чтобы это вечер – непредвиденное перемирие с Такером – закончился. Оба ослабили оборону. Завтра наверняка ему уже не сидеть за столом, несмотря на усталость, не пить приторную шипучку и не болтать ни о чем, пока маленькая стрелка на кухонных часах неуклонно отсчитывает время.

 

- Вдруг стрельба не связана с расследованием? – предположил Такер. – Может, это совпадение. Ты в последнее время никого не заваливал на экзамене? Не царапал дверь автомобиля?

 

- Я до сих пор помню, как это работает, - бросил Эллиот. – Я, конечно, не самый популярный преподаватель в университете, но не думаю, что кто-то решил меня извести. – Он подумал о Лесли Мрачек, переписывающей реферат, и о Рэе, раздраженном его вечным склерозом по поводу корзины с мусором. О Федере, которого он пару раз отшил, о Шарлотте Оппенгеймер, обеспокоенной его отказом завершить расследование, и Эндрю Кориане, который его не любил просто из общего принципа. Никому здравомыслящему не придет в голову убивать из-за таких претензий. А вот психу – поди разбери.

 

- Что? – Такер следил за выражением его лица. – Что ты вспомнил?

 

- Не то чтобы я скандалил, но уборщик в моем корпусе немного странный.

 

- Имя.

 

- Рэй как-то-там. Ну, ты понимаешь. Уборщики и обслуживающий персонал не слишком бросаются в глаза.

 

- Так. И имеют доступ практически ко всей территории кампуса, верно?

 

- Вероятно. Но все сотрудники колледжа проходят проверку на криминальное прошлое.

 

- Если его не поймали, это еще не значит, что он не преступник.

 

Эллиот покачал головой и потянулся к последнему куску пиццы.

 

- И как в тебя еще лезет? – усмехнулся Такер. – Ты ешь, как конь.

 

- Оно прямо на член ложится.

 

Такер поперхнулся пивом и несколько секунд пытался откашляться. В полдвенадцатого зазвонил телефон. Такер мрачно глянул на Эллиота и встал, чтобы ответить. Хмуро и молчаливо выслушал собеседника. Лицо постепенно разглаживалось. Наконец он положил трубку и повернулся к Эллиоту:

 

- Это детектив Андерсон. Радуйся – они восприняли твое предположение всерьез и последние пять часов проверяли данные о пропавших без вести.

 

- И?

 

- Похоже, ты прав.

 

- Сколько? - Эллиот не узнал собственный голос.

 

- С 2005 года более девяти молодых людей, подходящих под описания твоих жертв, пропали в Такоме и округе Пирс.

 

Эллиот длинно судорожно вздохнул:

 

- Лучше бы я ошибся. Но да – в департаменте Такомы подтверждают. У нас серийный убийца.

      

Глава 20

 

Такер в ванной чистил зубы. Эллиот, сидя на кровати в одних трусах, прислушивался к оживленным, деловитым звукам. Такер в некоторых вещах придерживался старомодных взглядов. Никаких электрических зубных щеток, никаких электробритв. Оставалась только догадываться, с чего Эллиот тут расселся и раздумывает над гигиеническими привычками Такера.

 

Они неловко согласились ночевать на одной кровати – диван в гостиной не подходил под габариты ни одного, ни другого. Его автомобиль отбуксировали в сервис, хотя Эллиот все равно находился в неподходящей форме, чтобы отправиться домой.

 

Честно говоря, он и не хотел домой. Впрочем, не то чтобы он точно знал, чего хочет, не говоря уже о желаниях Такера.

 

Дверь открылась, в проеме появился Такер. Прежде чем в ванной погас свет, Эллиот оглядел широкие плечи, мускулистые руки, гладкую веснушчатую грудь. Светло-голубые пижамные штаны сидели низко на бедрах. Обычно Такер не носил пижаму. По крайней мере, так казалось. Дело в том, что они никогда не доходили до зубных щёток и пижам. На памяти Эллиота остались ночи, когда оба были уже вымотанные, но еще заведенные. Ночи, когда они, поев, заваливались в кровать, трахались и засыпали. Ночи, переполненные алкоголем.

 

 

Хотя, не совсем так. Незадолго до его ранения они провели длинные выходные в море на яхте Такера. Тогда они, кроме всего прочего, плавали. И плавали. И плавали. Не сказать, что долго чистили зубы или что-то в этом роде, но ведь были вместе. Потому что хотели. Эллиот – точно.

 

Он почти забыл. Нет, не забыл – намеренно стирал воспоминания.

 

- Ты выглядишь мрачным, - заметил Такер.

 

- Кажется, нам нужно что-то делать.

 

Он изогнул бровь:

 

- Что у тебя на уме? – Вот сейчас появился старый добрый Такер. Эллиот усмехнулся. – Слушай, - Такер сел рядом. – Сегодня мы уже бессильны. Что мы еще можем сделать?

 

Эллиот покачал головой:

 

- Но знать, что где-то там преступник, возможно, выбрал себе очередную цель. Какого-нибудь парнишку.

 

- У него выдался тяжелый и неудачный день. Вряд ли он выйдет на охоту сегодня ночью. Если он хоть наполовину устал, как ты на вид.

 

- Спасибо.

 

- Я не хотел издеваться. С тобой сроду не знаешь, что сказать. Ты очень… обидчивый.

 

Искренность в голосе Такера заставила посмотреть на себя со стороны.

 

- Может и так, - наконец согласился Эллиот.

 

- Не стоит убиваться, что ты не можешь делать все, что раньше… - Такер замолк, уловив взгляд Эллиота. – Ладно, я последний человек, у которого есть право комментировать, но… ты очень изменился.

 

Эллиот молча вслушивался в заботу и беспокойство в голосе Такера, а затем прохрипел:

 

- Неожиданно. Не ты ли постоянно твердил, чтобы я смирился?

 

Такер покраснел:

 

- Я никогда… Я не…

 

Такер сглотнул.

 

- Нет, именно ты.

 

Такер отвел взгляд. Нерв на лице дернулся:

 

- Да, именно я.

 

Эллиот не знал, как реагировать. Странно, но он даже начал сочувствовать Такеру, поэтому решил уйти со скользкой дорожки и сменить тему.

 

- Так или иначе, но этот парень не похож на типичного серийного убийцу. Работает уже пять лет, но вплоть до недавнего времени не засветился. Осторожен, сдержан. Или у него избирательный подход.

 

- Что у него?

 

- Сам подумай. Девять жертв за пять лет, и только сейчас его заметили.

 

- Рано говорить, что все девять пропавших без вести – его жертвы.

 

- Да. Это только мое предположение. Он держится в тени, не упивается шумихой в прессе и общественным страхом. Прилагает все усилия, чтобы избежать известности. И только сейчас выказал какое-то желание бросить вызов властям.

 

- Возможно, здесь действительно что-то личное. Может, он воспринимает тебя не как представителя власти. Может, ты для него – только ты, персонально.

 

- Я рассматривал такой вариант.

 

- И это приводит нас к предположению, что ты знаком с преступником. - Такер наклонился, поставив локти на колени и запустив длинные пальцы в медно-рыжую шевелюру. - Мне и так хреново, а тут еще разговоры о маньяке на сон грядущий.

 

Эллиот намеревался ответить, но неожиданно широко зевнул.

 

- Наверное, ты прав.

 

- Конечно же, я прав.

 

Эллиот застонал. Такер ткнул его локтем в бок и встал с кровати, чтобы погасить свет и проверить замки.

 

Эллиот выключил настольную лампу, растянулся на простынях и устроился головой на подушке. Закрыл глаза, и мир уплыл далеко-далеко.

 

Он смутно слышал, как вернулся Такер, выключил лампу на своей тумбочке и заполз в постель. Как только рядом опустилось мощное тело, дрему с Эллиота как рукой сняло.

 

Несколько минут они молчали в темноте. Эллиот остро чувствовал тепло Такера, его энергию. Вдыхал на удивление эротичную смесь запахов зубной пасты и голой кожи, ощущал спокойное колыхание груди: вдох-выдох. Рука Такера покоилась столь близко, что по спине побежали мурашки.

 

Они лежали бок о бок, и это казалось невероятным. Словно и не было этих полутора лет. В темноте раздался голос Такера:

 

- Знаю, мне следовало проявить большее понимание. А я этого не сделал. Ты не дал мне шанса… смириться с тем, что произошло.

 

- Да, я поступил как настоящий эгоист.

 

Молчание.

 

- Ты кое-что забыл, - отозвался Такер. – Именно ты сказал, что не хочешь меня видеть, что тебе слишком сложно, слишком больно.

 

Эллиот задумался. Действительно, он выдал такое однажды.

 

- Я был в шоке, - ответил он горько.

 

- Сейчас я это знаю. Но тогда не казалось, что ты в шоке. Ты был холодным. Ледяным. Упрямым как черт. Решительным.

 

- Значит, я виноват?

 

Эллиот пораженно замолк, когда Такер протянул руку и переплелся с ним пальцами.

 

- Прости, - прошептал он.

 

Эллиот открыл-закрыл рот. Уж чего-чего, а такого он совсем не ожидал.

 

Такер отдернул руку и под скрип кровати повернулся к нему лицом, в темноте блеснули глаза:

 

- Я весь год хотел это сказать. Прости, Эллиот. Мне действительно очень жаль. Что бы между нами ни происходило, мне жаль, что я не смог с этим справиться должным образом. Я повел себя как ублюдок. Разозлился.

 

Эллиот опять хотел ответить, но Такер перебил:

 

- Здесь нет никакой логики, но я и не надеюсь, что ты поймешь. Просто желаю извиниться. Сказать правду. Мне хотелось верить, что как только ты соберешься, немного поправишься, все образуется, мы вернемся к прежней жизни.

 

Мужайся, Эллиот.

 

Он резко повернулся и уставился на лунные отблески, просачивающиеся через планки жалюзи. Ему тоже хотелось верить, но это так и осталось мечтой, которую следовало отпустить – судьба предъявила очень убедительные физические доказательства.

 

Казалось, Такер ждал, что он ответит.

 

- Не оставалось ни единого шанса, что я смогу вернуться к оперативной работе.

 

- Знаю. Я и тогда знал. Но боялся, что если ты уйдешь из Бюро, между нами все закончится. Нас – тебя - ничто не удерживало вместе. Кажется, именно так ты говорил.

 

Эллиот вглядывался, стараясь рассмотреть лицо Такера. За семнадцать месяцев рассуждений и самоуничижений такая мысль никогда не приходила ему в голову. На самом деле он считал, что Такер не захочет связываться с калекой, и сейчас просто не мог переварить информацию.

 

- А ты задумывался, каково мне? Я чуть ногу не потерял к чертям. Гадал, смогу ли когда-нибудь ходить.

 

- Знаю.

 

- Может, со мной было тяжело, может, я закрылся, оттолкнул тебя. Но я в тебе нуждался. Хотя бы как в друге. – Эллиот с ужасом ощутил ком в горле. Чертова соломинка, которая окончательно сломит его перед Такером.

 

- Я знаю, - повторил Такер. – Ты не скажешь мне ничего, что я уже не говорил бы себе.

 

Эллиот нетерпеливо вытер горящие глаза.

 

- На самом деле? Может, закончим тогда?

 

- И когда ты отказался от аналитической работы…

 

- Бумажной работы. – Эллиот ударил по мягкой спинке кровати. – Ты сам согласился бы перебирать бумажки? Был бы счастлив?

 

- Нет, определенно нет.

 

- Ну и…

 

- По крайней мере, ты остался бы в Бюро. – Такер говорил спокойно. – У нас бы осталось – и до сих пор было бы – то, что нас объединяло. Что-то общее.

 

- Если нас объединяла только проклятая работа, то этого чертовски мало, - ответил Эллиот автоматически.

 

Он всегда думал, что для Такера их отношения не больше, чем элементарный секс, поэтому с трудом понимал, о чем вообще речь. С самого начала Эллиот убедил себя не относиться к их встречам серьезно. И, похоже, ему здорово удалось.

 

Такер навис над ним, окатив теплым дыханием:

 

- Думаю, нас объединяло гораздо большее.

 

Эллиот покачал головой.

 

- Мне казалось, со временем ты тоже поймешь. Если бы мы располагали временем.

 

И как это расценивать? Неужели Такер так и не понял, как сильно переживал Эллиот. Как страдал, когда тот отвернулся?

 

- Ты выбрал странный способ все это показать. Чтобы так перефразировать «подбери сопли и радуйся, что тебя взяли хотя бы копаться в бумажках» в «думаю, у нас есть будущее» нужно очень постараться.

 

- Может, я хотел вызвать в тебе здоровую злость. Расшевелить. Хотя уже и не уверен. Ты не дал мне шанса все исправить, Эллиот. Ты вышвырнул меня из своей жизни и не захотел ни видеть меня, ни отвечать на мои звонки, электронные письма, сообщения.

 

- Я был вроде как занят – заново учился ходить.

 

- Я не мог к тебе приблизиться. Знал, что облажался, пытался поговорить. Но опоздал.

 

Глаза раздражающе пощипывало, в них словно подливали и подливали слезы; плечи мелко тряслись. Все эти месяцы он не плакал, а сейчас его затопили эмоции, и самое ужасное – казалось, его слух обострился, чтобы уловить поверх физических страданий, что еще может сказать Такер, если тот захочет добавить что-то под конец.

 

- Так ведь? – наконец разорвал плотную тишину Такер. Неужели так долго раздумывал только чтобы выдать «так ведь»? Типичный Такер. Свалил решение на Эллиота.

 

Он открыл рот. Да, опоздал. На целых семнадцать месяцев. Именно так подсказывало ответить уязвленное самолюбие. Но тогда сразу всему конец.

 

Вот он. Перекресток. Вроде, он остался далеко позади и решение уже принято – к лучшему или худшему – но, похоже, Эллиот бегал по кругу; вот он, поворотный момент, второй шанс. Хватай, если хочешь. Требовалось что-то ответить.

 

Лучшее, на что он оказался способен – судорожный вздох. К его удивлению и облегчению, Такер потянулся к нему и стиснул в объятьях.

 

- Не обязательно отвечать прямо сейчас. Не нужно решать одним махом. Давай просто посмотрим, куда… нас кривая выведет, - прохрипел тот прямо в ухо. – Между нами все было хорошо, Эллиот, ты же знаешь, было. Мы оба знаем. Нужно просто подождать.

 

Возможно. Возможно, так и было. Удивительно, насколько хотелось в это поверить. Когда рука Такера потянулась к нему, Эллиот рванул навстречу и, когда горячий рот накрыл губы, открылся поцелую.

      

Глава 21

 

Парой быстрых движений они сняли, отбросив пижаму с бельем, и сплелись в объятьях. Нервы гудели, словно ветер в проводах – рука Такера привычно, уверенно заскользила – правильный нажим, правильный угол, правильный ритм.

 

Такер снял большим пальцем жемчужную каплю с кончика члена Эллиота. Невероятное ощущение соленой естественной смазки и грубого трения ускоряющейся, сжимающей ладони отправило сердце в полет. Удивительно – они снова вместе, голые, прикасаются друг к другу. Это что-то, когда ты вверяешь себя - а точнее, свои яйца - в руки другого человека. О господи! Как сладко шершавая рука обхватывает мошонку, а другая размашисто водит по члену.

 

Эллиот застонал.

 

- Да? – Такер затаил дыхание.

 

- Да, да, - отрывисто пробормотал Эллиот.

 

Существовала только одна проблема. Последний раз был давно. Слишком давно. К своему стыду, Эллиот отреагировал подобно сопливому подростку. Забыв об ответной любезности, он не мог даже притвориться, будто заботится, что сейчас происходит с Такером – тело словно локомотив летело к свету в конце туннеля. Он попытался хоть что-то сказать, но выдавил из себя только беспомощный, бессловесный возглас. Язык Такера заткнул рот, и Эллиот с жадностью его втянул. Так хорошо. Между ними все хорошо. Как обычно. Как всегда. И происходящее сейчас – одна из лучших вещей. Безмолвная, инстинктивная сексуальная совместимость. Они давали друг другу самое сокровенное, самое желанное.

 

Или, как здесь и сейчас, Такер давал Эллиоту именно то, в чем тот так отчаянно нуждался. Ему не под силу это остановить, если даже захочет, сама идея бессмысленна… Обжигающий зной охватил основание позвоночника, пронзил кости, хрящи, кровеносные сосуды, нервы.

 

С последним толчком оргазм прокатился как грозовой раскат по летнему небу и пролился горячим дождем.

 

- Сейчас все по-другому, - пробормотал Эллиот спустя несколько минут, вытаскивая ногу из вороха спутанных влажных простыней. – Ты же… ты же еще не?..

 

Такер лениво рассмеялся рычащим смехом, устроился поудобнее, притянув Эллиота ближе, слизнул пот с его виска:

 

- Не беспокойся, и мой черед настанет.

 

* * *

 

Эллиот открыл глаза – еще темно, но небо уже светлело. Под боком заворочался Такер. Эллиот улыбнулся, прижался к нему, и Такер приник привычным, теплым, быстрым поцелуем. Затем хмыкнул невнятное приветствие, оба сонно рассмеялись, пробуя смех на вкус. Эрегированный член Такера уперся в живот, и Эллиот счел это прекрасным - он проснулся в таком же состоянии. Но смог отодвинуть свои желания, пока они сжимали друг друга в долгих сильных объятья.

 

Предыдущая ночь оказалась сладкой и легкой – всего лишь избавлением от напряжения и выражением привязанности. Но сейчас оба хотели большего.

 

- Время расплачиваться. – Такер поднял голову, его глаза сияли.

 

- Заказывай.

 

Такер не рассмеялся, а неожиданно серьезно заявил:

 

- Нет, на этот раз все, что ты сам захочешь.

 

На этот раз? Как будто Эллиот не получил то, что хотел, пару часов назад.

 

- Да? – пробормотал он. – Тогда трахни меня, я хочу, чтобы ты меня трахнул.

 

- Господи, а уж как я этого хочу… дня не проходило, чтобы я этого не хотел; не воображал, каково это - двигаться внутри тебя, ощущать твое тело, словно плотный бархат. Слышать, как ты стонешь, когда я в тебя вхожу. Словно мой член внутри для тебя самое лучшее.

 

Эллиот застонал в ответ темному, завораживающему голосу. Пенис налился и встал колом.

 

- Да, вот так, - Такер горячо дышал ему в ухо. – Именно так. Когда ты выгибаешься, разводишь ноги, чтобы я мог добраться, толкнуться глубоко…

 

Сумерки скрывали стыд, придавая уверенности. Легко откинуть одеяло, легко позволить Такеру подготовить себя. В прежние времена они старались быстро проскочить этот момент, но сейчас в его движениях угадывалась интимная торжественность ритуала презерватива и лубриканта.

 

- У меня давно не было, - признался Эллиот, извиваясь под приятными поглаживаниями пальцев в самом интимном месте.

 

- У меня тоже.

 

- Господи! Дотронься еще раз.

 

- Здесь? - прошептал Такер.

 

Дыхание перехватило, слова застряли в горле. Эллиот насадился, стремясь к большему.

 

Тихие уговоры Такера и почти гипнотические прикосновения помогли расслабиться. Когда-то и этот этап они старались пройти как можно быстрее. Теперь же от одной только прелюдии можно было кончить. Такер долго и пространно старался подготовить Эллиота, чтобы ему было комфортно.

 

Эллиот задыхался, извивался, беспомощно дрожал, как под электрическим напряжением, переполненный долгими ощущениями, когда крепкий палец проникал, толкался внутрь и выходил наружу через плотное кольцо мышц.

 

- Как удобней для ноги?

 

Эллиот едва помнил про свое колено, а теперь задумался, словно решая вопрос бытия:

 

- Э-э-э… Может, мне лечь на бок?

 

Они перевернулись, член каждого подпрыгивал с каждым движением в этой новой версии «твистера».

 

- Так?

 

Эллиот кивнул. Волосатая нога Такера проехалась по лодыжке, жаркое дыхание опалило шею, одна горячая тяжелая ладонь властно легла на талию, пальцы другой продолжили деликатные ласки ануса, скользя вверх и вниз по расщелине. Дыхание перехватило.

 

- Хорошо?

 

- Хочу большего.

 

Такер поцеловал его в плечо:

 

- Все, что сможешь принять.

 

К пальцу присоединился еще один, затем их сменил член, проталкиваясь медленно, с пронзительной сладостью. Наполняя плотно, до краев. Такер очень старался, чтобы не причинить боль, Эллиот прислушивался, как отвыкшее тело сопротивляется. «Больно. Черт, а хочу ли я? Позволю ли этому случиться»? Небольшое сопротивление… и всеобщая капитуляция.

 

- Господи… да, пожалуйста, Такер.

 

Такое проникновение плоти всегда удивляло. Не только физическое, но и душевное. Физическое переживалось гораздо легче.

 

Эллиот предпочел бы растянуться на спине, хотел света, чтобы смотреть Такеру в лицо, когда тот издает жалобные, очаровательные звуки, чтобы видеть, как член Такера входит в его тело. Но из-за колена приходилось лежать на боку.

 

Почти сразу они начали двигаться, сначала вразнобой, беспорядочно, но потом поймали темп, скользя, наступая и отступая…

 

Обоих обуяло чертовское возбуждение, отбросив все запреты, отпуская. Такер ударялся яростно, удовлетворенно, Эллиот тянулся к нему, насаживаясь. Они подгоняли друг друга стонами и невнятным бормотанием под натужный скрип кровати.

 

Рука Такера соскользнула с талии Эллиота, нащупала член и интенсивно заработала с преднамеренным мастерством. Эллиот застонал, бедра бешено задергались.

 

- Такер, - прошептал он между ударами. – Черт... как же... я... по тебе… скучал.

 

Тепло и давление породили неземное удовольствие… так долго не могло продолжаться… И не продолжилось. Эллиот замер, а затем его накрыло головокружительным оргазмом. В сладострастных конвульсиях он смутно осознавал, как Такер сбился с ритма, теряя контроль, и под громкий возглас рухнул за край следом за Эллиотом.

 

* * *

 

Окончательно проснулись они после девяти и даже предприняли третью попытку, но, посмеиваясь, признали поражение.

 

- Кого ты назвал стариком? – наконец разбушевался Такер, отбросил простыню и хлопнул ладонью по паху Эллиота. – Ты почти такой же старый.

 

С гораздо большим износом. Но Эллиот этим утром чувствовал себя до странного молодым и беззаботным. Нога все еще беспокоила, но после ночного отдыха боль уменьшилась, став почти терпимой. Страх, что суставной протез поврежден и снова придется проходить через реабилитацию, исчез. Эллиота занимали теперь совсем другие вопросы.

 

- Эй! – Он отбросил руку Такера. – Ты что творишь!

 

- Радиоуглеродный анализ. Считаю годовые кольца на твоем дереве.

 

- Держи свои лапы подальше от моих годовых колец.

 

- Ты не это имел в виду, - серьезно ответил Такер, и Эллиот закашлялся. За последние восемь часов он смеялся больше, чем за последние полтора года.

 

- Болван. – Он повернулся, изучая лицо Такера, и натолкнулся на пристальный взгляд. Такер улыбнулся. - Если ты все это чувствовал, почему выставил себя полным придурком?

 

- Придурком? Я?

 

Эллиот пожал плечами:

 

- Хорошо, мы оба. Почему не перезвонил в прошлые выходные?

 

- Ох. – Такер поморщился.

 

Удивительно.

 

- В смысле?

 

- Я плавал на Гусиный остров.

 

У Эллиота отвисла челюсть:

 

- Ты?..

 

Такер кивнул.

 

- Почему?

 

«Зачем ты туда приплыл? И почему не зашел ко мне»? Эллиот сам не знал, какой вопрос следует задать.

 

- После пятничного вечера мне подумалось, что твоя скорлупа хоть немного треснет.

 

- Моя скорлупа?

 

- Ты позвонил мне, когда тебе потребовалась помощь. Это что-то да значило. Я хотел увидеться, поговорить, но смалодушничал.

 

- Ты смалодушничал?

 

Такер снова кивнул и нахмурился, уставившись в потолок:

 

- Показалось, что это неудачная идея. Что если сунусь, сделаю только хуже. Я устроился на ночь, а утром, позавтракав, уплыл. – Он пожал плечами.

 

Забавно. Эллиот столько думал о Такере субботним вечером, а тот был совсем рядом, на острове, всего в паре миль.

 

- Тебе следовало прийти ко мне домой.

 

- Да?

 

На этот раз Эллиот кивнул и припечатал Такера поцелуем. Тот одобрительно рыкнул. Что-то новенькое. Они никогда не тратили много времени на прелюдию, не говоря уже о последующих играх, но Эллиот наслаждался этими неторопливыми ласковыми изысканиями.

 

Они по очереди целовали друг друга в шею, небритый подбородок, уши. Эллиот никогда не ожидал и не находил у Такера нежности, но сейчас получил то, чего так отчаянно хотелось. Хотелось самого Такера. Даже если он не знал, как попросить.

 

В конце концов пришлось выбраться из кровати для душа и завтрака. Такер пожарил оладьи с черникой. Они ели, пили кофе и по очереди читали колонки «Сиэтл таймс». Каждый раз переворачивая страницу, сталкивались взглядами и обменивались неловкими кривыми ухмылками.

 

Газета освещала инцидент со стрельбой за университетом, но никак не связывала нападение на Эллиота с расследованием смерти Терри Бэйкера, хотя в статье ее по-прежнему называли самоубийством.

 

Это напомнило, что нужно проверить телефон. Зара Лайл сообщала, что вынуждена уехать из города на деловую конференцию, но все еще ждет от него известий. Этого разговора Эллиот сам ждал с нетерпением.

 

Вернувшись на кухню, он застал Такера за телефонным разговором. Пристальный взгляд дал понять, что Такер предпочел бы поговорить без аудитории. Эллиот взял чашку и вышел в другую комнату.

 

Такер присоединился к нему спустя полчаса. Эллиот вопросительно изогнул брови. Такер сел на диван с видом человека, собирающего в чем-то признаться, и Эллиот приготовился выслушать нечто неприятное.

 

- Я беседовал Монтгомери. – Такер глубоко вздохнул. – Думаю, Бюро должно взять инициативу в этом деле.

 

- Наконец-то дошло, - прокомментировал Эллиот. – Помнишь? Ты считал это пустой тратой времени.

 

- Знаю, уж поверь. Монтгомери тоже мне напомнила. И должен добавить, намного тактичнее, чем ты.

 

Эллиот скривился, но пропустил замечание.

 

- Признаю, я не верил, что два случая связаны. И точно не верил, что мы охотились на серийного убийцу. – Такер поморщился. – Не стану притворяться, что твое вмешательство меня не разозлило. Мне не больше твоего нравилось сознавать, что меня отвергли. Поэтому был предвзят.

 

Можно все утро выкапывать и лелеять обиды, но какой смысл? Они уже и так достаточно причинили друг другу боли. Если решили двигаться дальше, то прошлое стоило оставить позади раз и навсегда.

 

Поэтому вместо комментария Эллиот спросил:

 

- Бюро забирает дело себе?

 

- Слишком рано говорить. Несомненно, скоро мы получим более полные сведения, особенно после тестирования и лабораторных анализов.

 

Ни слова о том, каким образом Такер хотел бы продолжить расследование, и Эллиот его не винил. Он бы сам так поступил на его месте. Кроме того, ФБР часто привлекалось, когда жертва или семья жертвы владели крепкими политическими или общественными связями – именно как в этом случае, – даже если преступление не попадало под федеральную юрисдикцию.

 

Такер без усилий угадал его мысли:

 

- Все будет зависеть от желания полицейского департамента Такомы и, откровенно говоря, от желания Бэйкеров. – И добавил: - В любом случае, ты вне игры.

 

Эллиот и сам так решил, еще до того, как в него принялись палить почем зря, но с удивлением обнаружил, что раздражен. Сглотнув, ему удалось довольно мягко ответить:

 

- Вероятно, это легче сказать, чем сделать.

 

Глава 22

 

Похороны Терри Бэйкера прошли скромно в узком кругу, хотя Джима Федера все же пропустили в часовню.

 

Тревожно улыбнувшись, он занял место на скамье рядом с Эллиотом, который кивнул в знак приветствия. Облаченный в темный костюм, Джим выглядел молодым и красивым. Наблюдая за ним исподтишка, Эллиот решил, что его тихая скорбь - не фальшивка, пусть он не бился в истерике и не заламывал руки.

 

Их «организованный» серийный убийца орудовал минимум в течение пяти лет, следовательно, двадцати пятилетний Федер не подходил под обычный возрастной диапазон двадцати пяти-сорока пяти лет. Хотя из каждого правила случаются исключения. Рэю и Фею Коуплендам было около семидесяти, Роберту Дэйлу Сиджи – девять.

 

Когда служба закончилась, Роланд пошел поговорить с Полиной и Томом, Эллиот последовал за Джимом на улицу. Тот закурил и, пуская дым, задумчиво смотрел на белый розарий.

 

- Это несправедливо, - произнес Джим. – Просто несправедливо.

 

- Жизнь вообще несправедлива.

 

Хотя колено с пятницы болело меньше, но все равно оно по-прежнему едва сгибалось и беспокоило, что делало Эллиота раздраженным и нетерпимым. Федер посмотрел на него грустными глазами.

 

- Терри заслуживал любви.

 

Все заслуживают любви. Не хотелось подобно Роланду вещать через психоделическую дымку - мол, любовью не решить проблем. Поэтому Эллиот просто вежливо кивнул. Он понимал, что Федер чувствовал себя виноватым, потому что больше не любил Терри.

 

- Думаете, убийцу поймают?

 

- Думаю, поймают, - ответил Эллиот. – Полиция сужает круг подозреваемых.

 

- Меня допрашивали.

 

- Неужели?

 

- Да, когда напали на Кайла. Но вы наверняка уже знаете. Вы же сами назвали полиции мое имя.

 

- Твое имя всплыло. Я не должен был умалчивать, - отозвался Эллиот спокойно.

 

Джим отвел взгляд:

 

- Ничего личного?

 

- Не думаю, что ты что-то скрываешь.

 

- Каждый человек что-то скрывает.

 

Действительно. И это неизбежно осложняло любое расследование.

 

- У тебя возникли сложности с полицией?

 

- Конечно нет. Я никак не связан с нападением на Кайла или со смертью Терри.

 

- Вот ты где. – Подошел Роланд с просьбой отвезти его домой.

 

- Ты не поедешь к Бэйкерам?

 

Роланд покачал головой:

 

- Поехали, я приготовлю тебе ужин.

 

Эллиот с радостью принял оливковую ветвь мира, поэтому поспешно попрощался с Федером. Тот коротко кивнул и бросил окурок в розовый куст.

 

* * *

 

- Как насчет энчиладос с картофелем и фасолью?

 

- О, это слишком просто! – отозвался Эллиот.

 

Роланд открыл стол в поисках картофелечистки:

 

- Мальчишки есть мальчишки.

 

- Как дела с книгой? – Эллиот рассматривал твердый профиль отца. Интересно, как Роланд воспримет известие, что они с Такером снова вместе, учитывая, что их политические взгляды, за исключением одного, прямо противоположны?

 

- Я закончил черновой набросок. – Он улыбнулся одной из тех улыбок, которые заставляли насторожиться. – В нем довольно много любопытных вещей, мне кажется, два или три разоблачения, которые заставят кое-кого задергаться.

 

Эллиот кивнул, разумно решив не вдаваться в подробности.

 

На несколько минут повисло молчание.

 

Роланд сновал по кухне, нарезая овощи, включая духовку, нагревая воду. Эллиот наблюдал за ним под перезвон курантов, доносившийся ветром. Это место будило много приятных воспоминаний.

 

Почувствовав взгляд отца, Эллиот поднял голову и наткнулся на непреложную любовь, так не сочетающуюся с его словами.

 

- Папа?

 

- Эллиот?

 

- Я хотел бы извиниться. И объяснить, я имею в виду тот вечер.

 

- Ясно. – Роланд ничего не добавил, но, похоже, его былой гнев давно остыл.

 

Эллиот глубоко вздохнул. Так давно он не чувствовал себя таким… юным, в плохом смысле. И это ему не нравилось.

 

- Понятия не имею, почему спросил, были ли у тебя отношения с Полиной Бэйкер. Знаю, это не мое дело.

 

Роланд все еще пристально его рассматривал:

 

- Вероятно, из-за долгой службы в ФБР ты постоянно ждешь от людей какого-нибудь подвоха.

 

- Да ладно, папа.

 

- Я серьезно. Это одна из причин, по которой я не хотел, чтобы ты связывался с ФБР и им подобными. Это убивает душу.

 

Только не в этот раз. И так ли уж долго Эллиот прослужил в Бюро?

 

- Папа!

 

Роланд пожал плечами:

 

- Знаю, знаю. Я помню, что сам ввязал тебя в эту трагедию. Знаю, что сам виноват, если тебе что-то почудилось.

 

- Это не совсем так.

 

- Так, так. Как только ты догадался, что с исчезновением Терри нечисто, сразу стал строить всевозможные предположения. Перебирал версии. Я знаю тебя, сынок. И это не плохо. Ни для копа, ни для преподавателя. Но мне не нравилось, что ты рассматривал меня в качестве подозреваемого.

 

- Да ни в жизни, - твердо ответил Эллиот. – Я ни секунды тебя не подозревал.

 

- Подозревал, - легко возразил Роланд. – Конечно, не в убийстве, но в предательстве лучшего друга и жены. Твоей матери.

 

Эллиот не смел посмотреть отцу в глаза, поэтому услышал, а не увидел, как тот вздохнул.

 

- Эллиот, я просто переживал за Полину. Я заботился о ней несколько лет, с тех пор как умерла твоя мать. И не будь она женой моего друга, возможно, все сложилось бы иначе. Но она замужем за Томом. Что есть, то есть. Я ответил на твой вопрос?

 

- Да. – Эллиот поморщился. – Теперь мы уверены, что имеем дело с серийным убийцей.

 

- Серийный убийца?

 

Эллиот кивнул.

 

- Тогда почему об этом не сказали в новостях?

 

- Потому что это до сих пор не точно. Как только получат подтверждение, выпустят пресс-релиз для телевидения. На данный момент мы имеем только признаки, но материальных, судебно-медицинских доказательств пока не получили.

 

- Люди должны об этом узнать, чтобы позаботиться о себе.

 

- Согласен. Все согласны. Но мы пока считаем, что большинство жертв входило в зону риска. Люди, которые могут исчезнуть по личным причинам, и никто не заметит их пропажи и не обеспокоится. Сейчас следствие вырабатывает стратегию. Если выяснится, что это точно серия убийств, ФБР организует опергруппу.

 

- А у тебя с этим проблемы?

 

- Нет, - растеряно сказал Эллиот. – Почему ты спрашиваешь?

 

- Это очевидно.

 

- Неправда. Я считаю, что в Бюро работают лучшие профессионалы. Они справятся.

 

Роланд уклончиво кивнул.

 

- Откуда ты мне звонил в пятницу вечером?

 

- Э-э-э… Из квартиры Такера.

 

- Такера?

 

- Такера Лэнса. Агента, с которым…

 

- Я помню.

 

Правильно. Роланд сам по просьбе Эллиота не пускал к нему Такера.

 

- Выходит, вы снова встречаетесь?

 

- Да, но это не…

 

Роланд отмахнулся.

- Я знал, что тебя осталось к нему чувство. И пробудилось оно, когда вы столкнулись, оказавшись по разные стороны в расследовании одного дела. Я прав?

 

- Да.

 

- И у вас, само собой, возникли проблемы. Я бы удивился, если бы не возникли.

 

Эллиот неохотно согласился:

 

- Ну, может ты и прав. Трудно оставаться по эту сторону, наблюдателем. Когда-то я занимался делами изнутри.

 

- Ты с этим справишься.

 

- Вот уж точно.

 

- Я уверен. Отцу виднее. – Роланд потрепал Эллиота по голове. – И не забывай.

 

Они провели хороший вечер – по крайней мере, вернулись к прежней, нормальной жизни. По пути к машине Эллиот обдумывал слова отца о том, что он обижен на Такера из-за расследования смерти Терри Бэйкера и исчезновения Горди Лайла. Действительно, Эллиоту не нравилось сидеть на обочине. Он предпочитал роль ведущего, а не ведомого.

 

Если они с Такером собираются каким-то образом взаимодействовать и наладить что-то вроде деловых отношений, следует привыкать, что он теперь выступает как невинный свидетель.

 

На самом деле его удивило, насколько он соскучился по Такеру. Он провел почти всю субботу у него дома, но это всего лишь один день, так почему кажется, словно не хватает собственной половины? Когда он впал в такую эмоциональную зависимость? Или ему просто нравилось быть с кем-то? Эллиот не обладал достаточным опытом, чтобы знать наверняка. Перед ранением он жил работой; несомненно, он был честолюбив. Бюро ускорило его продвижение по служебной лестнице. Уволившись, он сосредоточился на том, чтобы собрать свою жизнь воедино. В романтических отношениях он оставался новичком.

 

- Да какого черта! – пробормотал Эллиот, потянувшись к телефону. Такер ответил после первого гудка. Наверняка держал трубку в руках, собираясь набрать его номер.

 

- Привет.

 

Эллиот не ожидал теплой ласки в голосе Такера, поэтому снова немного растерялся и осторожно ответил:

 

- Привет.

 

- Знаешь, что? Все подтвердилось. Создается опергруппа, в дело вступает Бюро. Я – старший следователь. Мы достанем сукиного сына.

 

- Здорово, - глухо отозвался Эллиот.

 

- Мне нужно сегодня ехать в Такому на встречу с детективом Андерсоном. Он тоже в группе.

 

Воскресный вечер. Правоохранители зашевелились. И это хорошо. Эллиоту следовало радоваться, но его объяло разочарование – они не увидятся сегодня. Можно даже не спрашивать. Он тоже входил в опергруппу по расследованию серии убийств на заре своей карьеры, хотя не в качестве старшего следователя. Такера ждал изнурительный вечер, его команде придется перелопать все вещдоки. Ему предстояло собрать и организовать работу группы, включая обслугу, экспертов и техников. На них с Андерсоном ляжет ответственность за действия на месте преступления, они должны убедиться, что все члены группы будут проинформированы.

 

Для Такера это было повышение – довольно существенное. Но для их отношений – хуже не придумаешь. Танцевальная карта Такера расписана на все обозримое будущее, не скоро они теперь встретятся. И Эллиот ему чертовски завидовал.

 

- Это хорошие новости, - отчеканил он. И добавил поспокойней: - Уже чувствую, что я в безопасности.

 

- Саркастичный ублюдок! – рассмеялся Такер. – Но мне кажется, что я имею право на это расследование из-за твоего вклада.

 

Господи, через секунду Такер поблагодарит его за сотрудничество как неравнодушного гражданина.

 

- Ладно, мне нужно поспешить на паром. Завтра перезвоню.

 

- Ты где?

 

- В Такоме. Я ходил на похороны парнишки Бэйкера.

 

- А, - произнес Такер рассеянно. – И как?

 

- Никто не признался. Если ты об этом.

 

Молчание.

 

- Я не об этом.

 

- Знаю. Извини. Слушай, мне нужно идти.

 

- Минуточку, Эллиот. Что-то не так?

 

- Что? – Эллиот конечно же расслышал вопрос, просто не мог поверить, что Такер его задал. Спокойным настойчивым тоном. Средь бела дня. Ну, вернее, ближе к вечеру. Он практически услышал свои мысли и чуть не рассмеялся. Удивительно, но Такер лучше его ориентировался в отношениях. – Нет. Просто похороны меня обычно ввергают в уныние.

 

- И всё? Ты случайно не получал больше анонимок или что-то в этом роде?

 

Эх. Какое облегчение. На один ужасный момент Эллиоту показалось, что Такер волнуется из-за его чувств. Слава богу, тот полностью погружен в работу.

 

- Ничего. Может, твоя стрельба его спугнула? – предположил Эллиот с долей яда в голосе.

 

- Приму как комплимент. – Но судя по тону, Такер не воспринял его слова именно так. – Я постараюсь созвониться с тобой завтра, ладно? Может, пообедаем вместе.

 

Оба знали, что вряд ли. Не так быстро в данном случае. Такеру предстоит круглосуточная работа на износ.

 

- На завтра я записан к физиотерапевту. Может, позже на неделе.

 

- Ладно.

 

- Пока.

 

Такер нерешительно замолчал, но потом тоже попрощался.

 

Эллиот нажал отбой, чтобы не ляпнуть что-нибудь, о чем потом пожалеет. И это могло касаться чего угодно.

 

Глава 23

 

По дороге домой Эллиот раздумывал и все сильнее, и сильнее досадовал на себя. Наконец машина минула сосновый лес, осветила фарами темный коттедж. Фонарь над крыльцом опять не горел.

 

Может, короткое замыкание во внешнем контуре? Коттедж давно уже не новостройка. Или Эллиот забыл включить свет, когда спешил поутру на паром? Сейчас уже не вспомнишь, но обычно он делал это на автомате. Конечно, ничего страшного, но он чувствовал себя неловко. Заехав в гараж, заглушил двигатель и достал из бардачка фонарик и пистолет. Снял с предохранителя, выскользнул из салона, оставив дверь открытой.

 

Вокруг была почти кромешная темнота; слава богу, Эллиот прожил в коттедже не слишком долго и не успел захламить гараж. Он прошел мимо шкафов, полок с инструментом перед капотом и как можно тише приблизился к боковой двери. Беззвучно отомкнул, легко толкнул и вышел в свежую, холодную ночь.

 

Над зубчатыми силуэтами сосен плыла луна через безмятежно серебрившиеся облака. В воздухе, пропитанном пряным хвойным ароматом, слышался слабый звук.

 

Куртка зацепилась за грубые неструганные бревна, пока он двигался вдоль застекленной стены, держа перед собой пистолет. Дошел до солярия, вытянул шею, заглядывая в комнату. В темноте виднелись лишь силуэты мебели. Никакого движения. Лишь ветер шумел вершинами деревьев. Выбрать этот путь – не слишком удачная идея – вдруг его дожидаются внутри? Колено, конечно, беспокоило не так, как в субботу, но дни, когда он мог ползать, словно коммандос, давно прошли. Подумав, Эллиот шмыгнул в противоположную сторону дома, остановился у торцевой гаражной двери, прислушался. Тишина. Заглянул внутрь.

 

Из-под кухонной двери свет не пробивался. Крадучись обогнув коттедж, Эллиот с трудом забрался на крыльцо сбоку, поднырнул, пробираясь мимо ближайшего окна. Осторожно подергал ручку - дверь не поддалась. Закрыто.

 

Напрасная паника? Если он действительно считает, что ему угрожает опасность, следует идти к Стивену и оттуда звонить в департамент шерифа округа Пирс. Упорно не хотелось признавать, что Эллиот не в состоянии сам справиться с проблемой, если конечно, эта проблема – не плод разыгравшего воображения.

 

Если кто-то подстерегал его в коттедже, то наверняка приготовился, что он войдет из гаража на кухню. Или ждал у задней двери – если придется отступать, то путь для преследователя можно заблокировать, свалив поленницу или опрокинув мусорный бак.

 

Эллиот спокойно открыл ключом главную дверь, широко распахнул.

 

Раздался пронзительный скрип. Эллиот шагнул в сторону, чтобы яркая луна не светила в спину, делая из него идеальную мишень. В сребрящемся холле он увидел только мебель, ковры и камин. Все выглядело как обычно. Успокоительно нормально.

 

Эллиот зашел в комнату, держа в вытянутой правой руке пистолет, в левой, чуть ниже, фонарик. Периодически нажимая кнопку – «подмаргивая», быстро обшарил, подсвечивая пространство. Он давно таким не занимался, поэтому чувствовал себя немного глупо, но это мешало гипотетическому противнику точно определить его местоположение. Мерцающий свет должен того дезориентировать.

 

Электрический луч выхватил из темноты пустую кресло-качалку, циферблат дедовых часов, картину Джонсона Фарма над камином, темный проем, ведущий в зал.

 

Эллиот направил фонарик в коридор, освещая семейные фотографии на стенах и лестницу в дальнем конце.

 

Затем развернулся и пошел к кухне.

 

На стойке стоял пустой стакан, рядом лежала книга «Кровавое поле» за авторством Уильяма Л. Шиа – Эллиот оставил ее тут утром перед отъездом. Никаких признаков вторжения злоумышленника. Но беспокойство от чувства, что что-то неправильно, нарастало. Волосы на голове встали дыбом, по спине потекли струйки пота.

 

Эллиот шагнул в солярий, продолжая мигать фонариком и менять свое положение в темноте. На первый взгляд все казалось нетронутым, но в следующий момент на краю диорамы высветился наполовину полный хрустальный фужер.

 

Сердце сначала замерло, а затем припустило. Эллиот обвел лучом всю комнату, палец подрагивал на курке глока. Ни души, однако на каминной полке ярко сверкнула темным стеклом открытая бутылка мерло Лопез Айланд.

 

Еще какие-нибудь признаки проникновения? Вроде, нет. Или все-таки есть? Он приблизился к диораме.

 

Крошечные, расписанные вручную дома и деревья, миниатюрные сады и дороги. Но что-то было не так. Исчез кавалерийский отряд Джекоба Стюарта. Пропал.

 

Эллиот проверил диораму – может, их просто переставили?

 

Нет. Наконец фонарный луч мазнул по тому, что осталось от фигурок людей и лошадей – сплав смолы в камине. Маленький шлем Стюарта с плюмажем сверкнул в золе, как драгоценный камень.

 

Хлопок двери, казалось, сотряс весь темный дом. Эллиот повернулся – неловкий шаг послал волну боли через поврежденные нервы и связки колена. Проигнорировав ее, он бросился к задней части коттеджа.

 

Входная дверь качалась под порывами ветра. Когда Эллиот вышел в коридор, она медленно поплыла навстречу, ударилась о коробку с громким треском и снова открылась. Буквально в три шага Эллиот выбежал на заднее крыльцо, держа перед собой оружие. Но никого не увидел ни во дворе, ни дальше на поляне.

 

Никто не двигался вдоль темной стены деревьев. Похоже, даже ветер затаил дыхание, чего-то дожидаясь. Простояв, казалось, вечность, Эллиот вернулся в дом, заперев за собой замок. Теперь-то он точно знал, что один в коттедже, но напряжение так просто не отпускало.

 

Мысль об испорченных миниатюрах подпитывала ярость и негодование. Вторжение в дом оскорбляло и – хотя не хотелось признаваться даже самому себе – пугало.

 

Он продолжил осмотр на предмет других пакостей. Когда уверился, что первый этаж чист, стал медленно подниматься на второй. Эллиот знал, как уязвим на лестнице, поэтому беспокойство подогревалось с каждым осторожным шагом. На полпути ноздри дернулись в тревожном ожидании.

 

Пульс зачастил, готовясь то ли к драке, то ли к бегству. Эллиот поднялся на последнюю ступеньку и двинулся к спальне. Левая рука, высоко поднятая и сжимающая фонарь, затряслась, освещая половицы и стенную обшивку. Он прижался к стене у входа в комнату.

 

Его подташнивало не только от переполнявшей душу паники. Он узнал эту вонь. Кто хоть однажды ее учуял, вовек не забудет.

 

Смерть.

 

Эллиот сунул фонарик за пояс. Быстро глянул из-за двери, вставив перед собой пистолет.

 

Никого.

 

Все еще прикрываясь дверью, тщательно осмотрел освещенное луной пространство. Вот оно. Большая серая тень на постели. Кто-то прислонился к спинке кровати?

 

- Не двигайся, иначе голову снесу! – крикнул Эллиот.

 

Тень не дрогнула. Не пошевелилась. Не вздохнула.

 

Он напряженно вслушивался. Слишком глубокая тишина. Словно тут никого живого. Он стиснул челюсти и вышел наизготовку, наведя глок на неподвижную фигуру на кровати. Никакой реакции. Никаких признаков жизни.

 

Уже на полпути на лестнице он догадался, что обнаружит, поэтому заставил себя посмотреть правде в глаза и потянулся к выключателю на стене. Мягкий свет залил пространство аккуратной спальни: репродукция картины Шишкина в простой раме, оранжевый торшер с веселенькими узорами на плафоне, широкая двуспальная кровать, застеленная бело-коричневым полосатым покрывалом. Каждая деталь казалась поразительно яркой, словно он видит интерьер впервые в жизни.

 

Но на самом деле в комнате был лишь один новый объект. Стивен Рош сидел на кровати, привалившись к спинке, глядя перед собой тусклыми мертвыми глазами. Из основания горла торчала ручка штопора.

 

* * *

 

Первыми прибыли местные шерифы. Красно-синие проблесковые маячки зловеще мелькали сквозь заросли на всем пути внедорожников к коттеджу.

 

Эллиот встретил их на подъезде и докладывал в древесно-дымной ночи, освещенной звездами над головой, пока другие полицейские по рации выслушивали сообщения о чрезвычайных ситуациях и стихийных бедствиях. Он сталкивался с мрачной рутиной места преступления не первый раз – хотя ни разу до этого не выступал в роли потерпевшего, – поэтому отвечал кратко и по существу.

 

Может быть, даже слишком кратко и по существу. Казалось, офицеров заинтересовал подозрительный свидетель, который не закатил истерику, обнаружив в своей постели соседа-покойника.

 

- Если вы не давали мистеру Рошу ключ от вашего дома, так как он попал к вам в спальню?

 

- Не знаю.

 

- Что, по-вашему, ему у вас понадобилось?

 

- Без понятия.

 

- Мистер Рош обычно ждал вашего приезда у вас в спальне?

 

- Нет. – Эллиот буравил дознавателя пристальным взглядом, пока тот не отвел глаза.

 

Вероятно, стоило посоветовать не топтаться на месте преступления до приезда ФБР, но ему было уже все равно.

 

Полиция Такомы приехала спустя час после шерифов. Эллиот с облегчением смотрел, как Такер выходит из задней двери серо-белой полицейской машины. Он оглядел переполненный двор, заметил Эллиота и зашагал прямо к нему.

 

Они впервые встретились после субботы, Эллиот не знал, как себя теперь вести, и приготовился ко всему, даже к тому, что Такер поджарит его, как любого подозреваемого.

 

- Ты в порядке? – слишком громко спросил тот.

 

Эллиота немного отпустило:

 

- Да.

 

- Точно?

 

- Точно.

 

Они не притронулись друг к другу, соблюдая формальность. Но Эллиот заметил, как переглядываются дознаватели – видимо, их связь была очевидной, как живой поток.

 

- Сейчас вернусь.

 

Эллиот кивнул.

 

Такер скрылся с детективами внутри коттеджа. Через пятнадцать минут появился вновь и прошел через двор к Эллиоту, который стоял, прислонившись к карете скорой помощи.

 

- Давай-ка, введи меня коротенько в курс, - приказал Такер.

 

Эллиот снова повторил историю. На потемневшем лице Такера с каждой минутой росло недовольство:

 

- Какого черта Рош делал у тебя дома?

 

- Не знаю.

 

- Ты оставлял ему запасной ключ?

 

Это что, ревность, или Эллиоту только показалось? Вот уж неожиданность. Но еще более неожиданным и, вероятно, неразумным было то, что Эллиота это вдохновило и обнадёжило. Он с трудом мирился с ролью потерпевшего и с радостью увидел, как жесткий профессионализм Такера дает трещину.

 

- Нет. Запасной ключ к коттеджу есть только у моего отца.

 

- Отлично, - мрачно ответил Такер.

 

Эллиот считал его мысли, словно тот высказал их вслух.

 

- Без вариантов.

 

Такер нахмурился:

 

- Эллиот, сейчас на первом месте твоя безопасность.

 

- Я не нуждаюсь в защите.

 

- Нуждаешься, если я так решу.

 

- С чего это? Тебе передали дополнительные полномочия, пока я отвернулся?

 

На них стали обращать внимание. Такер с явным усилием понизил голос:

 

- Послушай, я не хочу спорить.

 

- Очень хорошо, потому что я тоже не хочу.

 

- Ты останешься под охраной, пока все не разрешится.

 

Эллиот расправил плечи:

 

- Нет, если только меня не арестуют.

 

Такер до того забылся, что схватил его за руки. Жестко.

 

- Черт побери, Эллиот. Этот урод дважды пытался на тебя напасть. В третий раз тебе может не повезти.

 

Эллиорт высвободился и ответил почти спокойно, что говорило скорее об усталости, чем о равнодушии:

 

- Что ж, специальный агент Лэнс, тогда, наверное, вам лучше поскорее поймать его, пока он мне не навредил.

 

Глава 24

 

Естественно, разговор просто так не закончился. Они пререкались всю дорогу до парома – Такер посадил его в свою машину, не отдав на растерзание детективам Андерсону и Пайну, - ругались, пока шел паром, скандалили на обратном пути в квартиру Такера.

 

Когда Такер запер дверь и разлил по стаканам виски, они оба сорвали голос и замолчали. Первая порция Лафройга прошла как вода, вторая получила более глубокую признательность, а третья почти примирила Эллиота с неизбежной реальностью.

 

Наконец он нарушил молчание, хлопнув пустым стаканом о журнальный столик:

 

- Я тебя понял. И я не недооцениваю риск. Знаю, что ты думаешь. Но и ты пойми, почему я не хочу скрываться.

 

- Почему? – выплюнул Такер. Он упрямо пялился в окно на темные здания.

 

- Не из-за эгоизма. И не потому что мне хочется посоревноваться в остроумии с маньяком-убийцей, чтобы доказать, что я еще способен…

 

Эллиот запнулся. Обнажить душу оказалось труднее, чем он ожидал. Особенно сейчас, без прошлой медикаментозной поддержки миленьких обезболивающих таблеточек. Такер наградил его долгим нечитаемым взглядом. Эллиот не имел ни малейшего понятия, как его расценивать. Такер злился, это понятно, но было что-то еще… Что означает это мрачное безмолвие?

 

Он заставил себя продолжить объяснение, признать то, в чем не хотел признаваться самому себе:

 

- Я слишком долго шел к данной точке. Чтобы отстроить свою жизнь. Ты не поймешь… сколько раз я хотел сдаться после ранения.

 

Такер нахмурился, поставил стакан, и пересел на диван рядом с Эллиотом:

 

- Речь не о программе защиты свидетелей. Это ведь не навсегда.

 

- Никто не знает, на сколько. Мы оба понимаем, что нельзя ничего предсказать.

 

Такер улыбнулся:

 

- Думаю, ты сам не осознаешь, как поспособствовал нашему расследованию. Мы выяснили, что ищем персонажа, тесно связанного с университетом, возможно, аспиранта или даже сотрудника. Определили основной тип жертв злодея. Мы почти загнали парня. Сегодняшнее нападение еще сильнее нас к нему приблизило. Сейчас офицеры проверяют всех, кто прибыл сегодня на пароме. Он же не прилетел на остров.

 

- Отлично, - устало согласился Эллиот. – Но даже если мы выясним его личность, неизвестно, сколько придется ждать, чтобы взять с поличным.

 

- Не обязательно брать его с поличным. Нам нужно просто правильно выбрать место и время, остальные кусочки мозаики сами встанут на свои места. Мы быстренько его расколем, отношение к тебе его выдаст. Думаю, мы имеем дело с непростым убийцей, с тем, кто считает, что у него миссия. И когда его арестуют, он наверняка будет только рад разъяснить, зачем все это делал. Именно поэтому нам следует позволить ему продолжать.

 

Эллиот беспокойно возил пустым стаканом по столешнице. Строго говоря, предположения Такера имели смысл. Злодей занервничал, о чем свидетельствуют его метания и контакт с Эллиотом. Не сказать, что тот хотел, чтобы его поймали - он наверняка верил, что неуловим.

 

- Прошу, выслушай меня, и мы наверняка придем к компромиссу, - попросил Такер.

 

- Слушаю.

 

- Оставайся здесь.

 

- У тебя?

 

- А почему нет? У меня, конечно, не роскошный коттедж в лесу, но тоже не очень плохо.

 

- Здесь с тобой?

 

- Конечно, ты можешь отправиться и в отель, - раздраженно огрызнулся Такер. – Но… да, со мной.

 

Эллиот не знал, что ответить.

 

Заметив его недоумение, Такер сменил тактику. Подтолкнул его бедро коленом и проникновенно запел:

 

- Ну ладно, признай, ты ведь тоже почувствовал это в субботу. Разве тебе не хочется узнать, что у нас получится, если проводить больше времени вместе? Я предполагал, что мы постараемся сблизиться. Станем жить вместе.

 

- Жить вместе? – Ну, с этим наверняка не возникнет никаких проблем. Они поубивают друг друга примерно через неделю.

 

Эллиот произнес это вслух, но, похоже, Такер не принял шутку. Нет, он конечно, улыбнулся, но только одними губами. Эллиот, глядя на его защитную реакцию, заинтересовался, каким тот был подростком. В отличие от самого Эллиота, Такер никогда не рассказывал о своем детстве или семье.

 

Так что пришлось проглотить его неприятие. Несмотря ни на что, факт заключался в том, что это была своего рода апелляция. Они с Такером оба осознавали, что их влечет друг к другу и они действительно хотят видеться чаще. Может, здесь действительно есть кое-какая логика. Не получив прямого и категорического отказа, Такер, казалось, обрел уверенность.

 

- Давай назовем это тест-драйвом. Сначала на недельку. Ты все равно не можешь вернуться домой, пока твой коттедж считается местом преступления. Пока не изымут все улики. Так ведь?

 

- Угу, - неохотно согласился Эллиот.

 

Белозубая улыбка Такера, яркая на веснушчатом лице, стала шире:

 

- Ты без ума от меня, Эллиот. Признайся!

 

Эллиот замотал головой:

 

- Ты спятил.

 

- Нет. Тебе не обмануть такого проныру как я. – Они притянул Эллиота к себе сильной рукой. Эллиот не сопротивлялся, но все еще покачивал головой, словно сомневаясь в его вменяемости. Такер накрыл его рот теплыми, почти нежными губами. Эллиот закрыл глаза, отдавшись сладости поцелуя. Что бы там ни было, от такого отказываться он не собирался. И кое в чем, вероятно, заключалась светлая сторона. Эллиот опасался, что во время расследования они не смогут видеться с Такером. Но оставшись у него дома, он многое увидит, многое узнает. Будет в самом эпицентре, если так можно выразиться.

 

Он вздохнул, и Такер прижал его еще ближе, пристраивая голову Эллиота себе на плечо - нелегкая задача, учитывая, что оба были примерно одного роста.

 

- Знаешь, как я догадался, Эллиот?

 

- Благодаря буйной фантазии?

 

Такер покачал головой:

 

- Нет. Я догадался, что ты чувствуешь, потому что сам чувствую то же самое.

 

* * *

 

Понедельник задавал тон всей неделе. Эллиот вышел утром на работу с наплечной кобурой под пиджаком – благодаря сотрудничеству с полицейским департаментом Такомы, он в самые короткие сроки получил разрешение на скрытое ношение оружия. Кроме того что теперь под мышкой снова чувствовался пистолет, этот день прошел совершенно обычно. Как и договорились, они связывались друг с другом через определенные промежутки времени. По окончании рабочего дня Эллиот отправился на массаж колена, затем поехал в Сиэтл.

 

В понедельник и вторник пришлось ужинать в одиночестве, но Такер возвращался домой к полуночи, и Эллиот с удивлением осознал, как ему нравится встречать того со службы. Сказать по правде, «охрана» Такера оказалась не такой уж страшной, как думалось поначалу. Тот не пытался его связать его по рукам и ногам, обсуждал ход расследования, словно они все еще оставались на равных.

 

- Пришел отчет по прошлому твоего любимца Рэя Мэндата, - сообщил Такер в среду утром, когда оба терлись в ванной, собираясь на работу. – Бывший военный, живет с матерью.

 

- Можете хоть сейчас его закрыть, - Эллиот попытался перекричать гудение электробритвы.

 

Такер улыбнулся, глядя на его отражение в зеркале.

 

- У него есть алиби на тот вечер, когда захватили Бэйкера, однако отнюдь не железное. Он якобы ходил в кино.

 

Эллиот хмыкнул.

 

- А теперь слушай. Рэй работал в приюте для животных. Его уволили, когда выяснилось, что тот ворует трупы животных для личного пользования.

 

- Слава богу, мы решили не завтракать.

 

Такер обнял его сзади, притянул к себе:

 

- Ты только поэтому рад, что мы не успели позавтракать?

 

- Ты ограниченный человек, у тебя одно на уме.

 

- Всегда пожалуйста.

 

Эллиот застонал, выключая бритву, но позволил себя поцеловать и даже вошел во вкус, несмотря на то, что оба уже опаздывали.

 

- Ты так и не рассказал, что Рэй делал с трупами животных, - заметил он позже.

 

- А, да. Все из-за шкур. Он выделывал их на продажу. Видимо, у него был неплохой дополнительный доход.

 

* * *

 

Выяснилось, что они хорошо совместимы, когда дело касалось приготовления еды и ведения домашнего хозяйства. Или же хорошо совместимы как два человека, которые редко оказывались в одном месте в одно и то же время. Проблема заключалась в том, что оба жили в подвешенном состоянии.

 

Группа Такера работала не покладая рук, даже распространила через прессу – к ужасу Шарлотты Оппенгеймер – психологический портрет убийцы. Однако все понимали: чтобы схватить злодея, требуется дождаться его следующего хода, хотя и делали все возможное, чтобы это предотвратить.

 

Усилили охрану кампуса, на территории университета появились дополнительные полицейские патрули. К тому же кругом сновали репортеры. Эллиоту пришлось дважды вызывать службу безопасности, когда журналюги слишком уж настойчиво пытались его расспросить, не принимая ответ «без комментариев».

 

Неудивительно, что на фоне такой суеты не происходило нападений на студентов, да и анонимные смс-ки на телефон Эллиота больше не приходили.

 

- Может, он уехал из города? – предположил Эллиот, когда им удалось встретиться, чтобы вместе поужинать вечером в Такоме.

 

- Вряд ли. Парень не гастролер, он привязан к определенной местности.

 

- Ну, хоть к чему-то он привязан.

 

- Точно. - Такер рассеянно улыбнулся. Похоже, он был где-то далеко, очень озабоченный.

 

- Что-то случилось? – поинтересовался Эллиот.

 

- Готов отчет криминалистов по убийству Стивена Роша.

 

У Эллиота тут же пропал аппетит. Он потянулся к стакану:

 

- И?..

 

- Получен анализ ДНК с фужера. Злодей из него не пил. Похоже, он открыл бутылку и разлил вино чисто для представления.

 

- Ясно.

 

Отсутствие ДНК – не самая приятная новость, но она не объясняла хмурое настроение Такера.

 

- Как вы общались с Рошем?

 

Вот оно. Опять это взгляд.

 

- Мы приятельствовали, - ответил Эллиот. – Не сказать, что особо дружили, но частенько пересекались.

 

- Он писал о тебе книгу.

 

Эллиот чуть не подавился. Поставил стакан, быстро вытер рот.

 

- Ты о чем? Он писал о похищении Чарльза Мэттсона.

 

- Я нашел заметки по Чарльзу Мэттсону. Заметки, не рукопись. На тебя в его компьютере тоже был файл.

 

- И что там?

 

- Много чего. Похоже, он делал наброски после каждого вашего разговора. А так же фотографии, о которых, думаю, ты и не подозревал. Некоторые наверняка он стащил из семейного альбома. Копия твоего рецепта, ответ Монтгомери на твое заявление об отставке. В основном всякий хлам, но тот, что не должен был к нему попасть.

 

- Я… - Голос Эллиота сорвался.

 

Такер скользнул по нему взглядом и снова уставился на хрустальный фонарь на столе.

 

- Так же я обнаружил письмо его агенту с предложением написать твою биографию или литературную версию перестрелки на площади Пионеров правосудия. – Помолчав, Такер буркнул: – Извини.

 

Эллиот автоматически кивнул. Он оцепенел. Боль от предательства, поражение от того, что не замечал, как Стивен за ним подглядывал и воровал личные вещи, практически парализовала. До той ночи, когда он застал соседа у коттеджа, Эллиот даже не подозревал, что может возникнуть такая проблема.

 

- Как же он пробирался ко мне в дом? – резко спросил Эллиот. – Я никогда не давал ему ключ.

 

- Похоже, он зафиксировал защелку на одном из подвальных окон – она закрывалась, но не запиралась должным образом.

 

Эллиот слепо взял стакан и опрокинул остатки виски вебе в горло.

 

- Ты хочешь услышать все прямо сейчас? – тихо спросил Такер.

 

- Черт, да. Продолжай.

 

- Судя по следам, неизвестный проник в коттедж в воскресенье, пока ты был на похоронах Терри Бэйкера. Вероятно, он знал, что ты туда поедешь. Разбил окно в подвале, чтобы попасть внутрь. Не то окно, через которое заходил Рош.

 

- Он устраивал мизансцену, когда в коттедж проник Рош, - медленно сказал Эллиот. – Именно поэтому использовал штопор. Он открывал вино.

 

- Так все и выглядит. Рош забрался в дом, думая, что не застанет тебя в полдень, но наткнулся на злодея. Согласно отчету, Рош пытался сбежать через подвал, но его поймали и убили прежде, чем он добрался до окна. Тело затащили на второй этаж и расположили на кровати.

 

- Вероятно, у нашего злодея неплохая физическая форма.

 

- Да.

 

- Это мужчина.

 

- Как будто кто-то сомневался. Большинство серийных убийц – мужчины.

 

Белые мужчины в возрасте от двадцати пяти до сорока пяти лет. Как правило, одинокие. Но не всегда. Организованные убийцы иногда имели вполне приемлемую социализацию, вели нормальную семейную жизнь. Именно исключения, которые появлялись непонятно откуда, били ломом по голове.

 

- И еще у него есть черный или темно-синий внедорожник или грузовик.

 

- Возможно. Но это исключает Рэя Мэндата – он ездит на белом пикапе.

 

- Что дали паромные регистраторы?

 

- Мы пока изучаем и проверяем номера машин.

 

Еще предстоит проверить все парковки в ПГУ – это как искать иголку в стоге сена. Черный – один из самых традиционных цветов автомобилей.

 

- А если кто-то одолжил у приятеля машину на денек, то связь с университетом не отследить.

 

- Да уж.

 

- Или связь может оказать довольно призрачной.

 

- Угу.

 

- Или вовсе притянутой за уши.

 

Такер наклонился вперед:

 

- Я знаю, что… - Он с трудом подыскивал слова, но в конце концов выдал: - Что кинул тебя, но убежден: мы на правильном пути. Я нутром чую – мы вот-вот загоним мерзавца.

 

- Вероятно, ты просто проголодался. – Эллиот посмотрел в тарелку Такера. – Ты ничего не ешь.

 

Похоже, оба не могли протолкнуть в горло ни крошки.

 

- Пошли отсюда, - предложил Такер. – Пора домой.

 

Эллиот кивнул официанту, чтобы тот принес счет.

 

- Да, но все это подводит нас к следующей проблеме. Я не могу оставаться у тебя бесконечно. Я должен вернуться к своей собственной жизни.

 

Такер не ответил.

 

- Мы договаривались на неделю, - напомнил Эллиот.

 

- Верно.

 

Он видел, что Такер сказал не то, что думает.

 

- Я ценю, что ты разрешил мне остаться у тебя. Это было… хорошо. Конечно, учитывая все обстоятельства.

 

С каждым словом Такер становился все более замкнутым и отдаленным. Эллиот запнулся:

 

- Но в конце концов мне нужно вернуться домой.

 

- Конечно, - отрезал Такер.

 

Эллиот не смог ответить – подошел официант с расчетом. Он и не знал, что нужно сказать. Да и захочет ли Такер его выслушать?

 

Глава 25

 

- Но ведь еще не поздно, - нервно проблеяла Лесли Мрачек, пытаясь всучить Эллиоту пластиковый файл в пятницу утром. – В смысле, я хотела сдать реферат прошлым вечером, но вы ушли и корпус закрыли. Значит, сегодня еще можно. Я же не знала, что вы уйдете домой так рано.

 

- Я принимаю с девяти до одиннадцати по понедельникам, средам, пятницам и с двух до четырех по вторникам и четвергам. Вчера я пробыл в кабинете до пяти вечера.

 

И получил адский разнос от Такера, своего персонального тюремного надзирателя, за отступление от графика поверки.

 

После этого они вплоть до ночи громко и со вкусом скандалили и даже сегодня, когда целовались на прощанье, чувствовалось взаимное недовольство.

 

Справедливости ради стоит сказать, что Такер имел все основания для претензии. Какой смысл вообще составлять график, если Эллиот так и норовит его нарушить? Ведь Такер делает все возможное, чтобы защитить Эллиота, пока тот продолжает трепать ему нервы. А на самом деле виноват во всем неизвестный пока злодей.

 

Который, как они понимали, находился сейчас на полпути к новому убийству.

 

Глаза Лесли зловеще заблестели.

 

- Но это несправедливо.

 

- Лесли…

 

- Вы, очевидно, еще даже не начали проверять работы.

 

- Не в этом дело.

 

- Именно в этом. Вы же знаете, что мой реферат готов, видели первоначальный вариант. Несправедливо меня наказывать.

 

Справедливо. Откуда вообще эта мысль, что все в жизни должно быть справедливым? Была ли жизнь вообще справедливым предприятием? Справедливо ли, что бомбы падают на мирное население? Справедливо ли, что кто-то рождается богатым, а кто-то бедным? Что красота не всегда несет в себе добро? Справедливо, что Эллиот стал калекой, пытаясь защитить мирных граждан от доморощенного террориста?

 

Он открыл рот, чтобы донести до Лесли суровую правду жизни, когда его осенило значение ее слов. Он взял файл и прервал ее слезную речь:

 

- Во сколько вы пытались сдать реферат?

 

- В четверть шестого, - ответила она, глядя на него вызывающе. – Ладно, может, ближе к шести, но какая разница?

 

Разница в том, что опоздала? Эллиот даже не пытался понять логику.

 

- Ладно, Лесли, на этот раз я отойду от правил, потому что уже прочитал первоначальный вариант и верю, что вы потеряли счет времени, хотя на самом деле это не оправдание.

 

- Спасибо, профессор Милз! – Она восторженно, по-детски всплеснула руками. – Обещаю, такого больше не повторится.

 

Он кивнул, потянувшись за телефоном:

 

- Я вас больше не задерживаю.

 

Лесли вышла, осторожно ступая и плотно прикрывая за собой дверь. Эллиот подсчитывал рингтоны в трубке: один, два, три…

 

- Лэнс.

 

- Это я.

 

- В чем дело? – Без претензии, просто отрывисто. Именно так он разговаривал после вечера среды, если не считать вчерашнего скандала. Что ж, Такер знал, что вчера правда была на его стороне. Эллиот даже извинился бы, если бы Такер не решил, что он специально отключил телефон – что не соответствовало действительности, - потому что думал, будто Эллиот все еще бесится из-за его излишней опеки – что соответствовало действительности.

 

- Кто-нибудь проверял записи электронный пропусков в дни, когда исчезли Терри и Горди?

 

Короткая тишина.

 

- Внутри всего кампуса?

 

- Нет. Только в главных корпусах, например, в Ханби-холле.

 

- Почему в корпусах? – тихо спросил Такер.

 

- Бэйкера схватили поблизости. Помнишь, две недели назад в пятницу я позвонил тебе, потому что кто-то за мной следил?

 

- Да. – Тон Такера немного смягчился.

 

- Не думаю, что мне померещилось. Когда я выходил из кабинета, казалось, что в корпусе я не один. Наверняка здесь кто-то был, он и следил за мной, видел, как я прошел путем Терри, и понял, что я задумал, потому что находился в выигрышном положении.

 

- Продолжай.

 

- Это ничего не доказывает, но мне хотелось бы увидеть электронную запись доступа в тот вечер и в вечера исчезновения Терри и Горди.

 

Он буквально слышал, как скрипят шестеренки в голове у Такера.

 

- Сделаю.

 

- Лучше поторопиться, - отозвался Эллиот, собираясь повесить трубку.

 

Но вдруг его настигла мысль, что в их налаживающихся отношениях все время извинялся Такер. И не потому что единственный раскаивался, а потому что был лучше – сильнее, смелее – в своих чувствах. Может, сначала над ним довлела большая вина, но если они решили двигаться вперед, то нужно отпустить – именно Эллиоту – прошлое.

 

- Такер, - быстро произнес он.

 

- Да?

 

- Слушай… Мне действительно следовало соблюдать нашу договоренность и следить за временем, а когда я заметил, что опаздываю, должен был тебя предупредить.

 

Пауза.

 

- Да, должен.

 

- Я извиняюсь.

 

Пауза.

 

- Извинения приняты.

 

Похоже, Эллиот немного промахнулся. Лучше бы извиниться с глазу на глаз. Не видя лица Такера, сделать это оказалось сложно. Хотя разгадать выражение его лица с вечера среды, как прочитать в медицинской карте: прогноз – переход в терминальную стадию.

 

Среда. Все покатилось к чертям в среду вечером. И Эллиот до сих пор не понимал, почему. Сначала его поразило известие, что Стивен планировал его публичный стриптиз в своей следующей книге. Но все равно он не мог не заметить, что напряжение в их отношения с Такером поселилось именно со среды.

 

Прошлой ночью они даже не прикоснулись друг к другу. Ну и какой смысл жить с охранником, если нельзя получить от него секса? Он не высказал мысль вслух – вряд ли она позабавила бы Такера.

 

- И чтобы доказать, что я теперь паинька, заранее тебя предупреждаю – вечером я пойду на выставку Эндрю Кориана.

 

- Где?

 

- В Художественном музее Такомы.

 

- Во сколько?

 

- В восемь. Меня встретит отец, когда я закончу дела в университете. Я позвоню тебе, когда приеду в музей и когда соберусь уезжать.

 

- Хорошо. Спасибо.

 

- Или, если ты выкроишь время на ужин, подожду тебя где-нибудь.

 

На этот раз в тишине повисло сомнение.

 

- Вероятно, не получится. Извини.

 

- Ладно.

 

Пора вешать трубку, Эллиот. Но он все еще оставался на линии, не желая прощаться вот так. Не желая, чтобы ситуация между ними ухудшилась. Даже на несколько часов. Эллиот хорошо знал, как важны бывают всего несколько часов.

 

- Эй.

 

- Да, - осторожно откликнулся Такер.

 

- Ты на меня злишься? – Это прозвучало совсем по-детски, и Эллиот поморщился.

 

К счастью, похоже, Такер этого не заметил.

 

- Нет, не злюсь. Я просто разочарован.

 

Слава богу – похоже он на верном пути.

 

- Я не говорю, что не хочу увидеть, как станут развиваться наши дальнейшие отношения. – Эллиот тщательно подбирал слова. – Но хотелось, чтобы мы сами решили жить вместе, а не потому что ты взялся защищать меня от какого-то психа.

 

- Я попросил тебя переехать ко мне, потому что этого хотел. Мне не нужен повод. Предлог был только для тебя.

 

Действительно. Такер налетел как ураган – и не стоило притворяться, будто это не так. Почему он всегда прёт напролом? Нельзя просто тихо постучать?

 

- Ладно. Но я… я не могу двигаться с твоей скоростью. Ни физически, ни эмоционально. Жаль, что я разочаровал тебя. – Тишина. – Мне не стоило поднимать эту тему сейчас.

 

- По крайней мере, мы это обсудили. – Сейчас голос Такера звучал почти дружелюбно. Ну, дружелюбнее, чем в среду вечером. – Мне казалось, что ты уже все решил.

 

- Я всего лишь не хочу слишком торопиться.

 

- Я заметил. Мы можем обсудить это сегодня ночью, если ты явишься домой до рассвета. – К Такеру вернулась его обычная дерзость. - Конечно. Завтра суббота. Будем ночь не спать, включим музыку на всю катушку, станем рубиться в видеоигры, пить холодную газировку. И, может, поговорим о наших отношениях, если вдруг возникнет желание.

 

Эллиот рассмеялся, радуясь, что Такер так охотно ринулся к нему навстречу:

 

- Ты точно мудила.

 

- Тебе такой и нужен, потому что сам не лучше.

 

Ухмыляясь, Эллиот нажал отбой.

 

* * *

 

Выставка в Художественном музее Такомы – мероприятие грандиозное, поэтому Эллиот не удивился, увидев много знакомых лиц в пятницу вечером.

 

На стоянке рядами стояли автомобили, в том числе черные внедорожники и темно-синие пикапы. Элегантно одетые пары шествовали по широкой извилистой аллее к высокому зданию из стекла и металла.

 

На входе Эллиота с отцом оглушило " музыкальное сопровождение" - звуки человеческого сердцебиения.

 

- Я уже это ненавижу, - пробурчал Эллиот.

 

Роланд осуждающе на него посмотрел и подхватит фужер с подноса проходящего официанта:

 

- Утешься хотя бы шампанским. Выпей и успокойся.

 

Эллиот взял бокал, хотя вряд ли все шампанское мира способно его успокоить. Он шел вдоль мягко колышущихся под потолком гирлянд из белых воздушных шаров, отметая длинные ленточки, свисающие, словно сверкающие морские водоросли. За тонированными стеклами сияли огни Такомы.

 

С другого конца зала ему махнула Энн Голд, и он поднял руку в ответном приветствии. Энн разговаривала с высоким симпатичным мужчиной и выглядела лучше, чем в прошлый раз. Мужчина обернулся к Эллиоту, улыбнулся.

 

В центре зала Кориан фотографировался с членами попечительского совета музея, широко улыбаясь на камеру. Затем бросил пару замечаний, вызвавших смешки дам и хохот мужчин. Компания несомненно благоволила Кориану. Выставка открывала месячный сбор средств для музея, поэтому они старались вовсю.

 

Не в силах больше слышать фоновое сердцебиение, Эллиот вышел на улицу.

 

Площадь вокруг музея укутывали нити, блестящие мелкими огнями, разбавленными крупными лампочками, и заполняли инсталляции местных художников. Гиганская рука тянулась среди ракушек и морских звезд. Трехмерные голубые звезды валялись в беспорядке. Грязные матрасы и автомобильные покрышки лежали топливом для костра.

 

Эллиот достал телефон и набрал номер Такера. Тот не ответил, поэтому пришлось оставить сообщение: «Восемь сорок пять. Орел приземлился». Он отключился, разочарованный, что не удалось поговорить.

 

Эллиот прекрасно знал, что сказал бы Такер об это мероприятии, но все равно хотел поделиться впечатлением. С каждым днем он все с большим нетерпением ждал встречи, чтобы обсудить дневные события, просто поболтать.

 

Он вернулся в музей, задержавшись у большого экрана, с которого Кориан пятнадцатилетней давности вещал о своем «художественном видении» в непонятных терминах, упоминая пространственные и временные константы и стирание границ между искусством и жизнью.

 

Эллиот понятия не имел, что это, черт возьми, значит. Хотя ему не нравилось происходящее само по себе.

 

Он подхватил следующий бокал и пошел через выставку. Чтобы перекрыть глубокие резонирующие звуки сердцебиения, людям, переходившим от экспоната к экспонату, приходилось повышать голос. Эллиот рассекал толпу, ловя обрывки фраз.

 

«Смотрите на природу. Природа не терпит пустоты»...

 

«Мы должны приготовиться к другому искусству»...

 

И что-то новенькое: «Господи, нет. Они были разведены уже много лет. Можешь представить, в каком безумии ему пришлось существовать»?

 

Кориан в основном высекал свои скульптуры в мраморе, единственном камне, который – как только что прочитал Эллиот – своей мелкозернистой глянцевой текстурой лучше всего напоминал человеческую кожу. И справедливости ради стоило сказать, мастеру удалось заставить свои работы светиться жизнью.

 

Стиль оказался более традиционным, чем Эллиот ожидал: молодые, красивые обнаженные мужские и женские тела в различных положениях. Женщины – в удачно поданном, изящном, почти целомудренном виде. А вот мужчины поражали смелостью поз и великолепными, идеальным телами. Если Кориан отлично передавал красоту женского тела, то в мужском был просто совершенен. И это казалось странным, учитывая его гетеросексуальную ориентацию. Хотя, чего тут странного – Кориан сам мужчина и хорошо знал мужскую анатомию. Тем более, как эгоист, он считал мужчин более совершенными созданиями. Но что-то выглядело необычно.

 

Что же?

 

Может, этими юношескими формами Кориан подсознательно представлял себя? Но нет, каждая скульптура выглядела уникально. Вплоть до шрама на коленопреклоненной фигуре. Эллиот нахмурился, всматриваясь. В кармане ожил телефон, он улыбнулся, ожидая услышать Такера. Но это был не Такер. На экране высветился значок пришедшей смс-ки. Волосы на затылке встали дыбом. Снова анонимка, отправленная с Anontxt. net.

 

Эллиот открыл сообщение.

 

«Мы все еще развлекаемся»?

 

Фоновое сердцебиение ударило по ушам или это собственный пульс? Эллиот огляделся, быстро сканируя переполненный зал. Несколько человек смотрели в сотовые телефоны. Темноволосый мужчина рядом с Энн Голд набирал номер или смс.

 

Эллиот напечатал: «Давай встретимся».

 

Ответа не последовало.

 

Он снова обвел взглядом пространство. Темноволосый мужчина теперь смеялся с рыжей женщиной в пестром комбинезоне.

 

Телефон снова тренькнул – сообщение с Anontxt. net.

 

«Скоро».

 

У него не было доказательств, что злодей находится в толпе, скорее всего, именно тут его сейчас нет. Разве что парень любит риск и острые ощущения. И не боится, что его поймают, считая себя сильнее и умнее остальных. Преступник мог следить за Эллиотом этим вечером. Или хотел, чтобы Эллиот решил, что он за ним следит.

 

Откуда взялась эта мысль? Эллиот не знал. Он снова обвел взглядом зал, полный смеющихся, болтающих, выпивающих людей. Никто не обращал на него внимания, никто на него не смотрел. Роланд развлекал трех привлекательных пожилых дам с длинным прямыми волосами и в мешковатых крестьянских нарядах. Энн тянулась за следующим бокалом шампанского. Только что приехавшая Шарлотта Оппенгеймер морщилась от навязчивого фонового сердцебиения.

 

Кого-то явно не хватало. Очевидно. Кричаще.

 

Мысль пронзила, словно пылающая стрела. Эллиот повернулся к лесу мраморных тел. Словно человеческие надгробия. Эллиот понял, что показалось странным. Все обнаженные мужские фигуры были безголовыми.

      

Глава 26

 

Никакой ошибки.

 

Эллиот быстро прошел мимо экспонатов. Обнаженные женские фигуры выглядели анатомически правильно, разве что чуть-чуть приукрашено. Все части тела на месте. Мужские же казались невероятно, вопиюще живыми, но без головы. Каждая.

 

Эллиот стал рассматривать скульптуры в поисках несовершенств или шрамов. Кориан был слишком педантичным художником, эгоистом, чтобы их не передать, даже если они могли его уличить. Эллиот снова осмотрел сверкающую комнату. Ленты мягко колыхнулись – повеяло от входных дверей. Где Кориан? Если тот внимательно следил за Эллиотом, то скорее всего, понял, какие выводы он сделал. Может, Кориан решил сбежать?

 

Нет. Слишком многое поставлено на кон. Хотя он может попытаться уничтожить улики. Это более вероятно. В зависимости от того, что может послужить доказательствами. Эллиот достал телефон и набрал номер Такера. Занято. Его опять перебросило на голосовую почту.

 

- Думаю, наш злодей – Эндрю Кориан, - тихо сказал Эллиот в трубку. – Вероятно, он понял, что я его раскрыл, и сейчас спешит к себе. Но если он все еще здесь, я прослежу, чтобы он не ушел.

 

Черт. Как глупо вещать все это в киберпространство. Эллиот нажал отбой, нашел глазами Энн и двинулся ей навстречу.

 

- На чем ездит Кориан?

 

- И тебе привет.

 

- Рад тебя видеть, ты как обычно великолепна. Так на чем ездит Кориан?

 

Энн поняла глаза к потолку:

 

- По-моему, на минивэне. Черном. А что?

 

Но Эллиот уже спешил к выходу, расталкивая посетителей. Кто-то схватил его за запястье. Рука автоматически скользнула под пиджак к кобуре. Обернувшись, он увидел хмурое лицо Роланда.

 

- Что случилось, куда ты бежишь? – спросил тот.

 

- Папа, позвони в полицию Такомы и позови детективов Андерсона или Пайна. Передай им, что по моему мнению, наш маньяк – Эндрю Кориан…

 

- Что?..

 

- …И что он все еще здесь, в музее. По крайней мере, я так думаю.

 

- Ради бога, ты о чем?

 

- Статуи. По-моему, все модели Кориана были его жертвами. Скульптура со шрамом от аппендицита.

 

- Но позировать мог кто угодно…

 

- Папа, нет времени! Если Кориан понял, что я догадался, он обязан сейчас попытаться сбежать. Просто позвони. – Эллиот двинулся дальше, но тут же остановился. – И ни в коем случае не приближайся к нему. Я серьёзно.

 

Он побежал на выход. Воздух, пропитанный ночным смогом, охладил лицо. Эллиот пересек площадь, обходя встречных людей, приблизился к лестнице, ведущей к подземной парковке. Три долгих пролета.

 

Он спустился, быстро, но осторожно перебирая ногами, ощущая, как изгибается протез коленного сустава. Работает.

 

У него получится. Должно получиться. Если Кориан – их маньяк, за которым охотятся уже несколько недель - сбежит, то его не поймать, пока он опять кого-нибудь не убьет. На такой риск Эллиот не мог пойти.

 

Достигнув нижней площадки, он огляделся. Как и следовало ожидать, все пространство заполняли автомобили: седаны, хетчбэки, внедорожники. И ни одного человека – все наслаждались грандиозным событием наверху.

 

Эллиот стал пробираться между рядами машин. Конечно, почетным гостям отвели самые удобные парковочные места. Может, в секторе для служащих, а может там, где висела табличка «зарезервировано».

 

Он расстегнул кобуру и направился к зарезервированной части стоянки. Люминесцентные лампы отбрасывали мертвенный синий свет на бетонные стены и сверкающие автомобили. Минув камеры наблюдения, Эллиот поднял перед собой пистолет. Неизвестно, следит ли служба безопасности за мониторами, но лучше перестраховаться. Перед следующей камерой он притормозил. Левая сторона оцеплена – ремонт. Похоже, кто-то врезался в бетонную стену. Тут валялись полосатые дорожные конусы, стремянки, лопаты, витки канатов, груды песка и гравия, бетономешалка, огороженные черно-желтой лентой. Справа – два ряда обращенных передними бамперами друг к другу машин. В дальнем конце возле лифтовых дверей – темный минивэн. Эллиот осторожно продолжил путь вдоль автомобилей. В атмосфере раздавались какие-то странные звуки, похожие на журчание воды.

 

Вот и минивэн. Тонированные окна не позволяли разглядеть салон. Эллиот обошел автомобиль по кругу. Никакого движения – ни внутри, ни наружи. Неловко опустившись на колени, Эллиот достал из кармана нож и проткнул ближайшую покрышку. Оставалось надеяться, что он не ошибся и не испортил вечер невинному меценату. Послышалось резкое шипение, колесо плавно опадало на диск. Эллиот щелчком убрал лезвие и спрятал нож в карман. Оттолкнулся от пола, покачнулся, поднимаясь. Замер, прислушался. В кромешной тишине взвыл телефон. Дерьмо, ну почему он не поставил его на вибровызов?

 

На экране высветился вожделенный номер.

 

- Ты где? – выкрикнул Такер. В голосе слышалось лишь напряжение. Не гнев. Такер беспокоился. Как и Эллиот.

 

- На подземной парковке.

 

- Я в пяти минутах от музея. Ты вооружен? В безопасности?

 

- С этим небольшая проблема. Я не знаю, где Кориан.

 

- Я связался с охраной музея. Если Кориан еще в здании, его не выпустят.

 

- Не знаю, хорошая это новость или нет. Тут много людей.

 

В том числе и отец.

 

- Он ничего не сделает. Я хорошо изучил нашего приятеля. Он слишком себя любит, чтобы рискнуть передернуть на копа, пусть и бывшего.

 

- Ты тоже остановился на Кориане?

 

- Это ты его выцарапал. – Эллиот уловил рассудительные нотки в триумфе Такера. – Кориан использовал свой электронный пропуск в Ханби-холле тем вечером, когда за тобой следили. Он также находился в кампусе в ночь исчезновения паренька Бэйкера. По времени исчезновения Горди пока ничего нельзя сказать, но это уже неважно.

 

- Да. Потому что на экспозиции он выставил скульптуру, которую наверняка ваял с Терри Бэйкера, судя по шраму от аппендицита. Поверишь, когда сам увидишь. Это просто вопиющее доказательство.

 

- Верю. Я опросил бывших подруг, коллег, всех, с кем смог поговорить. Полчаса назад выписали ордер на обыск его дома. Так что если он вернется домой, его ждет сюрприз.

 

Телефон тренькнул, оповещая о входящем смс.

 

- Почтальон звонит дважды.

 

- Что?

 

- Смс-ка пришла.

 

- Прочитаешь, пока я повешу на линии?

 

Эллиот глянул на неподвижные машины:

 

- Лучше перезвоню позже.

 

- Повнимательнее там.

 

Эллиот открыл сообщение.

 

«Я в двух шагах».

 

- Очень смешно, - пробормотал Эллиот.

 

Возможно, Кориан и не шутил. Возможно, он действительно поджидал Эллиота на лестнице. Возможно, ему удалось выйти из музея раньше, чем охрана сообразила, что происходит. Со стороны лифта послышался шум, Эллиот повернулся и прицелился, когда двери тихо разъехались. Замер, изучая блеклую обшарпанную кабину.

 

Сейчас. Сейчас.

 

Даже если кто-то и находился внутри, то оставался вне поля зрения. Шагнув вперед, Эллиот краем глаза уловил движение справа. Инстинктивно пригнулся, но опоздал – по плечу ударила лопата, выбив из рук пистолет.

 

Эллиот закричал, падая на пол, боль от удара коленом о бетон смешалась с агонией от сломанной руки. Никаких сомнений – это действительно перелом – мучительная боль объяла от плеча до запястья, рука безвольно повисла.

 

Все еще пытаясь отдышаться, Эллиот посмотрел на глок, заскользивший по бетону и остановившийся под Вольво. Не дотянуться.

 

- Шах и мат, ублюдок, - прорычал Кориан, нависая над ним, словно злодей из фильма ужасов.

 

Бородатое лицо пылало от ярости, глаза в мерцающем подземном свете казались желтыми. Он снова замахнулся лопатой, к сожалению, совсем не как в кино, когда маньяки тянули время, пускаясь в объяснения перед хорошим парнем.

 

Эллиот резко откатился, лопата с лязгом врезалась в бетонный пол, едва не задев запястье на левой, неповрежденной руке. Если следующий удар будет в голову, Эллиоту конец. Да ему в любом случае конец, если не дотянуться до пистолета. Он рванул к Вольво. Адреналин, хлынувший в кровь, помог забыть о боли – сломанная кость чиркнула по хрящу сустава – и дал энергию, чтобы продолжить движение.

 

- Полиция на подходе, - крикнул Эллиот.

 

- Тебе они уже не помогут. – Кориан ударил по двери Вольво, оставив глубокую вмятину.

 

Сигнализация завопила, пронеслась по рядам автомобилей, эхом отражаясь от цементных стен и потолка.

 

Кориан ни в коем случае не позволит дотянуться до пушки – все должно идти по его плану. Эллиот зацепился за боковое зеркало ближайшей Киа, каким-то образом смог подняться на ноги и не подохнуть.

 

«По сравнению с пулей в колене, просто гребаный пикник», - успокоил себя Эллиот.

 

- Брось, Кориан, - пропыхтел он. – Тебе не уйти. Не усугубляй. – И увернулся, когда тот снова взмахнул лопатой, словно косой:

 

- Игра закончена, никто не уйдет – ни ты, ни я!

 

Нельзя, нельзя позволить загнать себя между машин. Прижав сломанную руку, Эллиот рванул к главному въезду. Где, черт побери, Такер? Неужели еще не прошло пять минут? Где полицейские, если на то пошло? Где гребаная служба безопасности? Почему не слышно сирен? А, ну да – наверняка объявили код-два. Ни сирен, ни проблесковых маячков, чтобы не спугнуть злодея. Можно подумать, тот чего-то боялся. Подмога наверняка уже близко, может уже через секунду подойдет. Нужно продержаться еще четь-чуть. Всего лишь несколько секунд оставаться в живых.

 

Это были самые длинные пять минут в его жизни. А может, и не пять минут. Каждая секунда тянется неделей, когда борешься за жизнь. Эллиот огляделся. Чтобы выжить, нужно оружие. Или же место, где можно укрыться. Он бросился к стройплощадке, проявив чудеса расторопности, запутался в паутине черно-желтой ленты с предупреждением «внимание – опасно – держись подальше», отступил в тень опоясанной цементной стены и левой рукой нащупал в кармане нож, пытаясь отдышаться. От боли и шока кружилась голова, удивительно, но даже с поврежденной ногой он смог обойти жирную задницу Кориана.

 

Эллиот слышал его шаги по бетону. Вытер лоб здоровой рукой. Ну давай же, Такер, где ты?

 

- Немного староват для игры в прятки? – выдал Кориан спокойным тоном.

 

Тот наверняка заметил, куда сбежал Эллиот. Знал, что он где-то рядом, но за грудой стройматериалов не мог разглядеть, поэтому двигался с осторожностью.

 

Такер, надеюсь, ты уже близко.

 

Эллиот замер, стараясь сдержать дыхание, сжимая побелевшими костяшками рукоятку ножа. Этот нож подарил ему дед на одиннадцатилетние. Дедушка Милз, морпех, в отличие от своего хипповатого отпрыска Роланда, не чурался хорошей драки и не отвергал разумного насилия.

 

Позвонил ли отец в полицию Такомы? Оставалось только надеяться, что да, потому что если Эллиот так и будет стоять тут, предаваясь воспоминаниям о дедушке Милзе, сердце не выдержит, разобьется. Он моргнул – глаза заливал пот – и сосредоточился. Уши обжег близкий звук хрустящего под ботинками Кориана гравия.

 

- Выходи, выходи, ублюдок, - бормотал Кориан, приближаясь с опаской. Это своего рода комплимент, не так ли?

 

Мокрая рубашка прилипла к спине. Дыхание замедлилось, взгляд застыл на бетонной стене. В голове сложился план. Эллиот видел все ясно, словно на своей диораме. Каждый ход, каждое действие, каждую ответную реакцию.

 

Присев, он зачерпнул горсть гравия и грязи, бросил за спину. Камешки ударились о металлический бок бетономешалки и посыпались вниз. Эллиот не видел Кориана за углом, но почувствовал его абсолютное спокойствие. Тот застыл.

 

Эллиот ждал, напряженный, как пружина – не просчитался ли? – затем послышался хруст щебня под подошвой, и из-за угла выскочил ревущий Кориан. Замахнулся, со всей силы ударил лопатой в стену, где, по его прикидке, находился Эллиот. Буквально в шаге – так близко, что чуть не упал на присевшего Эллиота.

 

Эллиот пырнул Кориана ножом в бедро и поднырнул, уворачиваясь от тяжелых осколков и блоков, посыпавшихся со стены на голову и плечи противнику.

 

Кориан завизжал, схватился за нож, торчащий из ноги, неуклюже накренился и рухнул под обломками бетона.

 

Гейм, сет и матч.

 

По крайней мере, так показалось Эллиоту. Он упал на сломанную руку, перед глазами мелькнула белая вспышка. Единственное, что Эллиот понял – Кориан не пытается встать. И не удивительно, учитывая, что он сам был едва жив, а мир ускользал в темноту. Эллиот откинулся на песок и закрыл глаза. Где-то далеко замелькали проблесковые маячки, зазвонил телефон. А потом свет окончательно померк.

 

* * *

 

- Когда-то давным-давно в пятничный вечер означал ужин и кино, - сказал Такер, забравшись в постель. – И это даже было интересно.

 

Эллиот посмотрел на часы на тумбочке.

 

- Понятия не имею, чего ты суетишься. Тебе все равно вставать через два часа.

 

- Из-за тебя. Как рука?

 

- Не спрашивай. – Эллиот смиренно посмотрел на свежий гипс, покрывающий почти всю правую руку.

 

Несмотря на усталость и приличное количество обезболивающего, он сомневался, что сможет хоть немого поспать. Но во всем нужно искать светлую сторону. Даже после всех приключений колено чувствовало себя прекрасно. Ну, относительно.

 

Матрас прогнулся под тяжестью Такера.

 

- Я тебе когда-нибудь говорил, что ты отлично отыгрываешь раненого героя? – Тот посмотрел на него сверху вниз.

 

- У меня богатый опыт.

 

Такер фыркнул и рассмеялся. Хотя дразнящие крошечные поцелуи, пробежавшиеся дорожкой по щетинистому подбородку, нижней губе, уголкам рта, переносице, лбу показались умилительно сладкими.

 

Эллиот смежил веки. Его не раз за прошедший вечер посещала мысль, что он больше никогда этого не почувствует, никогда не увидит Такера. И это было чертовки важно. По-прежнему. Похоже, Такер прочитал его мысли, потому что отстранился и, когда Эллиот открыл глаза, произнёс:

 

- Ты знаешь, что едва не пропорол Кориану бедренную артерию?

 

- Ну надо же, как жаль. – И пусть Такер сам решит, чего ему жаль – что едва не убил или что промахнулся. Слишком рано надеяться, что Эллиот больше никогда не услышит имени Эндрю Кориана. Даже не стоит надеяться. Им долгое время придется есть, пить и спать, вспоминая это ужасное дело об убийствах. А когда придет время отправляться в суд, станет еще хуже.

 

Обыск принес страшный, но вполне ожидаемый результат. Кладбище обезглавленных трупов в подвале уединенного старинного коттеджа. До сих пор оставалось неизвестно, где спрятаны головы жертв. Вокруг коттеджа простиралось двенадцать акров дремучего леса, а сам Кориан не желал сотрудничать со следствием, хотя охотно, не колеблясь, объяснил свой «художественный процесс» полицейским и федеральным агентам, как только пришел в сознание. Вот вам и иллюстрация несправедливости жизни. На Кориана обрушилась бетонная стена, а он очнулся через пять минут, получив лишь ссадины, ушибы и порезы. Не считая, конечно, ножевого ранения в бедро.

 

А Эллиоту придется несколько месяцев ждать, когда восстановятся силы и срастётся поперечный перелом плеча. И Такеру тоже. Эллиот никогда не забудет, как на мгновение пришел в себя и увидел склонившего над ним Такера: бледное, словно бумага, лицо под веснушками и голубые глаза, блестящие слезами и переполненные бешеными эмоциями.

 

- Если вздумаешь умереть, я сам тебя прикончу, - произнес тот придушенно.

 

Да, ему нужно поработать над выражением романтических чувств. И Эллиот обязательно этому поспособствует.

 

Он улыбнулся воспоминаниям и выдал:

 

- Для протокола. Я не стану жить в Сиэтле. Ни за что.

 

- Здорово. Я над этим уже работаю. Мне нравится твой форт на острове, если не возражаешь. – Такер прижался к нему теплым, влажным поцелуем. – Как скажешь, так и будет.

 

Эллиот хмыкнул. Такое попустительство наверняка не продлится долго, но он успеет насладиться им сполна.

 

Такер поднял голову и продолжил:

 

- Знаешь, именно ты разобрался в этом деле. Так что если захочешь пересмотреть свой отказ от аналитической работы…

 

Эллиот покачал головой:

 

- Нет, я уже все решил. – Он дотронулся до забинтованного колена кончиками пальцев. – Та жизнь для меня закончилась.

 

Завтра ему предстояло рассказать Заре Лайл, что тело Горди нашлось последним в могильнике Кориана. Официально еще не сличили отпечатки пальцев, но Кориан, даже не дождавшись адвоката, с радостью поведал о своей «работе». Такер не ошибся. Девять жертв - лишь верхушка айсберга, Кориан занимался поисками «моделей» в Сиэтле уже десять лет.

 

- Не волнуйся, - попытался успокоить Такер, отследив ход мысли Эллиота. – Его не признают невменяемым. Кориан точно знал, что делал. Он чертовски уверен, что имел на это право.

 

Редкого серийного убийцу признавали невменяемым. В этом отношении Кориан был заурядным экземпляром. Но родственникам жертв от этого не легче.

 

- Я завтра встречаюсь с Зарой Лайл.

 

- Нет, никуда ты завтра не пойдешь, - отрезал Такер. - Я сам справлюсь, мне за это хорошо платят.

 

Эллиот задумчиво на него посмотрел. Наверняка тот упомянул это не просто так. Такер знал, что Эллиот старается смириться с их новыми ролями и понять, есть ли у них совместное будущее.

 

- Думаю, я в долгу перед Зарой, мне самому следует сообщить ей печальную новость. Но после этого мы – семейство супергероев.

 

Во взгляде Такера мелькнула настороженность, а потом неожиданная нежность.

 

- У меня с этим все в порядке, - заверил Эллиот. - Только вот мне нравится преподавать.

 

- И у тебя ко мне никаких претензии?

 

- Никаких, - он криво усмехнулся. – Если, конечно, у тебя ко мне тоже.

 

- Я согласен, ты согласен, - кивнул Такер. А потом с нажимом добавил: - Я люблю тебя.

 

Эллиот не мог отвести от него глаз. Да и не хотел.

 

- Нам многое предстоит сделать, - выдал он наконец.

 

Такер натужно улыбнулся и довольно мягко произнес:

 

- Например, встретиться с твоим отцом? Я согласен только на один раз, и то если он не станет рычать, что ты из-за меня пострадал.

 

Эллиот пропустил большую часть представления на подземной стоянке и далее в больнице. Из-за служебных обязанностей Такер не мог с ним остаться, поэтому Эллиот попросил отца привести его в квартиру в Сиэтле. Роланд совсем не благоволил агенту Такеру Лэнсу.

 

 

- Поклянись, что не станешь обсуждать с ним политику.

 

- Клянусь. Мы вообще не говорим о политике.

 

- Правильно.

 

- К тому же, кое в чем я с Роландом абсолютно согласен.

 

- В чем же?

 

Такер наклонился, окатив теплым дыханием лицо и легко поцеловав в губы:

 

- Занимайтесь любовью, а не войной.

 

Конец

 

20. 11. 2016

Переводы сайта http: //best-otherside. ru/

 



  

© helpiks.su При использовании или копировании материалов прямая ссылка на сайт обязательна.